Текст книги "Право на любовь"

Автор книги: Сьюзен Баррет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Это еще не все, – вмешался Торни, – расскажите ей о римских банях.

– Эй, Мэгги, – послышалось со стороны бара.

– Подождите, я сейчас вернусь, – Мэгги поднялась, – приятно было с вами поболтать. Если сегодня больше не увидимся, встретимся в другой раз.

– Спасибо, я обязательно приеду, – пообещала Карен. Чувствуя себя неловко под испытующим взглядом Роуэна, она поспешно отодвинулась на освободившееся место. Он поднес к губам свой бокал и сделал большой глоток. Глядя на его сосредоточенно нахмуренные брови, Карен решала, чем она могла так рассердить его? Карен обернулась к Торни: – Вы что-то говорил о римлянах?

Торни улыбнулся – Роуэн лучше разбирается в истории.

– Расскажи ей о римских банях, – попросил он босса.

Роуэн окинул Карен задумчивым взглядом.

– Думаю, лекция о древних поселениях вряд ли вас заинтересует. Поговорим об этом в другой раз.

– По правде говоря, я…

– Карен, не хотите испытать свою меткость в дартс? – вмешался Деррик.

По лицу Роуэна пробежала тень.

– Наверное, это занятно. – Карен украдкой покосилась на жесткую складку, прочертившую его лицо. В конце концов, она не виновата в том, что он такой раздражительный!

– Возьмите. – Торни пододвинул к ней ящичек из полированного дерева.

Следом за Дерриком Карен подошла к свободной доске для дартса, укрепленной в противоположном конце зала.

– Вы когда-нибудь пробовали играть?

– Не совсем.

– Как это?

– О, когда я была маленькой, мой отец повесил в гараже мишень. Они с Леонардом – это мой начальник – любили эту игру. Несколько раз я тоже пыталась научиться, – Карен рассмеялась, – но безрезультатно.

Открыв деревянный ящичек, Деррик выбрал дротик и протянул ей.

– Дротик состоит из острия и древка. – Он провел пальцем вдоль стрелы. – Очень важно, насколько хорошо он уравновешен, – и Деррик указал на перья, – это называется оперение. Теперь смотрите на меня.

Зажав древко между пальцами, Деррик встал в позицию, затем шагнул на линию, проведенную на темном дубовом полу, и прицелился. Сделав движение локтем, он метнул дротик; острие вонзилось прямо в центр мишени.

– Теперь попробуйте вы.

Пытаясь скопировать движения Деррика, Карен сделала шаг вперед и прицелилась. Дротик выскользнул у нее из пальцев, и металлический наконечник воткнулся в деревянный брус, на целый фут выше круглой мишени. Она вздохнула.

– Попробуйте еще раз, – подбодрил Деррик.

Она снова шагнула вперед и, смерив глазами мишень, сделала несколько попыток правильно принять стойку.

– Эй, красотка, – послышался мужской голос, – нужно двигать рукой, а не задом. – Вокруг засмеялись.

Карен на мгновение оцепенела, а потом метнула дротик. Он чиркнул по металлической окантовке доски и вонзился в пол. Проклятие! Она нетерпеливо схватила третий дротик и снова шагнула вперед, чтобы прицелиться.

– Не так, – раздался за ее спиной холодный голос Роуэна.

Вздрогнув, она обернулась и с облегчением увидела, что он улыбается.

– Вот как нужно. – Подойдя к ней вплотную, он обхватил ее руками, накрыв ее ладони своими. От близости его сильного теплого тела сердце у Карен неистово забилось.

– Не сжимайте дротик так сильно и отпустите, как только я вам скажу. Но сначала нужно отработать бросок.

Под его руководством Карен несколько раз повторила нужное движение, чувствуя, что ей все труднее сосредоточиться из-за наплывавшего на нее мускусного аромата его тела. Почему она никак не может справиться с дрожью в руках?

Роуэн остановился и нахмурился:

– Бросать нужно твердой рукой.

Однако Карен было не до броска. Она застыла, прислушиваясь к гулкому биению своего сердца, затем медленно распрямилась и отвела руку назад. На долю секунды ее спина прижалось к груди Роуэна. Он слегка подтолкнул ее запястье.

– Бросайте.

Карен разжала пальцы, дротик описал дугу, и острие вонзилось в мишень.

– Двойное очко! Неплохо. – Он взял другой дротик. – Давайте попробуем еще.

И снова руки Роуэна сомкнулись вокруг нее. Карен чувствовала, как его подбородок касается ее волос, а спину согревает тепло, исходящее от его тела. Опустив глаза, она взглянула на его пальцы, сжимавшие ее ладонь. Длинные, тонкие, покрытые темным пушком на тыльной стороне, они выглядели такими чувственными! До сих пор она никогда не обращала внимания на мужские руки, но у Роуэна они выглядели… Карен никак не могла найти подходящего слова. Может быть, возбуждающе?

Карен поспешно отвела глаза. Ничего возбуждающего в нем нет. Ее сердце бешено колотилось, но она заставила себя сохранять спокойствие. Того, что он держал ее в объятиях, а не осыпал грубостями, как обычно, оказалось достаточно, чтобы вывести из равновесия.

– Расслабьтесь, – шепнул Роуэн ей на ухо, – попробуем вместе.

От запаха его кожи у нее кружилась голова. Повторяя движения его худощавого тела, Карен приняла исходное положение, выставила руку вперед, затем медленно отвела назад. Неожиданно ее рука дрогнула, и дротик со стуком упал на пол. Вконец смущенная, она вывернулась из его объятий.

– Думаю… на сегодня с меня достаточно. – Спотыкаясь, Карен поспешно отступила к столу и рухнула на скамью.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил Деррик.

– Прекрасно, – солгала она. – Просто не привыкла к крепкому пиву.

– А к чему вы привыкли? – поинтересовался Роуэн, присаживаясь рядом с ней.

– Я вообще почти не пью.

– Даже во время свиданий с вашими кавалерами? – съязвил он, бросив на нее холодный испытующий взгляд.

– У меня нет кавалеров… и то, как я провожу свободное время, вас не касается, – парировала она. Заметив вспыхнувшее в его глазах любопытство, Карен смущенно добавила: – Я люблю белое вино и травяной чай.

Его глаза насмешливо блеснули, молчание затянулось. Наконец Карен накинула куртку.

– Мне хочется прогуляться.

– Я могу показать вам окрестности, – предложил Деррик.

Карен инстинктивно покосилась на Роуэна. Неожиданно в его глазах снова появилось обычное холодное выражение.

– С удовольствием, – ответила она Деррику.

– Не стоит, – властно возразил Роуэн, – я сам покажу ей окрестности.

Глава 6

Выйдя из-под арки, они оказались на вымощенной булыжником аллее и неторопливо двинулись вдоль выстроившихся рядами домиков, двери которых были выкрашены в яркие цвета. За кружевными занавесками мерцали телевизоры, отбрасывавшие пляшущие тени на стены комнат, которые еще в начале века считались памятником старины.

Карен поразилась этому парадоксу, ей пришло в голову, что и сам Кернбек является в некотором смысле анахронизмом. Впрочем, это слово как нельзя лучше подходило и к ее спутнику. Погрузившись в эти размышления, она задумчиво шагала рядом с высоким англичанином. Стараясь приноровиться к ее неторопливой походке, Роуэн пошел медленнее.

– Вам лучше?

– Да, – призналась она.

Где-то вдалеке раздался крик совы. Ночная прохлада освежила и успокоила Карен. Из каминных труб к небу поднимался дымок от сгорающего угля, и от его кисловатого запаха у нее слегка першило в горле.

– Да, в голове прояснилось.

«До тех пор, пока ты соблюдаешь дистанцию», – предостерег ее внутренний голос. Улица заканчивалась, они вышли к низкой каменной ограде, за которой темнели луга. Под деревьями белели рассыпавшиеся каменные осколки. Карен замешкалась в темноте, но Роуэн подхватил ее под локоть и провел через каменную россыпь.

Он подвел ее к стене и, обхватив за талию, поднял наверх. От этого движения край свитера Карен приподнялся, и прикосновение его горячих ладоней обожгло обнаженную кожу. Его пальцы скользнули по ее телу, и она судорожно отпрянула, чувствуя непреодолимое желание снова прижаться к его груди. Постепенно сердце Карен перестало трепетать, и она успокоилась, всматриваясь в черное небо. Звезды подмигнули ей и погасли, скрывшись за пробегавшими по небу облаками.

– Вам незачем хитрить, Карен, – заметил Роуэн с напускным спокойствием, – ведь пиво здесь ни при чем…

Низкий тембр его голоса ласкал ей слух. Карен из последних сил старалась выглядеть невозмутимой, но это было нелегко, поскольку ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Нет, – угасающим голосом прошептала она, по-прежнему вглядываясь в темные глубины ночного неба.

Она сама не понимала, что с ней происходит, и не могла объяснить того странного возбуждения, с которым ее тело отвечало на его близость. Почему именно он вызывал у нее такие чувства? Целую неделю она терпела его косые раздраженные взгляды, и все же невольно восхищалась им. Пожалуй, он ей даже нравился.

Роуэн стоял, привалившись к стене. Карен посмотрела на его высокую фигуру, отчужденную и молчаливую, и по ее телу пробежала дрожь, и в то же мгновение его руки сомкнулись вокруг нее. Она почувствовала, что ее силы на исходе.

– Я вас смущаю? – поинтересовался он.

Его голос обволакивал ее, как волны мягкого темного шелка. Его дыхание коснулось ее волос, и она почувствовала, как его губы скользнули по ее виску. Охваченная непонятным смущением, Карен опустила глаза.

– Да, – снова прошептала она.

Сгустившаяся тишина давила на нее, как будто горло сжала чья-то невидимая рука. Карен сглотнула. Чувственность, исходившая от этого мужчины, мешала ей сосредоточиться; из-за него каждый рабочий день превращался в нескончаемый диспут, а каждая ночь – в испытание силы воли. Впервые в жизни Карен поймала себя на том, что не знает, что сказать.

Никогда не стремившаяся прослыть «своим парнем», она придерживалась с коллегами подчеркнуто деловых отношений. Порой кое-кто из сослуживцев пытался флиртовать с ней, но в ее напряженной жизни не оставалось места для романов. Всю энергию, которой наградила ее природа, она отдавала карьере, к тому же ни один из ее знакомых мужчин не интересовал ее до такой степени, чтобы она могла забыть о своем честолюбии.

Впрочем, никто из ее знакомых даже отдаленно не напоминал Роуэна. Он посеял сомнения в ее душе и заставил испытать чувства, каких она до сих пор не знала.

Роуэн оказался лицом к лицу с Карен. Взяв ее за подбородок, он запрокинул ей голову, и ее глаза встретились с его потемневшим взглядом. Наконец он склонился к ее лицу. Едва коснувшись ее губ своими, он жадно впился в них. Зарывшись пальцами в ее волосы, он притянул девушку к себе.

Карен не сопротивлялась, полностью отдавшись его объятиям. Ведь это и было то, к чему она стремилась и о чем мечтала в глубине души. Его язык скользнул по ее губам и, не встретив сопротивления, проник глубже. Она наслаждалась его поцелуем и мечтала о том, чтобы он длился вечно.

В ночной тишине прошелестел вздох. Обхватив обеими руками его худощавое тело, Карен крепко прижалась к нему, чувствуя, как затвердели ее соски, от которых по всему телу волнами расходилась дрожь. Так ее еще никто не целовал, ни один мужчина не заставлял ее испытывать такого желания. Ее губы раскрылись, и язык скользнул по его языку.

Роуэн притянул Карен к себе, прижавшись к ней всем телом. Ощутив прикосновение его возбужденной плоти, она почувствовала, как внизу ее живота пробежал ответный трепет. Ошеломленная нахлынувшими на нее чувствами, названия которых она даже не знала, Карен испугалась, что вот-вот упадет, не удержавшись на ногах. «Боже, – мелькнуло у нее в голове, – пусть это никогда не кончается».

Когда он наконец отпустил ее, Карен крепко обвила его руками.

– Не уходи, – прошептала она.

– Карен… Господи! – Он опустил голову и прижался губами к ямке на ее шее. Его волосы щекотали ей щеку. Ладонь с длинными пальцами скользнула под свитер и легла на мягкий холмик груди. Наконец его рука добралась до затвердевшего бугорка, и Карен застонала, уткнувшись лбом ему в подбородок.

У Роуэна вырвался ответный стон, и он отстранился. В его глазах бушевало пламя. Мгновение спустя он справился с собой и снова превратился в прежнего Роуэна – сдержанного и холодного. Как будто они просто прогулялись по городу и теперь должны вернуться обратно.

– Пожалуй, нам пора идти, – напряженно произнес он, глядя на нее в упор. Его глаза под припухшими веками смотрели настороженно. Он мельком покосился на свои дрожащие руки и засунул их в карманы.

Карен с трудом держалась на ногах; кожа саднила в тех местах, где к ней прикасались его пальцы. Боже милостивый! Что случилось? Почему он так внезапно оттолкнул ее, оставив в полном смятении? Может быть, он неожиданно вспомнил о том, как сам поучал ее, что не следует смешивать работу с удовольствиями?

Порыв холодного ветра хлестнул ее по лицу, остудив разгоряченную кожу и успокоив прерывистое дыхание. Переменчивость Роуэна казалась ей непостижимой. Он так настаивал на соблюдении установленных им правил, которые сам же и нарушал одно за другим! От отчаяния Карен чуть не расплакалась. Ну и пусть! Она может стать такой же непредсказуемой, если это то, чего он добивается.

Карен вскинула голову и решительно зашагала к пабу, держась в двух шагах впереди Роуэна. Она покажет ему, насколько он ей безразличен.

Вернувшись на участок, Роуэн поставил машину на стоянку, окруженную высокими осинами, вырисовывавшимися на фоне бледной серебристой луны. Длинные, доходившие до воротника куртки волосы, спадали ему на лицо, не позволяя разглядеть его выражение. Он выглядел абсолютно невозмутимым, однако, выходя из машины, на мгновение повернулся к Карен, и она заметила, как крепко стиснуты его челюсти.

В ее душе шевельнулось неприятное предчувствие, к которому примешивалась смутная тревога. Карен вздрогнула и поспешила выбраться из тесной кабины джипа. Если поторопиться, она успеет скрыться в своей комнате и благополучно ляжет спать, избежав объяснений.

– Спокойной ночи, спасибо за прогулку. – И она припустила к вагончику.

– Карен! – Роуэн, передвигавшийся семимильными шагами, уже стоял у входа на ее половину.

Она испуганно обернулась.

– Поговорим внутри. – Он отпер дверь и, пропустив Карен вперед, вошел за ней следом.

Она выпрямилась в полный рост и решительно встретила его взгляд.

– Слушаю вас.

Роуэн нахмурился, разглядывая ее облегающие брюки и грудь, почти незаметную под свободным кремовым свитером. Перехватив его изучающий взгляд, Карен невольно съежилась. От повисшей в комнате тишины звенело в ушах.

– Мне казалось, что при первой встрече я высказался достаточно ясно.

– О чем? – Ее голос дрожал от напряжения.

– О том, что я не приветствую близких отношений между сотрудниками. Я не знаю, как выразить свою мысль более откровенно.

– Побойтесь Бога, Роуэн. Ведь именно от вас исходила инициатива этого «сближения»!

Его темные брови сомкнулись, и Карен показалось, что температура в комнате упала еще на несколько градусов.

– Разве? Тогда я должен перед вами извиниться. Насколько я понимаю, вы обязуетесь не допускать повторения.

– Я?! – протестующе воскликнула Карен. – Ведь это вы меня поцеловали!

Она внезапно умолкла. Господи, она весь вечер старалась выбросить из головы воспоминания о тех чувствах, которые пробудил в ней его поцелуй. Не может быть, чтобы он тоже не вспоминал о нем.

– Это разные вещи, – возразил Роуэн, мельком взглянув на баночки с косметикой, аккуратно выстроившиеся на ее столе.

– Разные? Чем же они отличаются?

– Я стараюсь избегать эмоциональных привязанностей.

Проигнорировав неуверенный тон, которым он произнес эти слова, и сквозившее в его взгляде желание, Карен ринулась в атаку:

– Вы хотите сказать, что отсутствие эмоциональной привязанности дает вам право целовать меня, но если я вам отвечу, это будет не по правилам?

Внезапно в ее памяти всплыли слова Торни: «Он знает толк в женщинах, но не позволяет себе увлекаться». Что ж, если Роуэн Марсден решил развлечься, втянув ее в свои игры, пусть подумает хорошенько. С ней этот номер не пройдет, она выведет его на чистую воду, и притом немедленно.

Карен выпрямилась в полный рост и вытянула руки по швам.

– Я достаточно взрослая, чтобы решать… – Неожиданно она умолкла, обнаружив, что он каким-то образом ухитрился оттеснить ее в угол. Забыв от ярости все, что хотела ему сказать, она молча стояла перед ним.

Роуэн шагнул к ней и взял ее за подбородок, заставив смотреть ему в глаза.

– Что вы собираетесь решать? – вкрадчиво поинтересовался он. – Нужен ли вам любовник? – В его глазах вспыхнула откровенная злость и какой-то… хищный огонек. Он угрожающе навис над ней, как охотник, настигший свою добычу. – Тогда почему вам не подхожу я? Впрочем, при условии, что вы согласны придерживаться местных правил – никаких привязанностей.

Судорожно хватая ртом воздух и спотыкаясь, Карен попятилась за стол.

– Вы! Вас я не выбрала бы ни за что… – Она вся дрожала, из горла вырывался хриплый шепот: – Убирайся из моей комнаты!

Комната содрогнулась от его низкого гортанного смеха. Роуэн отвернулся и шагнул к двери, разделявшей смежные половины вагончика.

– Поживем – увидим. Мне кажется, вы измените свое мнение, Карен. – Он вошел в ванную и захлопнул за собой дверь.

Все еще дрожа, Карен услышала, как из душа полилась вода. Его высокомерие казалось ей поистине безграничным. За какие-нибудь пятнадцать секунд он сумел показать ей, что видит в ней не дипломированного инженера, а жаждущую любви самку. «Как будто перед ним не человек, а только тело», – подумала она, выдернув ночную рубашку из ящика стола и швырнув ее на постель. Он сводит все к элементарному совокуплению. И никаких привязанностей. Он не имеет права так разговаривать с ней. Кто мог подумать, что английский джентльмен способен вести себя как настоящий дикарь?

Карен закрыла глаза. Своей напускной яростью она стремилась скрыть от себя правду. Она знала, что никто и никогда не целовал ее так, как он. От желания у нее ныло все тело. Что в нем такого? Неужели он действительно не испытывает к ней никаких чувств, видя в ней лишь источник наслаждения?

Стянув свитер, Карен сложила его на постели, затем расстегнула брюки, с шорохом соскользнувшие на пол Карен нагнулась, подняла их и повесила на вешалку. Внезапно ее поразила одна мысль. Может быть, Роуэн вовсе не испытывает неприязни к женщинам? В том числе и к ней? Возможно, ему просто неприятно сознавать, что его влечет к ним?

Ладно, она не станет ему мешать и постарается держаться от него подальше. По крайней мере не станет приближаться к нему, если в том не будет необходимости. В ее положении работа важнее всего остального.

Звук льющейся воды прекратился, и пол вагончика содрогнулся под его шагами.

Пытаясь успокоиться, Карен начала натягивать через голову ночную рубашку. Ей будет нелегко думать о своих обязанностях, зная о присутствии в соседней комнате обнаженного мужественного тела Роуэна Марсдена. Но она справится. Если нужно, она готова превратиться в лед.

Роуэн выключил душ и постоял в тесной кабинке, дожидаясь, пока с тела стечет вода. Затем он обернул вокруг бедер пушистое белое полотенце и перешел на плетеную циновку. О чем он, черт возьми, думал, когда решился на это? Неужели он хотел, чтобы Карен Уильямс нарушила все запреты, в соблюдении которых он сам же заставил ее поклясться? Однажды он уже поверил женщине, поверил в то, что впереди их ждет счастье. Но предательство Клаудии заставило его покончить с этим раз и навсегда. Пережив боль, которую она ему причинила, он стал другим. И никогда в жизни больше не доверится женщине.

Роуэн принялся чистить зубы. Он пытался не думать о Карен с ее копной шелковистых рыжих волос и мягкими зовущими губами. Черт, с тем же успехом он мог бы попытаться не дышать. Чувство, захватившее его, не нуждалось в определении. Потрясение, которое он испытал от поцелуя, было не меньше того, что пережила она. Но будь он проклят, если его это радует.

Роуэн размотал полотенце, протер запотевшее зеркало и бросил мокрое полотенце в корзину. Накинув на плечи синий махровый халат, он вышел в свою комнату и громко хлопнул дверью.

Он слишком долго обходился без женщины. Наверное, в выходные стоит съездить в Блэкпул. Там полно девушек, которым достаточно обеда и пары коктейлей. Несколько поцелуев и никаких обязательств.

Он стукнул кулаком по столу. Поездка в Блэкпул ничего не изменит. Только Карен, с ее живым умом и интуицией, может вылечить болезнь, гнездившуюся у него в сердце. Но будь он проклят, если пойдет на это, – он слишком хорошо усвоил урок.

Ранним воскресным утром Карен сидела, склонившись над чертежной доской, и копировала чертеж в свой блокнот. Зевнув, она потянулась рукой к стоявшему на краю стола кофейнику, намереваясь налить себе кофе. Она приступила к работе еще до рассвета, и теперь чувствовала, как от усталости ломит плечи. Однако набросок чертежа был уже готов. Роуэну он понравится. Карен вздохнула и снова углубилась в бумаги.

Дверь офиса распахнулась, с грохотом ударившись о стену вагончика, и в проеме возникла фигура Роуэна. От неожиданности Карен захлопнула блокнот и, нечаянно задев кружку, выплеснула ее содержимое на лежавший на столе чертеж.

– Черт! – пробормотала она, пытаясь одной рукой достать тряпку из ящика, а второй приподняв уголок чертежа, чтобы не дать луже растечься.

– Позвольте, я вам помогу. – Роуэн сунул ей в руку несколько салфеток.

– Спасибо. – Промокнув воду, Карен устранила последствия наводнения.

Он смотрел ей через плечо, изучая чертеж.

– Вы хотели меня видеть? – бесстрастно поинтересовался он, не отрывая глаз от чертежной доски.

– Да, – обернулась Карен, – я как раз думала…

– Гм, – перебил он, – вы упустили детали для второй опоры.

– Она не нужна. Взгляните сюда… – Карен указала на набросок в верхнем углу чертежа, – я спроектировала одну универсальную опору для каждой из вертикальных балок и добавила горизонтальное крепление для продольных секций.

– Я представлял себе по-другому.

Лицо Карен окаменело.

– Разработка этой конструкции поручена мне, а не вам. Я сделала калькуляции для каждого варианта, – она постучала кончиком карандаша по испещренному цифрами листу бумаги, – все предусмотрено, можете убедиться.

Цепкий взгляд Роуэна скользнул по чертежу, затем он взял лист с подготовленными расчетами и приступил к тщательному изучению колонок цифр.

Откинувшись на спинку стула, Карен разглядывала его прямые черные брови, глубокую ямку на подбородке, покрытом едва заметным налетом пробивающейся щетины. До чего же он привлекателен, но как холодно и неприветливо держится с ней!

«Я напрасно трачу время», – подумала она, следя за тем, как он водит вдоль колонки цифр длинным загорелым пальцем с аккуратно подстриженным ногтем. Наверное, его руки, с такой нежностью скользящие по бумаге, не менее чувственно ласкают других женщин? Так же нежно, как ласкали ее? Она провела языком по губам. Неужели бывают минуты, когда этот невыносимый и загадочный мужчина все же теряет над собой контроль?

Роуэн еще раз просмотрел чертеж и вернул ей листок с расчетами.

– Согласен, – заявил он. По его голосу Карен догадалась, что сумела завоевать его уважение, пусть он и не хотел этого признавать. – Оригинальная идея, и справились вы вполне профессионально.

– Благодарю, но я хотела поговорить с вами не о проекте. – Карен набрала полную грудь воздуха. – Я хотела сказать, что решила переехать в деревню.

Роуэн резко повернулся к ней. Увидев мрачно сдвинутые брови, Карен испугалась.

– Значит, вы так решили? – Переспросил он, глядя на нее в упор своими серыми глазами. – Какие же соображения привели вас к подобному решению?

Карен вдохнула поглубже.

– Мне захотелось пожить у Мэгги – у нее есть свободные комнаты. Кроме того, мне нужно…

– Вы проявили недальновидность. Я не располагаю лишним автомобилем, уж не говоря об излишках времени, чтобы возить вас в деревню и обратно, потакая вашим прихотям.

– Это не прихоть, – возразила Карен, стараясь, чтобы у нее не дрожал голос, – я буду добросовестно выполнять свою работу и оставаться на участке столько, сколько это будет необходимо.

– Вот именно – вы останетесь! – взорвался Роуэн, изо всех сил стукнув себя кулаком по ладони. – Точно так же, как и остальные члены бригады, и в случае необходимости будете работать даже ночью, что случается не так уж редко.

– Вы не имеете права отдавать такие распоряжения.

– Я имею право отдавать любые распоряжения, – отрезал он, – потому что именно я отвечаю за проект.

Это было сказано таким непререкаемым тоном, что Карен невольно отшатнулась. Чтоб ему провалиться! От злости она готова была вцепиться ему в глаза, но усилием воли заставила себя придержать язык. Ей стало ясно, что переубедить его не удастся, даже если она будет спорить с ним до хрипоты. Дав волю своему негодованию, она только ожесточит его сопротивление и испортит отношения между Леонардом и Пикерингом. В сотый раз пожалев о том, что дала свое согласие на эту поездку, Карен отвернулась.

Роуэн стоял, поставив на выдвинутый ящик стола ногу в тяжелом ботинке, и не отрываясь смотрел на нее. Глаза Карен метали молнии, губы сжались в тоненькую ниточку. Судя по выражению ее лица, она приготовилась дать ему беспощадный отпор. Но почему-то промолчала, чем обескуражила его. Очевидно, она догадалась, что он не изменит своего решения, и уступила. Такую покладистость можно только приветствовать. Может быть, в глубине души эта Карен Уильямс – настоящий порох, но и в здравомыслии ей не откажешь.

– Карен, – Роуэн заставил себя говорить спокойно, – я не могу разрешить вам покинуть участок. Для нас крайне важно закончить строительство до начала осенних бурь. – И он снова склонился над чертежом. – Если наши условия вам не подходят, зачем вы приехали сюда?

– Я не вызывалась, – пробормотала она, – меня назначили. Должен был приехать другой человек.

Он встретился с ней взглядом.

– Ах да, Джефф Эллис. Так почему же он не приехал?

– Его жена умирает от неизлечимой болезни. Он не мог ее оставить.

– Понимаю. А как же вы? Наверное, вам тоже пришлось с кем-нибудь расстаться?

– С матерью, – ответила она, решив, что он неудачно сформулировал вопрос, – но она не нуждается в моем постоянном присутствии.

Глубоко вздохнув, Роуэн наконец решился задать вопрос, который не давал ему покоя с того самого момента, как она появилась на участке:

– А что же ваш друг? Он не возражал против вашей поездки?

Карен замялась:

– Не понимаю, какое отношение к работе имеет моя личная жизнь.

Роуэн пристально рассматривал карандаш, который взял у нее со стола.

– Насколько я понимаю, мистер Долки очень ценит вас.

– Вы разговаривали с Леонардом? – просияла Карен. – Когда же?

– Сегодня утром. Он просил передать вам, что отправил документы, которые вы у него просили.

– Отлично, теперь мне не придется искать дубликаты.

– Кроме того, он сказал, что вместе с ними отправил и ваши любимые тапочки. – Взгляд Роуэна снова уперся ей в лицо. – Вы в близких отношениях с Долки?

Карен вспыхнула от ярости:

– Вы заблуждаетесь. Леонард Долки – пожилой человек и годится мне в отцы. Если хотите знать, то моя мать интересует его куда больше, чем я.

– Он англичанин, – констатировал Роуэн, сам поражаясь тому, с каким облегчением выслушал ее ответ. Какое ему дело до ее сердечных привязанностей?

– Леонард уехал из Йоркшира тридцать лет назад… еще в шестидесятые годы…

Но Роуэн уже не слушал ее, погрузившись в собственные размышления.

Возможно ли, чтобы женщина с такой внешностью не поддерживала романтических отношений с каким-нибудь мужчиной? Он понимал, что красота Карен не ограничивалась только внешностью. В тех случаях, когда во время разговора ему удавалось воздерживаться от язвительных замечаний, ее суждения неизменно поражали его своей оригинальностью, искренностью и юмором. К тому же она чертовски сообразительна и приятна в общении. Интересно, выражает ли она наслаждение с той же откровенностью, с какой высказывает свое мнение?

Роуэн заставил себя выбросить из головы посторонние мысли и сосредоточиться на ее словах.

– …с группой авиаконструкторов, – закончила она.

– Ах да, старик из бригады де Хэвилленда. Жаль, что их больше нет с нами. Это были лучшие инженеры Англии. – Направив мысли в нужное русло, Роуэн положил карандаш на место и собрался уходить. У двери он остановился. – Завтра мне нужно будет съездить в Йорк. Если вы уже составили список материалов, то, возможно, не откажетесь познакомиться с персоналом управления? Вы сможете просмотреть список подрядчиков, а заодно сделать необходимые покупки.

Карен мрачно покосилась на Роуэна, настороженная такой внезапной переменой в его настроении. С какой непреклонностью он только что высказывался против всякого сближения, и вдруг сам предлагает составить ему компанию. Наверное, он сожалеет о том, что не разрешил ей перебраться в деревню.

– По правде говоря, мне действительно нужен шампунь.

«Зачем я это сказала? – с легким раздражением подумала она, – шампунь я могла купить и в деревне». И все же возможность уехать с участка, пусть даже и на несколько часов, обрадовала ее. Но ведь придется ехать с ним! Проклятие! Впрочем, даже это не помешает ей купить себе шампунь. Карен бросила взгляд на свои чертежи.

– К полудню я закончу.

– Отлично. Мы выезжаем сразу после завтрака. И кстати, Карен… – в его голосе неожиданно зазвучали приветливые нотки, – как правило, мы не работаем по шестьдесят часов в неделю. Когда начнется строительство платформы, у вас появится свободное время.

– Что?

– Свободное время. Вы и так работаете день и ночь. Даже самым сознательным инженерам требуются выходные дни.

– Что ж… перед отъездом мне хотелось бы осмотреть здешние места.

– Хорошо. Значит, до завтра. – И он закрыл за собой дверь.

Роуэн сказал, что у нее появится свободное время. Вспомнив о том, какие планы она строила перед отъездом, Карен вздохнула. Она почувствовала облегчение, как будто с ее плеч сняли тяжкую ношу. Ей так много хотелось успеть: сначала она осмотрит деревню, потом поедет на побережье. Еще она мечтала увидеть развалины римских памятников, прогуляться по горам при лунном свете и постараться сделать так, чтобы сюда смогла приехать Афина. Они могли бы объездить замки Йоркшира и посетить руины аббатства. Карен улыбнулась. Афина могла бы проводить целые дни на пленэре, делая фотографии для будущих картин.

В ту ночь Карен спились холодные серые глаза и высокая худощавая фигура, увенчанная шапкой темных волос. Где-то вдалеке послышалось уханье совы, и Карен проснулась, изнывая от тоски, причину которой и сама не могла бы объяснить.

Она уже не так радовалась предстоящим выходным дням.