Текст книги "Город любви"

Автор книги: Сьюзен Нэпьер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Для вас посылка, Вероника!

Вероника оторвалась от экрана компьютера, услышав голос своей помощницы Карли.

– Через пять минут мне надо выходить, у меня назначена встреча, – сказала Вероника, взглянув в зеркало, висевшее на стене. – Пожалуйста, сверь опись с содержимым и отложи к другим поступлениям. Я посмотрю, когда вернусь.

Очень бледная, подумала она, глядя в свои запавшие глаза. Даже под слоем пудры ее веснушки казались слишком яркими на фоне почти прозрачной кожи. А круги вокруг глаз не могла скрыть никакая косметика.

За последние два месяца легкий загар, который Вероника приобрела во Франции, полностью улетучился, но девушка не могла позволить себе погреться на весеннем солнышке: после возвращения в Окленд целые дни она проводила на работе. Вероника слышала, что отсутствие солнечного света вызывает депрессию, и, может быть, поэтому у нее постоянно было подавленное настроение, хотя дела в ее компании шли даже лучше, чем она ожидала.

Лгунья!

Вероника вновь взглянула в зеркало на свое изнуренное лицо. Она прекрасно знала причину своего уныния, и та не имела ничего общего с недостатком солнечного света.

– Нет, это не по работе, – сказала Карли. – Это персональная посылка, лично для вас.

Вероника замерла, сердце ее больно сжалось в груди. Ей надо идти, у нее назначена встреча, ей нельзя опаздывать к новому клиенту.

Тем не менее, через пять минут она уже открывала маленькую коробочку и вынимала из нее фигурку мальчика-пастуха.

– О, какой очаровательный! – воскликнула Карли, сгоравшая от любопытства. Выпускница университета, она была хорошим работником, предлагавшим множество идей и весьма интересовавшимся всем, что касалось Вероники. – Теперь для старика-пастуха и овечек будет компания!

Вероника перевернула фигурку и увидела на основании клеймо изготовителя. Вообще-то ей и не надо было смотреть – она и так уже знала о том, что эта фигурка сделана в Провансе, в аббатстве Сенанк, как и другие пять фигурок святых, присланных ей за последние восемь недель.

Дрожащими пальцами она положила фигурку обратно в коробочку. Проклятый Люк! Что он от нее хочет?

Если он желает извиниться, то делает это очень своеобразно. Может быть, хочет доказать ей, что она струсила? Но ведь он сам принял решение уехать в Авиньон вместе с Элизой Малколм в самый разгар торжества, устроенного в честь Зои!

Вероника схватила папку с бумагами и засунула в портфель вместе с ноутбуком – на случай, если ее потенциальный клиент окажется без Интернета. «Саррон холдинг», как она выяснила, была маленькой, но динамично развивающейся фирмой, занимающейся организацией праздничных мероприятий.

Взяв сумочку, Вероника украдкой бросила взгляд на спину своей помощницы, а затем быстро засунула коробочку во внешний кармашек. Ее талисман, маленькая частица Люка, будет находиться вместе с ней…

Прежде чем выйти из кабинета, девушка с трепетом взглянула на пригласительную открытку, пришедшую накануне. Еще одно напоминание о тех двух неделях в Провансе – страстных, чувственных, наполненных наслаждением… Ее приглашали на следующей неделе отпраздновать двенадцатилетие Софи.

Махнув рукой Карли, Вероника села в автомобиль и через пятнадцать минут уже парковалась возле отеля, в котором была назначена встреча.

Стряхнув капельки дождя со своего элегантного бледно-желтого костюма, она направилась к лифту, и надежды на нового клиента стали возрастать с каждым этажом, как, впрочем, и нервное напряжение. Вероника не сразу поняла, что под тем номером, который ей указали, находится не обычная комната для переговоров, а шикарные апартаменты. Значит, у «Саррон холдинг» гораздо больше денег, чем она предполагала, и ей теперь ни в коем случае нельзя показывать волнение. Девушка решила, что ей нужно сохранять холодный, неприступный вид, независимо оттого, что она чувствует внутри. Впрочем, к сегодняшнему дню я уже хорошо научилась прятать бурлившие во мне эмоции, с горечью подумала Вероника.

Служащий отвел ее к специальному лифту, поднимавшемуся на самый верхний этаж, и когда двери его открылись прямо в номер, она с удивлением обнаружила, что ее никто не встречает.

Вероника осторожно прошла в большой зал, элегантно обставленный в кремово-золотистых тонах, и каблучки ее изысканных серых туфель, купленных на распродаже в Риволи, звонко стучали по мраморным плитам. Несколько дверей, выходивших в зал, были закрыты, и Вероника, остановившись в недоумении, громко откашлялась.

Когда эта попытка сообщить о своем присутствии не увенчалась успехом, девушка прошла к длинным кремовым диванам, стоявшим друг против друга, с кофейным столиком посередине. На мраморном столике лежала кипа газет, она взглянула на верхнюю из них и ноги ее подкосились.

На первой странице вчерашней английской газеты была фотография сияющей Элизы Малколм в обнимку с довольным собою Максом Фостером на премьере его нового фильма, состоявшейся в Лос-Анджелесе. И здесь же, на первой полосе, фотография мрачного пожилого мужчины, мужа Элизы. В газете сообщалось, что Эндрю Малколм на следующее утро после премьеры подал на развод в связи с неверностью своей жены.

– Я подумал, что ты захочешь увидеть это в прессе, учитывая твою привычку верить кому угодно, но только не мне.

Мрачный недовольный голос проник в самое сердце Вероники, и ей стало трудно дышать.

Яростно выругавшись, Люк рванулся вперед и едва успел подхватить девушку – еще немного, и голова ее ударилась бы об угол стола. Он поднял ее на руки и уложил на диван, а затем расстегнул кофточку и откинул ее волосы с молочно-бледного лица.

– Вероника? Черт возьми! Что ты делаешь со мной! – воскликнул он, похлопав ее по щекам.

– А где мистер Аткинсон? – пробормотала она, совершенно ничего не понимая.

Люк сел рядом с ней и провел рукой по ее лбу.

– Я не знаю. Где-нибудь в Веллингтоне, полагаю, где он и живет, – мрачно сказал он. – Я владею большой долей в компании «Саррон», так как Аткинсон получил от меня ссуду. А он соответственно разрешил мне пользоваться его именем.

Она все еще плохо соображала.

– Но… мы собирались поговорить о бизнесе…

Люк нетерпеливо сжал губы.

– Я устрою для тебя еще одну встречу. А сейчас мы должны поговорить о других проблемах! – Рука, которая гладила ее лоб, легла рядом на подушку.

В глазах Вероники вспыхнула тревога, она облизала пересохшие губы.

– Я… я могу выпить воды? – спросила девушка хрипло.

Но он увидел, что она взглянула в направлении лифта.

– Нет. Никаких уловок. Ты не уйдешь от меня, пока не ответишь на некоторые вопросы… Для начала скажи, почему ты не отвечала на мои звонки! И почему не дождалась, когда я вернусь из Авиньона – я не собирался оставаться там на ночь. Ведь я сказал тебе, что все объясню, когда вернусь. – Глаза его сузились, руки вцепились в спинку дивана. – Боже мой, Вероника, неужели ты думала, что я спал с тобой и в это же время скрывал свою связь с замужней женщиной! На каком основании…

– На основании того, что я сама видела и слышала! – защищаясь, воскликнула она. Вероника любила его и понимала, что у нее не хватит мужества и уверенности в себе, чтобы противостоять ему. Но в самые тяжелые моменты после их расставания она не раз задавала себе вопрос, почему он не настоял на том, чтобы она снова надела обручальное кольцо? Может быть, он хотел подарить его той женщине… Своей первой любви, матери его ребенка, если только, конечно, она не…

– А что ты видела и слышала? Ведь говорила одна Элиза, которая была в истерике, а я не мог вставить ни слова. Я подумал, что такой стресс может повредить ее будущему ребенку… к слову сказать, ребенку Фостера, – уточнил он, бросив на Веронику обжигающий взгляд, – а она была не в состоянии самостоятельно вернуться в Авиньон, не говоря уже о том, что этот надменный сукин сын был уже пьян, когда, в конце концов мы отыскали его…

Веронику охватил стыд и в то же время слепая, глупая ревность.

– Я не знала…

– Конечно, не знала! Когда Мелани сообщила мне, что ты уехала, я поехал на станцию вслед за тобой, но поезд уже ушел…

Он поехал на станцию!

– Я приехала туда пораньше и поменяла билет, – призналась Вероника. Она купила билет первого класса, а затем шесть с половиной часов страдала и мучилась в дороге, охваченная смятенными чувствами.

– Ты действительно так отчаянно хотела сбежать от меня? – Люк пронзил ее укоризненным взглядом. – После твоего побега поднялся переполох. Мелани и Майлс подумали, что я действительно обидел тебя. Ты поставила меня в очень неловкое положение…

– Прости… – прошептала она.

– За что? – спросил он.

Она вгляделась в его лицо. Вокруг рта появились тонкие морщинки.

– Ты выглядишь усталым…

– Так оно и есть, – с горечью произнес он. – Я работал словно раб несколько недель, а последние двадцать четыре часа вообще провел без сна.

Взгляд Вероники застыл, глаза округлились. Он напрягся.

– В чем дело?

Она прикусила губу.

– Н-ни в чем.

– Не верю тебе. Расскажи мне все. Иначе ты не выйдешь отсюда.

А что, если она и сама не хочет уходить?

Люк здесь, в Новой Зеландии. Он устроил целый спектакль для того, чтобы заманить ее в засаду. Так не поступает мужчина, который хочет вычеркнуть женщину из своей жизни.

– У тебя появились седые волосы… Я никогда не видела их раньше, – сказала она, отважившись дотронуться до его виска.

– У меня не было ни одного седого волоса, пока я не встретил тебя, – разгневанно произнес он. – Возможно, я поседею совсем, когда, наконец, мы выясним с тобой отношения.

Вероника приподнялась на локтях, снова обретая твердость духа… Она начала видеть вещи иными глазами, по-иному объяснять его поведение.

Люк встал с дивана.

– Ты все еще выглядишь бледной. Может быть, принести тебе воды?

Неужели он сейчас уйдет? Девушка в панике вскочила на ноги.

– Нет! Со мной все в порядке! Смотри!

Ногой она задела свою сумочку, и из внешнего кармана на ковер выпала маленькая фигурка пастушка. Они одновременно нагнулись, но Люк опередил ее.

Он бережно взял фигурку в руки, и взгляд его впервые за все это время потеплел.

– Ты маленькая дурочка, черт возьми! – сказал он грубовато, и эти слова выразили все, что она сделала… и не сделала.

Ее потрясла боль, прозвучавшая в его голосе, и она, взяв его руки в свои, тихо произнесла:

– Неужели ты не знал? Боже, даже бабушка видела, что ты сводишь меня с ума.

Он поднял ее руки к своим губам.

– Мне казалось, ты видела мои чувства…

– Девочки любят, когда им говорят об этом, – укоризненно сказала Вероника.

– И мальчики тоже, – глухо произнес Люк. – Когда я надел кольцо на твой палец, я думал, ты захочешь носить его.

Уже второй раз за время их разговора у нее подогнулись колени, но на этот раз он был начеку – рассмеявшись, подхватил Веронику и опустился вместе с нею на диван, поставив на кофейный столик фигурку пастушка.

– Девочки любят, когда их просят, – сказала она застенчиво.

– Я боялся тебя испугать, – сказал он просто. – За все время, пока мы встречались, ты вела себя очень осмотрительно, и мне казалось, что ты не доверяешь мне настолько, чтобы сказать «да».

– Я думала, что ты, возможно, захочешь подарить его Элизе, – призналась она и, когда глаза его возмущенно сверкнули, продолжила более храбро: – Признайся, ведь это была очень подозрительная ситуация, а ты о многом умолчал.

– Потому, что я обещал Элизе хранить ее секреты, а я выполняю свои обещания, – сказал он тихо и взглянул на нее так, что все внутри у нее растаяло.

– Люк, я…

– Нет, давай доведем этот разговор до конца. Элиза и Фостер получили то, что хотели, за счет страданий многих людей, поэтому, по крайней мере, пусть поделятся с тобою правдой.

Люк не пытался изобразить себя в героическом свете, просто изложил развитие событий – благородный человек, попавший в совсем не благородную ситуацию.

– В день той драки я не ужинал с Элизой. Она в совершенной панике позвонила мне из гостиницы, где остановился Фостер. Сказала, что снаружи караулят фотографы, а Фостер напился и грозит устроить сцену. Элиза умоляла помочь ей – приехать и утихомирить актера. Мы с Элизой стали хорошими друзьями после наших не совсем удачных любовных отношений, и я, полагаю, был единственным человеком, которому она могла доверять: большинство ее друзей-мужчин были знакомыми Эндрю. И я однажды ей уже помог, хотя не знал об этом. Элиза сказала мне, что когда Фостер останавливался в моем доме в Дербишире, она приехала туда, чтобы провести с ним ночь. Они использовали меня как прикрытие и даже не потрудились сообщить мне об этом.

Вероника прикрыла глаза.

– И ты все же помог ей, хотя…

– Называй меня старым романтиком, – сказал он, криво усмехнувшись, – но ведь она была моей первой женщиной. Она также была моим политическим консультантом долгие годы. И я переживал за нее – ведь она связалась с субъектом, которого я считал ходячим несчастьем. Элиза вышла из номера и спустилась вниз, чтобы встретить меня, но Фостер последовал за ней и, обвинив меня в том, что я встаю у них на пути, накинулся на меня с кулаками. В это время и были сделаны фото. Но потом мы поужинали вместе, и нам удалось уговорить его обратиться на следующий день за медицинской помощью, а потом я отвел его в номер. Элиза была в слезах, потому что Фостер обвинил ее в том, что она использует его для того, чтобы «сделать себе ребенка». Я посоветовал ей рассказать все Эндрю, прежде чем об этом напечатают в газетах, и либо подавать на развод, либо просить мужа признать ребенка как своего собственного. Она не могла притвориться, что это его ребенок… – Он сурово взглянул на нее. – Эндрю не может иметь детей.

– О…

– В тот момент Элиза еще не решилась связать свою жизнь с Фостером – она понимала, что он не очень надежный человек, но верила, что он любит ее, поэтому позаботится о ней и ребенке. Когда она ушла от Эндрю, я позволил ей пожить в одной из служебных квартир моей компании, но она стала терзаться и думать, что совершила большую ошибку. Моя же ошибка состояла в том, что я сообщил ей о своем отъезде в Прованс. Полагаю, она считала само собой разумеющимся, что я взял на себя роль советника. Она чуть не вернулась обратно в Лондон, когда обнаружила в Авиньоне Макса, напившегося до скотского состояния, но на следующий день он умолял ее о прощении, сказав, что мучился в разлуке с ней. Он хороший актер, не отрицаю этого!

– У тебя очень интересные друзья, – пробормотала Вероника. Она уже почти жалела Элизу Малколм.

– В данный момент меня интересует лишь одна очень дорогая мне подруга, – сказал он, приподнимая за подбородок ее лицо и приближая к ней губы.

Девушка вздрогнула от радости.

– В данный момент? Значит, это ненадолго?

– В любой момент жизни, – поправил он себя и одарил ее нежным и долгим поцелуем. – Я работал день и ночь, чтобы найти время, приехать сюда и убедить тебя в том, что ты можешь положиться на меня в любой момент жизни. Я понимал, что ты, черт возьми, никогда не сделаешь первый шаг… Я посылал тебе фигурки святых, но ты никак не отреагировала на это.

– Мне было очень стыдно, – призналась Вероника, прижимаясь лбом к его щеке. – Глубоко внутри я понимала, что не должна верить всему этому, но любовь так захлестнула меня, что я перестала понимать себя, не говоря уже о тебе.

– Предлагаю все же приступить к переговорам, – сказал он, и его рука мягко сжала ее округлую грудь, – но предупреждаю, что я буду беспощадным…

Она блаженно изогнулась, ощутив знакомое прикосновение.

– К переговорам? – улыбнулась она. – Не забудь, что я бизнес-леди.

– Тогда мы подсластим нашу сделку. – Люк вынул из кармана бриллиантовое кольцо. – Ты выйдешь за меня замуж, Вероника? – спросил он так торжественно и проникновенно, что эти слова зазвенели в ее сердце.

– Ты хочешь, чтобы мы стали почтенной и скучной парой? – спросила Вероника, вспоминая однажды сказанную им фразу.

– Почтенной, по крайней мере. Мелани никогда не простит мне, если ее внуки будут внебрачными детьми, а Софи сказала, чтобы я обязательно привел тебя на ее день рождения.

Вероника растаяла.

– Ты рассказал всем… о наших отношениях?

Он надел ей на палец обручальное кольцо. Лицо его удовлетворенно сияло.

– Я больше не хочу таиться от людей.

– Но у меня есть один секрет, – призналась девушка, взглянув на свою руку, которую он держал в своей руке. Она немного напряглась, а затем рассмеялась. – Ты был прав, подозревая меня в том, что я что-то скрываю от тебя. Признаюсь, я влюбилась в тебя с первого взгляда, когда увидела тебя из окна своей парижской квартиры, – ты сидел в том маленьком кафе, на другой стороне улицы. Я шпионила за тобой целыми днями, мечтая познакомиться, и в конце концов, набравшись мужества, сделала это.

Она сняла с него галстук, закинула на спинку дивана и, смущенная и счастливая, прильнула к его мощной груди.

– Тогда я тоже кое в чем тебе признаюсь, – сказал Люк и достал из портфеля маленькую сложенную бумажку. – Меня разобрало любопытство, поэтому я залез к тебе в карман, когда ты была у меня в спальне, на вилле в Провансе. – Он бережно развернул кусочек бумаги для заметок, но Вероника, покраснев, уже все поняла. – Ты не хотела признаваться в том, что создана для меня. После того, как ты сбежала, это было для меня единственным доказательством.

«Вероника Ридер» – было несколько раз написано на бумажном квадратике его дорогой серебряной ручкой.

– Мне нравится, как выглядит эта подпись. Но ощущать ее гораздо приятнее… – прошептал он, обнимая свою возлюбленную, свою будущую жену и наслаждаясь предвкушением долгой и нежной любви.