Текст книги "Остров Мертвецов (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Валенти

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 38 страниц)

Мне вспомнилось, как ее ужалила медуза, когда ей было десять лет. Я вынес ее из воды, и она рыдала у меня на руках, переживая, что убила эту чертову медузу, потому что ударила ее. Такова была моя потерянная девочка, ее всегда больше волновала чужая боль, чем своя. И на секунду мы снова стали теми двумя детьми на пляже, которые прижимались друг к другу и обсуждали, может ли медуза выжить после удара кулаком по лицу. И есть ли у них вообще лица.

– Я не хочу, чтобы ты плакала, – грубо сказал я, и она поджала губы.

– Ну, я нахожусь в кузове твоего гребенного фургона, связанная, мои лодыжки чертовски болят, потому что наручники слишком тугие, и застряла с очередным парнем, который намерен заставить меня страдать как можно дольше.

Со многим из этого я ничего не мог поделать, но кое-что я мог сделать лучше. Я схватил ее за лодыжки, достал ключ из кармана и расстегнул наручники. – Вот, так лучше?…

Ее связанные кулаки врезались в мое лицо, и, когда я был вынужден отступить на несколько дюймов, она выскочила за дверь и с диким хохотом бросилась бежать, спасая свою гребаную жизнь.

– Сука! – Взревел я в ярости от того, что она, блядь, обманула меня, погнавшись за ней, когда она начала звать на помощь.

Мое сердце начало отбивать бешенный, панический ритм, и я погрузился в то холодное, темное место внутри себя, где не жило ничего, кроме ярости. Я налетел на нее, повалил на травянистую обочину и зажал ей рот ладонью. Она укусила меня, как животное, но мне было наплевать, я потащил ее обратно к фургону и бросил внутрь.

– Подожди! – Крикнула она, прежде чем я захлопнул дверь у нее перед носом.

Я помедлил, и мои губы растянулись в оскале, когда я вытащил пистолет сзади из джинсов в знак предупреждения.

– Позволь мне поехать в кабине, – потребовала она. – Это гребаный бред. Ты сказал мне, что хочешь, чтобы я помогла тебе исправить это дерьмо, и я согласилась. Так почему же меня везут на эту работу, как гребаный скот?!

– Потому что тебя может увидеть Арлекин, – рявкнул я. – А я слишком занят для чертовой засады.

– Мы за много миль от города, кто, блядь, меня может здесь увидеть? – требовательно спросила она, и мне пришлось признать, что она была права. – Ты можешь привязать меня к этому гребаному сиденью, если это доставит тебе удовольствие, но, если ты заставишь меня ехать здесь всю дорогу, я ни хрена не буду помогать тебе сегодня. На самом деле, я закричу, как только увижу кого-нибудь из людей Шона, и удостоверюсь, что они знают, кто за ними пришел.

Я зарычал сквозь зубы. Она даже не была нужна мне на этой работе, я мог просто оставить ее в фургоне. Но к черту, если то, что она поедет впереди, прекратит ее нытье, тогда ладно.

Я схватил ее за ногу, дернув к себе, и она ударила меня по руке. – Я могу идти сама, ослиный член, – огрызнулась она, и я раздраженно хмыкнул, отодвигаясь в сторону и театральным поклоном показывая ей выйти.

– Сюда, ваше гребаное высочество, – прорычал я.

– Спасибо, крестьянин, – легко сказала она, выпрыгивая из фургона, и я закрыл дверь, прежде чем последовать за ней к пассажирской стороне кабины, указывая дорогу пистолетом. Она забралась внутрь, и я захлопнул за ней дверцу, обошел машину и запрыгнул обратно на водительское сиденье, прежде чем нажать кнопку блокировки двери.

– Значит, твои слезы были притворством, – огрызнулся я, доставая из бардачка веревку и привязывая ее наручники к двери рядом с ней. Веревка была достаточно длинной, чтобы она могла двигаться, но не настолько длинной, чтобы она могла дотянуться до меня.

– Боже, неужели ты думаешь, что я действительно буду плакать из-за тебя? Была там, делала это, выиграла футболку «Меня бросили мои друзья».

– Я пытался пойти за тобой, – прорычал я.

– Я знаю, – сказала она, и ее тон немного смягчился. Она закинула ноги на приборную панель и наклонилась, чтобы вытащить мой телефон из подстаканника.

– Эй, – прорычал я, потянувшись за ним, но она убрала его.

– Как ты думаешь, Рик, кому я собираюсь позвонить? Охотникам за привидениями? – Она закатила глаза, а затем выбрала «Savage» в исполнении Bahari на моем телефоне, и песня заполнила всю машину.

– Ты могла бы вызвать полицию, – заметил я.

– Вопреки тому, что ты думаешь, я на самом деле хочу поехать туда, чтобы поиметь Шона и достать твои чертовы наркотики. Так что поехали уже, и можем мы купить бургеров? Я умираю с голоду. Что это за поездка, если у нас нет закусок? Ты что, все это время сидел здесь и просто… дышал? Пфф. – Она с надеждой огляделась в поисках каких-нибудь признаков еды, но здесь ничего не было. Я открыл сумку в пространстве для ног, достал свою кожаную куртку и набросил ей на руки, чтобы прикрыть наручники и веревку.

– Хорошо, мы возьмем бургеры, – согласился я, решив, что все равно немного проголодался.

– Еще я хочу чипсы и соус. И вишневую содовую. И черничный маффин.

– Маффин? – Рявкнул я. – Где я возьму гребаный маффин? – спросил я.

– Не знаю, мне все равно. Но я хочу его, и ты у меня в долгу за то, что был мудаком.

Я вздохнул со смешком, затем завел двигатель и поехал к окошку для автомобилистов в закусочной. Я заказал Роуг вегетарианский бургер с дополнительной порцией картофеля фри и майонезом, затем взял бургер себе, прежде чем поехать в круглосуточный магазин.

– Тебе придется развязать меня, – объявила Роуг. – Я не могу есть со связанными руками.

Я бросил на нее безразличный взгляд. – Ты справишься.

– Ну, ладно. – Она открыла коробку с картошкой фри и тут же отправила горсть на пол. – Упс. – Она уронила еще несколько штук.

– О, ради всего святого. – Я наклонился, развязывая веревку. – Ну вот, лучше?

– Наручники – главная проблема. – Она захлопала ресницами.

Я убедился, что фургон надежно заперт, затем снял наручники и внимательно наблюдал за ней.

Роуг уплетала свой бургер, пока я проглотил свой за три укуса, а затем я снова заковал ее в наручники и направился в магазин за ее гребаными закусками. Зачем я вообще согласился на это? Ей не нужны были закуски. Она съела бургер. Но мне все равно нужно было отлить, так что неважно.

Когда я вернулся к фургону, я обнаружил, что она врубила песню «Blood // Water» группы Grandson, ее глаза были закрыты, а голова раскачивается в такт бешеному ритму. Парочка мудаков в своем кабриолете с откидным верхом рядом с фургоном наблюдали за ней, и когда один из них начал делать жест минета, засунув язык за щеку, а другой громко рассмеялся, я бросил пакет с закусками на капот фургона и небрежно подошел к ним.

– Подожди, чувак… – закричал первый, когда я ударил его кулаком в лицо и сломал нос. Второй попытался выбраться через заднее сиденье, но я поймал его за ремень, когда он добрался до земли, выбив у него землю из-под ног и ударив лицом о борт машины, оставив вмятину на металле. Он взвыл, и я зашагал прочь, хватая закуски и забираясь обратно в фургон.

Глаза Роуг распахнулись, когда песня подошла к концу, и я бросил пакет ей на колени.

– Можно мне снова снять наручники, чтобы поесть? – мило спросила она. – Вряд ли я выпрыгну из движущегося автомобиля, даже если мне удастся открыть дверь.

Я хмыкнул и снова расстегнул их, прежде чем двинулся дальше по дороге, небрежно вытирая кровь с костяшек пальцев о джинсы. Роуг ничего не заметила, поглощая чипсы с соусами. Я даже купил ей чертов маффин в пекарни.

– Хочешь? – спросила она, протягивая мне под нос чипсы, политые сметаной. Я проглотил их одним махом и облизал ее пальцы от соуса, заставив ее сексуально ахнуть.

– Осторожнее с соусом. Куда бы он ни попал, мой язык последует за ним, – предупредил я.

– Тогда я обязательно намажу им задницу бродяги на следующей остановке, – мягко сказала она, и из моей груди вырвался смех. Чертовски красивая сучка.

Я проехал еще несколько миль на север, пока Роуг составляла плейлист и вела себя так, словно мы снова были детьми, отправившимися в приключение. У нее даже появилось задумчивое выражение в глазах, когда мы начали проезжать через лес на окраине Стерлинга, лунный свет просачивался сквозь деревья и окрашивал все вокруг в серебристый цвет. Пока она наблюдала за миром, я украдкой поглядывал на нее, задаваясь вопросом, что видели эти глаза цвета океана за все годы, что мы были в разлуке. Из динамиков зазвучала «Heat Waves» группы Glass Animals, и в тот момент текст песни был слишком близок к истине.

– Ты бы в следующей жизни предпочел переродиться совой или гусем? – Роуг внезапно повернулась ко мне, поймав мой пристальный взгляд, и я резко повернул голову, чтобы посмотреть на дорогу.

– Совой, – легко ответил я.

– Из-за твоих совиных ушей? – Она потрепала меня по уху, и я отбил ее руку.

– У меня нет совиных ушей, – проворчал я. – У сов даже нет ушей.

– У них огромные уши, – возразила она. – Они просто покрыты перьями.

– Ты хочешь сказать, что у меня большие уши? – Я зарычал на нее.

– Полагаю, не такие большие, как у совы, – задумчиво произнесла она.

– Значит, я полагаю, ты будешь гусем из-за своих гусиных лапок, – сказал я, борясь с усмешкой.

– У меня нет гусиных лапок! – рассмеялась она.

– Есть, и ты крякаешь, – сказал я.

– Я не крякаю, – от души рассмеялась она и случайно сбила маффин, который полетел на пол. Моя рука инстинктивно метнулась вперед, и я поймал его в кулак.

– Ого, ты спас мой маффин, – проворковала она.

– Тогда, я думаю, теперь он мой. – Я поднес его к губам и хорошенько откусил, и Роуг ахнула, в ярости набрасываясь на меня и пытаясь вырвать его из моей хватки, в то время как я боролся за то, чтобы запихнуть остаток в рот.

– Ты, ублюдок, ворующий маффины, – прошипела она, кусая мою руку и пытаясь заставить меня отпустить его. Ее ладонь легла прямо на мой член, и я выругался, маффин выпал из моих пальцев в пространство между ног, и она наклонилась, чтобы схватить его, а ее рука все еще крепко сжимала мои причиндалы.

– Роуг, – проворчал я, хватая ее за волосы. Очевидно, она все еще была помешана на еде. – Или используй эту руку с пользой для моего члена, или убери ее, – рявкнул я, пытаясь схватить ее за запястье, пока смотрел на дорогу.

– Поняла, – взволнованно сказала она, и ее рука соскользнула с моего члена. Ее голова дернулась вверх и ударилась о руль, в результате чего она упала лицом в мою промежность, а я рассмеялся, в отместку опуская ее голову вниз.

– Ты так жаждешь моего члена, что мне даже неловко, – сказал я, потирая ее лицо о мои джинсы, и мой член возбудился, став твердым.

– Ты, чертов придурок, отпусти меня, – сказала она, но ее голос был приглушен моей молнией.

– Что ты сказала, красавица? – Поддразнил я, и мои пальцы сжались в ее волосах. – Ты шепчешь моему члену всякие нежности?

Ей удалось просунуть руку между моих ног и каким-то образом сжать мои гребаные яйца.

Фургон вильнул, когда я с проклятием отпустил ее, и она вернулась назад на свое сиденье, вгрызаясь в маффин, пока я брал машину под контроль.

– Почему все говорят, что у уверенных в себе людей большие яйца? – Роуг задумалась. – Яйца – самая уязвимая часть мужского тела. Знаешь, что по-настоящему мощно? Вагина. Они выталкивают из себя долбаных младенцев. И, конечно, ты можешь пнуть девушку в вагину, но это не причинит особой боли. Но один удар по яйцам – и бац, ты выбываешь из игры, чувак. Это просто не имеет смысла.

– Верно, – согласился я.

– Как думаешь, мы будем друзьями, когда ты вернешься совой, а я – гусем? – спросила она, меняя тему разговора так же быстро, как изменяется ветер. – Как ты думаешь, мы переродимся?

Я прищелкнул языком, и мое настроение омрачилось. – Я не вернусь, красавица. А если и вернусь, я буду продолжать посылать мир нахуй, пока он не предложит мне забвение.

Она надолго замолчала, и я почувствовал на себе ее взгляд, проникающий сквозь слои моей плоти, пока она искала причину, по которой я это сказал. На данный момент Роуг была милым маленьким развлечением, яркой вспышкой в моем бесконечно сером мире. Но ее присутствие ничего не меняло. Моя жизнь шла по одному курсу. Как только «Арлекины» будут мертвы, я набью свой револьвер патронами и сыграю в рулетку, как обычно, в пользу смерти. Для меня больше не было другой цели. Я не хотел этой жизни так же сильно, как она не хотела меня. И при ближайшем рассмотрении оказалось, что даже лучи солнца в моей юности всегда были ограничены по времени.

Я просто жалел, что тогда не мог увидеть, как отсчитывается время, чтобы я мог больше наслаждаться каждым моментом, дольше ощущать вкус морской соли на губах, смеяться полнее и сильнее, делать больше фотографий, запечатлевать больше сладости, чтобы помочь себе справиться с надвигающейся горечью. Я знал, что сожаления бессмысленны, но все равно они у меня были. Думаю, ты никогда не осознаешь, насколько ясен день, пока не пойдет дождь.

– Что случилось с тобой в тюрьме, Маверик? – Спросила Роуг, как только я припарковался на краю лесной дорожки и поднял ручник.

– Мы на месте, – объявил я, игнорируя ее вопрос и выходя из фургона, чтобы не встречаться с ее пытливым взглядом.

Я обошел машину с ее стороны, открыл дверь, достал наручники из пространства для ног для ног и сунул их в карман. Я взял ее за руку и вывел из фургона на темную дорогу, оглядываясь в поисках каких-либо признаков движения вокруг нас.

Я закрыл дверь, тесно прижав ее к себе, глядя на своего маленького единорога и вжимаясь бедрами в ее бедра. – Если ты собираешься бежать, сделай это сейчас. Мне нужно, чтобы эта работа прошла гладко, и я не могу нянчиться с тобой во время нее. Это значит, что ты свободна, никаких цепей. Но ты будешь делать то, что я скажу, и тогда, когда я скажу. Если ты не можешь этого сделать, тогда уходи. – Я отступил назад, жестом предлагая ей скрыться за деревьями и исчезнуть навсегда. Но она осталась там, где была, и я не был уверен, что кто-то из нас действительно знал, почему она это сделала. Это определенно было не для того, чтобы загладить свою вину. Может быть, это было связано с той связью, которая у нас всегда была, и с тем временем, когда мы были друг для друга всем.

– Если завтра взойдет солнце, мы будем смотреть на него вместе, – произнес я слова, которые мы всегда говорили друг другу, когда выходили из дома, чтобы пакостничать по ночам. Теперь они были нанесены у меня вдоль ключицы, но найти их, можно только если присмотреться достаточно внимательно.

Ее губы приоткрылись при этих словах, и в моем теле поднялся жар, сердце заколотилось, и все, что я мог делать в течение двух секунд, – это смотреть на ее рот и представлять, какова она на вкус. Наши дыхания слились, и тишина ночи сгустилась над нами. Здесь были только мы, одни, за много миль от Сансет-Коув, где мы мечтали оказаться, когда нам было по шестнадцать лет. Если бы я просто взял ее и убежал, были бы мы сейчас вместе, жили бы той жизнью, о которой всегда мечтали?

Я заставил себя отстраниться, подошел к двери фургона, распахнул ее, достал рюкзак и перекинул его через плечо. Затем я вытащил пистолет из-за пояса, снял с предохранителя и передал его Роуг. У меня было слишком много сожалений, и я провел бесконечные часы в тюрьме, размышляя о том, как все могло бы быть иначе. Но прошлое было подобно песку, превратившемуся в стекло: его было не исправить.

– Пристрели меня сейчас или успокойся навсегда. – Я стоял перед ней в темноте, и она направила пистолет прямо мне в сердце. – Тебе стоит прицелиться чуть выше, красавица. Там не во что стрелять.

Она закатила глаза и опустила пистолет, жестом показывая мне идти впереди. Я повернулся и зашагал по грунтовой дороге в лес, в то время как Роуг следовала за мной по пятам. До намеченного места было полмили пути, и я пару раз проверял GPS на своем телефоне, когда нам приходилось сворачивать с тропинки и прокладывать путь через деревья.

Я набрал сообщение руководителю людей, которых нанял для этой работы. Они уже были здесь, на позициях и ждали моего сигнала, готовые обрушить на «Мертвых псов» шквал огня и крови.

Мы достигли высокого проволочного заграждения, и я сбросил рюкзак с плеча, достал болторез и сделал проход. Я схватил свой рюкзак и нырнул первым, проверяя местность, прежде чем поманил Роуг за собой. Все было тихо, но пока мы продолжали идти, спереди донесся шум реки. Когда мы добрались до вершины холма, я присел на корточки и посмотрел на раскинувшуюся внизу долину.

Огромные красные грузовые контейнеры были выстроены в ряд на бетонной площадке, окруженной вооруженной охраной. На реке за ними покачивалась большая лодка, и все вокруг освещали прожекторы.

Я потянул Роуг за собой на землю и открыл свой рюкзак, достав снайперскую винтовку и поставив ее на подставку на земле.

– Пригнись, – прорычал я, ложась и занимая позицию, затем прижал винтовку к плечу и посмотрел в оптический прицел.

– Ты что, гребаный наемник? – прошипела она мне.

– Не – а, я просто мудак с большими яйцами – извини, с большой вагиной.

Она фыркнула, ложась рядом со мной, ее рука коснулась моей, и мою кожу начало покалывать от поднявшихся на ней волосков.

– Какой у нас план? – прошептала она.

– Мои люди ждут на реке, – пробормотал я, переводя взгляд на лодку. – Насколько хорошо ты можешь прицелиться? – Спросил я.

– Отлично, – сказала она, и я отполз от прицела, достал из рюкзака ракетницу и отправил сообщение своим людям с помощью телефона.

– Когда я скажу тебе, выпусти сигнальную ракету по лодке, – сказал я.

– А что, если я промахнусь? – прошипела она.

– Тогда мы покойники, – сказал я, пожимая плечами.

– Никакого давления, – пробормотала она, и я немного маниакально усмехнулся, снова посмотрев в прицел, мой взгляд был прикован к лодке, на которую в темноте забирались мои люди, двигаясь как тени по палубе и обливая все бензином.

– Готова, красавица? – Пробормотал я, когда мои люди спрыгнули из лодки обратно в воду.

– Готова, – прошептала она с ноткой волнения в голосе.

Я навел прицел на свою первую жертву, которая была ближе всех к лодке, и мой пульс забился сильнее из-за надвигающегося хаоса.

– Стреляй, – скомандовал я, и Роуг выпустил сигнальную ракету.

Она пролетела над территорией, поднимая крики тревоги, когда пронеслась по небу с каскадом красных искр. И пока она падала, неся огненную смерть, я нажал на спусковой крючок. Пуля рассекла воздух, и череп первого человека разлетелся вдребезги в тот же момент, когда сигнальная ракета попала в лодку, осветив ее адским пламенем.

Ухмылка растянулась на моих губах, когда мои люди вылезли из воды, стреляя по «Мертвым Псам», в то время как я снимал их, как уток на охоте. Они падали как мухи, пытаясь осмыслить происходящее, но было уже слишком поздно. Между моей снайперской винтовкой и людьми на земле у них не было ни единого шанса, и кровь окрасила бетон в красный цвет, пока пули рассекали воздух, а крики людей взлетали к небу.

Мое сердце бешено колотилось в груди, а дыхание стало тяжелее, пока я наслаждался абсолютным кровавым хаосом, разворачивающимся передо мной.

Когда бойня распространилась по всему комплексу, я развернул винтовку, выслеживая одного из своих людей, и мой пристальный взгляд заострился на нем, пока он все колол и колол человека, лежащего на земле под ним. Мой палец коснулся спускового крючка, и моя верхняя губа приподнялась, когда я нажал на него. Его отбросило назад на землю мертвым, и никто вокруг не увидел, как он упал. Роуг ахнула, когда поняла, что я сделал, и я поднялся на колени, собирая свою винтовку и запихивая ее в рюкзак, прежде чем повесить его на спину.

– Давай, – прорычал я, вскакивая на ноги.

– Зачем ты это сделал? – потребовала она ответа, схватив меня за руку, когда я начал спускаться с холма к комплексу, доставая нож с бедра. – Рик? – рявкнула она, но я проигнорировал ее, ускорив шаг и устремив взгляд на оставшихся «Мертвых Псов».

Не доходя до комплекса, я прижал Роуг к дереву, схватил ее за запястье и защелкнул на нем наручник.

– Эй! – рявкнула она как раз перед тем, как я пристегнул другой конец к ветке у нее над головой. – Подожди!

Я бросил свой рюкзак к ее ногам, схватил ее за горло и прижался своим ртом к ее рту, полагая, что если я вот-вот умру, то, по крайней мере, почувствую ее вкус, которого жаждал всю свою жизнь. На вкус она была как солнечный свет и тысячи дней, потерянных между нами. Поцелуй длился всего несколько секунд, и наши губы соприкоснулись, как у детей, которые не знают, как правильно это делать, но это был самый восхитительный поцелуй, который у меня когда-либо был и, вероятно, когда-либо будет снова.

Я отстранился, пока она осыпала меня проклятиями, и выбежал на свет, промчался по бетону и вонзил свой нож в спину «Мертвого Пса», поставив его на колени. Я провел лезвием по его горлу, чтобы прикончить его, и получил наслаждение от жажды крови, бегущей по моим венам, вкуса единорога-Роуг Истон на моих губах и настойчивым огнем в животе, который соответствовал разгорающемуся пламени на судне.

Я поспешил обогнуть ближайший грузовой контейнер, оказавшись лицом к лицу со стволом пистолета. Я отбил его в сторону как раз в тот момент, когда он выстрелил, и звук хлопка эхом отдался в моей голове, прежде чем я вонзил нож в грудь моего врага. Он умер с воплем, и я выдернул свой клинок, перепрыгивая через него, когда жар огня омыл мою кожу, согревая меня до самого моего черного сердца.

Я завернул за другой угол и схватил парня за затылок, впечатав его лицом в контейнер, прежде чем вонзить свой нож ему в шею. Он умер у моих ног, и несколько моих наемников кивнули мне, когда прикончили еще пару парней.

Наступила тишина, крики стихли, и бой был официально выигран. Я вытер кровь со щеки и стал искать лидера этого маленького отряда, которого я сам выбрал, чтобы он помог мне сегодня.

Колтен был жестоким ублюдком с постоянно ухмыляющимся лицом. Бывший военный, шести с хреном футов роста и глазами, темными как грех.

– Подгоните лодки вверх по реке, – приказал я. – Я хочу, чтобы эти контейнеры были опустошены менее чем за тридцать минут.

– Да, сэр, – сказал Колтен, отдавая мне честь с ухмылкой. Кровь залила его брюки, и он вогнал свой нож в корчащегося на земле парня, делая это медленно и заставляя боль длиться так долго, как только мог.

Когда он приказал своим людям подогнать лодки и контейнеры были вскрыты, я помогал загружать в них килограммы кокаина. Это была тяжелая работа, но я наслаждался напряжением своих мышц и теплом, разливающимся под моей плотью. Вскоре я снял футболку и заправил ее сзади в джинсы, пока работал, время от времени бросая взгляд на деревья, где я оставил Роуг. Она больше не кричала, но я продолжал думать о том, что мне следовало заткнуть ей рот кляпом. Может, я и был здесь боссом, но эти люди не входили в мою банду. И я не знал, насколько далеко простирается мой авторитет с кем-то вроде Колтена.

Я быстро пересчитал людей, помогая перетаскивать очередной ящик кокаина на одну из лодок, и мое сердце бешено заколотилось, когда я нигде не заметил этого бывшего армейского ублюдка.

Я свистнул парню рядом со мной, заставляя его сменить меня, и побежал прочь через территорию комплекса. Мне просто нужно было проверить, просто убедиться…

Мое сердце бешено заколотилось, и паника пробралась когтями вверх по коже, когда я бежал в лес, а из-за деревьев до меня донесся мрачный мужской смех.

Нет, блядь, нет.

Я приготовил свой клинок, мое сердце бешено колотилось. Я привел ее сюда. Я подверг ее риску. Это была моя ответственность, если с ней что-то случится.

– Кто оставил такую красотку связанной и готовой для меня? Похоже, сегодня мой счастливый день, – промурлыкал Колтен, и яд хлынул в мою кровь.

Я обошел дерево и обнаружил там Колтена, который одной рукой зажимал ей рот, а другой расстегивал свои штаны. Мир замедлился, и я не видел ничего, кроме ярости, жидкой черной смерти, просачивающейся по моим венам и превращающей меня в самого мрачного из монстров, каким я только мог быть.

Я обхватил его рукой за горло, перекрыв доступ воздуха, и вонзил лезвие ему в почку. Его крик был заглушен давлением, которое я оказывал на его горло, но он ударил локтем в ответ, используя какой-то дерьмовый армейский прием, чтобы освободиться.

Он бросился на меня, и мы упали на землю, кровь хлынула из его раны, когда он снял свой собственный клинок с бедра и попытался вонзить его мне в горло. Я дернулся в сторону, и вместо этого нож воткнулся в землю, погрузившись глубоко в нее.

Адреналин запульсировал в моих венах, когда мой кулак врезался ему в ребра, и громкий треск заставил его вскрикнуть. В тот же момент моя рука накрыла его губы, чтобы заглушить звук, и я обхватил его ногами за талию, перевернул нас и толкнул его головой в грязь: его нож был потерян, а мое преимущество восстановлено.

Я занес свой клинок, чтобы закончить работу, но его пальцы сомкнулись на моем запястье, нажимая на какую-то точку, которая заставила меня отпустить его.

Я ударил этого ублюдка кулаком в лицо, когда он попытался перевернуть нас, а затем мои руки вцепились ему в горло, и я понял, что никогда не отпущу. Он вцепился в мои руки, отбиваясь и брыкаясь, в то время как я стиснул зубы и сжимал, пока мои мышцы все сильнее напрягались, и каждая частичка меня отделилась от всего человеческого или морального в моем мозгу. Он боролся до самой последней секунды, но в его взгляде мелькнул страх, когда он, наконец, понял, что я не собираюсь его отпускать. И я, не мигая, смотрел, как жизнь угасает, словно пламя в его глазах, и мои пальцы наконец разжались на его горле.

Я встал, тяжело дыша, размял руки и посмотрел вниз на отброса у своих ног, плюнув на него для пущей убедительности. Никто не имел права прикасаться к Роуг Истон. Это был закон, по которому я жил столько, сколько себя помню. И сейчас он не изменился. И пока я все еще дышу на этой земле, я прослежу что бы так и было.

– Рик, – выдохнула Роуг, и я обернулся, обнаружив, что она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Теперь она увидела меня, неприкрытого и не скованного. Темное создание, которым я был. Чудовище, которое обескровит весь мир ради нее. И по сей день.

Я не обратил на нее внимания, повернулся и прошел прямо мимо нее, чтобы проверить свой груз. Я снова натянул футболку и, надеясь, что никто не заметит новых царапин на моих предплечьях, пошел обратно к мужчинам, грузившим кокаин. Они как раз заканчивали и садились на лодки, так что мне не нужно было здесь задерживаться.

Я сцепил руки за спиной, чтобы скрыть отметины, и выкрикнул им приказы. – Колтен поедет со мной. Доставьте груз на мой новый склад. Я хочу, чтобы его разгрузили до рассвета, и вы все явитесь ко мне в Беллоу-Хилл, когда закончите, чтобы получить оплату, – крикнул я.

До меня донесся хор «да, сэр», и я кивнул, уходя и лавируя между контейнерами, проходя мимо парня, которого я застрелил, и который принадлежал к их команде. Он был бывшим «Арлекином», его бандитская татуировка все еще была на месте на руке. Маленькая птичка нашептала мне, что он сбежал от гнева Фокса после того, как изнасиловал девушку и убил ее парня, но «Мертвые Псы» этого не знали. Он был ложным посланием для Шона, сообщавшим ему, кто именно украл у него все эти наркотики. И это, конечно, был не я.

Получай удовольствие, разгребая это дерьмо, Мальчик Фокси.

К рассвету каждый из тех, кто выполнял для меня эту работу, будет кормить акул далеко от побережья Сансет-Коув. Банда головорезов Колтена жила в Мексике, когда их не перекупали в качестве наемных убийц самые отъявленные ублюдки в США. Я проделал домашнюю работу и знал, чем они занимаются, когда находятся за пределами страны. Они были кучкой животных, убивали женщин, детей, насиловали, воровали, и убивали невинных. Поэтому я купил их время кучей денег, которые планировал вынуть из их карманов сразу же, как только они окровавленные падут к моим ногам. Мне не нужны были свободные концы с болтливыми языками, которые могли бы рассказать правду обо мне Шону Маккензи. И этим уродам давно было пора сдохнуть.

Я вернулся обратно к Роуг, расстегнул ее наручники, взял свой рюкзак и, держа ее за руку в своей, потащил ее вверх по холму. Я чувствовал на себе ее взгляд, но она ничего не сказала, когда мы бок о бок вошли в темноту. И впервые за долгое время я был уверен, что завтра снова взойдет солнце, и моя потерянная девочка снова будет рядом со мной, чтобы наблюдать за его восходом.