Текст книги "Счастливого Рождества!"

Автор книги: Сьюзен Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

– Значит, так, – произнесла Лоретта тоном полководца, отдающего приказ войскам. – Как только мы разделаемся с праздничным вечером, назначенным на сегодня, сможем без помех заняться подготовкой к свадьбе.

Эмма и Кассандра сидели в гостиной на белом диване, а Лоретта устроилась напротив за круглым кофейным столиком из вишневого дерева в обтянутом гобеленом кресле в стиле королевы Анны. Весь дом был отдраен до блеска, но вокруг уютно устроившихся женщин суетилась прислуга, расставляющая корзины со свежими цветами и украшающая дом к Рождеству.

– Гейб помог мне ужать список гостей до сотни, так что свадьба превращается в обыкновенный торжественный ужин, может быть, несколько многолюдный. – Оторвавшись от списка, Лоретта взглянула на Кассандру: – Ты точно не хочешь никого пригласить?

Кассандра пожала плечами.

– Мало кто согласится в рождественский вечер покидать своих родных. Все мои друзья и родственники живут в Пенсильвании, а мы с Гейбом настроились на то, чтобы пожениться здесь, в Джорджии, в Сочельник. Так что я никого не стану приглашать.

– Даже своих братьев?

Эмма внезапно очнулась.

– У тебя есть братья?

– Четыре, – гордо объявила Лоретта, прежде чем Кассандра успела вымолвить хоть слово. – Можешь себе представить – единственная девочка в семье из пятерых детей?

– Это дает ответ на многое, – сказала Эмма, пристально глядя на Кассандру.

Лоретта, похоже, ничего не заметила, а у Кассандры снова заныло под ложечкой.

– Ты звонила братьям и они ответили, что не хотят приехать? – спросила Лоретта.

– Они все женаты, имеют детей. Мне бы не хотелось портить им Рождество.

– А как насчет твоих родителей? – спросила Эмма.

Кассандра уже открыла было рот, но тут же осознала, что на это у нее отговорки нет. Эмме и Лоретте уже известно, что она – единственная дочь в большой семье. Любая женщина в мире легко представит себе, как ждала дня бракосочетания своей дочери мать Кассандры. Джинджер О'Хара просто обязана приехать. От этого никуда не деться. Кассандре придется лгать.

– Родители приедут двадцать третьего, – сказала она, чувствуя, что язык ей плохо подчиняется.

– Вот как, – протянула Эмма, а Лоретта, схватив листок, быстро застрочила на нем.

– Итак, решено. Родителей Кассандры мы поместим в зеленую гостевую комнату, а Альберту и Мюриел придется поселиться в гостинице.

– Это становится интересно, – сказала Эмма, поднимаясь с дивана.

– Альберт и Мюриел поймут... – начала было Лоретта, но Кассандра остановила ее.

– Пожалуйста, никого не прогоняйте ради моих родителей, – сказала она.

Ее родители ну никак не смогут прилететь двадцать третьего, потому что она их не приглашала. Больше того, им ничего не известно о свадьбе, хотя матери Кассандра сказала про спектакль, в котором будет участвовать. Она понимала, что к двадцать третьему придется придумать какую-то новую ложь, чтобы прикрыть эту, но в настоящий момент главное – не нарушить план размещения гостей, тогда отсутствие ее родителей не будет так бросаться в глаза.

– Уверена, они с радостью остановятся в гостинице.

– Ну уж нет, – возразила Эмма. – Не говори глупостей, дорогая. Мы хотим, чтобы они жили здесь.

– Вне всякого сомнения, – подхватила Лоретта, но голос ее был совершенно не похож на голос Эммы. Голос Лоретты звучал мягко и любезно, в то время как тон Эммы вызывал в памяти образ безумного ученого, готового приняться за вивисекцию очередной жертвы. Бабушка Гейба разве что не потирала от удовольствия руки.

– Пора будить малышку. – Направляясь к двери, она обернулась, и у нее на лице появилось выражение дьявольского злорадства. – Ничего без меня не обсуждайте. Я не хочу пропустить ни слова.

Проклятье! Кассандра поняла, что не ошиблась. Эмма идет за ними по следу и наслаждается, заставляя их страдать. Стоп. Мысли Кассандры сделали два шага назад. Эмма не заставляет страдать их обоих. Страдать приходится одной Кассандре. Почему? Потому что она слабое звено. Эмма прекрасно понимает, что ее внук – крепкий орешек и он не затрещит под ее давлением. Но Кассандра – величина неизвестная. Эмма подозревает какой-то подвох, и простейший способ вывести их на чистую воду – расколоть слабое звено. В присутствии Гейба она ничего не говорит – вдруг он действительно собирается жениться. В то же время она при каждой возможности настойчиво пытается застигнуть Кассандру врасплох, заставить ее допустить ошибку.

Несколько выбитая из равновесия этим открытием, Кассандра откинулась на спинку дивана. Судьба всего спектакля зависит от нее. Гейб не споткнется, потому что бабушка и не проверяет его. Но Кассандра под пристальным наблюдением, и ей спуска не будет. Это означает, что необходимо постоянно быть начеку.

Постоянно.

Она должна думать, говорить, жить, есть, спать, объятая желанием выйти замуж за Гебриела Кейна.

При этой мысли у Кассандры защемило сердце. Ей не нужно прилагать особых усилий, чтобы вести себя так, будто она влюблена в него. Это все пустяки. У него великолепная внешность, от него исходят прямо-таки райские ароматы, и ведет он себя с ней так, словно она для него самый важный человек на свете, – когда рядом бабушка!

Сложнее будет выпутаться из этой заварушки с нетронутым сердцем, потому что чем дольше Кассандра находится рядом с Гейбом, чем больше она притворяется, что любит его, тем сильнее начинает верить в их ложь. Она еще не влюбилась в Гейба, но может полюбить такого мужчину, которого он изображает перед своей бабушкой.

Когда наступила пора спускаться к рождественскому вечеру, Кассандра приложила руку к груди, пытаясь унять порхающих там бабочек. В те несколько минут, что ей удалось выкроить после обеда, чтобы побыть одной, она пришла к заключению, что все-таки сумеет убедить Эмму в серьезности их намерений, и при этом постарается не втянуться в разыгрываемый спектакль настолько, чтобы испытывать чувства, которых на самом деле нет. Достаточно будет лишь вкладывать сердце и душу в исполнение роли влюбленной невесты всякий раз, когда рядом кто-то есть. Потом, когда они с Гейбом останутся наедине, можно будет с тем же пылом и рвением убеждать себя, что Гейб – просто легкомысленный холостяк, живущий по соседству и отравляющий ее жизнь.

Все яснее ясного. Никаких проблем.

Тогда почему же у меня дрожат руки? – подумала Кассандра, услышав стук Гейба в дверь.

Он не стал дожидаться приглашения войти, потому что уже давно было решено заходить друг к другу сразу же, показывая Эмме, в каких они близких отношениях. До сих пор никаких сложностей не возникало, так как Кассандра, зная, что Гейб может войти к ней в любую минуту, была постоянно готова к этому. Но сейчас, хотя она была полностью одета и даже ждала его, при его появлении бабочки у нее в груди снова начали свою круговерть.

В черном смокинге Гейб был неотразим. Крупные черные запонки резко выделялись на белоснежных манжетах. Черный цвет еще резче подчеркивал темные волосы и карие глаза Гейба.

– Вид у тебя блестящий. – Слова сорвались с уст Кассандры, прежде чем она успела осознать их весомость.

– У тебя тоже прекрасный вид, – сказал Гейб, очевидно также на мгновение забыв про осторожность. – Платье просто великолепно.

Обрадовавшись смене потенциально опасной темы разговора, Кассандра, окинув взглядом свое пунцовое бархатное платье, самодовольно заметила:

– Ты был бы потрясен, узнав, сколько я за него заплатила.

Гейб улыбнулся.

– Знаешь, а мне действительно хотелось бы узнать. У меня раньше никогда не было знакомых, делающих покупки на распродажах. Я поражен тем, что ты купила такую чудную вещь, заплатив за нее дешево. Это означает, что ты мудрая женщина.

– А я действительно мудрая, – сказала Кассандра, пытаясь не обращать внимания на тепло, разлившееся от этого комплимента по ее телу. Сейчас как раз тот случай, когда она должна вспомнить о том, как вел себя Гейб в Пенсильвании, чтобы в дальнейшем не испытывать такой радости в его присутствии. Кассандра внутренне напряглась и, быстро проведя расческой по золотистым локонам, повернулась к нему. – Пошли, – резким тоном приказала она.

Ее голос вернул Гейба к действительности.

– Слушаюсь, ваше высочество, – сказал он, отворяя дверь и приглашая Кассандру выйти первой. – Где Кэнди? – спросил он, когда они начали спускаться по лестнице, похожие на двух директоров, направляющихся на совещание, но никак не на молодую пару, собирающуюся объявить о своей помолвке на праздничном приеме.

– Сегодня вечером с ней посидит горничная, – сказала Кассандра. – Хотя, подозреваю, твоя мать заставит Кэнди явить свой лик собравшимся на тот случай, если кто-либо из гостей еще не видел девочку.

Гейб с удивлением покачал головой.

– Мои родители обожают Кэнди.

– Знаю, – сказала Кассандра.

Подумав о том, как тяжело будет им расставаться с ребенком, она поняла, что ответила слишком резко.

– Это не преступление, – сердито заметил Гейб.

– Да, но это дополнительная сложность, – сказала Кассандра, останавливая его за локоть. – И давай не будем обсуждать это здесь, – добавила она, окидывая взглядом просторный коридор.

Несколько мгновений Гейб лишь молча смотрел на нее. Кассандра увидела стремительно пронесшиеся по его лицу отголоски чувств – от смущения до ярости. Гейб глубоко вздохнул, и Кассандра поняла, что он таким образом дает выход хоть части обуявшего его гнева, не позволяя ему выплеснуться в словах.

– О чем еще ты хочешь напомнить мне до того, как мы предстанем перед двумя сотнями гостей и будем стараться убедить их, что безумно влюблены друг в друга?

Но ответа он ждать не стал. Стремительно развернувшись, он понесся вниз по лестнице, предоставив Кассандре явиться в зал дома Кейнов одной.

Кассандра поспешила за ним, моля Бога о том, чтобы Эмма не заметила, как ее внук войдет в зал без предполагаемой невесты. В противном случае не миновать новых осложнений.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Кассандра бежала вслед за Гейбом. Он совершенно не в себе и может испортить весь спектакль, а этого нельзя допустить. Не только потому, что Эмма ждет не дождется, когда возникнет подобная ситуация; дело еще в том, что Кассандра понятия не имела, почему Гейб так разозлился.

Но какие бы ни были у него причины, она не позволит пустить прахом все усилия, затраченные на двухнедельное представление – надо сказать, чертовски хорошее представление. Если Гейб обо всем хорошо подумал и трезво принял решение прекратить эту комедию – его право, но она не позволит ему действовать очертя голову.

Кассандра догнала Гейба только в двух шагах от двери. Увидев, что он ждет ее, она поняла: как бы ни был Гейб рассержен на нее, у него хватает ума не совершать опрометчивых поступков. Мысленно вздохнув с облегчением, Кассандра тем не менее решила на досуге хорошенько обдумать случившееся. Второй раз она такого не допустит.

– Гейб, дорогой, – сказала она, просовывая руку в уютную нишу, образованную локтем Гейба, – твои родители ждут у камина. Надо дать им знать, что мы здесь.

С этими словами она повернулась к Гейбу, и тот увидел у нее на лице милое, невинное выражение. Глаза Кассандры светились. Мягкая, нежная ткань пунцового платья изящно облегала стройную фигуру молодой женщины, и у Гейба сразу же пересохло во рту, как пересохло бы во рту у любого нормального мужчины. Свои густые светлые волосы Кассандра забрала в свободный волнистый хвост, что сделало ее похожей на греческую богиню. Царственно прекрасную. Утонченную. Мудрую.

Каким образом, черт побери, ей удается смотреть на него такими невинными глазами, учитывая то, что еще две минуты назад она вывела его из себя?

Вообще-то Гейб до сих пор готов был рвать и метать. Он знал, что Кассандра лишь играет на публику. По возвращении домой вся эта комедия закончится – черт, хоть бы скорее она закончилась! Кассандре ничто не угрожает с его стороны. А у него все в душе переворачивается, когда она прямо на глазах становится холодной и надменной, используя это в качестве щита.

Совершенно ей это не нужно, заверил он себя. Она нисколько не интересует его. Из того единственного случая, когда Гейб сделал ошибку, поцеловав Кассандру, хотя в том не было необходимости, никак не следует, что она ему нравится. Что бы она ни думала.

– Да, – с улыбкой произнес Гейб. Он сможет играть свою роль не хуже других. Черт, ведь именно он и выдумал весь этот спектакль! Кассандра участвует в нем против воли. – Пойдем покажемся родителям, а потом я представлю тебя гостям.

Они приблизились к камину, и Гейб отметил, как его отец, вскочив с места, обеими руками схватил руку Кассандры.

– Кассандра, дорогая, – сказал он, – ты выглядишь просто ослепительно.

Его слова, произнесенные торжественно и почтительно, наждаком проскрежетали по нервам Гейба. И все же он сохранил самообладание. Ничего страшного, даже если к концу вечера Кассандра от щедрых комплиментов вообразит о себе Бог знает что. Он с этим справится. К тому же комплименты его будущей жене – это хорошо, а не плохо. Настоящий жених был бы без ума от счастья, если бы шел под руку с такой женщиной.

– Да, от нее прямо-таки свет идет, не так ли? – сказал Гейб, обнимая Кассандру за плечи.

На него повеяло восхитительным ароматом ее духов, и Гейб застыл. Ничего, с этим он тоже справится.

– Манкмайеры, Гарлески и Билаки уже здесь, Гейб, – шепнула Лоретта. – Начни с них, а затем обойди весь зал.

– Я знаю, что делать, мама, – проворчал Гейб.

– А я – нет, – снова улыбнулась ему Кассандра.

У Гейба бешено заколотилось сердце. Как может она выглядеть такой обаятельной, такой невинной, такой прекрасной, в то время как... в то время как с ним она обходится так жестоко? До него это не доходит.

– Гарлески и Билаки – это деловые партнеры отца Гейба, – снова шепотом просветила молодую женщину Лоретта.

– А разве Сэм не отошел от дел? – спросила Кассандра.

– И да, и нет, – усмехнулся Сэм. – Я по-прежнему вкладываю деньги. И мне не хочется отставать от крупных игроков. А Гарлески и Билаки – крупные игроки.

– А кто такие Манкмайеры?

– Они владеют контрольным пакетом акций сети дешевых магазинчиков, в одном из которых ты, скорее всего, и купила свое платье, – с нескрываемым ехидством произнес Гейб, так как сидящий у него внутри демон никак не мог утихомириться. И тут же постарался быстрее увести Кассандру подальше от родителей, надеясь, что смысл его последнего замечания не дойдет до них.

Когда Гейб вел Кассандру по залу, он чувствовал себя волком, попавшим на скоростную автостраду. Сказать, что своим очарованием Кассандра сразила наповал всех знакомых его родителей, значило бы не сказать ничего. Она была великолепна. Восхитительна. Она показала себя потрясающей актрисой. И он не мог этого вынести.

Почему? Гейб не имел ни малейшего понятия. Но его это просто бесило.

Ему нисколько не стало лучше, когда горничная с Кэнди на руках объявила, что ужин подан. Девочка была в ярко-красной пижамке, похожей на наряд Санта-Клауса, который довершала красная шапочка с белым помпоном. Мать Гейба поспешила к горничной и забрала у нее Кэнди, чтобы показать девочку гостям. Потом взяла слово его бабушка, поведавшая собравшимся о том, как она укладывает Кэнди спать, кормит ее, а теперь еще стала учить ее читать.

Сэм напомнил матери, что Кэнди едва исполнилось восемь месяцев и она только-только начинает говорить, но Эмма, нисколько не смутившись, отмахнулась от него, сказав, что, как только Кэнди заговорит, она сама подтвердит, что Эмма научила ее читать. Очарованные гости восхищенно поддакивали. Но наконец ребенка унесли спать.

По большому счету, дела шли не просто хорошо – прекрасно. Именно так, как хотел Гейб. Но почему-то успех нисколько не радовал его. Наоборот, он только и думал о том, как бы поскорее сбежать с этого проклятого праздника.

Но ему пришлось занять место во главе подковообразного стола в обеденном зале. Кассандра села справа от него, и Гейб даже поцеловал ее в щеку, подавая стул, за что удостоился, черт возьми, благодарной и обворожительной улыбки. Он выдержал торжественный банкет и обязательные разговоры, но, когда заиграл оркестр, готов был уйти. Мало того, что он чувствовал себя полным идиотом, не в силах разобраться в собственных чувствах, у него к тому же разболелась голова.

– Гейб, по-моему, мы с тобой должны потанцевать, – прикоснулась к его локтю Кассандра.

– Что? – очнулся Гейб.

– Мы должны пойти танцевать. Твои родители на площадке для танцев одни.

– Ах да, ты права, – согласился Гейб и повел ее на небольшую площадку, которую устроили, сдвинув в гостиной мебель и скатав ковры, после чего открылся блестящий пол из ценных пород дерева.

Кассандра скользнула в объятия Гейба, словно там было ее исконное место, и у него застучало в висках. Она прижалась к нему, положив голову ему на плечо, и пульсация, оставив в покое виски, переместилась далеко вниз. Решив покорно стерпеть все муки, Гейб опустил подбородок Кассандре на макушку, но та вдруг неожиданно отстранилась от него.

– Может, скажешь, что случилось? – тихо спросила она.

Гейб вздрогнул.

– С чего ты взяла?

– Видишь ли, несмотря на то что Эмма счастлива, мать твоя сияет, а отец выглядит так, словно заставил содрогнуться финансовый рынок, у тебя вид человека, которому зачитали смертный приговор.

– Я, как и положено, играю свою роль.

– Может быть, ты чересчур стараешься? – улыбнувшись, предположила Кассандра.

Неизвестно почему – разве только потому, что ему хотелось так думать, – но, увидев сверкнувшие у нее в глазах искорки, Гейб заставил себя поверить, что Кассандра действительно улыбается ему, а не изображает улыбку ради толпящихся вокруг гостей. Внезапно головная боль прошла, и Гейб снова почувствовал себя человеком. Но неутихающий дух противоречия не мог смириться с тем, что Кассандра разом сумела избавить его от идиотских ощущений, от которых он страдал весь вечер. Она – их причина, а не лекарство от них.

– Возможно, это ты чересчур стараешься, – сказал Гейб и быстро закружил Кассандру, так как музыка сменилась на вальс.

– О, значит, по-твоему, лучше бы твои родственники и знакомые считали, что ты собираешься жениться на брюзге?

Гейб не смог удержаться и улыбнулся. Слова Кассандры развеяли все его беспокойство. Теперь он даже не мог вспомнить, почему еще так недавно злился на нее. Хотя и не очень понимал, почему сейчас ему так уютно. Ясно одно: сейчас ему хорошо, а большего и желать нельзя.

– Да, ты права. Ума не приложу, отчего сегодня весь вечер веду себя как полный идиот. Наверное, меня просто бесит сахарный тон, каким ты говоришь с моими друзьями.

– Ого! – произнесла Кассандра, проводя пальцем по воротничку его рубашки, ласково поддразнивая его. – Если бы я не была уверена в обратном, то решила бы, что ты ревнуешь.

– Я не ревную, – сказал Гейб и быстро крутанул Кассандру в надежде, что та умолкнет, потому что не был уверен, что сказал правду.

Может ли он испытывать ревность из-за того, что его заносчивая, злобная, ограниченная и старомодная соседка любезничает с его друзьями?

Не-ет! – заверил себя Гейб и тут же испытал укол совести. Никакая Кассандра не заносчивая, не злобная, не ограниченная и не старомодная. У нее ребенок. Ее выводило из себя, когда шумные вечеринки будили Кэнди. Она имела полное право просить его вести себя потише. И теперь, глядя на ее платье, Гейб видел, что она вовсе не ограниченная и не старомодная. Такой она казалась ему раньше просто потому, что он никогда хорошенько к ней не приглядывался...

До сегодняшнего вечера он вообще не смотрел на нее. А сейчас взглянул – и поразился.

– Женщина вовсе не прочь услышать, что мужчина ревнует ее, – сказала Кассандра, продолжая улыбаться, и у Гейба снова екнуло сердце.

Это самое сердце без труда может похитить Кассандра, если Гейб позволит ей. Но он не может ей этого позволить. Его работа не допускает роскоши иметь настоящую жену, а Кассандре нужен настоящий муж, настоящий дом. Вот в чем их противоположность, вот почему нельзя увлечься затеянным спектаклем. Гейбу спокойная и ровная жизнь Кассандры нужна не больше, чем ей его бурная и хаотическая.

Вальсируя, Гейб вывел Кассандру из гостиной в небольшую уютную библиотеку.

– Разговор о ревности уместен на несколько минут, Кассандра, – тихим, но строгим голосом произнес он. – Но муссировать эту тему не стоит, она слишком банальна, и я начинаю чувствовать себя дураком. А теперь давай вернемся к гостям и будем делать вид, что у нас все хорошо и мы не ссоримся.

Кассандра постаралась скрыть свою реакцию, но Гейб все же понял, что во время танца она не только играла на публику. Однако Кассандра, вскинув голову, изогнула губы в ослепительной улыбке и отвернулась от него.

– Я выпью чего-нибудь, – сказала она, направляясь к двери. – А тебе неплохо будет поостыть пару минут, прежде чем ты присоединишься ко мне.

Несколько мгновений Гейб пребывал в полном недоумении; лишь потом он понял, почему Кассандра предложила ему остыть.

Кассандра вернулась в гостиную, чувствуя, что лицо у нее раскраснелось от злости. Неужели она позволила себе вообразить, что Гейб начинает проникаться к ней каким-то чувством, что он ревнует... и возбужден? Ревность, похоже, была всего лишь деталью спектакля, а возбуждение – что ж, для некоторых мужчин это в природе вещей. Она хорошо знает Гейба Кейна. Как-никак живет в квартире напротив. Он – бабник. И не слишком разборчивый. Так что возбудить его во время танцев – совсем не такой уж подвиг.

– Какие-то неприятности, милочка? – спросила внезапно появившаяся у Кассандры за спиной Эмма. Она оттеснила Кассандру в сторону, чтобы подойти к столику с прохладительными напитками.

Кассандра тотчас же вернула улыбку на место.

– Никаких. Просто захотелось чего-нибудь выпить.

Эмма с любопытством оглянулась вокруг.

– А где Гейб?

– В туалете, – ответила Кассандра, надеясь, что после такого ответа Эмме не вздумается искать его. – А что? Он вам нужен?

– Да нет, – сказала Эмма, продолжая оглядываться. – Но вы должны сделать объявление.

Кассандра невольно вздрогнула.

– Вы хотите сказать, того, что Гейб представил меня всем как свою невесту, недостаточно?

Явно очень довольная, Эмма покачала головой.

– Ни в коем случае. Публика у нас тут сентиментальная. К тому же, – добавила Эмма, схватив левую руку Кассандры и ткнув в безымянный палец, – я не вижу кольца.

– Это потому, что оно здесь, – похлопал себя по нагрудному карману Гейб. Подойдя к Кассандре сзади, он, обняв ее за талию, прижался к ее спине. – Примерно через пятнадцать минут мы официально объявим о нашей помолвке.

– Отлично, – просияла бабушка.

Но у Кассандры в голове смешались все мысли. У нее возникло впечатление, что Эмма просияла не столько от радости, сколько оттого, что снова заманила Кассандру в ловушку. Комедия становилась все более неуютной. Конечно, ей не трудно делать то, что необходимо для выполнения замысла, – например, обниматься с Гейбом, – если на то пошло, совсем не трудно.

А должно быть трудно. Проклятье! Должно быть трудно. Гейб – легкомысленный бабник, не далее как десять минут назад ненавязчиво посоветовавший ей не принимать спектакль близко к сердцу. Он не может нравиться ей. Он ей не нравится. Это же просто кобель...

Так почему же ей так приятно в его объятиях? Бред какой-то.

Как только Эмма отошла от них, Кассандра отскочила от Гейба.

– Все чуть было не пропало, – сказала она с признательной улыбкой, ибо легкомысленный бабник или нет, но Гейб все же ее сообщник. Он платит ей за работу, и она выполнит ее – и впредь будет внимательнее. – Я совершенно забыла про кольцо.

– Это точно. – Гейб оглянулся вокруг, словно ему хотелось находиться где угодно, только не рядом с Кассандрой. – К счастью, я не забыл.

– Это хорошо, – сказала Кассандра.

– Хорошо, – подтвердил Гейб.

– Извините, – неуверенно приблизился к счастливой парочке Арнольд Фейнберг. – Гейб, не возражаешь, если я потанцую с твоей невестой?

Гейб махнул рукой.

– Валяй! – сказал он, поворачиваясь к столику с напитками. – Я найду тебя, когда придет пора разбираться с кольцом.

Кассандра вся сжалась от этого преднамеренного оскорбления.

– Хорошо, – царственным тоном произнесла она. – Благодарю, Гейб, – добавила она, выходя следом за Арнольдом на танцевальную площадку.

– Похоже, дела идут не совсем так, как запланировано? – спросил Арнольд, проведя Кассандру в укромный уголок.

Виновато оглянувшись, Кассандра увидела, что никто не обращает на них внимания, и вздохнула.

– Это еще слабо сказано.

– Что же он делает? Пристает к тебе?

Кассандра рассмеялась. Это послужило великолепной разрядкой, и она просто обмякла в объятиях Арнольда.

– Не слишком сильно.

– Если он не пристает к тебе, тогда почему ты отскочила от него как ошпаренная?

– Гейб обвинил меня в том, что это я пристаю к нему.

Арнольд недоуменно сморщил лицо.

– Что?

Кассандра вздохнула.

– Он обвинил меня в том, что я принимаю нашу комедию всерьез.

– Да ну? – удивился Арнольд, и лицо его расплылось в широкой довольной улыбке. – Как интересно!

– Я нахожу это оскорбительным.

– О, нет-нет! – продолжал ухмыляться Арнольд. – Просто Гейб предпринял свой классический защитный ход.

– Защитный ход? – недоверчиво переспросила Кассандра.

Арнольд пожал плечами.

– Ну да. Я постоянно наблюдал такое, когда учился с ним в колледже. У Гейба большие планы, великие цели, для женщины в его жизни нет места, нет времени, вот он и сваливает свою вину на женщину – мол, зря она воспринимала их отношения слишком серьезно, они расстаются, и Гейбу не приходится отвечать за последствия связи.

– Но это же нечестно!

– Как сказать, – пожал плечами Арнольд. – Четыре года мы учились вместе с Гейбом в колледже. Я видел это сотню раз.

– Может быть, но я полтора года прожила по соседству с ним, и, судя по веренице красоток, прошедших через его квартиру, он не боится связей с женщинами.

– Он не боится случайных связей, – уточнил Арнольд, кружа ее в такт музыке. – А ты уже вышла за рамки случайной связи и движешься к отношениям. Прими мои поздравления.

– Поздравления? – рассмеялась Кассандра. – Не стоит. Во-первых, жених Гейб незавидный. Во-вторых, уверена, ты совершенно не прав.

– Во-первых, – сказал Арнольд, передразнивая ее, – жених он завидный. И очень даже завидный. И, во-вторых, это далось ему непросто. Ты знаешь, что у отца Гейба больное сердце?

Кассандра нахмурилась.

– Нет.

– А это так. Вот почему Гейб отказался от предложений профессиональных футбольных команд и вошел в «Кейн Энтерпрайзиз».

– Я считала, это произошло из-за смерти его дедушки.

– И ты поверила? И ни разу не задумалась, что во главе компании должен был бы стоять отец Гейба, а не он сам?

– Но Гейб начал с самого низа...

– Ну да, черт побери. И за каких-то шесть лет достиг самых вершин. Его отец не мог больше оставаться во главе компании. Два года назад Гейб убедил отца, что готов взять на себя управление «Кейн Энтерпрайзиз», и тот уступил. С тех пор Гейбу приходится постоянно бороться за то, чтобы компания двигалась в направлении, указанном еще его дедом. А это огромная психическая нагрузка.

– Не сомневаюсь, – пробормотала Кассандра. – Но, по большому счету, меня это не касается.

– О, мне сдается, в настоящее время это касается тебя больше, чем кого бы то ни было.

Музыка кончилась. Арнольд и Кассандра поаплодировали музыкантам. Когда начался новый танец, Арнольд поймал ее руку.

– Я говорил совершенно серьезно, – улыбнулся он. – Так что подумай над моими словами.

После чего Арнольд отвел Кассандру к Гейбу. Тот, улыбнувшись, как подобает жениху, взял молодую женщину под руку, и они направились к его родителям. Кассандра внимательно пригляделась к Сэму. На вид он еще не старый, лет пятьдесят пять, но движения у него какие-то медлительные, усталые. Она и раньше замечала это, но не придавала значения, просто не задумывалась, почему, например, так суетится вокруг мужа Лоретта, стараясь угадать каждое его желание. Теперь все становилось на свои места.

Наконец четверка направилась к импровизированной оркестровой площадке. Первым начал говорить Сэм, но, произнеся пару шутливых фраз, он передал слово сыну.

– Кассандра не могла поверить, что мы действительно поднимемся сюда и торжественно объявим о нашей помолвке, но в нашей семье любят, чтобы все было как должно. Если объявлять о помолвке, то только так. И вот о чем я не сказал Кассандре по настоянию родителей: я буду официально просить ее отдать мне руку и сердце. Так, как просил у моей матери мой отец. Так, как просил у бабушки дед.

С этими словами он повернулся к Кассандре и протянул ей руку. Когда молодая женщина очутилась рядом с ним, Гейб опустился на одно колено и сказал:

– Кассандра, согласна ли ты выйти за меня замуж?

У Кассандры остановилось сердце, только в голове вихрем кружились мысли. Этот мужчина, стоящий перед ней преклонив колено, большую часть жизни ставил нужды своей семьи впереди собственных; так он поступает и сейчас, устроив весь этот грандиозный спектакль лишь с одной целью – убедить родных, что его жизнь устраивается, что он не всем пожертвовал ради них.

Только сейчас Кассандра увидела, сколько в Гейбе рыцарства и благородства – качеств, которые большинство женщин лишь мечтают найти в мужчине.

А затем вспомнилось уверение Арнольда, что Гейб постоянно оскорбляет ее лишь затем, чтобы держать на расстоянии, не позволяя себе роскоши полюбить ее.

Величайшая жертва.

С этими мыслями Кассандра взглянула в горящие карие глаза Гейба и поняла, что он ждет от нее ответа, ждет, когда она поможет ему сделать для своих родных все, что в его силах.

Она набрала в грудь воздуха.

– Да, я согласна.

Гейб надел ей на палец кольцо, и у Кассандры сжалось сердце. Вскоре она возвратится домой, погрузится с головой в учебу, будет растить Кэнди, а со временем встретит мужчину, с которым создаст семью. Гейб тоже вернется домой и окунется в дела перешедшей ему по наследству компании и пустые, легкомысленные связи. Она будет двигаться вперед. Он же навсегда останется прикованным к такой жизни.

И однажды... на Рождество... он придет к себе в огромную гулкую квартиру, где его никто не ждет.

И он будет совсем один.