Текст книги "Отступница (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Виннэкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Она не хочет вернуться в ОЭС?

Он на мгновение посмотрел в окно.

– Никто не хочет, после того как познакомятся с нашим отцом. Он харизматичен. Люди понимают, что Армия Абеля лучший выбор.

– Что с ее семьей? Я была у них дома. Но ты наверняка знаешь об этом, ведь преследовал меня на машине.

– Холли переживала, что ОЭС использует их, чтобы добраться до нее. Она боялась, что один из детей может оказаться Иным, и ОЭС узнают об этом. Она хотела обезопасить их, поэтому мы перевезли их. Они в безопасности.

– Что она сказала им? Почему они бросают свой дом и остальное? Почему выглядело, будто в доме была борьба?

– Мы обсуждали это с Холли, и она знала, что они никогда не будут в безопасности, если продолжат общаться с ней. Мы перевезли их очень быстро. Мы дали им новые личности, новый дом и работу, вдали от досягаемости ОЭС. Поверь мне, они счастливее, чем ранее.

– Ты изменил их воспоминания, не так ли?

Он помедлил.

– Это к лучшему, правда. Они никогда не узнают. Они смогут прожить нормальную, счастливую жизнь без беспокойства о дочери. Плюс, их новые условия намного комфортнее прошлых.

Я резко вдохнула.

– Ты убрал Холли из их воспоминаний.

– Она хотела, – тихо сказал он. – Если когда-нибудь наступят мирные времена, она сможет вернуться к своим родителям. Мы вернем их воспоминания, и все будет хорошо.

Я сомневалась, что все будет так легко, так же как и сомневалась, что наступит перемирие между ОЭС и Армией Абеля – не пока Майор жив, и даже после…

– Не могу поверить, что Холли бросила семью.

– Иногда нам приходится отпустить людей, которых любим, чтобы уберечь их, – сказал Зак.

Я хотела ему верить, но не была уверена.

Вертолеты ОЭС превратились в крошечные черные точки, когда мы оставили позади Лас-Вегас. Это было оно. Назад пути нет. Я на самом деле перешла черту, и Майор никогда мне этого не простит. Даже если я решу сбежать с Холли и не присоединяться к Абелю, Майор будет рассматривать мои действия как предательство. И, возможно, это и было предательство. Потому что спасение Холли – олько одна из причин моего желания поехать с Заком. Больше всего я хотела встретиться с отцом.

– Ты злишься на меня.

Он коснулся моих рук, сжатых в кулаки на коленях. Я разжала их и положила на бедра.

– Я не злюсь. Просто всего слишком много, – я покачала головой. – Зачем вы похитили Холли? Это было случайностью?

Зак фыркнул.

– Вот что случается, когда не мы с отцом берем дело в свои руки.

Я вздернула бровь в немом вопросе.

– Я хотел быть частью той миссии. Я знал, что смогу убедить тебя увидеть, что ОЭС неверный выбор, но отец не хотел рисковать. Он знал, что Майор будет поблизости, и боялся, что меня схватят. Все будет потеряно, если Майор доберется до меня.

Миссия пошла не по плану. Пошла слишком сильная ударная волна и задела двоих наших людей. Тогда все вышло из-под контроля. Они просто пытались спастись, и потом Яго заметил девушку в черном. Он сказал, что видел, как она замерцала; она выглядела как агент ОЭС, и у него был единственный шанс, он схватил ее, – продолжил Зак. – Конечно, мы довольно быстро поняли, что это не ты, но были счастливы, что у нас появилась Холли. Она отличное дополнение к нашей группе. И мы знали, что убьем двух зайцев одним выстрелом. Холли твоя лучшая подруга. Мы были уверены, что ты станешь частью спасательной миссии. Мы на самом деле не ожидали, что ты сама сбежишь от ОЭС.

Не сама, подумала я. Я была с Девоном. Мое сердце заболело, когда я подумала о нем. Я вернусь за ним. Я не могла оставить его в руках Майора.

– А что насчет Стивенса?

Зак нахмурился.

– Ты имеешь в виду Гарольда?

Я сжала губы. Я даже не знала его имени.

– Агент, которого вы похитили в Ливингстоне.

– Мы не похищали его, – Зак хмыкнул, широко улыбаясь. – Он пришел сам. Он не был счастлив в ОЭС. Ему не нравилось, как к нему относились, и что ему были запрещены отношения с обычной женщиной, – он вздохнул.

Я кивнула. Было странно думать о спасении кого-то от ОЭС. Они всегда были для меня воплощением хорошего. Но я не знала ничего лучшего.

Я закрыла глаза и откинула голову на сидение. Вибрации вертолета прошли сквозь меня, а шум лопастей вызвал головную боль. Слишком много всего было в моей голове. Мысли об ОЭС причиняли боль. Каждое воспоминание о счастливых временах, которые я там провела, разбивало сердце. И Алек. Он был моим другом, защитником, моей любовью, а сейчас? Кем стал? Охотником? Моим врагом?

– Я не думал, что снова увижу тебя, – пробормотал Зак. – Думал, что воспоминания – все, что мне осталось.

Я повернулась к нему и попыталась запомнить каждый сантиметр его лица, казалось, он делал так же с моим. Его нос был чуть шире моего, а на щеках и подбородке была тень щетины, но сходство казалось поразительным.

– Ты скучаешь по нашей матери?

Боль светилась в его глазах.

– Иногда. Но я не могу забыть, что она ушла. Она взяла тебя, но бросила меня.

И я тогда поняла, что мы испытали то же горе. Наша мать провалилась для нас обоих.

– Она не была мне матерью, – прошептала я.

Вопросы возникли в его глазах.

– Она пыталась быть нормальной, но не смогла взять себя в руки. Она была пьяна или под кайфом большинство дней. И она заводила больше бойфрендов, чем я могу сосчитать. Каждый новый парень был хуже предыдущего.

Я чувствовала себя плохо, говоря о матери, после того, как видела ее недавно. Но это было правдой. Она никогда не была заботливой матерью. Ее пренебрежение убило бы меня, если бы не ОЭС.

Зак напрягся.

– Они делали тебе больно?

– Не считая редких оскорблений, они игнорировали меня. Одиночество и отвращение матери были намного хуже.

– Отвращение? – спросил Зак. Я поняла, что он держит меня за руку. Он заботился обо мне. Тепло засветилось в моих глазах.

– Потому что я Иная. Когда она узнала, что я не нормаль, она стала называть меня уродиной и говорить, что я разрушила ее жизнь.

– Это дерьмо! – лицо Зака исказилось от гнева. – Она тоже Иная. Отец говорил, что она всегда ненавидела себя за это. И поэтому не хотела меня или его.

– Я сожалею, – прошептала я.

Зак покачал головой.

– Все хорошо. Теперь мы есть друг у друга.

– Не могу дождаться, чтобы увидеть нашего отца, – сказала я. Зак посмотрел в окно, сжав губы. – Что-то не так?

Он покачал головой с тем, что вероятно, должно было казаться ободряющей улыбкой.

– Нет. Последние несколько недель были изматывающими. И ты не делала их легче для нас. И папа отчаивался с каждым днем. Я боялся, что он сделает что-нибудь глупое.

Зак наверняка заметил замешательство на моем лице.

– Ненависть между нашим отцом и Майором, как гноящаяся язва. Она может запутать, что правильно, а что нет.

– Что ты имеешь в виду?

Казалось, Зак жалеет, что завел эту тему.

– Наш дядя, папин близнец, заперт в тюрьме строгого режима ОЭС уже двенадцать лет. Не было ни дня, чтобы отец не думал о нем. Они были действительно близки, а он не видел его больше десяти лет. И за все эти годы ненависть отца к человеку, запершего его брата, только возросла.

И я подозревала, что участие моей матери только усилило ненависть.

У меня есть дядя в тюрьме ОЭС. Я вспомнила, что мама говорила о нем.

– Наверное, он сделал что-то, чтобы попасть в тюрьму, верно?

Зак скривился.

– Многие люди заперты в тюрьме ОЭС только из-за отказа работать с ними. Они думают, что Изменение делает нас собственностью ОЭС и ФБР.

Майор приказал Алеку убедиться, что я все время под контролем, так что слова Зака имели смысл. Каждый Иной – возможное оружие, и если оружие не на нашей стороне, лучше его запереть. Но я также поняла, что Зак не ответил на мой вопрос.

– А наш дядя?

– Слушай, я согласен не со всем, что он делал, – медленно сказал Зак. – Но наш отец любит его, и я вижу какую боль ему причиняет знание, что его близнец сидит взаперти, не получая справедливого судебного разбирательства. Иногда любовь к кому-то ослепляет тебя.

Никто не знает этого лучше меня. Даже сейчас воспоминание о серых глазах Алека, его смехе, заставляет мое сердце биться сильнее. Но моя любовь не ослепила меня настолько, чтобы я вредила другим. Что любовь нашего отца к своему брату заставляет его делать? Я открыла рот, чтобы спросить, но Зак внезапно выпрямился.

– Мы прибыли.

Я наклонилась через него и посмотрела вниз, но увидела только бесплодную землю и красные горы. Мы направились прямо к одной из скал.

– Я ничего не вижу. Оно замаскировано?

– Да. Весь комплекс находится под землей. Основание горы на самом деле вход.

Мои глаза расширились. Будет трудно сбежать из подземного штаба. Вертолет летел прямо на острые камни. Я вцепилась в сидение, когда красная гора полностью заполнила лобовое стекло. В любой момент мы столкнемся со скалой.

ГЛАВА 30

Лопасти вертолета коснулись скалы, но без удара. Они прошли прямо через поверхность, как и остальная часть вертолета, будто гора состояла из дыма. Мгновение темноты, а после мы оказались в огромном ангаре, и я поняла, что мы внутри горы.

– Что произошло? – спросила я ошарашено. Я повернулась, чтобы посмотреть на место, откуда мы прилетели. Там была та же красная твердая скала, но теперь мы видели ее изнутри.

Лютор посадил вертолет в центре платформы, отмеченной красным крестом. Грузовики, танки, вертолеты и машины заполонили почти все свободное пространство пещеры. Грубые красные каменные стены пылали, как огонь, в свете галогенных ламп, прикрепленных к потолку.

Зак указал на парня, сидящего в стеклянной будке, прикрепленной к одной из стен, положившего ноги на стол. Он помахал нам рукой, надувая пузырь из жвачки, лопая его и продолжая жевать.

– Он наблюдает за происходящим снаружи через экраны в будке. И если это один из нас, он растворяет скалу, и мы можем пройти сквозь нее, как сквозь дым. Неплохо, да?

Я моргнула. Преуменьшение века. Это удивительно. Зак открыл вертолет, выпрыгнул и придержал дверь для меня. Я последовала за ним и осмотрелась. Три вертолета, базуки, ракетные установки, пулеметы и бесчисленные ящики с указателями «боеприпасы» или «взрывчатка». Похоже, они готовились к войне.

– У вас много… вещей.

Зак пожал плечами.

– Мы должны быть готовы. Обеспечение защиты штаба – большая ответственность, мы относимся к ней очень серьезно. Слишком много жизней зависит от этого.

Затем он взял меня за руку и повел к лифту, встроенному в скалу. Лютор и Яго не пошли за нами. Они остались позаботиться о вертолете, но я не буду скучать по их любопытным взглядам, направленным в нашу сторону. Это место не напоминало ОЭС, люди наверняка будут болтать о воссоединении нашей семьи несколько дней. Мы вошли в огромный лифт из стекла и металла. В него поместилось бы человек двадцать, но когда двери закрылись, он стал казаться слишком маленьким. Я прислонилась к холодному металлу, пытаясь успокоить учащенное сердцебиение. Десять кнопок находилось на панели лифта.

– Сначала я отведу тебя в нашу общую зону. Ты сможешь встретиться там с Холли, – сказал Зак.

Волнение затопило меня. Он нажал кнопку -3, и мой желудок полетел вниз вместе с лифтом. Похоже, Зак не возражал против замкнутого пространства или нескольких десятков футов земли над нами. Он вырос в этом месте? Я не могла представить маленького мальчика, бегающего вокруг боеприпасов и танков. Нам нужно поговорить. Я не могла дождаться, чтобы узнать больше о нем и его жизни.

Лифт остановился, и двери разъехались, показывая огромный зал с открытой кухней напротив нас. Кастрюли и сковороды, прикрепленные крючками из нержавеющей стали к потолку. Единственный повар что-то помешивал в огромной кастрюле. Наверное, было не время обеда, что объясняло, почему он один. Его взгляд метнулся ко мне и Заку, прежде чем вернутся к шести большим плоским телевизорам, прикрепленных к стене справа от меня. Они были приглушены, но показывали конные скачки.

Столы и стулья стояли вокруг. Они не были белыми пластиковыми или из нержавеющей стали, которые обычно ставят в кафетерии. Казалось, что каждый член Армии Абеля взял что-то из мебели в своей обеденной комнате и поставил здесь. Здесь были круглые и квадратные столы, одни большие, другие маленькие, сделанные из дерева, от клена до дуба. Некоторые стулья были со старомодной цветочной обивкой, другие – с модной кожаной. Стоял даже маленький розовый стол с четырьмя соответствующими розовыми стульями, предназначенный явно для детей. У них и дети находились в штабе?

Я не получила шанса спросить Зака. В другом конце комнаты открылась дверь, и вошла Холли, какой я ее помнила. Красные короткие волосы и широкая улыбка. Она выглядела здоровой и счастливой. Мы побежали одновременно, и я чуть не поскользнулась на гладком мраморном полу, прежде чем мы, наконец, попали друг к другу в объятия. Я обняла ее так крепко, как могла, пока она не издала какой-то протестующий звук. Я отодвинулась и быстро осмотрела ее лицо. Она не была бледной, ее глаза сверкали от радости.

– Ты в порядке? – прошептала я. Я не хотела, чтобы Зак услышал нас, но когда обернулась, чтобы посмотреть на него, он пропал. Вероятно, не хотел мешать нашему воссоединению.

– Я в порядке, – ответила Холли, успокаивая меня.

– Ты уверена?

Она рассмеялась.

– Конечно, я уверена.

– Я была в ужасе, когда тебя похитили. Они не делали тебе больно?

Холли подвела меня к темному деревянному столу, и мы сели.

– Они не делали ничего, только позволили осознать, что я была на неправильной стороне.

Мои брови взметнулись.

– Неправильной стороне? Ты про ОЭС?

Не то, чтобы я была в восторге от действий ОЭС, но слова Холли шокировали. Она даже еще не знает об их предательстве.

На мгновение на ее лице мелькнула злость.

– ОЭС тянул меня вниз. Я всегда чувствовала себя неудачницей. Они заставили меня чувствовать себя незначительной, особенно Майор. Я провела с Армией Абеля всего несколько недель, а они уже помогли мне усовершенствовать мое Изменение больше, чем ОЭС за все время. Я чувствую, что все возможно, будто я могу совершать великие дела.

Я прикоснулась к ее руке.

– Это хорошо, – неуверенно сказала я. – Так ты хочешь остаться здесь? Ты не хочешь вернуться в ОЭС?

Она напряглась, глаза похолодели.

– Я никогда не захочу вернуться в ОЭС. А что? – она вдруг заволновалась, – Ты хочешь?

– Я…

Прежде чем я ответила, лифт открылся со звонком, и из него вышел Зак. Его взгляд нашел меня, и он нерешительно улыбнулся.

– Я думаю, он хочет, чтобы ты пошла с ним. Наверняка Абель ждет тебя, – сказала Холли, поднимаясь со стула. Должно быть, мое лицо выразило мою панику, потому что она добавила. – Не переживай. Мы увидимся позже.

Она быстро меня обняла. Я медленно повернулась, не желая отпускать ее, но она уже ушла к повару.

– Как прошла встреча? – спросил Зак, когда я подошла к нему.

– Хорошо.

Холли выглядела в своей тарелке, разговаривая с поваром, который, наконец, оторвался от телевизоров. Я не так представляла окончание своей спасительной миссии.

Зак больше не настаивал, но я видела, что ему интересно. Он пропустил меня в лифт и нажал кнопку -6.

Я взяла его за руку и сжала. Это казалось каким-то нереальным, что после стольких лет я нуждалась в его поддержке. Его бирюзовые глаза изучили мое лицо.

– Ты в порядке?

Я пожала плечами.

– Да. Просто столько всего, – я сглотнула. – И я нервничаю. Я впервые встречаюсь со своим… своим папой.

– Я знаю, – улыбаясь, ответил он.

Лифт остановился, и металлические двери разъехались с мягким свистом. Я задержала дыхание и вышла за Заком. За исключением отсутствующих окон, комната не была похожа на подземную. Стены, окрашенные в светлый, чистый белый, и пол, покрытый березовыми досками. Я чувствовала запах ванили и кленового сиропа. Комната была огромной – не менее восьми сотен квадратных футов – и квадратной. Судя по всему, это была одновременно гостиная, кухня и кабинет. Несколько дверей вели в другие комнаты. Одна из них открылась, и вышел мужчина. Он улыбался.

– Наконец-то, – сказал он. – Я думал, приготовленные блинчики остынут. Я не знал, что тебе нравится, но решил, что все любят блинчики.

Он был высоким, с короткими седеющими коричневыми волосами и, конечно же, бирюзовыми глазами. Я замерла. Я не могла пошевелиться, сказать что-нибудь.

– Они сделаны из смеси, и наверняка подгорели, так что не ожидай многого, – сказал Зак, смотря на меня через плечо. Что-то в его глазах я не могла понять. Может, волнение, смешанное с тревогой. Мы все ждали этого момента. Я не хотела создавать неловкость, но лишилась дара речи и чувствовала, как увлажнились мои глаза.

Абель поднял брови.

– Ты же любишь блинчики?

Он обращался ко мне, будто для нас совершенно нормально находиться в одной комнате, совершенно нормально, что он предлагает мне блинчики, будто мы присутствуем в жизнях друг друга, а не практически незнакомцы. Или, может, для него я не незнакомка. Он помнит события, что показал мне Зак, и наверняка множество других. Хотела бы и я помнить их.

Я резко кивнула.

– Я люблю блинчики.

Мой голос прозвучал так тихо, что не была уверена, услышал ли он меня. Абель шел ко мне, тепло улыбаясь. В уголках глаз собрались морщинки. Улыбается слишком часто? Хотела бы я присутствовать при моментах, оставивших морщинки на его лице. Я чувствовала, как образовывается комок в горле.

– Я ждал этого дня много лет, – сказал он, остановившись напротив. Он оставил несколько метров между нами, будто боялся, что я испугаюсь его близости. Я посмотрела на него. Вокруг рта появились крошечные морщинки беспокойства. Я, вероятно, выглядела так, будто собиралась разрыдаться в любую секунду.

– Да? – прохрипела я.

Он сократил дистанцию между нами и обнял меня. Мне понравилось чувствовать его сердцебиение напротив моего уха. Он был теплым и сильным. Мой отец. Вот что я должна была чувствовать все эти годы. Моя мать и ОЭС забрали у меня это чувство. После всех лет поиска чего-то, какой-то потерянной части меня, я собрала все кусочки своей истории. Я наконец-то стала цельной. Тепло наполнило меня, когда я сжала отца крепче, а он сделал то же самое. Слезы покатились из моих глаз.

– Скоро вся семья снова будет вместе. ОЭС держал нас вдали друг от друга слишком долго. После того как мы убедим вашу мать присоединиться к нам и освободим моего брата, все станет хорошо.

Я отстранилась с грустной улыбкой.

– Не думаю, что мама согласится присоединиться к нам. Она рассказывала мне, как ненавидит быть Иной, она мечтала только о нормальной жизни.

Его лицо потемнело.

– Нормальная жизнь. Кто определяет, что нормально, а что нет?

Я пожала плечами.

– ОЭС разрушил много жизней, – сказал он с горечью. Он покачал головой и одарил меня яркой улыбкой. – Я не должен омрачать этот день своими чувствами.

– Но ты прав, – ответила я спокойно. Печаль переполняла меня. – Последние два года Майор использовал меня, подарив чувство безопасности, и только разрушил мое доверие. Все, во что я верила, разрушили.

Все еще было больно думать об этом. Очень больно. Я обернула руки вокруг груди, будто это могло помочь мне не расклеиться. Зак отщипывал от блинов, лежащих на кухонном столе, но теперь подошел нам.

Абель нежно коснулся моей щеки.

– Ты прошла через многое. Твоя жизнь до ОЭС была полна горя и невнимания, и когда ты, наконец, впервые в жизни почувствовала себя в безопасности, они забрали и это. Ненавижу видеть, как ты страдаешь. Слишком много испытаний для кого-то столь юного. Я помогу тебе. Мы сделаем все лучше.

Я смотрела в его бирюзовые глаза, пытаясь понять, о чем он. Зак подошел ближе и коснулся кончиками пальцев моего виска. Я на мгновение напряглась, но взгляд отца успокоил меня.

Я почувствовала вторжение в свои воспоминания. Они мелькали в моей голове, Зак листал их будто каталог. Алек и я смотрим фильм, смеемся, целуемся. Кейт говорит мне о Двойном Изменении Алека. Алек признается, что лгал. Майор дает мне таблетки. Моя мать ругается с одним из своих бойфрендов. Файлы с заметками обо мне. Одно за другим, они меркли. Образы двигались быстрее, расплываясь в моей голове. Лицо моей матери, когда я помогла ей с душем, краткая вспышка нежности.

Касание Зака ослабло на мгновение, но потом его пальцы снова прижались к моим вискам. Алек целует Кейт. Алек говорит мне, что все сложно. Майор говорящий, что мне нужно в психушку. Мои воспоминания понемногу утекали. Я уже чувствовала себя лучше. Но что останется от меня, когда весь ужасный опыт исчезнет из моего прошлого? Кем я стану? Алек всегда говорил, что прошлое сделало его таким, как он есть. Кем я стану без прошлого, которое у меня забрали? Я нашла глазами Зака. Я видела, как мои воспоминания отражались в его глазах, будто он поглощал их. Моя голова начала пульсировать, и во мне распространилась пустота, а вместе с ней и леденящий холод.

– Потерпи, – мягко сказал Зак. – Иногда холод – побочный эффект. Это скоро пройдет.

Мои зубы начали стучать, но я доверилась его голосу. Он не предаст меня. Больше сцен замелькало в глазах Зака. Похороны. Дом в Ливингстоне и парень со светлыми волосами, лежащий в луже крови. Туман и мальчик с ножом. Парень с серыми глазами и татуировкой дракона на плече. Но я не знала, кто он.

– Тебе скоро станет лучше, – прошептал Зак. После его слов появились образы. Воспоминания – счастливые воспоминания – заполнили каждый пустой уголок моего сознания, наполняя их теплом и светом. Мальчик, бегущий в трусах сквозь поливалку, кричащий, когда вода достала его, и младенец в подгузнике, сидящий рядом на траве и смеющийся. Рождественская елка с разноцветными огнями, освещающая комнату во все цвета радуги. Папа несущий меня на руках, сажающий на пол и вручающий подарок. Мои крошечные пальчики разрывающие подарочную бумагу. Зак опускающийся на колени рядом с ребенком, рядом со мной, и открывающий свой подарок. Смех и тепло, улыбки и надежда. Я моргнула. Воспоминания переполнили мой мозг, даря ощущение целостности, принадлежности.

Кончики пальцев пропали с моих висков. Кто-то погладил меня по щеке. Я повернула голову и уставилась на человека с бирюзовыми глазами. Его рука обхватила мою голову, даря тепло. Я подалась к руке, которая меня держала. Медленно мое зрение прояснялось, и я сосредоточилась на лице напротив.

– Тесса? – спросил знакомый голос. Хороший голос.

Я улыбнулась.

– Папа?

– Я так рад, что ты вернулась.

– Добро пожаловать домой, – сказал другой голос. Зак. Он тоже улыбался.

Я расслабилась.

Дом.

Я была дома.

БЛАГОДАРНОСТИ

Написание книги – самостоятельная работа, но подготовка книги к изданию – нет. Участвует множество людей, и я хотела бы поблагодарить каждого по имени, но это перерастет в роман.

Я хотела бы поблагодарить моего прекрасного агента Джилл Гринберг и ее команду (особенно упомянуть Кейтлин и Шерил).

И снова моя искренняя благодарность команде Резорбил, особенно моему прекрасному редактору, Керолайн Донофрио, давшим возможность обрести моей книге дом.

И как всегда, огромная благодарность моему мужу. Я не смогла бы сделать это без тебя. Используя слова Снейпа: «Всегда».

От редактора:

И даааа, это последняя книга серии. Внезапно, не так ли? У автора не хватило /смелости, вдохновения, желания/ (нужное подчеркнуть), написать третью книгу. По идее, именно в ней все и должно было прийти к какой-никакой логичной развязке. Ну так вот, кина не будет. Автор писала, что не собирается возвращаться к этой серии. Мол, пусть будет такой конец. Так что берем что-то потяжелее и запускаем этим в стену (мои эмоции после первого прочтения).

Всем добра и книг_)