Текст книги "Мятежный рыцарь"
Автор книги: Сюзанна Баркли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава четырнадцатая
– Может, ваша мысль не столь уж удачна? – вслух размышлял Говейн, ведя ее по каменному мостику к горячим родникам.
– Но почему? Пока вы моетесь перед едой, я вам кое-что расскажу.
– Я зажгу еще факел, – сказал он. Темнота пещеры создавала уж слишком интимную обстановку, и Говейн опасался, что не выдержит.
– Лучше свечи. Я вчера принесла их сюда. – Элис вытащила из углубления в стене две толстых свечи. – Они из воска. Я везла их настоятельнице монастыря. А вот полотенца.
Говейн нервничал, словно невеста-девственница. А Элис тем временем суетилась, готовя ему все для мытья. Она зажгла свечи и укрепила их с двух сторон заводи, полотенца положила у кромки воды.
– Все готово, – заявила она.
У Говейна свело низ живота. Может, в воде ему станет легче? Он прошел к пологим камням, где было не так глубоко.
Элис уселась неподалеку, обхватила ноги руками и положила на колени подбородок.
– Я хотела вам рассказать…
– Вы собираетесь смотреть, как я буду раздеваться?
Она покраснела и повернулась к нему спиной.
– Простите… Скажите, когда можно будет повернуться.
Говейн сбросил одежду и окунулся в воду. Надо поскорее вымыться и бежать отсюда, пока он еще хоть как-то владеет собой!
– Можно? – раздался голос Элис.
– Да. – Говейн сжал зубы.
Она смотрела широко раскрытыми глазами на его обнаженную грудь. У Говейна пересохло во рту.
– Так что вы хотели рассказать? – с трудом произнес он.
– Ой, Говейн! Вы такой красивый… как языческий бог!
Ее неприкрытая страсть вызвала у него ответный жар.
– Вам не следует этого говорить, Элис!
– Почему? Это же правда. – Она склонила голову набок. – Вам не нравится, что я нахожу вас привлекательным?
– Конечно, нравится, но… просто…
Улыбка исчезла с ее лица.
– Вам не хочется связывать себя с такой, как я, – прошептала она.
– Ничего подобного! – Забыв обо всем на свете, он протянул к ней руку.
Она встала на колени у края заводи и дотронулась пальцами до его ладони. И тут же между ними словно пронеслась огненная искорка. Элис ахнула, а Говейн отшатнулся. Он увидел, что рука у нее обнажена.
– Элис, где ваши перчатки?
– Я сняла их, когда мы месили тесто. И вот что я хотела вам сказать. Сегодня я попробовала следующее: когда кто-то касался меня, я, вместо того чтобы окунуться в ощущения этого человека, старалась замкнуться на своих чувствах.
– Замечательно, – сдержанно сказал Говейн.
– А когда мы на кухне месили тесто, то и касалась руками Бетт и Вельмы. Сначала мне было неприятно, но потом я привыкла. Думаю, на мою чрезмерную чувствительность повлияло то, что меня слишком оберегали от общения с другими людьми. Когда кто-нибудь до меня дотрагивался, я ожидала худшего, и это обостряло мою восприимчивость. Но знаете, что самое чудесное? – Элис вся светилась от возбуждения.
– Что же?
– Мы с вами можем быть вместе!
Элис, – Говейн уперся коленом в камень и обнял ее за плечи. Он ждал, что она вздрогнет или отпрянет, но этого не произошло. Она с восторгом глядела ему в глаза. – Элис, я…
Она наклонилась и поцеловала его. Осмелев, Говейн просунул язык между ее полуоткрытых губ. Если ей это будет неприятно, то дальнейшее невозможно, подумал он.
У Элис от неожиданности перехватило дыхание. Но это прикосновение так приятно волновало… Она вся таяла от тепла, разливавшегося внутри.
– Еще! – прошептала она.
На этот раз она без удивления встретила его поцелуй, и их языки сплелись. У Элис закружилась голова, но она не оттолкнула Говейна.
– Элис, – прерывисто дыша, проговорил он, – вам… лучше уйти.
– Нет! – Она обняла его за скользкую мокрую шею, провела руками по голой спине. Ее словно пронзила молния. Охваченная желанием, Элис прошептала: – Я хочу прижаться к вам. – Она наклонилась и… упала в воду.
Он поймал ее за талию.
– Вы вымокли!
– Неважно! – Она прильнула к нему, злясь на шерстяное платье, прилипшее к телу.
– Элис, мне кажется…
Но она зажала ему рот поцелуем. Тело девушки дрогнуло – она попыталась развязать шнурки на платье.
– Что вы делаете?
– Снимаю его!
– Что?! Нет, нельзя! Кто-нибудь сейчас появится…
– Все в большой пещере. Помогите мне! – Она умоляюще посмотрела на него.
Говейну было достаточно бросить всего один взгляд на ее затуманенные страстью глаза, чтобы понять: он пропал.
– Я тоже хочу этого, любимая, но нам лучше подождать. Вот в Малпасе…
Она помотала головой.
– Я не хочу ждать. Пожалуйста!.. – Дрожащими руками Элис провела по его липу. – Я знаю, что нужна вам. А вы нужны мне еще больше. Пожалуйста…
Говейн вздохнул. Желание уступить боролось с необходимостью оберечь эту девушку. Вдруг после их соития она забеременеет, а с ним что-нибудь случится? Он знал, что она никогда не бросит свое дитя, как Бланш бросила Энид, но его ужасала сама мысль о том, как Элис будет жить без него с ребенком на руках.
– Стойте спокойно, пока я развязываю шнурки. – Говейн расстегнул застежку от воротника до талии и увидел тонкую нижнюю сорочку. Элис попыталась освободиться от мокрого платья. – Давайте я помогy, – сказал он и прежде всего снял с нее головной убор. – Я мечтал распустить ваши полосы, чтобы они разметались по постели. Но с этим придется подождать.
Он ухитрился стянуть с нее платье, и оно исчезло под водой.
– Что вы наденете потом? – пробормотал Говейн.
– Найду что-нибудь. – Элис слегка прикусила ему губу, а он застонал, обхватил ее за талию и опустил в воду.
Она скользнула вдоль него и обвила руками за шею. Твердые мышцы Говейна напряглись, ощутив ее мягкое тело. Их разделяла лишь тонкая сорочка.
Элис была как в лихорадке, сердце готово было выскочить из груди. Но ничто больше ее не пугало, все было волнующим и захватывающим. Она запустила обе руки ему в волосы и поцеловала, вложив в поцелуй всю свою страсть.
Говейн постепенно терял самообладание под разрушительным натиском Элис, в котором слились воедино смелость и беззащитность. Она была, разумеется, неопытна, но природный дар этой невинной девушки жертвовать собой возбуждал больше, чем уловки опытной куртизанки.
Она удивленно охнула, когда он взял в ладонь ее грудь. Ему хотелось не только потрогать упругий холмик, но и увидеть его. Хотя с этим придется подождать до того времени, когда они окажутся за закрытой на ключ дверью.
Элис вскрикнула – умелые пальцы Говейна стали пощипывать сосок. Желание, острое, беспощадное, пронзило ее насквозь.
Говейн посадил Элис на покатый камень. Она решила, что с любовными ласками покончено, и прильнула к нему.
– Говейн, пожалуйста, не оставляйте меня одну.
– Ни за что. – Он опустился перед ней на колени, одной рукой придерживая ее голову, а другой лаская грудь. Элис казалось, что она сейчас лишится рассудка.
Говейн неожиданно сжал пульсирующий сосок губами. Удовольствие, охватившее Элис, было таким удивительным, что она вся изогнулась и, вцепившись ему в волосы, притянула поближе. Волны чувственности захлестнули ее.
Рот Говейна переместился на другой сосок. Элис таяла от восторга. Говейн просунул руку под подол сорочки, провел мозолистыми пальцами по колену, вверх по ноге и между ног. Она интуитивно раздвинула ноги, мучительно ноющее тело замерло в ожидании.
Он осторожно коснулся ее, и она вздрогнула.
– Элис, любимая! Я сделал вам больно? Она тихонько застонала, не открывая глаз.
– Любовь моя, не закрывайте глаза, – попросил он. – Я хочу видеть ваш взгляд.
Элис приподняла веки. Черты лица у Говейна заострились, зрачки расширились, ноздри раздувались. Было в нем что-то необузданное, первобытное. Но глаза его светились нежностью.
– Говейн! – Элис обняла его. – Я хочу принадлежать вам.
– Я рад этому и хочу того же. – Его прикосновения были ласковыми и осторожными, но она ощущала еле сдерживаемую им кипучую страсть.
Вихрь их общих чувств закружил Элис, она вскрикнула, но ее крик был заглушен опьяняющими поцелуями Говейна.
Когда наплыв чувств ослаб, Элис прижалась лицом к его груди.
– Вам хорошо, любимая?
Неужели она – его любимая? А сама любит ли? Мысль потрясла Элис. Слишком рано говорить о любви.
– Мне хорошо. А вам?
– И мне, – хриплым голосом ответил он.
Элис наблюдала повадки племенных лошадей и даже при своей невинности поняла, что он остался неудовлетворенным, а она – девственной.
– Но почему? – вырвалось у нее.
– Я не хочу оставить вас с ребенком.
Это из-за Энид, подумала Элис.
– А я смогу… доставить вам такое же удовольствие, как вы мне?
Он усмехнулся.
– С меня пока хватит и той радости, что я уже получил от вас.
– Мы будем спать сегодня вместе?
– Нет. – Он поцеловал ее. – Мы не сможем сомкнуть глаз, а нам обоим необходимо отдохнуть перед дорогой. – Он перестал улыбаться. – Элис, будет лучше, если я оставлю вас у фермера Дональда. Он отвезет вас в Ньюстед или к вашей семье, как захотите…
Она прижала пальцы к его губам, заставляя замолчать.
– Нет. Я не расстанусь с вами. Никогда!
– Я боюсь подвергать вас опасности.
– Со мной ничего не случится, а вы одержите победу.
Когда они окажутся за стенами Малпаса, она найдет способ послать весточку отцу. Гарет Соммервиль не потерпит несправедливости. Он не только сделает так, что Ранульф заплатит дорогой ценой за свои проступки, но и позаботится о том, чтобы новый хозяин Малпаса не подвергся наказанию.
Путешествие в Малпас заняло три дня и оказалось не таким трудным, как предполагал Говейн. Он разделил людей на небольшие группы. В каждой рядом с повозкой ехали несколько воинов, переодетых фермерами. Для отрядов Ранульфа это должно было выглядеть безобидной поездкой крестьян с семьями на базар. Сам Говейн с основными силами продвигался по лесу, прячась за деревьями.
Ночью они разбивали лагерь в лесу, наскоро ели и спали. Хуже всего переносили дорогу дети, для которых новизна поездки быстро сменилась усталостью. Элис, как могла, развлекала их сказками. Оказалось, что она всем нужна. Именно к ней обращались, когда надо было устраиваться на ночлег или решить, что кому делать. Мей это ужасно раздражало.
Когда впереди показались черные вершины гор, окружавших Малпас, Говейн вздохнул с облегчением. Этой ночью они разбили лагерь на плоскогорье в двух милях от горного перевала, ведущего к Малпасу. Женщины и дети должны были остаться здесь и ждать итогов сражения. Все были взволнованны, и почти никто не мог уснуть. Сразу после полуночи военный отряд Говейна отправился к башне.
За час они добрались до дороги к Малпасу. Резко похолодало. Ветер, дующий из скалистых ущелий, принес снег. Их окружала дикая местность, со всех сторон высились горы с острыми вершинами. А впереди, среди отвесных скал, вилась труднопроходимая тропа – единственный подход к крепости.
Говейн внимательно смотрел на черные башни. Крепость была практически неприступна.
– Только бы взять ее! Тогда нас оттуда не выгнать, – сказал Говейн и опытным взором еще раз оглядел свой отряд.
Двадцать ветеранов французской кампании были переодеты в зеленые с золотом ливреи слуг Ранульфа. На некоторых ливреи едва налезли, но вряд ли охрана Малпаса но заметит. Другое дело – повозки: их-то осмотрят внимательно.
Развернув коня, Говейн объехал строй. Первым фургоном управлял Бертрам. Под зеленым плащом с гербом де Креси блесну-пи кольчуга и длинный меч.
– Бертрам, убери подальше оружие. Где ты видел кучера с мечом?
Бертрам с мрачным видом затолкал меч под сиденье.
Говейн проверил, крепко ли привязаны мешки с зерном, плотно ли заткнуты бочки с элем. Затем поднял закованный в броню кулак, давая знак отряду двигаться вперед. Они медленно поднялись вверх по опасной узкой тропе, вырубленной в скале, и остановились на узком выступе напротив ворот башни.
– Остановитесь и скажите, кто вы, – раздался юношеский голос.
Сквозь бойницы было видно, что сторожку освещает всего один фонарь, а свет от него падает на единственный круглый шлем.
– Это малпасская башня? – крикнул Говейн, радуясь в душе, что охрана, как он и ожидал, невелика.
– Да. Кто вы?
– Сэр Артур из Хемпа с обозом продуктов, – ответил Говейн.
– Так я вам и поверил! На обоз напал разбойник Говейн со своей бандой.
– Да, напал, но наш доблестный господин отбил обоз и послал нас сюда.
– Да ну? – Стражник наклонился вперед. – Черт, в таком случае все будут только рады.
– Тогда опусти мост.
– Без приказа начальника Уилла Гулливера не могу.
– Так позови его! Я не собираюсь мерзнуть здесь всю ночь.
– А он не велел его будить.
– Если нам придется долго ждать твоего начальника, мы откроем бочонок с элем и промочим глотки, – прорычал Говейн.
Стражник облизал губы.
– Чего ты ждешь? Иди! – И Говейн осыпал его ругательствами.
Юноша скрылся из виду, и потянулись томительные и тревожные минуты ожидания. Говейн мысленно представил себе, как в это самое время Дарси с тридцатью воинами карабкается по другой стороне отвесной скалы. Если их обнаружат до того, как Говейн с обозом въедет во двор башни, то весь отряд Дарси перережут, словно овец в загоне.
Наконец запрыгали огоньки факелов, и на Говейна уставилось сердитое краснощекое лицо.
– Поднимите шлем, чтобы я увидел, кто хочет войти сюда в такой поздний час, – проворчал начальник гарнизона. Вид у него, к сожалению, был совсем не сонный.
– Вы меня не знаете. – Говейн поднял забрало. – Лорд Ранульф нанял меня недавно.
Начальник гарнизона еще что-то проворчал и потер подбородок.
– Я впущу вас, но за вами будут зорко следить. Я должен убедиться, что тут нет подвоха.
Деревянный подъемный мост со стуком опустился на землю, и обоз проехал внутрь. Говейн хорошо помнил Малпас, так как мать часто брала его в столь любимый ею уголок. Здесь ли она? Смотрит ли на него сейчас и из какого окна?
Они проехали под железными зубьями решетки, затем повернули направо и двинулись по узкому проходу на виду у двух караульных с луками в руках. Обоз миновал вторые ворота и въехал во внутренний двор.
У Говейна был напряжен каждый нерв. Ом оглядел двор крепости и насчитал дюжину воинов. Одни были в помятой после сна одежде, другие натягивали кольчуги. И у всех были мечи. Жаль… Затем удача улыбнулась им – со стороны задней части крепости по проходу на стене пробежала горстка людей. Они указывали пальцами на повозки, выстроившиеся во дворе. Возможно, они покинули сторожевые посты у задней стены, а это означало свободный путь для отряда Дарси.
Говейн соскочил с лошади и снял шлем.
– Счетные палочки! – рявкнул Уилл Гулливер и протянул руку, с жадностью оглядывая мешки с провизией, явно прикидывая, что из этого можно выгодно продать, а выручку прикарманить.
Говейн отдал ему палочки, а сам, опустив голову, привалился к фургону.
– Развяжите веревки, – произнес Гулливер, произведя, наконец, подсчет. – Посмотрим, что прислал его светлость.
Говейн развязал веревки, стягивающие мешки с мукой.
– Будете пересчитывать? – лениво поинтересовался он.
– В полночь и в снегопад? – Гулливер помотал головой.
– Лорд Ранульф говорил мне, что вы очень аккуратны в таких делах, – на всякий случай, чтобы отогнать от себя подозрения, заметил Говейн.
– Он так сказал? – Начальник гарнизона довольно улыбнулся.
– Он также велел мне стоять рядом с вами и потом сообщить ему обо всех расхождениях в счете.
Гулливер помрачнел.
– Если что-то пропало из прошлого обоза, то виноваты возчики.
Говейн почувствовал себя увереннее и стал снимать веревки с другого фургона. Ему было важно развязать весь груз.
– Это займет всего пару часов.
– Часов? – Гулливер посмотрел на черные тучи, откуда падал снег.
А Говейн прошагал к третьей повозке, развязал веревки и вытащил из-под сиденья бочонок.
– Чуть не забыл… Лорд Ранульф прислал бочку французского вина для…
– Тише! – Гулливер выхватил у Говейна бочонок и оглянулся на толпившихся людей.
– Правильно, – Говейн кивнул в сторону первой повозки. – Начнем?
Уилл Гулливер прижал к себе бочонок и облизал губы. Прищурив похожие на бусинки глаза, он сказал:
– Вы небось устали после долгого пути. Отдохните, а с пересчетом можно подождать.
Говейн усмехнулся. Спасибо Элис за то, что напомнила ему про вино.
– Думаю, что после сна я буду более внимательным, – ответил он.
Гулливер тут же крикнул:
– Джон, быстренько покажи сэру Артуру и его людям, где они могут отдохнуть до утра.
Говейн откашлялся.
– Я ценю ваше гостеприимство, но мои люди останутся здесь.
– Где здесь?
– У фургонов, конечно. – Говейн понизил голос. – Возчики ненадежны и вполне могут удрать, прихватив продукты. Как потом мы с вами будем объясняться с милордом?
– Дело ваше. Эй, вы, возвращайтесь на свои посты! – крикнул он воинам, стоящим в проходах на стене.
Именно в этот момент Говейн заметил знакомую фигуру, мелькнувшую около казарм. Дарси здесь!
– Не выпьете ли со мной чашу вина перед сном? – предложил Гулливер.
– С удовольствием, вот только расставлю своих людей, – ответил Говейн.
– Они и без вас справятся. Впрочем, поступайте, как хотите. – С этими словами, прихватив бочонок с вином, начальник гарнизона зашагал прочь со двора в сопровождении парня, несшего факел.
– Все прошло гладко, – послышался тихий голос Лэнга Гиба.
– Мы еще не победили.
Говейн со своими людьми стал расставлять повозки вдоль конюшен, под тень крыши. Шесть человек воткнули в землю факелы, отгородив таким образом фургоны, и встали около них. В мерцающем свете было трудно разглядеть, что делается в повозках за спиной охранников.
А там происходило следующее. Как данайцы повыскакивали из живота коня, привезенного ими в дар Трое, так и люди Говейна вылезли из мешков, лежавших на дне повозок, и спрыгнули на землю.
– Черт, я думал, что задохнусь, – проворчал Ральф, разгибая спину. – Неужели вам было так необходимо болтать с…
– Заткнись! – Говейн пригнул Ральфа к земле. Как раз в этот момент один из стражников Малпаса проходил мимо.
– Стой, кто идет? – крикнул стражник, заподозрив неладное. Он остановился около повозки и нацелил свой меч в перепачканный мукой живот Тома Рива.
Говейн застыл. Он увидел, как Уилл Гулливер остановился на середине двора и обернулся.
Обман был обнаружен.
Крик эхом прокатился по горам. И началось!
Боже, сохрани и помилуй! – с закрытыми глазами молилась Элис, и ее молитву подхватили десятки других женщин. Им ничего не оставалось делать, как, сбившись в кучу, в ужасе прислушиваться к доносившемуся откуда-то с гор лязгу оружия, отдаленным воплям и крикам.
Элис обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Она боялась не за себя. Если нападение на Малпас не удастся, то фермер Дональд должен доставить женщин и детей в Ньюстед. Но что будет с Говейном?
Именно теперь Элис поняла, что любит его.
– Ангел! – Энид бросилась в ее объятия. На мгновение страх ребенка окутал ее черной пеленой, но она с этим справилась.
– Сейчас придут плохие дяди. Слышишь? – в ужасе закричала Энид.
– Они нас не тронут. Твой папа их накажет.
– Накажет? – Энид привалилась к плечу Элис, – Пожалуйста, расскажи сказку.
– Лучше я спою тебе песенку. – И Элис стала напевать церковный гимн, призывающий к вере и надежде. К ней присоединились Бетт и Бэб.
Пение немного успокоило Элис, но тут раздался крик Мей, которая взобралась на скалу, чтобы наблюдать за Малпасом.
– Едут всадники, – сообщила Мей.
– Говейн? – спросила Элис.
– Нет. Они едут без факелов. – Мей спрыгнула вниз. – Садимся на лошадей и скрываемся.
Лошади были оседланы на случай тревоги, но Элис, посмотрев на испуганные лица стариков и беспомощных женщин со спящими детьми на руках, сказала:
– Мы не проедем и мили.
– Надо попытаться! – резко ответила Мей. – Если Говейна схватили, то наш долг – освободить его, а для этого надо самим остаться на свободе.
– Это, должно быть, люди Говейна. Откуда другим знать, где мы?
– А вы что скажете? – Мей повернулась к остальным. – Поедете со мной или останетесь, чтобы вас схватили, как цыплят?
– Мы все равно не успеем уехать, – тихо сказала Бетт.
– Привет, – раздался в темноте мужской голос. Это был Жан. – Мы победили!
– Говейн жив?
– Да!
Мей кинулась к нему.
– Почему тогда Говейн не прискакал за мной, как обещал?
Жан со смущенным видом покосился на Элис.
– Он приканчивает последних солдат из гарнизона. А мне приказал привезти вас, леди Элис и остальных.
Мей замерла и бросила на Элис злобный взгляд. Затем произнесла:
– Едем! Говейн ждет нас в крепости.
Элис отошла в сторону и дала Мей возможность возглавить переход. Она не допустит, чтобы ссора с Мей омрачила одержанную Говейном победу.
Глава пятнадцатая
Во дворе башни бряцанье оружия и крики умирающих сменились стонами раненых. Среди нападавших их оказалось не так много, а вот солдаты гарнизона понесли большие потери.
Говейн с окровавленным мечом в руке медленно шел по двору, проверяя, не затаился ли где-нибудь враг.
– Всех прикончили? – спросил он у Дарси.
– Да, – ответил тот. – Лэнг Гиб расправляется с теми, кто спрятался в казарме. – И Дарси кивнул в сторону дымящихся руин. Говейн приказал поджечь казармы, чтобы выкурить оттуда солдат.
– А что происходит в башне?
– Дверь по-прежнему закрыта. Вы полагаете, там есть еще солдаты? – спросил Дарси.
Говейн в уме сосчитал погибших и пленных.
– Похоже на то. Продуктов, что мы привезли, хватит на два таких гарнизона. Каким бы жадным ни был Гулливер, Ранульф знает, сколько ртов ему надо прокормить.
– Если они не выходят сами, мы с ними легко справимся. – Дарси опустил забрало и поднял меч.
– Осторожно войдем внутрь по одному, – приказал Говейн, – на случай, если там ловушка.
Дарси положил руку ему на плечо.
– А вдруг мы найдем там вашу матушку?
– Дай-то Бог! Если ей причинили вред… – Говейн оглянулся на избитого Уилла Гулливера, дерзко заявившего, что ему ничего не известно о том, где находится леди Элен.
Десять человек последовали за Говейном и Дарси к входу в башню. Несмотря на опасения, деревянные ступени не были облиты жиром и подожжены.
С мечами наготове воины бесшумно поднялись по лестнице. Говейн налег плечом на дверь, она распахнулась, и он влетел в темное помещение. За ним вбежал Дарси. Прижавшись спиной к стене и вытянув вперед меч, Говейн осмотрелся. Запах внутри башни был хуже, чем в уборной. Почти ничего не было видно. У лестницы, ведущей наверх, горел факел, а в очаге у противоположной стены потрескивал огонь. Говейн чувствовал, что в темноте кто-то есть.
– Выходи! – крикнул он. – Положи оружие, или мы сами тебя вытащим!
К нему приковыляла старуха и плачущим голосом произнесла:
– Пощадите, сэр…
Великий Боже! Неужели это его мать? Но v этой женщины сквозь седину проглядывали рыжие волосы, а не русые, полные страха мутные глаза казались карими.
Говейн опустил меч.
– Успокойтесь, мы вас не тронем.
– Вы что, с ума сошли, черт возьми! – Дарси встал между Говейном и старухой. – Возьмите факел и обыщите все кругом, – приказан он остальным. – Идите по двое и при первой же опасности зовите!
Говейн поднял забрало.
– Господи! – Старуха, отпрянув, перекрестилась. – Да это… лорд Говейн. Он воскрес!
Говейн усмехнулся:
– Я пока не умер. Кто ты?
– Силь.
Имя ему ничего не говорило.
– Ты знала мою мать, леди Элен? Она наверху?
– Она ушла, – прошамкала Силь. – Все отсюда ушли.
– Куда? Ранульф отослал ее?
– Ранульф здесь? – Силь пригнула голову и вздрогнула, словно пойманный в капкан кролик.
– Его здесь нет. Вы в безопасности. А куда ушла леди Элен?
В это время солдаты Говейна зажгли факелы, и свет рассеял тени. В башне никого больше не оказалось. Но то, что предстало его взору, было удручающим. Стены почернели от дыма, на изломанных столах лежала окаменевшая еда. Тростниковые подстилки под ногами превратились в липкую грязь, в которой что-то ползало.
Говейн повернулся к старухе.
– Мы говорили о моей матери. – Когда он вгляделся в безумное лицо, по коже пробежали мурашки.
– Ушли! Все ушли! – Силь прохромала в угол к тюфяку, свернулась на нем клубочком и закрыла глаза.
– От этой старухи ничего не добьешься, – покачал головой Дарси.
Говейн протер глаза.
– Я поднимусь наверх.
– Подождите. Мы проверим, нет ли там кого.
– По-твоему, я настолько немощен, что не в состоянии сам себя защитить?
– Лучше пойдем вместе! – Дарси схватил со стены факел.
На площадке второго этажа они столкнулись с Ральфом Денисом.
– Здесь только пустые спальни. В одной из них, видно, жил начальник гарнизона. Взять нечего. – Однако из-под туники Ральфа что-то выпирало.
Говейн протянул руку.
– Все поделим поровну.
– Я же сказал – там ничего нет.
– Давай сюда.
– Хотите ухватить львиную долю?
– Дарси отдаст это Бертраму для учета трофеев.
– А я и Дарси не доверяю!
– Ах ты, червяк! – Дарси кинулся к Ральфу и схватил его за тунику. – Я мирился с твоими гнусностями из-за Говейна, но не позволю, чтобы меня поносили.
– Бертрам во дворе, – сказал Говейн. – Отведи Ральфа к нему и проследи, чтобы все им припрятанное было пересчитано.
Говейн распахнул дверь в господские покои и тихонько позвал:
– Мама!
Никто ему не ответил. В комнате был полный кавардак: на кровати валялись серые, испачканные простыни, а по углам – грязная одежда; пахло прокисшим элем и потом.
Говейн прошел к окну, наступая на разбросанные по полу вещи. Он раскрыл ставни, и в комнату влилась струя холодного воздуха.
Элен здесь не было, а он так надеялся найти мать в башне! Почему же Ранульф не подпускал никого к Малпасу? Дело, скорее всего, не в обычной злобе братца.
Говейн со вздохом стянул латные рукавицы и шлем. Он страшно устал. Солнце только что показалось из-за горных вершин, и Говейн на минуту задержался у окна – он смотрел на раскинувшиеся перед ним земли, о которых мечтал в тюрьме. Это была дикая, суровая местность, но его тянули просторы и неприступные высокие скалы. К тому же земля здесь была плодородной. Говейн помнил, как мать выращивала овощи и лечебные травы на огородах за крепостью. Весной в ледяных горных речках водилась рыба, а летом крестьяне пасли овец на плоскогорьях, где росла сочная трава.
Это его дом, его земля, и здесь он будет жить и бороться за существование! Он всегда любил Малпас больше, чем Истэм. Счастливые воспоминания нахлынули на Говейна. Ребенком он частенько прибегал по ночам в комнату родителей, когда ему снился страшный сон. Они укладывали его между собой и убаюкивали ласковыми словами. Отец и мать так любили друг друга! Мысль о том, что их брак мог быть обманом, разъедала душу Говейна.
Он стукнул кулаком по каменному подоконнику. Не верит он этому! И не успокоится до тех пор, пока не отыщет мать. Он нутром чувствовал, что она жива. Надо собрать слуг и уцелевших солдат Малпаса и расспросить их, в том числе эту алчную свинью Уилла Гулливера. Говейн решил, что не остановится даже перед пытками, лишь бы узнать правду.
Фургоны с женщинами въехали во двор. Забыв обо всем, Говейн искал глазами Элис. Как он только вынес эти несколько часов без нее! Сердце затрепетало в груди, когда он различил ее тонкую фигурку в первой повозке. На коленях у Элис сидела его дочка. Элис нагнулась к девочке, и что-то сказала ей, а девочка заулыбалась в ответ.
Великий Боже, как они обе дороги ему! Черные мысли отступили. Раз Элис с ним рядом, он горы сдвинет.
Говейн подхватил шлем и ринулся вниз по лестнице.
Первое, что поразило Элис, – это вонь, которая была сильнее запаха дыма.
– Плохо пахнет! – Энид тоже сморщила носик.
Кругом сновали воины Говейна – с покрытыми сажей лицами, в разорванных рубахах, искореженных доспехах. Самого Говейна не был видно. Где же он?
Элис окинула взглядом двор в лужах крови, башню, конюшни, закопченную стену казармы. Ее охватила дрожь. Только бы Говейн не пострадал! И в этот момент из башни появился он. Сердце у Элис сжалось и бешено заколотилось.
Он шел к ней своей плавной походкой, а от его гибкого тела, как всегда, исходила мощная сила. Светлые волосы, влажные и взлохмаченные, развевались на утреннем ветерке, а глаза на загорелом лице сверкали, словно изумруды. Он смотрел только на нее, и в его взгляде сквозила гордость и что-то еще более нежное… Любовь…
Куда-то исчезли шум, вонь, кровь и страдания. Неописуемый восторг охватил Элис. А когда Говейн, подойдя к повозке, обхватил ее за талию, она упала прямо ему на руки.
– Элис, – прошептал он и стал кружить девушку, словно невесомую пушинку. – Я так боялся за вас!
– Но я находилась в безопасности, – подавив рыдание, ответила она. – А вы сражались… Ой! Вы ранены? – Она заметила пятно крови у него на боку.
Говейн оглядел кольчугу, покрытую запекшейся кровью.
– Здесь больше чужой крови, чем моей.
– Куда вас ранили?
Он согнул левую руку и поморщился.
– Просто стукнулся. Хотя некоторые из этих чертей умели драться.
– Пойдемте внутрь, – приказала Элис, – и я сама посмотрю.
Он улыбнулся.
– Я с удовольствием разденусь, но попозже. Вначале проверю, надежно ли охраняют пленных, установлю наш караул. Надо еще заделать стену в казарме и допросить Гулливера – может быть, он все-таки знает, где моя мать.
– Ее здесь нет?
– Нет. – Взгляд рыцаря потух. – Я не обнаружил никаких ее следов, а у единственной служанки, Силь, помутился рассудок. Она помнит лишь то, что мама ушла отсюда. Но где она? Куда Ранульф ее отослал? – Говейн сжал плечи Элис, и ее захлестнули его боль и ярость.
Элис чуть не вскрикнула, и вся сжалась, но овладела собой.
– Позвольте мне самой расспросить Силь. Может быть, она вас просто испугалась…
– Возможно. – Его руки сжимали ее уже не так сильно. – Черт, я совсем забыл, – прошептал он.
– Не волнуйтесь. Я научилась справляться со своими чувствами, – заверила его Элис, привстала на цыпочки, ласково коснулась губами его плотно сжатого рта, и Говейн мгновенно расслабился.
– Ох, Элис!.. Что бы я без вас делал!
– Надеюсь, что вам никогда не придется, но узнать, – шутливо ответила она.
– Да уж! Я не такой дурак, чтобы отказаться от своего счастья. – Он вздохнул и огляделся. – Боюсь, что в башне предстоит большая уборка.
– Я займусь этим. А много ли раненых?
– Есть и с той, и с другой стороны. Но из наших, кажется, никто не погиб.
– Вы занимайтесь своими делами, а я – ранеными и уборкой башни. – Элис была не совсем уверена, что справится с последним делом. Но если она собирается стать его женой и хозяйкой замка, ей придется всему учиться.
– Спасибо, Элис. – Он чмокнул ее в лоб и ушел.
Элис повернулась к Энид.
– Пойдем, милая, в дом – там теплее.
– Значит, теперь вы – хозяйка поместья, – услышала она голос Мей.
– Скорее хозяйка помойных ведер, – не растерялась Элис и направилась через грязный двор к башне. За ней двинулся Брэдли, держа на руках Энид, а за ними остальные.
Элис была готова к самому худшему, но когда вошла в залу, то чуть не задохнулась и остановилась на пороге. Огромная комната, казалось, готова была поглотить ее, словно пасть с гниющими зубами. Женщины за спиной Элис в ужасе вскрикнули.
