Текст книги "Мятежный рыцарь"

Автор книги: Сюзанна Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава десятая

Наступил рассвет, а Говейн так и не заснул. Привалившись спиной к стене, он сидел в комнате Вельмы, над которой всю ночь хлопотала Элис.

Он чувствовал себя виновным в случившемся. Огонь в жаровне едва теплился, а свеча совсем растаяла. Как здесь все напоминает французскую подземную темницу! Когда он поселится в Малпасе, то прорубит огромные окна. Стекло ему не по карману, но ставни от холода он сделает. Жить в темноте он больше не намерен. Говейн вздохнул и устало потянулся.

– Почему вы не легли спать? – раздался голос Элис.

– А вы? – спросил он.

– Как я могу? Я должна наблюдать за больной.

– Восхищаюсь вами, – искренне произнес Говейн.

– Спасибо, – смущенно ответила Элис.

– И прошу прощения за случившееся!..

– Вы здесь ни при чем.

– Мне давно следовало поставить Ральфа на место.

– Бетт говорила, что раньше он был здесь главным и теперь негодует, так как люди предпочли вас.

– Он по натуре тиран, но не убивать же его! А если прогнать, он может нас выдать.

Говейн перевел взгляд на Вельму, неподвижно лежавшую на соломенном тюфяке около жаровни. Фиолетовый синяк темным пятном выделялся на бледном лице.

– Я в этом мало что понимаю, но неужели она до сих пор без сознания?

– Да, и это очень плохо… – Элис закусила нижнюю губу. – И зачем только я потребовала вернуть мне книги! Ничего этого не случилось бы!

– Но ведь они принадлежат вам.

– Дело не в этом. В них записано, как излечиться травами. У меня ушло несколько лет, чтобы составить этот лечебник. – Элис взглянула на Вельму. – Но что такое книги по сравнению с человеческой жизнью?

– Вы сделали для нее все, что в ваших силах.

Элис посмотрела на свои руки в перчатках.

– Одно средство я не испробовала.

– Какое?

– Я обязана попробовать, – сказала она и стала стягивать перчатки. Кожа у нее на руках оказалась очень бледной.

– Странно, что вы ухаживаете за больными, не снимая перчаток. Ведь без них легче.

– Нет, намного труднее. – Она затравленно взглянула на него.

Встревоженный Говейн опустился перед Элис на колени.

– Что вы собираетесь делать?

– Дотронуться до нее, больше ничего.

Он хотел расспросить поподробнее, но она закрыла глаза, нерешительно положила пальцы на лоб Вельмы и вскрикнула.

– Что такое?..

– Ничего! – Глаза Элис были по-прежнему закрыты, а дыхание стало прерывистым. – Вдруг это поможет?

– Что поможет?

– Тише! Я должна сосредоточиться. – Элис провела ладонями по потному лбу Вельмы, а затем осторожно коснулась пальцами раны. – Boт здесь, – сказала она и вся задрожала.

Говейн потянулся, было к ней, но удержался, боясь помешать.

– Здесь все сжалось и поэтому болит, – пробормотала Элис. – Надо это снять. – Она задыхалась, ее трясло.

– Элис, прекратите! – Говейн взял ее за плечи и легонько отстранил от Вельмы.

– Подождите, я сейчас сосредоточусь и успокоюсь. – Она сжала ладони в кулаки и прижала их к его тунике, как бы черпая у него силу.

Этот бессознательный жест пробудил в нем ответную нежность. Он ласково стал гладить девушку по спине, унимая ее дрожь и напряжение. Наконец она успокоилась. Выходит, колючая недотрога доверяет ему?

А Элис утонула в обволакивающем тепле его тела. Слабость куда-то ушла, его ровное дыхание передалось и ей. В поддержке Говейна было еще и восхитительное ощущение человеческой близости, чего она ранее не испытывала. Она могла бы оставаться в его объятиях целую вечность. Но надо было вылечить Вельму.

– Теперь я знаю, что надо делать.

– Вы устали и ничего больше не будете делать, – проворчал Говейн. – Я отведу вас в вашу комнату и уложу в постель.

– Но я могу помочь Вельме!

– Вы уже достаточно помогли. – Он дотронулся до ее щеки.

Элис почувствовала его решительность и отпрянула, словно обожглась.

– Черт! Вас не поймешь.

Она сердито взглянула на Говейна.

– Вы думаете, мне приятно быть такой?

– Какой?

– Я – целительница, но не все мои умения обычного свойства. – (Он недоверчиво смотрел на нее.) – Этот дар уходит корнями в семью матери. Моя двоюродная бабка лечила травами, но, помимо этого, умела читать и мысли больных.

– Вы можете прочитать мои мысли? – Говейн был потрясен.

– Нет. Но когда я касаюсь кого-нибудь, то чувствую то, что чувствует этот человек: гнев, радость, боль…

– И поэтому вы носите перчатки?

– И широкие накидки, хотя самое чувствительное у меня – руки.

– Почему вы раньше мне об этом не сказали?

– О таких вещах не говорят, сэр. Меня могут объявить ведьмой.

Ей так много хотелось ему рассказать и объяснить!

– Когда я дотронулась до Вельмы, то поняла, почему она не приходит в себя. Кровоподтек у нее на лбу не внешний, а внутренний. Я почувствовала, как кровь давит ей на мозг. Она умрет, если не уменьшить давление крови.

– Вы собираетесь пустить ей кровь?

– Это не поможет, так как отток крови будет от руки, а не от головы. Нужны пиявки. Если их приложить к синяку, они отсосут разлившуюся кровь.

Говейн кивнул и встал на ноги.

– Я пойду к реке и соберу их.

Голос рыцаря прозвучал так странно. Что в нем было? Презрение? Или даже страх перед ней? Впрочем, это и неудивительно. Но от сознания того, что никогда больше Говейн не обнимет ее, слезы навернулись на глаза. Лучше бы он вовсе не обнимал ее, даря мгновения радости и надежды, когда сердце готово выскочить из груди, а ты сама словно паришь в воздухе!

Как только Говейн появился в большой пещере, к нему подбежала Мей.

– Говейн, пожалуйста, скажи, что ты не сердишься на меня!

– Тебе повезло, что Элис не пострадала.

– Я не желала ей зла…

– Неужели? – Он презрительно сощурился. – А как, скажи на милость, она смогла бы выжить одна в лесу?

– Я попросила сына Дональда отвезти ее в это аббатство, – стояла на своем Мей, – и отдала ему за это материнское кольцо.

Говейн потер небритый подбородок.

– Жан нашел Дональдова сына на ферме. Он был пьян и храпел на всю округу.

– Вот пьянчуга! Небось купил эля на мое кольцо.

– Ты не должна была предлагать Элис бежать отсюда. Ты надеялась, что я подумаю, будто она удрала к Ранульфу?.. А я-то считал тебя своим другом!

– Я и есть твой друг, – быстро проговорила Мей, но внутри у нее все сжалось: было ясно, куда он клонит.

– Я всегда ценил твою дружбу, поддержку и верность.

Мей кивнула, и горло у нее сдавило.

– А я старалась помочь тебе…

– Да, – он улыбнулся. – Надеюсь, ты навсегда останешься моим другом.

И только-то? – подумала Мей.

– Я уверена, что мы отобьем Малпас. – Мей не знала, что еще сказать.

– Если это произойдет, то во многом благодаря тебе. И еще я надеюсь, что ты больше не станешь ничего придумывать, чтобы отделаться от Элис.

– Значит, она остается?

– Ненадолго. Нам нужна целительница. – Но огонь в глазах выдал его.

– Вельме не лучше? – вздохнула Мей.

– Скоро узнаем. Элис хочет попробовать новое лечение. – И он ушел – такой высокий, гордый, красивый…

– Хочешь эля? – раздался знакомый голос. Рядом стоял Дарси и с сочувственной улыбкой протягивал ей чашку.

– Не нуждаюсь в вашей жалости!

– Я питаю к тебе совсем иные чувства, моя Мей. – Он взял ее под руку, отвел в уголок и усадил на скамью. – Ты сядешь рядом со мной за ужином, Мей? Хотя бы для того, чтобы показать всем, что ты не одинока. – Дарси сжал ей пальцы.

Мей взглянула на свою ладонь, утонувшую в огромной ручище. Хорошо, когда о тебе заботятся, подумала она.

– Да, Дарси Бьюфорт, я сяду около вас.

– Благодаря лечению Вельма пришла в сознание – объявил за ужином Говейн.

Радостные крики сотрясли пещеру.

– Я думала, что Вельме конец, – призналась Мей. – Как это Элис удалось исцелить ее?

– При помощи пиявок.

– Где же она сама? Мы хотим поблагодарить ее, – подавив озлобленность, сказала Мей.

– Я отправил ее спать. Она не спала всю ночь. – Несколько часов назад Говейн хотел проводить Элис до ее комнаты, но та отказалась.

– Я почувствую ваше отвращение ко мне, и мне станет совсем плохо, – сказала Элис и пошла по коридору, держась за стену – она буквально падала от усталости.

– Никакого отвращения я к вам не испытываю! – рассердился Говейн.

Она остановилась и при свете коптящего факела вгляделась в его лицо.

– Вас обуревают сильные чувства. Я вижу это по глазам. Мне не хочется испытать на себе неприятные неожиданности. – И с этими словами она поплелась дальше.

Говейн двинулся следом, задыхаясь от гнева и разочарования. Не в его характере пренебрегать страданиями другого человека. Ему так хотелось отнести ее на руках в постель и убаюкать. Говейн всегда гордился своим самообладанием, но душа при этом у него разрывалась. Он знал, что не сможет утаить этого от Элис: если он прикоснется к девушке, в ней тотчас болью отзовутся его чувства. Он-то думал, что Элис презирает его, а она просто боится его прикосновений, и он знает почему. Значит, надо искать выход.

– Ты ее любишь? – донесся до него голос Мей.

Он ответил не сразу.

– Я потерял способность любить.

Мей положила ладонь поверх руки Говейна, а он подумал, что даже такой простой жест невозможен между ним и Элис.

– А вот и Элис! – закричал кто-то.

Говейн обернулся. Элис стояла на пороге, и ее взгляд был устремлен на него и на Мей, на их сомкнутые руки. Говейн ясно увидел боль на ее измученном лице, и эта боль сразу же передалась ему.

Глава одиннадцатая

– Это не важно, это не важно, – повторяла Элис, опрометью убегая из большой пещеры.

Ей бы радоваться тому, что кто-то разделяет с Говейном его одиночество, а она хочет выцарапать Мей глаза! Собственная ненависть поражала. Наверное, она не такая уж хорошая и добрая, как все считают…

Сзади прокатился гулкий смех. Элис остановилась. За дни, проведенные в пещерах, она ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь засмеялся. Элис прислушалась. Смех явно раздавался из большой комнаты, где дети проводили время под присмотром Руби и молодых мам. Мальчики обычно вяло играли с деревянными лошадками, а девочки обучались шитью.

Элис остановилась на пороге, не веря своим глазам. Дети с раскрасневшимися личиками и блестящими глазенками носились по комнате, играя со щенками. У стены пристроился раненый Дикки, а около него дремала собака, положив морду ему на ногу.

– Они резвятся! – К Элис подошла Бэб. – Спасибо вам.

– Спасибо, сестра, – вставила Руби.

– Я не сестра, – поправила ее Элис.

– Для меня вы – святая! – Руби схватила руку Элис и поцеловала. – Я уж и не мечтала увидеть, как Энид улыбается, а тем более смеется. Вот Говейн будет рад!

От одного упоминания этого имени защемило сердце.

– Это щенки их так развеселили, а я здесь ни при чем, – сказала Элис.

– Сестра Элис! – Детишки облепили ее со всех сторон и закричали разом: – А как мы их назовем? А можно один будет со мной спать?

– Тише! – прикрикнула на них Бэб. – Вы уроните сестру Элис.

– Ничего… – Элис присела, а дети прижались к ней. – Я так рада, что вам понравились щенки.

– Можно мы их сами назовем? – спросил кареглазый Джонни.

– Конечно, – улыбнулась Элис.

– Давайте тянуть жребий, – предложил Дикки.

Элис оглядела оживленные лица.

– Называйте имена.

– Пусть самого большого зовут Волчище.

– А другого – Чертов Клык.

– Может быть, дать им более мирные клички? – Элис озадаченно наморщила лоб.

– Девочку можно назвать Лили, – пропищала какая-то кроха.

Щенки как будто поняли, что разговор про них. Они просеменили поближе к детям, шлепнулись на брюшки и высунули языки.

– Ангел! – Энид взяла щеночка поперек живота и протиснулась к Элис. – Назовем его Ангелом, как тебя.

– Пусть другие дети предложат что-нибудь еще.

– Ангел, – твердо повторила Энид и склонила головку на плечо Элис. На этот раз от девочки исходило чувство счастья, а не страха.

– Элис, что здесь происходит? – раздался голос рыцаря.

Обе, Элис и Энид, подняли на него глаза. Радость девочки вдруг сменилась ужасом, и Элис это почувствовала.

– Это же твой папа, дорогая! – Она погладила Элис по спине. – Смотри, он пришел тоже поиграть со щенками.

– Он уже большой… – Энид приподняла спрятанное на груди у Элис личико.

– Но ему все равно хочется поиграть. Сообразительная Бэб увела детей в другой конец комнаты.

Говейн присел на корточки.

– Смотри, Энид, он уже не такой большой, – продолжала уговаривать девочку Элис.

– Играют девочки, мальчики, а дяди не играют, – стояла на своем Энид.

– Папы играют, – заверила ее Элис, вспомнив, как в детстве отец часами ползал на коленях, изображая лошадку. Стало грустно. Увидит ли она когда-нибудь снова отца и мать?

– Играют? – заинтересовалась Энид.

– Да. Разве ты не знаешь? Это твой папа нашел щенков и принес сюда.

В глазенках Энид промелькнуло удивление. Говейн взял из ее рук щенка.

– А он стал почище.

– Мы его искупали! – Энид отважилась подвинуться поближе к отцу.

– И накормили, как я погляжу. – Он перевернул щенка кверху брюхом и пощекотал.

– Я тоже так хочу! – Энид вцепилась в щенячий живот.

– Осторожнее, Энид. – Говейн взял маленькую ручку и показал, как надо гладить. – Вот так – кончиками пальцев. Щенок еще маленький и слабенький.

Энид, высунув язык, старательно повторила движение, а когда щенок облизал ей пальцы, засмеялась:

– Собачка меня любит.

– Конечно. Тебя все любят! – Говейн посмотрел на Элис, и ей показалось, что она видит слезы в его зеленых, как только что омытая дождем листва, глазах.

У Элис сжалось сердце.

– Сядь к папе на колени, и тебе будет удобнее держать щенка, – сказала она.

– А они у него есть?

Говейн сел на пол и скрестил ноги. Дочка плюхнулась ему на колени, и на лице его отразилась нежность, граничащая с восторгом.

– Дай Ангела! – потребовала Энид.

– Пожалуйста, – подсказала Элис.

– Пожалуйста, – повторила Энид и заулыбалась. – Папа хорошо гладит. И я тоже. – Она водила ладошкой по грудке и брюху щенка, подражая Говейну. – Я не бью и не щиплю, как плохой дядя.

У Элис все похолодело внутри. Вот кого Энид видит во сне! Она подняла голову и встретилась с суровым взглядом Говейна.

– Здесь никто так не делает, – угрюмо сказал он.

– Здесь темно. – Энид перестала гладить щенка.

– В темноте не страшно.

– Я не люблю, когда темно.

Говейн вздохнул:

– Скоро мы поедем в такое место, где не будет темно и где ты…

Глазки Энид налились слезами.

– Не уезжай!

– Мы все туда поедем. – Говейн погладил девочку по щечке.

– И Ангел? – Энид посмотрела на Элис.

Той ужасно не хотелось лгать ребенку:

– Пока не знаю.

– Ангел тоже поедет! – Энид решительно выпятила подбородок и стала очень похожа на отца.

– Она унаследовала от вас не только глаза, – заметила Элис.

– Вы хотите сказать, что я упрямый?

– Как… осел.

– Пожалуйста. – Энид вспомнила слово, сказав которое можно получить то, что хочешь.

– Упрямство и ум. Опасное сочетание… – Элис покачала головой. – Хорошо, девочка, я поеду с вами, если твой папа этого захочет.

Энид взглянула на Говейна.

– Он захочет.

– Маленькая хитрунья, – улыбнулся Говейн, прижимая к себе дочь.

– Щенок рвет зубками твое платье, – сказала Элис и протянула девочке безголовую деревянную лошадку. – Пусть лучше грызет это.

Энид стала со смехом совать щенку игрушку.

– Спасибо. Вы умеете с ней заниматься, – произнес Говейн.

– Я играла с малышами брата, но Энид посообразительнее их.

– Элис, я очень рад, что вы решили остаться с нами.

– Мей это не понравится.

– Она поняла, наконец, что мы с ней только друзья. Мы как раз говорили об этом, когда вы вошли…

– Но вы при этом держали ее за руку… Говейн взял руку Элис, просунул палец под рукав платья и коснулся гладкой кожи запястья.

Элис вздрогнула.

– Успокойтесь и скажите, что вы чувствуете.

– Тепло и… мозоли.

– А еще что? – улыбнулся он.

– Кажется… счастье.

– Это оттого, что вы решили остаться. У нас все получится!

– Но я не смогу стать…

– Кем же?

Элис никак не находила нужного слова.

– Возлюбленной?.. – прошептал он и почувствовал, что жилка у нее на запястье забилась под его пальцем.

Элис кивнула и опустила голову. Он с улыбкой гладил ей руку. Она все еще дрожала, но теперь уже не от страха, а от сдерживаемой страсти. Ради такой женщины стоит проявить терпение, подумал Говейн.

– Я хочу, чтобы вам было спокойно со мной, Элис.

Она с надеждой посмотрела на него.

– Боюсь, ничего не получится.

– Получится, если очень захотеть. – В его глазах, таинственных, словно ночной лес, светилось страстное желание. – Вы просто не хотите связывать себя с мятежником…

– Не говорите так о себе! Вы не мятежник! Ваши требования справедливы! Дело не в вас, а во мне… Это я с изъяном… – И глаза Элис наполнились слезами.

– Вы не правы! После того как Бланш… В общем, я поклялся не верить больше ни одной женщине, но ваши нежность и чистота заставили меня изменить решение.

– Пожалуйста, не смотрите на меня так, – опустив глаза, попросила она.

– Почему вы не хотите признаться в том, что происходит между нами?

– Вы не представляете, что это такое – дотронуться до другого человека и словно влезть в его кожу, ощутить его физические и душевные страдания.

– Неужели вы так же ужасно себя чувствуете, когда я касаюсь вас?

– Нет. – Она задумалась. – Бывало так, что я даже знала – вы сердитесь, но… злость мне не передавалась.

– Поцелуйте меня, – попросил Говейн.

Элис вся вспыхнула, затем побледнела.

– Поцеловать вас?..

– Да! Прижмитесь губами к моим губам и думайте только о том, что вы при этом чувствуете. – Ее губы напоминали трепещущее крылышко бабочки. У Говейна забурлила кровь. – Еще… – прошептал он.

На этот раз она задержалась, прикрыв глаза. Ему показалось, что он вкусил сладкого вина.

Чувственность поцелуя ошеломила Элис. Сердце запрыгало, что-то задрожало внутри. Ответный поцелуй Говейна был легким и кратким, а ей так хотелось, чтобы он целовал еще и еще! У нее вырвался стон.

– Я не испугал вас?

Она открыла глаза и улыбнулась ему.

– Испугали? Нисколько. Это было…

– Как это было?

Она постаралась подыскать нужное слово:

– Захватывающе! Как будто скачешь на резвой лошади, а впереди обрыв.

– Именно так, – согласился Говейн.

– А почему прошлой ночью было по-другому?

– Вы застали меня врасплох, и я потерял самообладание.

– Странно: когда я сейчас поцеловала вас, то не могла разобраться, где мои ощущения, а где ваши. Так всегда бывает?

– Со мной такого не было. Если бы рядом не было детей, я бы поцеловал вас еще. Чтобы проверить себя.

– А что случится, если вы опять потеряете самообладание?

– Не потеряю. – Он нежно провел пальцами по ее щеке. – Вы слишком дороги мне.

– Вы научите и меня сдерживаться, когда… когда до меня кто-нибудь дотронется?..

Он подумал и сказал:

– Это невозможно. Вы чересчур открыты и великодушны и вряд ли сможете изменить свою натуру.

– Я попробую, – ответила Элис. – И тогда смогу жить, как все: не носить постоянно плотные накидки, перчатки, не шарахаться от прикосновений.

– Ничего из этого не выйдет. Да я и не хочу, чтобы вы менялись.

– В сущности своей я не изменюсь, но мне станет легче. Это единственная возможность для меня вести нормальную жизнь.

Обуреваемый сомнениями, Говейн повернулся и увидел на пороге Лэнга Гиба.

– Вас ждут внизу, – сказал тот. – Пришел Лысый и говорит, что у него для вас срочные вести.

– Сейчас приду. – Говейн взглянул на заснувшую у него на коленях дочь. – Вы уложите ее, Элис?

– Конечно. А вы надолго?

– Надеюсь, что нет. – Он дотронулся до ее щеки, радуясь тому, что Элис на этот раз не передалась его тревога. Раз Лысый пришел так поздно, значит, новости плохие. – Ложитесь спать, не ждите меня. Вы устали.

Она лучезарно улыбнулась и… поцеловала его руку.

– Я вас дождусь.

Глава двенадцатая

Говейн торопливо спускался вниз по склону, надеясь, что старший брат Мей принес добрые вести. Но суровое выражение лица пришедшего говорило об обратном.

– Что привело тебя сюда так поздно? – осведомился Говейн.

– Срочные новости, – ответил Роберт по кличке Лысый Роб, прозванный так из-за плешивой головы. Лысый остался в Истэмской деревне, где держал трактир и попутно собирал сведения для Говейна. – Вчера вечером небольшой отряд Ранульфа остановился у трактира. Они потребовали эля, но не бутылку, а все имеющиеся у меня бочонки. – Он усмехнулся. – Видно, продовольствие в замках Истэма и Малпаса иссякло.

Дарси довольно усмехнулся:

– А неплохой эль был у Ранульфа!

– Спасибо за сведения, – поблагодарил Роберта Говейн.

– Урон Ранульфа обернулся нашей выгодой, – Дарси похлопал себя по животу. – Представляю, в каком он бешенстве!

– Его люди сказали, что он едва не загнал лошадей, возвращаясь в Истэм. И сразу стал готовиться к новому походу, – продолжал Лысый Роб.

– Он знает, где мы?

– Нет. Сегодня на рассвете они уехали из Истэма: Ранульф, Клайв и сотня воинов.

– Куда они направились?

– Солдаты, которые были в трактире, этого не знают.

– Ты считаешь, что он отказался от мысли нас найти?

– Выходит, что так. И уж совсем непонятно, зачем он приказал плотнику Хику за одну ночь сделать гроб из дорогого дуба. И повез этот гроб с собой в фургоне.

– А кто лежал в гробу?

– Они не знают.

– Скажи, а люди Ранульфа не упоминали о даме, которая путешествовала с ним?

– Даме? Нет. Их вообще интересовали только выпивка да еще сухая постель.

Говейн хлопнул Лысого по плечу:

– Мы опять у тебя в долгу, дружище!

– Рад вам услужить, – с улыбкой ответил тот. – Надеюсь, что скоро наступит день, когда вы станете хозяином Истэмского замка.

– Я уже говорил тебе, что не выкину своего брата из замка, который принадлежит ему по праву. Я хочу взять лишь свое – Малпас, где смогу жить в мире и растить дочь, – сказал Говейн. И еще покорить сердце Элис, добавил он мысленно.

– Если вдруг передумаете, скажите только слово – и вся округа поднимется против него, – заверил Говейна Лысый Роб.

– Совесть не позволит мне подвергнуть опасности столько народу. Хватит тех, что уже пошли за мной.

Лысый вздохнул и сел на лошадь.

– Вы слишком благородны, себе же во вред! Попробуй переубедить его, Дарси. И желаю успеха в ухаживании за моей сестрой. – Он махнул на прощанье рукой и ускакал прочь.

– Вы собираетесь отправиться в Малпас через две недели? – поинтересовался Дарси.

– Нет. Мы выступаем послезавтра.

– Так скоро? А разве люди готовы?

– Придется поторопиться. Ранульфа и большинства его воинов нет, сейчас самое подходящее время для нападения.

В пещерах Говейн сразу же направился в сторону оружейной.

– Я хочу еще раз пересчитать оружие. Отправим Жана удостовериться в том, что Ранульф на самом деле уехал со своими людьми. А Мей с женщинами пусть укладывает вещи.

В оружейной комнате Говейн обнаружил спящую на тюфяке Элис. Она лежала на боку, подложив левую руку под щеку, а спутанные волосы, словно шелковое покрывало, разметались по подушке. В правой руке у нее был зажат гребень Говейна.

Она была так прекрасна, что у Говейна вдруг подогнулись колени, стало нечем дышать, и он опустился на пол около нее. Спящая девушка выглядела такой маленькой и хрупкой, розовая кожа резко выделялась на грубых серых простынях. Ей здесь не место! Когда он отвоюет Малпас, то приложит все силы, чтобы превратить его в подобающий дом для Элис.

Она пошевелилась, приподняла веки и заморгала.

– Говейн – Элис откинулась на спину, платье обтянуло высокую грудь и узкую талию.

Он чуть не обнял ее, но вовремя спохватился.

– Почему вы здесь? – ласково спросил он.

– Жду вас.

Ему вдруг представилось, как он каждый вечер возвращается в крепость, а она с улыбкой ждет его.

– Я рад, – просто сказал он.

– И я. – Элис улыбнулась. – Вы были огорчены, когда уходили, и я хотела убедиться, что все в порядке.

– У меня все хорошо. Энид долго не засыпала?

– Нет, уснула сразу. – Элис села и откинула волосы с лица. – С ней Руби.

Неловким жестом Говейн намотал на палец завиток темных волос и ощутил запах розмарина.

– Вы помыли голову, – заметил он.

– Да. Я пыталась расчесать волосы, но заснула. – Элис вздохнула. – Боюсь, что эта задача мне не по силам.

Говейн взял деревянный гребень с широкими зубцами, который выстругал для себя, и стал расчесывать пряди ее волос, морщась, когда гребень застревал.

– Я никогда этого не делал, – как бы оправдываясь за свои неловкие действия, заметил он.

– Мне не больно.

Говейн погрузился в новое для него и такое, как оказалось, трудное дело. Он разбирал пряди пальцами там, где не проходил гребень. Постепенно он дошел гребнем до самой макушки и сразу почувствовал, как напряглась Элис. Стараясь не показать собственного волнения, Говейн осторожно положил руку ей на голову и провел гребнем сверху до завивающихся кончиков волос.

Она расслабилась.

– Как приятно… У вас так ловко получается!

– Это не трудно, – улыбнулся он. – Как будто чешешь конскую… – Тут Элис рассмеялась, а он закончил: —…гриву.

Она села, обхватив руками колени.

– Мне нравится, когда меня причесывают. Много лет это было для меня единственным способом соприкосновения с другим человеком.

Говейн провел пальцами по волосам Элис, погладил ей затылок. Раздался тихий стон.

– Вам плохо?..

– Это… чудесно…

Тогда Говейн, улыбаясь, стал поглаживать ей шею и подбородок. Приподняв ей голову, наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

– Я мечтала об этом, – не открывая глаз, прошептала Элис, – мечтала, что окажусь рядом с человеком, чьи чувства не засасывают меня.

– Это потому, что мы хотим одного – подарить радость друг другу.

Она зарделась и от этого стала очень хорошенькой.

– Лысый принес плохие вести?

– Не совсем. Ранульф с большей частью воинов уехал из Истэма.

– Он едет сюда? – воскликнула она.

– Нет. Судя по всему, на восток.

– Почему туда?

– Чтобы попросить еще людей у какого-нибудь могущественного лорда.

– Возможно, он отправился к своему сюзерену, лорду Джеймсу. Говейн, напишите этому человеку и попросите его вмешаться! Если бы он знал.

Говейн фыркнул.

– Скорее всего, он даст Ранульфу людей, но мне важно совсем другое – мы должны поспешить с выходом на Малпас.

– Мы скоро отправляемся?

– Через пару дней.

– Говейн… может быть, лорд Джеймс поверит вам, когда узнает о злодеяниях Ранульфа?

Говейн отложил гребень и стал ходить взад и вперед по комнате.

– Это не важно. Не бойтесь – к тому времени, когда Ранульф соберет подкрепление, мы уже будем в Малпасе.

– Но он ведь может попытаться отбить его!

– Крепость неприступна.

– Тогда как же вы собираетесь ее завоевать?

– Хитростью. Малпас – песчинка по сравнению с Истэмом. Моего сводного брата это место интересует лишь по одной причине – он не хочет отдавать его мне. Но ради этого он не будет рисковать людьми и тратить деньги. – Говейн протянул Элис руку: – Пойдемте, я отведу вас в вашу комнату.

– Давайте еще посидим и поговорим.

– Мне тоже не хочется расставаться с вами, но нам обоим необходимо отдохнуть. Предстоят трудные дни, – сказал он, боясь, что не сможет сдержать разгорающуюся страсть.

– Я хочу дотронуться до вас. – Элис сняла тонкую кожаную перчатку, провела пальцами по его лицу и вскрикнула.

Этот болезненный крик пронзил ему сердце. Он обнял ее, стараясь одновременно не потерять самообладания.

– Простите…

– Ничего. – Она положила руки ему на плечи. – Я просто ощутила сильный жар. По щеке Элис скатилась слеза. – Я думала… я надеялась…

Он осторожно коснулся ее щеки.

– Вам лучше?

Она кивнула и слегка улыбнулась.

– Лорд Ранульф? Что привело вас? – спросил Гарет Соммервиль, уставившись на гостя.

– Печальные вести, милорд, – мрачно произнес Ранульф.

В огромной зале Рэнсфорда наступила тишина.

– Что-то случилось с Элис? – Леди Арианна вцепилась в край стола и побелела как полотно.

Ранульф застал их за вечерней трапезой. Управляющий хотел задержать прибывших, поскольку граф и графиня принимали дядю короля – герцога Джона Ланкастерского. Но Ранульф бесцеремонно прошел прямо в залу. Вглядываясь в лица Соммервилей, он прикидывал, как лучше преподнести случившееся и добиться желаемого результата, а именно – погибели Говейна.

Подумать только, а ведь он мог стать зятем Соммервиля, принимать членов королевской семьи! Будь проклят Говейн! Из-за него ничего не получилось.

– Она погибла.

– Погибла?! – Возглас Гарета эхом разнесся по зале и был подхвачен многочисленными слугами.

– Нет! – пронзительно закричала леди Арианна.

– Это правда. – Ранульф возвысил голос. – Ее убил злодей Говейн, мой брат. – И он начал излагать историю, которую придумал во время долгого пути. – Я привез тело домой, чтобы вы похоронили ее здесь, – заключил он.

– Я хочу посмотреть на нее. – Леди Арианна поднялась с кресла. – Не поверю, пока не увижу сама.

Ранульф подошел поближе к графу и произнес:

– Лучше не надо.

– О, Боже милостивый! – Леди Арианна упала на руки мужа, отчаянно рыдая.

Стенания и плач достигли такой силы, что у Ранульфа закружилась голова, но он не дрогнул. Гарет помог жене встать, и они вышли из залы. Седовласый воин по имени Уильям стал задавать Ранульфу вопросы.

– Я останусь только до похорон, – запинаясь, произнес Ранульф, – чтобы попрощаться с моей возлюбленной, и тут же отправлюсь преследовать негодяя.

– С вашей возлюбленной? – раздался скрипучий голос.

Ранульф поднял голову и встретился с жестким взглядом герцога Джона.

– Я… дело в том, что во время нашего путешествия между нами возникла привязанность и…

– Какая еще привязанность?! – воскликнул герцог, сверля Ранульфа пронзительными темными глазами.

– Ничего неподобающего, – заверил старика Ранульф. – Я… влюбился в нее с первого взгляда, и она оказала мне честь, признавшись в том, что я ей не безразличен. Но клянусь, я не дотронулся до нее!

– Еще бы! – хмыкнул герцог и сдвинул густые брови. – Продолжайте.

– В чем дело, ваша светлость? – Вернувшийся Гарет подошел к столу. – Ари уложили в постель, и я должен быть с ней, но сначала скажите мне, что вы узнали?

– Этот молокосос заявляет, что влюбился в Элис!

Покрасневшие и распухшие глаза Гарета вновь наполнились слезами.

– Не могу поверить, что она умерла…

– Это так! – с дрожью в голосе подтвердил Ранульф. Надо продержаться еще хоть несколько минут. – Мы почти подъехали к Ньюстеду, когда на нас напали.

– Почему вы ее не защитили?

– Когда я увидел, что разбойники превосходят нас численно, то отослал ее обратно с надежной охраной.

Гарет осел в кресле.

– Подойдите ко мне, прошу вас. Я не могу стоять из-за проклятой ноги, но хочу узнать все до конца, пусть это и убьет меня.

Ранульф поднялся на возвышение к столу и сел в пустое кресло леди Арианны.

– Продолжайте, – хриплым голосом сказал Гарет.

– Сражение было жестоким. Меня ранили в руку. – Он закатал рукав и показал повязку. – Но я продолжал биться, сознавая, что обязан положить конец жестокостям Говейна. Нам удалось отогнать разбойников, но, отступая, они захватили конвой леди Элис… вместе с ней.

– Моя дочь, она была… – еле выдохнул Гарет.

– Она, должно быть, храбро сопротивлялась, – сказал Ранульф.

Гарет со стоном уронил голову на стол.

– Хватит! – вмешался герцог. По его морщинистому лицу текли слезы. Он сочувственно сжал плечо графа. – Оставьте подробности при себе.