Текст книги "Золото (ЛП)"

Автор книги: Талия Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

подводка вышла из моды десять лет назад или около того.

Он мог бы запросто сойти за современного подростка.

Брейден потягивает пиво и наблюдает за мной.

– Ты слишком хорошенькая для твоего собственного же блага.

– И что это должно означать?

– Это значит, что мне хочется забрать тебя на дно моря и оставить там

навечно.

Я смеюсь, хотя и знаю, что тут только доля шутки.

– Ну вот, и для тебя есть фуа, – ляпнула я.

За столом воцаряется гробовое молчание.

Сэм перевод взгляд от меня к Брейдену и обратно.

– Что? – Мой голос звучит слишком громко. – Они не знают?

Брейден склоняется к моему уху.

– Они знают. Но мы не хотим, чтобы весь паб слышал. Суеверных

людей здесь хватает.

Я понижаю голос.

– Прости. Не то чтобы они и меня сильно любят.

– Им же хуже.

Волосы на затылке встают дыбом. Я инстинктивно смотрю в сторону

двери. Джона входит в паб, его рука свисает с плеча Сьерры. Никто не

обращает на них внимания, пока они разговаривают с парнем за барной

стойкой.

Они всего лишь парочка обычных туристов.

– В чем дело? – Брейден оглядывает комнату.

– Мне нужно убираться отсюда, – отвечаю я, не сводя глаз со спины

Джона.

Брейден следует за моим взглядом.

– Из-за него? Он – Сын?

Бреден что-то шепчет Сэму, и Сэм направляется к бару.

– Мы наверняка сможем выбраться через кухню.

15 Гризер – агрессивно настроенный молодой человек, обычно с длинными, грязными волосами;

представитель молодёжной субкультуры, зародившейся в 60-е годы 20-го века

Брейден встает передо мной.

Я колеблюсь. Остин не доверяет фуа, и для этого должна быть

причина. Но от Джона на сто процентов ничего хорошего не жди. Мне

придется рискнуть и пойти с Брейденом.

Джона поворачивает голову, как только я встаю. Его глаза

округляются, когда он видит меня, а затем маниакальная улыбка озаряет его

лицо. Он оставляет Сьерру и Сэма, пересекая комнату несколькими

плавными шагами. Он переводит взгляд с Брейдена на меня и обратно.

– Кто этот новый парень?

Ноздри Брейдена раздуваются, он делает глубокий вдох.

– Серьезно? Ты считаешь, что здесь место и время?

– Извини, Приятель. Мне не хотелось бы разрушать вашу маленькую

вечеринку, но у нас с Брианной осталось кое-какое незаконченное дело.

Джона хватает меня за локоть и отдергивает от Брейдена.

– Не прикасайся ко мне.

Я выкручиваю руку и отступаю к стене.

– Не повезло тебе, что мы не можем быть друзьями.

Джона наклоняет голову на бок, и мрачное выражение пробегает по его

лицу.

Брейден ступает между нами.

– Иди.

Я бегу к кухне, прячась за дверь в то мгновение, когда паб озаряется

серебристым светом. Дерьмо. Я едва не сбиваю с ног хрупкую женщину,

шинкующую сельдерей у стойки, но не останавливаюсь. Я слышу

догоняющие меня шаги. Я добегаю до задней двери и оглядываюсь через

плечо.

– Беги на улицу!

Брейден бежит около меня и толкает дверь, игнорируя раздающийся

сигнал тревоги, когда мы выскакиваем в аллею в тот момент, как

серебристый свет заливает комнату позади нас.

– Сюда.

Брейден показывает налево, хватает меня за запястье и бежит за угол,

таща меня за собой.

Снова моросит холодный дождь. Брейден тянет меня к другой узкой

улочке, а затем еще к одной, останавливаясь только тогда, когда мы

полностью уверены, что нас с Джона разделяют достаточно стен и темноты.

– Этот парень – идиот. Его не волнует, что он раскрывает себя. Он

просто хочет видеть тебя мертвой.

– Извини, что втянула тебя во все это.

– Думаешь, я уже не во всем этом? – смеется Брейден.

– Я ничего о тебе не знаю. Ты же шутил о том, что затащишь меня на

дно океана, верно?

– Заманчиво, но ты нужна нам для Сбора. – Его лицо спрятано в тени,

поэтому невозможно сказать, серьезно ли он. Он тянет меня под тент. – А что

насчет тебя? Какую игру ты ведешь?

– О чем ты?

– Прекращай изображать невинность. Ты объявляешься со своим

парнем и задаешь мне кучу вопросов о Сборе. Я знаю, что тебя не интересую.

И ты на много умнее, чем претворяешься.

– Откуда ты знаешь, что мне не интересен? – Моя голова все еще плохо

соображает из-за пива. Я с трудом следую за его логикой.

– Я впитываю эмоции других людей. Я знаю, что ты чувствуешь.

– Негативные переживания, верно?

– Все. Отрицательные просто легче всего найти.

– И что же я чувствую сейчас?

Брейден поднимает брови.

– А разве ты не знаешь?

– Конечно. Я просто хочу посмотреть, знаешь ли ты.

– Страх. Облегчение. Но эти очевидны. Ты гораздо сложнее. Когда ты

вошла туда, были смятение, разочарование и ревность.

– Не плохо.

Я чувствовала все это. Остин и Дану? Это так неприятно во многих

отношениях, что я даже не могу начать переваривать.

– И ты испытывала страх даже еще раньше, чем заявился этот ублюдок.

– Я не боюсь тебя. – А, наверное, следовало бы. Но я не боюсь.

– Я не говорил, что ты боялась меня.

– И чего же я тогда боюсь?

– Я понимаю только эмоции, но не обязательно причины, стоящие за

ними. Хотя если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что ты боишься

влюбиться.

– Даже не близко. Ты не настолько хорош, как я думала.

– И вот, прямо тут – отрицание. – Он принюхивается к воздуху. – На

вкус, как цыпленок.

Я смеюсь вместе с ним.

– Знаешь, для злобного убийцы, с тобой весело тусоваться.

– Я мог бы сказать тоже самое о тебе.

– Почему ты считаешь, что я боюсь влюбиться?

– Когда ты была здесь со своим другом, ты продолжала отталкивать

чувства.

– Может быть, я не хочу отношений прямо сейчас. Это не значит, что я

боюсь.

– Ты можешь говорить все, что тебе хочется.

Брейден стряхивает воду со своих волос. Его взгляд снова метнулся к

моему запястью.

– Прекращай пялиться на мой браслет.

Он быстро поднимает глаза.

– Извини. Это особенность фуа. Меня привлекают сверкающие,

красивые вещи. Они как магниты для людских эмоций. Твой браслет кажется

особенно мощным, что означает, он, наверное, очень старый и, может быть,

даже магический.

– Хочешь его посмотреть?

Я поднимаю к нему запястье.

Он пятится.

– Не искушай меня. Я, возможно, смогу удержаться, чтобы не взять

тебя на дно моря, но никаких обещаний, когда дело касается этой вещи.

– Ты хочешь его украсть?

Он улыбается.

– Ты действительно не имеешь никакого представления что я, правда?

Небо за нами озаряется серебром. Брейден оглядывается через плечо.

– Жди здесь.

Он бежит за угол. Я прищуриваюсь, смотря в сторону, откуда шел свет,

и оглядываю землю в поисках чего-нибудь, что я смогла бы использовать в

качестве оружия.

Звук цоканья копыт о камень исходит оттуда, где исчез Брейден. Я

выглядываю из-за угла. Лошадь выходит из тени улочки, тряся гривой.

Называть это конем не совсем правильно. Он неземной белизны, почти

сверкающий, с черными глазами, моргающими под белыми ресницами.

Длинные пряди шерсти струятся из его копыт. Это самое прекрасное

создание, которое я когда-либо видела. Я шагаю в его сторону.

– Брейден?

Конь вновь трясет гривой и опускает голову к земле.

Я тянусь к его шее, поглаживая мягкую шерсть. Его шкура –

великолепна, более похожа на норку, чем на конский волос. Мне хочется

зарыть в ней руки.

Джона появляется в ярком взрыве всего в нескольких футах от нас. У

меня нет времени на раздумья.

Лошадь опускается на колени, я кладу руки на его загривок и

перекидываю ногу через спину, захватывая копну густой гривы.

Джона бросается на меня с ножом, но Брейден быстрее. Он пускается в

галоп по улице, обогнув угол, а затем другой прежде, чем Джона может

дематериализоваться. Копыта Брейдена цокают по камням, когда мы

выскакиваем на главную дорогу на открытое пространство. Серебристая

вспышка света позади нас – единственное предупреждение, что мы не

оторвались от Джона. Брейден поворачивает в сторону гавани, несясь к

пристани. Когда мы скачем по деревянным доскам, Джона появляется прямо

перед нами. Брейден не замедляет шаг. А даже наоборот, ускоряет, удлиняя

свой его.

Джона заносит нож как раз в тот момент, когда Брейден прыгает в

воздух. Все что я могу сделать – это наклониться вперед и оставаться с

Брейденом. Мы проплываем над Джона, прыгая высоко в ночное небо, чудом

не задев вытянутого в его руке лезвия. Сначала, кажется, что мы летим, и я

уверена, что должно быть, улыбаюсь во весь рот.

А затем Брейден опускает голову, и мы ныряем прямо в черное море.

Боже мой.

Я пытаюсь оттолкнуться от его спины в то время как мы уходим все

глубже в ледяную воду, но мои ноги словно приклеились к ней. Я не могу

оторваться. Я задерживаю дыхание, лихорадочно ища какую-нибудь связь с

водой, пока Брейден плывет. Но вода молчит. Она не делает ничего, кроме

как сомкнуться надо мной. Я изо всех сил стараюсь не сделать вдох.

Я ощущаю всплеск позади меня, и мы вновь поднимаемся. Мы

прорываемся на поверхность, и я делаю глубокий вдох. Брейден наклоняет

голову, чтобы проверить как я, а затем снова глядит на пристань вдалеке. Нет

никаких признаков сверкающей полубожественной фигуры Джона.

Брейден движется по водной глади, не делая никаких попыток

затащить меня под воду еще раз. И я позволяю себе расслабиться.

Я промокла насквозь, но каким-то образом мне тепло и уютно, пока мы

плывем вдоль берега. Дождь прекратился, и отсюда я могу видеть

мерцающие огни маленького городка. Красиво. Мирно. Идеально.

Мы плывем на другую сторону гавани прежде, чем Брейден

поворачивает к берегу и вывозит нас. Я легко соскальзываю, когда мы

достигаем пляжа, радостная оказаться на твердой земле. Я поворачиваюсь,

чтобы погладить животное по шее. Брейден стоит на месте коня, ухмыляясь.

– Тебе минуту было действительно страшно.

– Уверена, это то, зачем ты сюда приехал.

Он смеется.

– Может быть. Но там также были и несколько довольно приятных

эмоций.

– Парочка.

– Мне эти понравились больше.

– Мне тоже.

Я трясусь от холода. Я промокла.

Он снимает пиджак и накидывает мне на плечи.

– Пойдем. Мы доедем на такси до твоей машины. Тебе, вероятно,

следует затаиться на некоторое время.

– Это продолжают твердить мне все.

Мы идем к такси, стоящему на углу прямо перед Пабом Кэт.

– Ты нервничаешь.

Брейден сразу же замечает перемены моих эмоций.

– Прекрати это делать. Это докучает.

– Прости. Не то, чтобы я мог это просто отключить. В чем дело?

Я киваю в сторону паба.

– Сыны остановились здесь.

– С каких пор ты нервничаешь из-за встречи с Сынами?

– Не со всеми Сынами. Только с одним в частности.

– Думаю, мы оторвались от него на время. – Его ноздри раздуваются, и

я знаю, он читает что-то еще в моих эмоциях. Это не из-за встречи с Джона я

нервничаю. Это из-за Блейка. – А-а. Не удивительно, почему я не могу

разобраться. Твоя колода довольно-таки полная.

– Если ты имеешь в виду, что моя любовная жизнь уже терпящий

крушение поезд, набитый злобными тварями, которые разобьют мое сердце,

то да, угадал.

К счастью, такси подъезжает почти сразу же, как мы подходим к

обочине. Брейден открывает дверь для парочки внутри. Порция берет его

руку и выходит. Брейден смотрит на меня с поднятыми бровями, в то время

как мои чувства превращаются в страдания и измену.

Порция озаряет Брейдена прелестной улыбкой, но она длится ровно

столько, сколько времени ей требуется, чтобы повернуть голову в мою

сторону.

– Боже мой. Ты преследуешь нас.

Блейк выходит из такси позади нее, его лицо почти такое же мрачное,

как и у Порции. А затем он замечает мою мокрую одежду и видит Брейдена,

выражение его лица меняется во что-то еще более мрачное.

– Что случилось? С тобой все в порядке?

Глаза Порции сужаются, но не ко мне она поворачивается. К Блейку.

– Не надо. Пожалуйста. Не говори мне, что тебе все еще не насрать, что

с ней происходит. Только не теперь.

Вена на шее Блейка пульсирует, свидетельство того, что он в ярости.

Почему? Со мной конечно же все отлично, за исключением того факта, что я

промокла насквозь. Блейк закрывает глаза. Когда же он открывает их снова,

то выглядит обеспокоенным.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Отлично.

Я проталкиваюсь мимо него в ждущее такси. Брейден забирается и

садится рядом со мной.

– Вау. Что это было?

– Ты имеешь в виду, сверх–ревнивую новую подружку моего бывшего?

– Это и тот факт, что она втискивала свои эмоции в него.

– Что?

– Я чувствовал ее эмоции в нем. А его в ней коли на то пошло, но ее

были сильнее.

И вот теперь мой день – идеальный.

Блейк и Порция связаны.

– 31 –

Остин ожидает, когда я вернусь домой. Он едва дает мне войти в дверь,

как начинается допрос третьей степени о поездке в город в одиночку.

Я прохожу мимо, не обращая внимания на его вопросы. Он прав,

конечно, и последнее чего я хочу, так это рассказать о Джона. Или Брейдене.

Или Блейке.

Я замерзла и промокла. И мне просто хочется принять горячий душ и

как следует выспаться.

– Нам нужно поговорить, – произносит Остин. – Мне надо знать, что

произошло в библиотеке.

Я ушла сразу же, как только он упомянул, что я была той девушкой,

которую он встретил тысячу лет назад. Я даже не рассказала ему о нападении

Лайма. Вода капает на пол, где мы стоим.

– Я не готова говорить об этом.

Или о твоей тайной возлюбленной в потустороннем мире.

Кроме того, он вышвырнет Лайама, если я расскажу ему, что

произошло, а нам необходимо разузнать побольше о Сборе.

Держи своих врагов поближе.

Я же своим врагам позволила подобраться слишком близко. Я обхожу

Остина и поднимаюсь по лестнице в свою комнату.

Все так слишком быстро меняется.

Брейден определено фуа. Но он не кажется настолько злобным, как

описал его Остин. Блейк и Порция, безусловно, спали вместе. И теперь он

связан с ней. А Остин? Остин определенно что-то скрывает.

Единственное, что я знаю наверняка – это то, что я должна остановить

Лайама. Я ни в коем случае не допущу, чтобы этот садистский ублюдок

управлял миром.

Поэтому я буду сражаться.

Мне просто нужно выяснить как. В данный момент мои варианты

довольно-таки ограничены.

Я продолжаю возвращаться к мысли, что все могу остановить прежде,

чем это начнется. Поэтому на следующее утро я беру Панду и снова скачу к

руинам.

Я потираю между пальцев небольшую подвеску в форме лошади.

Высеченные фигурки на камне выглядят как-то бледнее. Они исчезают? Но

это не имеет смысла. Они были здесь сотни лет. Последние несколько недель

едва ли отразятся на временной шкале. Если только я не та, у кого истекает

время.

Подвеска по-прежнему идеально подходит к высеченной фигурке.

Солнце уступило место облакам. Теперь, когда я знаю, что находится

на другой стороне, туман меньше сбивает столку. Я закрываю глаза и жду,

пока не чувствую траву под ногами. Солнце согревает мою кожу. Легкое

дуновение ветра. Справа слышится шорох. Я открываю глаза, ожидая

увидеть Остина. Но это Гвин, кто встречает мой взгляд и направляется ко

мне.

Она поднимает широкие юбки платья, которое на оттенок глубже цвета

голубого неба над головой.

– Кто ты? – Это скорее не вопрос, а обвинение.

– Твоя наследница.

– Это так? – У нее сильный акцент, и мне приходится напрягаться,

чтобы понять ее. – Ты считаешь, что можешь просто появиться из ниоткуда и

заявить права на первородство?

– Я не знаю, почему здесь.

Гвин кладет руки на талию. Я не могу не заметить цепочку на ее шее,

кулон в форме аконита, идентичный цветочной подвеске на моем браслете.

– Смотри.

Я показываю запястье. Оправа другая, но цветок отличается лишь

потерей блеска от вековой носки.

Пальцы Гвин подлетают к шее.

– Хороша копия.

Я качаю головой.

– Он тот же самый. Только тысячу лет спустя.

Она подходит ближе, изучая подвеску, свисающую с моего запястья.

Она морщится, прищуривая глаза.

– Тогда почему ты здесь?

– Не знаю. Чтобы что-то изменить, думаю.

– Возможно, так ты сможешь осуществить свой план, чтобы убить мою

мать.

– Мой план? Я не хочу, чтобы что-то случилось с твоей матерью. Я

пытаюсь это остановить.

Она машет рукой.

– Ложная скромность никого не украшает. Нам и так удавалось

избегать неизбежного слишком долго. Если мы хотим прийти к власти и

занять свое место среди богов, то должны действовать.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Она не может в серьез думать, что я здесь, чтобы убить его мать. Она

слишком спокойная.

– Я сказала – мы должны действовать. Ты правильно сделала, что

пришла сюда и встряхнула. Путь, по которому мы идем, приведет к

бесспорному нашему уничтожению. Моя мать забыла нашу цель. Но она все

еще может быть полезна. Ее смерть гарантирует войну с Сынами, не так ли?

Может ли она в серьез думать, что убийство матери – хорошая идея?

– Нет. Я имею в виду – да. Но это не сработает.

– Ты же знаешь, что сработает. В ее смерти обвинят Киллиана. Мы

разожжем войну. Это то, что ты сказала Аарону, верно?

– Она твоя мать.

Гвин делает еще шаг, вторгаясь в мое личное пространство.

– Она – пешка, когда должна быть конем. Когда должна быть

королевой.

– Война ничего не изменит. Сыны Киллиана побеждают.

– Его сыны претендуют на победу и сейчас. – Гвин практически

сплевывает слова. – Моя мать вышла замуж за одного из них.

Остин, Аарон в этом столетии, въезжает на поляну на огромном

гнедом скакуне. Он останавливает коня перед руинами, спешиваясь с

легкостью наездника, который всю жизнь провел верхом.

– Вижу, вы двое встретились.

Гвин ухмыляется Остину.

– Мы только обсуждали причину, по которой она может быть здесь.

– И какие нечестивые идеи вы сочинили в мое отсутствие?

Остин переводит сверкающий взгляд с Гвин на меня.

Мне хочется ударить его.

Гвин всего лишь смеется.

– Мы не можем делиться нашими секретами с каждым симпатичным

мальчишкой, блуждающим по тропинке. – Она кладет свою ладонь на его

руку, заявляя на него право. – Но для тебя я могла бы сделать исключение.

Остин опускает глаза так, что его ресницы почти касаются его щеки.

– Это так?

Я смотрю на деревья, делая все возможное, чтобы сдержать прилив

зависти, поднимающийся в моей груди. У меня здесь нет никаких прав на

Остина. Я даже не уверена, могу ли я претендовать на него в настоящем.

Гвин глядит на меня через плечо.

– Она провоцирующее одета. Возможно, тебе следует посмотреть, как

далеко она намерена зайти.

– Что бы это должно значить?

Я гляжу на свои джинсы и громоздкий свитер. Я одета для комфорта, а

не соблазнения.

Гвин улыбается с самодовольным видом.

– Дочери Дану в долгу перед тобой. Уверена, боги наградят тебя.

Она подмигивает Остину и уходит.

Остин не произносит ни слова, пока Гвин не исчезает вниз по

тропинке.

– О чем это было?

– Она знает обо мне?

– Она слышала, как мы говорили. Не беспокойся о ней. Она всего лишь

сплетница. И не каждый день ты встречаешь девушку из будущего,

обвиняющую тебя в убийстве.

– Она говорила тебе, что считает убийство матери не совсем плохой

идеей?

– Нет. Это то, что она сказала тебе?

– У этой девушки какие-то серьезные проблемы.

Я не могу поверить, что она может в серьез думать об убийстве

собственной матери.

– Уверен, она всего лишь пыталась вывести тебя из себя. Она, мягко

говоря, не в восторге, что мое внимание разделилось.

– И что это должно значить?

Остин подходит ближе, настолько близко, что я чувствую тепло его

тела.

– Это значит, что с тех пор как ты появилась, я был очень занят.

– Чем же? – слова застревают у меня в горле.

Остин подносит руку к моей щеке.

– Прекрасной девушкой из другого времени, которая для меня не

предназначена.

– Помни вот эту последнюю часть, когда встретишь меня через

несколько веков.

Золотистые крапинки в глазах Остина излучают свет.

– Тогда ты знаешь меня? В будущем?

Я киваю. Его рука нежно скользит к моей шее. Его большой палец

гладит чувствительно место, где бьется мой пульс.

Его губы искривляются в кривоватой улыбке.

– А-а. Но знаешь ли ты меня? – В его голосе слышится намек.

Мой пульс учащается под его большим пальцем.

– Не думаю, что должна рассказывать тебе будущее.

Он склоняется так близко, что если я встану на носочки, наши губы

соприкоснуться.

– Я бы очень хотел узнать тебя сейчас.

Я замираю. С одной стороны, это Остин. Не то, чтобы мы никогда не

целовались. А с другой стороны, мы друг другу чужие в этом месте.

Хотелось бы мне знать протокол для встречи в прошлом с парнем, с которым

ты вроде встречаешься. Это обман?

А что насчет девушки в потустороннем мире? Я отхожу назад.

Он убирает руку.

– Прости меня.

– Все нормально. – Я делаю еще шаг назад. – Что ты здесь делаешь? У

руин?

– Выгуливаю коня.

– О.

Не знаю, какого ответа я ожидала от него. Что он искал меня? Это

должно быть не важно.

Он приподнимает бровь, поддразнивая меня. Мои мысли настолько

очевидны? Или он просто ожидает, что девушки будут бросаться к его ногам

и боготворить.

Я поворачиваюсь к небольшой стене.

– Я не должна быть здесь.

Остин подходит и встает позади меня.

– Но все же ты здесь. – Его дыхание – шепот на моей шее.

Я разворачиваюсь к нему лицом.

– Думаю, я должна не дать тебе убить Дану.

Он поднимает руки в шуточном жесте капитуляции.

– Тогда тебе удалось. У меня нет намерения убивать кого-либо.

Неужели так все легко? И что же это будет значить для будущего?

– Так просто?

– Так просто.

Его взгляд падает к моим губам. Я чувствую легкое головокружение.

Туман начинает клубиться вокруг моих ног.

– Думаю, мне нужно идти.

– Может быть, ты дашь мне маленькую надежду на будущее?

Я тянусь к его руке, сплетая наши пальцы вместе.

– Я знаю тебя, – говорю я, и задаюсь вопросом, правда ли это.

Остин краснеет, и мое сердце тает. Голубое небо превращается в туман.

– 32 –

– Как раз вовремя, чтобы потренироваться, – произносит Шерри позади

меня.

Я беру поводья Панды и оборачиваюсь, посмотреть на скачущих

верхом Шерри и Лайама.

– Потренироваться для чего?

Шерри соскакивает с огромного жеребца.

– Лайам хочет пробежаться по нескольким приемам.

Она вытягивает ладонь вперед. Шар голубого пламени танцует на ее

пальцах.

Здорово. То, что нам нужно, Шерри сжигающая дотла еще сотню

домов.

– Полегче с огнем.

Шерри смеется и метает огненный шар в куст. Он загорается и также

быстро гаснет.

– Все здесь насквозь промокшее. Это совершенно безопасно. Ну же.

Попробуй. Это весело.

Я вставлю ногу в стремя и вскакиваю на спину Панды.

– Может быть, в следующий раз.

Лайам наблюдает за мной с вышины серой в пятнышко кобылы.

– Ты должна быть готова сражаться. Вчера ты была бесполезна.

Я сжимаю поводья, стараясь скрыть дрожание пальцев.

– Я буду готова, когда придет время.

И ты будешь первым в моем списке.

Я скачу мимо них, пуская Панду рысью. Когда же мы возвращаемся

обратно в конюшню, я позволяю себе вздохнуть.

Я нахожу Остина в голубой комнате. Он отрывает взгляд от

футбольного матча на плоском экране. Он снимает очки в черной оправе и,

улыбаясь, замечает мою одежду для верховой езды.

– Готова поговорить?

– Я только что видела тебя снова. Тысячу лет назад.

– И? – Говорит он с ожидающим видом.

– И что?

– Надеюсь, я был джентльменом.

– Ты помнишь это. Все это. Ты точно знал, кто я была, когда мы

встретились на вечеринке у Блейка. Почему ты никогда не рассказывал мне

раньше?

– И это от девушки, которая абсолютно ничего не говорила о том, что

произойдет в будущем.

– Ты сказал, что не думаешь, что мы можем что-то изменить.

– Мы не можем.

Я испускаю возглас разочарования.

– Тогда какой смысл всего этого? Так много людей умирает.

– Все умрут, Брианна. Ты хочешь знать смысл этого? Это любовь и

страдание, искусство и наука, мечты и жертвы, все перемешено в одном

спутанном наборе. – Он подходит ко мне. – Прими это от того, кто прожил

тысячи лет, но все же никогда так и не жил. Смерть – вот что делает жизнь

стоящей. Вероятно, жизнь становиться ценной только потому, что она

конечна.

– Ты все еще не знаешь, что делать с этими человеческими эмоциями,

верно?

Он смеется.

– Чересчур?

– Немного. – Все это слишком сложно. Перенестись на многие годы

назад и увидеть Остина. До того, как он стал убийцей. До того, как сделал

убийцей и меня. – Расскажи мне, что случилось.

Он смотрит на экран.

– Манчестер закончил как раз перед одной второй.

– С Дану.

– А-а.

Я жду, но Остин не произносит ни слова.

– Почему ты не хочешь мне рассказать?

– Ты уже знаешь, как все закончится.

– Это не то же самое, и ты знаешь это. Ты сказал, что не собирался

убивать ее, и я поверила тебе. Я тебя остановила? Теперь все по-другому?

Остин качает головой.

– Все так, как и должно быть.

– Но я вернулась назад. Я могла бы изменить это.

– Ты пыталась.

– Ты помнишь? Что я пыталась? Может быть, для меня все еще есть

время, чтобы изменить это. Попробовать что-нибудь другое.

Остин встает и идет ко мне.

– Знание не поможет, Брианна. Это всего лишь еще одна ноша. Никто

не хочет знать, как или когда все закончится. Это ничего не изменит, зато

украдет что-то даже более ценное. Надежду.

– Тогда какой смысл быть мне там?

– Ты должна всегда знать ответ?

– Квантовая теория допускает, что кто-то может изменить прошлое.

Существуют парадоксы в альтернативных вселенных. Я могла бы изменить

это.

– Прошлое уже произошло. Твоя роль в нем уже записана, пережила ли

ты это или еще нет. Лучше направить свою энергию для планирования

будущего.

– Ты уже знаешь, что произошло.

Он улыбается.

– Я был там, помнишь?

– Словно это было сегодня. – Я закрываю глаза, вспоминая. – Ты хотел

поцеловать меня.

– Я всегда хочу поцеловать тебя.

– Не сейчас. – Я открываю глаза, Остин стоит передо мной. – Тысячу

лет назад.

– И мы поцеловались?

Я качаю головой.

– Это было странно. Это как бы был ты, и не ты.

Остин склоняется ко мне.

– Это был определенно я.

– Итак, ты бы не расстроился, если бы я тебя тогда поцеловала?

– А ты хотела?

– Да.

Он берет меня за запястье и привлекает к себе, пока наши груди не

соприкасаются.

– Когда я увидел вас с Гвин?

– Ты помнишь тот день?

– Боже, ты выглядела точно так же, как и сейчас – прекрасная и

потрясающая. – Он подносит руку к моей щеке. – Я коснулся тебя здесь. – Он

позволяет руке скользить вниз к моей шее. – И здесь. – Остин опускает лицо,

его губы едва не касаются моих. – Я хотел тебя почти так же сильно, как

хочу прямо сейчас.

– Почти?

– Очень, очень близко. – Его дыхание смешивается с моим, теплые

яблоки и специи. – Обещай мне кое-что.

– Что? – У меня в животе все скручивается.

– В следующий раз, позволь мне поцеловать тебя. Пожалуйста.

– Ты уверен?

– Боже, да. – Он улыбается и отходит. – Если тебе надо знать, то у

твоего возвращения была цель. – Он глядит в пол и потирает глаза. Когда же

он снова поднимает на меня взгляд, в уголках глаз видны следы слез. – Те

мгновения у руин?

– Да?

– Сделали последующую тысячу лет терпимыми.

Остин снова подходит к дивану и надевает свои очки для чтения. Это

все, что я смола узнать.

– 33 –

Проходит еще одна неделя прежде, чем я вновь отправляюсь к руинам.

Я прохожу мимо конюшни и пересекаю поле, не обращая внимания на влагу,

цепляющуюся за низ моих джинсов в том месте, где трава касается их.

Пешком получается долго, но я продолжаю идти вперед.

Синяя вспышка освещает деревья передо мной. Шерри все еще

практикуется в искусстве войны. Я подхожу к деревьям и пробираюсь вперед

для лучшего рассмотрения. Если я не могу пойти к руинам, то вполне могу

совершить небольшую разведку.

– Не плохо, – говорит Шерри, ухмыляясь Порции.

Порция здесь. Не знаю, чему я удивляюсь. Она – Седьмая Дочь. Шерри

уже как-то упоминала, что Порция откликнулась на призыв. Но Порция все

же дочь Сына. Она – чистокровка до мозга костей. Использовать свою силу,

чтобы навредить мне – это одно. Труднее представить, что она действительно

будет сражаться против своей собственной семьи.

Лайам подходит к Шерри сзади и обнимает ее. Она разворачивается,

чтобы его поприветствовать, и они целуются, открыв рты. Негромкий

чмокающий звук раздается сквозь деревья.

– Фу, – произносит Порция, и я вынуждена с ней согласиться. – Идите

в комнату, или, по крайней мере, дождитесь, чтобы я повернулась к вам

спиной.

Лайам прерывает поцелуй с Шерри, чтобы метнуть Порции

предупреждающий взгляд.

– Наглость – это роскошь, которую ты не можешь себе позволить.

Левая рука Порции вспыхивает в голубом пламени.

– Последний раз, когда я проверяла, это мы делали тебе одолжение.

– Ну, это мы еще посмотрим. – Лайам прекращает тискать Порцию,

чтобы указать на огромную ветку дерева, весящую над краем лужайки. –

Попробуй эту.

Порция улыбается и поднимает руку для броска. Она метает огненный

шар в воздух. Он отклоняется влево, лишь слегка коснувшись нескольких

самых крайних листьев прежде, чем погаснуть в тлеющей куче пепла на

влажной траве под ними.

Шерри подходит и встает возле Порции, призвав в руки огонь в

мгновение ока. Она метает его почти небрежно, но его траектория идеальна и

он попадает точно в сердце ветви, сжигая огромную группу листьев.

– Показуха, – говорит Порция. Затем поворачивается к ним обоим

спиной и начинает идти в направлении тропинки.

– Ты завтра придешь снова, – кричит Лайам ей вслед.

– Да, хорошо.

Я, прижимаясь, прячусь за деревом, позволяя Порции пройти по

дорожке. И выжидаю, когда она исчезнет за поворотом, чтобы отправиться за

ней. Когда становлюсь, уверена, что мы вне пределов слышимости для

остальных, то я ускоряю шаг. Она слышит мои шаги и оборачивается, в ее

руках уже горит голубое пламя. Порция смеется, завидев меня, но огненные

шары по-прежнему танцуют в ее ладонях.

– Ты пропустила подготовку.

– О-о черт. Значит ли это, что я вне команды? Потому что я

действительно с нетерпением жажду погибнуть за кучку эгоистичных богов,

желающих уничтожить человеческую расу.

Порция метает огненный шар в дерево, стоящий в нескольких футах

справа от меня. Это настолько близко, что я подскакиваю. Дерево

воспламеняется прежде, чем превратиться во влажный дым.

– Смотри на вещи проще. Они всего лишь планируют их поработить.

– И тебя это устраивает.

Порция пожимает плечами.

– Это лучше, чем альтернатива.

– Которая?

– Давай посмотрим. Я могла бы провести остаток жизни, позволяя

Сынам вытирать об меня ноги, словно я им принадлежу, и обращаться со

мной, как с дерьмом. Я могла бы стоять в углу и скрывать свою силу, в то

время как самые низшие из чистокровок смотрят на меня сверху вниз. Это

звучит гораздо привлекательнее, чем править их задницами.

– Ты – дочь лидера Сынов. Это должно что-то да значить.

Порция смеется.

– Тебе-то не знать. Единственное, что имеет для них значение – это где

ты находишься на генетической лестнице.

Она глядит на другой огненный шар в ее руке. Я знаю, что она жаждет

бросить его. Она, должно быть, сейчас горит изнутри. Тяжело сдерживать

огонь долго.

Я оглядываюсь через плечо. Нет никаких признаков Шерри, Лайама

или кого-то еще, кому было бы не безразлично, переживу ли я этот день.

– У тебя есть сила. Они захотят заполучить ее на свою сторону.

Они захотят использовать тебя так же, как они использовали и меня.

– Тебе легко говорить. Ты вошла и объявила всему племени, что ты

бандия, а они не только не убили тебя, они впустили в Круг. Они впустили