Текст книги "Цыганское гадание"
Автор книги: Сьюзен Кинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
Часть IV
Казалось, время остановилось. Уильям ждал. Сердце его колотилось, рука сжимала шею Артура.
– Джаспер, – он повернулся к Масгрейву, – скажи своему сыну, что я не шучу.
– Отпусти ее, парень, – буркнул Масгрейв сыну.
Артур выпустил из рук веревку.
Уильям отпихнул Артура в сторону, даже не заметив, как тот споткнулся, упал на пол, а затем с трудом поднялся на ноги.
Девушка схватилась обеими руками за веревку, судорожно пытаясь вдохнуть. Уильям резким движением ослабил петлю и снял ее с шеи Тамсин. Он отбросил веревку подальше, она ударилась о стену и упала на пол бесформенным комом.
Тамсин кашляла и глотала воздух. Уильям, стараясь ее успокоить, положил руку ей на плечо. Она почувствовала, как дрожат его пальцы.
Девушка подняла на него взгляд. Ее зеленые прозрачные глаза светились на ее испуганном смуглом лице, и ему на миг показалось, что это ее беззащитная душа мерцает в их глубине, неуловимая и сверкающая, как тень рыбы, скользящей под водой.
Это длилось всего мгновение. Потом ее глаза затуманились, и девушка отвернулась. А Уилл так и не понял, что же он видел. Невинность и чистоту, пронзившую ему сердце? Драгоценную искру доверия?
– Спасибо тебе, – пробормотала она хрипло.
– Тамсин, – прошептал он, – тебе больно?
Сейчас его интересовала только она, и он едва ли замечал троих мужчин, которые уставились сейчас на него. Один смотрел с благодарностью, два других – с гневом. По сравнению с девушкой, с ее ярким пламенем, они были для него сейчас лишь чадящими свечками. Он почувствовал, как ее сердце бьется под его руками, как отзывается его сердце.
– Ничего с ней не случилось, – сердито буркнул Джаспер Масгрейв и махнул рукой, показывая, что инцидент исчерпан.
– Тамсин? – снова позвал Уильям.
Она кивнула и взялась рукой за горло.
– Я в порядке, – с трудом ответила она.
Уильям едва заметно кивнул. Он чувствовал непреодолимое желание вышвырнуть обоих Масгрейвов из окна. Молча, очень медленно он снял руку с ее плеча.
– Девочка моя, ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил Арчи, стоящий рядом с Уильямом. Тамсин снова кивнула, и ее отец повернулся к Скотту. – Я благодарен вам, сэр. Очень благодарен, – тихо проговорил он.
Уильям заметил, что его глаза были такими же светло-зелеными и в них горел тот же огонь, что и в глазах его дочери. Он видел в них благодарность и… радость. Уильям решил, что ошибся.
– Я сделал то, что было необходимо сделать, – сказал Уильям и, с отвращением взглянув на Масгрейва, отошел к окну и повернулся ко всем спиной.
– Ну вот, я же говорил, что с ней все в порядке, – заметил Масгрейв. – Мне не нужна ее смерть. Я только хочу заключить сделку с Арчи.
– Скорее уж с самим дьяволом, Джаспер, – бросил ему через плечо Уильям. – Плохо задумано и еще хуже проделано.
– Что-то ты сильно разнервничался из-за цыганки, – подозрительно прищурился Масгрейв.
– Из-за женщины, – поправил его Уильям.
– Да! И весьма прелестной женщины. С ней нельзя обращаться подобным образом! Рукхоуп это знает! – заявил Арчи.
Между тем Джаспер начал выговаривать Артуру, обвиняя его в жестокости, которую сам же и спровоцировал. Рассерженный Артур вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Уильям невидящим взглядом уставился в окно. Гнев и ярость душили его, и не только на Масгрейвов, но и на себя.
Сжав кулаки, он старался овладеть собой. Вид петли, наброшенной на тонкую девичью шею, потряс его до глубины души. Такая жестокость была в порядке вещей для Масгрейвов. Повешение было самым обычным наказанием, с которым были согласны и грабители, и судьи, и даже короли. Однако Уильям не мог относиться к этому спокойно. При одном только виде петли его прошибал холодный пот, сердце начинало бешено колотиться, кровь бросалась в голову.
Семнадцать лет прошло с того дня, когда повесили его отца на глазах всей семьи. Он научился умерять свою боль, прятать ее глубоко внутри. Но, когда он встречался с неоправданной жестокостью, как сегодня, выдержка изменяла ему и вся его боль и гнев готовы были выплеснуться наружу.
Вот и сейчас он едва сдерживался, чтобы не прикончить обоих негодяев, и отца и сына, на месте.
– Она хорошая девушка, – продолжал Арчи, обращаясь в основном к Уильяму. – Настоящий мужчина будет счастлив взять ее в жены. Только Масгрейвам не стоит даже упоминать ее имени! Вы оба дьяволы, Джаспер! И ты, и твой сынок! Я вам этого никогда не забуду.
– Ты со своей проклятой полукровкой увел моих лошадей, вы воры! – закричал в ответ Масгрейв.
Уильям повернулся. И хотя он не смотрел на девушку, он чувствовал ее взгляд, направленный на него. Светлый взгляд, полный благодарности. С того момента, как она вошла в эту комнату, между ними установилась невидимая связь, словно тонкая нить протянулась от нее к Уильяму. Сейчас он чувствовал, как благодаря его заступничеству эта нить становится крепче.
– Джаспер, – сказал он наконец, – если ты хочешь, чтобы мы продолжили наше сотрудничество, обращайся с этими людьми достойно.
Масгрейв сердито хмыкнул:
– Армстронг, я сохраню жизнь твоей дочери… а возможно, и нет. Все зависит от того, какое решение ты сейчас примешь.
– Нет необходимости шантажировать меня моей дочерью! Так поступают только трусы. Хотя, вполне возможно, это твой способ. Ты ведь – пес с черным сердцем!
– Я не буду колебаться ни секунды! Я повешу ее! Существует закон, запрещающий полукровкам свободно бродить по Англии. Я имею полное право казнить ее, и ты это знаешь! Решай скорее. Или соглашаешься помочь мне, или смотришь, как она болтается на виселице, а потом и сам отправишься туда же!
Уильям видел, как Арчи вздохнул и опустил плечи, признавая поражение. Девушка смотрела на отца широко раскрытыми глазами.
– Что я должен буду делать? – спросил Арчи безжизненным голосом.
– Тебе надо уговорить своих людей, а также других лэрдов поддержать Генриха, – объяснил Масгрейв. – Я буду снабжать тебя деньгами, чтобы ты мог платить им, но я хочу иметь список всех желающих присоединиться к нашему делу с их подписями. Кроме того, в списке должна быть проставлена сумма, которую получит каждый из них. Этот список нужен мне через две недели. По истечении этого срока ты узнаешь больше.
– Мне нужно знать больше сейчас, – возразил Арчи. – Жители Приграничья и цыгане в большинстве своем подозрительные люди. Они будут задавать вопросы.
– Воспользуйся монетами. Или пытками. На твой выбор. Учти, через две недели все должно быть сделано.
– То, что вы окружаете свои планы такими тайнами и недомолвками, говорит лишь о том, что они грязные и недостойные, – заметила Тамсин.
– Если в замыслы Генриха Тюдора входит начало новых войн в приграничных землях, – сказал Арчи, – я не собираюсь помогать вам. Я поверну дело так, что все кланы Приграничья выступят против тебя, Джаспер Масгрейв. И это не будет стоить тебе ни единой монеты!
Масгрейв указал на Уильяма:
– Рукхоуп знает о наших планах. А он человек, имеющий определенную репутацию как среди лэрдов Приграничья, так и при дворе. И он сразу понял, что, примкнув к нам, он только выиграет.
– Понятное дело, ведь он знает о плане больше, чем я, – отозвался Арчи. – Ты хорошо хранишь свои секреты, Джаспер.
– Поверь, что наш замысел прост и очень разумен. Его исполнение сможет предотвратить на долгие годы войны между Англией и Шотландией, – пояснил Масгрейв. – Увидимся через две недели, Арчи.
– Если приграничные кланы откажутся… – Арчи не закончил фразу и пожал плечами.
– На этот случай у меня запасено немало веревки, – ответил Масгрейв. – Увидишь, если какой-нибудь шотландец, не обязательно носящий фамилию Армстронг, ступит на мою землю или сделает что-либо мне во вред, он будет тотчас же повешен. Через две недели я буду в Мертоне вместе с твоей дочерью. Там я ее и освобожу.
– Ты не можешь удерживать ее здесь! – возмутился Арчи.
Тамсин едва не задохнулась от захлестнувшего ее отчаяния.
– Я уеду вместе с отцом!
– Цыганка будет служить залогом тому, Армстронг, что ты принесешь мне список лэрдов с их обещаниями, заверенными их же подписями, а также добьешься согласия цыган. Надежных цыган, если таковые найдутся.
– Заложников обычно берут шотландцы, – холодно заметил Уильям, – англичане так не поступают.
– Ты не можешь задерживать здесь мою дочь и не можешь требовать от меня никаких обещаний, – заявил Арчи.
– Могу. Я уполномоченный представитель короля на этой границе. Девчонка – преступница, заключенная в моей темнице. Прошлой ночью она совершила преступление, и, кроме того, у меня есть другие основания держать ее здесь. С тобой то же самое, Арчи. Но тебя я освобожу. На две недели. Сделай то, о чем я тебя прошу, иначе твоя дочь пострадает.
– Она нужна мне. Я не обойдусь без ее помощи в переговорах с цыганами, – сказал Арчи. – Одного меня даже слушать не станут.
Тамсин знала, что отец лжет ради ее спасения.
– Да, я нужна ему, чтобы убедить цыган, – подтвердила она. – Без меня он даже не сумеет найти их. Придется ждать, когда они появятся на его землях.
– Она знает их язык. Они по собственному желанию обучили ее, – вторил дочери Арчи. – Если тебе нужна помощь цыган, ты должен позволить ей отправиться вместе со мной. Через две недели я вернусь. Даю слово.
Масгрейв небрежно махнул рукой.
– Я не могу отпустить вас обоих. Она останется.
– Чего ты хочешь? Выкуп? Я заплачу, сколько скажешь. Золотом. У меня много золота.
– Много золота для тебя, шотландца, – жалкие гроши для меня.
– Ах ты, ублюдок! Я сомневаюсь, что моя дочь будет в безопасности, если останется у тебя!
– Она будет в такой безопасности, в какой я захочу, старый буйвол!
– Ах ты, мерзавец! Да я…
– Довольно! – оборвал начинающуюся перепалку Уильям. – Я возьму девушку под свою защиту.
Все присутствующие повернулись и уставились на него. Эти слова вырвались у него случайно, ему надоела словесная дуэль, затеянная двумя заклятыми врагами, которые решали между собой судьбу девушки.
К тому же он знал, что его предложение разумно.
– Я заберу ее на две недели в Рукхоуп. Она будет находиться там в качестве заложницы, – добавил он. – У шотландцев это распространенная практика.
– Да! – сразу согласился Арчи. – Пусть Рукхоуп заберет ее к себе!
«Взгляд, которым одарила его при этом дочь, более робкого человека мог бы запросто обратить в бегство», – усмехаясь про себя, подумал Уильям. Арчи выглядел совершенно невозмутимо.
Джаспер Масгрейв нахмурился.
– Я мог бы согласиться на это. Но цыганка должна оставаться под моим присмотром.
– У тебя нет никаких прав на шотландских землях, – остудил его пыл Уильям. – Я буду держать ее у себя только для того хотя бы, чтобы прекратить вашу ссору. По крайней мере, на какое-то время, – добавил он.
– Я не желаю ехать с Рукхоупом так же, как и оставаться здесь, – повернулась Тамсин к отцу. – Пап, я хочу домой.
– Тамсин, выбирай Рукхоуп, – посоветовал Арчи. – Там ты будешь в безопасности.
– Но он… Он будет держать меня в темнице как пленницу!
– Мы не предлагаем тебе никакого выбора, цыганка, – вступил в спор Джаспер. – Одна тюрьма ничем не отличается от другой. Ты – залог моей уверенности, что твой отец все сделает как надо. И ты должна где-то содержаться в течение двух недель. Не стоит забывать также о краже лошадей. – Джаспер махнул рукой. – Уведите ее отсюда. Я больше не могу терять время. Арчи, я жду список имен через две недели.
– Ты его получишь, – проворчал Арчи.
– Пойдем, – сказал Уильям.
Девушка перевела на него взгляд своих удивительных глаз, которые так и полыхали зеленым огнем. По примеру ее отца Уильям одарил Тамсин легкой, невозмутимой улыбкой и отвернулся.
– Уилл Скотт, – услышал он за спиной голос Джаспера Масгрейва. – Проследи, чтобы Арчи сдержал обещание. Езжай с ними, когда они отправятся к цыганам, и сам проверь тот чертов список, который составит Арчи. Я не доверяю этим двоим.
– Отлично, – согласился Уильям, словно не замечая возмущенный взгляд девушки.
Уильям открыл дверь и наткнулся на двух охранников, стоявших в коридоре у самого входа.
– Ждите здесь, в холле. И присматривайте за этими двумя пленниками, пока я не выйду, – приказал он.
Потом вывел Армстронгов из комнаты, поддержав девушку под руку, когда она метнула в него непокорный взгляд. Арчи угрюмо шел за ней следом, на его лице застыла гримаса боли. Уильям мрачно кивнул ему и закрыл за Арчи дверь.
Они с Масгрейвом остались в комнате одни. Уильям повернулся к хозяину замка.
– Расскажи мне, в чем суть плана, – потребовал он. – Либо избавь меня от участия в своем тайном деле.
– Тайном, – повторил за ним Масгрейв. – Вот правильное слово. В противном случае мы все проиграем, наш план провалится.
Уильям скрестил руки на груди.
– Рассказывай!
– На данный момент я могу только немного приоткрыть тебе основную схему, – проговорил Масгрейв. – Пока я не заручусь поддержкой лэрдов приграничных земель и цыган, связанных подписью и оплаченных золотом, я не могу обсуждать детали ни с кем, кроме лорда Вартона и короля Генриха.
– Я еще мог бы понять, зачем вам нужно согласие жителей Приграничья, но цыгане?..
Масгрейв откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе, сцепив пальцы. Ткань дублета натянулась, пуговицы, казалось, вот-вот разлетятся, как камни из пращи.
– Что ты вообще знаешь о цыганах? – поинтересовался он у Уильяма.
Уильям нахмурил брови, задумавшись. Потом начал перечислять:
– Они бродят табором по Англии, Шотландии и Европе… хорошо знают лошадей. Женщины гадают по руке, чтобы заработать одну-две серебряные монеты. Но что из всего этого может быть полезно тебе и королю Генри?
– Ловкость рук. Хитроумные уловки, заставляющие других раскошеливаться. Лживость, воровство, конокрадство, – перечислял Масгрейв. – Гадание, танцы, пение, плутовство… причем даже при королевском дворе, заметь! Они носят странные наряды, и их заявления о том, что они – потомки восточных царей, уже надоели. Самые ловкие из них говорят, что они бароны и графы, хотя на самом деле они не кто иные, как невежественные бродяги. – Масгрейв улыбнулся. – А теперь вспомни самое плохое из того, что ты слышал о цыганах, о том как английские матери пугают своих детей, чтобы заставить их слушаться? Ага, вспомнил? – он удовлетворенно вздохнул и расслабленно откинулся на спинку кресла.
– Я слышал, что цыгане… – Уильям говорил намеренно безразличным тоном, – … они известны тем, что воруют детей.
Масгрейв кивнул.
Внезапная догадка пронзила Уильяма, заставив похолодеть. «Негодяй», – подумал он, глядя на Масгрейва. Существовал только один ребенок, которого король Генрих хотел бы взять под свое покровительство. Король Англии уже получил обещание от вдовствующей королевы Шотландии, что Марию Стюарт восьми месяцев от роду отдадут в жены Эдварду, маленькому сыну Генриха Тюдора. Однако Уильям слышал, что Генрих не удовлетворился этим обещанием. Его не устраивала женитьба сына в далеком будущем. Он потребовал, чтобы королева воспитывалась в Англии, при дворе, но получил твердый отказ. Король Генрих не примет отказа так легко, Уильям знал это.
– И какого же ребенка, – равнодушным тоном поинтересовался он, – цыгане должны украсть для вас?
– Полагаю, ты в состоянии сам догадаться. И я думаю, ты понимаешь, какую выгоду извлекут и Шотландия, и Англия, если это бедное дитя будет воспитываться под присмотром ее доброго английского дядюшки, который сидит на английском троне, – ответил Масгрейв и улыбнулся.
Уильям смотрел на него, широко раскрыв глаза. Он не осмелился заговорить в этот момент, потому что еле сдерживал ярость, готовую вырваться наружу.
– Но, разумеется, это сделают не цыгане, – продолжал Масгрейв. – Это сделают мои самые верные люди, а обвинение падет на цыган. Хорошо придумано, да? – он усмехнулся. – Ты один из немногих людей, которым я доверяю. Потому, что ты умеешь держать слово. И еще потому, что ты больше не друг шотландцев. Ты получишь земли и привилегии, а также золото, больше, чем когда-либо смел мечтать.
Уильям сделал глубокий вдох, стараясь не обнаружить свои истинные чувства и не потерять уникальную возможность расстроить заговор против маленькой королевы Шотландии.
Он сделает это не только из-за своих политических убеждений, но еще и потому, что он сам отец. Его маленькая дочь была почти ровесницей малышке-королеве. И эта политическая возня вокруг инфанты была глубоко противна ему, как мужчине и защитнику. Поэтому он поклялся, что сделает для нее все, что сделал бы для своего ребенка.
Судьба распорядилась так, что он оказался в центре событий. Он принадлежал к узкому кругу заговорщиков. «Всего лишь пешка, но пешка – наиболее близкая к ладье фигура, – лихорадочно думал он, – для того, кто способен увидеть игру изнутри».
– Я дал тебе слово, что я участвую в этом плане, – сказал наконец Уильям, тщательно подбирая слова.
Масгрейв кивнул.
– Хорошо. Я знал тебя по набегам, Рукхоуп, так же, как и твоего отца. А сейчас забирай с собой этих беспокойных Армстронгов и смотри, чтобы они как следует выполнили обещания, которые дали мне.
– Насколько смогу.
Уильям взялся за дверную ручку.
– Уилл Скотт, – пробормотал Масгрейв. Он развернул лист пергамента и опустил гусиное перо в чернильницу. – У тебя ведь есть дочь, не так ли?
Его мягкий тон заставил Уильяма еще раз ощутить ледяную дрожь, а Масгрейв тем временем продолжал:
– Ей нет еще и года, она родилась примерно в одно время с твоей хныкающей, слабенькой шотландской королевой, я думаю. Твоя несчастная дочурка нуждается в матери, разве нет? Я слышал, родная мать умерла родами. Незамужняя шотландка, принадлежащая к знатной семье. Жаль. – Он медленно покачал головой. – Будь я на твоем месте, я бы интриговал очень аккуратно. Дети, они такие слабенькие.
– Ты не осмелишься, – нахмурил брови Уильям.
– Конечно, нет. – Масгрейв поднял взгляд и растянул губы в улыбке. Однако его глаза напоминали кусочки льда. – Старайся, и все будет хорошо, Уилл Скотт, – сказал Джаспер. – Следи за каждым своим шагом. Ты дал мне слово.
Уильям молча смотрел на него.
– Нарушишь обещание – и… кто знает, что может случиться с твоей дочерью.
Ему хотелось убить этого человека на месте. Но он не мог. Тогда он потеряет следы этого дьявольского плана. А он еще не знает деталей. С сильно бьющимся сердцем Уильям рывком открыл дверь и с грохотом захлопнул ее за собой.
– Скажите слуге, чтобы готовил мою лошадь, – ровным тоном велел Уильям двум стражникам, которые ожидали его вместе с Армстронгами. – И скажите ему, чтобы оседлал лошадей для этих двоих.
– Эй, добавь-ка еще лошадку-другую, пока ты тут распоряжаешься, – подал голос Арчи, и легкая улыбка расцвела на его хмуром лице.
Уильям, отвлеченный от своих мыслей громким возгласом Арчи, задумчиво посмотрел на светловолосого мужчину. У них с Арчи было гораздо больше общего, чем можно было ожидать. Сейчас жизни их дочерей и судьба их королевы зависели от Масгрейва.
Уильям судорожно вздохнул. Ему снова вспомнилось, как сильно нравился отцу этот человек, как отец ценил его дружбу. Уильям и сам испытывал глубокую симпатию к этому дерзкому, отчаянному мужчине. И ему вовсе не хотелось, чтобы Арчи или Тамсин Армстронг оказались втянуты еще и в его проблемы. Уильям посмотрел на хмурого Арчи и улыбнулся как мог беззаботнее. Арчи усмехнулся в ответ.
А девушка окинула сердитым взглядом их обоих, прежде чем повернуться и последовать за стражниками вдоль по коридору.
Часть V
Два дня, проведенные в темнице, заставили ее осознать, насколько важны для ее существования небо и земля. Тамсин жадно вдохнула свежий, напоенный дыханием ветерка воздух, любуясь зелеными холмами, по которым белыми точками разбрелись пасущиеся овцы. Потом она перевела взгляд на светлое летнее небо, по которому плыли низкие кучевые облака.
Девушка потрепала по крепкой шее своего серого в яблоках жеребца и улыбнулась. Она была рада вновь оказаться на свободе, вдали от стен и темных залов; она радовалась ветру, треплющему ее волосы, и энергия лошади передавалась ей, вливала в нее новые силы.
Вопреки своим тайным стремлениям и желаниям она не могла отрицать, что Уильям Скотт был все же лучше, чем Масгрейв. И тем не менее вскоре он заключит ее в темницу своего замка. Но сейчас она хоть ненадолго имела возможность напитаться вволю чистым воздухом и солнечным светом. Ее цыганская кровь и годы, проведенные в таборе, сделали свободу такой же необходимой для нее, как и сам воздух, которым она дышала.
Она бросила быстрый взгляд на Уильяма Скотта, который ехал рядом с ней. Он легко и умело управлял своим гнедым жеребцом, его глаза блестели из-под стального шлема. Он был хорошо вооружен, как любой другой всадник из Приграничья. Уильям всегда имел при себе пару пистолетов с деревянными рукоятками, украшенными медью, и арбалет. Кроме того, справа к седлу было приторочено копье.
Он носил высокие кожаные сапоги и стальную кирасу, защищающую грудь и спину. Такие защитные кирасы пользовались огромной популярностью у жителей Приграничья. Но они стоили дорого, и не каждый мог позволить себе иметь стальную защиту. Большинство шотландских жителей Приграничья, таких, как Арчи, носили более дешевые доспехи: подбитые войлоком кожаные нагрудники, на которые были нашиты железные пластины.
Все снаряжение Уильяма было отличного качества, что говорило о его богатстве. В то же время он почти не носил украшений. Любой другой мужчина с таким достатком обязательно демонстрировал бы окружающим свое богатство и благополучие, но только не Уильям Скотт. И говорил он, как настоящий шотландский лэрд из Приграничья. Даже не подумаешь, что он столько лет прожил под влиянием английского двора.
Заинтригованная и очарованная, Тамсин время от времени бросала на него осторожные взгляды, ловя себя на мысли, что ей хотелось бы знать о нем как можно больше. Но он все еще оставался для нее настоящей загадкой.
– Смотрите, – произнес вдруг Арчи. Уильям и Тамсин повернулись к нему. Арчи натянул поводья и указал на восток. – Вон там Мертон Ригг.
Тамсин и Уильям остановили своих лошадей и принялись всматриваться в спокойные очертания холмов и долин. Вдалеке виднелся каменный замок, окруженный стенами. Возведенный на неровном холме, лишенном растительности, он возвышался над скалистым обрывом. С того места, где остановились всадники, он являл собой внушительное и красивое зрелище.
Тамсин подъехала к отцу и, поравнявшись с ним, гордо вздернула подбородок.
– Мы называем его Полумертон, – продолжил Арчи. – Граница между Англией и Шотландией проходит как раз под фундаментом и делит замок на две почти равные части. Кухня и малый зал, а также две спальни находятся на территории Англии с того момента, как был подписан последний договор. С тех пор выросло целое поколение.
– Я слышал о Полумертоне, когда был еще подростком, – заметил Уильям. – Насколько я помню, отец говорил, что сам ты родился в Англии…
– Да, точно, – пробормотал Арчи. – У моей матери случились быстрые роды, и ее не успели перевести в шотландскую спальню. Я надеюсь, ты будешь держать рот на замке насчет этого факта.
Уильям улыбнулся. Едва уловимое движение резко очерченного рта, который Тамсин считала таким привлекательным. Его голубые глаза сияли, как небо, вызывая в ней желание улыбнуться в ответ. Однако она сдержалась.
– Можешь мне доверять, – сказал он Арчи. – А дочь? Она кто, шотландка или англичанка? В какой половине Мертона родилась она?
– Я родилась в цыганской кибитке. В Шотландии, – ответила Тамсин за отца.
– Настоящая шотландка, – заметил Уильям, одарив ее еще одной из своих едва уловимых улыбок, и отвернулся, разглядывая холмы.
Тамсин смотрела на земляную дорогу, тянувшуюся на сотню ярдов от того места, где они остановились. Дальше была развилка. Одна дорога вела в Полумертон, в знакомые края. Другая – в Рукхоуп, к неизвестности, причем в компании с мужчиной, которому она не вполне доверяла.
Зато отец, казалось, доверился Уильяму Скотту полностью и даже желал, чтобы его дочь отправилась с ним. Тамсин тяжело вздохнула. Она-то хорошо понимала, почему Арчи устраивало предложение Уильяма.
Арчи знал, что Уильям Скотт не женат, и скорее всего планировал предложить ему руку дочери в ближайшее время.
Девушка сжала в кулак свою левую руку и нахмурилась, почувствовав легкую тянущую боль от пореза на запястье. Она никому не откроет эту тайну, но как же горько делается на сердце при мысли об этом.
Даже если бы Уильям Скотт был не придворным, а обычным лэрдом из Приграничья, он все равно никогда не выбрал себе в жены полукровку-цыганку. А тем более теперь, когда он знаком со многими благородными дамами при дворе, такими красивыми и изысканными. Тамсин горячо желала, чтобы отец попридержал свой язык, но была уверена, что он уже вбил себе в голову мысль о ее свадьбе с Уильямом и ни за что не откажется от нее, даже если это причинит страдания всем троим.
Внезапно она приняла решение и посмотрела на Уильяма.
– Я собираюсь отправиться дальше вместе с отцом, – твердо произнесла Тамсин. – Прощай, Уильям Скотт. Благодарю за то, что проводил нас.
Она уже повернула лошадь в направлении Мертон Ригг, но Уильям быстро ухватился за поводья ее лошади.
– Ты отправишься домой через две недели, – спокойно возразил он.
– Я отправлюсь домой, когда захочу! – ответила Тамсин.
Взгляд его голубых глаз стал твердым, в них сверкнула сталь.
– Сейчас ты отправишься со мной.
– Эй, позволь девушке хотя бы заскочить на минутку в Мертон Ригг, если уж ей так хочется, – сказал Арчи. – Ведь мы не обязаны рассказывать об этом Джасперу, не так ли? Мы как следует поужинаем, а потом ты можешь отправиться вместе с ней в Рукхоуп.
– Нет, пап, – возразила Тамсин, – я хочу остаться в Мертоне.
– Он дал слово присматривать за тобой, и он его сдержит.
– Пап, как ты можешь?..
– Молчи! – бесцеремонно оборвал ее Арчи.
Тамсин в недоумении уставилась на отца. Она не помнила, когда он последний раз был так резок с ней.
– Ей понадобятся ее вещи, – сказал Арчи Уильяму. – Девушки любят наряды и украшения. Пусть она возьмет то, что посчитает нужным, а ты поужинай с нами перед тем, как отвезти ее в Рукхоуп.
– Да, мне необходимы некоторые вещи, – быстро согласилась Тамсин.
Она надеялась, что, попав в Мертон, ей удастся остаться там. Даже если ее отец будет настаивать, чтобы она ехала в Рукхоуп, она могла попросить поддержки у Катберта, дяди ее отца, и его матери, своей прапрабабки, которые жили в Мертоне вместе с ними. Она очень надеялась, что даже нескольких часов, проведенных в обществе Катберта и Мэйси Эллиот, будет достаточно, чтобы Уильям Скотт сбежал без оглядки в свой Рукхоуп. Причем в одиночку.
«А если этот номер не пройдет, попробую ускользнуть по дороге и найти своих цыганских родственников», – думала Тамсин. Она не собиралась отправляться в темницу Рукхоупа и готова была добиваться свободы любой ценой.
– Вещи? Я думал, цыгане путешествуют налегке и обходятся только той одеждой, что носят на плечах, а в остальном полагаются на свою ловкость, – насмешливо заметил Уильям, приподняв бровь.
– Есть и другая причина для того, чтобы ты сначала заехал в Мертон, – сказал Арчи. – Если ты собираешься держать у себя в замке мою красивую незамужнюю дочь… – Арчи намеренно выделил предпоследнее слово, стараясь не замечать гневный взгляд Тамсин… – то ей необходима компаньонка. Видишь, как оно получается. Я пошлю вместе с вами кого-нибудь из Мертона.
– Да? И кто бы это мог быть? – поинтересовался Уильям.
– Моя бабка, Мама Мэйси, как я ее называю, – ответил Арчи.
– Мама Мэйси слишком стара, чтобы сидеть две недели в тюрьме, – заметила Тамсин. – Ей ведь почти девяносто лет.
Уильям удивленно приподнял брови.
– Не думаю, что в этом есть необходимость. Твоя дочь будет в полной безопасности в моем замке. Я не собираюсь ее обесчестить, – сказал Уильям. Его тон при этих словах стал более жестким. Тамсин заметила, как сжались его челюсти, как вспыхнули синим пламенем его голубые глаза. – В Рукхоупе находятся мои мать и сестра. Они вполне могут выполнять роль компаньонок Тамсин, если вы считаете, что она нуждается в защите от такого человека, как я.
– Не в защите, нет! – пылко воскликнул Арчи. – Но надо подумать о ее репутации.
– Неужели вы заставите своих мать и сестру просидеть в темнице две недели, чтобы составить мне компанию? – спросила Тамсин. Она знала, что в ее словах слишком явно слышен сарказм, но ей было все равно. – Или ради них вы позволите мне покидать темницу ненадолго каждый день, чтобы я могла глотнуть свежего воздуха и солнечного света?
Он с грустью посмотрел на нее и сказал:
– Пожалуй, несколько дней в заточении и в самом деле пойдут тебе на пользу! Хотя бы укротят этот острый язычок.
– Скорее, сделают его еще острее, – парировала она.
Арчи улыбался, наблюдая за ними.
– Скажи мне, – проговорил он, воспользовавшись паузой, – твоя мать, леди Эмма, снова живет в Рукхоупе? Я знаю, она оставила его много лет назад… после того, как тебя увезли в качестве заложника. Твоя мать – хорошая, милая женщина. Я не знал, что она вернулась. Слышал, она вышла замуж за Максвелла из Брентшау…
– Да, пятнадцать лет назад. В прошлом году он умер, и она снова поселилась в Рукхоупе.
– А ты, парень? Ты долго жил вдалеке от Рукхоупа, гораздо дольше, чем полагалось. Срок твоего заключения давно истек, а ты все не возвращался.
– У меня были обязанности при дворе, – пояснил Уильям. – Я находился рядом с королем и навещал Рукхоуп от случая к случаю. Так продолжалось до прошлого года. А сейчас… – Он пожал плечами. – Некоторые мои родные живут в замке вместе со мной. – Он бросил на Тамсин быстрый взгляд и добавил: – И мы редко пользовались темницами.
– Тогда тебе придется сначала прибраться там, – съязвила Тамсин.
– Так я и сделаю, – усмехнулся Уильям.
– Двух недель может оказаться недостаточно для вас двоих, – заметил Арчи. – Возможно, тебе придется подержать ее в своем замке чуть дольше, Рукхоуп… до тех пор, пока мы с Масгрейвом не утрясем все наши разногласия.
– Не думаю, – ответил Уильям.
Тамсин наклонилась к отцу.
– Я знаю, какой дьявольский план зреет в твоей голове, – прошипела она ему в ухо. – Прекрати немедленно меня сватать!
Арчи посмотрел на дочь с самым невинным видом.
Уильям оглядывал холмы, продолжая сжимать поводья лошади Тамсин.
Девушка потянула их, и, к ее немалому удивлению, он с легкостью разжал руку, но при этом послал ей предупреждающий взгляд.
Неожиданно, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, девушка пришпорила лошадь и поскакала по дороге в направлении Мертона.
Уильям выругался и окликнул Тамсин. Девушка услышала тяжелый топот копыт за спиной, но она не беспокоилась, что ее догонят. Она была опытной наездницей, умела управлять любой лошадью и к тому же была намного легче, чем ее преследователи.
