Текст книги "Остров Мертвецов (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Валенти

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 38 страниц)

– Я была жертвой, верно? – С презрением предположила Роуг. – Избавившись от меня, ты смог спасти остальных.

Лютер кивнул в знак согласия, и у меня волосы встали дыбом. – В общем и целом, да. Так не должно было быть, но вы сами решили свою судьбу, когда попытались обмануть меня. Я разумный человек, но я все еще король этой Команды, и есть вещи, которые я должен делать, даже если они мне не очень нравятся.

– Ты полон дерьма. – Я вскочил со своего места и указал на дверь. – И я бы хотел, чтобы ты убрался из моего чертового дома.

Лютер посмотрел на меня с оттенком боли в глазах, медленно поднимаясь, а я смотрел на него, не дрогнув от его пронизывающего взгляда, который раньше вызывал у меня столько страха.

– Сынок… – попытался он. – Тебе нужно отпустить прошлое.

– Спасибо, мне прекрасно и с ним, – выдавил я. – И ты можешь быть королем Команды, моим королем и королем всего гребаного мира, мне все равно, но ты отдал мне этот дом и сказал, что он мой, так что, думаю, я имею право попросить тебя покинуть его.

Взгляды всех присутствующих метались между нами, когда напряжение сгустило воздух.

– Хорошо, я уйду, – уступил Лютер. – У тебя есть сегодняшний день, чтобы все это обдумать, но завтра нас ждет работа, и я не потерплю никакого неподчинения, малыш.

– Я не ребенок, – зарычал я на него, и он окинул меня долгим взглядом.

– Да, да, я знаю, – он вздохнул, как будто ему было грустно из-за этого, затем кивнул остальным на прощание и направился ко входной двери. Я не двигался, пока она не захлопнулась, а затем схватил сигареты Чейза с острова и вышел из комнаты, направляясь к задней двери.

Я открыл ее, ступив на деревянное крыльцо, выходящее на наш частный участок песчаного пляжа. Дождь барабанил по крыше, а океан пенился и бушевал, как разъяренный зверь, когда я закурил сигарету и уставился в его мрачные глубины. Лодка у причала раскачивалась и подпрыгивала на яростных волнах, которые накатывались на берег, выглядя точь-в-точь как суматоха моей жизни прямо сейчас.

Остальные вышли на крыльцо, а затем собрались вокруг меня, и мы все просто курили и молча наблюдали за бурей, находя успокоение в близости друг друга.

Я обнял Роуг за плечи, когда она встала рядом со мной, и она прижалась ко мне, обняв меня за спину, а ее радужные волосы танцевали на ветру.

– Пошел в жопу твой отец, – пробормотал Чейз с другой стороны от меня, выпуская струйку дыма изо рта.

– Трахни его в задницу кокосовым орехом, – добавила Роуг.

– Трахни его сбоку шипастым дилдо, – предложил Джей-Джей, стоявший рядом с Роуг, и я, наконец, выдавил улыбку.

– Пошел ты! – Крикнул я в ветер, и они все тоже начали кричать это, но наши голоса унеслись в бурю.

Через некоторое время мне даже показалось, что мы кричим это уже не Лютеру, а всему миру, нашей судьбе, гребаному Шону, Рози Морган и всем остальным ублюдкам, которые не были одними из нас. Я хотел, чтобы все и вся просто отвалили и оставили нас четверых здесь вместе, чтобы дать нам время залечить наши раны и найти новый способ любить друг друга.

На мгновение все стало так, как было всегда, хотя я не мог игнорировать вырезанный кусочек моего сердца, где жил Маверик. Я скучал по нему каждый день в течение последних десяти лет, но я знал, что это чувство не относится к Маверику, который жил на «Острове Мертвецов».

Я скучал по брату, с которым вырос, по мальчику, с которым учился серфингу, по тому, кто колотил меня, когда я совершал глупости, и смеялся вместе со мной по пустякам до боли в животах.

Я вспомнил, как он стоял на этом самом крыльце, когда мы были детьми, вырезая наши имена на одном из деревянных столбов новыми перочинными ножами, которые Лютер подарил каждому из нас. Он случайно отдал мне тот, на котором было выгравировано имя Маверика, а мой – ему. Но мы не стали меняться ими, решив, что нам нравится идея убивать наших врагов клинками с именем брата, выгравированном на нем, потому что тогда мы бы убивали друг за друга. Но теперь… мы хотели убить только друг друга.

***

Мы взяли перерыв на пару дней, и никто не говорил об этом, но я был уверен, что все мы просто хотели побыть рядом друг с другом. Мы ели каждый раз вместе, даже когда почти ничего не говорили, и мое сердце наконец-то начало приходить в норму после случившегося. Я был далек от того, чтобы простить отца за его выходки, но должен был признать, что испытал гребенное облегчение, узнав, что он больше не жаждет крови моей девочки. Это было сильнейшее облегчение после бесконечного страха. Она была дома, и она могла остаться. И это было единственное, чего я по-настоящему хотел на протяжении последних десяти лет.

Утром, когда Джей-Джей спал, я направился в его комнату, стараясь не потревожить его, и принялся искать вторую книгу «Сумеречной саги». Я пытался применить больше тактики Эдварда Каллена, но был почти уверен, что она не сработает.

Раздался щелчок пистолета, и я обернулся, обнаружив, что Джей-Джей, прищурившись, смотрит на меня со своей кровати, целясь пистолетом мне в голову.

– Какого хрена ты творишь? – сонно спросил он, кладя пистолет на тумбочку.

Я помахал ему «Сумерками». – Ищу вторую книгу. И, кстати, я не совсем понимаю, чему, по-твоему, я должен научиться из этих книг. Я делаю все, что делал Эдвард: слежу за ней, защищаю, даже смотрю, как она спит, а Роуг все равно не хочет меня.

– Ты все еще смотришь, как она спит? – Джей-Джей зарычал, и я пожал плечами, запихивая «Сумерки» обратно на полку.

Джей-Джей вскочил с кровати, с хмурым видом схватив ее с того места, куда я ее поставил. – Она должна стоять не здесь, а со всеми остальными. И, чувак, ты совершенно упускаешь суть. Если ты хочешь учиться по этим книгам, тебе следовало обратиться ко мне за советом.

– Ну и что я делаю не так? – Прорычал я. – Ты сказал, что эти истории – это то, чего хотят женщины, и все такое, так почему же у меня с ней ничего не получается? – Я скрестил руки на груди, и он покачал головой.

– Эдвард Каллен – это фантазия, но ты не хочешь быть Эдвардом Калленом, – сказал он так, словно это имело смысл. Определенно не имело.

– Я запутался, – сказал я, и он вздохнул.

– Эдвард – воплощение эротической мечты, он будет одержимо влюблен в тебя, защитит тебя от всего зла, умрет за тебя, и это здорово как концепция, но в реальной жизни? Не так уж. – Он просмотрел свои книги, рассматривая каждую. – Ты хочешь иметь элементы Эдварда, но тебе также нужно быть Джейкобом с небольшой примесью Чарли.

– Отец Беллы? – Я сморщил нос, чертовски сбитый с толку.

– Да, – сказал он. – И забудь о Белле, мы говорим о Роуг, а также о любой девушке, читающей «Сумерки», понимаешь?

– Нет, но продолжай, – подбодрил я.

– Эдвард любит одержимо, и он чертовски сексуален, но Джейкоб – ее лучший друг, а Чарли – зрелый человек, который знает, когда отступить и дать женщине пространство. Так что ты должен быть всеми тремя, когда это нужно.

– И откуда мне знать, когда быть Джейкобом, а когда Эдвардом? – Я нахмурился.

– Послушай, дело не в том, чтобы быть кем-то другим. Ты великолепен, чувак, – раздраженно сказал Джей-Джей.

– Но ты только что сказал…

Он со вздохом схватил книгу, затем повернулся ко мне и с широкой ухмылкой ткнул ее мне в грудь. – Срань господня, у меня есть ответ.

– На что?

– Просто прочти это, – прорычал он, и я посмотрел на книгу, когда взял ее в руки. На обложке была девушка с сиреневыми волосами, одетая в черное платье, выглядевшая такой загадочной и все такое. Книга называлась: «Темные фейри».

– Это фэнтези?

– Да, горячее фэнтези. Это как «Сумерки», если бы все постоянно трахались и убивали друг друга. В ней есть банды, и от ненависти до любви, и у тебя будет стояк от каждой второй главы.

– Хм, хорошо, – согласился я. – И это поможет с Роуг?

– Определенно, – сказал он. – Просто сосредоточься на характере Леона. У него есть ответы. – Он выглядел серьезно взволнованным чем-то, но я понятия не имел, чем именно.

– Хорошо, – сказал я, мое настроение немного улучшилось, так как я надеялся, что это действительно поможет мне разобраться с Роуг. Я был полон решимости сделать ее счастливой, и, возможно, эта книга поможет мне в этом. Потому что, если серьезно, мне было стыдно за то, насколько бесполезным я был с ней. Я всегда был так плох с женщинами или это просто потому, что это была Роуг Истон, и она вызывала у меня желание привязать ее к своей спине и носить с собой повсюду, куда бы я ни пошел, просто чтобы быть уверенным, что она никогда больше не уедет из города?

Джей-Джей хлопнул меня по лицу. – А теперь отвали, брат, я хочу снова лечь спать.

Я рассмеялся, выходя из комнаты и направляясь через коридор к комнате Роуг. Вскоре я был в ее спальне, сел в кресло у ее кровати, бросил Дворняге немного лакомств и начал читать, переводя взгляд со страниц на ее умиротворенное лицо, пока она спала. Это чертовски отвлекало.

Через пару часов я твердо присоединился к команде Габриэля в книге и не понимал, о чем говорил Джей-Джей, когда просил, чтобы я брал пример с Леона. Габриэль был единственной настоящей парой этой девушки, и он знал это, конечно, он вел себя как мудак, но я предполагал, что рано или поздно он это поймет.

Я оставил книгу в своей комнате, пока принимал душ, и придумал план провести немного времени с Роуг этим утром. Я надел плавки и собрал для нас сумку, после чего спустился на кухню и приготовил фрукты и мюсли к пробуждению парней. Затем я упаковал в джип Роуг наши доски для серфинга, положил свою сумку спереди и направился обратно наверх, чтобы забрать ее.

В прошлый раз она не оценила мой ход с похищением, так что на этот раз я попробую кое-что другое…

Дворняга тявкнул, когда я вошел в комнату, и я не потрудился утихомирить его лакомствами, а подошел к кровати и подождал, не пошевелится ли она. Неа.

Я схватил ее одеяло и одним плавным движением сорвал его с нее, бросив на пол. Она подтянула ноги к груди, но не проснулась, и я весело фыркнул. На ней была футболка «Роллинг Стоунз», которая, как я был уверен, принадлежала Джей-Джею, и я подумал, не стоит ли мне начать оставлять свои футболки, чтобы она их воровала. Мне бы, конечно, хотелось посмотреть, как она разгуливает в моих вещах, но она, вероятно, не стала бы этого делать просто назло мне.

– Доброе утро, колибри, – позвал я, но она не ответила. Я взобрался на кровать, встав по обе стороны от нее, затем начал прыгать, заставляя ее подпрыгивать на матрасе.

– Землетрясение, – пробормотала она. – Беги, пес.

Я опустился на колени и сел на нее, заставив ее хрипло выдохнуть, и ее глаза, наконец, затрепетали и открылись.

– Барсук, – прохрипела она. – Почему ты сидишь на мне?

– Потому что мы собираемся кое-куда поехать.

– Нееет, – простонала она, драматично прикрывая глаза рукой.

– У меня есть пирожные, – сказал я. – И если мы не отправимся сейчас, то пропустим прилив. Разве ты не хочешь заняться серфингом? – Соблазнительно сказал я ей на ухо, и она задрожала подо мной.

– Я хочу мороженое с посыпкой и шоколадным соусом, – пробормотала она, не открывая глаз, пока я убирал ее руку от лица.

– Сейчас восемь утра. – Я нахмурился.

– И эта девушка не встанет с постели раньше девяти, если не сможет съесть не менее трех шариков мороженного, Барсук.

Я фыркнул. – Ладно. Мы купим его по дороге. Одевайся. – Я поцеловал ее в лоб, а затем слез с кровати и подождал, пока она встанет.

Она тут же начала тихо дышать, снова засыпая, и я покачал ей головой, схватившись за край матраса и приподняв его, так что она упала на ковер. Футболка, в которой она спала, задралась, обнажив ее ярко-розовые трусики, и она с рычанием поползла к шкафу, взяла одежду и поползла в ванную, захлопнув за собой дверь.

Я ухмыльнулся, подхватывая Дворнягу на руки и спускаясь с ним вниз, чтобы подождать ее, пока я подам ему завтрак.

В конце концов она появилась в лимонном сарафане, из-под которого выглядывало ярко-розовое бикини, и солнцезащитных очках Джей-Джея на лице. Ее волосы были скручены в узел на голове, а маленькие завитки цветных локонов щекотали шею. Шею, которую хотелось целовать, кусать, отмечать и… сосредоточиться.

Я улыбнулся, предлагая ей руку, но она просто прошла мимо меня в сторону гаража.

– Мороженое, – сказала она, как зомби, и я ухмыльнулся, внимательно следя за ней, счастливый от вида ее задницы, потому что ее сексуальное маленькое платье обтягивало загорелые бедра. Мы спустились вниз, и я подвел ее к джипу, бросив ей ключи.

– Я за рулем? – удивленно спросила она.

– Это проблема? – Она не пользовалась своей машиной целую вечность, а я купил ее не для того, чтобы она просто стояла здесь и гнила. Конечно, я не выпускал ее из дома, так что, возможно, это имело какое-то отношение к делу, но суть была не в этом.

Она схватила ключи, подбежала к водительскому сиденью и запрыгнула внутрь, теперь явно более бодрая. Я сел на пассажирское сиденье с Дворнягой на коленях и пристегнул Роуг ремнем безопасности, когда она завела машину. Мои пальцы коснулись ее талии, и она посмотрела на меня, пока я оставался рядом с ней, ощущая жар ее тела, притягивающий меня к ней.

– Мы всегда можем отказаться от серфинга, и ты сможешь покататься на мне вместо волн? – Предложил я с грязной ухмылкой, и она шлепнула меня по руке, отталкивая назад, но на ее губах играла улыбка.

– Я выбираю волны, Барсук. Я ничего им не буду должна, когда закончу с ними.

– Ты ни хрена мне не будешь должна, – сказал я, когда она выехала из гаража, и помахал своим людям, когда мы подъехали к воротам, чтобы они выпустили нас.

– Неааа, – пропела она. – Если мы трахнемся, ты подумаешь, что я действительно твоя девушка.

– Ты в любом случае моя девушка, – заметил я.

– Не зли меня, Барсук, я могу снова сбежать, – предупредила она, и я закатил глаза, поглаживая Дворнягу по голове, пока дорога проплывала за окном.

Мы остановились у кафе, чтобы купить Роуг мороженое, и я тоже купил себе шоколадное мороженое, потому что почему бы, черт возьми, не сделать это хоть раз? После нашего сладкого завтрака Роуг отвезла нас на пляж недалеко от бухты, где были лучшие волны для серфинга, и когда мы вышли из джипа, Дворняга побежал к воде, прыгая на волны и радостно лая.

Я снял футболку и бросил ее на свое сиденье, а потом мой пристальный взгляд зацепился за Роуг с другой стороны джипа, когда она стянула сарафан через голову и бросила его на водительское сиденье. Она поправила свои маленькие розовые плавки от бикини на бедрах, пока я любовался каждым совершенным дюймом ее тела, и собственническая потребность быть ближе заставляла мое сердце беспорядочно биться.

Я подошел, чтобы выгрузить доски для серфинга, и она выхватила у меня свою, когда я попытался понести ее для нее.

– Я просто пытаюсь быть джентльменом, – сказал я.

– Что ж, попробуй быть джентльменом где-нибудь в другом месте. – Она махнула рукой в неопределенном направлении чайки. – Я занята тем, что веду себя как крутая, а твоя атмосфера дедушки портит весь настрой.

Атмосфера дедушки?

Она сбросила сандалии и побежала по пляжу к океану, а утренний свет придавал ее загару сияния. Я запер джип и последовал за ней, как гончая по следу, догоняя ее, когда она вошла в волны. Дворняга наблюдал за нами с берега, виляя хвостом, прежде чем отправиться обнюхивать песок.

Мы выплыли за пределы волнореза, и глаза Роуг заблестели от возбуждения, когда мы развернули наши доски и посмотрели на волны, накатывающие позади нас. Здесь было еще несколько серферов, и все они покачивались в воде на своих досках, ожидая большой волны.

Позади нас вода начала подниматься, и я улыбнулся Роуг, прежде чем мы начали грести руками, набирая скорость, и знакомое ощущение серфинга с ней пронеслось по моему телу. Мы делали это тысячи раз, когда были детьми, но кайф не ослабевал. Взгляд Роуг напомнил мне, что я должен позволять ей приходить сюда чаще. Не то чтобы я хотел запереть ее, но с появлением Шона в городе все, что мне хотелось сделать, – это посадить ее в башню и запереть двери на засов. Я не говорил, что я на стороне драконов, которые охраняют принцесс в башнях, или что-то в этом роде, но да, я был на их стороне.

Вода поднялась под моей доской, и я стал грести сильнее, а потом подпрыгнул и оседлал волну, когда она устремилась к берегу.

Роуг воскликнула, когда тоже подпрыгнула, низко наклонившись, и ее доска разрезала волну по диагонали, а я последовал за ней, не сводя глаз с ее задницы, по-настоящему отвлекаясь на нее. А поскольку я был отвлечен, то не заметил, как этот мудак несется прямо на нее на своей доске для серфинга, пока парень не крикнул, чтобы она убралась с его пути, вместо того чтобы просто упасть в воду.

Мой пристальный взгляд сузился, и она закричала, когда он столкнулся с ней, они вдвоем упали в воду и скрылись под волнами. Я нырнул со своей доски и поплыл к ней, с рычанием на губах.

Она вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, потирая плечо, и я притянул ее ближе, осматривая кожу, на которой уже начало расцветать красное пятно.

– Мудак, – прорычала она. – Давай, давай вернемся туда, я хочу сделать это еще миллион раз, прежде чем мы закончим.

Парень, который врезался в нее, вынырнул из воды, и я пронесся мимо нее, ударив его кулаком в лицо. Он закричал, когда понял, кто я, пытаясь повернуться и уплыть, но я нырнул на него, схватил за голову и навалился всем своим весом, так что он ушел под воду.

– Фокс! – Роуг ахнула, когда я погрузил ублюдка под воду, и он начал барахтаться под ней.

Она прыгнула мне на спину, пытаясь оторвать меня от него, но я не отпускал. Этому куску дерьма нужно было кое-что усвоить. Он причинил боль моей гребаной девочке, когда мог это предотвратить, и это дерьмо не должно было остаться безнаказанным.

– Фокс, ты убьешь его! – закричала Роуг, и только ощущение ее кожи на моей дало мне хоть какой-то здравый смысл остановиться.

Я неохотно отпустил его, и парень вынырнул на поверхность с отчаянным вздохом, а его глаза были полны ужаса, когда он уставился на меня. – Извини, чувак, я не знал, что это твоя девушка.

– Убирайся с моих гребаных глаз, – рявкнул я, и он кивнул, уплывая прочь, а его доска для серфинга поплыла за ним, буксируемая ремнем на ноге.

Я пристально смотрел на него, пока он не выбрался из воды и не побежал по пляжу к своей машине, волоча за собой доску для серфинга по песку.

Роуг проплыла передо мной, обхватив мое лицо руками, поскольку мои мышцы были напряжены, а дыхание стало слишком тяжелым.

– Эй, тебе нужно остыть, – сказала она, щелкнув пальцами у меня перед глазами и заставляя этим моргнуть.

Она обвила меня ногами, пока я поддерживал свое тело на волнах, и мое дыхание выровнялось, когда ее тело прижалось ко мне вплотную. Я мгновенно был очарован ею, мои руки обвились вокруг нее, а ладони крепко прижались к ее спине, чтобы удержать ее там. Казалось, что весь жар мира живет между нами, и я хотел, чтобы она просто поддалась ему, чтобы почувствовать, как хорошо гореть.

– Ты чокнутый, – прошептала она. – У тебя явно не хватает шариков.

Я ухмыльнулся ей. – Думаю, ты забрала их с собой, когда ушла, детка.

– Ммм, а потом я отдала их пирату, – сказала она с усмешкой. – Ты знаешь, как я люблю пиратов. Эта сексуальная повязка на глазу и деревянная нога, мммм. Я не смогла устоять перед ним, когда он пришел за твоими шариками. Я отдала их ему только для того, чтобы провести ночь в его пиратских объятиях. – Она облизнула губы, и мне тоже захотелось их облизать, но я сопротивлялся этому порыву.

– Боюсь, я выследил этого пирата и убил его, колибри.

– Иногда я не понимаю, шутишь ли ты, говоря об убийстве всех моих бывших, но я действительно надеюсь, что это так.

– Нет, – легко ответил я, и она хлопнула меня по плечу.

– Псих.

– По крайней мере, я честный, – съязвил я.

– Ты не всегда честен, Фокс. Тебе нравится все скрывать от меня. Ты думаешь, что я не справлюсь с большим миром, но у меня кожа толще, чем даже у тебя.

– Кажется, я начинаю это понимать, – сказал я, прижимаясь своим лбом к ее лбу, и ее губы приоткрылись, а взгляд опустился на мой рот. Но прежде чем я успел попытаться украсть поцелуй, она вывернулась из моих объятий, нырнула под воду и забрызгала меня, пробираясь на глубину.

Я последовал за своим маленьким радужным дельфином под волны, и наши доски волочились за нами на ремнях, привязанных к ногам, пока мы плыли к горизонту.

После часа серфинга мы вернулись на пляж, и я расстелил на песке полотенца, воткнул зонтик, достал из джипа мини-холодильник и открыл его, чтобы соблазнить Роуг спрятанными в ней выпечкой и арбузным соком.

– Что мне в тебе нравится, Барсук, так это то, что ты разбираешься в хорошей еде, – сказала она, отжимая волосы, когда подошла ко мне и опустилась на полотенце рядом со мной. Дворняга сидел рядом со мной, виляя и глядя на меня большими глазами, переводя взгляд с холодильника на меня. Я налил ему в миску холодной воды и бросил несколько куриных лакомств на полотенце у моих ног, заставив его одобрительно тявкнуть, когда он схватил их и стал лакать воду.

– Это единственное, что тебе во мне нравится? – Я схватил бутылочку лосьона для загара, которую припрятал в холодильнике, и поманил ее поближе, и она закатила глаза, но уступила мне, придвинувшись, чтобы сесть у меня между ног и смотреть на океан.

– Да, в этом-то все и дело, остальная часть твоей личности в наши дни затуманена бредом мачо-собственника.

Я брызнул лосьоном на руки и растер его по ее спине, отчего от холодной жидкости у нее по коже побежали мурашки.

– И что же тебе во мне нравилось раньше? – Я настаивал, задаваясь вопросом, не лежит ли ответ на вопрос, как завоевать ее сердце, в моем прошлом. Но тогда я был просто идиотом-мальчишкой, и если она думала, что в пятнадцать лет я не был собственником, то, наверное, скрывал это лучше, чем думал. Конечно, в детстве я толком не знал, что делать с этими чувствами, хотя и не был уверен, что понял это, став взрослым. Но я всегда тратил уйму времени, отпугивая от нее других парней, знала она об этом или нет.

– Хм. – Она наклонила голову вперед, пока я втирал лосьон ей в лопатки и изучал каждую деталь нарисованных там ангельских крыльев, спускающихся по всей ее спине. Я предположил, что они были нанесены с иронией, потому что она ни дня в своей жизни не была хорошей девочкой. – Мне нравилось, что ты был свободным, что у тебя возникали спонтанные идеи, как нам всем сесть в лодку и отправиться на поиски дельфинов или спуститься к скалам и исследовать старые пещеры контрабандистов. Ты ни перед кем не отчитывался, особенно перед своим отцом.

Я нахмурился, выдавив еще лосьона на ладонь. – Не так-то просто быть спонтанным в наши дни, когда мне приходится руководить целой бандой.

– Я знаю, – вздохнула она. – Просто жаль, что мы не понимали, как нам тогда было хорошо. В жизни есть всего несколько лет, когда можно просто… быть. Никто ничего от тебя не требует, никто ничего не ожидает. Даже если накосячишь, люди говорят: «О, она просто ребенок» или «она вырастет и изменится». Но я не думаю, что выросла, Фокс. Мне кажется, я до сих пор пытаюсь быть ребенком в мире взрослых, где никто больше не хочет играть.

Мое сердце сжалось, и я схватил ее за талию, притягивая спиной к себе. – Я поиграю с тобой, – сказал я ей на ухо, и она вздрогнула, когда мои скользкие от лосьона ладони скользнули по ее талии. – Когда моего отца здесь нет, я король этого города, и, если я захочу поиграть со своей девочкой, я это сделаю.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня, в ее глазах было темное море эмоций и неудовлетворенных потребностей. Потребностей, которые я хотел удовлетворять снова и снова, пока она не перестанет выглядеть такой опустошенной.

– В этом-то и проблема, – выдохнула она. – Лютер управляет твоей жизнью в наши дни, а раньше ты никогда не позволял ему этого.

Прикосновение ее кожи к моей вызвало во мне жгучую боль, которая отчаянно требовала выхода.

Я провел пальцем по морской черепахе, вытатуированной на ее плече. – Потому что он забрал у меня то единственное, что я не могу допустить, чтобы он забрал у меня снова. Он может сказать, что не против того, чтобы ты осталась в городе, но я ему не доверяю. Он что-то замышляет.

Она наморщила лоб и снова повернула голову, чтобы смотреть на океан. – Может, он просто хочет, чтобы ты был счастлив, Барсук.

Я издал глухой смешок. – Это последнее, чего он хочет, иначе он бы вообще не отослал тебя.

– Я думаю, Лютер, возможно, понял, что облажался, – сказала она, и я цокнул.

– Это то, что он тебе сказал?

Она пожала одним плечом. О чем бы они ни говорили, когда он забрал ее, она, казалось, не собиралась рассказывать никому из нас, но я знал своего отца. Ему нельзя было доверять. Вера, которую я когда-то питал к нему в детстве, была окончательно уничтожена в тот момент, когда он вычеркнул Роуг из моей жизни и заставил присоединиться к «Арлекинам». Возможно, он сделал это под каким-то дерьмовым предлогом защитить меня, но я знал правду. Ему просто нужен был приемник для его банды, его империи. Он не умрет удовлетворенным, если не будет знать, что я заберу его корону. И я не мог сказать, что не заберу. «Арлекины» стали частью моей жизни, в которой я нуждался. Команда дала мне цель, дала возможность обеспечить моих парней. Но в то же время она украла у меня двух людей, которых я любил больше всего на свете.

– Он много чего наговорил, – сказала она в конце концов. – Он упомянул твою маму… – Она посмотрела на меня, ожидая реакции, и по моей крови пробежала струйка льда. – Ты знал о…

– Не надо, – резко оборвал я ее. – Я не хочу знать. Что бы он ни рассказал тебе о ней, мне все равно.

– Что ты имеешь в виду? Ты, конечно, знаешь…

– Я не знаю. Мой отец много раз пытался рассказать мне о ней с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, и он посчитал меня «достаточно взрослым», чтобы знать подробности, – но я не хочу этого слышать, колибри. Она не часть моей жизни.

Роуг нахмурилась, прикусив губу. – Я думаю, тебе следует поговорить с ним об этом.

– Ты бы хотела знать? – Я зарычал. – Что бы он тебе ни сказал, хотела бы ты знать, если бы это касалось твоей мамы?

Черты ее лица потемнели. Нас всегда объединяло то, что мы оба остались без матерей и были брошены. Это была единственная история, которую мы знали. Я прекрасно понимал, что в истории моей матери есть что-то еще, но я также знал, что это ни черта не изменит. Она разбила сердце моего отца, а остальное не имело значения. Потому что ее больше нет, а подробности лишь омрачат тот небольшой кусочек мира в моей душе, который давало мне неведение в этом вопросе.

– Может, и нет, – выдохнула она. – Но я давным-давно научилась смотреть реальности в лицо, смотреть ей в глаза и говорить, что я ей не принадлежу.

Я наклонился и поцеловал ее в шею, ощущая вкус морской соли, кокоса и лосьона для загара. – Это не потому, что я боюсь правды, а потому, что правда лишит меня единственного образа, который остался у меня в голове. Когда я был ребенком, я представлял себе женщину, которая любила меня, строила со мной замки из песка на пляже и провожала меня, когда я делал первые шаги в океане. Я не знаю, правда ли это, Роуг, но мне нужно, чтобы это было так. Может быть, то, что рассказал тебе мой отец, было лучше, чем это, а может быть, гораздо хуже. В любом случае, меня устраивает тот образ, который у меня есть, и я хочу его сохранить.

– О, Фокс, – вздохнула она, прислоняясь ко мне, и я обнял ее одной рукой за плечи. – Твой разум рисует картины красивее, чем мой. Когда я думаю о своей маме, все, что я вижу, – это темный силуэт, поворачивающийся ко мне спиной. Я думаю, именно поэтому я боюсь, что остальной мир тоже это сделает, поэтому я ожидаю этого от всех.

– Мне больно думать о том, что ты веришь, будто я отвернусь от тебя, – сказал я глубоким голосом, и моя хватка на ней усилилась. – Ты когда-нибудь снова будешь мне доверять?

– Я не знаю, – призналась она. – Доверие подобно тому, как рушится целое королевство, иногда камни откалываются по крупицам, а в других случаях армия разрушает все одним махом.

– Королевства можно отстроить заново, – яростно сказал я, поклявшись, что буду неустанно работать для этого, даже если мне придется делать это по кирпичику за раз.

– Наверное, – прошептала она. – Как ты думаешь, ты когда-нибудь снова сможешь доверять своему отцу?

Мои плечи напряглись, и я нахмурился. – Некоторые королевства лучше оставить разрешенными, – пробормотал я. – И не теряй бдительности с Лютером, колибри, – предупредил я. – Он бредит. Он даже думает, что Маверик в один прекрасный день вернется домой и будет готов всех тепло обнять.

– Неужели это было бы так ужасно? – спросила она, и я зарычал, крепче обнимая ее.

– Если ты думаешь, что это возможно, ты такая же сумасшедшая, как мой отец, – отрезал я.

– Разве ты не скучаешь по нему? – спросила она шепотом, не огрызаясь в ответ, и пытаясь выудить из меня правду. А я не хотел больше врать ей, поэтому постарался ответить честно.

– Да, конечно, скучаю, – сказал я. – Но я скучаю по брату, с которым вырос, а не по человеку, который живет на «Острове Мертвецов». Это два совершенно разных человека.

– И да, и нет, – задумчиво сказала она, и я проглотил поток ругательств, не желая, чтобы она отстранилась от меня, но напряжение в моих мышцах, вероятно, красноречиво свидетельствовало о том, насколько близко я был к тому, чтобы потерять самообладание. Каждый раз, когда я думал о его руках на ней, мне хотелось кого-нибудь убить.

– Он прошел через ад в тюрьме, и я даже не знаю обо всем, что с ним произошло там, а то, что знаю, не мое дело рассказывать тебе, но… – Она опустила голову. – Это наложило на него свой отпечаток, и, честно говоря, я не удивлена, что он ненавидит «Арлекинов».

– Я знаю, что подвел его, – выдавил я, моя грудь была так сжата, что я почти не мог дышать. – Но это не оправдывает того, что он отвернулся от нас. Мы могли бы все уладить… Но потом он решил попытаться убить нас, и мне пришлось защищать Чейза и Джей-Джея. Это был не тот выбор, который я когда-либо хотел делать, но он вынудил меня, детка, и вот мы здесь.

Ее плечи поднялись и опустились, она высвободилась из моих объятий, взяла лосьон, стоявший рядом со мной, и начала намазывать ноги.

Я наблюдал за этим с нарастающим во мне голодом, который могла утолить только она, и лег, уставившись на внутреннюю сторону зонтика, чтобы отвлечься. Закончив, она встала, поставив ноги по обе стороны от моих бедер и держа флакон с лосьоном, как член, у себя между ног.

Я фыркнул от смеха. – На пляже запрещено выставлять член, сэр.