Текст книги "Золото (ЛП)"
Автор книги: Талия Вэнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Брейден обхватывает меня руками.
– Драться с кем?
– С моим бывшим. Я думала, что именно поэтому ты здесь.
Его взгляд скользит к моему запястью, рассматривая свисающие с
браслета подвески.
– Я здесь не для того, чтобы драться с твоим парнем ради тебя. Я едва
тебя знаю.
Интересно, может ли Брейден питаться своими собственными темными
эмоциями, потому что кажется, у него их много.
– Не только с ним. Со всеми Сынами. – Я слегка щипаю его за руку.
Брейден смотрит на меня по-новому.
– А почему бы тебе просто самой не сделать этого, бандия?
– Это немного сложно. Я имею в виду он был моей первой любовью,
так что часть меня всегда будет любить его.
Интересно, правда ли это. Надеюсь, что нет. Было бы гораздо легче его
ненавидеть.
Остин теперь не смеется.
– Кроме того, мы в меньшинстве. Разве Лайам тебе ничего не
рассказывал?
Я снова хлопаю ресницами. Я искусно умею играть, когда дело
касается тактики выживания.
Брейден вздыхает.
– Я еще не знаю, какая будет наша роль. Лайам ничего нам не сказал,
кроме даты Сбора.
Я стараюсь сдержать свое волнение, но небольшой вздох слетает с
моих губ прежде, чем я могу остановить его. Лайам установил дату. Как мне
это выведать у Брейдена?
– Поэтому ты знаешь, что у нас не так много времени, – говорю я.
– Шести недель вполне достаточно для того, что у меня на уме.
Брейден поднимает локон моих волос и накручивает его на палец.
Я прикусываю нижнюю губу.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Брейден дергает за прядь волос. Сильно.
– Ой!
Остин устремляется через стол. Он сжимает руку на горле Брейдена.
– Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен убить тебя
прямо сейчас, фуа.
Брейден кашляет, задыхаясь.
Гринписовец №2 кладет руку на плечо Остина.
– Я позабочусь об этом.
Остин резко отпускает шею Брейдена.
– Думаю, что да.
Брейден глотает воздух. Он пристально глядит на Остина и меня.
– Мы на одной и той же стороне, – выдыхает он.
Остин качает головой.
– Не заблуждайся. Я на одной стороне, и только на одной. – Он берет
меня за руку. – На ее.
Мы почти выходим из паба, когда я вижу женщину с поезда.
Корпоративная Тинк, одетая в красный вельветовый пиджак и черные брюки.
Она садится в конце бара, попивая напиток цвета крови. Ее взгляд следует за
нами, пока мы идем на улицу.
Я дрожу, когда мы выходим на холод.
– 26 –
Остин улыбается, когда мы возвращаемся к его машине.
– Сделай тоже самое с ресницами еще раз.
– Это? – Я моргаю.
Он смеется.
– Ты страшная кокетка. Просто ужасная.
– Спасибо.
– Это комплимент. Никто, кто знает тебя, не смог бы подумать о тебе
вот так. Ты блестящий воин. Умная, сильная и чертовски сексуальная.
Мне хочется смеяться.
– Скажи мне еще.
– Ты действительно хочешь услышать, как я влюбился в тебя в то
мгновение, когда ты подбросила тот четвертак, упавший мне на колени?
– Верно. – Остин также сильно хотел использовать меня, как и все
остальные. – Тебя интересовало только то, что я была бандия. Я нужна была
тебе лишь для твоей армии.
Остин поднимает брови.
– Что объясняет, почему я повел тебя прямо в свою спальню.
– Ты также сказал мне, что у нас все плохо кончится. Не совсем
романтично.
Остин перестает улыбаться.
– Так и будет.
– Уже было. – Я пытаюсь сохранить веселость, но лицо Остина
становится мрачным. – Я сослала тебя на тысячу лет, помнишь?
– Я помню достаточно хорошо.
Остин хмурится и заводит машину. Почти до самых ворот дома мы
едем в тишине. Он сосредоточен на узкой дороге, петляющей к его дому. И
не поворачивается взглянуть на меня, пока не припарковывает автомобиль
перед особняком.
– Я не знал, как все закончится. Знал только, что так и будет. Но
предположил, что все закончится смертью. Вот почему я так сильно
подталкивал тебя к убийству Блейка до того, как он убил бы тебя.
Озноб пробегает от затылка к позвоночнику.
– Ты видел мою смерть?
– Я ничего не видел. Блейк заявил о праве убить тебя. Это было
логично. Ты же веришь в логику, верно? – Когда он поворачивается ко мне
лицом, его глаза темные. – Я знал, что никогда не откажусь от тебя. До тех
пор, пока ты жива. Смерть – единственное, что сможет забрать тебя у меня.
Моя кровь леденеет, почти как если бы от волшебства. Я тянусь к воде,
но это не магия. Это всего лишь холодная уверенность, что судьба настигнет
меня, буду ли я бороться с ней или нет.
Остин не делает попыток выйти из машины.
– Мы не можем изменить нашу судьбу. А только путь к ней.
– Итак, ты пытался спасти меня, убедившись, что я убью Блейка?
– Думал, что смогу отсрочить неминуемое. И это сработало, не так ли?
Из-за меня ты потеряла свою силу. Я лишь сделал тебя беззащитной.
Стараясь сохранить тебя в живых подольше, я, возможно, ускорил твою
смерть.
– Другой путь к тому же самому месту.
– Точно.
Я расправляю плечи, стараясь изобразить силу, которой не чувствую.
Все что я знаю на данный момент: я не могу сбежать. Я не могу избежать
грядущего столкновения. Мне нужно быть готовой сражаться.
– Давай спустимся на пляж.
– Сейчас? Уже поздно.
– Ты же слышал Брейдена. У нас есть шесть недель. Лайам все еще
думает, что я собираюсь быть частью его армии. Нам нужно знать, что
именно он планирует делать. Придется выяснить, с чем мы будем иметь дело.
Остин рассматривает меня внимательно.
– Слишком опасно. Если он узнает правду о твоей силе, он…
– Не узнает.
– Лайам испытает тебя. Он никому не доверяет.
– Я сделаю это. – Я выхожу из машины и направляюсь к тропинке,
которая приведет меня к пляжу.
Спустя несколько минут Остин бежит возле меня. Он протягивает ко
мне руку, и я позволяю ему взять свою.
– Для меня становится все труднее, – спокойно говорит он. – Вскоре я
вообще не смогу пользоваться своей силой. Через шесть недель я буду так же
беззащитен, как и любой другой.
– Извини. – Я сжимаю его руку.
– За что?
Не знаю, как выразить это словами. Остин отказался от своего
бессмертия, своих сил, всего, когда спас моего коня. Хотя вне меньшей
степени это его собственная вина. Убив Дарта в ошибочной попытке
заставить меня сражаться с Сынами, он не знал, что будет стоит ему
воскрешение Дарта.
– Ты потерял все.
Он останавливает меня на тропинке и глядит на наши сцепленные
вместе руки. В лунном свете я лишь могу разглядеть его кривоватую улыбку.
– А вот тут ты ошибаешься.
Дует холодный ветер, все еще влажный послеобеденного ливня, но
моему телу тепло.
Это – Остин, мстительный бог, убивший Дану, чтобы разжечь войну
между Седьмыми Дочерьми и Сынами Киллиана. Он убил Дарта. И чуть не
убил Хейли. Заставил меня убить Блейка. Итак, он помогает мне сейчас. Я не
могу позволить себе забыть.
Разве я так ничему и не научилась от Блейка? Физическое влечение –
не то же самое, что и любовь.
Я вырываю руку и иду оставшуюся часть пути к тропе у края обрыва.
Остин шагает позади меня, но я не оглядываюсь назад. Я уже и так позволила
себе слишком сильно на него полагаться. Позволила себе поверить, что могу
доверять ему. Как я могла забыть, на что он способен? Что он уже сделал.
Но часть меня понимает, как Остин мог сделать то, что сделал. Я такой
же убийца, как и он. Я буду сражаться за то, во что верю. Убью за это.
Убийца во мне полностью понимает его.
Начался прилив, и волны бьются о два больших валуна, ведущих к
вратам, заполняя путь водой. У основания скалы остался лишь небольшой
кусочек гравия, с местом достаточным только для нас двоих. Остин стоит за
мной, настолько близко, что я могу чувствовать жар его тела и дуновение его
дыхания на своей шее.
Я скрещиваю руки на груди, дрожа от холода морского воздуха.
Странно быть так близко к воздуху и океану, наблюдать за их мощью, будучи
не в состоянии дотянуться до нее. Порыв ветра выбивает меня из равновесия,
насмехаясь надо мной. Я из всех сил стараюсь найти опору на камнях.
Руки Остина обхватывают за талию, прочно удерживая меня.
– Мы вместе сильнее, – шепчет он.
– Может быть, именно этого я и боюсь.
Лайаму понадобилось всего несколько минут, чтобы появиться во
вспышке белоснежного света. На узкой полоске пляжа места для нас троих
не достаточно. Но это не важно. Лайам парит над водой в воздухе. Его
божественность – это еще-то зрелище, величественна и великолепна, но
холодна и с оттенком тьмы. Одного взгляда достаточно, чтобы понять Лайм –
не милосердный бог. Он внушает благоговение с оттенком страха.
– Пришли засвидетельствовать свое почтение? – произносит Лайам
слова для нас обои, но свирепо взирает на Остина.
– Я пришел пригласить тебя погостить.
Лайам улыбается, и не совсем ясно, заметил ли он едва сдерживаемую
злость в голосе Остина.
– Ты, наконец-то, осознал свое место? Приготовь самую лучшую
комнату. Я буду с утра.
Лайам исчезает, оставляя после себя лишь темную тень.
– Ты пригласил его пожить с нами? – Меня передергивает. – Ты не
хочешь спускать с него глаз, не так ли?
Остин прав. Так будет легче узнать о планах Лайама. Однако парень
немного меня пугает.
Я не раздумываю, когда Остин предлагает руку, чтобы помочь
подняться по тропинке обратно к дому. И я не отпускаю ее, пока мы не
заходим в теплую прихожую.
– Уже поздно, – говорит Остин, его взгляд скользит к моим губам.
Я киваю, но не двигаюсь в сторону лестницы.
– Что происходит до?
Между бровей Остина пролегают эти небольшие линии, которые я
начинаю любить.
– До чего?
– Того, что плохо закончится?
– Не знаю.
– Если это закончится, значит ли, что мы – вместе?
Остин закрывает глаза.
– Боже, я надеюсь на это.
– А что если я просто использую тебя, чтобы позабыть Блейка?
– Это то, что ты делаешь?
Разве? Именно это было у меня на уме несколько ночей назад. Теперь
же я не уверенна.
– Не знаю.
Челюсть Остина сжимается, но его рука нежна, когда он слегка
касается ею моей щеки.
– Я не был терпеливым богом. И нахожу, что я гораздо менее
терпеливый человек. Но я буду ждать тебя, чтобы ты нашла свой путь ко мне.
– А что если это все, что есть?
– Это не так.
Хотелось бы мне, чтобы все было по-другому. Чтобы я не позволила
Блейку забраться меня из комнаты Остина в ту первую ночь. Чтобы я не
отправляла Хейли к нему вместо себя. Чтобы никогда не позволяла связать
свою душу с Блейком. Чтобы я никогда не любила его. Чтобы никогда не
убивала.
Бесполезно. Пути назад нет. Не по-настоящему.
– Я не могу забыть того, что ты сделал.
И того, что сделала я.
Остин отходит, направляясь к лестнице. Он кладет руку на перила и
оборачивается посмотреть на меня.
– Я не ожидаю, что ты забудешь, Брианна. Но может быть, ты сможешь
простить меня?
Я наблюдаю, как он поднимается вверх по лестнице.
Так жаль, что у него больше нет вечности. Бандии точно не славились
своим прощением.
– 27 –
Мик объявляет о прибытие Лайама со всем энтузиазмом кота,
взирающего на ванну.
Остин едва отрывает взгляд от своей чашки чая, но я поворачиваюсь,
посмотреть грандиозное прибытие Лайама. Лайам кладет свои руки на бедра
и обозревает огромную гостиную, словно уже мысленно декорируя ее.
Позади него происходит кое-то движение, и роскошная молодая женщина
следует за ним в комнату.
Шерри Миликен выходит вперед, ее темные волосы блестят на свету,
льющемся из больших панорамных окон. Все еще огромное потрясение
видеть Шерри, (которая, казалась такой серой мышкой до своего
семнадцатилетия) выглядящей по-настоящему великолепной наследницей
богини. Она подбегает и обнимает меня, визжа как университетская
девчонка.
– Слава Богу, ты жива!
Шерри сбежала в ночь, когда убили Сашу, но не удивительно, что она
сейчас здесь. Отвечает на призыв. Похоже, что Лайам нашел ее первый.
Шерри свернулась рядом с Лайамом, обхватив его руками за талию.
– Вы встречались с Лайамом?
Он улыбается ей.
– Вы двое знаете друг друга? Превосходно.
Шерри еще ближе прижимается к Лайаму и произносит одними лишь
губами:
– Разве он не горячий?
«Горячий» – не то слово, какое я бы использовала. Он холодный.
Ледяной. Красота Лайама – суровая, больше похожа на мраморную статую,
чем на человека из крови и плоти. Я киваю головой, скорее чтобы избежать
спора, чем все остальное. Лайам привлекает Шерри к себе и начинает к ней
приставать прямо перед нами. Я гляжу на свои руки. Остин ставит на стол
свой чай.
– Микл, возможно, тебе следует проводить Лайама в его комнату.
Мик кивает.
– Милорд.
Мик обращается к Остину, но Лайам прерывается на время, чтобы
ответить.
– Да, Микл, проводи меня.
Мик с поджатыми губами следует за Лайамом, выходящим из
гостиной. Шерри подбегает к дивану и усаживается рядом со мной.
– Итак, расскажи мне все. Как тебе удалось выбраться? Ты убила кого-
нибудь из них?
В каком-то смысле. Я не хочу ничего из этого объяснять Шерри. Так
что и не делаю.
– Нет.
Она смотрит на Остина и снова на меня. Она понижает голос до
шепота.
– Он же не один из них, верно?
Остин наклоняется вперед.
– Я отлично вас слышу.
Шерри расправляет свой позвоночник.
Остин смеется.
– Я помню тебя, бандия.
Глаза Шерри сужаются. Я почти вижу бурлящую магию.
– Все в порядке, Шерри. Остин здесь, чтобы помочь нам. Как Лайам.
Шерри осматривает его сверху донизу.
– Как? Лайам открыл врата. Он единственный, кто может пересекать
границу.
Откуда Шерри получила эту информацию? Нужно посмотреть, что я
смогу от нее разузнать.
Остин откидывается на диване.
– Я предшественник Лайама.
Шерри все еще смотрит скептически, но устраивается на диване.
– Где ты была? – спрашиваю я.
Шерри пожимает плечами.
– Здесь в основном. Поняла, что последнее место, куда они ожидают, я
направлюсь – это обратно домой.
– Ты не ответила на призыв к оружию.
Если Шерри была здесь, почему она не отправилась к вратам?
– И что это должно значить? Не я связала себя с Сыном и убила Сашу.
Она винит меня в смерти Саши?
– Ты же была именно той, кто решил перейти в наступление, не зная
точно с кем или чем придется иметь дело. И если правильно припоминаю, я
спасла тебе жизнь.
Шерри закатывает глаза.
– Хорошо. Назовем ничья. – Ее взгляд скользит к двери. – Разве Лайам
не горяч или что-то?
– Как ты с ним познакомилась?
Она смеется.
– Ответила на призыв.
– Но тебя там не было.
Шерри встает и потягивается. Она глядит на Остина, но он не
поднимает взгляда.
– Тебя не было там, – передразнивает она моим голосом. – Ну же,
Брианна, ты по-прежнему такая бестолковая? – Она идет к двери. – Именно
ты пропустила призыв. Даже гибрид там был.
А затем она исчезает в глубине коридора.
Я поворачиваюсь к Остину.
– Что она имела в виду? Я не пропускала призыва. Я была там, на
пляже, когда открылись Врата. И я была единственной.
– Может быть, он призвал их совсем недавно? После того, как твои
силы исчезли? – Остин подается вперед. – А она немного правоверная.
– Немного? Ты упустил ее. Она б сражалась за тебя, как дьяволица.
– Я, возможно, сам бы ее убил до того, как она бы зашла так далеко.
Но он улыбается, и я не могу удержаться от мысли, что Шерри
олицетворение того, какой Остин хотел бы меня видеть.
– Это ты теперь так говоришь. Но в то время, все что ты хотел, так это
найти бандию, сражающуюся за тебя. Посмотри на нее. Она идеальна тебе
подходит.
– Если бы не знал лучше, то подумал, что ты ревнуешь.
Я? Я замираю на месте.
Остин качает головой.
– Я нашел Шерри. Я был у «Охотников» в тот вечер, когда она
атаковала Сынов. Но я не пошел за ней, Брианна. Даже тогда, когда стало
ясно, что ты никогда не будешь сражаться. – Остин протягивает руку через
диван и поднимает прядь волос с моего плеча. – Ты думала, что я разыскивал
бандию, любую бандию, чтобы вести борьбу. А оказалась, я искал только
тебя. – Он накручивает локон вокруг пальца. – Моя судьба связана с твоей, и
только твоей.
Я обнимаю его за шею и привлекаю к себе, прильнув своими губами к
его. Он отвечает настолько глубоким поцелуем, что мне хочется еще больше.
Он ложится на меня, прижимая своим весом к дивану во всех нужных
местах. Мои руки находят его волосы, затем его рубашку, затем его пояс до
тех пор, пока пальцы не скользят по теплой коже под ними. Его руки ласкают
меня, заставляя мое сердце биться быстрее, а дыхание учащаться.
Я хочу, я хочу, я хочу. Это единственная мысль, которую я могу
сформировать в этом потоке ощущений. Я хочу ощущать каждую частичку
Остина. И хочу, чтобы он почувствовал каждую частицу меня.
– Боже, – произносит Остин, его губы следуют по линии моего
лифчика. – Пожалуйста, скажи, что ты хочешь этого также сильно как и я.
Я улыбаюсь в его золотисто–карие глаза.
– Я хочу этого, Остин. Я хочу тебя.
Его губы находят мои. И когда он целует меня, я могу ощущать эмоции
за его поцелуем. Чтобы Остин не сделал, я хочу, чтобы он любил меня. Хочу,
чтобы он показал мне все.
Я могу дать ему это. По крайней мере, я могу дать ему эту частицу
себя.
Остин перестает целовать меня.
– Что? – Его дыхание учащено, но взгляд серьезный. Я стараюсь
прочитать вопрос в его глазах. – Не останавливайся.
– Ты сомневалась.
– Нет. – Я тянусь вверх и покусываю его шею.
– Черт. – Он садится и поправляет рубашку.
Я откидываю спутавшиеся волосы со своего лица.
– Что случилось?
Он закрывает глаза и открывает их снова.
– Ты можешь сказать, что любишь меня?
– Что?
– Звучит, как «нет».
– Остин, пожалуйста.
– Определенно «нет». – Он встает. Небольшая складка над его носом
снова вернулась. – Знаю, что прошу слишком многого. Ты не можешь забыть
того, что я сделал. И я потрачу все то время, что у меня есть с тобой из-за
этих дурацких человеческих эмоций.
– Они не дурацкие. Они милые.
– Уверен, что никто никогда не называл меня прежде милым.
– За сколько тысяч лет?
Он смеется.
– Посмотри на себя.
Его глаза находят мои. Я вижу в них едва сдерживаемое желание. О, да.
Я хочу его. Но любить? Я думала, что любила Блейка. Я действительно
любила Блейка. Но теперь я задаюсь вопросом: не перепутала ли я влечение с
любовью. В конце концов, никто из нас не сражался очень сильно, чтобы
быть вместе. Я угрожала его сестре и сбежала в Ирландию даже не
попытавшись остаться и заставить его понять. Возможно, Блейк не дал
Сынам убить меня, но нет никаких сомнений в том, что он ожидал, чтобы я
помогла найти Шерри Миликен. Без связи мы незамедлительно подвергали
сомнениям настоящие мотивы друг друга.
Не было никакого доверия. Это не могло быть любовью.
Я доверяю Остину. Даже после все того, что он сделал, я доверяю ему
свои секреты. Это не то же самое, что любить его, но, возможно, близко.
Я встаю и сокращаю расстояние между нами. И беру его за руку.
– Можешь сказать, что ты любишь меня?
– Что?
Он пойман врасплох.
– Полагаю, что тогда это «нет».
– Я говорил, что люблю тебя с тех пор, как ты бросила четвертак на
мои колени.
– Ты веришь в любовь с первого взгляда?
– Нет, конечно, нет. Но это был не первый раз, когда я тебя видел. И
были времена, когда и у меня были сомнения. Но судьба взяла свое.
– Сомнения?
– Давай-ка посмотрим. Ты сводила меня со своей лучшей подругой.
Дважды, могу добавить. Затем чуть не позволила Джона убить меня, пока,
наконец, не вмешалась. Ах, и еще маленькая деталь, ты влюбилась в кого-то
другого.
– Хорошо, поняла.
– Я не закончил. Ты пыталась убить меня этими чертовыми огненными
шарами. А когда не получилось, ты заманила меня к вратам и сослала на
тысячу лет. – Его губы скривились в той кривоватой улыбке. – Наверное, я
должен переосмыслить это.
– Ты прав. Почему тогда я вообще тебе нравлюсь? – Я только на
половину шучу.
– Разве ты не знаешь? – Он опускается передо мной на колени, поднеся
руку к моему затылку. Большой палец поглаживает мою шею. – У тебя
сердце воина, но ты жаждешь мира. И даже тогда ты свирепо сражаешься за
тех, кого любишь, чего бы это ни стоило тебе лично. Ты просто богиня.
Мне приходится вспоминать, как дышать.
– Хорошо. Возможно, ты мне немного нравишься.
Остин целует меня в лоб прежде, чем встать.
– Дай знать, когда будешь уверена.
– 28 –
Кое-что, что сказал мне Остин остается со мной всю ночь. Когда я
просыпаюсь, эта изводящая мысль, по-прежнему не дает мне покоя.
Это был не первый раз, когда я тебя видел.
Встреча с ним той ночью на его вечеринке – не была первым разом,
когда он увидел меня. Приходил ли он в «Волшебные Бобы» с Блейком до
нашей встречи на вечеринке? Я так не думаю. Тогда магия в моем браслете
делала меня невидимой для парней. Никто не смотрел на меня. Я,
безусловно, заметила бы, если бы он увидел меня.
Неужели он помнит встречу со мной как Аарон? Вот почему он взял
меня к руинам?
Я мчусь через весь дом, мимо гостиной и вниз по коридору к кабинету
Остина. Я врываюсь без стука.
Но не Остин стоит, склонившись над древним столом. А Лайам.
– Ну, вот так-то лучше, – говорит он, замечая мои растрепанные
волосы и ярость. – Возможно, ты все-таки боец.
– Что ты здесь делаешь?
– Планирую порядок нового мира. Хочешь помочь?
Я не могу удержаться, чтобы не закатить глаза.
Лайам поднимает брови.
– Вижу, тебе придется уяснить, где твое место по-плохому.
Он поднимает палец, и удар молнии изгибается в воздухе.
Я тянусь к своей силе, но ничего нет. Я могу всего лишь нырнуть за
стул, когда молния пролетает над моей головой. Она едва не задевает меня. С
треском взрываясь в полу рядом со мной.
Лайам встает.
– Я разочарован. Думал, что ты приложишь больше силы.
Я беспомощна, корчусь на полу, пока Лайам подходит ко мне с
электрическими потоками, пульсирующими вокруг него. Я карабкаюсь к
маленькой статуе вздыбленного коня на столе возле стула. Она тяжелая,
вероятно, медная. Я швыряю ее в голову Лайама.
Он смеется, поглядывая через плечо. Комната озаряется ярко-белым
светом, громкий треск раздается у меня в ушах. Я едва ощущаю твердый пол,
когда ударяюсь об него головой.
Следующее, что я ощущаю – покалывающее оцепенение, словно все
мое тело погрузилось в сон. Булавки и иглы вонзаются на поверхности,
появляется режущая боль, возвращающая нервы к жизни.
– Брианна, – голос Остина звучит издалека. Влажная тряпка прижата
ко лбу.
Я моргаю. Вспышки дневного света достаточно, чтобы вызвать
пульсирующую боль в голове. Я стискиваю зубы от металлического
привкуса во рту, подавляя крик. И стараюсь снова приоткрыть глаза. Я все
еще лежу на полу кабинета, придерживаемая Остином, который сидит на
полу позади меня.
– Что случилось?
Я пытаюсь вспомнить. Сначала, это все расплывчатый сон. Лайам.
Молния. Зачем я вообще пришла сюда.
– Ты носил имя Аарон?
– Было много Лордов Лорканов.
– Но Аарон был последний. До того, как ты был изгнан.
– Верно.
– Ты был с Гвин.
Все его тело напряглось возле меня.
– Я видела тебя с ней.
– Аа. – Остин откидывает голову к стене настолько сильно, что следует
громкий удар, от которого моя голова начинает болеть еще сильнее. –
Тысячу лет назад.
– Она была дочерью Дану. Первое поколение, верно? У нее не было
силы.
Что означает, она не была нужна Остину, чтобы сражаться с Сынами.
Он ее не использовал. Знаю, что меня не должно волновать, что случилось
так давно, но меня волнует. А затем безумная мысль приходит мне в голову,
которую я не могу вытряхнуть. А что если он женился на ней? Что если у них
были дети?
– Она была моей прабабушкой. Столетней давности, но все же. – Я не
могу скрыть паники в своем голосе.
Остин качает головой.
– Мы не были вместе, Брианна. Мы никогда даже… – Он
останавливается. – Зачем я говорю тебе это?
– Это то, что делают люди. Мы рассказываем друг другу о своем
прошлом. Вот как мы узнаем друг друга.
Он обнимает меня.
– Ты хочешь знать о Гвин?
Я киваю.
– Безобидный флирт. Не о чем толком говорить. Я поцеловал ее всего
один раз.
– И все?
Он вздыхает.
– Я встретил кое-кого другого.
О, Боже. Была не только Гвин. Меня не должно волновать. Мне не
нужно знать о девушках, с которыми он был тысячу лет назад. Меня не
должно волновать и точка.
– О-о.
– Ты ревнуешь?
– Немного.
Признание пугает меня. Бандия во мне – живая и здоровая, с силами
или нет.
Он смеется.
– Не смешно.
Остин целует мои волосы.
– Если ты видела меня с Гвин, тогда ты уже знаешь, что произошло.
Я в отрицании качаю головой.
– Девушка, которую я встретил, была ты.
– 29 –
Я не могу перестать думать о том, что сказал Остин. Мы встретились
тысячу лет назад. Я знаю, как это произошло. Я была там дважды, и мы
разговаривали несколько минут прежде, чем я снова вернулась обратно.
Почему это могло бы изменить что-то между Остином и Гвин? И почему
Остин не рассказал мне этого раньше?
Я без спроса беру ключи от машины. Сыны сейчас в Кэт, поэтому я
придерживаюсь предместий города. Я проезжаю мимо старой церкви из
почерневших камней, а затем разворачиваюсь и припарковываюсь на другой
стороне улицы.
Я пристально гляжу на темную стену.
За семь поколений город был восстановлен. Пожар, чуть не
уничтоживший его, теперь всего лишь шрам, но настолько старый, что
вплетен в саму ткань города. Однако свидетельство все еще там. Вся
восточная стена дома приходского священника по соседству в обугленных
камнях. Я выхожу из машины и иду к нему, проводя руками по камням,
следы мести мой бабушки в седьмом поколении.
Мне не нужны доказательства того, что моя сила опасна, но видеть
затяжные последствия мгновенной ярости, случившейся так давно,
отрезвляет. Теперь, когда мои силы исчезли, я не представляю опасности для
мира. Но что насчет другой банди? А если Лайаму удастся вернуть богов из
потустороннего мира?
Остин уже говорил, что они не очень счастливы. Что они планируют
поставить человечество на место. Как много людей пострадает, если мы не
остановим их?
– Брианна?
Я поворачиваюсь и вижу, что Шеннон стоит прямо за мной. Ее светлые
волосы заплетены в две французские косы, встречающиеся на спине. Но она
одета просто: в джинсы и рыбацкий свитер, висящий на ее худощавой
фигуре.
– Привет. – Я убираю руку от стены. – Просто немного осматриваю
достопримечательности.
– Интересный выбор достопримечательностей. Большинство
отправляются в город. – Шеннон засовывает руку в передний карман своих
джинсов. – Ты то, что говорит моя мама?
– Ведьма? – Я в отрицании качаю головой. – Нет.
Больше нет.
– А мне все равно, даже если бы и была. Я не боюсь ведьм.
Я снова гляжу на обуглившиеся камни.
– А возможно, тебе бы следовало.
– Ты говоришь, как моя мама.
– Извини, что не остановилась у твоего магазина. Я не часто
выбираюсь в город.
Она пожимает плечами.
– Да ладно. Я слышала, что разнообразия ради прибыл лорд Лоркан. Он
такой же боб, как утверждают?
– Боб?
– Он горячий?
Я улыбаюсь и, возможно, краснею.
– Он симпатичный.
– Не удивительно, почему ты проводишь так мало времени в Кэт. – Она
подходит и встает рядом со мной, проводя рукой по обуглившейся стене. –
Ты слышала эту историю?
– Фурия в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной14.
– Если только это не мужчина.
Я смеюсь.
– А есть еще? Истории, я имею в виду.
– У нас их много.
Я стараюсь не обольщаться, но мне кажется, что Шеннон может знать
все, что не удалось сохранить моей семье. Мои предания. Мою историю. Я
провожу рукой по стене.
– Что случилось с женщиной, которая сделала это?
– Она сбежала. Ей пришлось. Иначе бы они убили ее. Но спустя
несколько лет справедливость восторжествовала. Ее тело было найдено в
поле недалеко от Аббатства Данфилд. С ножом в сердце.
– Они выяснили, кто ее убил?
Сын, конечно, но мне нужно было знать, знакома ли она была со своим
убийцей. Была ли она с ним связана.
Шеннон качает головой.
– Его не удалось поймать. Не то, чтобы кто-нибудь слишком сильно
старался.
– А ты слыхала о боге по имени Пвил?
– Друг Арауна.
– Какая у него история?
– Он был заместителем Арауна, и господствовал над потусторонним
миром в место него, когда тот пересекал границу между мирами. Араун
14 "фурия в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной" (выражение создано английским
драматургом У.Конгриво): Heaven has no rage like love to hatred turned. Nor hel a fury like a
woman scorned. Wil iam Congreve: "The Mourning Bride"
одарил его особым положение после того, как узнал, что Пвил защищал его
возлюбленную в его отсутствие.
– Возлюбленную Арауна?
Я не могу игнорировать темное чувство, зарождающееся в животе и
черными волнами распространяющееся по всему телу. Остин никогда не
упоминал, что у него была возлюбленная в потустороннем мире. Какая–то
богиня?
– О ней мало что известно. Ходят слухи, что это была Каллих, но я
предпочитаю думать, что это была сама Дану.
У меня в животе все сжимается. Остин не все мне поведал.
Она касается потемневшего камня.
– Если верить моей матери, то мы каждый день все еще проживаем
историю. Мы – завтрашнее прошлое.
– А мы может изменить ее? Завтрашнюю историю?
Шеннон не убирает руки от стены.
– Она уже написана. Мы просто игроки.
– Да, но всегда ли мы побеждаем?
Шеннон улыбается.
– Конечно. Иначе, зачем мы здесь?
Мы не можем все победить. Я думаю о своей прародительнице,
истекающей кровью в поле в одиночестве. Кто-то из нас здесь, чтобы
проиграть.
– 30 –
Я не еду обратно в Лоркан. Я не собираюсь сидеть за обеденным
столом с Шерри Миликен и Лайамом после того, что он сделал со мной
сегодня утром. И я не готова беседовать с Остином о его подружке в
потустороннем мире.
Я направляюсь в паб, где остановился Брейден, не желая случайно
нарваться на Блейка в Пабе Кэт. Брейден там, сидит с той же самой группой
ребят, распивая пиво и смеясь. Он бросает на меня взгляд и подмигивает
прежде, чем обратить свое внимание снова на гиллу слева.
– Привет, Брейден.
Мне нужно посмотреть, что я еще смогу разузнать о Сборе.
Он смотрит мимо меня, словно ожидая увидеть кого-то еще.
Убедившись, что я одна он расплывается в широкой ухмылке.
– Смотрю ты, наконец-то, отделалась от ненужного багажа.
– Что-то типа того.
Он отодвигается, пока не появляется немного места рядом с ним.
– Пожалуйста, присоединяйся к нам.
Я провела большую часть своей подростковой жизни, будучи
невидимой для парней, поэтому я замечаю то, как взгляд Брейдена
задерживается на мне, когда я сажусь возле него. Я не ожидала, что это будет
настолько незначительно. Оказывается для меня не так важно, чтобы ребята
смотрели на меня как на не распакованный подарок.
Брейден наливает мне полную кружку пива, и я делаю большой глоток.
Оно теплое, крепкое и темное. Идеально соответствует моему настроению. Я
выпиваю его быстрее, чем следовало бы. Брейден наблюдает за тем, как я
пью, но его взгляд продолжает метаться к браслету на моем запястье. Как
только моя кружка становиться пуста, он заказывает мне еще одну.
Гиллу зовут Сэмом. Он поднимает стакан, произнося тост.
– За пьющий возраст в Ирландии.
За исключением тату Гринписа на его левом предплечье, Сэм выглядит
на удивление современным для гиллы. Джо по-прежнему одевается как ретро
гризер15 50-х, а бакенбарды Микла заставляют казаться его, по меньшей мере,
на сотню лет позади времени, но ежик Сэма более современен, даже если
