Текст книги "Отступница (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Виннэкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Не понимаю.

– Я знал, что ты особенная, с первого дня нашего знакомства. И знал, что Абель ни перед чем не остановится, чтобы завербовать тебя и использовать твою силу для своих целей, если когда-нибудь узнает о твоем Изменении. Вот почему я скрывал тебя от него.

– Но он узнал обо мне, когда я была на миссии в Ливингстоне?

Майор кивнул.

– По крайне мере, на мой взгляд. Достаточно было кому-то его армии увидеть твои глаза, чтоб сразу понять, что ты дочь Абеля, – он взглянул вверх. – Нет сомнений, эти глаза – его глаза, – сказал он, и что-то темное промелькнула на его лице. Майор знал Абеля долгое время, и я догадывалась, что их взаимная ненависть родилась еще до создания Армии Абеля.

Бирюзовые глаза, как у меня. Первая черта внешности отца, о которой я узнала. Я не могла ничего о нем вспомнить. Я была слишком маленькой, когда он ушел. Я пыталась представить лицо вокруг этих глаз, но впустую.

– Почему он бросил меня и маму?

Боль распространилась в груди от другого незаданного вопроса. Почему он не заботился обо мне?

Майор задумался на минуту. Планировал ли он добавить еще одну ложь к тем двум, о которых я узнала?

– Я уверен, он бросил тебя, потому что ты не показывала признаков Изменения и, следовательно, не была для него полезной. Он не из тех, кто держит людей рядом ради эмоциональной связи.

Тогда Майор и Абель похожи. Не думаю, что Майор знает, что значит любить кого-то. Если я сегодня потеряю Изменение, он отпустит меня, и никогда не вспомнит снова.

– А мой брат? Значит – он Иной?

Я знала, что у меня есть брат, но он был черной дырой в моей памяти, полной пустых детских надежд. Моя мама никогда о нем не говорила, а я ничего не могла о нем вспомнить. Единственное, что я знала – он на два года старше меня.

Майор откинулся в кресле.

– Не могу тебе сказать. Но, ради его же безопасности надеюсь, что у него полезное Изменение, иначе Абель избавится от него, – он говорил, как механик о неисправной машине.

Я схватилась за спинку стула передо мной. Я не была уверена, сколько еще смогу удержаться на ногах. Слишком много информации.

– Вы действительно думаете, он убьет своего родного сына?

– Конечно. Если бы ты знала Абеля также хорошо, как и я, то поверила бы.

Как хорошо Майор знает Абеля? И как много мне не рассказывает?

– А моя мать? Она знает об Абеле?

– Твоя мать всегда была слабой. Именно на таких женщин охотятся люди типа Абеля. Она была очарована им. Он знал, что делает. И бросил, когда она стала для него бесполезной.

Какую-то эмоцию в его голосе я не могла распознать.

– Но все равно, почему вы держали это в секрете? Я имела право знать о своей семье, – сказала я.

– Я был уверен, что такое знание принесет тебе только боль.

С каких это пор Майор заботился об эмоциональном состоянии других? Он был очень рациональным мужчиной, и никогда не позволил бы эмоциям стоять у него на пути.

– Сэр, я знаю, что мужчина, похитивший Холли, принял ее за меня. Но если они знают, кто я – если знают о моих глазах – так почему взяли ее?

– В суматохе нападения случаются всякие ошибки. И, если они знают о твоем Изменении, то не могут доверять цвету глаз. Плюс хаос, вероятно, ослабил их внимание. Ты могла быть кем угодно в аудитории. Если они заметили мерцание Холли, то легко могли принять ее за тебя.

Майор сложил руки.

– Также не стоит исключать возможность того, что они забрали Холли в качестве приманки. Они знают, что никогда нельзя быть уверенным, кто ты, но Холли твоя лучшая подруга, и они могут надеяться, что ты примешь участие в освободительной миссии. Что приведет тебя прямо к ним в руки. Но это только предположение.

– Если Абель решит, что я не буду искать ее, или мы не сможем найти ее сразу, что он сделает с ней?

– Агенты заняты поиском как Холи, так и других пропавших агентов. Мы делаем все, что можем.

Это не ответ на мой вопрос.

– Они причинят ей боль?

Простая мысль заставила руки трястись.

– Ее невидимость – полезный талант. Я не думаю, что Абель причинит ей вред. Если Холли умна, то сделает вид, что соглашается со всем, о чем он просит.

Тон Майора был безразличным. Стало абсолютно ясно, что не Холли его главная забота.

– Я хочу помочь. Позвольте мне искать ее, – взмолилась я.

Майор поднялся.

– Нет, Тесса. Не позволю. Ты слышала, что я только что сказал? Они этого и хотят.

Мне пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от восклицания, что меня не волнует, даже если это уловка, чтобы заманить меня в их ловушку. Я должна спасти Холи – это единственное, что имеет значение.

– Абель ни перед чем не остановится, чтобы заполучить тебя, и, если сумеет, ты проиграла. В его армии есть люди, которые промоют тебе мозги, но если им не удастся заставить тебя работать на них, то тебя убьют. Мертвая, ты не сможешь помочь Холли. Попавшись, ты только сделаешь хуже всем нам. Ты не должна покидать штаб, пока все не успокоится. – Зазвонил телефон, но Майор продолжал смотреть на меня. – Ты все понимаешь?

Я сглотнула, прежде чем кивнуть.

– Да.

Но я не была уверена, что понимаю. Казалось, сейчас я не понимаю вообще ничего. Майор поднял трубку. Я знала, это означало, что наш разговор закончен, и мне пора уйти.

Я медленно вышла из кабинета и закрыла дверь. Алек уже ждал меня в коридоре. Он что, следил за мной?

Алек оттолкнулся от стены.

– Что он сказал?

– Он подтвердил, что Абель мой отец, и приказал оставаться в штабе. Он не хочет, чтобы я помогала спасать Холли.

Алек обнял меня за плечи.

– Думаю, стоит послушаться. Майор борется с Армией Абеля многие годы. Он знает, что делает. Ты не сможешь помочь Холли, нарвавшись на опасность.

То же самое, что сказал Майор.

Он и Майор всегда действовали якобы в моих интересах, но я не могла игнорировать тот факт, что они дважды мне соврали. И это была не небольшая ложь, а огромное, судьбоносное вранье. Как я могу быть уверена, что на этот раз они рассказали мне все? Как я вообще могу верить, что сейчас они говорили правду?

– Я устала, – сказала я.

Не совсем правда. Физически – да, я была истощена, но мой мозг проснулся. Я хотела уйти от пронизывающего взгляда Алека. Мое тело стремилось к нему, игнорируя предупреждения разума.

Алек насупился.

– Ты уверена, что не нуждаешься в компании? Может, не стоит оставаться одной?

Его лицо выражало столько беспокойства, что мне хотелось одного – согласиться. Но я покачала головой и выскользнула из его объятий.

– Нет, правда, мне нужно побыть одной и отдохнуть.

Слабая часть меня желала снова прижаться к его груди и позволить ему шептать успокаивающую ложь, но я больше не хотела быть обманутой – даже ради собственной безопасности. Мне было необходимо узнать правду об Армии Абеля и о себе. По взгляду Алека я была почти уверена, что он все знал. Если я попрошу его нарушить приказ Майора и помочь мне спасти Холли, возможно, он сделает это. Но сначала я должна узнать, что на самом деле происходит. Алек сделал неуверенный шаг ко мне, мы почти соприкоснулись. Я слегка улыбнулась ему, и он воспринял это как разрешение мягко поцеловать меня. Расслабившись в его объятиях, я позволила себе на мгновение забыть обо всем – о лжи, о боли и даже о Холли. Алек со мной – всегда был и всегда будет.

– То, что я сказал вчера, было правдой, ты же знаешь? Я люблю тебя.

Я ненадолго прикоснулась к его щеке.

– Знаю.

Разочарование промелькнуло на его лице. Прежде, чем разговор продолжился, я развернулась и ушла. Может он ожидал ответных слов. Но я не могла. И дело было не в том, что я не любила его. Я любила его долгое время, но за последние несколько дней, даже часов, произошло столько всего, потрясшего меня и заставившего усомниться в мире, который, как мне казалось, я знала. Сейчас мне необходимо время для того, чтоб выявить реальный размер секретов, потому что я подозревала – Майор не рассказал мне и половины правды. Он, наверное, единственный, кто знал все. И для меня был только один способ узнать правду – стать Майором.

ГЛАВА 12

Я дождалась наступления темноты, прежде чем направиться вниз в прачечную. Спустилась по лестнице на цокольный этаж, затем прошла весь путь к задней части комплекса, плавательному бассейну. Прачечная располагалась рядом с ним, так что влажные полотенца не проделывали длинный путь.

Черные буквы на белой двери были облупившимися и блеклыми. Я осмотрелась, прежде чем опустить ручку и проскользнуть внутрь. Я вгляделась в темноту и, осторожно прикрыв дверь, нащупала на стене выключатель. Вонь отбеливателя, моющего средства и крахмала щипала нос. Через несколько секунд помещение было залито ярким светом галогенной лампы на потолке. Глаза заболели. После времени, проведенного в темноте на пути сюда, они были не готовы к внезапному включению света.

Я во второй раз была в прачечной. Последний раз был почти два года назад, через несколько месяцев после моего приезда. Я забыла фотографию в кармане джинсов – единственное оставленное мной фото из детства – с мамой. Женщина, работающая в прачечной, наблюдала за мной широко раскрытыми глазами, пока я везде искала фото, но я так его и не нашла. Конечно, сейчас женщины здесь не было. Кучи грязной одежды валялись на голом бетонном полу перед пятью огромными стиральными машинами. В углу с гладильной доской – Майор считал, что механический пресс плохо выполняет свою работу – я заметила порцию свежевыглаженных белых рубашек и ряд вешалок с костюмами и формой. Я схватила костюм, похожий на костюм Майора, и белую рубашку к нему. Затем, поверх кучи одежды, я заметила розовую футболку Холли с Эрни и Бертом, изображавших гей-пару. Я подняла ее и прижала к носу, надеясь почувствовать духи Холли. Но все, что я почувствовала, был лишь запах стирального порошка. Я думала положить ее обратно, но потом добавила к припрятанной одежде Майора и направилась к двери. Я выключила свет, прежде чем выглянуть в коридор. Темно и тихо. Я выскользнула и осторожно закрыла за собой дверь.

Бесшумно ступая босыми ногами, я цыпочках пробиралась мимо входа в плавательный зал. Запах хлорки донесся до моего носа, и я замерла. Почему я ничего не заметила по пути в прачечную? Задержав дыхание, я медленно двинулась в сторону стеклянной двери. Она была приоткрыта. Кто-то оставил ее открытой. Темная фигура появилась за дверью. Я отшатнулась, сдерживая крик, рвущийся из горла.

Дверь плавно открылась, и фигура двинулась вперед. Было слишком темно, чтобы многое увидеть, но я узнала светлые волосы Девона.

– Тесса? – прошептал он.

Я была рада, что ему хватило ума понизить голос.

– Да, – ответила я. Я подошла очень близко, чтобы лучше увидеть его реакцию, но было слишком темно, чтобы заметить что-то, кроме его светлых глаз. – Что ты тут делаешь?

– Я плохо сплю после… – он замолчал. Ему не нужно произносить это. Я знала, что смерть сестры не дает ему спать по ночам. – Я плаваю.

– В темноте? – спросила я.

– Я не хотел, чтобы кто-то видел меня и задавал вопросы.

Я потянулась, чтобы выяснить действительно ли его волосы были мокрыми, но недооценила, насколько близко мы стояли, и мои пальцы коснулись его обнаженной груди. Девон втянул воздух, а мой вдох застрял в горле. Я отдернула руку, чувствуя, как краснею, и радуясь, что он не может этого увидеть.

– Прости, – промямлила я.

– Ты подумала, я лгу, – сказал он с намеком на веселье в голосе.

– Прости, – повторила я. Мои пальцы все еще покалывало от прикосновения. – Мне, вероятно, стоит вернуться в комнату.

– Эй, – тихо сказал Девон. Его теплая рука коснулась моего плеча, и я осознала, что не знаю, во что он одет. Я посмотрела вниз, но не смогла ничего различить. – Ты еще не сказала мне, почему крадешься в темноте.

Я заколебалась.

– Мне нужно было кое-что выяснить, и сделать это тайно.

– Я никому не скажу, – сказал он. – Скажешь мне, что ты ищешь?

– Я не могу сейчас. Но, может, позже.

– Окей, – прошептал он и выпустил мою руку. – Удачи. Спокойной ночи.

– Спасибо. Может, позже, – повторила я, улыбнувшись, и поспешила прочь.

Я задалась вопросом, появлялись ли ямочки на его щеках во время нашего разговора. И, осознав это, захотела пнуть себя за такую неуместную мысль. Я должна волноваться, что Девон поймал меня, крадущуюся в темноте. Но он не видел одежду Майора, и я почему-то знала, что, если бы и увидел, не побежал бы к Майору и не рассказал бы об этом.

Вернувшись в свою комнату, я поспешно надела жесткую белую рубашку и остальные части униформы Майора, прежде чем позволила ряби охватить меня и превратить в него. На мгновение я уставилась на свое отражение. Физически, я стала идентична Майору, но что-то в выражении лица было неправильным. Может, я была не достаточно ожесточенной, чтобы скопировать его. По крайней мере, пока. Следующая часть миссии была сложнее. Я не была уверена в мерах безопасности, введенных Майором, и что нужно сделать, чтобы преодолеть их. Я решила не ехать на лифте вниз. Он был запрещен в определенное время суток, и, вполне возможно, сигнал проинформирует Майора, если кто-то нажмет кнопку во внеурочное время.

Мое дыхание было спокойным, даже когда я спустилась на этажи, находящиеся под землей. Может потому, что, независимо от того, что мне лгали, я, наконец, была близка к правде.

Спустившись на этаж, помеченный «-2», я заколебалась, остановившись перед огромной металлической дверью. Вот оно. Окончательное нарушение правил. Если я попадусь, у меня будут серьезные неприятности. К моему удивлению, когда я повернула ручку, дверь оказалась незапертой. Я зашагала через холл. Пол был голый, ничем не покрытый бетон. Белые стены посерели с годами, а паутина покрыла потолок и углы. Даже уборщики не имели доступа в эту часть здания.

Не менее десятка металлических дверей вели в катакомбные комнаты, в которые я никогда не заходила. Какая правильная? Поиск нужной мог занять недели. Но потом я заметила дверь в конце коридора, рядом с которой мигала красная лампочка – единственную дверь с таким уровнем защиты. Я поспешила к ней. Красный свет исходил от небольшой квадратной коробочки, оснащенной устройством для распознавания отпечатка пальца и сканнером сетчатки. Но прилагаемая клавиатура могла оказаться проблемой. Я прижала свои пальцы – пальцы Майора – к сенсорной панели, и через мгновение контур моей руки засветился зеленым. «Принято» мелькнуло на экране над моей рукой. Кончики пальцев защипало, когда я убрала их с панели. Механический женский голос потребовал следующим использовать сканнер сетчатки. Я замерла и огляделась, будто кто-то мог это услышать, хотя все спали несколькими этажами выше.

Я наклонилась, чтобы два красных лазера могли считать сетчатку глаза. Мне пришлось заставить себя не моргать, когда красный луч светил в мои зрачки. Глаза начали слезиться от того, что мне пришлось держать их широко открытыми. Через мгновение вспыхнул зеленый, и тут голос попросил ввести четырехзначный пароль.

Мои пальцы зависли над клавиатурой. Я понятия не имела, каким может быть пароль. Майор был не из тех, кто использует свой день рождения. Может несколько случайных чисел? Но это, вероятно, было бы против любви Майора к порядку. И был ли он действительно так осторожен? Ожидал ли Майор, что у кого-то в штабе хватит смелости спуститься сюда и попытаться взломать дверь? Без доступа к его отпечаткам и сетчатке глаза, было не так много людей способных на такое. На самом деле, только я. Положив пальцы на клавиши, я ввела «1948» – год официального основания ОЭС. Я затаила дыхание, пока на экране мелькало «Обработка», и выпустила вздох облегчения, когда мелькнул зеленый, и замок открылся.

Я вошла в складское помещение и закрыла за собой дверь, прежде чем включить свет. В воздухе витал запах старой бумаги и затхлой несвежести, в носу защипало. Комната была заполнена рядами серых металлических шкафов. Все покрывал толстый слой пыли. Для ходьбы остался проход максимум в три шага. Я провела взглядом по ярлыкам на каждом ящике, задержавшись на надписи «Маллард». Это фамилия Таннера. Я не узнала остальных, но, похоже, ящики были организованы не по алфавиту. Почти в конце ряда был один ящик с ярлыком «Абель Крейн» и рядом с ним «Хизер Крейн». Я еще раз посмотрела на них. Хизер – имя моей матери. На мгновение я уставилась на ярлык. Крейн. Это моя настоящая фамилия? Мы с матерью так часто меняли имена, что я даже не знала нашей настоящей фамилии. Она всегда отказывалась говорить мне ее. Ярлыки с другими фамилиями находились на других ящиках, рядом с этими двумя – различные имена, которые мы использовали годами – с расчетным периодом, когда мы их использовали. Так ОЭС вело картотеку на нас – на меня. Конечно же, на последнем ящике была надпись «Тесса Крейн».

Я собиралась взять его, когда заметила мелкий шрифт под именами. Ниже имени моей матери был ярлык «Неустойчива». Я не могла пошевелиться. Неустойчива? Этот термин использовался для обозначения Иных в группе риска, склонных к психическим заболеваниям или потерявших контроль над своим Изменением. Я никогда не замечала у матери признаков какого-то экстраординарного таланта, и об этом никогда не упоминали при мне – даже Майор, когда я спрашивала его об отце. Еще одна ложь – или, как, наверное, назовет Майор – умолчание.

Я открыла ящик и вытащила первый файл. Картон был мягкий и помятый, будто кто-то доставал и открывал его очень часто. Я открыла его и посмотрела на пожелтевшие страницы. Мой взгляд летал над буквами, впитывая их. Буквы говорили, что Изменением моей матери была регенерация. Мне пришлось остановиться, чтобы осознать это. Моя мама была Иной, как и я. И еще она не ненавидела меня за то, кем я была.

Регенерация. Ее клетки могут восстанавливаться, она не должна стареть. Прошло более двух лет с тех пор, как я видела ее, но я знаю, что у нее были морщины и гусиные лапки. Мои глаза сканировали страницы. Она присоединилась к ОЭС в пятнадцать и прожила в штаб-квартире двадцать лет. Это не имело смысла. Ей было около двадцати, когда она родила меня, и я определенно родилась не в штабе. Это могло значить только одно – она использовала свое Изменение, чтобы выглядеть моложе.

Что произошло потом? Она присоединилась к Армии Абеля? Армия Абеля уже существовала тогда? Или она и мой отец жили вместе, как семья? Я собиралась перевернуть страницу и читать дальше, но далекий шум заставил меня остановиться. Мягкое жужжание лифта. Он поднимался. Кто-то вызвал его. Если кто-то ищет меня, у меня осталось не так много времени, а я еще даже не начинала смотреть файлы моего отца и мой. Я положила файл матери обратно в ящик и задвинула его, прежде чем перейти к следующему, с именем Абеля на передней панели. Руки дрожали, когда я открывала его, и на мгновение я испугалась заглядывать внутрь. Но мысль о спасении Холли придала мне сил. Мне нужно узнать как можно больше об Армии Абеля. Я схватила первую папку. Глубоко вздохнув, я открыла ее и уставилась на фото меня и моей матери – то фото, что я потеряла около двух лет назад. Как оно попало в папку? Злость клокотала внутри меня. Прачечная леди, должно быть, нашла его и отнесла Майору, который решил сохранить его. Или, может, он украл его из моей комнаты ранее. Но зачем?

Я стояла в комнате, содержащей причину каждого его действия. Он хотел заставить меня забыть о моих родителях, откуда я родом, и сделать так, чтобы я никогда не выяснила правду. Я коснулась пальцем лица матери. Его контуры были мягче, чем я помнила, и она смотрела на меня с доброй улыбкой. На снимке я была годовалой малышкой и широко улыбалась, вся перемазанная шоколадом. Мама держала ложку в руке. Я не помню этот конкретный момент или другие, где моя мама заботилась обо мне. Но хотела бы. Кто сделал эту фотографию? Мой отец? В то время они еще могли быть вместе. Я подняла фото и, увидев, что под ним, замерла. Множество фотографий. На первом была семья: женщина, смотрящая вниз, на маленького ребенка в ее руках, мужчина, обнимающий ее, и крошечный мальчик с коричневыми волосами и бирюзовыми глазами, сидящий на плечах мужчины и ухмыляющийся зубастой улыбкой. Моя семья. Моя мать. Мой отец. Мой брат.

Я не могла дышать. Мы выглядели счастливыми. Мы выглядели, как нормальная семья. Мы выглядели, как все, о чем я мечтала. Я осторожно отодвинула фото и взглянула на третье. Это был крупный план молодого Абеля, бирюзовые глаза – мои глаза – искрились на фото, где он прижимал крошечного младенца к груди. Дрожащими пальцами я перевернула фотографию. «Моя маленькая принцесса» было написано сзади незнакомым почерком. Мой отец – Абель – написал эти слова? Называл ли он меня своей маленькой принцессой?

Я закрыла глаза. Это было уже чересчур. Как мог мужчина, называющий меня своей маленькой принцессой, совершить все ужасные вещи, о которых говорил Майор? Как он мог оставить меня?

Я аккуратно согнула три фотографии и положила в карман брюк Майора. Мне просто нужно не забыть выложить их, прежде чем верну его одежду в прачечную. Мне плевать, если Майор заметит, что я их взяла. Он не имел права скрывать от меня часть моей жизни, заставляя поверить, что меня никогда не любили.

Я просматривала файл в поисках любой информации, подсказывающей, где я могу найти Отца. Видимо, у Армии Абеля была штаб-квартира на Аляске, прежде чем они двинулись на юг. Их нынешнее местонахождение было неизвестно, но некоторые намеки указывали на штаб-квартиру где-то на юго-западе США. Абель был несколько раз замечен возле Лас-Вегаса, но ничего конкретного известно не было. В конце концов я наткнулась на приписку в верхней части одной из страниц, говорящую, что Хизер Крейн несколько раз за прошедший год входила в контакт с Абелем Крейном. Моя мама контактировала с Абелем? Как такое возможно? Может, она знала нечто, что могло привести нас к Холли? Снова послышался звук лифта, и я поспешно положила файл Абеля в его ящик. В последний момент я сделала то, в чем была уверена меньше всего: я взяла свой собственный файл.

Мой взгляд застыл на красном штампе, красовавшемся вверху первой страницы – как похожий из дела моей мамы. «Неустойчива». Я снова взглянула на обложку файла, убеждаясь, что он действительно мой. Так и было. Почему «Неустойчива»? Я не была нестабильной. Я всегда думала, что я крепкая Иная, идеальное оружие. Мои глаза посмотрели ниже и остановились на разделе, который я искала. Пальцы дрожали так сильно, что слова расплывались перед глазами.

Статус: Неустойчива (не подтверждено)

Фактор риска: Родители – Абель Крейн (Неустойчив), Хизер Крейн (Неустойчива). Брат – Закари Крейн (подозрение Неустойчив – не подтверждено).

Комментарии: Никаких признаков неповиновения. Контроль над Изменением. Отсутствие контактов с факторами риска.

Порядок действия: Наблюдение эмоциональной и психической стабильности. (Внутренняя миссия 010)

Прогноз: Позитивный

Продвижение статуса агента: Возможно (дождаться окончательных результатов – В.М. 010)

Головокружение одолело меня, и я прислонилась к шкафу для опоры. Они мониторили меня. Кто-то следил за моей эмоциональной стабильностью. Страх поселился глубоко в животе. Я слышала, как шум лифта становится громче. Но я не могла двигаться. Я не волновалась, что меня поймают. Я нуждалась в подтверждении. Мне необходимо увидеть файл по миссии 010.

Я вытаскивала файл за файлом из своего ящика, пока не нашла необходимый. Несколько секунд я смотрела в потолок, мое сердце колотилось от страха, я знала, что найду. Это все изменит. Медленно я взглянула в файл.

Два имени, написанные под описанием миссии. Два агента, ответственные за наблюдение – мое наблюдение.

Кейт и Алек.

ГЛАВА 13

Я не знаю, как долго стояла так, уставившись на страницы в неверии. Наверное, секунды, но мне казалось часы. Я даже не пошевелилась, когда вошел Майор. Не знаю, как долго мы простояли так, уставившись друг на друга – он и я, до сих пор изображавшая его. Файл по-прежнему находился в моей руке. Моя ладонь вспотела. Майор не был одет в пижаму и не выглядел хотя бы немного уставшим. Может он спал прямо форме, а может ему и вовсе не нужно спать.

Спокойствие на его лице должно было напугать меня, предупредив о ярости, кипящей под его контролируемой маской. Но я чувствовала пустоту. В глубине души я чувствовала горящий огонь, гнев, гораздо более сильный, чем ранее. Я хотела выплеснуть этот гнев на мужчину, стоявшего напротив, показать ему, что его предательство сделало со мной. ОЭС был моей семьей, домом после стольких лет отчаяния и ненужности, а теперь он исчез. Уничтожен тем, что я только что прочитала. ОЭС забрали меня из-за ценности для них, но они никогда не доверяли мне и не обращались со мной так, как я была достойна. Вся моя жизнь здесь оказалась ложью.

И Алек. Мое сердце, все мое тело болело так сильно, когда я думала о нем и времени, проведенном вместе. Глаза застилали слезы, но я не позволяла им упасть. Сказал ли ему Майор начать со мной отношения, чтобы гарантировать успех их шпионажа? Рассказала ли Кейт мне о секрете Алека, чтобы протестировать? Как я могу знать, имел ли он в виду слова, которые говорил? Все было ложью? Прикосновения, поцелуи, нежные взгляды? Я была такой глупой, когда думала, что он любит меня, что он на моей стороне, что помогает мне. Он был до мозга костей солдатом Майора – и всегда будет.

Нож предательства глубоко застрял в моей душе. Он и Кейт, должно быть, замечательно провели время, шпионя за мной. Вот почему он никогда не рассказывал об их совместной миссии. Потому что их миссией была я и моя предполагаемая нестабильность. Бомба замедленного действия по имени Тесса. Триумфальные взгляды Кейт сразу обрели смысл. Стыд нахлынул на меня, изгоняя другие эмоции, но я цеплялась за свой гнев. Гнев – единственное, что проведет меня через это. Единственное, что я хочу оставить.

– Пойдем со мной, – коротко сказал Майор. Я медленно опустила папку и последовала за ним к лифту. Не представляю, как моему телу удалось прийти в движение, когда внутри я разваливалась. С каждым шагом маленькая часть моего тщательно выстроенного счастья отваливалась и крошилась под идеально начищенными ботинками Майора.

Я не могла не задаться вопросом, как часто Алек и Кейт за моей спиной обсуждали мои чувства. Должно быть, они много смеялись над моей глупой влюбленностью. В лифте и по пути к кабинету Майора никто из нас не говорил. Зайдя туда, я присела на край жесткого стула. Мои пальцы обернулись вокруг коленей, ногти впивались в кожу. Я позволила знакомой ряби нахлынуть, возвращаясь в свое тело. Униформа повисла на мне.

Майор остановился перед столом. Я вытянула шею, чтобы хорошо рассмотреть его лицо. Я видела, как он боролся за самоконтроль. Его челюсть дернулась, а вены на шее бешено пульсировали.

– Ты не имела права находиться там. Это серьезное нарушение правил. Я надеюсь, ты осознаешь это.

Если бы он сказал что-то о доверии и том, что ОЭС строится на нем, я показала бы ему, какой бомбой замедленного действия была. Всего несколько дней назад он сказал, что никогда не влиял на мою частную жизнь, используя Кейт. Но что это было? Он знал, как сильно я забочусь об Алеке, как сильно доверяю ему, и использовал его против меня. Или это был его план с самого начала? Возможно, когда, более двух лет назад, Алек утешал меня после опустошительного разговора с матерью, он тоже действовал по приказу Майора. Я заметила, что Майор все еще смотрит на меня и, вероятно, ждет ответ. Я потянулась к ярости внутри себя, используя ее, чтобы мои слова получились жесткими и обвиняющими.

– А вы не имели права следить за мной, как за преступником, и скрывать от меня правду о моей семье, – заявила я. – Вы лгали мне и предали меня. Кто я для вас? Какая-то марионетка, которую можно использовать, как угодно? А Алек ваш кукловод?

Я хотела разгромить его офис, уничтожить его слишком чистый стол и его тупые модели солдатиков. Я хотела разорвать в клочья его и Алека, как они разорвали мое сердце и доверие.

Майор сжал губы, они выделялись белой линией на его загорелом лице.

– Я не потерплю такой тон от тебя, Тесса. ОЭС и я были добры к тебе. Мы дали тебе дом, цель и шанс на нормальную жизнь.

Я не думаю, что Майор когда-либо разговаривал со мной так холодно. Несколько раз, особенно в начале моей жизни в штабе, я даже хотела, чтобы он был моим отцом.

– Нормальную? – повторила я шепотом. Не было ничего нормального ни во мне или моей жизни, ни, уж точно, в Майоре и его наблюдениях.

– Настолько нормальную, насколько ты только могла надеяться. Как думаешь, где бы ты была, если бы ОЭС не забрал тебя и не обучил всему о твоем Изменении?

Я часто спрашивала себя об этом, и всегда приходила к выводу, что была бы потеряна без них. Но теперь, увидев фотографии отца и брата, я чувствовала, что, возможно, там есть что-то большее для меня.

Майор продолжил:

– Я не думаю, что ты осознаешь опасность, которую повлек бы за собой твой предыдущий образ жизни. Ты была без защиты, и, если бы Абель нашел тебя, все было бы кончено. Потому что неважно, насколько ты ненавидишь меня и мои методы в этот момент, они ничто в сравнении с тем, на что способен Абель, когда узнает о малейшем проступке своего солдата.

Может, он и прав. Может, попасть в руки Абеля в десять раз хуже, но это не значит, что мне должно нравиться, как он и ОЭС обращались со мной, как он использовал Алека против меня. Это все равно не делало их действия правильными. Майор покачал головой.

– Ты не оставила мне выбора, – разочаровано сказал он. Мой желудок сжался. – Ты ведешь себя непредсказуемо и безответственно последние несколько дней. Я думаю, твои эмоции выходят из-под контроля. Я понимаю, что ты через многое прошла, и я требовал многого от тебя, но это не извиняет твоего сегодняшнего поступка.

– Что вы имеете в виду? – прошептала я.

– Я думаю тебе понадобится несколько недель, чтобы осознать свои действия и оправиться от травмы, полученной во время первой миссии и потери Холли. Мы имеем прикрываемое государством учреждение, которое лечит наших агентов от посттравматического стресса, депрессии или других эмоциональных расстройств. Я позвоню им утром и попрошу позаботиться о тебе несколько недель.

– Вы собираетесь запереть меня в психиатрической больнице?

Майор вздохнул.

– Это учреждение – не тюрьма. Это не наказание. Я просто хочу быть уверен, что твоя эмоциональная неустойчивость вылечится прежде, чем выйдет из-под контроля. Ты способный агент, Тесса, и мне бы не хотелось потерять тебя. Через несколько недель, когда ты побудешь на другой стороне, ты увидишь, что это было к лучшему.

Я не могла говорить. Майор собирался запереть меня подальше и позволить психиатрам ОЭС промыть мне мозги. Я не доверяла ему, Майор придерживался привычных методов промывания мозгов психиатрами. Они бы делали что-то с моим мозгом, пока я не перестану быть собой, пока я не стану послушным маленьким агентом.