Текст книги "Город любви"

Автор книги: Сьюзен Нэпьер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Отойди, – хрипло прошептала она, – я слышу, что…

Люк пробормотал что-то на французском, или на английском, или на каком-то другом языке – это теперь не имело значения, потому что он уже целовал ее и все окружающее перестало для нее существовать: она ощущала лишь пьянящий вкус его губ, легкий аромат его одеколона и крепкие руки, прижимавшие ее к мощной груди.

Огонь вспыхнул в крови Вероники, когда Люсьен нежно прикусил ее нижнюю губу и проник языком в рот. Он прижался к ней бедрами, будто зажав в тиски между собой и холодным камнем. Это было дикое, опустошающее, страстное ощущение – совсем не похожее на те шутливые поцелуи во время фейерверка… и совсем не похожие на те поцелуи, которые когда-то были в ее жизни!

Вероника почувствовала, что теряет голову: она изогнулась в его объятиях, вцепившись ногтями в плотную джинсовую ткань, обтягивавшую ягодицы Люсьена, заставляя его содрогаться и со стоном произносить ее имя и еще глубже проникать языком в ее рот. Вскрик двух голосов эхом разнесся по колоннаде и вернул их обоих к реальности, но лишь для того, чтобы они осознали остроту их желания.

– Пойдем… – это было все, что он сказал, и голос его был наполнен обещанием блаженства. И девушка вышла за ним на лунный свет. Но они не сразу дошли до следующей улицы. Он целовал Веронику возле каждой колонны, всю дорогу под аркадой, и когда они, в конце концов вдруг оказались возле ее дома и стали подниматься по лестнице мимо ее квартиры, девушка не выдала свой восхитительный секрет.

Она никогда не думала, что потрясающе сексуальна, пока не взглянула на себя глазами Люсьена. Люк хотел ее и не боялся этого показать. Он овладел ею так, что в ней открылись все тайные желания, о которых она даже и не подозревала. У нее никогда не было мужчины, который раздевался бы перед нею так, как он… медленно, чувственно Люсьен снимал с себя одежду, не отрывая глаз от ее лица, наблюдая за тем, как она смотрит на его готовившуюся к любви плоть, как розовеют ее щеки, расширяются серые глаза и приоткрываются в предвкушении губы…

А потом настала очередь Вероники, и его страстный восхищенный взгляд помог ей справиться со своей стыдливостью, молчаливо показал ей, насколько привлекательны пропорции ее высокой фигуры. Люсьен расстегнул молнию на ее юбке, позволив той плавно упасть на пол, и с трепетным нетерпением стал помогать девушке, снимать шелковый топ, скрывавший пышные груди. Он жадно припал губами к нежно-розовым округлостям, обнажившимся под кружевным краем бюстгальтера. Его руки были такими же искусными, как и рот, и Вероника закрыла глаза, когда ее охватило неземное чувственное блаженство…

И вдруг она почувствовала холодную воду на своем лице!

Глаза Вероники мгновенно открылись, и ее сладкое возбуждение превратилось в смущение и растерянность, когда она ощутила мягкое покачивание вагона и поняла, что маленькая девочка, которая шла по проходу, облила ее водой из открытой бутылки. Вероника рассеянно выслушала извинения матери девочки и с улыбкой заверила ее, что минеральная вода очень полезна для кожи лица.

Поезд уже приближался к Авиньону, а Вероника так и не увидела восхитительных пейзажей сельской Франции. Надо будет обязательно полюбоваться ими на обратном пути, сказала себе девушка.

Кто-то бросил газету на пол перед незанятым местом, где должна была сидеть Карен. Вероника машинально наклонилась и подняла ее. Это была та самая газета, которую в баре читал Люсьен. Центральное место в ней занимали фотографии знаменитостей, сделанные папарацци. Девушка сунула газету в сумку. Потом я обязательно выброшу ее, пообещала она себе. Ей не нужен сувенир, напоминавший о той ночи!

Выйдя из поезда, Вероника направилась к ряду стеклянных боксов, где стояли автомобили, предлагавшиеся в аренду. Девушка лишний раз обрадовалась тому, что догадалась купить себе широкополую соломенную шляпку на ярмарке в Париже. В столице была жара, а здесь, на юге Франции, солнце палило еще беспощаднее, хотя и не достигло пока своего зенита.

К окошку кассы выстроилась длинная очередь, но она двигалась на удивление быстро, и вскоре Вероника уже нервно крутила в пальцах ключ от взятого напрокат «Фольксвагена». Вдруг девушка помертвела. Возле окошка стоял мужчина с панамой в руке. Облокотившись на прилавок, он шутил с девушкой, протягивавшей ему бланк договора.

Это Люк! Тот мужчина в оливковой рубашке и джинсах, которого она видела на станции… Это он, точно он!

Выйдя из транса, Вероника поспешно бросилась к выходу. Голова у нее кружилась. Еще одно совпадение – это слишком много, лихорадочно размышляла она, садясь за руль.

Преследует ли он ее? Ведь она сказала ему о том, что собирается провести большую часть своего отпуска на юге Франции, хотя не уточняла, когда именно уезжает. А он, в свою очередь, говорил, что собирается поехать отдыхать на средиземноморское побережье. Ему, вероятно, приятно было думать, что они могут случайно наткнуться друг на друга где-нибудь на пляже в Ницце или Каннах…

Воображение девушки разыгралось. А что, если Люсьен преследует ее с какой-то зловещей целью? Что, если он мошенник? Или сексуальный маньяк?

Она вдруг рассмеялась над своими дикими подозрениями. На самом деле они с Люсьеном были случайными знакомыми, проведшими ночь вместе. Они неплохо провели время, вот и все!

Их неожиданная встреча могла иметь простое объяснение. Люк нес в руке ноутбук, значит, он приехал в Авиньон по делу. Скорее всего, он работает сам на себя, как и Вероника, и может сам планировать свое рабочее время.

Вероника и так уже нервничала оттого, что ей придется впервые вести машину с правым рулем и одной ориентироваться в незнакомом месте, а тут еще и параноидальный страх, что ее преследует серийный убийца!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Девушка вздохнула с облегчением, когда, наконец уселась за столик под густыми ветвями дерева на крошечной деревенской площади и сделала глоток кофе. Легкий теплый ветерок овевал ее шею и трепал концы волос, завязанных в «конский хвост».

Карен сказала, что Риды ожидают ее приезда не раньше двенадцати, поэтому Вероника решила не торопиться. Она поехала живописной дорогой, минуя большие поселки, и когда увидела это кафе, то решила, что ей стоит в него зайти.

Вероника откусила кусочек пирожного и стала наслаждаться вкусом абрикосового крема.

Вдруг на булыжную площадь въехал серебристый кабриолет с откинутым красным верхом. Остановившись возле кучки детей, дразнивших собаку, водитель лениво огляделся вокруг. Глаза его были скрыты черными очками, но Вероника увидела матово поблескивавшие черные волосы. Закинув одну руку на спинку свободного рядом с ним пассажирского сиденья, водитель взглянул через плечо, резко дал задний ход и припарковал автомобиль возле края тротуара. Затем, не утруждая себя открыванием двери, мужчина легко выпрыгнул из автомобиля.

Сделав несколько широченных шагов, он уже стоял перед Вероникой. Его черная тень легла на белую скатерть.

– Какая приятная встреча!

Кофе пролилось на блюдце, когда девушка увидела его ироническую усмешку. Она взглянула в сверкавшие огнем карие глаза Люсьена – очки его были сдвинуты на лоб, руки воинственно уперты в бока. Мужская агрессия буквально бурлила в нем и, казалось, переливалась через край.

Ее охватила паника.

– Что ты здесь делаешь? Преследуешь меня? – выпалила она, и в голосе ее смешались надежда и ужас.

Возникла короткая пауза, будто он был обескуражен вопросом.

– Собираешься вонзить в меня эту штуку, если мой ответ тебя не удовлетворит? – осторожно спросил Люсьен, и девушка вдруг осознала, что сжимает в руке нож, которым отрезала кусочек пирожного. Она торопливо положила его на тарелку. В случае чего можно и закричать – ведь это общественное место.

В отличие от прошлой ночи.

В последний раз, когда я разговаривала с этим мужчиной, мы лежали голыми на кровати, горячо и страстно занимаясь сексом!

Вероника покраснела, и искры, которые тлели в его глазах, вспыхнули с новой силой.

Он придвинул ногой стул от соседнего столика и уселся на него, широко расставив ноги.

– Подыскиваешь подходящие слова, Вероника? – спросил он с дерзкой улыбкой. – А ведь ты так много говорила в прошлую ночь!

В ее беспокойных глазах мелькнула насмешка.

– А ты неожиданно прекрасно заговорил по-английски, – язвительно бросила девушка. – И даже без малейшего акцента.

– Я дипломированный гений, – надменно произнес Люсьен. – Могу мгновенно выучить все. – Его зубы ослепительно блеснули в улыбке – необыкновенно белые на фоне загорелой кожи.

– Ты не более француз, чем я! – выпалила Вероника, отчаянно пытаясь припомнить, какие предательские слова могла прошептать ему в экстазе, уверенная в том, что он не понимает ни слова.

– А я и не говорил, что француз, – он пожал плечами. – Я полагал, что мы договорились: никаких вопросов, никаких ответов. Ведь ты даже не пыталась выяснить, кто я. Но теперь думаю, что ты уже знала, кто я такой, даже когда еще не пришла в этот бар. Иначе мы никогда бы не встретились. Да, Вероника?

Девушка отвела глаза в сторону, вспомнив о том, как шпионила за ним из окна своей квартиры.

– Не совсем так…

– А как? – настаивал он.

Вероника содрогнулась при мысли, что ей придется это объяснять, и решила тоже выразить недовольство.

– А зачем ты притворялся, будто не знаешь ни слова по-английски? – слабо возразила она.

– Точно так же, как ты притворялась, будто не знаешь ни слова по-французски, – парировал он.

Она заморгала.

– Я действительно…

– Тогда зачем тебе это? – Он наклонился и вытащил торчавшую из ее сумки бульварную газету – Или хочешь сказать, что купила ее только из-за фотографий? – язвительно добавил он.

– Я не читала ее – она не моя, – быстро сказала девушка, проклиная дурацкий импульс, заставивший ее подобрать газету, – желание продлить с ним хоть какую-то связь. – Кто-то оставил газету в поезде, – пробормотала она. – Я хотела выбросить, только забыла об этом…

– Замечательно. Вон мусорный ящик, – сказал он. – Я выброшу ее прямо сейчас, чтобы тебе не пришлось утруждать себя. – И, сопровождаемый ее изумленным взглядом, он встал, взял газету и запихал глубоко в мусорный ящик. Затем вернулся к столику, удовлетворенно отряхивая руки.

В газете было что-то, что разозлило его, и он не хочет, чтобы она об этом узнала, поняла девушка.

Люсьен уперся подбородком в сцепленные руки. Подбородок оброс черной щетиной.

– Так о чем мы говорим? О, да, о той шараде, которую устроили прошлой ночью. Кстати, ты рылась в моих вещах, прежде чем уйти?

Она окаменела.

– Зачем мне это? Я не воровка!

Он выпрямился, и с лица его исчезла презрительная насмешка.

– А что еще прикажешь думать, когда я проснулся и обнаружил, что ты сбежала ночью, при лунном свете!

– Не ночью, а утром, никакой луны уже не было. Я… У меня были срочные дела.

– И тебе надо было позвонить! – предположил Люсьен. Он вскинул голову, и луч света, проникший сквозь крону дерева, окрасил его глаза в ярко-бронзовый цвет.

– Да, мне надо было сделать несколько звонков, – призналась девушка, озадаченная его внезапным напряжением.

– Включая твоего работодателя, конечно? – пробормотал Люсьен, и она еще больше смутилась. – В Лондоне?..

Темные брови Вероники сдвинулись.

– У меня нет работодателя. Я сама себе хозяйка. И я говорила тебе, что из Новой Зеландии…

– Так ты свободный художник? – оборвал он ее, пренебрежительно сморщив свой ястребиный нос.

– Предпочитаю называть себя независимой бизнес-вумен, – холодно произнесла она.

Лицо его окаменело.

– Ну, как бы ты себя ни называла, советую тебе не вставать у меня на пути, потому что я не люблю, когда меня шантажируют, и на этот счет во Франции существуют строгие законы. В один момент тебя могут выдворить из страны – и ты покатишься отсюда на своей пышной белой заднице!

От изумления Вероника открыла рот.

– Ты думаешь, что я преследую тебя? – в ее низком грудном голосе звучало презрение. Девушка начала смеяться, затем остановилась, когда, взглянув на его плотно сжатые губы, поняла, что он говорит вполне серьезно. – Это неимоверная глупость! Как я могу преследовать тебя, когда первая приехала сюда? – с триумфом воскликнула она.

– Только потому, что мне перед отъездом потребовалось забрать в Авиньоне некоторые вещи, – возразил он. – Думаешь, я не заметил, как ты шаталась вокруг, когда я арендовал автомобиль? Признавайся, ты вернулась к окошку кассы и спросила служащую, куда я собрался поехать, чтобы отправиться той же дорогой?

Вероника судорожно перевела дыхание.

– Я не шаталась вокруг, – сказала она. – Я тоже арендовала автомобиль. Я даже не представляла, что ты видел меня, – добавила девушка сухо, не осознавая того, что это может быть истолковано как признание вины.

– О, не надо! Не так уж много было рыжих голов вокруг, возвышавшихся над толпой, как маяк.

– У меня не рыжие волосы! – В школе Веронику много дразнили из-за высокого роста, не говоря уже о том, что ей присвоили кличку «рыжая».

Он окинул ее взглядом.

– Они ярко горели под солнцем Прованса. Почему, ты думаешь, все знаменитые художники съезжаются сюда? Потому что здесь особое освещение, и человеческий глаз воспринимает цвет совсем иначе, нежели везде.

– Именно поэтому ты приехал сюда? Ты «свободный художник» в прямом смысле этого слова? – спросила она. Переменчивый темперамент художника мог объяснить, но не извинить его поведение. Может быть, в той злополучной газете были нелестные отзывы о его работах?

Он встал.

– Зря стараешься, Вероника, – мрачно произнес Люсьен. – Эти большие потрясающие глаза, возможно, очень трогательны, но слишком поздно изображать из себя невинность. – Он наклонился и, упершись руками о столик, приблизил к ней свое лицо. – Это первое и последнее предупреждение, Вероника. Держись подальше от меня и всего, что меня касается, или я сделаю так, что ты проклянешь тот день, когда приехала во Францию. И кстати, – он слегка качнулся вперед и поцеловал ее прямо в неподвижные губы, – спасибо за прошлую ночь. Ты действительно была хороша – потрясающая любовница, такой у меня давным-давно не было…

И он пошел к автомобилю, запрыгнул в него, с ревом включил мотор и мгновенно исчез из виду. Вероника машинально поднесла руку к груди и только теперь осознала, что в пылу разговора не спросила его о своем кулоне. Может быть, именно она должна обвинять его в воровстве!

Даже несколько часов спустя, кружа по узким дорогам в окрестностях Воклюза, она все еще вспоминала его слова.

Спасибо за прошлую ночь. Потрясающая любовница. Они стояли в одном ряду с «пышной задницей», и если она увидит его когда-нибудь снова, решила Вероника, то даст ему пощечину.

Девушка остановилась на перекрестке и узнала главную дорогу, по которой уже въезжала в деревушку. Не желая больше плутать, она решила припарковаться на обочине, возле большого виноградника, не огороженного никаким забором. Границы собственности не были даже отмечены столиками, и это казалось удивительным – совсем не так, как в ее стране. Вероника вздохнула и, облокотившись о дверцу автомобиля, отхлебнула из горлышка бутылки немного теплой воды. Девушка стала смотреть на соборный шпиль и башню с часами, возвышавшиеся над верхушками могучих деревьев. Похоже, наступило время сиесты: улица была почти безлюдна. Жара, как одеяло, окутала окрестности, и желто-коричневые каменные домики этой древней деревушки, казалось, сами выросли из скалистой земли. Это была идиллическая картина, невероятно мирная и тихая, если не считать громкого хора цикад, прятавшихся в жесткой траве.

И, словно противореча столь поспешным выводам, раздался громкий бой часов на башне, и два подростка на скутерах, пронзительно сигналя друг другу, стремительно промчались мимо Вероники.

Вдруг девушка услышала лязг металла и взглянула на другую сторону дороги. Из больших кованых ворот вышел мужчина.

– Осматриваете окрестности или хотите купить этот виноградник? – поинтересовался он с улыбкой.

Вероника улыбнулась ему в ответ. Она сразу узнала Майлса Рида.

– Всего лишь осматриваю окрестности, Майлс! И пытаюсь разобраться в той карте, которую дала мне Карен! Я даже не представляла, что приехала прямо к вам!

Майлс Рид рассмеялся.

– Привет, Вероника! Мы сразу не догадались, что это ты. Ты проехала мимо нас несколько раз, прежде чем Мелани узнала твои рыжие волосы… – Майлс не заметил, как она вздрогнула, и продолжал: – Не ругай свою сестру – все мы иногда делаем оплошности. Здесь очень извилистые дороги. Сейчас я открою тебе ворота.

Подъездная аллея плавно огибала высокие цветущие кустарники, вишни и абрикосы, затем раздваивалась на две дорожки: одна вела к большому двухэтажному дому с мощеным булыжником двором, а другая, более узкая, – к маленькому домику, покрашенному в кремовый цвет, с глубоко посаженными окнами, задернутыми голубыми занавесками.

Майлс проводил гостью до порога и вручил два ключа на маленькой веревочке.

– Один ключ – от ворот, другой – от домика. Мелани подойдет через минуту и все тебе покажет. Она сейчас пытается вытащить из бассейна Софи.

Он поднял сумку Вероники – легко, как перышко. Майлс выглядел гораздо моложе своих шестидесяти лет: возможно, потому, что много времени проводил на свежем воздухе, занимаясь физическим трудом.

Вероника поднялась вслед за Майлсом по ступенькам в залитое солнцем, вымощенное плиткой патио, обрамленное цветами, где хозяин положил ее вещи рядом с коваными столиком и стульями.

– Я очень благодарна вам за то, что вы позволили мне остановиться у вас, – застенчиво сказала она, оглядывая благоухающие цветы и пышную зелень деревьев.

Майлс провел рукой по своим седым жестким волосам.

– Это мы благодарны тебе, что ты к нам приехала, Вероника. Ведь твой отпуск так же важен, как и наш.

– Да… да… спасибо, – пробормотала Вероника, не совсем понимая, о чем он говорит. – Я очень расстроилась, узнав о том, что с Мелани произошел несчастный случай…

– И мы тоже! – воскликнул Майлс. – Бедняжка так давно планировала эту большую встречу, а теперь ей приходится носить повязку: она даже не может водить автомобиль!

– Большую встречу? – с беспокойством переспросила Вероника. – И сколько же человек приедет? Карен уверила меня, что будет только ваша семья…

– О, большая – это не значит, что будет много народу, – объяснил он, к ее облегчению. – Всего семь гостей, но детишки так редко собираются вместе, что для Мелани это очень большое событие, особенно когда встреча приурочена к семидесятипятилетию ее матушки… – Майлс страдальчески закатил глаза. – Ведь ни один семейный праздник не может обойтись без старушки-мамы, правда?

Вероника рассмеялась, потому что видела их вместе и знала, что Майлс и Зоя Мейн прекрасно ладят друг с другом. Девушка также знала о том, что их трое «детишек» уже совсем не были детьми в прямом смысле этого слова. Двадцатиоднолетние близнецы вряд ли могли быть поставлены на ту же ступеньку, что и их младшая сестра Софи.

– И, конечно, приедет пасынок Мелани от ее первого брака, – отметил Майлс.

– О, я даже не знала, что миссис Рид уже была замужем, – с удивлением пробормотала Вероника.

– Очень давно и совсем недолго, – сказал Майлс. – Но Мелани рада тому, что он до сих пор считает себя частью семьи…

Мужчина замолчал, когда по покрытой щебенкой дорожке к ним подошла его жена в сопровождении пухленькой маленькой девочки с мокрыми волосами и в голубом купальнике.

– Вероника! Как я рада тебя видеть! – Звонкий голос Мелани разнесся по всему саду. Она с трудом приподняла забинтованную правую руку и, встав на цыпочки, попыталась дружески приобнять Веронику. У нее это плохо получилось, и она рассмеялась. – Можешь ли поверить, что я споткнулась об этот дурацкий край тротуара, когда забыла что-то в машине, помчалась к ней сломя голову и ударилась локтем об асфальт! Я встречала Майлса, маму и Софи в аэропорту, и бедняжка Софи видела, как я промчалась мимо нее, словно пуля. Да, Софи?

– Причем шальная, – сострила девочка. – Привет, Вероника. – Она протянула девушке слегка влажную руку.

– Привет, Софи. Я не видела тебя сто лет! Карен сказала, что тебе разрешили продлить школьные каникулы, чтобы ты поехала во Францию?

– Да, но я взяла с собой учебники и буду заниматься, потому что не хочу отставать от всех.

– Это совсем не обязательно – Софи учится лучше всех в классе, – гордо произнесла Мелани. – Мой поздний ребенок с ранних лет проявляет выдающиеся способности!

– Пойдем, Козявка, – потянул ее за руку отец. – Пусть мама покажет Веронике ее домик, и вскоре мы встретимся снова.

– Да, конечно, мы пообедаем вместе! – с уверенностью произнесла Мелани.

Вероника смутилась.

– На самом деле я не собиралась сегодня обедать. Я очень хорошо позавтракала…

– Но…

– Мелани, – оборвал ее муж с улыбкой. – Дай девушке передохнуть. Пусть Вероника в свой первый день приезда делает то, что хочет…

– О, конечно, как же я сама не догадалась, – произнесла Мелани извиняющимся тоном. – Тогда я расскажу тебе о том, куда ты можешь пойти, – предложила она, открывая дверь домика.

Хотя в доме не было кондиционера, в нем царила прохлада, и Мелани объяснила это традиционно толстыми стенами, хотя постройка была относительно новой. Она посоветовала Веронике держать окна открытыми, но задернуть занавески, чтобы в дом не проникало солнце.

В доме была уютная кухня, совмещенная с гостиной, что создавало ощущение большого пространства, и просторная спальня с двуспальной кроватью. К ней примыкала ванная комната, в которой стояла стиральная машина.

– Я оставила тебе немного молока в холодильнике, а здесь, в шкафчике, есть кофе и чай, – сказала Мелани, направляясь к двери. – О, я совсем забыла. У нас есть бассейн, и ты можешь поплавать там в любое время, когда захочешь… – Она улыбнулась Веронике. – Советую пойти тебе прогуляться около шести, и ты тогда найдешь нас во дворике возле кухни, под навесом, увитым виноградом. Или мне послать за тобой Софи?

– Чтобы вытащить меня силой? – Вероника приподняла брови, и Мелани рассмеялась.

– Пожалуйста, не стесняйся, – сказала она. – Почти всех нас ты уже знаешь, хотя не все еще собрались. Ашли, конечно, уже здесь… Она приехала со своим женихом несколько дней назад. Дочка работает в галерее в Мельбурне и продолжает учиться в художественной школе. Я уверена, что она будет рада видеть тебя.

Вероника уклончиво улыбнулась. Она никогда не испытывала теплых чувств к этой молодой девушке, с которой они несколько раз встречались. Впрочем, возможно, сейчас Ашли уже рассталась со своим высокомерием.

– А Джастин? – поинтересовалась она. Брат-близнец Ашли всегда был полной противоположностью сестры – очень милым и обаятельным.

– Он приедет из Рима через несколько дней – работает там шеф-поваром в одном из ресторанов. Оп! Как быстро летит время! – сказала Мелани, когда бой башенных часов возвестил о наступлении следующего часа. – Пойду посмотрю, как мама готовит яблочный пирог. – Ее прощальные слова «увидимся позже» и «не надо беспокоиться насчет наряда» повисли в нагретом солнцем воздухе.

Распаковав вещи, Вероника налила себе чашку чая и растянулась на шезлонге под кроной густого дерева, возле высокой каменной стены. Она хотела пойти искупаться в бассейне, но задремала, а когда проснулась, обнаружила, что уже пять часов. Тогда девушка решила пойти в деревню и купить себе что-нибудь на завтрак, а также на обед…

В маленькой бакалейной лавке на главной улице оказалось практически все, что нужно, и, возвратившись домой, Вероника приняла прохладный душ и помыла голову, уверенная в том, что при такой жаре волосы высохнут очень быстро. Надеясь, что поймала Мелани на слове, Вероника натянула на себя зеленую кофточку без рукавов и свободные белые муслиновые брюки, а ноги засунула в удобные поношенные сандалии.

Когда часы на башне стали отбивать шесть, она направилась по дорожке в направлении большого дома и увидела, что ей навстречу спешит Софи.

– Мама сказала, чтобы я подождала боя часов, – сказала девочка, порозовевшая от быстрой ходьбы. – Бабушка приготовила мне сюрприз. У ее подруги есть ферма улиток, – сказала Софи с трепетом. – Там их тысячи – от мала до велика. И туда можно пойти и посмотреть, как их кормят, словно в зоопарке!

– Неужели? – спросила Вероника, и в желудке ее слегка заныло.

Софи простодушно добавила:

– Они, конечно, не очень вкусные, но их можно долго жевать. И если вы возьмете совсем маленькую, ее можно проглотить очень быстро.

– Спасибо за подсказку, дитя. – Вероника усмехнулась, проходя мимо каменного павильона, служившего гаражом, и ряда молодых оливковых деревьев.

Они уже приближались к большому столу на усыпанной солнечными пятнами террасе, когда Вероника узнала машину, стоявшую между двумя седанами, принадлежавшими семье Рид.

Это был серебристый кабриолет с откидным красным верхом.