Текст книги "Рассказы и сказки"
Автор книги: Святослав Сахарнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Это ещё что такое? – спросил лейтенант и посмотрел в темноту. Вахтенный, не пускать собаку!
– Медведь тут, товарищ лейтенант! – крикнул вахтенный.
– Какой медведь? Гнать его!
Прохор Петрович, не говоря ни слова, повернулся и пошёл по трапу назад.
На катерах уже заводили моторы.
– Чёрт его знает что! – сказал лейтенант. – Это ваш медведь? Так ведь поймите, нельзя его брать на военный корабль!
Прохор Петрович пожал плечами.
– К вечеру шторм обещают! – сказал сигнальщик.
– Тьфу ты!.. Пропустите зверюгу! – сказал лейтенант. – Только чтоб её духу около мостика не было. Пускай на корме сидит. И к пулемётам не подпускать!
Прохор Петрович вернулся.
С громом завелись моторы. Катер рывком отлетел от причала и помчался в чёрную ночь, вымётывая из-под бортов белые гаснущие пятна пены.
На поворотных, невидимых в темноте мысах, звёздочками замерцали маячные огоньки.
– Проблёскивают! – сказал лейтенант, показывая на огоньки. – Там, что ли, главные мели?
– Затмеваются, – сказал Прохор Петрович. – Здесь все огни затмеваются... Главные мели утром проходить будем.
Ночь кончилась, занялось утро – полный штиль.
Из-за тоненькой полоски сахалинского берега всплыл оранжевый шар солнца. Желтея и уменьшаясь, он начал подниматься выше и выше.
– Море-то как остеклело! – сказал Прохор Петрович.
За головным катером шли ещё три. Они неслись, не касаясь носами неподвижной воды, глубоко погрузив кормы. Оттого, что катер не трясло и не било, Прохору Петровичу казалось, что он совсем не движется.
Впереди вынырнул красный буй.
– Тут мели? – спросил лейтенант.
Прохор Петрович кивнул.
– Буй не на месте, – сказал он. – Должно быть, его волной сдвинуло.
Лейтенант удивлённо поднял брови.
– Что же делать? – встревоженно спросил он.
– Ничего, повернём! Как на берегу вон та сопочка за соседнюю спрячется, – поворот сделаем.
Лейтенант поднял бинокль и осмотрел берег.
– Ничего не разобрать! Где вы сопочку увидели?
– Сейчас, сейчас... подходят... Сошлись! – крикнул Прохор Петрович. Лево руля!
– Лево руля! – сказал лейтенант.
Он молчал до тех пор, пока по носу не открылся следующий буй.
– Точно идём! – сказал он. – Ну, у вас и глаза! Сигнальщик, передайте на камбуз, чтобы на мостик подали чай. Мне и лоцману.
ПОВОРОТНЫЙ БУЙ
К бухте Надежда подошли в полдень. Синие сопки поднимались, поднимались из-за горизонта и встали наконец на пути коричневыми громадами. Потом они раздвинулись, и между ними открылся вход. В глубине бухты серыми пятнышками всплыли домики рыбкомбината.
– Будем входить! – сказал Прохор Петрович. – Жаль, вода уже дрогнула, на убыль пошла. Неглубоко здесь.
Катера неслись чуть покачиваясь. Над плоскими командирскими рубками дрожали пулемётные стволы. Из-под днищ летели длинные клочья пены.
– Будто на месте стоим, – крикнул лейтенант, – а скорость-то ого-го!
Он весело оскалился.
Показался, словно выпрыгнул из воды, буй. Он так стремительно нёсся навстречу катеру, что лоцман вздрогнул.
– Поворот сейчас!.. – сказал он.
– В какую сторону? – крикнул лейтенант.
– Был вправо, – начал Прохор Петрович и вдруг вспомнил. Но было уже поздно. Катера один за другим, как в громадной карусели, понеслись, огибая буй справа. Тёмные следы за их кормами вдруг сделались мутно-жёлтыми.
– Малый ход! – крикнули сразу и Прохор Петрович и лейтенант. Застопорить ход!
Катер ударился о что-то мягкое раз, второй и остановился. Остальные катера разбрелись кто влево, кто вправо.
– Влево поворот здесь теперь, – пробормотал Прохор Петрович, влево...
– Может, обошлось? – спросил лейтенант, оглядываясь.
– Вижу плавающий предмет! – крикнул сигнальщик.
Один из катеров осторожно подошёл к тёмному пятну.
– Шевелится! – удивился сигнальщик. – Тащат... Вытащили. Да это же медведь! – ахнул он. – У нас с кормы слетел. Во крутанули!
Вошли в Надежду, подошли к пирсу.
Машку сейчас же привели к лоцману. Прохор Петрович стоял, перебирая пальцами мокрую Машкину шерсть.
"Вот и не успел! – думал он. – Вот и посадил на меляку!"
Катера завели в судоподъёмник. Талями подняли корму головному. Бронзовые винты горели, как полированные.
– По песочку прошли! – сказал лейтенант. – Как наждаком их вычистило! Счастье, что не поломали, а то бы – суд!
БОЛЕЗНЬ
Назад из Надежды Прохор Петрович с Машкой добирались плохо. Шли на палубе траулера. Лоцман простыл. Он стоял, привалясь к борту. Перед глазами всё время горели золотом блестящие, надраенные песком винты. Болела грудь.
"Неладно получилось! – шептал сам себе лоцман. – Неладно!"
Вернулись в город, он первым делом пошёл на почту.
– Вам опять тоненькое! – сказала девушка. – Вы знаете, я заметила: как из адресного стола отказ – тоненький листок приходит: "Таких-то в списках не значится" или "Местопребывание неизвестно". А если бы нашли ваших, телеграмма или пакет были... Вы всё равно пишите. Сейчас многие пишут и находят.
Прохор Петрович написал новую открытку, наклеил на неё марку зелёный танкист в шлеме, весёлый и молодой, – и пошёл к двери.
– Вид-то у вас какой нехороший. Устали сильно. Только с лимана?
Лоцман кивнул и вышел на крыльцо.
У крыльца сидела Машка. Вокруг неё толпились ребята.
Прохор Петрович хотел было что-то сказать, протянул к Машке руку и вдруг увидел, что улица вместе с домами опрокидывается. Серое небо наклонилось, и по нему поплыли синие круги...
На шум падения из почты выбежала девушка.
– Что же вы стоите? – закричала она на мальчишек. – Помогите. Подержите голову... Ты, самый большой, беги в порт, позови матросов. Я сейчас!
Она убежала звонить в "Скорую помощь".
С воем подлетела белая, с красными крестами на дверцах машина.
Дверцы открылись и захлопнулись. Снова завыла сирена.
Прохора Петровича увезли.
Девушка повела Машку. Скрипела лестница. Машка неуклюже слезала со ступеньки на ступеньку и всё время оглядывалась. Навстречу из порта уже бежали.
БЕЗ ХОЗЯИНА
Прохор Петрович не возвращался.
Машка беспокойно металась по палубе, то и дело подходила к трапу, обнюхивала его. Доски пахли чужими.
Заметив открытый люк, Машка залезла внутрь катера. В тесном маленьком коридорчике была всего одна дверь. За дверью – тесная каютка, в ней койка, застеленная рыжим одеялом.
Машка понюхала одеяло и радостно завизжала. Она тёрлась о него длинной узкой мордой, царапала когтями, лизала.
– Смотри, чего натворила! – закричал матрос, заглянув в каюту. Одеяло испортила! А ну отсюда!..
В тот же день катер ушёл на проводку.
Вместо Прохора Петровича в рубке, рядом со старшиной, стоял новый лоцман. Он был маленький, сухонький, всё время шелестел картой и выбегал с биноклем на палубу.
– А вы не волнуйтесь! – сказал ему старшина. – Человек хотя вы и новый, да проводка обычная. Сто раз ходили!
Маленький лоцман кивнул, но на всякий случай ещё раз осмотрел берег в бинокль.
– У вас тут сложно! – сказал он. – Река, приливы, отливы... У нас на Балтике проще!
И он вздохнул.
Мимо открытой двери по палубе прошмыгнула Машка.
– И знаете, – сказал лоцман, – у нас на Балтике зверей держать на кораблях не разрешают. От них запах и портится обмундирование.
Когда катер с баржей подошли к "Победе", Машка снова появилась у рубки.
– Иди, Маша, на корму! – ласково сказал старшина.
Машка посмотрела на медленно движущийся берег и недовольно замотала головой.
– Урч! – сказала она.
– Пошла на место!
– Рррр!
– Ничего не понимаю, почему она сердится? – сказал старшина. – Тихий зверь, год с нами плавает, все порядки знает...
– Может, что делаем не так? Не тем курсом идём? – осторожно спросил балтиец.
Старшина засмеялся.
В этот момент катер дёрнулся, старшина и лоцман упали друг на друга.
– Трос лопнул! Баржа сидит! На мель выскочила! – закричали матросы.
Все выбежали на палубу.
Баржа неподвижно стояла на месте. Вокруг неё расплывалось жёлтое пятно.
– Отдать якорь! – скомандовал старшина. – Ах ты! – добавил оч. – И верно, не так шли: прилив-то забыли. На этом месте, – обратился он к лоцману, – Прохор Петрович всегда останавливался, прилива ждал... Где эта чёртова скотина?
Машка уже была на носу. Она стояла столбиком у борта и облизывалась. От берега к катеру шла лодка. Ветер доносил сладкий запах горбуши.
В БОЛЬНИЦЕ
Прохор Петрович лежал на белой больничной кровати, укрытый тонким застиранным одеялом.
Над ухом шёпотом бормотал репродуктор.
Ночь лоцман не спал. За окном в чёрном небе падали звёзды. Они летели наискосок из левого угла, вправо и вниз. Не долетев до подоконника, звёзды гасли.
Под утро Прохор Петрович забылся. Ему снова приснился сон.
Снился адресный стол.
Стол был огромный. Он стоял над всем городом, упираясь четырьмя ногами в землю.
Маленькие люди суетились у его подножия. Людям нужно было узнать что-то очень для них важное. Они кричали и размахивали руками. Стол стоял молчаливый, как гора. Изредка с него срывались и падали вниз белые листки бумаги.
Прохор Петрович тоже суетился и бегал вместе с людьми. Он тянул руки вверх к падающим листкам, но каждый раз толпа относила его в сторону.
Вдруг Прохор Петрович увидел Машку. Она пробиралась к нему. В зубах Машка держала белый листок. Она повизгивала и огрызалась – ей наступали на лапы. Листок белел, как салфеточка на груди.
Прохор Петрович хотел броситься к ней навстречу, но почувствовал, что ноги у него опутаны якорной цепью. Он с трудом волочил их.
Когда до Машки оставалось каких-то десять шагов, Машка и стол исчезли. Вместо города перед ним жёлто и безбрежно горел на солнце лиман. Под ногами качалась палуба...
Прохор Петрович проснулся. Кто-то осторожно покачивал койку.
Перед ним стояли сестра и врач в белых халатах.
– Мы решили выписать вас, – сказал врач. – Только никаких рейсов. Ни реки, ни моря. Служите, если хотите, на берегу. И каждый месяц проверяйтесь у нас.
НОВАЯ РАБОТА
Мокрая глинистая дорога сделала ещё один поворот. Открылась бухточка. Прохор Петрович спустил с плеча на землю фанерный, с острыми углами, чемодан. Машка подошла к чемодану и обнюхала крышку.
Чемодан пах хорошо: машинным маслом, железом, катером.
– Вот так, – сказал Прохор Петрович, – доплавались мы с тобой, Машка. Будем плавать теперь на берегу. Склад вещевой мне дают.
Весеннее солнце быстро сушило глину. Обочина дороги желтела прямо на глазах. В бухте белой уткой плавала последняя льдина.
Прохор Петрович поднял чемодан.
Ещё поворот – и открылась щитовая база. Чёрные деревянные домики на берегу, вытащенные на зимнюю стоянку щиты.
Щиты лежали, словно старинные корабли, – задрав кверху острые носы, подняв в небо частокол мачт. На одном щите уже прилаживали между мачт серое, в заплатах полотнище.
– Здорово они его расстреляли! – сказал про полотнище Прохор Петрович. – Из пушек, видно, здесь бьют. Вот служба – рвут да чинят! Чинят да рвут.
Он замолчал и начал спускаться с дороги, тропинкой вниз.
Машка побрела следом. За зиму она вымахала в длину, отощала. За Прохором Петровичем лез чёрный с синим отливом медведь ростом с телка. Лез, осторожно ставя лапы на камни, корни, щупая, где крепче упор.
ЩИТ
На щитовой базе служба оказалась тихая. Прохор Петрович днями сидел в складе, порол тяжёлую грубую парусину, банками выдавал смолу, перекатывал с места на место свёрнутые в тугие круги канаты.
Ещё он ругал матросов.
– Ну, что вам от неё надо? – говорил он какому-нибудь здоровенному верзиле в тельняшке. – Не с кем бороться? Да вас, таких дурней, здесь сотня. Она же скоро вас рвать начнёт. Ведь растёт – силу набирает. Беда будет!
Матрос стоял перед ним потный, красный, вытирая шею разорванным рукавом рубахи.
– Где медведь? Небось спрятался теперь от тебя.
Однажды после такого разговора Прохор Петрович нашёл Машку под одним из щитов. Она лежала, привалясь к длинному коробчатому поплавку и, рыча, вылизывала шерсть.
В бухте сонно плескала вода. Над берегом пахло смолой, стучали топоры. На щите двое матросов кривыми иглами зашивали полотнище – готовили щит в море.
– Что с тобой делать – ума не приложу! – сказал Прохор Петрович и присел возле медведицы. – В город отдать – некому. В лес завести – не уйдёшь... Ну, ладно, сиди здесь, – он привстал, – мне на обед да в море: человек один подменить просит. Хоть раз посмотрю, как тут стреляют!..
Щит на стрельбу повели сразу после обеда. Подошёл буксирный катер, завёл на щит канат – щит уже качался на воде – и потащил его из бухты.
В лимане их встретила волна. Мелкая, частая.
На полигоне – в районе стрельбы – уже ждал корабль. Низкий, серый, он ходил короткими курсами взад-вперёд, держал опущенными книзу стволы пушек.
Катер повернул, повёл щит встречь кораблю. На том дрогнули и поползли вверх стволы.
"Сейчас ударит!"
Прохор Петрович оглянулся на щит и обомлел.
– Человек на щите!
На мачту щита лез человек. Он торопился, долез до половины мачты, уцепился за перекладину.
Старшина катера схватил сигнальный пистолет, бахнул вверх ракету.
– Не стрелять по щиту! – закричал в телефонную трубку радист.
У-у-у! – завыла сирена.
Но было поздно.
В воздухе что-то пропело, и за щитом вспыхнул белый столбик воды.
"Снаряд!"
– Лево руля! – скомандовал старшина.
Катер повернул к щиту.
На корабле это заметили. Выстрелы прекратились.
Когда катер подошёл к щиту поближе, Прохор Петрович ахнул:
– Машка!
Обхватив лапами перекладину, на мачте сидела Машка и испуганно озиралась.
Дрожащую, мокрую её сняли и передали на катер.
Машка тыкалась чёрным сухим носом в матросские ладони и испуганно повизгивала...
– У-у! – сказал Прохор Петрович и ткнул пальцем в покатый Машкин лоб. – Нашла куда прятаться. И сбежать не успела. Да ведь тебя могли...
Он закашлялся.
НЕТ МАШКИ
– Куда тебя деть? – снова и снова говорил Прохор Петрович, вечерами оставаясь с Машкой в складе. – Когтищи-то отрастила! И что с тобой делать? Сегодня опять матроса помяла. Нет такого здесь, понимаешь, места, чтобы тебя приняли.
Машка смотрела коричневыми глазами в лицо хозяина и радостно гукала.
Сентябрьским солнечным днём на базу притащили баржу с досками.
Доски сгрузили. На двух машинах привезли пустые бочки из-под рыбы и свалили в трюм.
Ночью баржу увели.
Утром Прохор Петрович проснулся позже обычного. Болела голова. Плохо дышалось. Помяв пальцем грудь, он вышел на воздух.
Машки у склада не было.
У столовой тоже.
– Нет. Не видели! – отвечали на его вопросы.
"Куда же она пропала?"
Наконец один плотник сказал:
– Постой, а ведь вчера она у баржи крутилась. Бочку в сторону покатила – еле отняли. Рыбу искала!
Прохор Петрович кинулся к начальнику базы.
– Баржа? – переспросил тот. – Эка хватил! Да она уже около рыбокомбината. Часа в три рыбаки из "Победы" катером приходили и увели... Ну чего ты? Аж в лице изменился. Так и быть, бери лодку с мотором, сходи. Может, и верно медведь там.
Мотор капризничал. Он всхлипывал, со свистом засасывая воздух, чихал и, наконец, с пистолетным выстрелом завёлся.
Лодка выскочила из бухты в лиман, огибая мыс, заторопилась к рыбокомбинату.
Боковой ветер кренил её. Пологая волна совсем клала на борт.
"Медленно иду! – думал Прохор Петрович. – Медленно".
Когда он подошёл к комбинату, баржи там уже не было. На берегу волновалась толпа.
"Наверное, из-за Машки!" – подумал он.
– Эва кто пришёл! – сказал пожилой рыбак, узнав лоцмана. – Стой, а это случайно не твой медведь тут был?
И он рассказал, что случилось.
Баржу в рыбокомбинат привели утром. Завели за мысок и там хотели поставить на якорь. Два человека полезли на баржу. Один снял с якоря стопора, второй забрался в трюм. Чтобы добраться до дна и посмотреть, нет ли там воды, он шевельнул бочку. Бочка взревела, и из неё полезло что-то чёрное.
Рыбак ахнул и вылетел из трюма.
Когда медведь выбрался на палубу, на барже уже было пусто, буксирный конец – отдан. Слабый ветер медленно разворачивал баржу на месте.
Катер умчался к берегу. Скоро там собралась толпа.
– Охотников надо, охотников! – кричали люди.
Охотники с ружьями прыгнули в лодку.
– Осторожнее – бочки! Бочки перестреляете! – кричал директор комбината. – За них деньги уплачены! Снизу стреляйте!
Между тем ветер усилился. Баржа дрейфовала к мысу. Охотники навалились на вёсла.
Уже подходя, самый горячий из них дуплетом полоснул поверх баржи.
На Машкино счастье, баржа была уже около берега, Она ударилась кормой о камни и остановилась.
За песчаным пляжем начинался молодой лес. Зелёный, с рыжинкой, ельник, отступая к сопкам, темнел, переходил в тайгу.
Охотники с ружьями наперевес по одному влезли на баржу.
Машки на ней уже не было.
ДЕВУШКА
Целый день бродил Прохор Петрович по ельнику. Когда вернулся, с сапог пластами сходила болотная грязь.
На щитовую базу он пришёл поздно вечером.
Собрав фанерный чемодан, сразу отправился к начальнику базы.
– Не держу, – сказал начальник. – Раз такое дело, не можешь больше, не держу.
Ночью попутным буксиром Прохор Петрович уплыл в город.
Буксир шёл Амуром, под самым берегом. Вверху над обрывом медвежьими глазками горели огоньки.
"Снова плавать пойду, – думал Прохор Петрович. – Годик ещё протяну..."
Показался порт.
Выше портовых фонарей, выше огней на кранах светились окошки почты.
Там, за стеклянной перегородкой, сидела девушка и перебирала конверты в ящике "до востребования". Жёлтые, голубые, белые... Из пачки конвертов она вытащила толстый пакет.
"Почему он не идёт? – подумала девушка. – Уже неделю, как не был. И со щитовой никто не заходил... Завтра же пойду сама".
Она отложила пакет в сторону и подошла к окну.
На чёрной реке со стороны лимана двигались два огонька – зелёный и красный. Они перекатились от одного берега к другому, повернули, померкли, попав в круг портовых огней. Стало видно: в порт вошёл маленький буксир.
П Л А С Т М А С С О В Ы Й Ж У К
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
Дом, в котором работала Машина, стоял в саду.
В нём росло много дубов, раскидистых, с твёрдыми блестящими листьями. Когда в сад врывался ветер, листья стучали друг о друга и с них срывались большие коричневые жуки.
Машина стояла посреди зала. Она была похожа на длинный металлический шкаф. Через решётчатые стенки было видно, как внутри её красными огоньками светятся лампы.
Горячий воздух поднимался над Машиной. Сильный вентилятор гнал его в трубу.
Машина тихо гудела: ууу-уу-у!
– Удивительная ты вещь, – сказал Илья Петрович, инженер, который работал на Машине, – днём и ночью ты считаешь. Считаешь дома, рубли, пароходы, кирпичи, яблоки. И всё одинаково спокойно и точно.
Он нажал кнопку, и Машина начала выстукивать на белой бумажной ленте колонки цифр:
66242 765487 254667...
– Август, а такой прохладный день, – сказал Илья Петрович. Наверное, все жуки попрятались.
Он подошёл к окну и посмотрел в сад. Было ветрено. По серому небу неслись косматые облака.
Под окном стояли две девочки. Они крепко держали друг друга за руки.
– Дядя, вы не видели Кольку Снегирёва? – спросила первая девочка.
– Какого Кольку? – удивился Илья Петрович.
Но девочки убежали.
– Хм! – сказал Илья Петрович. – Кто такой этот Колька Снегирёв?
Он во всём любил ясность.
Вечером его пришёл сменить товарищ.
– Ну, как задача? – спросил он.
– Решена, – ответил Илья Петрович и протянул ему бумажную ленту, на которой Машина напечатала цифры, рассчитанные ею за день.
– Идите скорее домой, собирается дождь, – сказал сменный инженер. Ведь дома вас ждёт сын.
– Да-да, конечно, – сказал Илья Петрович и стал надевать плащ.
Когда Илья Петрович пришёл домой, сын спросил его:
– Как работала сегодня твоя Машина?
– Спасибо, хорошо. Сегодня был прохладный день. Даже жуки не летали в саду.
– Какие жуки? – спросил сын.
– Жуки-олени.
– Поймай мне одного, – попросил сын. – Они что, рогатые?
– Рогатые.
– Чёрные и бархатные?
– Нет. Они красные, твёрдые и блестящие.
– Как пластмассовые, – вздохнув, сказал сын. – Так не забудь принести мне завтра жука.
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ВО ВТОРОЙ ДЕНЬ
На следующий день облака исчезли. В просветах между дубовыми ветками показалось синее небо.
– Ну вот, наконец-то будет жарко! – сказал Илья Петрович.
– Не радуйтесь, – усмехнулся сменный инженер. – Если станет жарко, Машина начнёт хандрить. А ей надо решать новую задачу: по каким маршрутам лучше всего возить в городе людей. Вот посмотрите. Дано: сто трамваев, сто автобусов, десять троллейбусных линий. За день надо перевести сто тысяч человек.
Он передал Илье Петровичу длинную бумажную ленту, на которой дырочками была записана задача. Машина не умела читать буквы, она понимала только язык дырочек, пробитых в ленте.
– Задача ясна, – сказал Илья Петрович. – Интересно, её не пытались решить без Машины?
– Пытались. Двадцать математиков просидели месяц и бросили. Здесь им работы на год. Вот на бумажке несколько цифр – всё, что они успели сосчитать.
Илья Петрович вставил ленту в Машину, сел за стол и записал задачу в журнал.
Машина тихо гудела. Перемигивались лампочки, вздыхал вентилятор, стучал пишущий аппарат.
Каждый час Илья Петрович подходил к Машине и сравнивал цифры, которые она отстукивала, с цифрами на бумажке.
– Ты молодец, Машина, – сказал он. – По-прежнему считаешь без ошибок.
В это время за окном послышались чьи-то быстрые шаги. Илья Петрович выглянул в сад.
По дорожке бежала женщина в полосатом платье. Увидев Илью Петровича, она остановилась.
– Скажите, вы не видели Кольку Снегирёва? – спросила она.
– Нет, я не видел Кольку, – ответил Илья Петрович. – А что случилось?
– Он побил моего Гагу. Пустил ему за шиворот ящерицу и ударил по шее, – сказала женщина. – Возмутительно! Я доберусь до его родственников! Я переверну всю школу!
И женщина побежала дальше.
– Занятно! – сказал Илья Петрович. – Всё-таки кто такой этот Колька Снегирёв?
Вечером, когда он уходил, задача с трамваями и автобусами ещё не была решена.
– Машина кончит решать её не раньше часу ночи, – сказал сменный инженер. – О-о, уже двадцать пять градусов тепла! Завтра у нас будет трудный день...
Илья Петрович вернулся домой.
– Папа, а где жук? – спросил сын.
– Прости, но я совсем забыл про него, – ответил отец. – Мы решали очень сложную задачу. Пластмассовый жук... Постараюсь завтра обязательно добыть его. Видишь – кладу в карман пустую коробку из-под папирос. А сейчас давай займёмся твоими книжками. Мы давно не смотрели их.
– Я не хочу смотреть книжки, – ответил сын и отвернулся. – Я уже смотрел их сегодня.
КАК НАЧАЛСЯ ТРЕТИЙ ДЕНЬ
Илья Петрович шёл по саду и смотрел себе под ноги.
– Ни одного жука, – бормотал он. – И здесь их нет. И здесь... А на этом дереве? О-о!
Прямо перед ним на шершавой коре дуба сидел громадный коричневый жук. Настоящий Олень.
Илья Петрович привстал на цыпочки и тронул пальцем клыкастые жучьи рога.
Жук тотчас впился рогами в палец.
– Ох-ох-ох! Да ты что?
Илья Петрович потряс пальцем в воздухе. Жук разжал рога и шлёпнулся на землю.
– Очень сожалею, – сказал Илья Петрович, – но твоя судьба решена.
Он вытащил из кармана коробку и положил в неё жука.
ПЕРЕХОДИМ К ЗВЁЗДАМ
– Сегодня, – сказал сменный инженер, – мы переходим к звёздам. Начнём рассчитывать справочник для моряков. Вот лента с условием задачи.
– А знаете, я сам во время войны был моряком, – сказал Илья Петрович. – Пять лет плавал штурманом. И верите ли, получалось.
– Отчего бы не получаться? – сказал сменный инженер. – У математиков всё должно получаться. Ну, я пошёл. До свиданья!
Илья Петрович остался один. Коробку с жуком он положил на стол, а сам подошёл к Машине.
– Тебе сегодня будет жарко, Машина! – сказал он. – Как тебе нравится новая задача?
Он посмотрел на свет ленту, на которой дырочками была записана задача со звёздами. Дырочки были похожи на созвездия.
Проверив ленту, он отвёл глаза и увидел, что коробка на столе открыта, на коробке сидит жук и медленно шевелит рогами.
– Этого ещё не хватало! – сказал Илья Петрович. – Всё утро тебя искал, а ты...
Он завязал коробку ниткой, но крышка коробки тотчас приподнялась, и тресь! – нитка лопнула.
Тогда Илья Петрович достал из ящика тяжёлый молоток и придавил им крышку.
За окном послышался шёпот.
Илья Петрович подошёл к окну.
У толстого дуба сидели на корточках два мальчика и испуганно озирались.
– Всё ясно, – сказал Илья Петрович, – от Кольки прячетесь?
– А вы откуда знаете? – удивился первый мальчик.
– Да уж знаю. Мне этот Колька третий день покоя не даёт.
– Очень он страшный, этот Колька Снегирёв! – сказал второй мальчик. У него ладошка – костяная.
– Больно дерётся?
– И конфеты отнимает.
– Кольку никакое слово не берёт! – сказал первый.
– Мама говорит, он даже ходит на водокачку, – сказал второй. – Дядя, а что вы здесь делаете?
– Работаю на Машине. Это очень умная Машина. Хотите посмотреть её?
– Хотим... Ой, Колька идёт!
Трах! – Позади Ильи Петровича упало на пол что-то тяжёлое. Он обернулся: молоток лежал на полу, из коробки снова торчали жучьи рога.
Илья Петрович бросился к столу, закрыл коробку и обмотал её проволокой. Концы проволоки он закрутил винтом.
Когда он вернулся к окну, ребят не было. Около дуба стоял мальчишка в грязном костюме и исподлобья смотрел на него.
СТРАШНЫЙ КОЛЬКА СНЕГИРЁВ
– Здравствуй, Снегирёв! – сказал Илья Петрович.
Мальчишка не ответил.
– Кого-нибудь ищешь?
Мальчишка молчал.
– Это ты побил вчера ребёнка? – спросил Илья Петрович.
– И ещё побью, – сказал Снегирёв.
– Гагу?
– Гагу.
– Видали, какой герой против маленьких! Вот я сейчас вылезу в окно да как поддам тебе...
– Знаете что, дядя, – сказал Колька, – стойте спокойно, а то я в вас землёй брошу.
– Хулиган несчастный! – сказал Илья Петрович. – У меня такой сын, как ты. Да я...
Но Колька уже исчез.
Илья Петрович вернулся к Машине.
– Ведь надо же, – начал было он, но на передней стенке Машины уже тревожно мигали сигнальные лампочки.
Илья Петрович посмотрел на ленту, выходящую из Машины. Машина печатала на ней всё время одно и то же число:
724895 724895 724895...
"Зациклилась!" – подумал Илья Петрович и бросился к пульту управления. Он нажал кнопку, и лента остановилась. "Зациклилась", значит, стала делать одно и то же, как белка в колесе.
Целый час бился Илья Петрович около Машины. Он включал и выключал её, проверил ленты, снял заднюю стенку и сменил целый десяток ламп.
Наконец лента дрогнула, и Машина напечатала:
724895 724988...
– Уф! – сказал Илья Петрович и вытер пот со лба. – Я понимаю, тебе жарко, Машина, но ты, пожалуйста, не выкидывай больше таких фокусов.
В это время в саду послышался дикий крик:
– А-а-ай!
ЧЕЙ ЭТО МАЛЬЧИК?
Под окном лежал здоровенный парень в коротких штанах. На нём сидел верхом Колька Снегирёв и лупил в парня, как в барабан. К месту драки бежали из дома два рабочих, а по дорожке – женщина в полосатом платье.
– Это Колька Снегирёв! – кричала женщина. – Спасите, он убьёт его!
Рабочие ухватились за Кольку и – раз-два! – подняли его с земли вместе с парнем.
– Его так не оторвать! – сказала женщина. – Милицию надо. Милиция!
– Здесь милиция, – раздался голос, и из-за деревьев вышел молодой милиционер с книжечкой. – Запишем, что здесь происходит. Чей это мальчик?
– Это Колька Снегирёв, – сказала полосатая женщина. – Его надо изолировать от общества.
Парень в коротких штанах смотрел на Кольку сверху вниз и вздрагивал.
– Скажи, что больше не будешь, и я отпущу тебя, – примирительно сказал милиционер.
– Буду, – сказал Колька. – Я ему ещё и не так дам!
– Ну что ж, тогда идём. – Милиционер вздохнул. – Изолируем тебя от общества.
– Не надо в милицию, – сказал Илья Петрович. – Я сам поговорю с ним. Оставьте его мне.
– Глупости делаете! – сказала полосатая женщина. – Это же Снегирёв, плохо вы его знаете!
И все разошлись.
– Вот что, Колька Снегирёв, – сказал Илья Петрович. – Ты мне испортил одно дело. Сейчас же найди в саду двух мальчиков, которые прятались от тебя, и приведи их ко мне. Заодно приведёшь девочек и ребёнка, которого ты побил позавчера – Гагу. Мы обсудим твоё поведение. И учти – милиционер рядом!
ГДЕ НА НЕБЕ БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА?
Когда Колька вернулся, за ним шли два мальчика, две девочки и парень в коротких штанах.
– Всех привёл? – спросил Илья Петрович.
– Всех.
– А Гагу?
– Я – Гага, – басом сказал парень.
– Вот ты какой? – удивился Илья Петрович. – Я думал, ты моложе... Ну ладно. Ребята, я пригласил вас, чтобы показать самую удивительную из всех машин, построенных на земле. Это – Вычислительная Машина.
Когда ребята вошли в зал, они остановились прямо перед Машиной.
– Эта Машина складывает и вычитает тысячу чисел в секунду, – начал Илья Петрович. – Лента с дырочками – это вопросы, которые мы задаём Машине, лента с цифрами – ответы, которые она даёт. Вчера, например, она считала, сколько автобусов, троллейбусов и трамваев надо пустить, чтобы все рабочие города вовремя успевали на работу. А сегодня мы начали считать положение звёзд на небе на будущий год. Это надо знать морякам. Представьте себе: пятое мая будущего года. По морю плывёт корабль. В два часа ночи штурман выходит на палубу. В руках у него прибор для определения места корабля в море. Он направляет прибор на звезду... А какая это звезда? Ведь нельзя определить место, не зная, на какое созвездие ты направил прибор. Может, это Большая Медведица? А может, созвездие Скорпиона?.. Но штурман может быть спокоен. Место каждой звезды будет известно – Машина сосчитает его.
– Здорово! – сказал первый мальчик. – Я тоже хочу быть моряком. Я хожу плавать в бассейне.
– А я буду врачом, – сказала первая девочка. – Я люблю животных.
– Мама говорит, что кто плохо учится, тот никем не будет, – сказал второй мальчик и посмотрел на Кольку.
– Знаете что, – сказал Илья Петрович, – давайте дружить. Вы будете приходить ко мне сюда, приходить ко мне домой. У меня сын ваших лет. У него много коллекций и книг. Сегодня я поймал ему жука. Вот он сидит в коробке на столе... А где же коробка?
Все повернулись и увидели, что никакой коробки на столе нет.
– Ты не брал её? – спросил Илья Петрович Кольку. – Впрочем, ты её и не видел. Значит, жук улетел с коробкой. Вот это был жук!
И он рассказал о его проделках.
– Он через окно улетел, – подумав, сказала вторая девочка.
– А ваш сын собирает марки? – спросил первый мальчик. – Мы можем ходить с ним в магазин.
Илья Петрович покачал головой.
– Мой сын не может ходить, – сказал он. – У него была болезнь, после которой он очень плохо ходит. Сейчас он снова учится ходить. Ему надо быть очень настойчивым, просто упрямым, чтобы научиться ходить так, как вы. Ну, вот и всё. Я могу оторвать вам на память по кусочку ленты. Видите, на ней повторяется всё время одно и то же число. Это Машина зациклилась – она была неисправна.
– Зациклилась? – спросила первая девочка и засмеялась.
– Заупрямилась.
– Во, и у меня так бывает, – сказал Колька. – Как зациклюсь!..
– Ну, до свидания, – сказал Илья Петрович. – У меня скоро смена. Беда – жук пропал. А сын ждёт... Вы приходите к нему. Завтра, ладно?
