Текст книги "Остров Мертвецов (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Валенти

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

Лютер молчал почти всю дорогу, но, когда мы начали проезжать по знакомым улицам Сансет-Коув, он заговорил так, словно мы все это время разговаривали.

– Я старался быть хорошим отцом. Не таким, которого любили, но хорошим. Тем, кто научил моих мальчиков тому, что им нужно было знать, чтобы выжить в этой жизни. Я хотел, чтобы они выросли сильными мужчинами, и они выросли. Но я также хотел, чтобы они поняли важность таких вещей, как верность, честность и сила характера. Я думал, что, преподав им те уроки, они поймут, что я даю им инструменты, необходимые для того, чтобы они стали по-настоящему сильными людьми. Это все, чего я хотел.

Я посмотрела на него, изучая его профиль, а затем решила просто произнести слова, которые вертелись у меня на языке, потому что к черту все. Я была ходячей мертвой девочкой, и то, что я не переступала черту, не принесло мне никакой пользы в отношениях с Шоном. Такие мужчины, как он и Лютер, всегда будут больше и сильнее меня, и если Лютер всерьез хотел восстановить свою семью, то именно ему нужно было кое-чему научиться. Не то чтобы я была уверена, что можно как-то исправить ситуацию между ним и его парнями, но все же моя честность стоила большего, чем если бы я просто сказала ему то, что он хотел услышать, а именно некую банальность, тешащую его самолюбие.

– Жизнь не всегда складывается так, как мы планируем, – сказала я, ерзая на своем сиденье так, чтобы моя новая татуировка не прижималась к коже. – Все, чего я когда-либо хотела, это остаться здесь со своими мальчиками и вести менее дерьмовую жизнь. Всего лишь одна простая вещь, которую мне казалось так легко удержать в руках, когда я была ребенком. Я знала, что всегда буду на мели и никогда не добьюсь успеха или не стану кем-то важным. Но я была важна для них. По крайней мере, я так думала. Но потом ты вытащил меня из моего маленького кусочка рая и убедился, что я знаю себе цену, когда убил все мои глупые фантазии о том, чтобы иметь что-то большее, чем то, для чего я была рождена.

– Тебе стоит вспомнить, кто я такой, прежде чем начать говорить со мной в таком тоне, дикая кошка, – прорычал Лютер, обращая свой дурной нрав на меня, и мурашки страха пробежали по моей коже, но я не собиралась отступать.

– Все, что я хочу сказать, – это то, что дерьмо случается. Ты думаешь, что жизнь пойдет одним путем, или пытаешься выстроить ее так, чтобы она пошла другим, а потом бац, что-то бьет тебя по лицу, как мокрой тряпкой, и ты ковыляешь по другому пути, который не знаешь, как пройти. Так что ты можешь споткнуться и упасть, а можешь понять, как преодолеть выбоины и выжить. – Я пожала плечами, перекидывая волосы через плечо и начиная заплетать их в косу.

– Ну, ты нашла свой путь обратно сюда, – заметил Лютер. – Так что, может быть, я тоже смогу найти дорогу обратно к своим мальчикам.

Я придержала язык и сосредоточилась на плетении косы, но он явно чувствовал, как мои невысказанные слова заполняют пространство в его шикарной машине.

– Выкладывай.

– Как насчет того, чтобы ты пообещал мне, что я не буду наказана за то, что болтаю лишнее, прежде чем начнешь вытягивать из меня мысли, которые тебе не понравятся? – предложила я, потому что, черт возьми, мне не хотелось бы умереть из-за того, что его чувства были задеты моим мнением.

– Ладно, – фыркнул Лютер. – Говори свободно.

– Окей. Ты только что сказал, что я нашла дорогу обратно, как будто теперь все хорошо. Как будто я не жила на улицах и в сомнительных домах с несколькими более чем сомнительными мужчинами. Как будто мне не приходилось заставлять себя продолжать дышать сквозь свои страдания каждый чертов день. Как будто я не попадала в разные серьезно хреновые ситуации и не застревала в них по более хреновым причинам, чем ты можешь себе представить. Так что нет, я не просто вернулась сюда с улыбкой на лице, взволнованная воспоминаниями о хороших временах. Теперь я сломлена. Даже если мои мальчики утверждают, что хотят меня такой, я знаю, что это не так. Не совсем. Потому что я не та девушка, которую они помнят. И я больше не способна быть ею. То, что я пережила за последние десять лет, оставило на мне неизлечимые следы. Точно так же, как то, что ты сделал со своими мальчиками или даже ради них, оставило на них следы. Так что я не думаю, что Рик просто смирится с тем дерьмом, которому ты его подверг, отправив в тюрьму за преступление, которого он не совершал. И нет, я не думаю, что Фокс просто одумается и вдруг решит, что решения, которые ты принял за него, и жизнь, в которую ты ему навязал, были к лучшему. Может быть, ты и сможешь сделать что-то, чтобы попытаться построить с ними что-то новое, но это уже не мне решать. В основном я думаю, что тебе просто нужно понять, почему они тебя ненавидят, и выяснить, есть ли способ это изменить. И если нет, то… – Я пожала плечами, потому что должна была представить, что если нет, то ничего не изменится. Его парни будут продолжать ненавидеть его, как и я буду оставаться оболочкой той девушки, которой когда-то была, пытаясь уцепиться за то, чего на самом деле уже не было.

– Если я скажу, что мне жаль, это что-то изменит для тебя? – Спросил Лютер, когда мы свернули на подъездную дорожку к «Дому-Арлекинов».

– Но ты ведь не сожалеешь, правда? – Спросила я его, и он нахмурился.

– Оглядываясь назад, легко думать о том, как можно было бы поступить иначе. Но если быть честным, то в тот момент я не видел другого выхода. Мне нужно было вернуть этих мальчиков в строй, а ты была той, кто выбил их из колеи. «Арлекин» должен быть предан Команде и мне прежде всего. Я не мог допустить, чтобы они бросили все это из-за девчонки.

– Ну что ж. Мне кажется, что исправить этот гребаный бардак – единственный выход сейчас, и я сказала тебе, что попытаюсь. Рик приходил поговорить с тобой сегодня, а это уже кое-что.

– Так и есть. – Лютер пригвоздил меня взглядом, и мне пришлось побороть волнение. – Но не забывай, чего я от тебя требую. Я хочу, чтобы моя семья снова объединилась. А поскольку «Мертвые Псы» вторгаются на нашу территорию, у нас нет неограниченного количества времени, чтобы добиться этого.

Я поборола желание закатить глаза и просто кивнула. – Поняла. – Хотя у меня не было никакого реального плана относительно того, как, черт возьми, я должна была воссоединить Фокса и Маверика. До сих пор я просто импровизировала, что было моим обычным подходом ко всему. Я даже на самом деле не верила, что это вообще сработает, но я собиралась продолжать играть в игру Лютера, потому что альтернатива казалась не очень веселой.

– Передай от меня Фоксу «Доброе утро». – Лютер отпер двери, и я вышла, сказав что-то в знак согласия, не удивленная тем, что он не зашел внутрь. Он выглядел как человек на грани, и я знала, что он не хотел прямо сейчас сталкиваться с реальностью ненависти Фокса к нему.

Я захлопнула дверцу, и он развернул машину, прежде чем уехать, оставив меня там.

Новая татуировка на тыльной стороне моей ноги зудела, и я вздохнула в ожидании бушующего Барсука, когда он ее увидит. Но как бы ни было заманчиво для меня просто убежать и спрятаться до конца дня, мне, вероятно, лучше было поскорее покончить с этим.

Я подошла ко входной двери и протянула руку, чтобы позвонить, но заколебалась, услышав, как Фокс что-то яростно выкрикивает внутри.

Я не могла разобрать слов, но мой желудок скрутило узлом, и я дернула ручку двери, вместо того чтобы позвонить, обнаружив, что она не заперта, и вошла внутрь. Дворняга подскочил ко мне, выглядя наполовину испуганным, потому что удрал от возгласов Фокса, что-то рычащего, и Джей-Джея, кричащего ему, чтобы он объяснился.

Я ободряюще почесала своего маленького пса за ушами, а затем вошла в дом. Я не была идиоткой, но и не боялась разбушевавшегося Барсука. Скорее всего, он просто разозлился из-за того, что я снова пропала, так что я была единственной, кто мог его сейчас успокоить.

– Милый, я дома, – дразняще позвала я, надеясь поднять ему настроение, но, когда я вошла в кухню, Фокс налетел на меня и чуть не сбил с ног.

– Скажи мне, что это неправда, – потребовал он, схватив меня за бицепс и слегка встряхнув.

Джей-Джей подошел вплотную к нему, и мое сердце затрепетало от страха, когда я подумала, что Фокс узнал о нас. Я ненавидела скрывать это от него, но я знала, что он не примет так легко то, что было у нас с Джеем. Фокс был большим, злым волком, а я была фонарным столбом, на который он хотел помочиться. Может, он и любил свою стаю, но я точно знала, что ему не понравится, если он узнает, что его бета мочится на его столб.

– Что? – Спросила я, пытаясь выудить из него больше информации, потому что я была не настолько глупа, чтобы делать признание вслепую.

– Ты и Чейз, – потребовал Фокс, сбивая меня с толку.

– Я и Чейз – что? – Спросила я, пытаясь оттолкнуть его руки от себя, но он держал крепко, а его глаза были дикими от потребности, которую я не понимала.

– Мне позвонил Маверик. Он сказал, что ты рассказала ему, что Чейз поимел тебя на той работе на пароме. Что это не было несчастным случаем – что он оставил тебя там нарочно. Что он бросил тебя.

Ярость и возмущение смешались в моем нутре с шоком и страхом, когда я увидела отчаяние во взгляде Фокса и поймала себя на желании солгать. Я не знала почему, но я не хотела поступать так с ним. Я не хотела разрушать любовь, которую он питал к Чейзу, или заставлять его сомневаться в связи, которую они все разделяли. Но я также не могла заставить свой язык произнести ложь, поэтому вместо этого просто бесполезно открывала и закрывала рот, пытаясь придумать, что, черт возьми, сказать.

– Нам нужно знать, красотка, – твердо сказал Джей-Джей, подходя ко мне сзади.

– У него… были свои причины, – запинаясь, сказала я, не зная, почему я пыталась снять этого мудака с крючка, но, когда взгляд Фокса вспыхнул яростью, я поняла, что это не сработало.

– Я, блядь, убью его! – взревел он, отпуская меня так внезапно, что я отшатнулась на шаг, а он решительно зашагал прочь.

– Подожди, – выдохнула я, бросаясь за ним. – Ты даже не выслушал меня. Маверик не имел гребаного права говорить тебе это. Я не хотела, чтобы ты знал. Это было не его дело рассказывать тебе. Чейз был…

– Не пытайся защищать этот кусок дерьма! – Фокс заорал на меня, открывая ящик стола и вытаскивая оттуда пистолет.

– Блядь, Фокс, подожди секунду, – взмолился Джей-Джей, вставая между мной и ним, и я поняла, почему он пытался встать между нами. В этот момент в Фоксе не было ничего от мальчика, которого я когда-то знала. Сейчас передо мной стоял незнакомец, машина, созданная по образу и подобию его отца, монстр, созданный по подобию дьявола. Это был человек, которого боялись в Коув и за его пределами. Это был мужчина, заслуживший репутацию жестокого человека, которая преследовала его.

– Что мы делаем с предателями в «Арлекинах», Джонни Джеймс? – Потребовал Фокс, и его глаза в этот момент стали такими темными, что я вообще не увидела в них ничего светлого.

– Ты говоришь о Чейзе, – запротестовал Джей-Джей. – Он наш брат. Ты не можешь просто…

– Он мне не брат. И поверь мне, когда я говорю, что могу. – Фокс направился к двери, а я обошла Джей-Джея, нырнула перед Фоксом и уперлась ладонями ему в грудь.

– Подожди, – взмолилась я, упираясь пятками в пол, пытаясь удержать его, но я знала, что на самом деле не смогу. Он был намного крупнее меня, и, если он захочет оттолкнуть меня в сторону, он сможет это легко сделать.

Что-то дрогнуло во взгляде Фокса, когда он встретился со мной взглядом, и мое сердце екнуло, когда он заколебался.

– Я поклялся, что ничто и никогда больше не отнимет тебя у меня, колибри, – прорычал он. – Ты же знаешь, я не могу оставить это так.

– Фокс, – выдохнула я, мой голос дрогнул от темноты в его глазах, от решимости того, как он держал этот гребаный пистолет и того, что, как я знала, он собирался с ним делать. – Не делай этого. Если ты это сделаешь, пути назад не будет. Я знаю, что он облажался, я знаю, что он мудак, я, блядь, знаю. Но он также мальчик, которого я любила когда-то. Я знаю, что ты все еще любишь его. Он…

Звук открывающейся входной двери отвлек внимание Фокса от меня, и свинцовая тяжесть опустилась у меня в животе, когда мой шанс остановить это ускользнул у меня из рук. Потому что был только один человек, который должен был войти в эту дверь, и выражение глаз Фокса говорило, что он вот-вот найдет свою смерть, ожидающую его здесь.

Мое сердце все еще догоняло решение, принятое моим мозгом. Я не буду бежать. Я не был трусом, и бегство в любом случае не приравнивалось для меня к свободе. Единственное место, которому я принадлежал в этом мире, было здесь. В «Доме-Арлекинов». Среди моей семьи. И если это больше не вариант, то я должен был смириться со своей судьбой.

Я сделал это. Я знал это. Я облажался, предал своих братьев. Я не хотел, чтобы все так обернулось, но, возможно, так должно было быть. Я просто хотел защитить их, удержать нас всех вместе, но вместо этого я разрушил все.

Мое дыхание участилось, когда я переступил порог, и я почти ожидал, что умру прямо здесь и сейчас. Фокс врезался в меня, отбросив к стене и пригвоздив к месту своим предплечьем, прижимая пистолет к моей челюсти. До меня донесся лай Дворняги, но я не мог его видеть, потому что все, на чем я мог сосредоточиться, – это облако моих собственных ошибок, давящих на меня.

Мое сердце бешено забилось, когда я посмотрел в его темно-зеленые глаза и обнаружил там свое предательство, похожее на треснувшее стекло. Теперь он смотрел на меня по-другому, видел во мне змею в своем доме, того, кто пытался избавиться от его девушки. И это было именно то, кем я, блядь, был.

– Ты знаешь, что я знаю, – прорычал он, осознав это, и я кивнул.

– Фокс, давай просто поговорим об этом, – взмолился Джей-Джей, и я бросил взгляд в конец коридора, обнаружив, что он прижимает к себе Роуг, не давая ей отойти, и в глазах обоих был страх.

– Как ты мог?! – Фокс взревел и ударил рукой по стене рядом с моей головой так, что на мгновение мне показалось, что пистолет выстрелил, и моя душа попыталась выпрыгнуть из тела.

– Я просто хотел защитить тебя и Джей-Джея, – сказал я, но сейчас это прозвучало так чертовски неправдоподобно. Мой план представлял собой плот, изрешеченный дырами, и каждая из них пропускала воду и уносила меня в морские глубины. – Все не должно было так закончиться.

– Как же тогда все должно было пройти, а? – Спросил Фокс сквозь зубы. – Ты хотел отправить Роуг в тюрьму, кусок дерьма.

– Нет, я собирался вытащить ее, – попытался я, сам не зная зачем. Моя судьба уже была предначертана, я видел это в его глазах. И что было хуже всего на свете, так это осознание того, какую сильную боль я причинил своим братьям, причинил боль Роуг. – Прости, чувак, мне так жаль.

Он отступил назад и толкнул меня в коридор, прижав пистолет к моему затылку и послав волну страха, пронзившую меня до глубины души.

– Фокс, остановись! – Закричала Роуг, когда Джей-Джей оттащил ее с моего пути, глядя на Фокса и понимая, что он не может вмешаться. Рядом с ними стоял Дворняга и яростно лаял, и я не мог понять, подбадривает ли он Фокса или просит его остановиться.

Джей-Джей покачал головой, глядя на меня с выражением боли на лице, и я опустил голову, маршируя через дом, пока Фокс вел меня мимо них в подвал. Когда я оказался за дверью, во мне поднялась паника, и я повернулся обратно к своему брату, а мое сердце дрогнуло, когда я встретился взглядом со стволом его пистолета.

– Пожалуйста, – тихо попросил я. – Не там, внизу. Сделай это на пляже, – взмолился я.

Его челюсть была сжата и пульсировала, а в глазах была бездна боли, за которую я ненавидел себя.

– Джей-Джей, отпусти меня! – Роуг кричала из коридора, пытаясь вырваться из его рук.

– Держи ее, – рявкнул Фокс. – Это приказ, Джей-Джей.

Джей-Джей крепче сжал ее, и я бросил на нее взгляд, удивляясь, почему она так упорно сопротивляется. Я хотел возненавидеть ее за это, но это было невозможно, когда моя жизнь сократилась максимум до нескольких минут. Все, что я чувствовал в своем сердце, было сожаление. Из-за всего этого. Всю свою жизнь я принимал неправильные решения, и, вероятно, не должно было стать шоком, что одно из них вот-вот окончательно похоронит меня. Но я никогда не хотел причинять боль своей семье. Они были единственными людьми, которые когда-либо были рядом со мной.

– Я знаю, что не заслуживаю этого, – сказал я, поскольку Фокс по-прежнему отказывался отвечать. – Но я не хочу умирать там, где не смогу увидеть небо или океан. – Мой голос прозвучал сдавленно, потому что у меня было чувство, что он не станет потакать мне в этом. Я заслужил умереть в темноте и холоде, между четырьмя каменными стенами и крышей, которая не пропускает света.

– Фокс, остановись, пожалуйста, остановись, – умоляла Роуг, по ее щекам текли слезы, и я возненавидел себя за то, что моя малышка снова плачет из-за меня. Ее возвращение в город вызвало во мне страх, который ослепил меня. Потому что проблема была в том, что мы все любили ее, и мы все разорвали бы мир на части ради нее, даже если бы это включало друг друга. Я знал это уже чертовски давно. Это не делало мой поступок правильным или хорошим, я просто надеялся, что это спасет моих мальчиков от этого. Но вместо этого я пошел и сделал так, что это уничтожило нас. По крайней мере, у них всех будет на одну плохую вещь меньше, портящую их жизнь, когда я умру.

Фокс дернул пистолетом, указывая мне на коридор, и в его глазах мелькнуло согласие. – Двигайся.

Я прошел мимо него к остальным и встретился взглядом с Джей-Джеем, в его глазах было отчаяние.

– Чейз, скажи ему, что тебе жаль. Скажи ему, что на самом деле ты не хотел, чтобы Роуг уходила, что ты облажался, – потребовал он от меня, но я не мог сказать этого Фоксу. Потому что я хотел, чтобы Роуг ушла. Может быть, только самыми темными частичками своей души, но теперь они составляли меня целиком. Я был разрушительным, как мой отец, чумой для всех, кого должен был защищать. И, возможно, миру будет лучше без меня.

Мой взгляд переместился на Роуг, когда она потянулась ко мне, схватив за руку и пытаясь притянуть к себе. Ее щеки были заплаканы, а эмоции в ее глазах сбивали меня с толку, потому что она пыталась вытащить меня из-под удара. Дворняга подскочил к моей ноге, и в кои-то веки он не набросился на меня, а просто скулил, словно ему что-то было от меня нужно. Но было уже слишком поздно давать ему это.

– Тебе жаль, не так ли, Чейз? – Роуг всхлипнула. – Скажи ему, пожалуйста, скажи ему.

– Слишком поздно извиняться, – прорычал Фокс, вырывая мою руку из ее хватки и подталкивая меня вперед.

Мое сердце билось слишком сильно, слишком болезненно. Меня окружало сокрушительное, удушающее ощущение судьбы, когда я делал свои последние шаги к месту, где мне предстояло умереть. Эта жизнь была тяжелой, болезненной, а иногда и невыносимой, но в ней было и хорошее. И это было то, от чего было труднее всего отказаться.

Пока я шел, я думал обо всех нас, когда мы были детьми, лежали в прохладной тени под пирсом и любили друг друга всем сердцем. Я видел смеющееся лицо Роуг, когда она зарывала ноги Джей-Джея в песок, а моя щека все еще горела от удара отцовского кулака тем утром. Она всегда делала боль не такой сильной, из-за того, что было в ее улыбке, из-за того, как она заставляла тени отступать. Я считал, что под ее плотью живет частичка солнца, потому что каждый раз, когда я смотрел на нее, от нее исходило такое сияние, что я не мог отвести взгляд.

Я вышел через заднюю дверь, и мое бешено колотящиеся сердце немного успокоилось при виде волн, набегающих на берег. В Сансет-Коув был прекрасный день: дул легкий ветерок, чайки парили в лазурном небе, а вода была ярко-синего цвета. Я спустился с крыльца на пляж и впитал все это в последний раз.

– Фокс, я сделаю все, что угодно, пожалуйста! – Роуг закричала.

Я шел к океану, ощущая вкус ветра на губах и солнечные лучи на лице. Бесчисленное количество раз я испытывал это, и все же солнце никогда не было таким теплым, и весь мир, казалось, сиял таким золотым мерцанием, которого я никогда раньше не замечал. Это было идеальное место для смерти, и все же я обнаружил, что не хочу смотреть на волны, когда буду уходить. Поэтому я снова повернулся лицом к своей семье, сосредоточившись на них, в то время как Роуг кричала и умоляла Фокса выслушать ее.

Уже слишком поздно, малышка.

– Ты знал, что я должен буду это сделать, – сказал Фокс прерывающимся голосом, направляя пистолет мне в голову. – Ты, блядь, знал, что до этого дойдет, если я узнаю.

Я кивнул, и в груди у меня все сжалось, когда я посмотрел на мужчину, которого любил всем сердцем. – Я не виню тебя, – искренне сказал я. – Я бы тоже это сделал.

Его глаза влажно блеснули, а челюсть сжалась от боли, когда он жестом велел мне опуститься на колени.

Я упал на колени, и мой взгляд скользнул к Джей-Джею, который что-то кричал Фоксу, чего я не мог расслышать из-за ревущего страха в моем черепе. Затем мой взгляд встретился с Роуг, и мой страх исчез, как будто ничего не было. Мои сожаления превратились в пепел в моей груди, потому что все это больше не имело значения. Куда бы я ни направлялся, это было далеко отсюда, может быть, в бездну небытия, а может быть, в ад, где Дьявол заставит меня расплачиваться до скончания веков. В любом случае, я хотел крепко держаться за свои любимые кусочки этой жизни и молиться, чтобы мне удалось взять хотя бы часть их с собой в темноту.

Подбежал Дворняга и укусил Фокса за лодыжку, а мой брат заорал на него: – Назад! – Маленький пес убежал, поджав хвост, чтобы снова присоединиться к Джей-Джею и Роуг. Я предположил, что ему не нравилась вся эта перепалка, но она должна была закончиться достаточно скоро.

Я долго смотрел на Роуг, желая, чтобы она была последним, что я увижу, пока она выкрикивала мое имя и боролась, чтобы добраться до меня. Потом я поднял голову к небу и задумался, почему этот мир, который я так яростно любил, никогда не отвечал мне взаимностью.

Я закрыл глаза и стал ждать, когда прилетит пуля, погружаясь в воспоминания о своем прошлом и вспоминая то время, когда мы все были счастливы вместе и полны надежд на что-то лучшее.

Мой пульс бешено стучал в висках, а волны, казалось, уносили прочь весь остальной шум в мире.

– Чейз Коэн, – прорычал Фокс свирепым тоном, от которого у меня по телу пробежала дрожь. – Ты больше не «Арлекин». Я освобождаю тебя от обязательств перед Командой. Ты изгнан из Сансет-Коув, и, если ты когда-нибудь вернешься, я без колебаний убью тебя. Ты изгнан из моей семьи в наказание за то, что ты натворил. И ты никогда больше не увидишь нас или наш дом.

Я открыл глаза, потрясенный тишиной, навалившейся на меня со всех сторон. В руке Фокса свободно болтался пистолет, а выражение его лица было разбитым. Он не смотрел на меня, а просто жестом показал, чтобы я уходил, и я посмотрел на Джей-Джея и Роуг, делая вдох, которого не ожидал, что еще смогу сделать. Роуг повернулась в объятиях Джей-Джея, всхлипывая у него на плече, а мой брат смотрел на меня поверх ее головы с потерей в чертах лица, но и с явным облегчением.

Я поднялся на ноги, глядя на Фокса, но он просто отвернулся, и мое сердце разлетелось на куски. Я бросил на них последний взгляд и вернулся в дом, перейдя на бег, направляясь по знакомым коридорам к парадной двери, где был припаркован мой мотоцикл.

Я перекинул ногу через свой «Suzuki» и завел его, моя грудь разрывалась на части, когда я двигался, пытаясь осознать то, что только что произошло. На волне шока от того, что я все еще жив, меня охватила паника от того, как будет выглядеть моя жизнь. Я был изгнан, проклят жить за пределами этого города, и я внезапно понял, что это гораздо худшая участь, чем смерть. Мой пульс бешено забился, когда горе сомкнулось вокруг меня. Фокс понял, что смерть была слишком мягким наказанием для меня, что я заслуживал того, чтобы быть изгнанным из единственного, чего я хотел на этой земле. Я был все равно что мертв, но проклят продолжать жить после всего, что я потерял, и никогда больше не смогу ощутить этого.

Я подъехал к спортзалу «Захватчики», который был закрыт, припарковался перед ним и обнаружил, что у меня дрожат руки, когда я зашел внутрь и зашагал в офис.

Я схватил свою запасную спортивную сумку, стоявшую у стола, и открыл сейф в углу комнаты, засовывая в нее наличные, которые я припрятал там, прежде чем отправиться в раздевалку и взять кучу запасной одежды и кое-какое оружие, которое было у меня в шкафчике. Когда сумка была полна, я бросил ее на пол, заметив свое отражение в блестящем шкафчике, когда закрывал дверцу.

Моя верхняя губа приподнялась, и я ударил по нему кулаком, снова и снова, потому что меня переполняла ненависть к самому себе. Мои костяшки пальцев разбились, и пока я продолжал бить кулаком и оставлять вмятины на металле, по нему размазалась кровь, и я не останавливался до тех пор, пока физически не смог больше этого делать.

Я опустил руку, и кровь потекла на пол, а я сосредоточился на боли, пронизывающей костяшки пальцев, наслаждаясь наказанием. Я должен был умереть, вырваться из этого тела и найти покой. Но вместо этого я здесь, с сердцем, которое желало выпрыгнуть из груди и оставить меня позади. Я не винил его. Я слишком долго игнорировал его, то, как оно билось для Роуг и ни для какой другой девушки, то, как оно билось при виде нее и умоляло меня выбрать правильный путь. Чего я так и не сделал. Я боролся со своими инстинктами и делал ее жизнь еще более трудной, еще более невыносимой, как будто, если бы я мог просто быть значимым для нее, тогда мое существование имело бы значение. Потому что я знал, что она никогда не сможет полюбить меня, поэтому решил вместо этого заставить ее возненавидеть меня.

Я схватил свою сумку, расстегнул ее, достал пистолет, который положил туда, и направился в ванную в конце раздевалки. Лампы дневного света ослепили меня, когда я включил их и снова повернулся лицом к своему отражению в зеркале над раковиной. Я приставил пистолет к нижней стороне челюсти и, не мигая, уставился на неудачника в стекле.

Это то, что ты получаешь. Это то, чего ты заслуживаешь.

Голос моего отца смешался с моим в моей голове.

Слабак.

Ничтожество.

Никто.

Бесполезный.

Жалкий.

Трус.

Покинуть этот город было хуже смерти. Так что, может быть, к этому все и шло: умереть в комнате, провонявшей мочой, посмотреть самому себе в глаза и осознавать, каким ничтожеством я был.

Мой палец лег на спусковой крючок, и я не отвел взгляда. Я посмотрел на него. На того, кто это сделал. Кто это заслужил.

– Чейз? – Безумный голос Роуг наполнил воздух, и мое сердце дрогнуло, когда я опустил пистолет.

Я вышел из уборной и обнаружил ее там, ее лицо все еще было мокрым от слез, а во взгляде читалась паника.

Она подбежала ко мне, столкнувшись с моей грудью и обхватив меня руками, приложив ухо к моему сердцу, как будто хотела убедиться, что оно все еще бьется.

– Я не хотела, чтобы это случилось, – сказала она, задыхаясь, и я подумал, не бежала ли она всю дорогу сюда.

– Почему тебя это вообще волнует? – Пробормотал я, и ее хватка на мне усилилась.

Я не мог вспомнить, когда она в последний раз так прикасалась ко мне, и мне стало интересно, что еще судьба уготовила мне сегодня, чтобы еще больше заморочить голову. Я хотел обхватить ее руками, но они просто повисли, словно налились свинцом, а одна из рук по-прежнему сжимала пистолет.

– Потому что ты Чейз, – прохрипела она. – Ты тот мальчик, который отдавал мне свой свитер, когда мне становилось холодно, мальчик, который пронес меня три мили до города на спине, когда на его байке прокололась шина на утесах, ты тот, кто умел улыбаться, несмотря на всю боль, которую причинял тебе твой отец.

– Ты была единственной, кто заставлял меня улыбаться, Роуг, – признался я, бросая пистолет на ближайшую скамейку. Фокс был прав, смерть была слишком сладким наказанием для меня.

Она подняла на меня глаза, покрасневшие от слез и в то же время ярко-синие. У меня перехватило дыхание, когда я уставился на эту девушку, которая выглядела такой юной прямо сейчас, совсем как та Роуг, которую я любил, когда был ребенком. Мое сердце билось в мощной мелодии, которую оно приберегало только для нее, и я знал, что я недостаточно силен, чтобы больше отрицать его желания. Я был просто никчемным мальчишкой, которому нечего терять.

– Я ненавижу тебя за то, что ты сделал, – сказала она сдавленным голосом, и я обхватил ее лицо ладонями, запустив пальцы в ее волосы.

– Тогда нас таких двое, – прорычал я, запутываясь пальцами в ее прядях.

– Но я и не ненавижу тебя, – выдохнула она, впиваясь ногтями в мой бицепс. – Я не ненавижу тебя так сильно, что это сжигает меня изнутри и воспламеняет.

– Я тоже тебя не ненавижу, малышка, – признался я, потому что какой в этом был смысл сейчас? Я должен был уйти. Для меня все равно все было кончено. Я все еще был зол на нее, зол, что она вернулась, зол, что я испортил ее возвращение, зол, что пытался заставить ее уйти, и зол, что все это время хотел, чтобы она осталась. Она была моей настоящей смертью, эта девушка, это существо, которое жило под моей кожей и высасывало мои силы.

– Десять лет я таил в себе обиду на тебя, которой никогда ни с кем не делился, – признался я грубым тоном. – И я устал цепляться за нее, я устал от того, что она гложет меня и напоминает о том, что я никогда не смог бы заполучить тебя. Потому что теперь я понимаю, что у меня никогда не было и шанса. Меня бы никогда не было достаточно для тебя, малышка. Ты – звезда, сияющая в темном небе, временами кажущаяся такой близкой, но когда я тянусь к тебе, я вспоминаю, что мои ноги все еще прочно стоят в грязи, и ничто этого не изменит.

– О чем ты говоришь? – прохрипела она, слеза выкатилась из ее глаза и покатилась по щеке. Эта девушка не заслуживала слез, особенно из-за меня.

Я вздохнул, чувствуя себя дураком из-за этого. Я должен был забыть об этом давным-давно, так что пришло время покончить с этим. – Я видел вас с Мавериком вместе в ту ночь, когда ты убила Акселя. Мой отец был в ярости, и я отправился в поместье Роузвуд, думая, что смогу немного пожить в летнем домике. Но когда я приехал туда, вы с Риком были там… голые. И я понял, что ты наконец-то выбрала одного из нас.

Ее губы приоткрылись, а брови в замешательстве сдвинулись. – Что? Ты думаешь, мы с Риком тогда были вместе?

– С того места, где я стоял, это было довольно очевидно. И да, мне было очень хреново из-за этого, но я знаю, что сейчас это не имеет значения. Ты все равно с Джей-Джеем, и…