Текст книги "Право на любовь"

Автор книги: Сьюзен Баррет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Карен целеустремленно шагала по тропинке, пока не убедилась в том, что с участка ее уже не заметят. Пройдя еще минут двадцать, она остановилась, чтобы осмотреться, и обнаружила, что стоит на узкой тропинке неподалеку от дамбы. На противоположном берегу к воде спускались хмурые утесы из песчаника; слева зияла пропасть, разверзшаяся между хребтом и возвышавшимся над ним пиком Грейт-Гейбл. Впереди виднелись суровые вершины; лучи заходящего солнца окрасили их в сине-лиловые тона. Легкий ветерок перегонял по небу стайки облаков, стремительно унося их вдаль.

Карен двинулась дальше, карабкаясь все выше по сужающейся тропинке, огибавшей окруженное скалами озеро. В зеркальной поверхности воды отражались голые гранитные стены, возносившиеся высоко в небо. Местность напоминала изрытый кратерами лунный пейзаж, погружавшийся в сверхъестественную тьму, когда солнце заходило за облака, а в следующее мгновение отливавший серебром. Охваченная благоговейным восторгом, Карен замедлила шаг, чтобы полюбоваться открывшимся видом.

Постояв, она снова зашагала вперед. Теперь идти было легче, потому что тропинка начала спускаться в соседнюю долину. Под ногами пружинил мягкий, как губка, мох, а мокрая трава обвивалась вокруг щиколоток. На склонах вспыхивали золотом лиственницы и пламенели ягоды дикой горной рябины. Стояла тишина, которую нарушало только доносившееся снизу слабое журчание потока. В конце концов у Карен заныли ноги, но она убедилась, что ее волнение наконец улеглось. Еще немного, и можно будет поворачивать обратно.

Тропинка раздвоилась. Справа начиналась местность, усеянная плоскими камнями, и Карен решительно свернула. Ей нужно передохнуть. Она присела на камень, привалившись спиной к другому, и склонила голову на колени. В голове теснилось множество мыслей, от которых ее не избавила даже прогулка. Слишком много накопилось вопросов, на которые она не могла найти ответа.

Обхватив себя руками, Карен задумалась. Почему Роуэн бывает так резок с ней? Чем она заслужила такую язвительность с его стороны? Завтра же она потребует у него объяснений. И поговорит с ним о Джеффе. Она отвечает за проект. А Джефф Эллис может быть только ее ассистентом.

Однако не следовало забывать и об Афине. Карен вздохнула. Ее мать выходит замуж за Леонарда. Может быть, несмотря на независимость, она чувствовала себя одинокой? Тем не менее Карен не могла не признать, что они с Леонардом будут хорошей парой. Он не баловал Афину так, как это делал в свое время отец Карен. Леонард просто служил для нее источником сил, когда она в этом нуждалась.

Карен прикусила сорванную травинку. Оказывается, до последнего времени она мало о чем задумывалась всерьез. Не одинока ли она сама? До своего приезда в Англию она никогда не думала об этом, да и находясь здесь, в первое время была слишком загружена работой, чтобы обращать на это внимание. Все свои силы Карен тратила на то, чтобы доказать Роуэну, чего она стоит.

Но теперь, оказавшись взаперти в маленьком вагончике, где нет других развлечений, кроме чтения и размышлений, Карен чувствовала нарастающее беспокойство. Что касается работы, то с этим все было в порядке. Однако корпение над техническими заданиями не очень-то согревает в долгие зимние вечера. К тому же завершенные задания не оставляют по себе теплых воспоминаний. Как вышло, что в ее жизни не было ничего, кроме книг и расчетов? Неожиданно Карен поняла, что работа – неблагодарный любовник.

Может быть, она неосознанно тосковала по чему-то большему? Может быть, ей хотелось… Боже, разве такое возможно? Неужели ее тоска вызвана мужчиной? Роуэном? Она шумно выдохнула и оцепенела, уставившись на траву.

Судьба жестоко подшутила над ней. Сколько лет она жила одна и только благодаря собственным силам сумела добиться успеха, и вот теперь встретила мужчину, от которого потеряла голову. И надо же такому случиться – он оказался самым яростным женоненавистником, какого только можно себе представить. Порой Роуэн вел себя так, будто она даже не нравилась ему! И все же Карен не сомневалась в том, что он хочет ее.

Черт побери, да ведь и она тоже хочет его! Она хочет его больше всего на свете.

Ни разу в жизни Карен не ощущала себя во власти магнетизма, исходящего от другого человека. Роуэн очаровал ее, покорил силой характера. Ей по душе его страстное убеждение в том, что человеку необходимо участвовать в созидательной работе. Его идеи совпадали с ее собственными.

И что же? По причинам, которые Роуэн предпочитал держать при себе, он не собирался дать волю своим чувствам. Это-то и выводило Карен из душевного равновесия и представляло собой еще одну проблему, впрочем, с этим она завтра разберется.

Карен поудобнее оперлась на камень, откинула голову назад и, закрыв глаза, глубоко и с облегчением вздохнула. Еще несколько минут, и она двинется в обратный путь.

Карен подняла голову, и это движение болезненно отозвалось в затекшей шее. Сумерки окутали ее серой пеленой; в кронах раскачивающихся деревьев свистел и завывал ветер. Она протерла глаза и огляделась. Сколько же она спала? Свитер и джинсы промокли от измороси. Она совсем замерзла.

И тут небеса разверзлись, и начался настоящий потоп.

Карен вскочила и бросилась под деревья, надеясь выйти на тропинку, почти неразличимую сквозь пелену воды.

Ветки хлестали ее по лицу, острый сучок оцарапал щеку. Очередной порыв ветра с воем швырнул ей за воротник целый поток. Струйки дождя стекали под свитер, мокрые волосы облепили лицо, мешая смотреть.

Пригнувшись, Карен упорно шла вперед. Темнота сгущалась с каждой минутой, а она по-прежнему не представляла, где находится, и – что было еще хуже – никто не знал о том, что она покинула лагерь. Ей следовало подумать о каком-нибудь укрытии, чтобы не замерзнуть насмерть.

Паника придала ей сил. Карен бросилась бежать, но тут же упала, споткнувшись о сучок, лежавший поперек тропинки. Резкая боль пронзила ее насквозь.

Содрогаясь от рыданий, она попыталась стряхнуть с одежды грязь и мокрые листья, после чего занялась осмотром порезов и ушибов. От макушки до лба быстро распространялась боль, от которой кружилась голова, и плечо начало пульсировать.

Карен неуверенно поднялась на ноги и решительно припустила по направлению к лагерю, пригибаясь от порывов ветра и остерегаясь наткнуться на сломанные ветки, усеявшие тропинку. Вскоре ей пришлось замедлить шаг.

Голова гудела, как будто череп раскололи молотом, а на губах ощущался солоноватый привкус крови. Разряд молнии разорвал небо, и сухое дерево, стоявшее у нее на пути, раскололось надвое. Карен отскочила, и дерево рухнуло на землю, не задев ее. Обогнув его, она снова остановилась. Берег должен был находиться справа, но его там не было. Его вообще не было видно. Должно быть, она пошла не по той тропинке. Господи, она заблудилась!

Мокрый свитер давил на плечи. Внезапно Карен обуял страх. Она замерзла – никогда в жизни ей не было так холодно. Она дрожала всем телом. В такую погоду можно замерзнуть насмерть. Даже если бы в лагере знали, куда она ушла, в темноте они ни за что ее не найдут. Нужно что-то делать. Но что?

Боже, почему она такая упрямая? Эти склоны предназначены для опытных туристов, а не для любителей. Она ничего не знает о капризах местной погоды, а между тем здесь, в Озерном крае, ветра мгновенно достигают силы настоящего урагана. Роуэн был прав, ей нельзя уходить без сопровождения. Он знал, что может случиться.

Небо осветил очередной разряд молнии, но берега она так и не увидела. Где же она? Впереди, слева от нее громоздились камни, и Карен бросилась туда.

Остановившись, она нашарила руками каменную стену и начала ощупью продвигаться вдоль нее. Наткнувшись на промежуток между камнями, она нырнула в спасительное укрытие.

Это была пещера! Снова вспыхнула молния, и при ее свете Карен осмотрелась по сторонам. Стены и пол пещеры были покрыты неровными серо-зелеными плитами какой-то породы, похожей на сланец. По крайней мере здесь было сухо.

Снаружи все содрогалось от бури, по скалам хлестали струи дождя, подхваченные порывами ветра. Голова Карен болезненно пульсировала, а в том месте, где щеку оцарапал сучок, ощущалась жгучая боль.

Однако мучительнее всего был отчаянный холод, от которого не спасала промокшая одежда. Карен почувствовала, как у нее немеют ступни, а дрожь сотрясала ее с такой силой, что она едва стояла на ногах. Вконец измученная, девушка опустилась на ледяные камни и свернулась калачиком. Уснуть ей не удастся, но по крайней мере теперь у нее была защита от дождя. Она мысленно поблагодарила Бога за то, что ей удалось найти эту пещеру, судя по всему, шахту, оставшуюся от старого сланцевого карьера.

Она вспомнила о Роуэне. Он будет в ярости, когда она вернется в лагерь. Он и раньше обвинял ее в авантюризме. Что ж, теперь уже слишком поздно. Ей просто нужно переждать грозу. Карен свернулась поплотнее, прочитала про себя коротенькую молитву и, несмотря на холод, уснула.

– Ка-а-рен! – послышалось откуда-то из темноты.

Карен мгновенно раскрыла глаза – где-то рядом люди. Напряженно прислушиваясь, она вгляделась в темноту. Вдалеке блеснул слабый огонек. И снова услышала тот же голос:

– Ка-а-рен!

Это Роуэн. Слава Богу! Голос раздавался совсем рядом. Она вскочила на ноги и, пошатываясь на негнущихся ногах, поспешила к выходу из пещеры. Бледная полоска света от карманного фонарика металась по деревьям. Дождь прекратился; в наступившей тишине было слышно, как с листьев стекают последние капли. Зашуршали листья, кто-то остановился у самого входа в пещеру.

– Сюда, – хрипло позвала она, – я здесь, наверху.

Луч фонарика переместился выше. Роуэн карабкался к входу в пещеру, прикрывая голову от катящихся по склону камней. Карен вышла ему навстречу.

– Карен! – Роуэн привлек ее к себе. Его сильные руки обхватили ее за плечи, а губы шептали ее имя. Внезапно он отстранился и осветил ее лицо фонариком.

– Где, черт возьми, вас носило? – взорвался он. Его сощуренные глаза превратились в злые щелки.

Наконец он заметил ее израненное лицо.

– Карен! Боже мой, что случилось? Вы ранены? – Он отвел с ее лба намокшие волосы и быстро ощупал лицо и тело.

Ощутив прикосновение его ладоней, Карен поняла, что ее силы на исходе. Она прижалась к нему и судорожно разрыдалась.

Роуэн поднял ее на руки и понес в глубину пещеры. Осторожно опустив на землю, он начал укачивать ее, прижимая к груди и гладя широкой ладонью по мокрым спутанным волосам.

Наконец слезы иссякли.

– Со мной все в порядке, – выговорила она, стуча зубами от холода, – я упала, но не поранилась, просто ужасно з-замерзла.

– Вы промокли насквозь!

В следующее мгновение она обнаружила, что он стянул с нее свитер и неумело возится с пуговицами ее фланелевой рубашки. Потеряв терпение, он дернул слишком сильно, отчего пуговицы разлетелись по всей пещере. Роуэн отшвырнул рубашку в сторону, и его пальцы стали искать застежку промокшего лифчика.

– Спереди, он расстегивается спереди, – прошептала Карен.

Она почувствовала, как теплые руки прикасаются к ее телу, задевают мягкие холмики грудей. Последняя принадлежность ее туалета была расстегнута, и бретельки соскользнули с плеч. Теперь его руки касались обнаженной кожи.

Он отстранился и в следующее мгновение уже натягивал ей через голову свой анорак. Как будто вокруг нее сомкнулся теплый уютный кокон. Ворсистая ткань впитала запах его тела, и у Карен тотчас же закружилась голова.

– Просовывайте руки, – прошептал он, расправляя рукава. Она безропотно подчинилась, затем уткнулась лицом в его плечо и, ощутив себя в безопасности, закрыла глаза, чувствуя, как грубая шерсть его свитера царапает ей кожу в тех местах, где нижний край анорака приподнялся.

Она снова начала дрожать, и его руки тотчас же обвились вокруг нее, коснувшись обнаженной кожи. Она слышала его неровное дыхание и чувствовала, как напряглось тело Роуэна. Ее кожа горела под его ладонями.

Обжигающие язычки пламени затрепетали у нее внутри, и в следующее мгновение Карен захлестнул поток желания. Она взяла Роуэна за руку и, накрыв ее своей маленькой ладонью, подвинула его руку к своей груди. Он застонал, его ладонь скользнула под анорак и легла на маленький холмик. Вторая рука двинулась следом.

Карен захотелось, чтобы он прикасался к ее телу, хотелось принадлежать ему – пусть даже на одно мгновение. Мысли Карен спутались, и она еще теснее прижалась к Роуэну.

– Карен, – хрипло выдохнул он ее имя, и его губы скользнули по ее волосам. Разомкнув объятия, он стиснул ее за плечи и привлек к себе. – Ты понимаешь, что творишь?

Она запрокинула голову и, коснувшись губами его подбородка, ощутила колючее прикосновение грубой щетины. У нее вырвался стон, и она хрипло вздохнула.

После секундного замешательства Роуэн нашел ее рот и прижался к ее губам. Поцелуй показался ей бесконечным.

У Карен закружилась голова: сначала она чуть не умерла от холода, а теперь, сжигаемая огнем желания, совсем не понимала, где находится. Его руки гладили ее кожу, скользили по груди. Поддавшись охватившей ее страсти, Карен просунула руки под его свитер и нерешительно провела ладонью по жесткой поросли на груди.

Его пальцы наткнулись на сосок и сдавили его. У Карен перехватило дыхание. Сосок затвердел, и от его напряженного кончика волны возбуждения раскатились до самого средоточия ее женственности. Наслаждение захлестнуло ее жаркой волной, и Карен облизнула вспухшие от поцелуя губы.

– Я хочу тебя, Карен, – хрипло прошептал Роуэн, обжигая ей щеку своим дыханием, – я хочу тебя. – Его рот снова прижался к ее губам. – Ты будешь моей. – Его язык скользнул по ее губам и проник глубже.

Карен почувствовала, как внизу ее живота разгорается обжигающее пламя, от которого желание распространяется по всему телу. Сердце у нее неистово билось, готовое выпрыгнуть из груди. Она хотела его. Она хотела чувствовать его рядом с собой, внутри себя!

Роуэн отстранился.

– Не здесь, – хрипло прошептал он, приподняв ее лицо за подбородок. – Взять тебя здесь означало бы воспользоваться моментом. Когда мы займемся с тобой любовью, это будет в удобной постели, чтобы мы смогли оценить друг друга по достоинству.

На Карен как будто повеяло холодом. Он хотел ее, но считал это место неподходящим. Впрочем, как и момент. Его разумные слова остудили ее разгоряченное воображение. Не здесь, а в постели.

Карен огляделась по сторонам, вспомнила, где находится, а также о своем легкомысленном поступке. Она заблудилась, оказалась в пещере, а затем сама же принялась вешаться ему на шею.

Краска бросилась Карен в лицо, и она высвободилась из его объятий.

– Оставьте меня в покое, Роуэн. Я вполне могу обойтись и без вас.

– Мы оба знаем, что это неправда. – У него вырвался короткий, напряженный смешок.

Карен поднялась с земли. Слава Богу, что ему не видно ее лица. Она и в самом деле хотела его. Возможно, она чего-то и не понимает, но одно усвоила накрепко: больше она никогда не позволит себе поддаться чувствам. Господи, если бы она могла приказать это своему телу.

– Ты можешь идти? – помолчав, спросил Роуэн.

– Могу, – пробормотала она.

– Тогда, может быть, пойдем? Я выслал на поиски всю бригаду. Не стоит злоупотреблять их временем. – Роуэн включил фонарик, подобрал с пола мокрую одежду Карен и убрал ее в свой рюкзак.

Он послал бригаду на ее поиски? В такую ночь? Ей придется извиниться перед ними. Но перед Роуэном она ни за что не признается в том, что сделала глупость.

Роуэн положил руку ей на плечо и подвел к выходу из пещеры. Оказавшись под открытым небом, Карен отошла в сторону. Роуэн убрал руку, и они молча зашагали по узкой тропинке.

Когда до лагеря оставалось не больше мили, навстречу им вышли Деррик и Сирил.

– Эгей, – воскликнул последний, – так ты ее нашел! Слава Богу! – Они окружили Карен и, перебивая друг друга, засыпали ее вопросами.

– Деррик, – раздраженно вмешался Роуэн, – у тебя есть сигнальный пистолет?

– Да.

– Так стреляй, черт возьми! – приказал Роуэн. – Пусть остальные знают, что ее нашли. Мы и без того потеряли уйму времени.

Карен услышала хлопок и увидела, как небо прорезала бело-голубая огненная дуга.

– Пойдемте, – проворчал Роуэн, – нужно разыскать остальных.

Все четверо зашагали к вагончикам, и вскоре к ним присоединились Торни, Падди и Робин.

– Иисусе, – пробормотал Падди, – мы уже готовы были прийти в отчаяние.

Они дошли до лагеря, и Торни успокаивающе похлопал ее по плечу.

– Я принесу вам что-нибудь согревающее.

– Расходитесь, ребята, – спокойно обратился Роуэн к мужчинам, столпившимся вокруг Карен. Затем он снова обернулся к ней, его лицо было мрачным.

– Итак, могу я попросить вас войти внутрь?

Встретив его колючий взгляд, Карен упрямо вздернула подбородок.

– Только после того, как вы пожелаете мне спокойной ночи.

Войдя в свою комнату, Карен рухнула на кровать. Следовало бы принять душ, однако она была слишком измучена. В дверь постучали, но она не двинулась с места.

– Войдите.

В дверь просунулась голова Торни.

– Я подумал, что вам стоит подкрепиться. Я подогрел для вас ужин. – Он снял с подноса пластмассовую крышку. – И пудинг с патокой на десерт. А вот и капелька бренди, которая вернет вам бодрость духа, – подмигнув, добавил он и вынул из кармана фляжку.

Оценив проницательность повара, Карен улыбнулась:

– Взбодриться мне не помешает, но не уверена, что бренди мне поможет.

Торни грузно опустился на краешек ее кровати.

– Не позволяйте Роуэну брать над вами верх, мисс. Он не желает вам зла. Порой он действует бесцеремонно, но только потому, что хочет скрыть свою заботу.

– Я… я сама виновата. Мне не следовало уходить одной, никого не предупредив. Мы поспорили, и он приказал мне остаться. – Карен отвернулась. – Я разозлилась.

– Я знаю, девочка. Я знаю больше, чем вы думаете. – Торни улыбнулся и снова потрепал ее по плечу. – Вы действительно заставили нашего босса поволноваться. Нам всем досталось, когда он узнал, что вы ушли на склоны одна.

Заглянув в голубые, окруженные морщинками глаза Торни, Карен поняла, как он беспокоится о ней и с каким уважением относится к Роуэну.

– Вы как-то сказали, что не приехали бы сюда, если бы не Роуэн, – вспомнила она.

– Это так и есть.

– Почему? Что вы имели в виду?

Торни провел ладонью по седеющим волосам:

– Я расскажу вам, пока вы будете ужинать.

Карен поставила поднос на кровать и поднесла ложку ко рту.

– Я работал поваром у Марсденов, когда еще ходил в учениках… учился на инженера в местном техническом колледже, – начал Торни. – Роуэн в то время был еще совсем мальчишкой и любил околачиваться на кухне, наблюдать за тем, как я готовлю, приходить ко мне в комнату, когда я занимался. Он был одиноким парнишкой, которому нужен друг. Мы стали приятелями – я и он. – Торни отбросил с глаз жесткую прядь. – После того как я сдал экзамены и уехал, мы не часто виделись и почти потеряли друг друга из виду. Лет восемь назад он разыскал меня, но тогда уже я побывал в его шкуре. Теперь уже я нуждался в нем – как только человек может нуждаться в другом человеке.

Он поерзал ногами по полу.

– В результате кораблекрушения я потерял жену и сына. У нас была счастливая семья, и вдруг их не стало. Даже следа от них не осталось. Королевское общество спасения на водах так и не нашло их тела. – Голос Торни дрогнул. – Только рангоут от «Мэри-Энн», вот и все что осталось… – Он замолчал и опустил глаза.

Карен сглотнула, боясь потревожить его, она поняла, что он снова переживает давно минувшие события. У нее сжалось сердце.

Наконец он продолжил:

– Мне казалось, что после этого я ни на что не годен. Я то и дело менял работу, сильно пил, даже увлекался наркотиками. Через некоторое время никто уже не хотел нанимать меня. Я опускался на дно. Тогда-то Роуэн и предложил мне работать с ним. – Вытянув вперед дрожащие руки, Торни посмотрел на Карен. – Я больше не был инженером, но остался неплохим поваром. И – спасибо Роуэну – снова могу уважать себя. Да благословит его Господь. – И он умолк.

«Так значит, Роуэн спас и его», – подумала Карен. Теперь она понимала, почему Торни так хорошо знает его. Нет ничего удивительного в том, что они так сблизились друг с другом. Она обрадовалась, что Торни доверился ей. К тому же теперь ей стала понятна и резкость Роуэна. Она положила ладонь на руку Торни.

– Ох, Торни, как я вам сочувствую…

– Не стоит. – Он поднялся. – Примите душ и выпейте бренди. Вам полегчает. – Он внимательно вгляделся в ее лицо. – Я прослежу, чтобы вам что-нибудь принесли продезинфицировать.

Встав с кровати, Карен обхватила его за плечи и поцеловала в обветренную щеку.

– Спасибо, что зашли.

Дверь стремительно распахнулась, и на пороге возникла высокая фигура Роуэна.

– Я не помешал? – Его голос не предвещал ничего хорошего.

– Я всего лишь заслужил благодарность самого красивого инженера из всех, каких кому-нибудь доводилось встречать, – ответил Торни, украдкой улыбнувшись Карен. Он подхватил поднос, и через секунду его шаги уже раздались на лестнице.

– Что все это значит? – проворчал Роуэн, когда за Торни закрылась дверь.

Встретившись взглядом с его колючими глазами, Карен вздохнула. У него слишком богатое воображение.

– Вас это не касается.

– Напротив, очень даже касается, в особенности если вы решили включить Торни в список своих жертв.

– Вы могли бы обойтись без обвинений, – сухо возразила она.

– Тогда не напрашивайтесь. Вам следует принять душ. Я принес пластырь и мазь для вашего лица.

– Оставьте все на столе. Я займусь этим позднее.

– Я останусь.

Она пожала плечами:

– Конечно, вы же здесь начальник.

Карен прошла в ванную, стянула с себя джинсы и анорак Роуэна и залезла под душ. Поток горячей воды мгновенно согрел ее, и ссадина от ветки начала гореть. Карен нанесла на волосы шампунь и снова пустила горячую воду. Ей не хотелось выходить, она поймала себя на том, что сознательно не торопится. При мысли о том, что снова предстоит встретиться с Роуэном с глазу на глаз, ей становилось не по себе. Должно быть, теперь, когда она в безопасности, он даст волю своей ярости. Ну и пусть! Ей все равно. Карен вытерлась, натянула фланелевый халат и открыла дверь в комнату.

– Вы ужасно выглядите, – деловито констатировал Роуэн, произведя осмотр с тщательностью, плохо сочетающейся с той яростью, которую он только что демонстрировал. Он сунул ей в руку бокал.

– Выпейте это. – Он плеснул себе и сделал большой глоток.

Карен присела на кровать, наблюдая за тем, как он отрывает от рулона полоску марли. Роуэн наклонил ее голову к свету и отвел волосы со щеки.

– Это довольно болезненно, – пробормотал он, смачивая марлю и прикладывая к ее щеке. От жгучей боли Карен чуть не задохнулась. В глубине души она не сомневалась в том, что он получает удовольствие, глядя на ее мучения.

Наложив мазь на другой тампон, Роуэн прижал его к порезу и закрепил кусочком пластыря.

– Теперь давайте уложим вас в постель.

– Благодарю вас, я справлюсь сама.

Роуэн нетерпеливо откинул покрывало. Вздохнув, Карен забралась под одеяло.

– Я еще не собиралась ложиться. – Сев в постели, она попыталась справиться с подушкой. Роуэн вытащил ее и подложил ей под спину.

– Может быть, хотите почитать? – Он подошел к книжной полке.

– Нет… я… – Она не договорила, подавленная его импозантным видом.

Он выглядел как заправский генерал.

– Тогда что? – Роуэн подошел к столу и, обернувшись, посмотрел на нее.

– Я хочу поговорить.

Роуэн не ответил и продолжал молча смотреть на нее. Глядя на его застывшее лицо, она пыталась угадать, какие чувства он испытывает. Скорее всего сердится на нее за то, что она ушла из лагеря без разрешения. Серебристые искорки в его глазах напоминали льдинки в штормовом свинцовом море. Карен знала, что в глубине души он мечтает только о том, чтобы уйти и никогда больше ее не видеть, но устремленный на нее взгляд говорил еще и о том, что она вызывает в нем желание. Карен бросило в жар, хотя бренди не имело к этому никакого отношения.

Наконец она решилась:

– Я вас не понимаю.

Мгновение помедлив, он поднял темные брови.

– А разве это необходимо?

Она проигнорировала его сарказм.

– Для меня да.

Развернув стоявший возле письменного стола стул, Роуэн оседлал его, скрестив руки на спинке.

– Что именно вы хотите понять?

– Что вас смущает? – Заметив, как угрожающе потемнели его глаза, она поспешно добавила: – Это из-за меня? Или вас не устраивает то, как я справляюсь со своей работой?

– Вам не кажется, что вы преувеличиваете? – перебил он, окинув ее критическим взглядом.

– Нет! Я говорю о своей работе, своем профессиональном росте. – Карен намеренно перескакивала с одного на другое, избегая упоминать истинный предмет своего беспокойства, а именно его необъяснимую переменчивость. Роуэн прекрасно осознавал это. Карен набрала полную грудь воздуха, но замялась, тщательно взвешивая каждое слово. – А еще…

Он подался вперед.

– С вашим профессиональным ростом все в порядке. Разве вам нужно об этом спрашивать? Мне кажется, вы и сами прекрасно знаете, что я предоставил вам полную свободу действий во всем, что касается строительства платформы.

– Да, но я хотела сказать о другом. – Карен опустила глаза, но не устояла перед искушением снова увидеть серебристые искорки в его глазах. – Я хотела спросить вас…

– Чего вы добиваетесь, Карен? Что вы хотите узнать?

– Я… я хотела бы узнать, за что вы так не любите меня, – выпалила она. – Почему вы…

Злость на его лице сменилась насмешливым оценивающим выражением. Лицо Карен вспыхнуло, она попыталась как-то смягчить свои слова.

– Это потому, что я похожа на вашу бывшую жену…

– Вы совсем на нее не похожи, – спокойно ответил он, – между вами нет ничего общего.

Глядя ему прямо в глаза, Карен небрежно поинтересовалась:

– Вы сожалеете об этом?

– Господи, конечно, нет!

Эти слова принесли ей огромное облегчение. «Слава Богу», – подумала она. Но все же что-то здесь было не так. Он держался слишком напряженно.

– Она тоже была инженером?

Он покачал головой:

– Она была дочерью богатого человека. Ее отцу принадлежала сеть прядильных фабрик – от Пеннинских гор до самой границы. Мне шел двадцать первый год, незадолго до этого я окончил школу и был неопытной добычей… – Роуэн криво усмехнулся, но его глаза остались серьезными. – Я познакомился с Клаудией Престон во время игры в поло. Ей было девятнадцать. Два месяца спустя мы поженились. – Его голос дрогнул от боли.

Возле губ Роуэна пролегла жесткая складка.

– В конце концов первая влюбленность прошла, и я обнаружил, что нас больше ничто не связывает. Клаудиа любила тратить деньги на дорогие наряды и украшения, ходить на вечеринки. Я ненавидел все это. Мы разошлись, когда я решил как-нибудь изменить свою жизнь и придать ей смысл.

Роуэн осушил свой бокал и задумчиво повертел его в руке.

– Я получил образование. Потом купил «ягуар» и восстановил его, – он горько рассмеялся, – но она отказывалась ездить в нем. К тому времени мы только разговаривали друг с другом. Мне было двадцать три, когда я поступил в университет. Я учился, а она развлекалась. Иногда она вообще не возвращалась домой, а наутро я снова ехал на занятия.

Он поставил бокал на стол и снова наполнил его.

– Я предупреждал ее, но она не обращала внимания. Клаудиа продолжала веселиться, лгать и выдумывать разные небылицы, чтобы объяснить, куда она исчезает все время и почему никогда не находит времени для меня… для нас. В конце концов в один прекрасный день, ничего не объясняя, она ушла. Позднее я узнал, что она спала почти со всеми моими друзьями. Я был посмешищем, рогоносцем из рогоносцев. – Роуэн замер, уставившись в пустоту. Минуты текли одна за другой.

Карен прикусила губу.

– Роуэн, мне очень жаль…

– Не стоит, – отрезал он, – сейчас мне тридцать восемь. Это случилось давным-давно, когда я имел глупость доверить свое сердце… – Он резко поднялся и отставил стул. – Однако я не собираюсь повторять эту ошибку.

Тяжело ступая, он подошел к двери, соединяющей половины вагончика, но на пороге обернулся и прошептал:

– И все же это не имеет отношения к тому, что нас влечет друг к другу. – С этими словами он закрыл дверь за собой.

Стиснув кулаки, Карен долго смотрела на запертую дверь. Роуэн хочет ее. Возможно, так же сильно, как и она его. Однако она не могла видеть в сексе только средство, способное утолить плотский голод, – безразлично, относилось ли это к нему или к ней самой. Она считала, что за сексом должны стоять чувства – уважение, доверие… Вздохнув, Карен выключила лампу над кроватью.

Она долго лежала, вглядываясь в темноту. Лечь в постель с мужчиной означало для нее больше, чем просто физическое удовольствие. Как жаль, что он относился к этому иначе!

Роуэн закрыл книгу и выключил свет. Часы на письменном столе показывали полночь. Он до смерти устал, но сон все не приходил. Судя по размеренному дыханию, Карен давным-давно уснула. Внезапно Роуэн вскочил, широко раскрыв глаза. Минуту назад он заглядывал к ней – она лежала, свернувшись калачиком, вместе с кошкой. Разглядев ее спокойное лицо, он содрогнулся. Наутро шишка на голове будет размером с куриное яйцо.

Никогда в жизни он не пугался так, как вчера, когда вернулся из деревни и узнал, что она исчезла. Глупышка! Ушла, несмотря на все его предостережения. Слава Богу, что с леи ничего не случилось.

Он припомнил их давний разговор. Странно, но, говоря о Клаудии, он не ощутил в своей душе и тени враждебности. Если бы он мог быть честным с самим собой, то признал бы, что львиная доля вины за крах их супружеской жизни лежит на нем. Клаудиа была богатой и крайне избалованной девушкой, но никогда не пыталась выдавать себя за кого-то другого. Однако, познакомившись с ней, он был слишком ослеплен, чтобы это заметить. Возможно, он рассчитывал на то, что брак поможет ей измениться.

Когда этого не произошло, он ожесточился, обвинив во всем ее. Будучи человеком замкнутым, он ненавидел вечеринки, доставлявшие ей такое удовольствие. Она же от души наслаждалась походами по магазинам и праздниками. И мужчинами.

Удивительно, что Карен сумела понять его боль – в ее глазах он заметил истинное сострадание. Благодаря ей у него потеплело на душе, хотя он уже не надеялся когда-нибудь испытать это давно забытое чувство, которое отчасти помогло ему справиться с неутоленным желанием.

Но Карен Уильямс хочет от него слишком многого. И если говорить начистоту, он знал, что ему нечего ей предложить.