Текст книги "Право на любовь"

Автор книги: Сьюзен Баррет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Завтрак закончился, но Карен никак не решалась встать из-за длинного стола и выйти из сухого уютного вагончика, в котором витал соблазнительный аромат свежих поджаренных лепешек. Деррик, Сирил и все остальные давно ушли из столовой и уже приступили к работе, а Торни сновал по кухне, перетаскивая тяжеленные стопки грязной посуды. Зевнув, Карен допила остывший чай.

Последние две недели она допоздна засиживалась за работой, стремясь закончить проверку расчетов, чтобы не задерживать рабочих. Это было непросто, она пыталась сосредоточиться, но мысли у нее в голове путались, и порой Карен обнаруживала, что просто сидит, уставившись в одну точку.

Вот и теперь она смотрела на свинцовое небо за окном, настойчиво извергавшее потоки дождя, обещавшие превратиться в целое море грязи. Торни поставил перед Карен горячую кружку со свежезаваренным чаем и сел напротив.

– Как продвигается работа? Роуэн сказал, что с опорами вы почти закончили. – В его глазах вспыхнуло любопытство.

– Да. – Вопрос вернул Карен к реальности. – У меня все готово, и подрядчик может приступать к установке поперечных балок. А потом начнем укладывать настил. – Она покосилась на часы и вздохнула. – Пожалуй, стоит поторопиться, пока Роуэн не обвинил меня в том, что я прохлаждаюсь.

Торни размешал в ее чашке сахар.

– Сегодня его не будет. Рано утром он уехал в Манчестер встречать какого-то парня из вашего калифорнийского офиса.

У Карен упало сердце.

– Джеффа Эллиса? – Хлебнув обжигающе горячего чая, она сморщилась и поскорее глотнула холодного воздуха. Теперь язык будет щипать.

Карен нахмурилась. Почему никто не предупредил ее о том, что Джефф приезжает уже сегодня? Правда, в последнее время они с Роуэном практически не общались. После того случая, когда она заблудилась, он явно избегал ее, не считая коротких визитов в офис, куда он ненадолго заглядывал, чтобы справиться о ее успехах. Несмотря на то что они жили в одном вагончике, она не всегда знала, у себя ли он.

Правда, о прошлой ночи этого не скажешь. После полуночи Карен проснулась от того, что кошка скреблась в ее дверь Назойливый комок рыжего меха принадлежал Роуэну, но с тех пор, как приехала Карен, кошка решительно обосновалась в ее постели.

Выпутавшись из теплого одеяла, Карен на цыпочках подошла к двери и приоткрыла ее, чтобы кошка могла прошмыгнуть внутрь, после чего снова тщательно задвинула щеколду.

Приглушенно урча, Мармеладка вскочила на кровать и устроилась посередине. Карен улыбнулась и, сдвинув маленькое рыжее тельце в сторону, забралась под теплое одеяло.

– Неподходящее время для возвращения домой, – послышался из-за перегородки хриплый голос Роуэна.

Карен подскочила в постели.

– Что вы выдумываете? – возмутилась она. – Я весь вечер была у себя. На самом деле я уже спала, но…

– Где вы были?

Да о чем он, в конце концов? Карен спустила ноги на пол, и в этот момент дверь ванной распахнулась, и возражения замерли у нее на губах.

В дверях возникла высокая, по пояс обнаженная фигура Роуэна; полоска света падала на его грудь, поблескивая на густой поросли темных волос, покрывавшей мощные грудные мышцы и провокационно исчезавшей в пижамных брюках из черного шелка. В его глазах появилось странное выражение.

Карен попыталась улыбнуться.

– До девяти мы с Дерриком играли в шахматы, – она покосилась на часы, стоявшие на письменном столе, – и с тех пор я никуда не уходила.

Роуэн окинул ее раздраженным взглядом.

– Не разыгрывайте из себя невинность, Карен. Этот номер у вас не пройдет. – Он двинулся вперед, но тут же налетел на стул, который с грохотом свалился на пол.

Карен никогда не видела его таким. Таким неотразимым, но в то же время пугающим. Она бросилась к двери.

Роуэн вытянул руку и преградил ей путь.

– Вы никуда не пойдете, по крайней мере сегодня. – Он покачнулся, невольно прижав ее к себе.

Ее грудь наткнулась на его жесткое тело, и Карен показалось, что она налетела на скалу. Громко ахнув, она прильнула к его груди, мечтая о том, чтобы это восхитительное мгновение длилось вечно. Жар, исходивший от его тела, опалял ей кожу. От Роуэна пахло виски.

Она на мгновение замерла, но тут же отпрянула.

– Вы пьяны.

– Конечно, – хрипло ответил он, – этого я и добивался.

– Довольно глупо.

Он что-то пробормотал, но она так и не уловила смысла сказанного, а затем потянулся к ней и рухнул на пол лицом вниз, чудом не задев за угол стола. Карен бросилась к нему и, опустившись на колени, приподняла его голову.

– Роуэн, вы меня слышите?

– Вполне, – буркнул он.

– Ради Бога, Роуэн, вставайте.

Сначала он сел, потом, покачиваясь, поднялся на ноги.

– Обхватите меня за плечи, – скомандовала Карен. Он подчинился, и они, спотыкаясь побрели в его комнату. На полпути он снова споткнулся, и его руки крепче стиснули ее плечи, а горячие пальцы впились в кожу. Карен опустила глаза. Боже милостивый! Оказывается, халат на ней расстегнулся чуть не до пояса. Карен поспешно запахнулась.

Продвигаясь вперед мелкими шажками, они в конце концов добрались до его кровати, и Роуэн рухнул на матрас. Карен укрыла его одеялом и уже собралась уходить, как вдруг он снова обхватил ее руками.

– Карен? Не уходи. Не… – Он что-то пробормотал, но она не разобрала.

Карен попыталась освободиться, но он ухватил ее намертво.

– Роуэн, отпустите меня, прошу вас.

Он повернул голову, задев губами затвердевший сосок.

– Я хочу тебя, – простонал он, уткнувшись в мягкую округлость ее груди.

Карен почувствовала, как по ее телу растеклось жидкое пламя. Она вся горела, не в силах противостоять ему. Ей хотелось, чтобы он не останавливался и снял болезненное напряжение, поселившееся в самом низу ее живота.

Карен повернулась к нему.

Роуэн лежал неподвижно; своей обнаженной кожей Карен ощущала его дыхание и влажное настойчивое прикосновение языка. По ее груди пробежала дрожь. Теперь она точно знала, что он хочет ее. И она хотела его и тосковала по его прикосновениям. «Дотронься до меня, не останавливайся, – чуть было не вскрикнула она, – не останавливайся!»

Но Роуэн не услышал.

Каким-то чудом он мгновенно протрезвел, повернулся на бок и, приподнявшись на локте, заглянул в ее глаза, потемневшие от желания. Перехватив его взгляд, Карен поняла, что он борется с собой. Она почувствовала, как он отодвигается от нее.

– Ложись спать, – хрипло произнес он.

Ее сердце сжалось.

– Но… – Она задохнулась, охваченная смятением.

– Я немного выпил, Карен, – продолжил он извиняющимся тоном. – Сначала немного скотча с Торни, а потом еще у себя. Я увлекся. Иди… не нужно… – Так и не договорив, он отвернулся.

– Чего «не нужно»?

– Не сейчас, – со стоном вырвалось у него. – Когда мы с тобой займемся любовью, я хочу быть совершенно трезвым.

«Он знает, что я чувствую, – подумала она. – Знает, что я хочу его. В следующий раз… Боже, что мне делать в следующий раз?» Карен отодвинулась и выключила свет, чтобы скрыться от его всевидящего взгляда.

У двери она оглянулась. Он лежал, закинув руку за голову, его дыхание было глубоким и хриплым. Карен показалось, что удары ее сердца громко разносятся в тишине комнаты. Добравшись до своей постели, она свернулась под одеялом, свив вокруг себя уютное теплое гнездышко. Однако заснуть ей так и не удалось.

Карен осторожно отпила еще глоток чаю.

– Роуэн говорил, когда вернется?

– Ближе к вечеру, – ответил повар. – Он сказал, что оставил все инструкции в офисе. Если вам нужна помощь…

– Нет. – Карен встала из-за стола. – Я в состоянии справиться сама. – «Вот только не знаю, что делать с Всезнайкой Эллисом», – промелькнуло у нее в голове. – Спасибо за чай, Торни. – Карен собрала тарелки и отнесла их в раковину, после чего задумчиво спустилась по лесенке и направилась к офису.

Подойдя к чертежной доске, она обнаружила записку, написанную решительным почерком Роуэна. Он сообщал о том, что утром встретит Эллиса в Манчестере и подселит его в один из вагончиков, о чем он уже договорился. Кроме того, он спрашивал, какую часть проекта она готова ему передать.

Ее захлестнула слепая ярость. Великолепно! Его не интересует, какую помощь может оказать ей Джефф, а просто спрашивает, что она согласна ему поручить.

Порывшись в бумагах в своем столе, Карен схватила расчеты, относящиеся к главной платформе, и с размаху швырнула их на серую пластиковую столешницу. Вот это она и передаст Эллису. По крайней мере она успела проработать самые ответственные вопросы.

– Ему не удастся испортить то, что я сделала, – пробормотала она.

Внезапно ее охватило сомнение. Может быть, она к нему несправедлива? В конце концов, за все время работы у «Долки и Уильямс» Джефф не допускал серьезных просчетов. Однако и ничего выдающегося он тоже не совершил, просто слонялся по объектам, вот и все. Он вечно совал свой нос в ее проекты, и Карен знала, что он ее подсиживает.

В полдень она выглянула на улицу. Сосны, росшие у входа в офис, по-прежнему скрывала пелена дождя. После ее злополучной прогулки по склонам погода испортилась впервые. Карен вздрогнула: если бы Роуэн не знал наизусть все тропинки в лесу…

Усиливавшийся ветер раскачивал маленький вагончик. Карен потянула за дверную ручку, и очередной порыв чуть не вырвал ее из рук. Она захлопнула дверь. Эти внезапные грозы чуть не стали причиной ее гибели.

В желудке у нее давно урчало, но Карен предпочитала подождать, пока небо не прояснится. Если она не появлялась в столовой к обеду, Торни обычно оставлял ей что-нибудь перекусить.

Она вернулась на свой табурет и продолжила набрасывать эскиз настила. Алмазная пластина полностью соответствует требованиям проекта и обеспечит отсутствие скольжения, на котором особенно настаивал Роуэн. Внеся ее в список, Карен попыталась сконцентрироваться на своем чертеже, но завывание ветра и стук дождевых капель мешали ей сосредоточиться. Внезапно она поймала себя на том, что думает о совершенно посторонних вещах.

Внешняя холодность Роуэна была только вывеской, за которой скрывался совсем другой человек. Может быть, надменные манеры были для него всего лишь средством замаскировать свою ранимость, в равной мере свойственную им обоим?

Карен чувствовала, что под бравадой таится скрытая боль. Это интриговало ее и влекло к нему, как мотылька на свет. Что произошло в его жизни? Вероятно, это из-за своей бывшей жены он запретил женщинам доступ на участок. Неудивительно, что он так возражал против ее приезда.

А теперь их отношения окончательно накалились из-за возникшего взаимного влечения. Карен снова вспомнила обжигающее прикосновение его ладоней, и ее грудь затрепетала, как тогда, в пещере, когда его руки умело ласкали ее, пробуждая в ней желание. А уж вчера…

Карандаш выпал у нее из рук и укатился в поддон. Как она негодовала из-за его холодности и безразличия, но теперь, когда ей приоткрылась его истинная сущность, Карен готова была обо всем забыть.

Что же ей теперь делать? Как она может спать, зная, что их разделяет только тонкая фанерная перегородка? Однако эту преграду нельзя сравнить с той баррикадой, которую он воздвиг вокруг своего сердца. Нет у нее никаких шансов на то, что между ними может что-нибудь произойти.

В пять часов Карен отказалась от безуспешных попыток сосредоточиться на работе, навела порядок на доске и накинула желтый дождевик с капюшоном. Пробегая через полянку, она заметила, что красный «ягуар» Роуэна стоит на своем обычном месте под деревьями.

Роуэн вернулся.

Зайдя к себе в комнату, она вытерла лицо, слегка оттенила щеки румянами и, натянув толстый, кремового цвета, свитер, провела расческой по густым волосам. Затем, спохватившись, бросилась в ванную и подкрасила свои и без того розовые губы.

В общем вагончике царила суета. Топая по ступенькам, мужчины собирались к ужину, за которым Роуэн раздавал письма и конверты с зарплатой. Джефф Эллис восседал во главе стола и выглядел постаревшим лет на десять. Под глазами темнели черные круги, а на носу и на ввалившихся щеках виднелись красные прожилки. Увидев Карен, он кивнул ей в знак приветствия.

Роуэн сунул ей серый конверт.

– Почта из дома? – вежливо поинтересовался он.

Конверт был надписан четким почерком Афины. Кивнув, Карен покосилась на Джеффа. Он выглядел просто ужасно, Карен не ожидала, что смерть жены окажется для него такой утратой.

Джефф вытряхнул из смятой пачки сигарету и прикурил ее от окурка, который держал в руке, и, волоча ноги, подошел к Карен.

– Карен, – запинаясь произнес он, после чего привлек ее к себе и ткнулся ей в щеку влажными губами. От него за версту разило виски.

Отстранившись, Карен почувствовала, как в ней снова пробуждается неприязнь.

– Привет, Джефф.

– Мне сказали, что мы будем работать вместе. – Джефф выдохнул вверх струю дыма. – Совсем как в старые добрые времена.

«Вот уж чего не сказала бы», – подумала она, хмуро покосившись на его сигарету.

– Не будешь ли ты любезен держать ее от меня подальше? На участке не разрешено курить.

Его лицо скривилось.

– Вот чертовщина! Ладно, договорились. – Подвинув к себе кружку с недопитым чаем, он бросил в нее окурок.

Роуэн поманил Карен к себе.

– Вы могли бы проявить к нему хоть немного участия. Он переживает нелегкий период, – сквозь зубы процедил он.

Заметив, как потемнело его лицо, Карен настороженно улыбнулась.

– Я очень сочувствую его утрате, – спокойно возразила она, – чего не могу сказать о его привычках или тенденции присваивать мои заслуги.

Роуэн плотно сжал губы.

– Вы ведете себя по-детски.

– А вы – надменно, как всегда. – Она развернулась и, отойдя к столу, уселась на стул, который занял для нее Деррик.

Роуэн бросил на нее суровый взгляд и сел напротив, рядом с Джеффом.

После ужина Карен приняла приглашение Деррика сыграть с ним партию в шахматы, а Роуэн повел Джеффа устраиваться на новом месте.

Прошел час. Слон Карен только что захватил пешку, охраняющую короля Деррика, и она с ликованием наблюдала за тем, как ее противник вертит в руках оставшегося у него коня, не замечая, что его фланг остался без прикрытия.

Вернулся Роуэн. Пройдя на кухню, он вернулся с бокалом пива и мельком взглянул на доску.

– Ты поступишь разумно, если уберешь отсюда своего короля, – заметил он, обращаясь к Деррику, и исподтишка покосился на Карен.

Залившись румянцем, Деррик отодвинул вырезанную из тикового дерева фигурку в безопасное место. Карен стиснула губы, сосредоточенно уставилась на доску и, перестроив свою стратегию, загнала злополучного короля в угол двумя ходами позднее.

– Переиграем? – спросил Деррик, с надеждой вскинув на нее карие глаза.

– Завтра рано вставать, в другой раз. – Она встала и пожелала Деррику спокойной ночи, после чего наградила Роуэна решительным взглядом и шмыгнула за дверь.

На следующее утро Карен встала еще до рассвета. Натянув зеленые вельветовые брюки и теплый вязаный свитер цвета слоновой кости, она торопливо зашагала к столовой, чувствуя, как щеки обжигает морозный воздух. На кухне никого не было. Карен вскипятила чайник и, зачерпнув из банки растворимого кофе, заварила его кипятком и вышла на улицу. Неторопливо отхлебывая из кружки, она подошла к самому краю обрыва.

Земля еще не просохла после вчерашнего дождя, но воздух был свежим и бодрящим. Долину скрывали пышные белые облака, в которых растворялись вышки сторожевых постов, выступавшие из тумана. На западе виднелись горные вершины, черневшие в дымке, как острова в белом океане. Однако это умиротворяющее зрелище не соответствовало смятению, в котором пребывала Карен.

Еще немного, и платформа будет готова, а сама она вернется в бурную Калифорнию, где ее ждет работа. И одиночество. Мысль о том, что ей придется расстаться с Англией, а значит, и с Роуэном, неожиданно пронзила ее острой болью, и охватившее ее чувство утраты оказалось куда сильнее, чем она хотела бы себе признаться.

Карен окинула взглядом дикие, прекрасные склоны гор, вершины которых овевают ветры, а в зеленых долинах у подножия прячутся крошечные озера. Перед ней лежал мир Роуэна – такой же неповторимый и неприрученный, как и он сам. И тем не менее притягательный. Карен все еще не могла оторвать глаз от открывшейся ей картины, как вдруг ощутила присутствие другого человека. Каким-то образом она почувствовала, что рядом кто-то есть.

– Посторонние допускаются на спектакль? – послышался голос неожиданно материализовавшегося перед ней Роуэна.

Его бесшумное появление испугало Карен, но вскоре она поймала себя на том, что не может отвести глаз от скульптурных черт его невозмутимого лица. Она любовалась его высокой фигурой и темными волосачи, взлохмаченными, как будто он одевался второпях. Карен заметила, что он надел свежую рубашку и джинсы. На нее повеяло знакомым ароматом мускуса и хвои, она взглянула на темные колечки волос, видневшиеся в распахнутом вороте рубашки в синюю и винно-красную клетку, и снова ощутила такое желание, что едва устояла на ногах.

В его глазах вспыхнули дерзкие серебристые искорки; его взгляд красноречиво говорил о том, что он специально искал этой встречи.

– Вы рано поднялись, – заметил он.

Она бросила взгляд на часы.

– Я как раз собиралась уходить.

Он сделал нетерпеливый жест:

– Останьтесь, мне нужно с вами поговорить.

Карен окаменела.

– Что еще я натворила?

– Дело не в этом, – сухо ответил он, – а в том, что вам предстоит сделать.

– Если вы намекаете на Джеффа, – выпалила она, – то можете не утруждать себя. Мне отлично известно, в каком он сейчас состоянии, и я позабочусь о том, чтобы ему было чем заняться. – Карен выплеснула остывший кофе на землю. – Будь я проклята, если соглашусь играть роль его няньки. – От волнения у нее даже голос сел.

Роуэн продолжал смотреть на нее, не произнося ни слова. Выражение его лица осталось непроницаемым и ничем не выдало его отношения к ее выходке. «Должно быть, он хорошо играет в покер», – подумала Карен, пожалев о том, что не умеет так же хорошо владеть своими чувствами.

– Вижу, вы его недолюбливаете? – наконец спросил Роуэн.

– Нет.

– Не будете ли вы так любезны объяснить мне – почему.

– Нет… это личное. – Карен не собиралась умалять достоинства Джеффа, пусть даже он этого вполне заслуживал. Она отвернулась, собираясь уходить.

– Не торопитесь. – Роуэн поймал ее за локоть и развернул лицом к себе. – Я еще не закончил. – Он смотрел на нее сверху вниз, в светлых глазах вспыхнул опасный огонек.

Внезапно его губы тронула странная улыбка, и он привлек ее к себе, склонившись к ее лицу. Поцелуй начался с нежного прикосновения губ, но потом они жадно и требовательно впились в ее рот, заставив Карен отбросить обычную сдержанность; она забыла обо всем на свете, чувствуя, как ее тело готово ответить на его страсть.

Сдаться было так легко! Она могла позволить ему то, чего он хотел, но не добилась бы этим его любви. Его интересовало только торопливое соитие на скорую руку. Карен перевела дух.

– Я знаю, что ты хочешь меня, Карен, – прошептал Роуэн у самых ее губ, – скажи, что это правда.

Его слова обжигали, как языки пламени. Хочет ли она его? Да, это правда… только одного секса ей недостаточно. Карен высвободилась из его объятий.

– Сначала ты, Роуэн, – медленно произнесла она, – скажи это сам.

– Ты и так это знаешь, – пробормотал он, – какая же необходимость снова обсуждать это? – Он наклонился, глядя на нее потемневшими, знающими глазами.

– Я имела в виду не это. Я хотела, чтобы ты… – Заметив на его лице деланное безразличие, она остановилась.

– Да пропади ты пропадом! – воскликнула Карен, поворачиваясь к нему спиной. Никто так не выводил ее из себя. И это мужчина, который так явно желал ее, но признавал только одну сторону влечения – физическую. Он не собирался строить с ней отношения, а лишь искал себе сексуального партнера.

Но теперь она окончательно поняла, что ей этого недостаточно. Добившись ее любви, он мог потом легко оставить ее, но она знала, что, позволив себе увлечься этим мужчиной, рискует разбить свое сердце. Они как будто поменялись ролями, и теперь лишние осложнения пугали ее. Роуэн не желал связывать себя никакими обязательствами.

Неделя показалась Карен бесконечной. Она выдала Джеффу задание, но он, как всегда, вел себя совершенно невыносимо. Отвечая на его вопросы, Карен вынуждена была пускать в ход всю свою дипломатию. Затем и сам Роуэн принялся знакомить его с текущей фазой работы над проектом, после чего с видимым интересом выслушал его разглагольствования о том, как тот понимает свою задачу. Глядя на них, Карен с трудом удержалась от желания передать им свои обязанности и умыть руки. Однако в этом случае ее могли бы обвинить в том, что она не справилась со своей работой, а это было для нее куда важнее, чем самые несносные выходки Джеффа. Это было бы нечестно по отношению к Леонарду – он так рассчитывает на нее; кроме того, Карен не привыкла сдаваться без боя.

В середине недели ей позвонила мать. Короткая свадебная церемония, состоявшаяся в кабинете судьи Томпсона, прошла без всяких осложнений, и теперь они с Леонардом намеревались провести медовый месяц в Йоркшире. Афина спрашивала, смогут ли они встретиться в субботу в Кернбеке и вместе пообедать.

Несмотря на бурные возражения, Роуэн настоял на том, что сам отвезет Карен в гостиницу. Ровно в семь они прибыли в ресторан и вошли в кабинет, отделанный стеклом и панелями из темного дерева. В углу под лампой в своем инвалидном кресле сидела Афина, а рядом с ней – Леонард.

– Мама! – Карен поцеловала мать в щеку. – Ты чудесно выглядишь. – Афина всегда отличалась красотой, но теперь, казалось, излучала внутреннее сияние. Не скрывая удовольствия, она провела пальцем по широкому золотому ободку на левой руке.

Увидев рядом с Карен Роуэна, Леонард поднялся им навстречу.

– Вы, должно быть, Марсден. – Он протянул руку. – Долки.

– Долки, – прошептал Роуэн, пожимая старику руку. Затем он наклонился к Афине, и его красивое лицо осветилось улыбкой. – А вы, должно быть, миссис Долки? Описывая вас, Карен поскромничала.

Карен вздрогнула, она никогда не рассказывала Роуэну о матери, просто сообщила о том, что та приезжает в Англию. С его стороны это было явным преувеличением.

Афина рассмеялась.

Натянуто улыбнувшись, Карен покровительственно положила руку матери на плечо.

– Спасибо, что подвезли, – сказала она, обернувшись к Роуэну.

– Мы очень вам благодарны. – Бросив на Роуэна взгляд из-под ресниц, Афина обернулась к мужу.

– Не желаете ли к нам присоединиться? – неожиданно спросил Леонард. – Мне было бы интересно услышать ваше мнение по некоторым вопросам.

Сердце у Карен оборвалось.

– Конечно. – Глаза Роуэна мягко, но предостерегающе сверкнули. – Благодарю.

Проводив Карен в кабинет, он сел у выхода рядом с Афиной.

– Вы приехали в отпуск? – поинтересовался Роуэн.

– Да, вообще-то у нас медовый месяц. Но я думаю, Леонард уже говорил вам об этом. – Афина бросила взгляд на мужа.

– Во время нашего последнего разговора он упоминал о вашей свадьбе.

Леонард потрепал Афину по руке.

– Мне хотелось показать своей жене края, где я вырос, – гордо заявил он, – к тому же она без ума от старинных замков.

Карен заметила, как Роуэн покосился на ее мать.

– Карен рассказывала мне, что вы – художница, – сказал он, – и делаете обложки для книг.

– Она иллюстрирует новеллы, – просиял Леонард, – очень тонкая работа.

Бросив взгляд на Леонарда, Афина снова обернулась к Роуэну:

– Естественно, он пристрастен. Впрочем, сейчас я действительно работаю над обложкой для издательства «Коламбин» и хочу найти средневековую усадьбу, чтобы сделать снимки.

Роуэн с нежностью улыбнулся Афине:

– Я знаю такое место. Может быть, вы согласитесь взглянуть, если на завтра у вас нет никаких планов?

«О чем он говорит?» – недоумевала Карен. Ему отлично известно, что на завтра запланирован монтаж первой антенны.

Афина обеими руками стиснула ладонь мужа:

– О, Леонард, поедем?

– Не вижу никаких препятствий, – жизнерадостно согласился тот.

Роуэн бросил на Карен торжествующий взгляд.

– Прекрасно, я обо всем позабочусь.

– А… где этот дом? – поинтересовался Леонард.

– В Нэрсборо.

«О нет, – мысленно простонала Карен, вспомнив свой визит в усадьбу Марсденов. – Неужели он повезет их туда? Не может быть». Она беспокойно поерзала на жесткой скамье. Карен с удовольствием вспоминала свое знакомство с Марсденами, но при мысли о том, что ей предстоит провести с ними целый день, ей стало тревожно.

– Бог ты мой, я вырос неподалеку оттуда. – Леонард задумчиво провел ладонью по волосам. – Там у реки стоял чудесный старинный дом. Я помню, как лазил на стену воровать яблоки. Там еще прекрасная часовня с цветными витражами.

– О нем я и говорю.

– Вы знакомы с хозяевами? – спросила Афина.

– Довольно близко, – Роуэн подавил улыбку.

– Мама, – вмешалась Карен, – эта усадьба принадлежит его родителям.

Роуэн поспешно ретировался из кабинета:

– Прошу вас меня извинить, я должен позвонить по телефону.

Когда он ушел, Леонард наклонился к Карен и прошептал:

– Как дела у Джеффа?

– Так себе. – Она пожала плечами.

– Извини, что я попросил тебя об этом. Я знаю, что Джефф далеко не подарок. – Он улыбнулся, и его глаза потеплели, но улыбка получилась грустной. Леонард всегда заботился о своих служащих, и в сердце Карен шевельнулось неясное чувство вины. Продолжая улыбаться, Леонард добавил: – В сущности, Джефф – неплохой человек. Если кто-нибудь может ему помочь, так только ты. – Он кивнул в ту сторону, куда ушел Роуэн. – Красивый парень этот Марсден. И как я слышал, из состоятельной семьи.

– Роуэн отказался от состояния. Он говорит, что хочет преуспеть в жизни, не пользуясь теми преимуществами, которые может предоставить ему положение его семьи.

– Довольно глупо, ты не считаешь?

– Конечно, нет! Я думаю, что это… благородно, – с жаром воскликнула Карен, чувствуя, как у нее краснеют щеки.

– О чем вы там шепчетесь? – вмешалась Афина.

– Ничего интересного, о работе.

– По-моему, твоя дочь переживает увлечение… Англией, – расхохотался Леонард. – Конечно, это не упрек. – Он окинул Карен проницательным взглядом.

– Наверное, это передается генетически, – с заговорщическим видом подмигнула Афина.

– Ради Бога, мама!

Через минуту вернулся Роуэн.

– Я договорился о транспорте, – сообщил он с удовлетворенной улыбкой. – Ровно в десять мы выезжаем из гостиницы. – Он обернулся к Карен: – Ах да, мама просила, чтобы вы тоже приехали.

Карен заметила, как в его глазах вспыхнула надежда, и у нее екнуло сердце. Она хотела было поинтересоваться, действительно ли эта идея принадлежит его матери, а не ему самому, но вместо этого прошептала:

– Отлично.

На следующий день вскоре после полудня автомобиль подкатил к воротам усадьбы. Роуэн взялся показать Афине с Леонардом свою вотчину, предоставив Карен беседовать с Марсденами. Они втроем не спеша следовали за Леонардом, перед которым шагал Роуэн, кативший коляску Афины по ровной, вымощенной плитками дорожке. «Каким обаятельным он умеет быть, когда захочет», – подумала Карен, прислушиваясь к болтовне Роуэна, прерывавшейся смехом матери. Взглянув на него, никто бы не усомнился, что все происходящее доставляет ему истинное удовольствие.

Тропинка закончилась, и Роуэн подхватил Афину своими сильными руками и легко понес по пружинистой влажной траве. Леонард шел рядом, толкая пустое кресло. Он что-то сказал Роуэну, и ответ потонул в звонком хохоте Афины, заглушившем щебет птиц.

Дойдя до ворот небольшого каменного сооружения, Роуэн надавил на щеколду и только после этого бережно опустил Афину в кресло, которое подкатил Леонард. Мужчины терпеливо ждали, пока она сделает снимки.

Карен, стоявшая неподалеку, почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Оказывается, Роуэн, всегда такой властный, мог быть внимательным и заботливым. Может быть, таким его и знали другие люди? Другие женщины? Любовницы? Может быть, именно эта нежность и заботливость и привлекали их в его постель?

Внезапно Карен почувствовала озноб. Как много женщин побывало в его постели? Во рту у нее пересохло, и она решительно направилась к дому.

За чаем внимание Роуэна к Афине не ослабло, он подсказывал ей самые выгодные ракурсы для снимков и засыпал вопросами о ее достижениях на ниве издательского бизнеса. Несколько раз Карен перехватывала его взгляд, но стоило их глазам встретиться, как он тотчас же отворачивался к Леонарду или Афине, непринужденно продолжая разговор.

Невыносимый человек! У Карен задрожали руки, и она неловко опустила чашку на самый край блюдца, поставив под угрозу скамеечку для ног, обтянутую элегантным бархатом винно-красного оттенка. Вежливо улыбнувшись, Роуэн снова обернулся к Афине:

– У нас прекрасно сохранились помещения конюшен семнадцатого века, если вам интересно, мы можем на них взглянуть.

Карен бросила взгляд на его тонкие пальцы, властно сжимавшие чашку из тонкого китайского фарфора.

– В моей библиотеке имеется прекрасное старинное издание Вудсворта и несколько оригиналов Мэлори, – заглянув Карен в глаза, сообщил ей Артур Марсден. – Похоже, мой сын увлекся ролью гида, – с улыбкой прошептал он, – пойдемте, я вам покажу.

Оставив Леонарда и Афину за захватывающей беседой с Роуэном, Карен вместе с мистером Марсденом поднялась в библиотеку.

– Я должен поблагодарить вас, девочка. Таким умиротворенным мы не видели Роуэна уже несколько лет. – Мистер Марсден пристально посмотрел на нее, добрая улыбка озарила его бледное лицо. – Мы с сыном годами не могли найти общего языка, и лишь недавно он стал проявлять хоть какой-то интерес к усадьбе. – Марсден-старший окинул ее многозначительным взглядом. – Я думаю, это ваша заслуга, моя дорогая.

Карен смутилась:

– Мы всего лишь коллеги. Помимо работы я почти не общаюсь с ним.

– Очень жаль, уверен, вы могли бы оказать ему неоценимую помощь. Он переживает трудные времена с тех пор, как… с тех пор как остался один.

– Мистер Марсден, я не думаю…

Марсден-старший грустно улыбнулся.

– Вы думаете, что все это только старческая болтовня, не так ли? Вероятно, вы правы, но я собирался сказать, что вы можете – и уже сделали – много хорошего для моего сына. И если бы вы не отказались от этого и в дальнейшем, я был бы вам очень признателен.

Остановившись у двойных дверей, Артур Марсден открыл одну створку и отступил в сторону, приглашая ее войти.

– Хочу показать вам свою частную коллекцию. Однако прежде чем мы войдем, я хотел бы попросить вас еще кое о чем, моя дорогая, – пусть этот разговор останется между нами.

Весь день Карен наблюдала за Роуэном, и слова его отца никак не шли у нее из головы. Если бы он относился к ней иначе! Карен покосилась на Леонарда, заботливо склонившегося над ее матерью. «Господи, – в отчаянии подумала она, – как бы мне хотелось, чтобы Роуэн заботился обо мне так же, как Леонард о моей матери».