Текст книги "Маленький Сайгон (ЛП)"

Автор книги: Т. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава 5

Фрай взял курс на юг по шоссе на Сан-Диего. Над желтовато-коричневыми холмами начали окрашиваться облака; поднимая пыль, бесшумно брело стадо коров. Волшебный, пронизанный смогом день, атмосфера которого невозможна в другое время.

Он съехал на дорогу, ведущую в Эль-Торо, и запетлял среди пастбищ южной части округа. Островки новых домов взбирались на засушливые холмы. Половина этих построек принадлежит Эдисону, подумал Фрай: ранчо «Песчаная отмель», «Дубки», «Клуб Нигель». И все это медная и никелевая мелочь по сравнению с ранчо Фрая – не более двухсот тысяч за штуку.

С дороги на Ла-Пас стало видно вдали Вавилонскую башню, экстравагантную постройку Рокуэлла в ассирийском стиле, которая долго никак не использовалась. Теперь офисы сданы различным организациям: таможенной службе, федеральному отделению гражданских записей, университету. Величественная пирамидальная постройка выступает на фоне холмов как галлюцинация – храм, ожидающий благочестивой паствы.

Стоянка представляла собой целый континент асфальта с несколькими машинами, поставленными у главного входа. Фрай припарковался и зашел в здание, направившись к лифту.

Табличка на стене триста сорок первой комнаты сообщала: «Доктор Стэнли Смит, директор центра по азиатскому сотрудничеству». Приемная была загромождена книжными стеллажами, но не было видно никакой секретарши. Из-за закрытой двери в кабинет слышался приглушенный женский голос.

Фрай отворил дверь и зашел в кабинет. Человек за письменным столом кивал женщине, сидевшей напротив него. Она что-то быстро говорила по-вьетнамски. Между ними стоял магнитофон, катушки вращались. Смиту на вид было за пятьдесят. Оплывший, лысеющий мужчина. На нем был розовый джемпер и золотая цепь. Щеки розовые, глаза – водянистые, печально-голубые. Фрай почувствовал в них несчастливое детство. Смит поднял палец, подавая знак женщине, и опустил его на выключатель магнитофона, затем улыбнулся.

– Вы, наверно, Чак Фрай!

Фрай кивнул. Смит что-то сказал женщине по-вьетнамски. Та обернулась на Фрая и улыбнулась. Она оказалась высохшей старухой лет семидесяти. Ее длинные седые волосы ниспадали на смуглое кожистое лицо, зубы почернели от привычки жевать бетель. Фрай сел. Смит представил женщину. Ее звали Бак.

– Вы знаете, где сейчас Ли Фрай? – спросила Бак.

– Пока нет, – ответил он.

Фрай обвел глазами кабинет: большой захламленный стол, шкаф с папками, старый деревянный гардероб, плакат Ли на стене, рядом – отвратительная увеличенная фотография мужского лица. Около гардероба была еще одна дверь, закрытая и обклеенная рекламными плакатами турпоездок во Вьетнам пятидесятых годов.

– События прошлой ночи совершенно ужасающи, – промолвил Смит. – Других слов не подберу. Сегодня утром в полиции мне ничего не смогли сообщить, разве что о том, что они разыскивают Эдди Во. Есть ли у них какие-нибудь существенные зацепки, кроме этого несчастного напуганного паренька?

– Мне об этом сообщат в последнюю очередь.

– А!.. Понимаю.

Фрай опять посмотрел на омерзительный портрет. Изображенный носил темные очки.

– Чем вы здесь занимаетесь, доктор?

Смит огляделся вокруг с гордым видом.

– Я профессор, и Маленький Сайгон – это область моей компетенции. В настоящее время я занимаюсь проектом вьетнамского архива – собираю устные рассказы и перевожу их для последующей публикации. – Некоторое время он распространялся о своей работе. Она была посвящена «процессу окультуривания» беженцев, «влиянию кино и телевидения на юношей», и «проблемам столкновения деревенской культуры с массовой культурой того сумасшедшего горнила, которое мы зовем Америкой». Книга будет называться «Перемещенные войной: современный рассказ вьетнамских беженцев».

– Звучит неплохо. Но, доктор Смит, мне хотелось бы поговорить с вами о похищении Ли.

– Ясное дело. – Он поднялся из-за стола и вежливо проводил Бак из комнаты, все время болтая что-то по-вьетнамски. Через секунду он возвратился и опять сел за стол.

– Это похищение имеет трагические пропорции… Можно называть вас Чаком? Ли Фрай так много сделала для своего народа. Она общалась с тайцами, вызволяла беженцев из лагерей и вывозила их в Штаты. Разумеется, ее музыка являлась великим вдохновителем. Уверен, вам известно, что в определенных кругах ее называли «Голосом свободы».

– Кому надо было ее похищать?

Смит поджал губы.

– То-то и оно, Чак. Никто во вьетнамской колонии не пошел бы на это. Молодежь ее уважает. Старики боготворят. На мой взгляд, здесь дело в экономических интересах, а не в политике. Ваш брат богат. Похитители потребуют денег.

– Местная шпана? Получается, они могут ее уважать, но не прочь погреть руки на выкупе?

Смит с сомнением покачал головой.

– Юные бандиты из Маленького Сайгона слишком превознесены прессой. Они представляют собой свободную структуру: никакой строгой организации, никаких «зон влияния», как у испанцев или черных. Они собираются, вымогают деньги, иногда совершают грабежи, затем распыляются, исчезают и опять собираются. По всем признакам, Чак, это едва ли дело местной шпаны. Автоматическое оружие? Организация и планирование акции? Сама цель? Нет. Полиция идет по ложному следу, таково мое мнение.

– А как насчет организованной преступности?

– Гай Трак? «Бамбуковая трость»? Вот это возможно. Нескольких человек из их верхушки за последние полгода не раз видели в Маленьком Сайгоне. Я лично узнал двоих.

– Насколько часто они прибегают к похищениям?

Смит как бы невзначай посмотрел на закрытую дверь, потом перевел взгляд на Фрая.

– Когда имеешь дело с организованными, профессиональными преступниками, надо иметь в виду, что если есть листва – есть и корни. На мой взгляд, вполне допустимо, что в «Гай Трак» знали об этом похищении. Возможно, даже были замешаны.

– Где их можно найти?

Смит покачал головой, плотно сжал губы и весь подался вперед. И опять посмотрел на дверь, потом на Фрая.

– Этого я вам не могу сказать, Чак. Хотя бы потому, что в данный момент их там нет. А еще потому, что они очень опасные люди. Кроме того, я не предъявляю обвинений, я просто очерчиваю возможности.

– Мин утверждает, что вы… популярны среди вьетнамских мальчиков.

Смит слегка покраснел.

– Я принимаю это как комплимент. У меня с ними близость. Они нежная нация, такая растерянная и непонятая в этой новой стране. Я сам временами чувствую себя непонятым, чувствую себя… как бы вне основного течения. У многих из них не было детства. В определенном смысле, мы родственные души.

– Когда последний раз вы видели Эдди Во?

Смит принял прежнее положение в кресле и посмотрел на Фрая.

– Три дня назад. Вы его тоже ищете? Как и полиция?

– Нет. Я знаю, что он к делу Ли непричастен. Он в этот момент был на автостоянке.

Смит недоверчиво посмотрел на Фрая и опять покраснел. Его глаза расширились.

– Вы видели его около кабаре?

– Совершенно верно.

Доктор Смит улыбнулся.

– Ах, тогда у полиции нет веских доводов его подозревать. Чак, это делает меня очень счастливым. Эдди Во – это такой… путаный паренек. Он напуган до ужаса.

– Откуда вы знаете, если не видели его целых три дня?

Смит тяжело проглотил слюну и опять поджал губы.

– Я достаточно хорошо его знаю, чтобы понять, что ему пришлось испытать. Он исчез, верно? Он знает, что полиция его ищет. Он боится. Вот и все, что я имел в виду. Но если вы видели его около «Азиатского ветра»… Это означает, что он невиновен.

Фрай посмотрел на Смита, который уперся взглядом в стол.

– Где он?

Смит вскинул глаза, изображая изумление.

– Я… А вы собираетесь заявить полиции, что видели его на улице перед кабаре?

– Уже это сделал.

– Выходит, Эдди теперь нечего бояться?

– Они хотят его допросить.

Смит вздохнул и метнул во Фрая косой взгляд.

– Это невозможно. Я… не стану этого делать.

– Делать что?

Смит встал, вновь покраснел и нахмурил брови.

– Это глупо. Он должен поговорить с полицией и снять с себя подозрение.

Смит подошел к двери, отпер замок ключом и распахнул ее.

Эдди Во сидел в смежной комнате, положив ноги на стол и читал журнал «Пипл». Его волосы по-прежнему были уложены гелем на манер Элвиса Пресли.

– Выходи, Эдди. Больше я не буду тебя покрывать. У нас появился свидетель.

– Пошел в задницу, – сказал тот. Он сердито глянул на Фрая. – И вы тоже.

Фрай посмотрел на Эдди. Высокие скулы, гладкая смуглая кожа, глубоко посаженные, подозрительные глаза, суженные скорее от страха, чем из-за наличия монголоидной складки. Вроде лейтенанта Вьет-Конга на известном снимке фотохроники – с пистолетом у виска и дуновением смерти, колышащем волосы. Фрай рассматривал Во с некоторым любопытством: эти люди тверже, чем мы.

– Я запомнил тебя: ты был на шоу, парень, – процедил Эдди.

– Ли замужем за моим братом.

– Знаю. Я знаю о ней все, кроме того, где она сейчас. Я слинял раньше, чем началась заваруха. Я невиновен, парень.

Смит умолял Во явиться в полицию, пройти допрос и снять с себя подозрения. Эдди слушал с ледяным выражением на лице.

– Если ты пойдешь в полицию, это тебе зачтется, – увещевал Смит. – А если ты заставишь их себя искать, будет только хуже.

Эдди встал, прошел мимо них в кабинет и выглянул в окно. Потом сел и посмотрел на Фрая.

– Пойти с ним, что ли?

– У тебя нет машины, Эдди. Он может подвезти тебя домой переодеться, а потом отвезет в полицию. Это твой единственный выбор, правда. Полиция будет тебя искать, пока не найдет.

– Они меня пристрелят. Когда они приходили ко мне домой, все были с пистолетами наготове. Поэтому я сбежал.

– Американские полицейские – это не гангстеры, Эдди.

– Я смотрю телевизор. И знаю, что они делают.

Смиту потребовалось еще десять минут, чтобы убедить Эдди поехать в Маленький Сайгон в машине Фрая и подвергнуться допросу. Фрай заметил, что Во, несмотря на свою раздражительность, был достаточно сообразителен, чтобы понять, что его профессор прав. Стэнли наконец вздохнул и сел в свое кресло.

– Теперь у меня гораздо легче на душе. Прошу, Эдди, скажи им, что ты пришел ко мне после прихода полиции. Скажем, в полдень. Я не хочу, чтобы меня арестовали за сокрытие беглеца.

– Я солгу. Я умею лгать.

Эдди поднялся, подошел к гардеробу Смита и распахнул дверцы. Фраю удалось разглядеть одежду внутри: черные кожаные жилеты и куртки, штаны и ремни с заклепками.

Смит перевел взгляд с гардероба на Фрая, его розовые щеки стали на тон ярче.

– Спасибо вам. Я рад, что вы пришли. – Он полез в стол и вытащил толстую рукопись. – Может, вам будет любопытно прочитать черновой вариант моей книги. Эту главу надиктовала мне Ли. Любые ваши замечания будут полезны. Меня интересует мнение широкой аудитории.

– Дай лучше мне! – выкрикнул Эдди. Он стоял спиной к Фраю.

Фрай взял пухлый конверт и поблагодарил профессора. Он опять взглянул на леденящий душу портрет. Он был похож скорее не на мужское лицо, а на спецэффект. Почему так притягателен этот монстр, спрашивал себя Фрай, и почему он носит темные очки?

– Что это?

Смит бросил на портрет оценивающий взгляд.

– Это фото полковника Тхака. Символично, что его имя рифмуется со словом «атака». Он – сотрудник войск внутренней охраны Ханоя. Отвечает за подавление малейших очагов сопротивления во Вьетнаме. Я полагаю, что его изуродованное лицо – отличный противовес красоте Ли.

– Что с ним случилось?

– Кто-то говорит – напалм, кто-то – белый фосфор. Некоторые утверждают, что его оставили умирать, и крысы… отведали его плоть. Он несколько лет провел в туннелях близ Сайгона, поэтому испортил глаза. Теперь он должен носить темные очки при дневном свете.

Эдди резко захлопнул гардероб.

– Парень, вот это клево!

Он сжал кулаки и развел руки в сторону, потрясая на запястьях двумя новыми кожаными браслетами с серебряными заклепками.

Точно такие же, как на убитом автоматчике в «Азиатском ветре», подумал Фрай. Он перевел взгляд со спины Эдди на Смита.

– Вы много раздарили таких браслетов?

– Да, конечно. Безделушка в знак расположения. Хотите парочку?

– А недавно вы кому-нибудь еще дарили такие?

Смит задумался.

– Пожалуй, да. Если быть точнее, кому-то из друзей Эдди.

Во угрюмо глянул на Смита.

– «Смуглолицые» не мои друзья, Стэнли. У тебя неточные сведения.

– Лок в течение десяти лет был тебе, практически, братом.

– Я его ненавижу. И тебя ненавижу. Пойдем, Фрай. Меня тошнит от этого места.

– Спасибо за книгу, – сказал Чак.

– Не за что. Вам правда не хочется получить пару таких браслетов?

– Ей-богу, не откажусь, право.

Смит кивнул, затем направился к гардеробу и вытащил два браслета. Фрай принял.

– Спасибо за все.

– Сообщите потом, что вы думаете о рукописи. – Смит поднялся и положил руку на плечо Эдди, но Во увернулся и вышел прочь.

Эдди занялся радиоприемником «Циклона» раньше, чем Фрай успел завести мотор. Он крутил ручку, пока не нашел песенку группы «Притворщики», включил полную громкость и начал барабанить по приборной доске в такт песенке.

– Мне нравится эта музыка, парень. Вот откуда у меня такое имя. В честь Эдди Ван Халена.

– А чем плохо твое настоящее имя?

– Оно звучит Данг, парень. А почему у тебя нет кассетной деки? Бедный, или что?

– Думай как хочешь.

Фрай возвращался по автомагистрали четыреста пять. Над холмами начал пламенеть закат, превращая дорожные знаки в золотые зеркала. Во закурил сигарету и отвернулся к окну.

– Чего от меня хотят полицейские? – спросил он.

– Им нужна Ли.

– У меня ее нет! Я не имею отношения к этой истории. Черт возьми, парень. Ну и херня.

– Где ты отшлифовал свой английский?

– В колледже. У меня были плохие оценки, поэтому меня исключили, и я открыл магазин звукозаписи. Я получал трояки. А в этой стране не любят вьетнамцев, которые получают паршивые трояки. Если ты не умен и не королева красоты, как та девчонка, ты просто ноль без палочки.

– Я об этом не знаю.

– А ты вообще ничего не знаешь о том, что такое быть в дерьме.

– Зато я знаю, что видел тебя на автостоянке после перестрелки. Что ты делал в том микроавтобусе?

Во посмотрел на него, затем выпустил полный рот дыма в окошко.

– Доставал новую пленку, парень. Та, что была у меня, вся спуталась. Я взял друзей для защиты. Я люблю Ли Фрай, парень. Я ее самый большой фанат. У меня почти все ее записи. Я писал ей любовные письма, хотя знал, что она никогда не ответит.

«Всего одну ночь с ней в одной постели. Я не был бы ей братом».

– Ты знаешь, то, что произошло, часто случается?

Во быстро посмотрел на Фрая.

– Нет.

– На автоматчике, которого убили, были те же браслеты, что дал нам Смит. А кто такой этот Лок?

Во посмотрел на него еще раз, приглушил радио.

– Просто панк, которого я раньше знал. Но Лок никогда не прикоснулся бы к Ли Фрай. Он знает, что я бы его убил за это. Я ее официальный защитник от шпаны. «Граунд Зеро» – ее преданные псы.

Что мне действительно было нужно от Мина, подумал Фрай, так это точное имя убитого автоматчика.

– А что ты думаешь о Джоне Мине?

– То, что он фараон, а фараонам доверять нельзя. Особенно тем, которые не носят формы. Они все бандиты, вроде меня.

– Ты имел с ним дело раньше?

– Он новенький. Старается казаться могущественным. Говорят, что полицейские здесь не такие, как во Вьетнаме. Я в это не верю. Они все гангстеры, точно так же, как в Сайгоне.

– Как давно ты живешь в Штатах?

– Десять лет. Я был в Сайгоне, когда закончилась война. Потом лагеря в Таиланде. Оттуда-то и вышла банда «Граунд Зеро». Нас было шестеро, мы были мелкими воришками. А ты где был в это время, Фрай?

– Был исключен из колледжа.

Они свернули с магистрали в Вестминстер. Дом Эдди находился в миле от Сайгон-Плазы. Когда Фрай повернул на Вашингтон-стрит, Эдди весь подался вперед, вперившись взглядом в белый «Шевроле», припаркованный у тротуара. Фрай увидел за рулем какого-то человека.

– Из «Смуглолицых»? – спросил Фрай.

Во потряс головой, но продолжал смотреть, пока они проезжали мимо.

Эдди жил в старом доме с двумя спальнями, вытоптанным газоном, худосочным апельсиновым деревом перед входом и зарослями сорняков.

Фрай заехал на дорожку, вылез из машины и проводил Эдди к дверям. Во опять оглянулся на «Шевроле», стоявший на улице, но ничего не сказал.

Гостиная была обставлена мебелью из дешевого магазина – все разрозненное и по крайней мере десятилетней давности. Но стереосистема Во была произведением искусства: большие плоские акустические колонки, проигрыватель компакт-дисков, кассетная дека и усилитель. Плакат Эдди Ван Халена криво свисал со стены.

Во постоял с минуту, словно впервые видя свой дом.

– Что-то не так, – наконец промолвил он.

Фрай заглянул в спальню Эдди: лампа, стопка вьетнамских журналов и газет, матрас на полу с брошенным поверх спальным мешком – старого образца, толстым, с фазанами, летящими по красной фланели.

Эдди зашел в спальню, прикоснулся к предметам на туалетном столике.

– Здесь кто-то был, – сказал он. Метнулся назад, в гостиную, заглянул за шторы, потом проверил дверной замок. – Наверно, Лок. Ненавижу «Смуглолицых», что бы там ни говорил Стэнли Смит.

Эдди прошел в кухню, вытащил пистолет из ящика и жестом пригласил Фрая пройти во вторую спальню.

Фрай похолодел.

– Осторожней с этой вещицей, Эдди.

– Я отличный стрелок. Тебе повезло, что ты со мной. Взгляни на это.

Во включил свет. Комната оказалась святилищем Ли. Плакаты с автографами, аодай на плечиках, подвешенных к стене, около трех десятков фотографий, теснящихся в большой раме, вырезки из журналов, собрание обложек к альбомам, которых Фрай не видел никогда, нерезко увеличенный снимок Ли и Эдди в «Азиатском ветре». Еще был микрофон с табличкой, которая сообщала: «Микрофон Ли Фрай – 4/7/88».

– Все это барахло – ее, – тихо проговорил Эдди. – Я собирал это последние семь лет. В шкафу есть еще.

Он посмотрел в окно и плотно сдвинул занавески.

Леденящая рябь пробежала по спине Фрая.

– Здорово.

– Пива? – Эдди швырнул пистолет на кровать.

– Давай.

Во отправился в кухню и возвратился с двумя банками. Фрай наблюдал за тем, как Эдди созерцает аодай. Под твердостью его лица он мог различить волнение.

Фрай заметил обрамленный снимок рядом с коллекцией фотографий в большой раме. Единственное фото в комнате, на котором не было Ли. На нем был изображен Эдди, обнимающий молодого человека. Того же роста, того же возраста. Волосы Эдди были напомажены до совершенства. Другой был с плоско подстриженной макушкой высотой дюйма два. Они выглядели счастливейшими панками из всех, которых Фрай успел повидать за долгие годы. Они были созданы друг для друга. Мальчики улыбались в камеру.

– Лок, – пояснил Эдди, глядя на снимок.

– Выходит, вы когда-то правда были друзьями.

– Мы вместе выживали в лагерях. Я вырвался первый и основал «Граунд Зеро». Он освободился позже и присоединился к нам. А потом откололся и основал банду «Смуглолицых». Он меня предал. Когда-нибудь, если захочу, я разорву эту фотографию.

– Это он был в белом «Шевроле»?

– Нет.

– Тогда кто?

– Если бы я знал, парень, я бы не нервничал.

Они перешли в гостиную. Эдди поставил пленку Ли Фрай.

– Ты никогда такого не слышал, – сказал Во. – Я сам свел эту запись.

Пока Фрай слушал, Эдди отправился в спальню. Немного погодя он вышел в чистой одежде. Волосы были тщательно выложены. С ним опять был пистолет.

– Я хочу, чтобы ты подвез меня в мой магазин до того, как мы поедем в полицию. Хочу запереть эту вещицу, включить сигнализацию и взять немного денег. Дам на лапу, чтобы не посадили в тюрягу. Сейчас никому нельзя доверять, парень. Даже банде, в которой сам состоишь.

Пока Фрай ехал по улице Эдди, тот наблюдал в зеркало заднего вида за «Шевроле», который отъехал от тротуара и последовал за ними. Через квартал между ними втиснулась еще одна машина.

– Эдди, кто нас пасет – «Смуглолицые»?

– Я же тебе сказал, Фрай: не знаю.

Сайгон-Плаза была спокойна, как обычно по вечерам в понедельник. Ряды фонарей бросали тусклый свет на автостоянку, мраморных львов перед входом, на большую арку. Как всегда, цветные бумажные птички валялись повсюду на асфальте.

Но стоило только Фраю въехать на площадь, как он увидел пожарные машины перед входом в магазин звукозаписи «Граунд Зеро», полицейские автомобили и маленькую толпу, собравшуюся с одной стороны. Двое в желтом, расставив ноги, держали рукав, исторгающий белые потоки пены на пылающий магазин Эдди.

Глава 6

Полыхало сильно, большие языки пламени ревели за витринами. Фрай резко затормозил, и они выскочили из машины. Эдди увернулся от двоих полицейских и побежал в свой магазин.

Детектив Джон Мин возник из белого «Шевроле», который следовал за ними от дома Во. Он вытащил револьвер, обменялся долгим взглядом с Фраем, затем послал офицеров за Эдди. Пожарные подняли шланг, посылая яркую дугу воды над фонарями – в темноту.

Полицейские схватили Эдди у дверей в магазин и поспешили назад с худеньким пареньком, зажатым между ними. Все они вымокли. Во глянул на Фрая, потом на Мина.

– «Смуглолицые», – только и сказал он.

Как только на одном из запястий Эдди защелкнулся наручник, он метнулся в сторону и описал зигзаг на тротуаре. Один полицейский оказался сбит с ног. Другой поскользнулся на мокром асфальте и упал.

Мин поднял револьвер и приказал Эдди остановиться.

Фрай заметил, что Во оглядывается через плечо: глаза расширены, ноги мелькают, серебристый наручник блестит, подпрыгивая за ним и звеня.

Еще не успев принять решение, Фрай сделал два шага вперед и сильно толкнул Мина. Слева кто-то начал стрелять, выпустив за одно страшное мгновение шесть пуль подряд. Мин рукояткой наотмашь ударил Фрая. Фрай упал на колени. Помутившимся взглядом он увидел, что Эдди свернул за угол и исчез.

Когда Фрай наконец поднялся, Эдди уже не было видно. Аккуратным строем стояли магазины. Редкие прохожие поднимались с тротуара, выглядывали из-за дверей, уползали к своим автомобилям. Полицейские уже шныряли по магазинам под яростным руководством Мина, чей визгливый крик эхом отдавался по всей площади. Мимо Фрая пронеслось облако порохового запаха, уступив место знойному духу пожара. Он стоял на том же месте, у него звенело в ушах и кружилась голова. Он ждал, когда же приволокут Эдди Во – живого или мертвого.

Бегом вернулся Мин и наручником приковал Фрая к уличному фонарю. Кольцо он затянул очень туго.

– Если попробуете освободиться, я вас пристрелю.

Фрай наблюдал за поисками. Прошлая ночь повторяется, подумал он: в одном магазине тебе никто ничего не скажет; в следующем скажут ровно столько же, сколько в первом. Пульсировало в голове – в том месте, куда пришелся удар. Несколько капель крови упали на тротуар. Мин послал троих офицеров на задний двор здания. Подоспели еще две полицейские машины с включенными сиренами и мигалками.

Пять минут еле-еле тянулись. Фрай наблюдал. Как дети в поисках рождественских подарков, подумал он, но никто ничего не найдет. Полицейские уходили на поиски лишь затем, чтобы через минуту возникнуть с угрюмым выражением удивления и злобы на лице. Прочесав все места, где мог укрываться Эдди, они собрались перед входом в ювелирную лавку в обстановке общего смущения, обменивались замечаниями, гадали.

Наконец из дверей заведения Толковательницы Снов бодрым шагом вышел Мин и махнул своим людям, чтобы те возвращались в машины. Фрай наблюдал за его приближением: невысок и худощав, прекрасно скроенный костюм, лицо бледно и сердито. Он остановился, не доходя несколько футов.

– Скажите – зачем вы это сделали?

– Зачем? А вы как могли стрелять в потерявшего голову паренька, у которого только что сгорел магазин? Как вы, черт возьми, могли…

– Заткнитесь! – Мин врезал ему тыльной стороной ладони, и довольно сильно. Красные капли брызнули на основание фонаря. Затем Мин предъявил Фраю обвинение: – Вы арестованы за содействие побегу преступника, за вмешательство в следствие и вторжение на место преступления.

Мин отсоединил Фрая от столба, потом затянул наручники еще туже и потащил его на автостоянку. Толпа вьетнамцев наблюдала за происходящим. Пожар в магазине Эдди шел на убыль.

Остановившись у белого «Шевроле», Мин отпер багажник. Достал фонарик и смахнул крышку с мелкой картонной коробки, лежавшей рядом с запасным колесом. Внутри был пурпурный аодай Ли, прикрытый полиэтиленовым пакетом. Там же лежали ее шелковые брюки и одна туфелька. На блузе виднелись какие-то темные капли, и она была разорвана.

– Еще мы нашли сережку и нижнее белье.

– Где?!

– В гараже Эдди Во. Сегодня днем. Подумайте об этом на досуге, когда будете считать тараканов в тюремной камере.

В отделении полиции Вестминстера у Фрая отобрали личные вещи и сняли отпечатки пальцев. В тюрьме помощники шерифа записали его в книгу и опрыскали ему задницу средством против вошек. Когда Фрая ввели в камеру, заключенные засвистели и предложили пропустить его через очередь. На нем была синяя тюремная роба и по-прежнему – наручники, так сильно затянутые, что в пальцах пульсировала боль. Он оглядел ухмыляющиеся лица и засомневался в истинной правоте Джона Уотерса, написавшего когда-то, что, находясь под арестом, каждый становится лучше. Во время этого кошмара ему разрешили позвонить Беннету. Потом дородный доктор наложил на его лоб шов в пять стежков.

Он лежал на койке и смотрел в потолок. Сосед снизу предложил ему кусочек жевательного табака, затем стал рассказывать, как его опустили за изнасилование с отягчающими обстоятельствами. Когда он начал свою историю в пятый раз, Фрай велел ему заткнуться и попробовал уснуть. Остальные два сокамерника держались каждый сам по себе. Лежали на койках, отвернувшись к стене.

Фрай очень устал. Лежа в камере, он пришел к мысли, что, возможно, это место для него как раз самое подходящее. Лучше всего – держаться в стороне. В это трудно поверить, думал он, я был совсем рядом с Эдди, мог его придушить, но вместо этого помог ему уйти.

Аодай Ли, запачканный кровью. Ее штаны. Ее туфелька. Ее сережка. Вот почему Мин торчал у дома Во. Вот почему он не взял Эдди сразу, как только мы туда приехали. Он надеялся, что я и Эдди приведем его к Ли. Может быть, Эдди и привел бы.

Но вместо этого он сбежал.

Фрай задремал. Вскоре после полуночи надзиратель проводил его в комнату досмотра. Он получил назад свою одежду. Из которой, как ни странно, не исчезло ни цента.

Он познакомился со своим новым адвокатом, Майком Флаэрти, которого привез сюда Беннет. Сам Беннет не показался. Фрай вышел на улицу, в прохладу раннего утра, и Флаэрти повел его к «Мерседесу».

– Ваш брат хочет вас видеть, – сообщил Майк. – Я подвезу вас к вашей машине.

Беннет, Доннел Кроули и Нгуен Хай находились в гостиной – перед каждым лежали бумаги с какими-то записями. Перед Нгуеном, кроме того, лежал пистолет тридцать восьмого калибра. Двое мужчин, которых Фрай никогда раньше не видел, присоединяли магнитофон к телефонному аппарату. Оба были в гражданских костюмах, оба внимательно посмотрели на Фрая, когда тот вошел. Кроули представил их как Миклсена и Тойбина, агентов ФБР. Окна были раскрыты, ночь была тепла.

Беннет быстро взглянул на Фрая и велел ему идти в коттедж Доннела, который находился на заднем дворе.

Фрай двинулся по коридору, вновь замечая по пути картины, декорации и призы. Он остановился перед военными фотографиями: снимками его брата и Ли в клубе «Розовая Ночь» в Сайгоне. Бенни на своих здоровых ногах выглядел счастливым, посвежевшим, немного хмельным от войны, от чужой страны, от любви. Ли стояла рядом. У нее были закрученные в высокую прическу волосы, по тогдашней западной моде, и до странности девическое лицо. Кажется, что это было так давно, подумал Фрай. Судя по их виду, целую вечность назад. Потом – грамоты и знаки отличия Бенни, как военные, так и гражданские: два Пурпурных Сердца, Серебряная Звезда, почетный знак «Человека Года» от газеты «Лос-Анджелес Таймс», грамота Вьетнамской торговой палаты «Рука Дающего» – и еще множество наград. Среди них пара совсем новых, которых не было, когда Фрай видел их в последний раз. Бенни, подумал Фрай, никогда он не будет по-настоящему счастлив, пока не станет самым лучшим, самым первым во всем.

Фрай заглянул в кабинет Беннета: книжные полки, чертежный стол и посередине комнаты на подставке – макет строительства «Лагуна Парадизо». Он смотрел на миниатюрные холмы, воду из голубой эмали с крохотными лодочками, дома и магазины.

«Лагуна Парадизо», подумал он, пока это самый крупный проект Беннета. Его детище. И прощальный поклон Эдисона.

Через хозяйственную комнату Фрай вышел на крыльцо. Прожектор на гараже заливал светом задний двор – кирпичное патио, навес, обширный газон. Кусты живой изгороди были аккуратно подстрижены, трава недавно скошена, растения вдоль одной из стен идеально расположены и старательно ухожены. Об участке заботился Доннел. В дальнем конце, под большим апельсиновым деревом, стоял его коттедж. Фрай позволил себе войти. Кровать, пластиковый стол, маленький телевизор. Прошло десять лет, подумал Фрай, а я здесь ни разу не был. Он сел на кровать и стал ждать. Шов болел, от средства против вшей распространялся запах, точно в ветеринарной лечебнице.

Беннет вошел через несколько минут, оперся на кулаки и посмотрел вверх на Фрая.

– Ты в порядке?

– Я в норме.

– Опустись на мой уровень, ладно, Чак?

Фрай встал на колени перед братом. Глаза у Беннета были какие-то странные. Но даже в детстве Фрай понимал, что значит этот взгляд.

– Чак, ты что-то натворил?

– Старался помочь. Ты знаешь, что Эдди Во…

– Знаю.

Кулак Беннета достиг его груди раньше, чем он смог увернуться. С Фрая словно багром сорвали дыхание, что-то взревело в ушах, а Беннет оседлал его и своими мощными руками схватил за горло.

Лицо Беннета нависало над ним. Давление пульсировало в глазах. Два больших пальца перекрыли глотку. Голос, что исходил из стиснутого рта, был суров и холоден, как сталь револьвера Мина.

– Никогда больше этого не делай. Не делай ничего, о чем я тебя не прошу. Не шевелись. Не думай. Не дыши без моего разрешения. Никогда.

Фраю казалось, что он кивает. В глазах покраснело, как будто он барахтался под водой, потеряв ориентацию. Последнее, что запомнилось – он задыхался. Потолок из красного превратился в ярко-белый, потом опять покраснел. Он мог слышать свое дыхание – быстрое при выдохе, долгое при вдохе. Он сел. Комната закружилась. Едва отдышавшись, он сразу закашлялся.

Беннет возвратился из кухоньки Кроули, поддерживая равновесие одной рукой. В другой руке он нес стакан воды.

– На, выпей.

Фрай отшвырнул стакан, который разбился об стену. Когда Фрай поднялся на ноги, ему как никогда захотелось избить ногами Беннета до полусмерти. Взгляд Беннета был бесстрастным, уравновешенным. Фрай уже представлялось, как его нога описывает дугу, потом короткий рывок вверх, прямо в челюсть Беннета.