Текст книги "Навстречу Рассвету (ЛП)"

Автор книги: Т. Кинли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Я посмотрела на его губы и, прежде чем передумать, грубо поцеловала его. Руками обхватила его затылок, сжав волосы в кулак, и из его горла вырвалось рычание.

– Охренеть, Гвен, – он провёл рукой по растрёпанным волосам. – Мне нравишься новая ты. Идём ко мне. Возможно, я мог бы научить тебя кое-чему, – подмигнул он.

Я схватила свой стакан и выпила остатки. Это то, чего я ждала.

– Пойдём, – я встала, собирая вещи. Улыбка скользнула по его лицу, когда он схватил меня за руку и вывел из паба.

***

Джейми открыл дверь квартиры, приглашая меня войти:

– Добро пожаловать.

Я никогда раньше не была у него. Он только переехал к своим друзьям, когда я отправилась в Неверленд. Квартира была именно такой, как я и представляла. Роскошное жильё в руках незрелых мужчин. Здесь было чище, чем я ожидала, но, тем не менее, это была типичная холостяцкая квартирка. Стиль был современным, функциональным, холодным и неуютным.

– Могу ли я предложить тебе ещё выпить?

– С удовольствием, – я огляделась, пока Джейми взял бутылку виски и два стакана.

– Пошли, – приказал он, взяв меня за руку и повёл по коридору. Его комната была тускло освещена и безупречно чиста. В дальнем конце стояла большая кровать. Мне было интересно, сколько девушек он приводил сюда, обещая любовь. Однажды я стала жертвой его мерзкого обаяния. Эта идея вызвала у меня отвращение и в то же время усилила мою жажду мести.

– Музыку? – спросил он, протягивая мне стакан.

– Конечно, – кивнула я и мелодия заполнила пространство между нами.

Я ходила по комнате, потягивая виски. Остановилась, наткнувшись на чёрно-белые фотографии, висевшие на стене. Обнажённые женщины без лиц. Точнее просто случайные части тела. Наверное, это должно было меня шокировать, но я даже не удивилась. Джейми рассматривал женщин как объекты. Вещи, которые нужно использовать и выбросить.

– Летом я увлёкся фотографией, – он был прямо позади меня. – Они тебе нравятся? – его рука обвила мою талию, скользя вверх-вниз под рубашкой, лаская мой живот. – Ты пахнешь как десерт, – сказал он и провёл языком вверх по моей шее. – Вкусно.

Я повернулась, притянув его лицо к своему. В лихорадочном поцелуе, он с силой впечатал меня в стену. Его возбуждение прижалось к моей ноге, ища трения. Одним быстрым движением он расстегнул мой бюстгальтер и сжал грудь. Мои соски затвердели от его грубых прикосновений. Я постанывала от удовольствия, пока он скользил вниз поцелуями, покусывая мою шею. Я бесстыдно прижалась к его бедру, умоляя о большем.

– Блядь, Гвен. Я скучал. Могу я трахнуть тебя, детка?

Я положила руки ему на грудь и оттолкнула. Мне не нужна была светская беседа. Я хотела освобождения. Я допила напиток. Мой разум и тело кружились в опьяняющем блаженстве.

Молча я стянула рубашку через голову и швырнула её на пол. Медленно подошла к нему, сбросив штаны, и толкнула его на кровать. Я заползла на него сверху и жадно поцеловала, как будто его губы могли стать лекарством от моего меланхолического существования. Джейми перевернул меня, заняв доминирующее положение. Его рот скользил по моему телу, словно помечая меня. Он схватил мой сосок зубами, и с моих губ сорвался стон, поскольку это вызвало потоп между моих ног.

Он встал, стянул рубашку и расстегнул ремень. Воспоминания о том, как Крюк меня шлёпал, вспыхнули перед моими глазами, разжигая огонь страсти.

– Отшлёпай меня, – потребовала я, – своим ремнём, – я перевернулась, подняв задницу вверх.

Возбуждение отразилось на его лице.

– Ты была плохой девочкой, Гвен? – спросил он, щёлкая ремнём.

– Ты понятия не имеешь.

Его тёплые руки ласкали мою попку, прежде чем медленно стянуть с меня трусики.

– Я сделаю твою потрясающую задницу красной.

Я глянула на него через плечо.

– Ты чертовски мокрая, – его пальцы скользнули по моим гладким складкам. Я внимательно наблюдала, как он с рычанием сунул пальцы в рот, пробуя меня на вкус.

УДАР!

Я почувствовала знакомый укус ремня. Укус, которого я жаждала с тех пор, как покинула личные апартаменты Крюка. Я затаила дыхание, ожидая следующего удара.

УДАР!

Я вскрикнула, когда жжение усилилось. Подставляя влажную киску, я уронила лицо на матрас.

УДАР!

С моих губ сорвался безудержный стон. Абсолютно потерявшись в ощущениях, я не думала, где я была и с кем. Виски притупил мои мысли, это была просто острая боль, смешанная с удовольствием. Чистая и свободная от окружающего меня мира. Сладкое отвлечение.

– Тебе это нравится, не так ли? Ты практически умоляешь, чтобы тебя отшлёпали.

– Пожалуйста, – умоляла я.

– Что «пожалуйста», Гвен? Скажи мне, чего ты хочешь.

– Пожалуйста, прикоснись ко мне.

Он не терял времени зря. Его рот оказался на моей мокрой щели. Язык ласкал клитор, в то время как он погружал пальцы в моё отверстие, растягивая нежную плоть. Он быстро справился с моим оргазмом, вытягивая из меня крики удовольствия, пока я каталась по волнам наслаждения на его пальцах.

– Где ты хранишь свои галстуки? – спросила я, вставая на колени. Если бы удалось сдержать его руки, я могла бы взять ситуацию под контроль. Представить, что он Питер или один из моих мальчиков.

– У меня есть кое-что получше, – сказал он и полез в ящик тумбочки и вытащил ярко-красную верёвку для бондажа. Я быстро вскочила с кровати и выхватила у него её.

– Снимай штаны, – приказала я. – И ложись на кровать.

– Да, мэм, – быстро согласился он. Его готовность передать мне контроль удивила. Ёбаный мальчик Джейми Холдер только что стал моим послушным питомцем. Я заползла обратно на кровать, оседлав его, скользя его членом между моими влажными складками. Медленно двигаясь вверх и вниз. Покрывая его длину своей влагой.

– Ебать, Гвен, – у него перехватило дыхание.

Я убрала его руку со своего бедра и прижала её к изголовью кровати.

– Ты хочешь меня связать? – спросил он, вопросительно вскинув брови.

– Я хочу контролировать ситуацию, – сказала я, привязывая его руку к спинке кровати. – Я решаю, когда ты кончишь, – я схватила другую его руку со своей груди и также привязала к кровати. Наклонилась, чтобы нежно поцеловать, прежде чем прикусить его нижнюю губу. Он издал злобное рычание, когда я укусила его за шею. Я закрыла глаза, представляя Питера – медленно опускаясь вниз на его член, заставив его стонать, в то время, как его руки натягивали верёвки.

– Бля, детка, ты так хорошо ощущаешься, – похвалил он.

– Заткнись к хуям! – слова вылетели из моего рта с презрением. Мне нужно было, чтобы он молчал. Звук его голоса уводил меня от моих личных фантазий обратно к реальности. Я снова переключила внимание на Питера. Я провела пальцами между ног, покружив на клиторе, доставив себе удовольствие, представив, что это он наблюдает за мной, наполняя меня. Напряжение нарастало, я укорила темп, прижимаясь к нему бёдрами. Погружённая в мысли о Питере, я нашла своё сладкое освобождение. Мои стенки крепко сжимали его член.

– Я собираюсь кончить, – выдохнул он.

Я перестала двигаться. Открыв глаза, я сосредоточилась на реальности передо мной, и вернулась к своему плану сладкой мести.

– Нет, нет. Ещё нет, – игриво сказала я. Он зарычал, низко и разочарованно, вращая бёдрами подо мной в поисках освобождения. Я наклонилась вперёд, позволяя его члену выскользнуть из меня. – Что?! Ты собрался кончить?

Я встала с кровати и начала искать, чем бы вытереться.

– Какого хрена, Гвен?! – его голос был полон разочарования. Я схватила его рубашку, глядя на него.

– Это подойдёт, – улыбнулась я, вытирая беспорядок между ног.

– Грёбаная сука! Развяжи меня, немедленно! – он метался и дёргался, пытаясь освободиться. Я быстро оделась и начала выходить из комнаты.

– Ты не можешь уйти.

Я остановилась у двери, оглядываясь на его лживое лицо.

– Кажется, ты говорил что-то подобное раньше. Я бы осталась, но ты не так хорош в постели, как мне помнится, – я покачала головой и вышла за дверь. Я слышала, как он кричал:

– Сука! Вернись и развяжи меня.

Я улыбнулась про себя, покидая квартиру, удовлетворённая впервые за несколько месяцев.

Глава 3

Разрушенная

Около двух часов ночи, я переступила порог дома, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Микаэлу. После нашей утренней стычки, мне меньше всего хотелось столкнуться с ней лицом к лицу. Я знаю, что она не оставит это просто так, не тогда, когда смерть маячит на горизонте. Она не может позволить себе такую роскошь, как затаить обиду. Она захочет как можно скорее прояснить ситуацию между нами. А я к этому ещё не готова.

Я не очень-то уверенно стояла на ногах из-за выпитого, а также из-за тренировки ранее. Пытаясь положить ключи, я ударилась о столик у входа, уронив лампу на пол и нарушив тишину в доме.

– Блядь! Дерьмо! Проклятье! – маты лились из моего рта, пока я возилась с лампой.

На кухне зажёгся свет, и я поняла, что разговора не избежать. Мик ждала меня, и мы собирались обсудить всё сегодня. Я глубоко вздохнула, желая избавиться от опьянения, но было бесполезно. Потратив немало времени на то, чтобы поднять лампу и убрать сумочку, я так и не смогла этого сделать.

Я попыталась пригладить волосы и поправить одежду. Знала, что я, вероятно, выглядела потрёпанной. Моя рубашка лежала скомканной, когда я подняла её с пола у Джейми дома. Чёрт, я до сих пор чувствовала запах секса. Мне оставалось только надеяться, что Мик отвлечётся и не заметит моего пьяного состояния. Мне не хотелось говорить о том, что я только что сделала с Джейми, но и лгать ей прямо сейчас я тоже не хотела.

Я медленно прошла на кухню и обнаружила, что Мик сидит за кухонным островком, и моё сердце упало. Было ясно, что она плакала, и я чувствовала себя виноватой, что в отличие от неё не пролила ни единой слезинки. Нет, я вышла и отомстила моему бывшему парню, пока она была здесь одна и плакала из-за моей жалкой задницы.

Её измождённое лицо было красным и покрыто пятнами, а всё её тело выглядело слабым в тусклом свете кухни. Большую часть времени я просто не замечала, насколько сильно на ней сказался рак, но иногда это различие просто поражало меня. Я почувствовала комок в горле и попыталась проглотить его. Я ждала, что она начнёт разговор, потому что не знала, что сказать.

– Когда ты собиралась сообщить мне, что договорилась о встрече с американским онкологом? – холодно спросила она. Я побледнела. Я совершенно забыла о звонке в «Zoom».

– Как ты об этом узнала? – спросила я нерешительно.

– Когда они не смогли связаться с тобой, чтобы подтвердить запись на приём, они нашли мой номер в медицинской документации. Знаешь, ту, которую ты им послала… без моего разрешения.

– Я собиралась тебе сказать. Сегодня утром. Но потом ты сбросила бомбу на всё со всеми своими похоронами, и что ж…

– Насколько мне известно, это моё тело. Моё! Я решаю, какое лечение мне принимать, а какое нет. Я решаю, когда мне сдохнуть, а не ты!

– А если бы это была я? Что если бы я была больна? Ты когда-нибудь думала о том, что ты чувствовала бы, если бы я просто сдалась?

– Чёрт возьми, Гвен! – крикнула она, ударив рукой по стойке, заставив меня подпрыгнуть. – Мне не нужна твоя гипотетическая чушь. Это не ты умираешь. Это конец моей истории. Поэтому надень трусики большой девочки и смирись с этим. Я знаю, что нам досталась дерьмовая карта, но этого не изменить, – её голос дрогнул, и она остановилась, потратив немного времени на то, чтобы собраться с силами, прежде чем продолжить:

– И чтобы ты понимала, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО знаю, каково это – быть тем, кто остался позади. Когда ты исчезла, я осталась одна. Мне пришлось справляться со всем этим самостоятельно, когда врачи сказали, что больше нет смысла пытаться. У меня было почти три месяца, чтобы смириться с собственной смертью, и я это сделала! Мне не нужно, чтобы ты сейчас возвращалась и напоминала мне, как это дерьмово, что я так много упущу.

– Но ты даже не хочешь бороться, и это сводит меня с ума. По крайней мере, если собираешься уходить, уходи красиво!

– Ты ведёшь себя так, будто я не боролась все эти года! Я не хочу провести свои последние дни, чувствуя себя несчастной. Я хочу контролировать то, как я проведу остаток своей жизни. Я хочу наслаждаться жизнью, пока не отправлюсь в настоящее приключение. А ты… я знаю, ты не хочешь этого слышать, но тебе нужно найти способ вернуться к приключению всей твоей жизни, в Неверленд.

Она подтолкнула ко мне мои метательные ножи, поверх которых лежали два ожерелья из желудей. При виде их у меня в сердце вспыхнула боль, и я непроизвольно потёрла грудь рукой.

– Ты рылась в моих вещах? – мои слова звучали медленно и размеренно, пока я старалась контролировать свои эмоции.

– Я не думала, что для тебя это так важно, поскольку у тебя никогда не было от меня никаких секретов, – парировала она. – Я устала смотреть, как депрессия съедает тебя заживо. Я не задержусь здесь надолго, а что собираешься делать со своей жизнью ты? Выйдешь замуж за какого-нибудь дерьмового парня вроде Джейми Холдера и будешь жить посредственной жизнью? Тебе предначертано гораздо большее. Ты просто не видишь себя так, как вижу тебя я.

Волна шока захлестнула меня, когда Мик произнесла слова, сказанные мне когда-то Триппом. Упоминала ли я ей об этом ранее? Мой взгляд остановился на тех немногих крохах, что остались у меня со времён пребывания в Неверленде. Я не удержалась и потянулась за свёрнутой кожей, разворачивая его впервые с тех пор, как вернулась домой. Я затаила дыхание от красоты ножей с богато украшенной резьбой. Я взяла одно из лезвий, и его холодный вес приятно ощущался в моей руке. Я обнаружила, что провожу пальцами по жилке волшебной пыли, снова загипнотизированная тем, как она сверкает на свету.

Мик продолжила свой натиск, игнорируя моё упорное молчание:

– Если запереть эти вещи в ящике, они не исчезнут. И, блядь, случайные парни не изменят твоего отношения к Питеру и твоим Потерянным Мальчикам.

– Моя сексуальная жизнь – не твоё чёртово дело. Всё, что произошло в Неверленде, – закончилось. Не жди, что я проживу остаток своей жизни в целомудрии.

– Дорогая, тебе больно и ты принимаешь глупые решения, о которых потом будешь жалеть.

– Я не стыжусь своей сексуальной жизни.

– Гвен, посмотри на себя. С кем бы ты ни была сегодня вечером, он оставил на тебе следы. Ты используешь секс как выход подавления эмоций. Ты не такая. Как ты думаешь, что сказали бы Питер и Потерянные Мальчики, если бы узнали, чем ты занимаешься?

От её слов, моё зрение стало размытым, а лицо горело. Я отвернулась от неё – я даже не могла смотреть ей в глаза. Я разозлилась, потому что она была права, а я даже не смогла признаться в этом самой себе. Моя рука сжала лезвие ножа, укол боли питал мой гнев, разочарование и стыд.

– Мне плевать, что они скажут, – солгала я.

Я бросила нож. Бросила его со всей силы. Со всей злостью и болью, сосредоточившись на этом клинке. Он ударился о чугунный радиатор, и комнату наполнил оглушительный грохот, когда крошечные кусочки металла разлетелись по полу. Когда я смотрела, как разбивается клинок, я почувствовала, как моё сердце разбилось на тысячу осколков.

– Нет… о нет, нет, нет, – зарыдала я. Я пыталась похоронить мысли о своих Потерянных Мальчиках. Похоронить всё, что заставляло меня тосковать по ним, но это был мой выбор. Я никогда не хотела уничтожать воспоминания о них. Я упала на колени, раздавленная тем, что разрушила одну из немногих связей, которые у меня ещё были с ними. В мои мысли проник пронзительный плач, и мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что это я.

Мик посмотрела на меня с грустью в глазах. Тот факт, что она всё ещё сочувствовала мне после того, что я сделала, был чудом. Всё моё тело было парализовано, я пыталась осознать то, что натворила. Микаэла поднялась со своего места и подошла к осколкам моих воспоминаний. Её хрупкое тело наклонилось и осторожно подняло остатки моего метательного ножа. Я наблюдала, как она подбирала блестящие осколки, и теперь рассыпчатая волшебная пыль покрывала её пальцы мерцающим блеском. Она ахнула и закрыла глаза. Неосознанно, в мгновение ока я оказалась рядом с ней.

– Мик, ты в порядке?

– Я… да… думаю, со мной всё в порядке, – успокоила она меня.

Я посмотрела на неё, и меня охватило беспокойство. На моих глазах цвет её лица мгновенно улучшился, и она выглядела менее измождённой. Казалось, энергия и здоровье разлились по её телу. Я с потрясённым изумлением наблюдала, как её шоколадные волосы начали расти, пока не достигли подбородка.

Я недоверчиво протёрла глаза. Я пьяна. У меня глюки.

– Думаю, мне нужно сесть, – пробормотала я. Голова кружилась, и темнота затмевала зрение. Мик помогла мне подняться и подвела к отцовскому креслу.

– Милая, ты выглядишь ужасно. Опусти голову между колен. Ты выглядишь так, будто вот-вот потеряешь сознание.

Я сделала, как она сказала, и свесила голову между колен, зажмурив глаза и сделав несколько размеренных вдохов. Вдох – раз, два, три. Выдох – раз, два, три. Через несколько минут моя голова немного прояснилась, и головокружение, наконец, прекратилось. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что Мик помогла мне сесть на стул. Её хрупкая рука была сильной и поддерживала меня. Но как такое было возможно? Последние пару недель она даже не могла помочь себе.

Я снова посмотрела на неё, чувствуя себя более собранной. Её красивые волосы всё ещё были на месте. Я не могла отрицать румянец, который видела на её щеках. Она выглядела лучше, как будто за считанные минуты вернулась на несколько месяцев назад.

– Что сейчас произошло? – спросила я.

– Что ты имеешь в виду? Я должна спросить тебя об этом. Это ты чуть не потеряла сознание.

– Я имею в виду, когда ты прикоснулась к сломанному лезвию, ты поморщилась или что-то в этом роде, а теперь ты выглядишь… Как ты себя вообще чувствуешь?

– Я не знаю, что произошло. Я почувствовала укол боли, но потом мне стало лучше. На самом деле, сейчас я чувствую себя прекрасно. Наверное, лучше, чем я чувствовала себя последние несколько месяцев.

– Иди сюда, ты должна это увидеть, – я потянула её за руку и повела в ванную, включив свет и повернув её к зеркалу над раковиной. Она с тихим благоговением смотрела на своё отражение. Мик нежно коснулась своего лица и осторожно провела пальцами по коротким волосам, как будто они могли исчезнуть, если бы она к ним прикоснулась. Тело округлилось, как будто она только что набрала десять фунтов^[3]. Цвет лица вернулся, резкие черты смягчились, а её потрескавшиеся бледные губы были полными и гладкими.

– Я не могу в это поверить, – медленно прошептала она, и из уголка её глаза скатилась маленькая слеза. – Как… как это возможно?

– Я не знаю. Возможно, что-то с ножом. В Неверленде у фейри есть магия, может быть, это волшебная пыль?

Некоторое время мы смотрели друг на друга, а затем вместе выбежали из ванной, присели на пол и хватались за разбросанные осколки. Мы искали мерцающую пыль и начали втирать всё, что нашли, в кожу Мик. Каждая крошка заставляла её вздохнуть, но мы продолжали, пока каждый кусочек моего разрушенного клинка не был собран, а каждая искорка пыли не исчезла в тускло-сером цвете металла.

– Как ты себя чувствуешь? – со страхом спросила я. Возможно, мы нашли решение. Я так боялась верить. Но я также не могла отрицать то, что видела собственными глазами. Она выглядела лучше, чем за все последние годы. Это было поразительно.

– Я чувствую себя потрясающе. Так давно не чувствовала себя нормально, что даже не знаю, на что это похоже, – её улыбка была ослепительной, и я непроизвольно улыбнулась в ответ. Я схватила её руки в свои, и мы уставились друг на друга, позволяя чистой радости момента захлестнуть нас. Затем внезапно тело Мик начало подниматься над полом. Она вскрикнула от удивления и тут же рухнула назад кучей. Мы обе разразились приступами смеха, катаясь по полу до тех пор, пока у нас не заболели животы, а из уголков наших глаз не потекли слёзы счастья.

Мы долго лежали на полу, глядя в потолок. Я упивалась первыми проблесками надежды, настоящей надежды, что мы действительно сможем победить болезнь.

– Может быть, именно поэтому мне было суждено попасть в Неверленд, – прошептала я.

– Давай не будем забегать вперёд. Мы действительно не знаем, чего ожидать. Завтра я запишусь на приём к врачу и посмотрю, что там скажут.

Я знала, что Мик возводит эмоциональную стену, пытаясь защитить себя на случай, если что-то не получится. Я, напротив, ухватилась за эту надежду всеми фибрами своего существа. Каким-то образом я знала, что, если позволю усомниться даже в малейшей надежде, это обречёт всё. Мысленно я обратилась ко Вселенной, чтобы во второй раз поблагодарить Эбена за то, что он подарил мне эти клинки. Они защитили меня, а теперь спасают мою сестру. Я никогда в жизни ни за что не была так благодарна.

Глава 4

Ключ

– Я не знаю, как это объяснить, – врач Микаэлы выглядел совершенно сбитым с толку, изучая её историю болезни.

– Это хорошо? – спросила Мик.

– Хм, это просто… – он, казалось, не совсем присутствовал в разговоре, почесал затылок и поправил очки на носу. – Я не знаю как такое возможно, но да, это хорошо. У вас всё в порядке с анализами.

– В порядке, – повторила Мик с придыханием. Мы посмотрели друг на друга, обе не в силах скрыть улыбки.

– Давайте не будем радоваться раньше времени. Я не до конца уверен, что это не какая-то лабораторная ошибка. Думаю, следует подождать день, а затем повторно сдать анализы в качестве дополнительной меры предосторожности.

– Разве вы не видите, насколько лучше она стала выглядеть? Это не может быть случайностью, – резко ответила я. Мне пришлось напомнить себе, что он просто проявил должную осмотрительность, но меня бесило то, что он не мог относиться ко всему этому более позитивно.

– Что ж, Гвен, я буду с тобой откровенен. Я уже обсуждал это с Микаэлой, когда мы договорились позвонить в хоспис, но вам важно это услышать. Иногда, когда смерть настигает нас, наши тела переживают так называемый «конец жизни». Нередко кажется, что вашему близкому человеку становится лучше, когда неизбежно приближается его конец. Это может быть то, что вы сейчас испытываете. Мы проведём тесты ещё раз, но вы, возможно, захотите убедиться, что все ваши дела в порядке, и подготовиться.

Мне казалось, что каждая унция счастья внутри меня вытекла из моего тела и растеклась по полу у моих ног. Должно быть, это отразилось на моём лице, потому что он добавил:

– Мне очень жаль. Я знаю, что вы не хотите это слышать, но я стараюсь быть с вами максимально откровенным, – он положил свою руку на мою, пытаясь успокоить. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не отдёрнуть руку.

Теперь я действительно ненавидела этого ублюдка. Гнев был неуместен, но, тем не менее, он был. Мы не могли рассказать ему о волшебной пыли. Это была недостающая переменная, которой я рассчитывала исцелить Мик, но врач был в полном неведении относительно этого. Как бы мне не хотелось выплеснуть кучу уничижительных оскорблений в адрес его некомпетентности, я предпочла держать рот на замке.

Я убрала свою руку и встретила его взгляд, в котором сияла вся тяжесть моего раздражения.

– Пойдём, Мик. Нам сейчас не нужен такой негатив.

***

В течении недели, мы повторно провели ещё три анализа. Каждый раз результаты оказывались немного хуже, чем в предыдущий раз. Мне не нужно было видеть их, чтобы знать, что действие волшебной пыли теряло эффект. Набранный вес исчез, и вновь появилась худая и измождённая сестра, которую я привыкла видеть. Её волосы начали выпадать клочьями, а энергия убывала с каждым днём.

– Возможно, доктор был прав… И это была лишь небольшая отсрочка перед неизбежным, – угрюмо признала Мик. Я видела, как в её глазах вспыхнула надежда. Затем я увидела, как эта надежда улетучилась, и моё сердце разрывалось.

– Нет. Ни капельки в это не верю. Я знаю, что я видела – что мы видели.

– Гвен, послушай. Насколько абсурдно это звучит? Идея о том, что волшебная пыль – лекарство от рака. Сама подумай, это же звучит безумно.

Я оставила её на кухне и пошла в свою комнату. Я вытащила завёрнутый кожаный свёрток с ящика прикроватной тумбочки и побежала вниз по лестнице.

– Тогда давай проверим эту теорию.

Я схватила ещё один из своих ножей и крепко сжала его. Идея целенаправленного уничтожения одного из них была болезненной. Я почувствовала, как тяжесть этих эмоций поднялась из моей груди и образовала комок в горле. Ещё один жестокий трюк Вселенной: ты можешь попытаться спасти свою сестру, единственной ценой будет твоё самое ценное имущество.

– Не надо, Гвен. Я знаю, что они значат для тебя. Бессмысленно уничтожать их, – вяло сказала Мик. Она была самым самоотверженным человеком, которого я когда-либо знала. Она отрицала возможное лекарство, чтобы я могла сохранить что-то ценное для себя. Но она была для меня гораздо дороже любого сувенира, которым я могла когда-либо обладать. Прежде чем она попыталась остановить меня, я снова подошла к чугунному радиатору и сосредоточилась. Я высвободила всю свою боль и гнев, представляя, как они утекают в лезвие, как по трубопроводу. Ударила лезвием по металлу со всей силой этой энергии. Тот же сюрреалистический грохот наполнил воздух, когда нож в моей руке раскололся на мелкие кусочки, а остатки лезвия с грохотом упали на пол.

Как и прежде, волшебная пыль была рассыпана по полу, мерцая в свете угасающего дня.

– Давай, Мик. Иди сюда. Не позволяй волшебной пыли пропадать зря.

Она использовала последние остатки сил и присела на полу рядом со мной. На мгновение, на её лице отразилась вспышка боли, когда она прикоснулась к блестящей пыли, которая быстро сменилась вздохом облегчения.

– Хорошо, согласна, в этом что-то есть, – признала Мик. Её тело физически изменилось на моих глазах, когда волшебная пыль творила свою магию. – Но это длилось всего неделю, а у тебя осталось всего два ножа.

Я задумалась на мгновение, размеренно вздохнув, придя к выводу, который пыталась отрицать с тех пор, как Мик была исцелена волшебной пылью. Результат нашего эксперимента вызвал у меня страх. Нам, а не мне, надо вернуться.

– Думаю, у тебя с самого начала была правильная идея, разве что не только мне нужно вернуться в Неверленд. Нам обоим нужно найти путь назад.

Лицо Мик осветилось ликованием. Она снова выглядела здоровой и полной сил. Её счастье пробудило силу волшебной пыли, и ноги оторвались от земли, но на этот раз она была к этому готова. Она элегантно сделала пируэт в воздухе, поднявшись к потолку, как будто это было самое естественное, что она когда-либо делала.

– Показуха, – пробормотала я.

Она скрестила руки на груди и ухмыльнулась мне со своей высоты.

– Пришло время тебе начать смотреть на вещи по-моему, – поддразнила она. – У тебя есть идеи, как нам туда добраться?

– И здесь всё становится сложнее. Я знаю, что это возможно. Эбен сделал это без Питера, так что есть надежда. Он сказал мне, что «слышал эти истории». Возможно, в них спрятаны ответы как попасть в Неверленд.

– Грэм, – предложила Микаэла, опускаясь на пол передо мной. – Бабушка знала все эти истории. Насколько нам известно, возможно, она даже бывала в Неверленде.

Я посмотрела на неё в недоумении.

– Слабоумие забрало её воспоминания много лет назад. Она не что иное, как оболочка того, кем она когда-то была. Я думаю, это тупик.

– Нет, не обязательно. Помнишь, мы навещали её в прошлое Рождество? У неё было прояснение, и она вспомнила, кто мы такие.

– Но это длилось всего несколько минут. Мы не сможем получить всю необходимую информацию за несколько минут.

– Ну, у нас нет других зацепок. Что помешает попробовать? Возможно, если мы напомним о Питере и Неверленде, это освежит её память. Плюс, я всё равно хотела бы навестить её, пока чувствую себя достаточно хорошо, чтобы осилить поездку.

***

Следующим утром мы сели на поезд и направились навестить бабушку в доме престарелых. Спустя почти два часа мы вышли на станции «Хейвен» и вызвали такси. Машина ехала по мощёным улицам причудливого городка. Бабушке здесь нравилось, она всегда говорила, что это место напоминает ей сказку. Легко было понять, почему: с его извилистыми дорогами и кирпичными зданиями, с покрытыми мхом крышами. Я опустила окно и наслаждалась свежим ветерком, пропитанным слабым запахом соли, что веет с моря, пока он трепал волосы мне в лицо. Это была приятная смена обстановки после всего напряжения, которое мы пережили за последние несколько недель дома в Лондоне.

Таксист отвёз нас в большое поместье в стиле Тюдоров. На богато украшенных металлических воротах было написано название «Кенсингтонский садовый комплекс». Мы с Мик зарегистрировались на стойке ресепшн и попросили поговорить с бабушкиной медсестрой, прежде чем пойти к ней. Мы не посещали её с прошлого Рождества, и даже тогда у неё было слабое физическое и психическое здоровье. Я понятия не имела, в каком состоянии она будет сейчас.

– Как вы думаете, она способна что-нибудь вспомнить? – спросила я медсестру. Честно говоря, скептически относясь к тому, что у нас есть хоть какой-то шанс, что наш план сработает.

– Вы принесли фотографии, как я говорила? – спросила пухлая миловидная женщина.

– Да, и мы привезли с собой несколько предметов, которые, возможно, ей тоже могут быть знакомы.

– Да, это хорошо. Меньшее, что вы можете сделать, это попытаться. Она всё время спрашивает о вашей матери, – она вздохнула и покачала головой, – чертовски жаль, что случилось с вашими родителями. Она всегда говорит, что ждёт от них вестей о чём-то важном.

Это привлекло моё внимание. Мама и папа пошли навестить Грэм прямо перед тем, как отправиться в ту роковую поездку, которая унесла их жизни. Когда они видели её в последний раз три года назад, бабушка ещё более ли менее была при памяти. После их смерти её здоровье быстро ухудшилось. Я никогда раньше об этом не задумывалась, но мне было интересно, что они ей тогда сказали. Каких вестей она ждала от них? В то время я была слишком охвачена горем, чтобы разбираться в каких-либо действиях, которые они предпринимали перед смертью.

Добрая медсестра проводила нас в палату бабушки. Её маленькая фигурка сидела в кресле-качалке, тупо глядя в окно. Её лицо было покрыто морщинами, а редеющие волосы собраны в пучок. Даже в преклонном возрасте можно было сказать, что в своё время она была красавицей.

– Маргарет, – тихо сказала медсестра, положив руку бабушке на плечо. – Маргарет, посмотри, кто пришёл в гости. Это ваши правнучки, Гвендолин и Микаэла.

– Кто? – спросила она тихим и хриплым голосом. Она отвернулась от окна и оглянулась на нас, её голубые глаза поразительно смотрели на меня.