Текст книги "Золото (ЛП)"

Автор книги: Талия Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

этот раз более выразительно.

– Скажи это, – рычит Лайам мне в ухо. – Ты сделаешь ему одолжение.

Если он умрет в качестве подношения, то получит особое место в Авалоне.

Ты же не оставишь его душу постепенно исчезать со всей массой?

Я не могу побороть Лайама. Поэтому я говорю правду.

– Я не могу сделать это. У меня нет магии.

Лайам смеется.

– Это было очевидно уже некоторое время. Это твой шанс сделать себя

полезной. Кровь божества, когда-то правящего богами, будет

могущественной жертвой сама по себе, а твоя потеря будет личной. Магия

крови ничего больше и не требует. Она произрастает из страдания.

Шерри подходит вперед. Ветер развивает ее юбки. Другой завиток

волос падает ей на лицо.

– У нас мало времени.

Остин приподнимает бровь, а затем корчится от боли.

– Ты ведь говорила, что это плохо закончится.

– Я никогда этого не говорила. Ты говорил.

– Заткнитесь! – Шерри посылает порыв ветра настолько мощный, что

Остина сметает с алтаря прямо на Лайама и меня.

Лайам отпускает меня, чтобы убраться с дороги. Я же ничего не могу

сделать, кроме как вытянуть руки и отбросить подальше нож, когда Остин

врезается в меня, и мы падаем вместе на пол.

Сначала ударяется о камень мой локоть. Затем идет спина. Остин

приземляется на меня сверху. Он едва успевает вытянуть руки, чтобы

смягчить падение. Но когда мы ударяемся, он откатывается в сторону, делая

все возможное, чтобы уменьшить воздействие.

Я изо всех сил пытаюсь дышать. Боль пронзает между моих лопаток. Я

вскрикиваю прежде, чем понимаю, что снова дышу.

Шерри стоит надо мной, ее руки горят голубым пламенем.

– Ты такое разочарование.

Остин перекатывается на живот и тянется к кинжалу. Я стараюсь

отвлечь Шерри.

– Разочарование? Для тебя?

Шерри запускает огненный шар в кинжал в тот момент, когда Остин

достает его. Он с возгласом отдергивает руку.

– Для каждой Седьмой Дочери, жившей ранее. Ты жалкая девчонка,

позволившая глупому увлечению стать важнее всего остального. Когда боги

вернуться, ты сможешь иметь любого мальчишку, которого захочешь, сейчас

же, ты должна делать то, для чего рождена.

Я хватаюсь за грудь, нащупывая небольшой пакетик соломенного

веника. Он не оружие, а щит. Как только я нахожу его, я стискиваю зубы от

боли в плече и ползу, пока не оказываюсь прямо перед Остином, между ним

и Шерри. Требуется вся моя концентрация, чтобы поставить ноги и

подняться с земли. Я встаю к ней лицом.

– Я – единственная кому решать, для чего родилась

Улыбка Шерри ужасно красивая. Она поднимает горящую руку в мою

сторону.

– Тогда, полагаю, мне решать, ради чего ты умрешь.

Огненный шар так быстро приближается ко мне, что я едва успеваю

заметить голубое пятно до того, как он врезается в мою грудь и взрывается в

фиолетово-синей вспышке. Сила взрыва отбрасывает меня назад. Я сильно

ударяюсь о пол, но с моей грудью все нормально. Никакого ожога, ни боли.

На белом платье нет даже намека на дым или пламя. Я приподнимаюсь на

локти.

– Или нет.

Ее улыбка дрогнула.

– Какого че… Как ты это сделала?

Лайам рычит позади Шерри.

– Прекрати! – Он проходит мимо меня и хватает Шерри за горло. – Не

тебе решать ее судьбу.

Мило с его стороны вступиться после того, как Шерри метнула свой

огненный шар.

У Шерри огромные глаза, когда Лайам швыряет ее об алтарь.

– Я единственный, кому решать, чьей крови пролиться.

Видимо, теперь я чего-то стою, раз пережила выстрел в сердце.

Лайам разворачивается, резко убирая руки с Шерри. Я встаю, делая все

возможное, чтобы отвлечь внимание Лайама оттого места, где все еще лежит

Остин.

У Лайама дикий взгляд.

– Я недооценил тебя.

Я слышу, как Остин движется позади меня, но продолжаю смотреть на

Лайма.

– Не моя проблема.

Он глядит на меня, прищурив глаза.

– У тебя есть магия.

Двери храма распахиваются. Брейден, Джо, Самуэль и Микл входят все

вместе.

Я улыбаюсь.

– У меня есть кое-что получше. У меня есть друзья.

– 47 –

Лайам замечает трио гилл, спокойно идущих по проходу. Он хватает

Шерри за талию и прикрывается ею, словно щитом.

Джо слегка приподнимает подбородок.

– Лайам.

Лайам пятится назад, хотя Джо не выказал ничего даже отдаленно

похожего на агрессию. Он ловит себя на том, что выпячивает грудь, пытаясь

защищаться. Лайам бросает взгляд от Сэма к Миклу.

– Вас осталось всего лишь трое?

Джо достает пачку сигарет из кармана плаща и постукивает ею по

ладони.

– Тебя это не касается.

– Разве нет? Вы так сильно подвели, что вымерли почти все полубоги.

Подвели? В чем?

– Не все. – Джо срывает пластиковую обертку с пачки.

Лайам встает прямее.

– Три бандии. Из которых, только одна хоть чего-то стоит. Другие же

пали жертвой того чертого связующего проклятия. Но мы вернем богов и

восстановим равновесие на земле.

Остин позади меня с трудом пытается встать на ноги. И как только ему

удается подняться, его руки обхватывают меня за талию. Не совсем ясно,

держит ли он меня, или я поддерживаю его. Но в любом случае, облегчение

ощущать его тепло.

Джо запихивает пластиковую обертку в свой карман.

– Не тебе подвергать сомнению наши методы. Мы предотвратили хаос.

И мы будем продолжать это делать. – Он обходит Лайама, направляясь ко

мне и Остину. Он кладет руку на лоб Остина и что-то шепчет на гаэльском. –

Теперь кое-что еще.

Остин за мной распрямляется.

Джо переводит взгляд с Остина на Лайама.

– Ты слишком близко подошел к черте.

Верхняя губа Лайама искривляется в усмешке.

– Я очень хорошо осознаю свои ограничения. Я никого не убил.

Джо вытаскивает сигарету и убирает пачку обратно в передний карман

своего длинного плаща.

– Убийство – не единственный грех, ведущий к изгнанию. Советую

быть осторожнее. – Джо кивает Остину.

Остин берет меня за руку и ведет через церковь, мимо Лайама и

Шерри, мимо Сэма и Мика. Движения Остина плавные и грациозные

учитывая полученные им побои. Брейден придерживает для нас дверь

открытой, и подмигивает Остину, когда мы пересекаем порог.

Я гляжу на Остина, когда мы садимся в машину. Его подбородок все

еще запачкан засохшей кровью, но на губах нет и следа от пореза. Оба его

глаза ясные и открытые. Синяки на его лице уже стали бледного оттенка

коричневого, и становятся еще бледнее. Я подношу палец к его щеке как раз

в то мгновение, когда последняя рана исчезает.

– Как ты это сделал?

– Волшебство. – Он сплетает свои пальцы с моими. – Либо Джо по-

настоящему взбешен на Лайама, либо он хочет быть уверенным, что я буду

на Сборе. Он вернул мне доступ к силе.

– Я не понимаю.

Джо вернул Остину доступ к его силе? Как? Джо же долбанный

историк.

Двери машины открываются, и Микл садится на заднее сидение рядом

с нами. Джо и Самуэль занимают переднее.

– А где Брейден? – Спрашиваю я.

– А ты видишь место для чертовой водяной лошади?

– Поосторожней, Мик, – Сэм поворачивается к нам лицом. – Этот

парень – мой подопечный.

Мик отмахивается от него.

– Не смотри на меня так. Не я вернул магию чертовому богу.

Джо вставляет ключ в замок зажигания.

– Не думаю, что его и дальше можно называть богом.

Мик фыркает с места возле нас.

Остин сжимает мою руку.

– Что, черт возьми, произошло? – Я гляжу на четверых парней в

машине.

– Джо восстановил силы Остина, – отвечает Мик. – Наша работа

заключается в поддержании равновесия, а Лайам, черт возьми, захватил

слишком много власти.

Я стараюсь переварить это.

– Так какой магией, вы ребят, обладаете?

–У нас есть только та, что нужна нам, – отвечает Джо с переднего

сидения. – И когда нужна.

Остин смеется.

– Не знаю, любить ли тебя или ненавидеть.

Джо пристально смотрит на дорогу.

– Не моя проблема.

Мик берет мою руку и пожимает. До меня доходит, что имел в виду

Остин, говоря, Джо хотел удостовериться, что он будет на Сборе. Силы

Остина вернулись. Он не сможет проигнорировать зов на Сбор. Остин снова

вернулся на передовую войны, хочет ли он того или нет.

В данном случае восстановление равновесия означает вооружить

солдата для битвы.

Я не могу произнести ни слова, пока мы едем оставшуюся часть пути

до Лоркана. Внутри уже все прибрано. На столике в прихожей уже даже

стоит новая ваза, украшенная свежими цветами.

Остин не выпускает моей руки, пока ведет меня по коридору и вверх по

лестнице. И не останавливается до тех пор, пока мы не оказываемся в его

комнате за запертой за нами дверью.

Он поворачивается ко мне лицом.

– О чем, черт возьми, ты думала, отправляясь за мной?

Я толкаю его в плечи.

– Чтобы не дать им причинить тебе вред?

– И как ты собиралась остановить их? – Остин повышает голос. – С

помощью интеллекта и логики?

– У меня был меч. Ты научил меня им пользоваться. Я и не

подозревала, что должна была сидеть сложа руки и позволить им убить тебя.

Не то, чтобы я когда-нибудь смогла позволить это.

Вновь появились маленькие складки между его бровей.

– Никому не поможет, если мы оба будем мертвы.

– Прекращай вести себя как плаксивый, властный бог. Просто потому,

что к тебе вернулись твои силы не означает, что ты можешь начинать

командовать мной.

– Ты думаешь, это то, что я делаю?

– А разве нет?

– Может быть. – Он плюхается на кожаный диван, все еще одетый

только в нижнее белье. – С каких пор тебя волнует, что случится со мной?

Я чувствую себя пойманной. В ловушке.

– Что?

Он качает головой.

– Я ведь тот ублюдок, что заставил тебя убить твоего бойфренда,

помнишь?

– Зачем ты поднимаешь эту тему?

Он собирается обсуждать это сейчас? Он должен знать, что многое

изменилось между нами. Конечно, знает. Он говорил, что любит меня, и мы

оба знаем, что я не совсем отвечала взаимностью. Он хочет заставить меня

признаться.

– Ты сама пыталась убить меня. Теперь же ты хочешь меня спасти? –

Глаза Остина смотрят с болью, обвинением. – Ты мне больше не можешь

помочь. Твои силы пропали. Тебе нужно выбираться отсюда, пока все еще

можешь.

– Я не позволю тебе сражаться одному. – Слова слетают с губ легко.

Почему я просто не могу признать, что мои чувства к нему – нечто большее,

чем «нравиться». Большее, чем страсть.

– Это самая большая глупость, что ты когда-либо говорила. – Лицо

Остина становиться надменным. Он совершенно похож на того заносчивого

бога, которого я бывало ненавидела. – У меня теперь есть сила. Со мной все

будет отлично. А ты же не проживешь и пяти минут.

– Я не оставлю тебя.

– Почему нет, Брианна? – Остин теперь снова на ногах, преследует

меня словно хищник. Я пячусь назад, пока не упираюсь в стену. Он же

продолжает подходить все ближе и ближе до тех пор, пока его обнаженная

грудь едва не прикасается к моей. – Почему ты не хочешь оставить меня?

Я протягиваю руку, чтобы стереть засохшую кровь с его подбородка.

– Почему? – снова спрашивает он.

Я знаю, чего он хочет, но я не могу дать этого ему. Мне не безразличен

Остин. И я хочу быть с ним. Эти последние несколько недель были

идеальными. Не может ли этого быть достаточно? По крайней мере, пока?

– Не заставляй меня говорить это.

Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его, и он целует меня в

ответ, прижимая к стене. К себе. Его язык проникает в мой рот с такой

страстью, что у меня перехватывает дыхание.

– Боже, Брианна, – произносит он, его дыхание обжигает мне ухо.

Он осыпает меня поцелуями, спускаясь ниже к шее и спуская

прозрачный рукав с моего плеча.

– Ты была великолепна. Я никогда не видел кого-нибудь, человека или

бога, ведущего себя так храбро.

– Я думала…

– Ш-ш-ш. – Он поднимает голову и встречается со мной взглядом. – Я

не для того получил эту единственную возможность в жизни, чтобы

наблюдать, как ты умираешь, Брианна. Не рискуй своей жизнью ради моей.

– Я не отпущу тебя на Сбор одного.

– Завтра, завтра и завтра. – Он плавно спускает рукав платья с другого

моего плеча, обнажая меня перед ним. – У нас есть весь сегодняшний вечер

до того, как нам нужно будет волноваться о завтрашнем дне. Я ждал более

тысячи лет этих мгновений с тобой, и я не собираюсь терять ни секунды.

Его губы прокладываюсь путь к моей груди.

Я запускаю руки в его волосы, привлекая ближе.

Я не могу сказать ему те слова, но могу подарить сегодняшний вечер.

Пока этого достаточно для нас обоих.

– 48 –

Утром на кухне Мик приветствует меня кружкой дымящегося кофе. Я

прохожу мимо него и наливаю чашку чая.

Он снова придвигает мне кружку.

– Но я приготовил его с парным молоком, по которому ты всегда

говорила, что скучаешь. И с ванильным сиропом.

Я кладу кусочек сахара в чай и размешиваю.

– Ты впихивал мне чай с самого моего приезда сюда. И я вроде как

привыкла теперь к нему.

Уголки губ Мика приподнимаются почти в улыбке.

– Итак, полагаю, что подкуп не удался.

– С каких пор тебе нужно подкупать меня?

Он садится за стойку напротив.

– А что если я скажу тебе, что существует способ остановить войну?

Предотвратить битву, запланированную Лайамом?

– Я слушаю.

– Прошлой ночью, Джо рассказал мне о бандии и Сыне Киллиана,

которые соединились и выжили, чтобы поведать об этом.

Он приподнимает брови, смотря на меня.

Я и Блейк.

– Старая песня.

– Этого никогда не случалось раньше. Связь всегда заканчивалась

смертью. Всегда.

– Разве Джо не рассказал тебе ту часть? Так и было. Я имею в виду –

она закончилась смертью.

Мик качает головой.

– На этом все и должно было закончиться. В обычном ходе событий. В

конце концов, бандия и Сын хотят видеть друг друга мертвыми. Они молятся

об этом. Но ты вернула его. Даже после разделения с ним души, сукин сын

был тебе настолько не безразличен, что ты воскресила его.

– Это ничего не значит.

– Это значит все.

– Ты запутал меня.

Мик выбирает кусочек сахара из чаши и вертит его в руке.

– Суть проклятия бандии была в том, что Сыны и бандии никогда по-

настоящему не любили друг друга. Они могли испытывать всего лишь

вожделение.

– Вождение?

Он смеется над моей неверной интерпретацией его акцента.

– Притяжение. Не любовь.

– Поняла. – Я попиваю чай. – Было. Сделала.

– Ты и Блейк. Вы не стали ненавидеть друг друга. Вы стали не

безразличны друг другу. Это единственное объяснение.

Моя чашка звенит, когда я ставлю ее на блюдце.

– Мы не были влюблены.

– Но ваши души также не пытались подавить друг друга. У вас было

нечто большее. Вы разрушили проклятие. Вместе вы могли бы все изменить.

– Что ты говоришь?

– Что ты и Блейк, если бы попробовали, могли бы снять проклятие и

закончить войну.

– Я люблю Остина. – Слова так легко слетаю с уст при свете дня.

Мик сжимает в кулаке кусочек сахара, измельчая его в порошок.

– Я тоже люблю его. – Когда он поднимает на меня взгляд, в его глазах

видны слезы. – Но это намного важнее, чем он. Ты можешь остановить

кровопролитие. Когда-то ты заботилась о Блейке. Настолько, чтобы не дать

душевной связи съесть тебя заживо. Это самая могущественная магия,

которая мне известна.

– Нет. – Я подразумевала это, когда сказала, что не оставлю Остина. Я

хочу провести свою жизнь, сколько бы от нее не осталось, с ним. – Если

Остин тебе не безразличен, ты не будешь просить меня сделать это.

– Просто подумай над этим. Джо не ошибается в подобных вещах.

Я выхожу из кухни, даже не оглянувшись.

Остин ждет по другую сторону двери. Его лицо – маска безразличия, но

на лбу пролегла складка.

Я подношу руку к его лбу и разглаживаю морщинку.

– Как много из этого ты слышал?

– Достаточно.

– Достаточно, чтобы знать, что это не важно.

Он хватает меня за плечи.

– А должно. Если Мик прав… ты могла бы покончить с этим. Это то,

чего ты хочешь.

– Ты – то, что я хочу.

Он привлекает меня ближе, прижимая к себе.

– Ты могла бы остановить чертову войну.

– Не могла.

– Не понимаю. Мик сказал…

– Может быть, Блейк и я смогли бы победить проклятие. Не знаю. Но я

так не думаю. Не знаю, заметил ли ты, но Блейк связал себя с другой

бандией. А до этого, он отослал меня подальше, зная, что Сыны будут

пытаться убить меня. – Я провожу пальцами по непослушным локонам сзади

его шеи. – А затем я нашла тебя.

– Он бы принял тебя обратно, если бы смог.

– Не принял бы. – Да и я не захотела бы.

– А я бы принял.

– Ага, но ты же долбанный лунатик, который не знает как справиться

со своими человеческими эмоциями.

Остин смеется мне в шею. И тогда я целую его прямо в улыбающиеся

губы.

Нам придется найти другой способ.

– 49 –

Мы с Остином проводим день, так же как и дни до этого. Мы пускаем

лошадей галопом в огромном поле, а затем несемся обратно к конюшне.

Когда в ночи исчезает последний луч, мы тренируемся на мечах возле края

обрыва.

– Держи меч выше.

Сегодня в наставлениях Остина слышатся нервные нотки. Мы оба

знаем, что у меня осталось мало времени всему научиться. Сбор завтра.

Я блокирую его удар меча, а затем так резко разворачиваюсь, что

клинок подлетает к его груди прежде, чем он может восстановить

равновесие. Он еле успевает исчезнуть в свете золотистой вспышки до того,

как меч рассек бы ему грудь.

Он появляется у меня за спиной.

– Так было хорошо? – спрашиваю я, слегка запыхавшись.

– Всего лишь хорошо? Не должны ли мы метить немного выше?

Я смеюсь.

– Хорошо, что мои силы вернулись, или ты могла бы по-настоящему

поранить меня. Возможно, нам следует сделать перерыв.

Мы кладем мечи. Остин берет меня за руку и ведет по каменистой

дорожке к уже разведенному костру. По меньшей мере, сотня свечей в

стеклянных подсвечниках усыпают тропинку к стене с видом на океан.

Солнце заходит за море.

– Это прекрасно, – говорю я.

Остин садится на низкую стену с видом на море, притягивая меня к

себе на колени. Его ладони скользят вверх и вниз по моим рукам, в то время

как его взгляд устремлен в небо. Сквозь просветы в облаках выглядывают

звезды.

– Я никогда не устаю глядеть на небо.

Я вспоминаю мерцающие в темноте звезды, прикрепленные к потолку

его комнаты в Ранчо Доминго. О том, как Остин впервые поцеловал меня

там. О моем первом поцелуе.

– Тебе нравятся звезды.

– Когда-то один мудрый человек сказал мне, что звезды – далекие

солнца, каждое из которых наблюдает за своим собственным миром. Звезды

напоминают мне, что все мы крошечные. Даже боги.

– Это смирение? Потому что похоже на нечто новое для тебя.

– Мы не должны забывать, что насколько бы сильными не считали

себя, всегда есть кто-то или что-то сильнее. – Отблеск костра танцует на лице

Остина, обожествляя его.

– Теперь ты можешь использовать свою силу.

– Но я больше не бессмертен. – Он проводит большим пальцем по

моему запястью. – Мое сердце также кровоточит, как и у любого другого. –

Его прикосновение разжигает огонь внутри меня, проблеск тепла,

притягивающего ближе. Его взгляд устремлен мимо меня к морю. – Океан

напоминает мне тебя.

– Меня?

Волна разбивается о валун, посылая брызги морской воды во все

стороны.

– Прекрасная, пылкая, смертоносная.

– Не знаю, как и воспринимать это.

– Брианна, ты всегда была сильной. Могущественной, как стихии,

которыми ты управляешь.

Это то, как я себя ощущала с тех пор, как мы попали сюда.

Безудержность этого места находит отклик с чем-то глубоким внутри меня.

Хотя теперь без какой-либо силы, текущей по моим венам, я чувствую себя

совсем крошечной. Невидимой. Словно в любой момент я могу исчезнуть в

пейзаже, и никто не заметит, что меня не стало.

– Я не ощущаю себя настолько сильной эти дни.

Остин смеется.

– Не сомневайся в себе. Не много людей рискнуло бы своей смертной

жизнью, чтобы спасти того, кто уже прожил слишком долго. – Он подносит

палец к моим губам, проводя по линии моего рта. – Чтобы спасти меня.

– Сила или глупость?

– Мужество. Ты противостояла мне, когда верила в то, что я был не

прав. Теперь же ты выступаешь против Лайама и армии Сынов. Это не твоя

власть над стихиями, что придает тебе сил. – Он опускает палец к центру

моей груди. – Твоя сила исходит отсюда. – Большой палец Остина слегка

касается моего горла, воспламеняя мою кожу от предвкушения. – Может

быть, у нас будет только сегодняшний вечер.

Я чувствую, как в глазах покалывает от слез.

– Я не могу остановить Сбор, но я все еще планирую вытащить нас

оттуда живыми.

– Мне нравиться твой план.

– Но?

Он подносит руку к моей щеке, запустив пальцы в мои волосы и

проводя ими к затылку.

– Сегодня я собираюсь прожить все сто десять процентов только здесь

и сейчас. – Он приближает свое лицо к моему, и я чувствую тепло его

дыхания на своей щеке, соленый вкус его кожи на своих губах. Я целую его

щеку, шею, ухо, губы, а потом он целует меня и все вокруг меня исчезает.

– Хм, – откашливается кто-то.

Мы с Остином отрываемся друг от друга. Я соскакиваю с его колен и

поворачиваюсь лицом к незваному гостю.

Перед нами стоит Блейк, его светлые волосы растрепаны и торчат во

все стороны. На нем темные джинсы и толстовка У.Р.Д., напоминающая мне

о доме. Он выглядит еще худее, чем вчера, щеки впали. Невозможно сказать,

толи это из-за ночи или под его глазами еще больше запавших теней, но он

выглядит так, словно уже несколько дней не спал. Его улыбка – гримаса,

искусно изображенная и более гротескная, чем реальная.

– Я бы попросился присоединиться к вам, но думаю, что Порция

прибьет меня на месте. – Его смех напряженный.

Остин поднимается и встает между Блейком и мной.

– Ты не должен быть здесь.

Блейк делает еще шаг в нашу сторону.

– Кто сказал? Разве тебе Бри не говорила, что приходила ко мне

просить помощи? Я ей нужен, и вот я здесь.

Остин снова смотрит на меня, его взгляд полон чего-то похожего на

панику.

– Ты просила его о помощи?

Его голос звучит тише, чем должен был бы. Я едва слышу его из-за

шума волн, дробящих валуны на крошечные камешки.

– Вчера. Ты был в беде. Я не знала, что еще делать.

Остин глядит на землю, когда тянется к моей руке и пожимает.

– Ты можешь еще все изменить.

– Нет.

– Подумай об этом, Брианна. Конец войне.

Остин отпускает мою руку и поворачивается в сторону дома. Я

проношусь мимо Блейка.

– Остин!

Блейк хватает меня за руку. Я вырываюсь, но слова Блейка

останавливают меня.

– Я принес ожерелье.

– 50 –

– Что? – спрашиваю я.

Остин удаляется все дальше и дальше. Он не может всерьез думать, что

я могу даже попробовать снова сойтись с Блейком. Что это вообще

возможно. Только не теперь.

– Ожерелье, – повторяет Блейк. – Ты говорила, что это важно, но как по

мне, так с виду с парнем все хорошо.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Порция отдала его обратно?

– Нет. – Его глаза искрятся серебром. – Я взял его.

Я вновь оглядываюсь на тропинку. Остин уже скрылся в доме.

– Черт побери, Бри. – Мне не нужно видеть вену на шее Блейка, чтобы

знать, что это ему стоит. – Я принес ожерелье. Ты же этого хотела.

– Ты ее убил? – Не верю, что мне приходится спрашивать.

Его взгляд строгий.

– Нет. А имело бы значение, если бы убил?

Я не знаю ответа на этот вопрос, и это пугает меня до смерти.

– Могу я взглянуть?

Он лезет в карман джинсов и протягивает мне руку. Невозможно

избежать соприкосновения с ним, когда я беру разорванную цепочку из его

руки. Наши взгляды встречаются, мои пальцы слегка касаются его ладони. Я

ожидаю вспышки жара в том месте, где моя кожа задела его, но ничего не

последовало, лишь знакомая печаль. На щеке Блейка появляется ямочка, но

улыбка затмевается тенью в его глазах.

Я закрываю глаза, прислушиваясь к шуму волн, зажимая в ладони

подвеску в форме аконита. Стихии мгновенно атакуют мои чувства. Я

чувствую изнутри, как сквозь меня в ритме бьется океан. Холодный воздух и

влага моря сходятся в моей крови, струясь сквозь меня ледяными волнами.

Сила бушует в моей груди, словно огненная гиена, сильнее и настойчивее,

чем я ее помню. Я тянусь к попутному ветерку, обволакивая его вокруг себя,

мои волосы дико развеваются.

Когда я открываю глаза, Блейк выглядит потрясенным.

Я останавливаю ветер.

– Ты помнишь ту первую ночь, когда мы пошли на пляж? – спрашивает

он.

– Конечно.

Наше первое свидание. Ночь, когда мы связали свои души.

– Ты сделала с волосами то же самое, когда я поцеловал тебя.

Он дотрагивается до моих волос, зажимая завиток между пальцев. На

секунду я вижу парня, которого знала, смотрящего на меня словно я самая

прекрасная девушка, которую он когда-либо видел. Заставляя и меня в это

поверить. Разве возможно вернуть время вспять? Могли бы мы найти способ

полюбить друг друга. Мы пытались, но ничего не вышло. Блейк мне не

доверял.

Я делаю шаг назад.

– Не надо. – Он опускает руку. – Когда я стала невидимкой?

Я тру серебряный кулон между пальцев. Тысячи ответов повисли в

воздухе между нами, и ни один из них неверный. Невозможно смотреть на

Блейка теми же глазами, что и раньше. Слишком много всего произошло.

– Спасибо, – наконец, произношу я, прижимая кулон к груди.

Я замечаю движение в воздухе. Но до того как я нахожу его источник,

порыв ветра поражает меня прямо в грудь, сбивая с ног и отшвыривая к

невысокой каменной стене. Мои ноги царапаются о булыжник, когда по

инерции меня откидывает назад и на другую сторону в пустое пространство.

Скалы внизу поджидают меня, готовясь поймать в свои зазубренные

челюсти.

Я крепче сжимаю в ладони кулон и нахожу свою собственную связь с

ветром. Призываю его к себе пока он не кружить подо мной в спирали все

быстрее и быстрее, создавая воздушную подушку, которая замедляет, а затем

останавливает мое падение всего в нескольких футах от пляжа. Я опускаюсь

на землю и проделываю путь обратно к тропинке, ведущей назад во двор.

Над моей головой серебристая вспышка. Я начинаю бежать. Если

Блейк настолько слаб, как выглядит, то ему понадобится помощь.

Я забираюсь на утес у начала тропы, севернее того места, откуда

спустилась, стараясь держаться в тени. Блейк в своем полубожественном

облике, освещенный серебристым светом, и облаченный в свой фамильный

плед. В этом виде он больше похож на себя, его впалые щеки более не видны.

Он стоит с поднятым мечом, глаза сияют. Он похож на ангела смерти,

кружащегося вокруг своей жертвы – Порции.

Она метает дугу голубого пламени в него. Блейк исчезает прежде, чем

огонь в него попадает. И появляется у стены, откуда я упала, глядя вниз на

скалы.

– Ах, бедный малыш, – Порция проходит по траве с напыщенным

видом, даже еще великолепнее, чем обычно. На ней длинное черное платье с

мягкими рукавами до запястья. Ее каштановые волосы отливают красновато-

коричневым в серебряном свете. Она выглядит такой сильной и

могущественной, насколько Блейк выглядит слабым и истощенным, словно

если бы она иссушала его. – Тоскующий по своей бывшей до самого

последнего мгновения.

Она метает еще один огненный шар в сторону Блейка, целясь прямо

ему в середину груди.

Блейк исчезает в мгновение ока. Огонь поражает каменную стену,

кусочки скалы разлетаются в голубой вспышке. Блейк вновь появляется на

расстоянии двадцати футов.

– Тебе придется постараться усерднее, бандия. – Он произносит слово,

словно ругательство.

Порция оборачивается к нему.

– Почему я всегда была недостаточно хороша для тебя?

– Может быть, все бы было по-другому, если бы ты не ненавидела меня

так сильно. – Голос Блейка в этом облике почти мелодичный, заставляющий

звучать слова успокаивающе.

Он снова выглядывает из-за стены. И не видит, как Порция поднимает

руку. Земля сотрясается под его ногами, сбивая на пол прежде, чем он

успевает дематериализоваться. Порция направляет клубок голубого пламени

в лежащую ничком фигуру Блейка.

– Остановись! – кричу я, отвлекая ее внимание от Блейка до того, как

она сможет нанести смертельный удар. Блейку требуется лишь доля секунды,

чтобы прийти в себя и снова исчезнуть.

Порция посылает огонь в меня в место него. Я воздвигаю стену из

воды. Огонь исчезает в шипящем паре. Ветер меняется. Я встречаю его с

недюжинным порывом своего собственного до того, как он успевает в меня

ударить. Две силы создают мини ураган возле террасы, разбивая стекло и

свечи о землю.

Вспышка золотистого света из дома озаряет утес почти дневным

светом до того, как все вокруг становится снова темным. А затем вновь

светло, когда Остин появляется за спиной Порции с ножом у ее горла.

– Стой там. – Его взгляд дико мечется по всему двору, пока он не

замечает меня.

Порция опускает руки. Я делаю осторожный шаг в ее сторону, выбирая

дорогу через осколки стекла. Блейк появляется возле нее, так что она

окружена с обеих сторон серебром и золотом. Но я не могу перестать глядеть

на Остина.

Я настолько привыкла видеть его как человека, так что сейчас видеть

его – потрясение. Золотистые лучи, окружающие его, озаряют его мягким,

теплым светом. Он словно ожившее произведение искусства, памятник

красоте, силе и любви. Я не могу сдержать улыбки, расползающейся на моих

губах. Он вопросительно поднимает бровь. Я не уверена, что он спрашивает,

но вполне уверена, что ответ – «да». Миллион раз «да».

Мелодичный голос Блейка дрогнул.

– Не могу в это поверить.

Порция переводит взгляд от меня к Остину.

– Так тебе и надо, любимый. – Ее смех легкомысленный.

– А ты говорила, что я никогда не мог сделать тебя счастливой. – Блейк

пристально смотрит на Порцию. – Рад, что мои мучения доставляют тебе

удовольствие.

Порция наслаждается болью Блейка?

Остин исчезает и вновь появляется в человеческом облике рядом со

мной.

– Возможно, вы двое могли бы перенести вашу маленькую ссору в

другое место?

Порция качает головой.

– У нас есть багаж, от которого нужно избавиться. – Она улыбается

мне. – Пришло время изгнать призрака прошлой связи.

Остин становится передо мной.

– Мне следовало выразиться более ясно. Покиньте мой дом.

Порция закатывает глаза.

– Ты так и не понял, верно? Сегодня вечером все закончится.

Я чувствую грохот на дне океана до того, как она поднимает руку над

головой. Блейк с Остином исчезают в тот момент, когда Порция начинает

меня атаковать.

Земля сотрясается настолько сильно, что меня сбивает с ног. Морская

вода достигает утеса и ударяет в меня с такой силой, что меня отбрасывает

волной к задней части дома. Мое плечо с хрустом ударяется о стену. Окна

разбиваются, когда вода проносится мимо меня в бальный зал. Я стараюсь

удержаться за камень под напором воды, который ослабевает менее чем за

секунду до того, как меня тянет обратно, кружа в волнах отступающей в море

воды.

У меня так кружится голова, так что я не могу разобрать – где вверх, а

где низ. Я чувствую рывок за руку и тянусь к ней, но там никого нет. А затем

я ощущаю, как что-то вцепилось в цепочку в моей руке. Я тяну обратно,

отчаянно стараясь удержать ожерелье. Свою силу. Я чувствую океан и делаю

все возможное, чтобы успокоить море, но мне приходится сражаться против

контроля Порции и самое большое, что я могу сделать – это создать контр

течение, которое образует водоворот.

Я тяну сильнее. Но никакого результата. Чтобы не схватило цепочку:

оно сильное и не отпускает ее. У меня заканчивается воздух, но я не могу

отпустить ожерелье. Только не теперь, когда, наконец, вернулась моя сила. Я

сжимаю цепочку так сильно, как только могу. Моя кожа горит, когда цепочку