Текст книги "Возрождение (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Бэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Она глянула на меня поверх стекол своих очков, её глаза отливали серебром:

– Это точно.

Не произнеся больше ни слова, она отошла от меня и, обогнув машину, снова оказалась на солнце.

Подобно только что наказанному щенку, я послушно поплелась за Айс и резко затормозила позади неё, когда она остановилась напротив наших друзей. Для женщин, их лица были слишком бледными, даже в лучах палящего солнца пустыни. Тело Айс было напряжено, и я приготовила себя к вспышке, которая, я знала, должна была последовать.

Вспышке, которую, однако, мы все заслуживали, и я не меньше всех остальных.

Но, как ни странно, буря прошла стороной, когда она резко распахнула двери фургона и одним взмахом подбородка указала:

– Внутрь. Быстро.

Если бы эти женщины были спринтерами на двадцатиметровую дистанцию, они бы с легкостью победили.

– Не ты, – бросила она, схватив меня за руку, когда я пыталась последовать за своими товарищами – Ты поедешь впереди, со мной. Все остальные, держите свои рты закрытыми, и распахните свои уши. Будьте готовы в любой момент снова надеть эти цепи обратно, если по какой-то причине нам придется остановиться. Всё понятно?

Она захлопнула двери, получив в ответ дружные кивки.

Продолжая сжимать мою руку, хотя и нежно, она повела меня за собой, и, обогнув фургон, распахнула дверь и помогла мне забраться внутрь. Как только я уселась как следует на довольно потертом сидении, она закрыла дверь и обошла фургон с другой стороны.

Затем запрыгнула на водительское сиденье и взялась за руль.  По-прежнему сохраняя молчание, она завела двигатель, включила сцепление и сдала назад, выбрасывая из-под колес машины довольно внушительный фонтан пустынного песка.

Пока мы ехали по изрытым колеям полупроложенной дороги, я сохраняла молчание, но не могла удержаться от того, чтобы украдкой не бросать взгляды на её отточенный профиль и игру её мускулов. Её челюсть была по-прежнему напряженно сжата, а костяшки пальцев выделялись необычной белизной на фоне довольно загорелой кожи, когда она ожесточенно сжимала руль машины.

Мои губы пытались сформировать какие-то слова, но мой рот отказывался произносить их. Слова извинения и взаимных упреков. Обещаний вести себя впредь лучше. Мольбы не отсылать вновь от себя.

Однако мой рассудок знал то, что не желало признавать моё сердце. То, что Айс не была готова услышать эти слова. Что за её гневом скрывалась большая доля страха за моё благополучие, и даже за благополучие других рядом с нами.

Что всё, что бы я ни сказала сейчас, просто разобьется о стену ярости и страха, и останется просто проигнорированным. Вместо этого я просто уселась поудобнее и уставилась на пейзаж, который летел мне навстречу через стекло машины, отчаянно пытаясь не заплакать.

Должно быть, она почувствовала это, потому что спустя несколько мгновений одна рука Айс соскользнула с руля и накрыла мою в нежном переплетении пальцев.

– Я люблю тебя, Ангел, – произнесла она – Никогда не забывай об этом. Что бы не произошло.

– Я не забуду, – прошептала я.

– Хорошо, – убрав свою руку с моей, она снова вернула её на руль. В кабине вновь установилась тишина, но уже успокаивающая тишина из-за того дара любви, который она мне преподнесла в очередной раз.

   *****

Какое-то время мы продолжали ехать в абсолютной тишине, имея в качестве спутника лишь столь же молчаливую пустыню.

Я начала постепенно погружаться в сон, но из желания не упустить ни одной драгоценной минуты, проведенной рядом с Айс, боролась изо всех сил, пытаясь преодолеть это состояние.

Решив, что возможно, музыка поможет мне хоть немного взбодриться, я глянула на панель, но только для того, чтобы увидеть там зияющую дыру как раз в том месте, где по всем правилам должна была увидеть магнитолу.

Слишком многого захотела ... 

Сглотнув, я откашлялась и произнесла:

– Куда... мы едем?

Она бросила на меня быстрый взгляд и снова сосредоточилась на дороге:

– Легальное пересечение границы слишком опасно. Я знаю одно отдаленное место, где вы сможете сделать это с меньшим риском. Мы уже почти доехали, – Айс говорила довольно тихо, но очень твердо и уверенно. Какие бы эмоции не испытывала она в этот момент, все они были тщательно скрыты за надетой каменной маской.

Мой рот безвольно открылся, силясь что-то произнести, но ещё один взгляд моей возлюбленной быстро закрыл его. Я вздохнула и немного сползла вниз по сидению. Мозг, подобно пауку, уже плел хитроумные сети, перебирая один за другим планы того, как достучаться до неё здесь и сейчас. Мне просто нужно было выбрать наиболее подходящий.

– Дерьмо!

Хотя это слово и было произнесено довольно мягко, его оказалось вполне достаточно для того, чтобы мгновенно позабыть обо всех моих мыслях и планах:

– Что?! В чем дело?!

– КПП.

Выпрямившись и наклонившись вперед, я вглядывалась что есть сил в линию горизонта, но самое большее, что мне удалось разглядеть, был отблеск солнечного света на металле. Я перевела взгляд на Айс, потом снова на дорогу:

– Откуда ты знаешь?! – спросила я наконец.

– Я вижу их. Прямо впереди. Примерно в пяти милях от нас. Возможно ближе.

Более пристальное вглядывание против яркого солнца лишь причиняло мне головную боль, поэтому очень скоро я сдалась и просто поверила на слово Айс – что было довольно легкой задачей.

– Это за нами?!

– Точно не знаю, но очень сомневаюсь. Вряд ли кто-то нашел охранников. Скорее всего, они просто установили здесь пост, чтобы ловить нелегалов.

– Что будем делать?!

Её рука скользнула вниз по рулю к оружию, прикрепленному к бедру. Пальцы мягко ослабили ремень кобуры:

– Если я скажу, будь готова бежать.

Её слова, произнесенные потрясающе мягким голосом, вызвали настоящий взрыв адреналина в моём теле, учащенное сердцебиение и дыхание, наполняя мои мышцы живительной энергией. Я расправила плечи и выпрямилась, только сейчас увидев начало того, что оказалось длинной вереницей машин, выстроившихся на дороги впереди нас. Немного в стороне стояла патрульная машина, подсвеченная огнями и освещающая пустыню переливами красного света.

Одна вещь занимала мои мысли, и я посмотрела на свою возлюбленную:

– Айс?!

– Ммм?

– Если эти парни действительно ищут нелегалов, что же тогда они подумают обо мне, англичанке, сидящей в кабине полицейского фургона?! Как-то это не вяжется?

– Да, в этом есть смысл, – ответила Айс, постепенно сбавляя скорость и замедляя ход машины до тех пор, пока она окончательно не затормозилась позади машины, замыкающей этот бесконечно длинный ряд. Айс обернулась ко мне, движения её руки были настолько быстрыми и неуловимыми, что прежде чем я даже успела сообразить, что она делает, моя рубашка была уже наполовину разорвана. Причем каким-то чудесным образом мои груди умудрились остаться при этом прикрытыми.

Ну, почти.

– Так рада видеть меня?! – не смотря на то, что ситуация была достаточно пугающей, я просто не смогла сдержаться. Этот маленький чертик, сидящий внутри меня, выбрал самый извращенный вариант трактовки данной ситуации.

Она одарила меня легкой усмешкой, а затем опять переключила своё внимание на линию машин, выстроившихся перед нами, несомненно пытаясь выяснить загадку появления здесь контрольно-пропускного пункта и оставляя меня ломать голову над загадкой того, почему же моя рубашка вдруг оказалась порванной.

– Ооо! Ты собираешься изобразить из себя именно того человека, за которого тебя собственно и приняла Ниа, да?! Мерзкую свинью, падкую на блондиночек?

Следующий взгляд, которым она меня наградила, был достаточно красноречив:

– Вообще-то, я предотвратила твоё избиение и спасла тебя от тех животных, что сидят сейчас в задней части фургона, но если ты предпочитаешь роль жертвы сексуального нападения, я к твоим услугам, – её улыбка была похожа на оскал хищника, отливающий великолепной белизной зубов.

Необычные ощущения, охватившие мое тело, потрясли даже меня. Однако, времени сосредоточиться на них, не было. Фургон начал постепенно двигаться вперед, приближая нас дюйм за дюймом к нежеланному пункту назначения.

– А как мне себя вести?! – возможно, это и прозвучало слегка кокетливо, но на самом деле я была предельно серьезна.

– Ты поймешь это, когда настанет время! – ответила она, нисколько не церемонясь со мной.

Я ошеломленно уставилась на неё:

– Айс, но ведь я даже не понимаю языка. Неужели ты так сильно веришь в меня?

Она одарила меня всепоглощающим взглядом.

– Всегда.

Я верю, что в жизни каждого человека наступают такие моменты, когда он желает лишь одного – чтобы время остановилось и позволило ему насладиться этими моментами во всём их великолепии.

Для меня это был один из подобных моментов.

   *****

После бесконечного ожидания, во время которого мне уже хотелось рвать волосы на голове от расстройства, и которое порядком поистрепало мои нервы, наконец-то наступила наша очередь. Высокий бородатый мужчина подошел к фургону со стороны водительского места и, нагнув голову вниз, уставился в кабину. Его глаза были скрыты солнечными очками, а рот почти целиком спрятан под огромными, щетинистыми усами, на которых уже появились первые признаки седины. Всё это мешало мне разгадать его намерения.

И всё это, конечно, ещё больше затрудняло выбор дальнейшего поведения. В конце концов, я всё-таки решила изобразить некую смесь вызова и невинности. Невероятное сочетание, знаю, но, по крайней мере, это было именно то, что я использовала с большим успехом в течение всех лет, проведенных в Болоте. В моей ситуации, такой, каковой она собственно и была, мне не составляло особого труда сыграть эту роль. И та легкость, с которой я снова вжилась в неё, без сомнения напугала бы меня, если бы только у меня было время и возможность хорошо обдумать это.

В любом случае, что бы он не увидел во мне, это, должно быть, успокоило его, поскольку, окинув меня лишь беглым взглядом, он пробурчал что-то Айс, и она протянула ему пачку каких-то бумаг. Наверное, документы – решила я.

Он быстро пробежал их глазами, издавая странные звуки, похожие на хрюканье, после чего жестом приказал Айс открыть дверь и выйти из машины. Как только захлопнулась, он снова засунул голову внутрь кабины и прокричал что-то, предназначенное очевидно мне. Но я не имела ни малейшего представления о том, что именно.

Однако я, почему-то, сразу решила, что в любом случае это мне не понравилось бы.

Я чуть не вывалилась из фургона самым нелепым образом, когда внезапно, без всякого предупреждения дверь, о которую я опиралась всё это время, резко распахнулась. Но, к счастью, приземление было мягким. Руки, вовремя поддержавшие меня и предотвратившие моё неминуемое падение, были мне очень знакомы, поэтому я немного расслабилась, когда меня обвели вокруг машины и подвели туда, где выстроились остальные. Все как будто бы ждали чего-то. Или кого-то.

Как они умудрились так быстро обо всем сговориться, я так никогда и не узнала, но была искренне благодарна им за предвидение. Надеюсь, что Айс тоже. Я даже уверена, что она действительно была благодарна им, просто будучи Айс, никогда не говорила об этом.

По крайней мере мне.

Пони и все остальные – даже Ниа, к моему огромному удивлению – смотрели на меня тяжелыми взглядами, лишенными всяких эмоций, изображая каждой унцией своего естества жестоких преступников, которыми они когда-то были. Ухмылка Рио, направленная на меня, была без всяких сомнений заимствована ею у моей возлюбленной.

Офицер прокричал что-то Пони, которая в свою очередь обратилась ко мне:

– Он хочет, чтобы ты указала человека, который сделал с тобой это.

Ну, хорошо, Ангел. Настало время показать шоу. И не перегни палку, а-то мы все окажемся в ещё большем дерьме. 

– Скажи ему, что это произошло во время драки в баре.

Пони перевела, и офицер посмотрел на меня, подозрительно сужая глаза. Я одарила его своим самым "невинным" выражением лица, и помолилась о том, чтобы этого оказалось достаточно. Очевидно, этого было мало.

– Он хочет знать, почему ты лжешь, защищая таких животных, как мы.

– У меня нет причин лгать вам, сэр.

Услышав перевод, он нахмурился и, миновав группу, приблизился ко мне, очевидно намереваясь схватить меня.

Но был моментально остановлен Айс, которая лихо перехватила его, оттолкнув меня назад и прикрыв своей широкой спиной. Что бы она ни сказала ему, заставило его стать ещё более угрюмым, но, по крайней мере, не позволило схватить меня. Я была благодарна ей уже за одно это.

Он высказал своё недовольство весьма грубым тоном, но ухмылка, которая появилась на лице Айс, когда она переводила его реплику, была весьма красноречива:

– Он хочет знать, как кто-то, кто мог бы противостоять целой ватаге мужчин, смог так испугаться, что внезапно начал драться с целой бандой женщин.

Посмеиваясь про себя, я позволила себе тоже небольшую улыбку:

– Передай ему, что ты не защищала меня от них. Ты защищала их от меня.

Один кончик его усов нервно дернулся, когда он услышал перевод. Офицер начал медленно оборачиваться до тех пор, пока все женщины из нашей группы не попали в поле его видимости.

Они все поспешно закивали, а Пони даже сделала один шаг назад, болезненно морщась и потирая живот в том месте, куда я, очевидно, нанесла мощный удар во время моего "боя" в баре.

Он снова оглядел меня, а я посмотрела на него. Мои руки были сжаты в кулаки. Затем он перевел взгляд на Айс, которая кивнула ему, как бы подтверждая сказанное. Его усы снова ощетинились, но на этот раз его рот растянулся в улыбке, которая отливала белизной зубов, сверкающих на солнце. Смех, напоминающий ружейный выстрел, вырвался, казалось бы, прямо из его живота, за ним последовал другой и ещё один, до тех пор, пока он уже не хохотал, вытирая слезы, струящиеся из его глаз от смеха.

Спустя несколько долгих минут, он наконец-то успокоился и с силой хлопнул меня по плечу, бросив что-то Айс. Сжимая в руке наши документы, он вернулся к своей патрульной машине и плюхнулся внутрь, без сомнения с целью получить подтверждение нашей истории у властей.

– Что он сказал тебе? – пробормотала я, используя при этом лишь уголок рта и продолжая пристально глядеть на одного из офицеров, который искоса посматривал на меня, небрежно сжимая в руках довольно внушительных размеров винтовку.

– Он посоветовал мне глядеть в оба, потому что у меня в руках дикая кошка, – ответила она, и её взгляд быстро стёр ехидное выражение с лица молодого мужчины, который тут же вдруг нашел более интересное – не говоря уже о том, что более безопасное – занятие, нежели разглядывать меня.

Я почувствовала, как мои губы растянулись в довольной усмешке, в то время как моя спина непроизвольно и гордо выпрямилась:

– Хм. Дикая кошка?! Ха! Ну, ни такое уж и преувеличение для данного момента.

– Поосторожнее, а-то я и вправду...

Я на неё слегка шикнула, а затем приготовилась к ожиданию. Я прекрасно осознавала, что наступила самая опасная часть игры. Если охранник, которого Айс "убедила" распрощаться со своим фургоном, проснувшись, нашел путь к цивилизации быстрее, чем она это предполагала, тогда все мы должны были оказаться в большой беде, причем довольно скоро.

Однако тело Айс, расположенное совсем рядом с моим, было полностью расслабленно и излучало такое спокойствие и уверенность, что я как обычно постаралась позаимствовать это у неё и изо всех сил попыталась избавиться от своей нервозности, чтобы продолжать придерживаться нашего плана.

Но я не смогла сдержать учащенного сердцебиения, когда офицер наконец покинул кабину патрульной машины и зашагал по направлению к нам, с бумагами в руках и с непроницаемым выражением на лице.

Спустя несколько тягостных и мучительных моментов, на протяжении которых перед моими глазами прошла вся моя жизнь, каждый раз заканчиваясь ещё более ужасно, чем в предшествующем варианте, он наконец-то протянул бумаги Айс и пропустил нас через контрольно-пропускной пункт. Перед тем как уйти, он ещё раз посмотрел на меня и засмеялся, качая головой.

Я сделала над собой усилие, чтобы сдержать облегченный вздох, когда он зашагал прочь, а Айс открыла задние двери фургона, жестом приглашая остальных внутрь. Ниа была похожа на полоумную, расплываясь в безумной улыбке при мысли о том, что мы сумели провернуть это дело.

Остальные внешне тоже мало отличались от больных.

   *****

– Ну, и куда мы направляемся теперь?! – спросила я как можно небрежнее, в то время как содержимое моего мочевого пузыря пыталось найти выход наружу хотя бы через уши. Мои груди тоже были сильно недовольны, с того самого момента, как от рубашки, бывшей некогда их единственной защитой, уже не было ровным счетом никакой пользы.

Назвать то, по чему мы ехали "дорогой" значило бы оскорбить все остальные, существующие где-либо дороги. Фургон скакал по кочкам и те стонали под ним, как и много лет назад – в те времена, когда Президентом был Рузвельт.  Тедди Рузвельт.

Она бросила на меня быстрый взгляд, а затем снова сконцентрировала своё внимание на изрытой колеями дороге:

– В горы. Слишком опасно пытаться пересечь границу сейчас. Вы все останетесь со мной, но только до тех пор, пока я не придумаю что-нибудь получше.

Хотя мне безумно хотелось кричать от радости, я знала, что подобная вспышка с моей стороны не получит никакого одобрения. Поэтому я ограничилась улыбкой, прекрасно сознавая, что она точно заметит её, пусть даже и казалось, что её взгляд был устремлен прямо перед собой:

– Не могу сказать, что огорчена этим, – тихо произнесла я, желая, чтобы она услышала правду, хотя и была уверена, что она её уже знает.

– А я могу, – также тихо ответила она.

Хотя, этот ответ и не был для меня неожиданностью, я не могла даже предположить, насколько сильно ужалят эти произнесенные так спокойно слова.

– Айс...

Её имя сорвалось с моих губ само по себе, совершенно неосознанно, но, произнеся его, я не стала сожалеть об этом.

– Нет, Ангел, – она подняла руку, призывая меня к молчанию, а затем снова положила её на руль. Затем вздохнула, и её плечи немного поникли, но в следующий момент вновь гордо расправились – Это дело, которым я сейчас занимаюсь ... оно самое опасное из всего, что мне приходилось делать прежде. Не столько для меня, сколько для всех нас. Я работаю одна. Всегда одна. Даже сейчас. Особенно сейчас.

– Но те полицейские?!

Она рассмеялась, но в её смехе не было радости:

– Мертвы.

Я задохнулась от ужаса:

– Оба?!

– Оба.

– Как?

Её челюсть дернулась от гнева, а под кожей начали пульсировать мышцы:

– Они послушали кое-кого, кому я просила не доверять. И уехали, не предупредив меня, а когда я добралась туда ... – Она снова вздохнула. – Я уже ничего не могла сделать.

– Но ведь они были полицейскими!

Она повернулась лицом ко мне:

– Ангел, полицейские умирают также легко, как и все остальные.

– Знаю. Но я имела в виду... Власти теперь предпримут какие-то меры, ведь так?

В ответ вновь прозвучал этот ужасный, безрадостный смех:

– Едва ли. Они были точно такими же пешками, как и я. Всего лишь маленькие оловянные солдатики в их собственной войне с Организованной Преступностью и правительственной коррупцией. Одни из сотен им подобных.

Я не винила её за ту горечь, которая сквозила в её словах. Да и как я могла?! Каждое произнесенное слово было чистой правдой.  Но ...

– Айс, ты не пешка.

Она фыркнула:

– Я? Конечно, пешка.

Я почувствовала, как моя собственная челюсть напряглась, а руки сжались в кулаки с силой, достаточной для того, чтобы ногти впились в ладони:

– Но только не для меня.

Она открыла рот, чтобы возразить, но я тут же оборвала её:

– И не для тех женщин, которые сидят сейчас в кузове этого фургона. Возможно, мы не являемся столь важным звеном в общей цепи, как правительство, но, черт побери, мы тоже что-то значим.

Выражение её лица не изменилось, но я заметила, как тяжело она сглотнула.

– Ангел, – наконец ответила она, и её голос прозвучал подозрительно хрипло – ты значишь всё.

Если я ещё и хотела добавить какой-то аргумент к уже сказанному, то её слова разоружили меня также легко, как если бы я выступила против неё с ружьем в руках. Слова застряли у меня в горле, оставив осадок, который помогла смыть соль моих слёз.

   *****

В конце концов, фургон всё же остановился напротив небольшого, деревянного домика. С плоской крышей и узкими отверстиями, служащими очевидно окнами, он больше напоминал бомбоубежище, нежели дворец. Но поскольку бездомные не обладают привилегией быть разборчивыми, я просто назвала это "домом" и остановилась на этом.

С чувством глубокого облегчения, я открыла дверь машины и соскользнула на землю, присаживаясь на корточки, чтобы хоть немного размять сведенные судорогой ноги. Громкое пощелкивание, напоминающее выстрелы из пистолета, прозвучало благодарным ответом моих бедных колен на сие действие. Я распрямилась и встала на ноги, наблюдая за остальными женщинами, проходящими мимо. Они выглядели очень несчастными. Примкнув к самому концу строя, я так же, как и остальные, терпеливо ждала, пока Айс доставала ключи и открывала дверь в дом.

Мы вошли внутрь подобно послушным школьникам, старающимся остаться на хорошем счету у директора школы, у которого хорошего счета вообще не бывает.

Внутри было довольно прохладно, тускло, но помещение носило отпечаток, присущего Айс почти идеального порядка:

– Садитесь.

Четыре тела метнулись, несясь со скоростью, превышающей скорость света, к единственной маленькой кушетки, стоящей в небольшой гостиной комнате, где и утрамбовались подобно селедкам в бочке. Мы с Айс были единственными, кто остались стоять в этой "музыкальной игре со стульями".

Пони открыла рот, намереваясь что-то сказать, но поспешно закрыла его, заметив поднятую руку Айс.

– Тихо.

Подойдя к небольшому столу, стоящему по соседству с кушеткой (и вызвав этим действием волну дрожи у разместившихся там), Айс подняла сотовый телефон, лежащий на столе, открыла его и нажала всего на одну кнопку. Поднеся телефон к уху, она прикрыла глаза и в течение долгого времени стояла неподвижно, вслушиваясь.

– Они в безопасности... Да... Хорошо.

Отключив телефон, она опустила его обратно на стол и прошла в другой конец комнаты. Её глаза были по-прежнему закрыты. Её гнев отражался лишь в плотно сжатой челюсти и в положении плеч, но я могла видеть, как внутри неё продолжается невидимая борьба. Борьба за то, чтобы заставить себя не наброситься на нас, не сделать того, о чём она позже может очень сильно пожалеть; не сделать этого вопреки сильному желанию собственного тела, которое требует от неё именно таких действий.

Когда она, наконец, открыла глаза, они светились каким-то сверхъестественным спокойствием, которое очень разилось с импульсами, посылаемыми её телом. И это пугало нас, включая меня саму, еще больше.

– Вы останетесь со мной до тех пор, пока я не найду для вас безопасного способа пересечь границу. Потом вами займется Монтана. А до этих пор, – и вот она улыбнулась; одной из тех улыбок, которые сжимают ваши кишки, превращая их в крошечный комок, и от которых стынет в жилах кровь – вы принадлежите мне. Это означает – вы делаете только то, что я скажу, когда я скажу и как я скажу это делать. Я достаточно ясно выражаюсь?

Все, за исключением Ниа (спаси её Бог), поспешно закивали.

Глаза Айс сузились:

– Какие-то проблемы?

– Да, – тут же выпалила Ниа. Я даже не знала, аплодировать ли её храбрости или же оплакивать её безрассудность – Почему ты вообще пытаешься изображать из себя какого-то повернутого на психологии-инструктора? Я имею в виду, да, мы ошиблись. И что из этого?! Как будто ты сама никогда не делала ошибок.

Снова промелькнула эта улыбка; темная и опасная:

– Да. Я сделала их очень много.

– Например, вправляя мозги дерьму, вытащенному из исправительной тюрьмы, – пробормотала Пони ели слышно. В ответ на это она получила удар локтем под ребро и хмуро уставилась на Криттер.

– Ну, и в чём тогда проблема?

Представляя себе состояние моей возлюбленной, разрывающейся на миллион частиц от усилия сдержать свой гнев, я рискнула вмешаться:

– Проблема, Ниа, в том, что эта "ошибка" могла стоить нам всем жизни, или, по меньшей мере, свободы. Айс очень сильно рисковала, вытаскивая нас оттуда. Даже больше, чем ты думаешь. А теперь, из-за того, что мы не можем безопасно пересечь границу, чтобы вернуться назад, мы можем стать для неё настоящей обузой в выполнении очень важного задания, которое она должна сделать, и можем вовлечь всех нас в ещё большую опасность. По-твоему это недостаточно большая проблема?

Откинувшись назад, она скрестила руки на груди:

– Я просто спросила.

Я вздохнула:

– Знаю, Ниа. И мне жаль, что я повысила голос. Просто... ты должна понять, что мы не играем здесь в какую-то игру. Человек, с которым Айс приходиться иметь дело очень, очень опасен. Он убил много людей, и пытался убить её саму. Дважды.

Глаза Ниа расширились, и с её лица исчезло выражение угрюмости. Я поняла, что мне удалось достучаться до неё. Закусив губу, я решила сделать ещё один рискованный шаг, который должен был либо убедить её окончательно, либо окунуть меня в ещё более горячую атмосферу, нежели та, в которую я уже ступила. Либо получить в результате и то и другое.

Развернувшись, я подошла к своей возлюбленной и подарила ей слабую улыбку, глазами умоляя её довериться мне. Когда её тело немного расслабилось от сильного напряжения, я протянула руку и мягко вытащила край рубашки, заправленный в её штаны, обнажая её живот и шрамы, которые теперь там обосновались.

– Это не игра, Ниа. Это реальность.

Лицо Ниа побелело от ужаса, когда она словно завороженная, не мигая, смотрела на узоры шрамов, уродливо украшающих тугую кожу и мускулы. Узоры, которые рассказывали свою собственную историю о жизни женщины, носящей их.

– Теперь ты понимаешь?

Она поспешно кивнула:

– Да.

– И ты будешь делать всё, что скажет Айс, не задавая лишних вопросов и не выражая своего отношения к этому?

Она снова кивнула.

– Хорошо.

Улыбнувшись своей возлюбленной, я осторожно заправила её рубашку назад, заботясь о том, чтобы расправить все швы так, как они лежали прежде, чем я посмела их потревожить.

– Спасибо, – прошептала я, поймав удивленную вспышку гордости в её глазах. Затем я обернулась и вернулась обратно к группе, все представители которой уставились на меня с открытыми ртами.

Они смотрели на меня как на полоумную, которая вот теперь уж окончательно съехала с катушек; так, будто бы я вошла в клетку с медведем с палкой в руках и умудрилась выйти наружу. Возможно, в некотором смысле, всё так и было.

Последовала довольно продолжительная пауза, пока Криттер, наконец, не отважилась нарушить тишину. Она прочистила горло:

– Ну и... что теперь?

Раздался негромкий звон, это Айс бросила Криттер ключи:

– Моя машина стоит на заднем дворе. Вы с Рио поедите в город, и немного пополнить запасы – одежда, еда и т.п. Рио знает дорогу. Съездите, возьмёте всё необходимое и вернетесь сюда. Никаких лишних остановок, понятно?

– Ясно, – вставая, кивнула она, и, прихватив с собой Рио, покинула дом.

Айс перевела свой взгляд на Пони:

– Я хочу, чтобы ты пошла во двор и разобрала этот фургон так, чтобы его было невозможно узнать. Все инструменты лежат там, на полке, позади дома. Возьми с собой Ниа. Самое время ей поучиться делать что-то, вместо того, чтобы без надобности открывать свой рот.

– Будет сделано.

Ниа, в свою очередь, очень хорошо запомнила преподанный ей урок и послушно последовала за Пони, не произнеся ни единого слова.

– Мне... пойти с ними?

– Нет. Ты останешься со мной. Мне нужно кое-что сделать.

Я последовала за ней в комнату, которая могла быть только её спальней, и усмехнулась, когда она начала расстегивать свою рубашку:

– Отлично! Думаю, на эту работу я соглашусь!

Секундой позже мне в лицо полетела снятая рубашка.

– Позже, дикая кошка. Вначале мы должны позаботиться об одном деле.

– Первым делом работа, и только потом удовольствие, да? – вздохнула я, усмехаясь и натягивая через голову рубашку. При этом я не упустила предоставленной мне возможности сделать глубокий вдох и втянуть в себя её аромат, впитавшийся в ткань. – Ну, хорошо. Думаю, я справлюсь. Если это будет стоить обещанного "позже".

Я даже не успела моргнуть, прежде чем оказалась в объятиях шестифутовой полуголой женщины. Мои губы были захвачены в плен поцелуем, заставившим все мои чувства и мысли, вырвавшиеся из под контроля, пройти путь, напоминающий настоящие "американские горки".

Когда она наконец отпустила меня, её глаза самодовольно светились.

– Как, говоришь, меня зовут? – спросила я, шутя лишь наполовину.

Издав легкий смешок, она выпустила меня и отошла в сторону, чтобы закончить процесс переодевания. Я наблюдала за ней с нескрываемым удовольствием.

О, да! Это стоило того.

   *****

Я ерзала на месте, перемещаясь из стороны в сторону и пытаясь держать ноги как можно дальше от пустого пластикового стакана, перекатывающегося взад-вперед по днищу движущейся по ухабистой дороге машины. На пластике виднелись следы, оставленные зубами; зубами человека, который был уже мертв.

Было просто жутко смотреть на что-то столь безвредное, как обычный пластиковый стакан с остатками пролившегося кофе.

Он был жив, когда пил из него. 

От недосыпа и сверх напряжения меня посещали просто сумасшедшие мысли.

А теперь он мертв. 

Мой воспаленный, усталый мозг отчетливо рисовал портрет мужчины, восседающего в этом же самом автомобиле и допивающего остатки кофе, прежде чем швырнуть опустошенный стакан на пол, даже и не задумываясь о том, что, возможно, это последний стакан, из которого он когда-либо пил.

Всё это время я продолжала дрожать, моё тело ощущало сильнейшее напряжение. Как же болезненно!..

– Ты в порядке?

Рука, скользнувшая по моему бедру, заставила подпрыгнуть на месте. Я чуть не выскочила из собственной кожи, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы унять бешеный стук в груди и успокоить сердце:

– Ой! Прости. Ты меня немного напугала.

– Вижу. В чём дело? Этот стакан там внизу пытался тебя укусить или что?

Я попыталась рассмеяться, но у меня не вышло ничего сколько-нибудь похожего на смех. Сказать по правде, в этот момент я почувствовала себя довольно глупо и грубо раздавила болтающийся под ногой стакан, отгоняя тем самым странные, крутящиеся в моей голове мысли:

– Думаю, я немного переутомилась. Слишком мало спала прошлой ночью.

– Ясно, – ответила она, лишь на мгновение оторвав внимание от дороги, однако успев, прежде чем вновь переключиться на вид, открывающийся за ветровым стеклом, бросить быстрый взгляд на смятый стакан, затем на меня, – Я постараюсь всё сделать так быстро, как только смогу. А потом мы вернемся, и ты сможешь отдохнуть, хорошо?