Текст книги "Дороже жизни (СИ)"
Автор книги: Светлана Дениженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Глава 16
Александр сидел на выгоревшей траве, прислонившись к широкому стволу старого дуба, покореженного от грозы. Молния разделила ствол на две неравные части. На одной стороне остались листья, а другая обгорела полностью. Анжелика провела рукой по дереву, жалея его, и неизвестно отчего на глаза навернулись слезы.
Сашка спал, а Лика была рядом, охраняла покой верного друга. Они прошли довольно приличное расстояние за этот день и, остановились здесь, чтобы немного перевести дух. Женщина нисколько не удивилась, что Александра сморил сон. После долгой ходьбы, ноги у него, наверняка, гудели не хуже, чем у нее. Хотя Шут был более натренирован, чем Лика. За шесть лет совместной жизни с Алексеем, семейство Вешняковых всего пару раз выбиралось в поход. По словам же Александра, он каждый год с удовольствием катался на горных лыжах, да и тренажерный зал, посещал регулярно. Конечно, зал не заменит природных восхождений по неровной поверхности, но все-таки…
Лика не удержалась и легонько провела рукой по спутанным волосам друга, темным, но не таким черным, как у Алексея. Заметила, что у висков они чуть светлее.
"Рановато Сашка седеет. Неужели, это я виновата?", – подумала она, рассматривая уставшее лицо своего Шута. Раньше прозвище ему очень подходило: темноволосый черноглазый непоседа мальчишка вечно балагурил и лучезарно улыбался даже тогда, когда за очередную провинность, выкручивая ухо, дежурные тащили его в кабинет директора.
Иногда ребята ждали Шута в приемной и, посматривая на сердитую секретаршу, не спешили по первому её требованию покидать пределы кабинета.
Сашка всегда выходил с улыбкой победителя.
– Ну, что Сан Саныч? Сильно ругался? – встревожено спрашивала Лика.
– Да нет, как обычно.
– Чего он сказал? – это уже интересовался Люк.
– Родителям обещал позвонить. Будет про меня рассказывать.
– О…, вот невезуха, – вступал в разговор Конан, – влетит тебе от родичей.
– Да, ладно вам! В первый раз что ли? Пусть жалуется. Идем, что я вам щас расскажу! – восклицал он, увлекая друзей за собой в коридор, где снова затевал какую-нибудь авантюру.
Несмотря на шалости, Сашка всегда хорошо учился. Наверное, за это ему прощались все проделки не только учителями, но и родителями.
И кто бы мог подумать, что из такого шалопая выйдет кардиохирург. Человек, который спасает жизни.
Вот и сегодня, если бы не он, неизвестно, что с ней было бы. У Лики до сих пор дрожали руки от пережитого страха, и сердце так пока и не вернулось к обычному ритму. Спускаясь по склону, она шла за Александром почти след в след. Но вдруг оступилась и заскользила вниз с бешеной скоростью. Как Сашка оказался впереди нее, Анжелика не заметила, поймал он подругу уже на краю обрыва. Болтая ногами, рискуя оказаться на дне, она вцепилась мертвой хваткой в его руку.
Шут, по виду, не казался силачом: худощавый, жилистый; но выдержал её вес на одной руке. Лика заметила, как у Сашки напряглись мышцы. Он крепко держал её и осторожно вытягивал из ущелья:
– Держись! Не смотри вниз! – командовал друг, и она повиновалась, умирая от ужаса.
До крови закусив губы, Лика запрещала себе паниковать. Изловчившись, она зацепилась за Александра второй рукой. Ладони намокли от напряжения и соскальзывали.
– Держись! Еще немного! – командовал друг, крепче сжимая её руки в своих. И вдруг сам юзом поехал за ней, едва не сорвавшись, успел зацепиться ногой за выступающий валун.
– Сашка, рюкзак! Где рюкзак?
– Тут рядом.
– Дотянуться можешь?
– Зачем?
– Не спрашивай! Возьми рюкзак! Ну же! Давай! – кричала она, душой умоляя его послушаться.
Александр, стиснув зубы, одной рукой держал Лику, второй тянулся к рюкзаку. Пот застил глаза, рубаха намокла, как вовремя дождя. Но он, не обращая, ни на что внимания, стремился к рюкзаку, до которого пока едва дотягивался пальцами.
Шут почувствовал, что подруга соскальзывает и рывком, с вырвавшимся из груди криком, смог-таки ухватиться за завязки. Он притянул к себе вожделенный рюкзак и тут, не удержавшись на выступе, друзья полетели вниз.
Александр зажмурился, возможно, представил конец своего путешествия. Анжелика тоже боялась, но не закрывала глаза. Соприкоснувшись с землей, Сашка сильно ударился локтем, застонал и, перевернувшись несколько раз со спины на живот по каменному дну ущелья, осмелился открыть глаза. Лика приземлилась, как кошка, на конечности. И теперь сидела рядом с Александром, потирая ушибленные колени. Сквозь разорванные брюки струилась кровь. Ладони ей спас рюкзак, на который женщина оперлась во время приземления. На еще не слетевший с уст друга вопрос, она ответила:
– Дрозды. Все дело в них.
– Не понимаю, – Александр принял вертикальное положение и, сидя, задрал голову, посмотрел на высоту падения.
– И что тут непонятного?! – воскликнула Лика и тоже посмотрела вверх.
– Ого! – присвистнул Шут.
Пролетели они довольно приличное расстояние. Отделаться легкими ушибами при таком падении было нереальным везением.
Увидев неподдельное изумление друга, Анжелика уже гораздо спокойнее объяснила:
– Я заметила, что дрозд переносил меня в момент опасности, как бы спасал. Вот и подумала про него. Когда висела над пропастью, чего только в голову не приходило. Наши дрозды очень хотят жить, вот и нам помогли остаться целыми. Я, правда, не ожидала, что так получится, но очень надеялась, что мы не погибнем.
– Ну, ты, и экспериментаторша, – вытирая пот, только промолвил Александр и тут скривился от боли, потирая ушибленный локоть.
– Сашка! У нас получилось! Мы – живы! – рассмеялась Лика, едва не впадая в нервную истерику.
Шут тоже улыбнулся. Он встал, отряхнувшись, подошел к подруге, а потом, обхватив её руками, закружил. Временно они забыли о том, что находятся на самом дне ущелья и им предстоит еще подъем наверх. Когда немного пришли в себя, Александр решил поинтересоваться здоровьем подруги:
– Ты как? Что с коленками?
– Да, нормально все.
– Дай, посмотрю, – он усадил Анжелику на камни, а сам зарылся в рюкзаке в поиске аптечки.
– Саш, да ничего страшного. Так, ободралась немного.
– И не мудрено, кругом одни булыжники. Повезло еще, что не головой приложилась, – ворчал Александр, обрабатывая её коленки йодом. Лика почти не морщилась, наслаждаясь тем, что может чувствовать боль. Значит, живет и от этого становилось невозможно, почти безумно радостно на душе.
Выкарабкивались долго, а позже, пройдя подальше от места их падения, Александр почти замертво рухнул возле этого дуба.
– Немного отдохнем. Потом поищем место для ночлега, – сказал он, прикрывая глаза.
– Хорошо, – согласилась с ним Лика, но Шут уже не слышал, спал.
Анжелика, скорее всего, тоже задремала, так как временно вышла из реальности. Неожиданно послышался встревоженный детский голос.
– Лика! Лика, очнись!
Женщина открыла глаза, её кто-то продолжал настойчиво звать. Перед ней в воздухе завис полукруглый предмет, отдаленно напоминающий глазок веб-камеры и оттуда слышался голос. Анжелика ошиблась, он принадлежал не ребенку. Это оказалась искаженная речь ее друзей с планеты Лань.
– Лика, это я Люм. Вы в опасности! Нужно уходить!
– Люм? Но, что случилось?
– Вас заметили. Люди, вооруженные. Они идут к вам. Скорость сближения равна двум метрам в секунду…
– Люм, подожди! Откуда они идут, с какой стороны?
– Это Шелест, – после негромкого потрескивания прорвался голос второго друга, – Лика, вам надо уходить на восток или вернуться назад. Они идут с севера. С запада – горы, вы не пройдете… Да, лучше вернуться и переждать. Я сообщу.
– А почему нельзя на восток? – открыл глаза Александр и включился в диалог с друзьями.
– Можно, но там…, – связь прервалась также неожиданно, как и появилась. Глазок растворился в воздухе, словно его и не было.
Шут резко поднялся, оглядевшись, подхватил рюкзак:
– Что сказали твои друзья? Я услышал только конец разговора.
– С севера идет вооруженный отряд. Вроде бы они как-то нас с тобой заметили.
– Думаю, тут опять наши дрозды постарались. Наверное, не стоит их держать вместе. На, возьми! – протянул он дрозда, своего нацепил себе на шею, а амулет Конана спрятал глубже в рюкзак, – Идем на восток.
– Но там же… Шелест сказал.
– Он не успел ничего сказать – это раз! На споры нет времени – это два! Идем – это три! – Александр схватил Лику за руку и прежде, чем она успела что-то возразить, потянул за собой вглубь разросшихся деревьев. Разглядеть в вечерних сумерках – лесная это полоса или только небольшая роща, было почти невозможным. Лика решила не отнимать время возражениями и сомнениями. Она очень старалась не отставать и не спотыкаться от быстрого бега, чтобы не задерживать Александра. Надеясь на успех, они прорывались через высокую траву все дальше и дальше в растительные дебри. Ни о каком нормальном ночлеге теперь не могло быть и речи.
Глава 17
Солнце осторожно опускалось на волны, качалось в морской колыбели алым цветком. Егор неторопливо шлепал босыми ногами по песчаной косе, уходившей, казалось, за горизонт. Его светлые брюки, закатанные до колена, все-таки получали брызги от лизавших пятки волн, которые скрадывали следы, оставленные на песке. Перед Кружельниковым неожиданно выплыл из прошлого – светлый теплый день, где Егор еще мальчишка лет трех-четырех несется по песку вдоль моря и, радостно смеясь, повисает на руках отца. Тот поднимает его высоко-высоко, кружит у себя над головой и в глазах Кружельникова-старшего отражается небо.
– Дядя! Дядя! – Егора вывел из транса детский голосок.
Девчушка лет трех, рыженькая, словно солнышко, с синими-синими глазами, трепала его за штаны. Егор от неожиданности растерялся и не сразу сообразил, что он снова взрослый, а эта живая кукла в белых шортиках и синей маечке что-то требует от него.
Мужчина наклонился и, встретившись с серьезным не по годам взглядом, поинтересовался:
– Что тебе, кроха?
– Я не клоха. Я Мафа.
– Маша? – догадался он. Малышка кивнула в ответ. – Что тебе, Маша?
– Мятик! Уплыл, – показала она ручонкой в сторону моря, делясь с ним своей бедой, – А я плавать – не умею.
– Хочешь, чтобы я тебе его достал? – удивился Егор и вспомнил известный с детства стишок: "Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик…", – Да, попался дядя. Сейчас достану. Только ты посторожи мои вещи, хорошо?
– Холошо, – кивнула девочка, ожидая, пока он снимет рубашку и скинет брюки. Затем, села рядом с вещами Егора и принялась терпеливо ждать его возвращения.
Мячик отплыл довольно далеко, и Кружельникову пришлось сделать приличный заплыв. Когда он вышел из моря с мячиком в руках и наклонился к ребенку (чтобы отдать игрушку), то совсем не ожидал, что Маша с воплем радости повиснет у него на шее.
– Дядечка! Спасибо! – малышка обвила его цепкими ручонками, и выпрямился он уже с ношей на руках.
– А как тебя зовут? – спросила она, рассматривая его лучистыми глазенками.
– Егором.
– Егол, а у тебя есть дети?
– Нет, – ответил он с небольшим сожалением. Где-то глубоко в душе Кружельников иногда мечтал вот о такой, ну, или почти такой дочурке, что сейчас вертелась на его руках.
– А у меня нет папы. Совсем нет, – вдохнула кроха и предложила, – Давай длужить?
– Давай. А ты с кем тут отдыхаешь?
– С мамой. Мы из Москвы плиехали. А ты?
– А я из Петербурга. Была там?
– Не-а, – мотнула она головешкой и тут забеспокоилась, – Ой! Мама идет, селдитая…, но ты не бойся. Я скажу, что ты мой длуг и она не бует лугаться.
– И часто она у тебя ругается? – спросил Егор, проследив за взглядом девочки. Торопливым шагом к ним приближалась тоненькая невысокая женщина. Она была в большой белой панаме и коротком летнем платье, которое открывало его взору стройные загоревшие ноги светловолосой красавицы.
"Значит, давно уже здесь отдыхают" – отметил про себя Егор и прислушался к тому, что отвечает Маша.
– Нет, не часто. Мама доблая. Это я убежала без сплоса, вот она и селдится.
До женщины оставалось метров пять, когда Кружельников пошел с малышкой к ней навстречу, а потом опустил Машу на песок, и она побежала к маме.
Та присела перед дочкой и расставила руки в стороны, а потом захватила в объятья и нежно прижала к себе.
– Машка, милая! Как же ты напугала меня. С тобой все хорошо?
– Да.
– Никогда больше так не делай, слышишь?! Никогда! Я же чуть с ума не сошла, счастье мое!
– Ну, чего ты боялась? – малышка погладила мать по щеке, потом прижалась к ней и прошептала, – Я больше не буду.
Но Егор знал, что будет и, скорее всего, еще не один раз. Женщина успокоилась и, наконец, посмотрела на Егора.
– У вас красивая дочь, – сказал он первое, что пришло на ум.
– Спасибо, – ответила она, поднимаясь.
Девочку мать крепко взяла за руку. И теперь прищурившись, смотрела на Егора. Малышка подергала ее за руку и громким шепотом известила:
– Мама, это дядя Егол, он мой мятик спас. Он мой длуг.
– Машка, ты не исправима! – ответила женщина дочери, а потом сказала Кружельникову, – Вы извините нас. Машутка все время влипает в истории и втягивает в них всех, кого встречает на своем пути.
– Ничего. Мне было не трудно. А доставить радость вашей дочери – это настоящее счастье.
– Спасибо, – смутилась женщина и отвела взгляд, потом добавила, – Простите, я не представилась. Ирина.
– Егор.
– Очень приятно.
– И мне, – Егор принял в ладонь теплую, мягкую руку женщины. И поймал себя на мысли, что Ирина ему очень нравится. – Я только сегодня приехал. Едва расположился…, вы не подскажете, где тут можно поужинать?
– Конечно. А вы… без одежды?
– Ой! – спохватился Егор, – Подождите минуточку, я сейчас.
Пока он одевался, Ирина смотрела на закат, а Машенька прыгала рядом и что-то напевала – легкое, детское.
Ужин прошел в непринужденной беседе в небольшом ресторанчике, где, действительно, весьма неплохо готовили. Машутка почти не встревала в разговор взрослых. Она с аппетитом уплетала овсяную кашу, запивала ее молоком и казалась полностью сосредоточенной на этом действии. Егор и Ирина говорили ни о чем: о погоде, о море, о том, как интереснее всего проводить отпуск, и даже о рыбалке. Оказывается, она с детства любила удить рыбу.
Кружельников и не заметил, как пролетело два часа. Настолько легко ему было в общении с этой женщиной. Егор время от времени ловил себя на мысли, что она кого-то ему напоминает, но кого, так и не понял.
Машу сморил сон, и Кружельников вызвался проводить Ирину с девочкой до их домика, который они сняли поближе к морю. По разговору он понял, что его знакомые приехали на море из-за Машеньки, которая часто болела простудой, и детский педиатр помог им с путевкой на этот популярный курорт.
Девочка сладко посапывала на его руках, и Егор боялся потревожить её сон. Шел осторожно, выбирая куда ступить.
– Ну, вот мы и пришли, – сказала Ирина, останавливаясь у перекошенной калитки, – Спасибо вам.
– Да, не за что. Скорее, вам спасибо за хороший вечер. Будто бы побывал в кругу семьи, – грустно улыбнулся Егор, передавая малышку её маме.
– У вас есть дети?
– Нет, – вздохнул он, – Ваш муж должно быть очень счастливый человек…
– У меня нет мужа, – ответила Ирина, опустив голову, – И никогда не было. Вы извините меня, Егор. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – ответил он. И постояв еще немного у калитки, поспешил в гостиницу.
"Я ведь приехал сюда не романы крутить. Но, какая женщина!" – думал Кружельников, любуясь звездным небом. Почему-то в его жизни всегда было слишком мало по-настоящему близких людей. Согревшись от тепла чужого очага, Егор впервые пожалел о том, что до сих пор не позаботился о приобретении собственного счастья.
– А ведь и у меня все могло быть… Могло, – вздохнул он и встряхнулся, освобождаясь от непрошеных мыслей. Потом продолжил, нашептывая под нос, строить планы, – Сегодня в горы уже не выбраться. Нужно завтра и желательно с утра, чтобы не лезть больше в чужую жизнь. Не сейчас. Не время.
Ирина уложила дочку в постель, укрыла одеялом, провела ладонью по мягким спутанным волосам девочки.
Потом она подошла к окну и долго смотрела на звезды, вспоминая тот день, когда впервые повстречала в своей жизни Кружельникова Егора Вячеславовича. Конечно, как он мог в теперешней Ирине узнать ту девчонку со смешными косичками, которая поступила к нему на факультет? Она влюбилась по уши в своего преподавателя с первой встречи, а тот даже не замечал её. Но однажды, уже на последнем курсе, во время новогодней вечеринки, набравшись храбрости двумя бокалами шампанского, Ирина сделал шаг навстречу своему счастью. Только счастье продлилась недолго. До следующего утра. Через два месяца Ирина узнала о своей беременности и, экстерном сдав сессию, получила диплом. Потом вернулась к родителям. И вот спустя почти четыре года они снова встретились, здесь. Случайность или судьба? Женщина пожала плечами, прогоняя грустные мысли, обернулась к дочери. Машенька сладко чему-то улыбалась во сне. Ирина легла рядом с девочкой и, целуя кроху в завитки, прошептала с горечью:
– Солнышко ты мое, золотое. А папа нас с тобой так и не узнал.
Глава 18
Егор проснулся раньше, чем встало солнце и, собрав в рюкзак все необходимое, вышел из номера. Оставил ключи на ресепшн. Оказавшись за дверью гостиницы, оглянулся на спящий пляж и поспешил в сторону высившихся хребтов Кавказских гор. Он не знал, где точно искать беглецов, но надеялся через медитацию, узнать свой путь.
Кружельников несколько лет занимался альпинизмом, поэтому знал, что прихватить с собой для удачного и безопасного восхождения. Но возвращаться за родным снаряжением не стал. Купил новое в Москве, в спортивном магазине, перед отъездом в Сочи.
Сейчас он думал только об одном: узнать, где от него прячутся друзья. То, что его боятся, с одной стороны было странным, но с другой – ему даже доставляло какое-то удовольствие. Это напряженное состояние охоты, где именно он – охотник, придавало кураж. Егору стало интересно, что ребята предпримут против него. Куда спрячутся и самое главное – зачем? Ну, отдали бы его вещицу и дело с концом. Нет же, начались настоящие игры в прятки и догонялки. Только еще перестрелки не хватало, для полного счастья. Кружельников об этом тоже заранее позаботился. Вез с тобой ствол. Так, на всякий случай. Любимый, вот уже несколько лет, карабин ТОЗ -99* был надежным спутником на охоте, мог и здесь пригодиться. Охотником Егор являлся почти никудышным. Лет пять, как увлекся поездками с приятелями на озера, за дичью. Правда, сам стрелял редко, а вот посидеть у костра, потравить байки, он любил.
Пока Кружельников готовил снаряжение, проснулось солнце и теперь слепило, мешая ему карабкаться наверх. Преодолевая себя, он лез все выше и выше, почти не отвлекаясь на комаров и летающей вокруг живности – мух, бабочек и жуков… Когда добрался до приглянувшейся вершины, взглянув на часы, отметил, что уже почти полдень. Осмотревшись, отстегнул рюкзак, достал бутылку с водой и бутерброд с сыром. Пережевал, запил, почти не чувствуя вкуса, проглотил. И, наконец, освободившись от всех посторонних мыслей, сел в позу лотоса. Приготовился к полету сознания.
Синь облаков, белые вершины гор, зеленые хребты… Ущелья, повороты…
Полет ширококрылого орла, дыхание перекрывает встречный ветер…
Вспышка – ярче солнца – слепит его, заставляет зажмуриться…
Он теряет равновесие, а когда открывает глаза, понимает,
как сильно ошибался в выбранном направлении.
– Отец, неужели это снова ты портишь мне жизнь? За что? – выкрикнул он в небо, но оно осталось безучастным, как и всегда. Раздумывая над тем, кто ему помешал, Егор решил, что кроме отца – некому портить его планы, – Мне ведь не в Сочи надо было ехать! Не в Сочи….
Вернувшись в гостиницу, Егор расплатился за номер и выехал в Москву, чтобы уже оттуда вылететь в правильном направлении. Ему следовало купить билет до Нальчика, а там уже искать своих недругов. Времени оставалось слишком мало на все, он боялся, что не успеет за отпуск решить все свои проблемы и очень торопился. Правда, Кружельников не знал, что станет делать потом, когда получит свою вещь. Это сейчас его меньше всего волновало, главное, вернуть змею, а над остальным думать он будет уже после…
Ирина все утро и полдня, была как не своя. Постоянно думала о Егоре, вернее, о вечерней встрече. «Рассказать ему правду о себе или нет?» – не давала покоя навязчивая мысль, да еще дочурка в течение дня несколько раз напомнила о своем друге невинными вопросами:
– Мама, а дядя Егол, плавда, холоший?
– Да, – машинально кивала Ирина, отвечая девочке. Та сосредоточенно строила фигурки из песка. Набирала в ведерко песок и ставила круглые башни вокруг себя.
– А у него есть жена?
– Нет.
– И детей нет, – вздыхала кроха, – жалко его.
И вот это её "жалко" так залетело в душу к Ирине, что на миг перехватило дыхание. Ей тоже стало жаль одинокую жизнь своего учителя. Вечером она решилась сделать еще один шаг навстречу счастью.
После ужина, уложила дочь спать, а сама торопливо побежала к гостинице "Жемчужина". Там, по словам Егора, он остановился вечером прошлого дня. Когда женщина, срывающимся от волнения голосом, спросила на ресепшн:
– В каком номере остановился господин Кружельников?
То очень удивилась тому, что высокий мужчина за столом, сверившись с журналом, с улыбкой ответил:
– Он съехал из номера два часа назад.
– Как…съехал? – пошатнувшись от свалившейся на нее новости, Ирина ухватилась рукой за край стола.
– Как все, – пожал плечами мужчина, но увидев её состояние, встревожился, – Вам плохо? Хотите воды?
– Нет-нет, – грустно покачала она головой и вышла на улицу, пошатываясь и спотыкаясь на негнущихся ногах. Снова они расстались и на этот раз, похоже, навсегда.
"Почему же он так быстро уехал. Неужели все-таки узнал?" – кружились в голове беспокойные мысли, а на сердце стало очень горько и тяжело.
– Я не успела. Где же я теперь тебя найду, Егор? – тихо прошептала Ирина и, вытирая со щек дорожки слез, побежала к дому, где оставила без присмотра маленькую дочь.
Она еще не знала как, но твердо была уверена, что разыщет Егора, чего бы ей это не стоило. Он должен знать, что у него растет дочь. А там…, там будет видно, что делать дальше. Возможно, это не самое лучшее решение из всех, что были приняты в её жизни. Но женщина знала одно: если её дочь когда-нибудь узнает правду о том, что это по её вине она лишилась отца, то на прощение рассчитывать не придется. Да и сама Ирина такое тоже простить не смогла бы. Поэтому уже на следующий день они выехали в Петербург по адресу, указанному в гостевой книге гостиницы.
Вячеслав Игоревич встал в это утро рано, с первыми лучами солнца. Хотя и был выходной, но спать он больше не мог. Не спокойно было на сердце у старика. Некоторое время назад, он установил контакт с одним из ребят, с Александром, и предупредил его об опасности. Но сколько же на это потребовалось его сил! Он и сам не ожидал, что так сильно выдохнется за эту короткую встречу. Почти целый месяц потом ушел на восстановления его энергии. Да еще и сейчас время от времени он чувствовал дрожь во всем теле, словно от электрического разряда.
Как бы Кружельников-старший хотел сейчас знать, где его сын и получилось ли у Александра то, о чем он его просил? Изречение о том, что, чем меньше знаешь, тем лучше спишь – в данной ситуации не оправдывало себя. Спал Вячеслав Игоревич плохо, как никогда раньше. Едва забывался от беспокойных мыслей, как уже наступало утро – трезвоном его будильника. Он все еще работал сторожем в школе. А кто еще пойдет на такие смешные деньги? То, что не делают они людей счастливыми – Кружельников знал, как никто другой. Но как прожить без них? Копейка и та, бывает, пользу приносит, когда до рубля чуть-чуть не хватает.
Покряхтывая, старик вышел во двор, прищурился на пробуждающееся солнце. Поздоровался со светилом и начал новый день с прополки и поливки своего небольшого садика– огородика. Где, кроме цветника, еще имелось несколько грядок, на которых дружно росла – морковь, свекла и лук. Да еще рядом расположились около пятнадцати пушистых кустов картофеля. Много ли одному надо? Вот и ему хватало.
Солнце поднялось уже довольно высоко, когда старика окликнули от калитки.
Вячеслав Игоревич с изумлением смотрел на молодую, светловолосую женщину, которая стояла по ту сторону от его покосившегося заборчика и держала в одной руке – чемодан, а в другой – вертлявую девчушку лет трех-четырех. Сердце старика пропустило один удар и вдруг бешено забилось в груди. Не понимая еще причин своего волнения, он крикнул от крылечка:
– Вам кого, милая?
– Кружельникова! Егор Кружельников здесь живет? – ответила женщина и одернула девчушку, которая сквозь частокол пыталась сорвать высунувшуюся со двора ромашку, – Дочь, не трогай!
При упоминании сына, Вячеслав Игоревич нахмурился и неторопливо подошел к калитке, обратился к девочке:
– Тебя как зовут?
– Мафа, – ответила малышка, – А тебя?
– Дед Слава, – ответил он, улыбаясь. Затем сорвал приглянувшийся ей цветок, – Держи!
– Спасибо, – отвела девчушка, обрадовавшись подарку.
Кружельников открыл калитку, приглашая гостей в дом.
– Вы проходите. Я отец Егора. Давайте в доме поговорим, зачем вам Егор понадобился, – перехватив у гостьи чемодан, старик помог им войти в дом, усадил за стол, подсуетился с чаем.
– Ну, так я вас слушаю…, простите, не знаю, как обратиться, – спустя некоторое время начал он беседу с гостьей.
– Ирина.
– Очень приятно. У вас красивое имя. А я Вячеслав Игоревич, можно просто дядя Слава.
– Не дядя, а деда! – поправила его Маша, уплетая пряник.
– Ну, можно и так, – улыбнулся старик, – А для чего вам, Ира, понадобился мой сын?
– Да сразу и не рассказать. Даже не знаю, с чего и начать, – смутилась женщина, опуская взгляд на концы своих летних туфель. Синее средней длины летнее платье-сарафан очень шло ей. Да и вообще Ирина произвела на старика приятное впечатление – скромная, миловидная, очень обаятельная, с ямочками на щеках.
"В такую женщину – грех не влюбиться!", – подумал с восхищением Вячеслав Игоревич, когда встретился с её теплыми медовыми глазами, ожидая ответ.
– Начните с самого главного, Ира, – подбодрил он гостью.
– Мне бы с Егором вначале поговорить, – вздохнула она.
– Ну, тут я вряд ли смогу помочь. Егор живет в Петербурге, с матерью…
– Я была там, мне сказали, что он к вам уехал и я… Ой, какая же я глупая! – вскочила она с места, – Маша, идем! Нам пора.
– Постойте, но куда же вы? Вы ведь только приехали… – растерялся Кружельников. Он заметил, что Машенька с сожалением оставила недоеденный пряник, но перечить матери не стала. Быстренько протопала к ней и уже ухватилась за руку.
– Зря я приехала, Вячеслав Игоревич. Вы извините меня, я сделала ошибку…, – отступала Ирина к двери, выискивая глазами чемодан.
– Ну, уж нет, Ирочка! Я никуда вас не отпущу, пока вы не скажете мне, в чем тут дело. Да и поезд теперь только вечером, – преградил старик дорогу Ирине и, встретившись с мокрым взглядом, понял, что дело-то нешуточное. Поймав женщину за руку, медленно с небольшим нажимом произнес, – Ирочка, вы чаек-то попейте – легче станет, а мы пока с Машенькой мои цветочки посмотрим. Идем, малышка.
– Я не малыфка! Я Мафа!
– Ой, прости, старого. Идем, Маша. Я тебе такой сейчас букет насобираю, самый волшебный, хочешь?
– Да!
Вячеслав Игоревич нарвал девочке цветов и усадил её на крылечко плести косички из букета, чем она с удовольствием и занялась. Сам вошел в дом.
Ирина сидела на том же месте, где он её оставил, и все еще не притронулась к чаю.
– Чай остыл. Хотите, горячего?
– Нет, – ответила она.
– Скажите, Ира. Егор вас обидел чем-то?
– Нет, не обидел.
– Маша его дочь? – спросил старик, затаив дыхание.
– Да, – ответила женщина и опустила плечи, уткнувшись в ладони, спрятала в них хлынувший поток невыплаканных слез.
– Ну-ну, не надо, дочка. Успокойся, все наладится, вот увидишь. Все наладится. Внучка, значит, есть у меня, – сердце Вячеслава Игоревича впервые согрелось таким теплым, родным словом: "внучка". Он и не ожидал такого подарка судьбы. У старика словно открылось второе дыхание на жизнь. Теперь осталось только вернуть сына и искупить перед ним свою вину.
Кружельников-старший, очень надеялся на то, что на этот раз у него получится всё расставить по местам на круге жизни.
*Карабин охотничий малокалиберный самозарядный ТОЗ-99
Предназначен для профессиональной и любительской охоты, тренировочных стрельб. Также используется для досуга и развлечений. Является простым и надежным помощником охотника.
