Текст книги "Счастливого Рождества!"

Автор книги: Сьюзен Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кассандра не ответила Гейбу, так как была совершенно уверена, что ответ ему не понравится – по крайней мере пока не пройдет хотя бы несколько минут и он не свыкнется с тем, что только что узнал. Но Гейб и не настаивал. Потому что, как только они вошли в салон самолета, Кэнди расплакалась и Кассандра принялась убаюкивать девочку. А Гейб, достав из кейса бумаги, углубился в чтение.

К несчастью, и после того, как Кэнди заснула, Гейб продолжал читать. Он читал и в течение всей короткой поездки в лимузине до дома родителей. Кэнди спала. Гейб читал. В конце концов, все складывалось гладко – гораздо лучше, чем предполагала Кассандра, – и только когда они свернули на подъездную дорожку к дому, она спохватилась.

Сейчас они предстанут перед родителями Гейба, но тот до сих пор еще не проинструктировал ее, как себя вести.

– Полагаю, вам уже пора, – сказала Кассандра, указывая на роскошный особняк, – сказать мне пару слов о себе и своих родных. Иначе у нас ничего не получится.

Гейб оторвался от документов. Судя по деловому костюму, в аэропорт он приехал прямо из кабинета. Прическа у него была несколько небрежная, для работы; перед вечеринками Гейб тщательно прилизывал короткие темные волосы. В общем, сейчас он производил впечатление ловкого, умного и сильного мужчины. Влиятельного. По его виду никто бы не догадался, что он устраивает шумные попойки, на которые приглашает женщин, похожих на неудавшихся порнозвезд... и готов пойти на все, чтобы сделать приятное своей бабушке.

– Наш разговор не разбудит ребенка?

– Может разбудить, – неохотно согласилась Кассандра. – Однако нам нужно выработать какой-то план, определить, что я должна говорить, когда вы представите меня своим родным.

Гейб снова уткнулся в бумаги.

– Я полагаю, что в настоящий момент главное – это не разбудить девочку.

Чувствуя, что разговор окончен, Кассандра откинулась на сиденье. По спине у нее бежали мурашки, но она решила излишне не волноваться. В конце концов, это его семья. Раз Гейбу угодно войти в этот большой красивый особняк без разработанного плана, пусть так и будет.

Не проронив ни слова, Гейб отворил дверь фамильного дома, и Кассандра с Кэнди на руках прошла следом. Ее глазам потребовалось какое-то время, чтобы освоиться. Дом, светлый и нарядный снаружи, внутри был мрачен и холоден. Стены снизу были обшиты темным деревом, а сверху выкрашены в ядовито-зеленый цвет. Все двери, выходящие в коридор, были закрыты, отчего тот казался уже. С высокого потолка свисала большая хрустальная люстра, но она не была зажжена. Коридор освещался лишь настенными светильниками в виде канделябров. И все же здесь чувствовались изящество, красота и деньги.

– Сейчас я провожу вас в комнату, – шепнул Гейб, указывая Кассандре на лестницу, – и вы уложите девочку в кровать.

Так как притихший дом казался пустынным, Кассандра облегченно вздохнула. Наверное, Гейб знал, что у них будет много времени после того, как она уложит Кэнди спать. Кивнув, Кассандра поднялась за ним на второй этаж. Гейб провел ее по длинному коридору в просторную спальню. Но и после того, как они очутились за закрытыми дверьми, а Кэнди была уложена на широкую двуспальную кровать, Гейб все так же молчал.

– У вас чудесный дом, – сказала Кассандра, надеясь завязать разговор и выяснить все, что ей нужно знать.

– Спасибо, – рассеянно отозвался Гейб.

Он произнес это тем же тоном, каким поздоровался с Кассандрой на лестничной площадке на следующий день после того, как та в первый раз вызвала полицию. Можно подумать, он собирается обращаться с нею так же, как и дома, в Пенсильвании.

– Послушайте, Гейб... – сказала Кассандра. – Вы не можете все эти три недели играть со мною в молчанку. Вы привезли меня сюда для того, чтобы ваши родные сочли нас помолвленными – и счастливыми, – напомнила она. – Эта игра не удастся, если вы будете обращаться со мной как с зачумленной.

– Я не обращаюсь с вами как с зачумленной.

– Ну хорошо, словно с гриппозной, – сказала Кассандра, пытаясь несколько разрядить обстановку.

– Очень смешно, – без капельки веселья отозвался Гейб. – Для вас это просто шутка, а я понятия не имею, как быть. Я ни черта не смыслю в детях, но, как предполагается, я встречаюсь с вами уже давно и должен быть знаком с вашей дочерью, – объяснил он, и Кассандра поняла, что все полтора часа полета до Джорджии он не читал, а размышлял о сложившейся ситуации, приходя к неприятным выводам. Гейб провел рукой по густым темным волосам. – Проклятье, не представляю, за каким чертом я привез вас сюда. Увидев ребенка, я сразу же понял, что у нас ничего не получится.

Сказав это, он стремительно выскочил из комнаты.

– Я за вещами Кэнди, – бросил он от двери.

Кассандра в растерянности опустилась на кровать. Это ей и в голову не приходило. Мужчина, готовый взять в жены женщину, обязан встречаться с ней достаточно долго, чтобы познакомиться с ее ребенком. А Гейб совершенно не знает ее дочь.

Он прав. Им суждено потерпеть неудачу. И во всем виновата она. Раз она не смогла прийти одна, стать тем, в ком нуждался Гейб, значит, ей вообще не следовало приходить. Он прав на все сто, что злится на нее.

– Что, черт побери, случилось с мистером Кейном?

Подняв глаза, Кассандра увидела в дверях невысокую седоволосую женщину. Она была одета в простое серое платье и тапочки. В одной руке женщина сжимала массивную черную палку, а другую оттягивала стопка чистого белья.

– Я говорю, что, черт возьми, случилось с мистером Кейном?

Целых десять секунд Кассандра сидела, раскрыв от изумления рот, уставившись на эту женщину, и не знала, что сказать. Хотя Кассандра и не принадлежала к высшим слоям общества, она понимала, что с горничными говорить о семейных неурядицах не принято.

– Мм... спасибо за белье, – сказала она, надеясь переменить тему разговора.

Нетвердой походкой приблизившись к кровати, женщина положила белье. В это мгновение Кэнди перевернулась на живот и уткнулась носом в одеяло.

– А это что такое?

– Это моя дочь Кэнди, – ответила Кассандра.

– Так, кажется, все становится на свои места, – сказала женщина. – Готова поспорить, именно поэтому Гебриел Кейн несколько минут назад выскочил отсюда словно ошпаренный. – Шагнув вперед, чтобы получше рассмотреть Кэнди, она добавила: – Он не любит сложностей. Хочет, чтобы все было тип-топ. Впрочем, не берите в голову. Мало ли что он думает. Своей заносчивостью он кого угодно с ума сведет. – Она указала на полотенца. – Милочка, отнесите это в ванную, хорошо?

– Ну конечно, – ответила Кассандра, забирая стопку белья с кровати, где ее оставила горничная.

Она направилась в ванную, размышляя о том, что, хотя она почти ничего и не сказала, горничная может сделать из разговора какие угодно выводы. Кассандра решила раздавить все подозрения в зародыше.

– Мистер Кейн не ожидал, что я возьму с собой Кэнди, – объяснила она. – В последнюю минуту я решила, что не могу пропустить первое Рождество моей дочери. Он вовсе не разозлился. Просто мы оба устали в дороге. Мало того, что у Кэнди вещей больше, чем у шестерых взрослых, но и весь полет она плакала. Кэнди – не лучший попутчик, – добавила Кассандра, выходя из ванной.

– Чепуха, – сказала пожилая женщина. – По-моему, девочка просто прелесть. Только посмотрите на нее. – Она провела морщинистым пальцем по мягким волосам Кэнди. – Она восхитительна.

– Да, согласна, – подтвердила Кассандра, глядя на розовые щечки и бархатную кожу девочки. Волосы Кэнди спутались, на щеке был красный след от пуговицы на пальто Кассандры, и все же ребенок был очень хорошенький. – Трудно поверить, но мистер Кейн в отличие от нас не находит ее восхитительной.

Горничная с любопытством взглянула на Кассандру.

– Вы всегда зовете его мистером Кейном?

– Да нет, – ответила та, помимо своей воли вспоминая сотню имен, которыми называла Гейба за этот год, особенно тогда, когда его пирушки будили Кэнди. – Просто я отношусь к нему с уважением.

– К черту, – усмехнулась горничная. – Со мной вы можете быть откровенны.

Кассандра, не найдя эту мысль мудрой, посмотрела на белье.

– Вы собирались застелить кровать?

– Да, но вы меня отвлекли, – сказала горничная, не отрывая взгляда от спящей девочки. – Кому-то из нас придется подержать малышку на руках.

– Справедливо, – согласилась Кассандра, радуясь тому, что не надо больше обсуждать личность Гейба Кейна. – Посидите с Кэнди в том кресле у окна, а я застелю кровать.

– Ваше предложение мне по душе, – сказала пожилая женщина, сверкнув глазами. – Моим ногам отдых не повредит.

Кассандре очень хотелось спросить у бедняжки, сколько лет она работает у Кейнов и как долго еще собирается работать, но она решила воздержаться.

– А почему бы вам не рассказать о себе, пока Гейб переносит ваши сумки?

Сумки представляли лишь половину багажа. Детские вещи даже перечислить было трудно, и думать об этом Кассандре хотелось не больше, чем вести откровенный разговор со служанкой. Но в настоящий момент разговор был меньшим из двух зол. К тому же вопрос сам по себе казался безобидным.

– Я из Пенсильвании.

– Вы работаете вместе с Гейбом?

– Нет. Я живу в доме, принадлежащем его компании.

– Понятно, – тихо проговорила горничная.

Кассандра покачала головой.

– Нет, не думаю. Я начала встречаться с ним вовсе не потому, что он является владельцем дома, в котором я живу. Видеться с ним я начала потому, что он сам захотел этого, – сказала она, подумав, как легко сочинять сказку, опираясь на действительные факты. – А дальше все как-то получилось само собой, – добавила она, решив, что так будет проще. И им, возможно, удастся выпутаться, даже несмотря на Кэнди, если только Гейб отбросит упрямство и согласится выслушать ее, чтобы договориться о линии поведения.

– Подумать только. – На горничную, похоже, это произвело впечатление. Но она тотчас же улыбнулась. – Сказать по правде, я удивлена, что старый волокита привез вас сюда. Он никогда прежде не приглашал к родным своих подружек. Как я понимаю, он их стыдится. Больше того, я по-настоящему поражена, что он встречается с женщиной, не только имеющей голову на плечах, но и настолько тактичной, чтобы освободить старуху от необходимости застилать для нее кровать.

Изумленная Кассандра широко открыла глаза.

– Не говорите о нем так.

Горничная захлопала в ладоши.

– О черт, я считаю, что все должны иметь право высказывать вслух свое мнение. Гейб не уважает женщин вообще, – простосердечно добавила она. – Если бы вы видели его подружек, наверняка согласились бы с этим.

Не желая подходить к этой теме и на пушечный выстрел, Кассандра нахмурилась. Горничная лукаво взглянула на нее.

– Вы ведь видели некоторых женщин, с которыми он встречался, не так ли?

Кассандра поморщилась.

– Ужасные, правда?

– Вовсе нет, – начала было Кассандра, тщетно пытаясь придумать какой-нибудь комплимент Гейбу, но вдруг остановилась. Эта старуха только что призналась, что Гейб никогда раньше не привозил в Джорджию своих подружек. Кассандра первая. Значит, горничная ничего не может знать о женщинах, с которыми он встречается.

И тут же Кассандра сообразила, что бабушка Гейба, наоборот, должна знать о его подругах, хотя бы по поездкам в Пенсильванию. Она плюхнулась на кровать. О Боже!

В это самое мгновение дверь спальни распахнулась.

– Во имя всех святых, – проворчал запыхавшийся Гейб, затаскивая в комнату манеж, – удивлен, что вы не захватили с собой ковер...

Сначала он заметил только Кассандру, но затем его взгляд упал на бабушку, сидящую в кресле у окна со спящей Кэнди на руках.

– Бабуля!

– Не подлизывайся, – сказала пожилая женщина, передавая ребенка Кассандре. – Тебе придется объясняться не меньше четырех часов, молодой человек, – добавила она, поднимаясь с кресла. – Что это за мужчина, который сердится на свою подругу за то, что она не хочет расстаться с ребенком в его первое Рождество?

Гейб недоуменно посмотрел на Кассандру. Та широко раскрыла глаза, показывая, что сама не ожидала ничего подобного. Гейб улыбнулся. Женщины нашли общий язык.

– Я вовсе не против того, чтобы встретить вместе с Кэнди ее первое Рождество, – объяснил он. – Просто мне не хотелось портить праздник вам, привозя сюда ребенка.

Прежде чем Гейб успел понять, что происходит, бабушка стукнула его палкой под коленки.

– Вздор! Тебе меня не обмануть. Я все вижу. Даже если бы я не знала, что ты взъелся на бедняжку Кассандру за то, что та взяла с собой Кэнди, я обо всем бы догадалась, видя, как ты втащил сюда детские вещи.

Она сделала долгий вдох, и тут Гейб вспомнил, что эта оживленно разговаривающая женщина доживает последние дни. Весь этот приезд был затеян для того, чтобы бабушка была счастлива. Нельзя с ней спорить, перечить ей.

– Принеси свои извинения, – приказала бабушка.

Гейб послушно обернулся к Кассандре.

– Прости, – сказал он и вдруг понял, что говорит искренне.

Мало того, что его подчеркнутое молчание было несправедливо, девочка, спящая на руках у Кассандры, вовсе не так уж плоха. Конечно, плачет она громко, вспомнил он перелет из Пенсильвании, но и только.

– Я сказал, не подумав, – добавил Гейб, наклоняясь к Кассандре.

Играя перед бабушкой, он скользнул поцелуем по губам Кассандры и, хотя это движение было настолько быстрым, что она никак не ответила на него, неожиданно испытал очень приятное ощущение.

Уверяя себя, что это все исключительно ради бабушки, Гейб забрал Кэнди из рук Кассандры и положил ее на кровать. Затем, взяв молодую женщину за руки, он поднял ее и снова прильнул к ее губам. Не поспешный, не безучастный, этот поцелуй был долгим и чувственным... и осмысленным. По убеждению Гейба, в жизни все имеет свою причину, и, как только причина раскрыта, дальше никаких проблем.

Но, начав целовать Кассандру рассудительно и бесстрастно, Гейб вдруг обнаружил, что теряет рассудительность и бесстрастность. Упоительно сладкие губы Кассандры заставили его забыть обо всем. Говорили одни чувства. Если бы бабушка не кашлянула, неизвестно, как далеко бы Гейб зашел.

Пытаясь красиво выйти из создавшегося положения, он оторвался от Кассандры, но тут увидел у нее в глазах смятение, подобное тому, какое испытывал сам. Увидел Гейб и искорку вожделения, также равного его собственному. Об этом предстоит еще хорошенько подумать.

Кашлянув, Гейб повернулся к бабушке:

– Уж не собиралась ли ты заставить Кассандру еще и вытирать пыль?

– Ну, я представляла, что тебе, раз ты не признаешь равноправия женщин, нужна жена, которой приятно заниматься домашними делами,– ответила ему бабушка. Затем она обратилась к Кассандре: – Кстати, меня зовут Эммали. Можешь называть меня Эммой.

– Благодарю вас, – учтиво произнесла Кассандра.

Сердце у нее колотилось так неистово, что она недоумевала, почему никто этого не замечает. Нельзя сказать, что у Кассандры было великое множество кавалеров, и все же она поняла, что поцелуй Гейба вышел за рамки обычного. Он был похож на захватывающее дух свободное падение, на прилив восторга, за которым последовало несколько мгновений чистого блаженства. К счастью, у Кассандры хватило ума вспомнить, что все это не стоит неизбежного удара о землю.

Эммали встала и направилась к двери.

– Да, Гейб... надеюсь, ты не собираешься спать в одной комнате с ребенком, – многозначительно заметила она.

Гейб улыбнулся.

– Бабуля, мы всегда заботимся о том, чтобы не беспокоить Кэнди. Но главное то, как на это смотришь ты. Это твой дом, и я знаю твои взгляды на жизнь. Можешь не волноваться: мы с Кассандрой готовы выполнить каждое твое желание.

– Какой ты хороший мальчик, – сказала бабушка и вышла из комнаты.

Гейб поспешно закрыл за ней дверь.

– Ну, – вздохнул он, внезапно чувствуя себя неловко рядом с Кассандрой, – одной проблемой меньше. По крайней мере никто не будет спрашивать, почему мы спим раздельно.

– Да, не будет.

– Понимаешь, – продолжал он, – всю дорогу я переживал по поводу того, что нам придется для видимости жить в одной комнате.

– Не думаю, что твоей бабушке это понравилось бы.

– На это я и рассчитывал. Впрочем, я был уверен, что, если бы она и заставила нас жить вместе, чтобы проверить наши отношения, мы бы что-нибудь придумали. Например, я спал бы на полу.

Кассандра кивнула.

– С этим мы бы справились.

– И тебе можно было бы ни о чем не беспокоиться. Поверь мне, – поспешно добавил он.

Но хотя Кассандра понимала, что Гейб считает себя очень рассудительным, их поцелуй ставил под сомнение, сможет ли владеть собой сдержанный и хладнокровный Гебриел Кейн.

И все же, поскольку необходимость спать в одной комнате больше не стояла на повестке дня, Кассандра улыбнулась.

– Да, я верю тебе.

Гебриел тоже улыбнулся, пятясь к двери и ища ручку. Он улыбнулся своей лучшей, самой широкой, самой обворожительной улыбкой. Очень хорошо, что ему удалось убедить Кассандру поверить ему. Значит, осталось убедить лишь самого себя.

Дверь уперлась ему в спину. Гейб отступил в сторону, раскрыл ее полностью и, помахав Кассандре, выскользнул в коридор. Впервые в жизни он испытал облегчение, огромное облегчение оттого, что у его бабушки такие строгие принципы, потому что, если бы ему пришлось провести восемь часов в одной комнате вместе с Кассандрой, видеть, как она раздевается, сознавать, что она почти неодетая находится в нескольких футах от него в той же кровати, и при этом помнить, каким был ее поцелуй, над ними обоими нависла бы опасность.

С этими мыслями Гейб направился к себе в комнату, чтобы принять холодный душ.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Вечером, когда Гейб постучался к Кассандре, им уже пора было идти на ужин. Кассандра впустила его, прыгая в одной туфле и пытаясь вдеть в ухо сережку.

– Плохо, – сказал Гейб, неодобрительно окинув взглядом ее халат.

– Извини, но Кэнди проснулась всего несколько минут назад, а каждой мудрой матери известно, что одеваться самой можно лишь после того, как оденешь ребенка.

Кэнди, стоящая в манеже, радостно загукала. Так и не поняв, почему мудрая мать первым делом одевает ребенка, Гейб повернулся к Кассандре:

– Да, конечно же.

Он неуютно торчал посреди комнаты, не зная, что делать. Не ждать же ему в коридоре, пока Кассандра оденется, – это сразу же выдаст их с головой. Однако и здесь плохо.

Вопрос решила Кассандра, уйдя одеваться в ванную.

– Знаешь, Гейб, – окликнула она его, – я пришла к выводу, что нам незачем усложнять наш спектакль. Беседуя с твоей бабушкой, я обнаружила, что в большинстве случаев нам можно говорить правду. Нужно только придумать, как мы с тобой начали встречаться, как решили пожениться, как ты познакомился с Кэнди.

– Угу, – рассеянно согласился Гейб, опускаясь на кровать и изучая кареглазое чудо в манеже.

Одетая в платьице в красно-белую полоску, с красным цветком в волосах, перетянутых эластичной повязкой, Кэнди выглядела настолько очаровательно, что ее можно было снимать для обложки журнала.

– Я уже сказала твоей бабушке, что мы с тобой живем в одном доме.

Гейб улыбнулся.

– Она обвинила тебя в том, что ты встречаешься со мной ради моих денег?

Кассандра высунулась из ванной.

– Близко к этому. Но я не дала развить эту мысль.

– Молодец.

Кассандра юркнула за дверь, продолжив то, чем обычно занимаются в ванной женщины. Гейб снова взглянул на Кэнди. Та громко агукала, теребя яркую пластмассовую игрушку. Кассандра права. Надо придумать историю их взаимоотношений – прикрыть ложь новой ложью.

Подперев кулаком подбородок, Гейб закрыл глаза. Ему неприятно лгать родителям и бабушке, очень неприятно. Но иного выбора нет. Эмма очень переживала по поводу того, что Гейб никак не женится, и ему пришлось выдумать свою помолвку. А теперь это предсмертное желание бабушки – познакомиться с женщиной, покорившей сердце ее внука. Да, на самом деле Кассандра никакая не невеста, но это все-таки лучше, чем если бы он приехал один. Ложь, возникшая из лучших побуждений, тем не менее остается ложью. А вот и последствия: беззубое гукающее создание. При этой мысли Гейб открыл глаза и обнаружил, что Кэнди внимательно изучает его. Девочка тотчас же заулыбалась, показав два крохотных зубика.

– Я подумала, можно будет просто сказать твоей бабушке, что Кэнди – результат предыдущей связи, и этим ограничиться, – крикнула из ванной Кассандра, прерывая мысли Гейба.

– Мои родители, возможно, на этом и успокоятся, – честно признался Гейб, – но бабуля, думаю, нет.

– Не собираешься ли ты объявить Кэнди своим ребенком? – спросила Кассандра, снова выглядывая из ванной.

Девочка с надеждой посмотрела на Гейба и сказала:

– Па-па.

Словно вспугнутый этой маленькой нимфой в манеже, Гейб вскочил с кровати и принялся расхаживать по комнате.

– Нет, я не собираюсь заходить так далеко. Предполагается, что мы с тобой гуляем что-то около четырех месяцев...

– Тогда можешь ни о чем не беспокоиться, все разрешится очень просто, – сказала Кассандра, снова скрываясь в ванной. – Если твоя бабушка спросит, кто отец Кэнди, я скажу ей правду.

Добрых тридцать секунд Гейб смотрел на дверь ванной комнаты, гадая, почему Кассандра не говорит правду ему. Разумеется, дело вовсе не в праздном любопытстве. Просто ему интересно. В конце концов, им предстоит провести вместе три недели. Он имеет право знать.

Поддаваясь необъяснимому порыву, Гейб склонился над манежем.

– Пойдем, – сказал он, поднимая девочку. – Я немного подержу тебя на руках, чтобы ты привыкла ко мне.

Но этому ребенку и не требовалось к кому-либо привыкать. Кэнди с готовностью позволила взять себя на руки и даже потрогала щеку Гейба, радуясь колючей щетине. Гейб, взяв девочку под мышки, держал ее на весу в вертикальном положении.

– Тебе никто не говорил, что ты чересчур дружелюбна? – спросил он Кэнди, мечтательно разглядывающую его.

– Она еще не знает, что такое страх, – крикнула из ванной Кассандра. – Дай ей еще месяц-другой. Я читала, приблизительно в этом возрасте дети вдруг становятся очень пугливыми, и тогда я не смогу оставлять ее даже со своими родителями.

Не отрывая глаз от Гейба, Кэнди сунула ручку в рот. Гейб, не зная, что делать с ее ножками, просто позволил им свободно болтаться. Девочка, похоже, не возражала и, пользуясь моментом, изучала его лицо вблизи.

– Твои родители часто сидят с ней? – спросил Гейб, больше не в силах сдерживать любопытство.

– Постоянно, – откликнулась из ванной Кассандра. – Без них у меня ничего бы не получилось.

– Знаешь, я удивлен, что ты вообще чего-то добилась, – сказал Гейб, затем, осознав, что его слова могут быть истолкованы неверно, поспешил исправиться: – Не пойми меня превратно.

Кэнди произнесла что-то среднее между «бу» и «гу», при этом пустив слюнки на рукав его пиджака. Понимая, что пора ему уже привыкнуть к таким вещам, раз он встречается с Кассандрой давно, Гейб сдержал в последний миг восклицание, уже готовое сорваться с языка.

– Пойми меня правильно, Кассандра, мужу с женой вдвоем бывает трудно растить ребенка. А ты все делаешь одна. Это подвиг.

– Ты не знаешь и половины всего, – сказала Кассандра, выходя из ванной.

Ее красный свитер приятно гармонировал с бело-красным нарядом дочери. Густые светлые волосы были распущены и свободными волнами ниспадали на плечи. Косметика подчеркивала черты лица, не бросаясь в то же время в глаза.

Первой мыслью Гейба было сказать Кассандре, как она красива, но он сдержался. Во-первых, она не похожа на тот тип женщин, за которыми он обычно ухаживал. Гейб предпочитал примитивных женщин, готовых выйти за него замуж ради денег, чтобы затем до конца жизни вести себя именно так, как он скажет. Но Кассандра была совершенно иная. Она являлась странным сочетанием естественности, красоты, ума и консервативности. Если бы они действительно встречались, Кассандра стремилась бы стать равным партнером. Но они просто живут на одном этаже и испытывают друг к другу взаимную неприязнь. И именно к этому состоянию они вернутся в ту самую минуту, как возвратятся в Пенсильванию. Незачем принимать все близко к сердцу. Удержавшись от комплимента, Гейб улыбнулся.

– Хочешь взять ее? – неуверенно произнес он, держа Кэнди перед собой так, словно боялся разбить.

– Тебе нужно учиться держать ребенка, – сказала Кассандра и переместила девочку так, что она оказалась на согнутой руке Гейба. – Видишь? Так удобнее?

– Да, – согласился Гейб.

До него донесся аромат духов Кассандры, и этот запах повлек за собой воспоминание о поцелуе, которым они обменялись. Гейб надеялся, что навсегда стер его из своей памяти, но, оказывается, хватило лишь слабого запаха духов, чтобы оно вернулось во всей силе. Гейб снова ощутил странные импульсы, которые в последний раз испытывал очень давно. Он ощутил более глубокие и сокровенные желания и позывы, чем подобает испытывать мужчине к женщине, с которой он знаком всего лишь несколько часов. Но тут Гейб поймал себя на мысли, что он даже не может сказать, что знает Кассандру, так как они ни разу по-настоящему не разговаривали друг с другом.

– По-моему, вниз Кэнди нести должен ты, – сказала Кассандра, направляясь к двери. – Как только мы войдем в гостиную, ты передашь ее мне, и никто не увидит, как неловко ты с ней обращаешься, но в то же время все решат, что у тебя все получается очень хорошо.

– Логично, – сказал Гейб, но Кассандра уже вышла за дверь.

«О Боже, он просто великолепен сегодня», – думала она. Кажется, то, что на нем надето, называется смокинг. Во всяком случае, не так одеваются мужчины, отправляясь на работу в офис. Этот костюм более красив и стилен, безукоризненно скроен, и Гейб в нем выглядит невероятно сексуально. Эти мысли навели Кассандру на воспоминание о поцелуе, и она почувствовала, что залилась краской. Залилась краской! Ей, женщине, имеющей ребенка, негоже заливаться краской из-за поцелуя. И даже не из-за поцелуя, а только из-за воспоминания о нем. Боже милосердный, она сходит с ума.

Чтобы скрыть свое лицо от Гейба, Кассандра стала первой спускаться по лестнице, но ему пришлось указывать ей дорогу в обеденный зал. Как и было условлено, Гейб передал девочку Кассандре, едва они вошли туда, но, похоже, об этом можно было и не беспокоиться. Не успела Кассандра взять Кэнди из рук Гейба, как его родные все трое стали предлагать подержать ребенка – еще до того, как их представили друг другу.

Гейб поспешно познакомил Кассандру со своими родителями. Сэм и Лоретта были высокие и очень приятные, лет пятидесяти. Присутствовала здесь и Эммали, бабушка, невысокая милая старушка, которую Кассандра приняла было за горничную.

Когда со знакомством было покончено, выяснилось, что родные Гейба настолько рады самому присутствию Кэнди, что их ничуть не заботит, как и почему она появилась на свет.

– О, Эмма рассказала нам о ребенке! – восторженно произнесла мать Гейба. – Сэм, разве девочка не прелесть?

Кэнди лучезарно улыбнулась. Кассандра сжала губы, сдерживая усмешку.

– Вы ее избалуете, – сказала она, рассмеявшись от всей души.

– На то и нужны бабушки и дедушки, – заявил отец Гейба, опередивший женщин и забравший Кэнди из рук Кассандры.

– Сэм, посади ее на высокий стульчик, – посоветовала Лоретта, но Сэм лишь улыбнулся, покачав головой.

– Малышкам салат нельзя, так что во время первого блюда я подержу ее на руках.

– Ну ладно, – неохотно согласилась Лоретта. – Но кормить ее буду я.

– Ты дашь ей горошек и прочую гадость, – сказала Эмма. – А я угощу ее мороженым, и она полюбит меня сильнее.

– Я уверен, она всех вас полюбит, – сказал Гейб, предлагая Кассандре стул. Затем он сел рядом с ней. – Видит Бог, если ей понравился я, ей понравятся все.

– Мы были несколько поражены, Гейб, когда увидели у тебя на руках ребенка, – честно призналась Лоретта. – Приятно, но все же поражены.

– Это еще не все, – вставила Эммали. – Ведь Кассандра совершенно не во вкусе Гейба. Она не заносчива, не глупа, не полураздета. По-моему, наши молитвы были услышаны, Лоретта.

Лоретта внимательно оглядела Кассандру.

– Знаешь, Эмма, ты права.

– Я буду очень признателен, если вы прекратите говорить обо мне так, словно меня здесь нет, – пробормотал Гейб.

– Мы ведем себя так с тех пор, когда ты был в возрасте Кэнди, – сказала Эммали. – Передай мне булочку. К тому же это правда, – продолжала она, разломив булочку и щедро намазав ее маслом. – Вот та женщина, которую мы хотели увидеть в твоей квартире, когда без предупреждения приезжали в Пенсильванию. Знаешь, я так рада, что того и гляди расплачусь.

В это мгновение Гейб почувствовал, что неудобства, связанные с затеянной четыре дня назад авантюрой, окупают себя с лихвой. Он также понял, что сделает все, лишь бы этот спектакль продолжался еще три недели. Все что угодно. Абсолютно все.

– Вот почему я думаю, что вы должны пожениться здесь, до праздников.

Если бы Гейб в этот момент пил что-нибудь, он бы выплеснул все на стол. Кассандра же, однако, отреагировала прекрасно.

– Нельзя, Эмма, – милым голосом произнесла она, беря Гейба за руку. Тот признательно стиснул ей пальцы. – Мне еще полтора года учиться.

– Полтора года учиться? – переспросил Сэм, расхаживающий по комнате с Кэнди на руках.

– Да, – подтвердила Кассандра. – Я буду учительницей.

– Учительницей?.. – спросил Гейб и только потом спохватился, что допустил оплошность. Но таково было его изумление. По тому, как Кассандра натравливала на него стражей порядка, легко бросаясь номерами статей, Гейб заключил, что она учится на юриста. – Лучшего выбора Кассандра сделать не могла, – сказал он, стараясь исправить свою ошибку. – Она прекрасно ладит с детьми.

– Это точно, – насмешливо заметила Эмма, поднимаясь из-за стола. Не спросив разрешения, ни словом не предупредив о своих намерениях, она выхватила Кэнди у Сэма из рук. – Только посмотрите, как счастлив и доволен этот ребенок. – (Кэнди, будто в подтверждение ее слов, потерлась носом о ее щеку.) – Только взгляните, какая прелесть! Она такая сладенькая, что по праву заслуживает свое имя [1]1
  Candy (англ.) – конфетка.


[Закрыть].

Вдруг Эмма осеклась и пристально оглядела девочку, затем Гейба.

Комната застыла в напряженном ожидании, и Гейб почувствовал нависший вопрос: как объяснить бабушке, откуда взялась Кэнди? По выражению ее лица, по тому, как она переводила взгляд с него на девочку и обратно, Гейб понял, что бабушка готова считать Кэнди его ребенком. Кассандра предложила ответ на этот неизбежный вопрос. Но Гейб сомневался, что бабушка удовлетворится им. Вряд ли известие о том, что Кэнди – плод другой связи, успокоит ее. Он настороженно затаил дыхание.

– Знаешь, Гейб, – наконец сказала Эмма. – Девочка – твоя копия.

Гейб вздохнул.

– Бабушка, это не моя дочь.

– О, да мне все равно, – выпалила Эмма. – Я говорю только, что Кэнди так похожа на тебя, что прекрасно впишется в твою семью... когда ты ею обзаведешься, – хитро добавила она. – Ты собираешься удочерить ее?