Текст книги "Дороже жизни (СИ)"

Автор книги: Светлана Дениженко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 19

Анжелика, сотрясаясь от холода, сидела рядом с Александром под елью, прячась от ливня. Дождь застал их, когда они, пробравшись в лесную чащу, старались исчезнуть с глаз преследователей. Ливень, можно сказать, спас их от погони. Во всяком случае, уже два часа, как никто не шел за ними следом. Промокшие почти насквозь, они нашли лесное убежище для себя. Ель укрыла их лохматыми лапами, и друзья оказались, словно в шатре. Там было сухо, тепло и уютно. Но женщина все равно пока не могла остановить дрожь.

– О, подруга, так и простудиться недолго, – проворчал Александр и достал из рюкзака полотенце, свою футболку с длинными рукавами и маленькую бутылочку с какой-то жидкостью. Лика недоверчиво покосилась на Шута и спросила:

– Сашка, у тебя случайно не бездонный рюкзак? И откуда ты только все берешь?

– А-то! Конечно, бездонный! – усмехнулся он, стряхивая рукой воду со своих волос, – Вот так дождина! Ну, что сударыня, раздевайтесь, будем лечиться.

– Нет! С ума сошел! – запротестовала подруга, – Не буду я раздеваться!

– Лик, ты воспаление легких можешь подхватить. Раздевайся, говорю! Я тебя растирать собираюсь, а не рассматривать. Да и было бы на что смотреть, а то ребра одни да кости. Живо говорю!

– Ну, чего ты командуешь, а? По какому такому праву? – проворчала она, повинуясь, – Отвернись что ли…

– Ладно, только давай быстрее, а то и, правда, простудишься, что мне тогда с тобой делать? – вздохнул Александр, чувствуя свою вину перед Ликой. Надо было сразу ей свою ветровку дать, она у него непромокаемая, а он увлекся бегом и совсем не подумал о том, что на Анжелике поверх свитера ничего больше не надето, – Ноги не замочила? Штаны не промокли? А то и их снимай тоже.

– Вот еще! Нет, штаны не промокли, они у меня только снаружи мокрые. Давай, растирай уже, эскулап доморощенный.

– И вовсе не доморощенный! – оскорбился Александр, – А вовсе даже хорошо обученный. Готова?

– Это спирт, да?

– Водка. Взял, на всякий случай, несколько бутылочек, – ответил он, приступая к лечению.

– Аааа! – закричала Лика от обжигающего, холодного прикосновения Сашкиных рук, но тут же успокоилась, ощутив приятное тепло, – Ой, я можно еще во внутрь?

– Ай-яй-яй, сударыня! И когда только ты пристраститься успела? А ну-ка признавайся! Вот что я Люку скажу, а? Он ведь меня лично в землю закопает, скажет: из жены алкоголичку сделал, – подтрунивал Александр над подругой, надевая на нее свою футболку, а потом натянул сверху еще сухой, снятый с себя свитер.

– Да, ладно тебе! Я всего глоточек, в медицинских целях.

– Вот с глоточка-то всегда и начинается, – проворчал Александр, но все-таки дал отпить из бутылочки и сам приложился к ней пару раз, потом спрятал в рюкзак. Вынул из него консервы, легко вспорол ножом банки и предложил Анжелике отужинать, чем Бог послал.

– Ну, как? Согрелась? – поинтересовался Шут, когда с едой было покончено.

– Угу. Только спать теперь охота.

– Сейчас организуем.

Уютно устроившись в спальном мешке, Лика зевнула, а потом, уже засыпая, проговорила:

– И почему ты, Сашка, не женат? Такой классный муж из тебя бы вышел…

Александр не нашелся сразу, что сказать, а потом, когда ответ почти был готов, Лика уснула.

– Почему? Хороший вопрос, – улыбнулся он, дотрагиваясь до мягких волос подруги, – Не встретил такую, как ты. Да и теперь уже не встречу.

Он любил Анжелику, как сестру, но глубоко в душе всегда завидовал Алексею. Таких женщин, как его подруга, очень мало на свете и, скорее всего, они уже все разобраны. Жениться же ради того, чтобы кто-то рожал ему детей и постоянно трепал нервы – Сидоров не хотел.

Вместо сна в голову лезли разные мысли, заставляли раздумывать над прожитым днем. Нелегким тот выдался, даже слишком нелегким. В один день чуть ли не вместилось полжизни. О чем только Александр не передумал, пока держал Анжелику на краю пропасти и пока летели вниз. Прощаясь с душой навсегда, Шут почти похоронил и себя и Лику, не надеясь на спасение. Но, к счастью, и в этот раз оказался неправ.

Дрозды. Все дело в них, как уверяла Лика. Сидоров и не предполагал, что амулеты содержат в себе ТАКУЮ силищу. Страхи остались позади, а вот сейчас Александр думал о том, что если даже они с Ликой сбились с пути, в чем он лично не сомневался, можно будет утром сориентироваться. Карту Шут помнил хорошо и лес на ней тоже имелся. Оставалось только выяснить, насколько далеко они в него вошли.

– Интересно и как же нас нашли твои друзья? – подумал он вслух, укладываясь возле подруги. Свой спальник Александр не стал вынимать из рюкзака, тот попросту не поместился бы под ель, а снаружи ливень все еще стучал по веткам гулко и монотонно, усыпляя.

Шут не заметил, как его переборол вернувшийся сон.

Некоторое время назад, на планете Л-4444.

– Люм, я не знаю, где их искать. Ты же помнишь, что Лика не позволила следить за собой.

– Но ведь в первый раз ты смог…, я надеялся, что и в этот раз ты не оплошаешь.

– Извини, друг, – развел Шелест руками, – остается ждать, когда она сама позовет нас или снова сработают амулеты.

Ланевцы* вот уже несколько дней, переживая за землян, не находили себе места. И время от времени, винили друг друга в своей ошибке. Нет, они не стремились следить и контролировать Лику. Но, зная её опасное предприятие, всерьез беспокоились о судьбе подруги. Сейчас сидя в кабинете Шелеста, у него дома, в очередной раз искали возможность увидеть друзей.

– Послушай, Шелест. Но мы ведь знаем место высадки.

– И что?

– Можем отправить туда кочевник…

– Рискованно. Ведь если заметят земляне – это одно, но вот если наши заподозрят вмешательство в жизнь чужой планеты, то это чревато, знаешь ли, последствиями. Я не хочу когда-либо оказаться на РК -221. А ты?

– Да и я не горю желанием, мне и тут неплохо живется, – пробурчал Люм, окидывая друга хмурым взглядом, – Но должен же быть какой-то выход?! Как их найти? Я чувствую, что без нашей помощи им не обойтись. И почему я не настоял на своем?

– Остается только ждать сигнал с Земли, – вздохнул Шелест, – Вот если бы у нас было хоть что-то, хоть какая-то вещь, связывающая с Ликой, то можно было бы узнать, где она.

– Вещь, говоришь? – задумался Люм, – Так-так-так…, а вот вещь у нас, пожалуй, имеется.

– Ты о чем?

– Мейли. Помнишь, она выпросила у Александра часы.

– Точно! Люм – ты гений. Идем к ней.

Мейли встретила предложение брата в штыки. Она сидела в кресле в любимой позе, поджав под себя ноги, и читала что-то из домашней библиотеки. Синее платье из ажурной, модной в этом сезоне вязки, скрывало её ступни под собой. Надувшись и изображая из себя самую недовольную барышню на свете, девчонка только отрицательно качала головой, на все доводы и уговоры по поводу часов. И, доводя брата до состояния тихого бешенства, ехидно улыбалась. Только обещание в том, что Мейли будет присутствовать при установлении связи с земляными, возымело над ней успех.

Первая попытка контакта ничем не увенчалась, также, как и последующие. Александр не слышал друзей, а проникнуть к нему в сон, у них не получалось.

– Ну, как же так? – сокрушенно качал головой Шелест, – Люм, ты уже выдохся, дружище. Почему же у тебя ничего не выходит? Может быть, слишком большое расстояние?

– Нет, не в расстояние дело. Александр не идет на контакт. Не знаю, что делать?

– Я знаю, – подала голос Мейли.

– Ты?! Вот уж не думаю, – хмыкнул Шелест, уставившись на сестру.

– Постой. Дай ей сказать, – урезонил друга Люм, – Говори, Мейли. Я тебе верю.

– Вот видишь, Люм мне верит, – показала девчонка брату язык, а потом обратилась к его другу, – Вы не сможете. Он же мужчина. Тут женщина нужна.

– Мейли, ты – умница! – стукнул себя по лбу Люм, – Шелест, ведь она права. А я и не подумал. Не смогу я установить контакт.

– Вот незадача! – в сердцах Шелест стукнул кулаком по столу, – Где же мы возьмем женщину?!

– Братец, ну и болван же ты, хоть и ученый, – захихикала Мейли.

– Это еще почему?

Девчонка подошла к брату, который стоял напротив нее, выжидательно скрестив руки на груди. Привстав на цыпочки, она прошептала ему в ухо:

– А я-то, по-твоему, кто?

– Ты…, ты! Ты наше спасение! – подхватил её Шелест на руки и чмокнул в щеку.

– Но, но…, отпусти! А то – передумаю, – возмутилась Мейли, вытирая рукавом щеку от братского поцелуя. И освободившись от его объятий, с гордым видом поинтересовалась, – Чего делать-то надо?

Через полтора часа совместных усилий им удалось разыскать Александра. Мейли, удерживая контакт так долго, насколько могла, позволила вывести место расположения друзей Шелесту на экран монитора. Карта раскинувшейся перед ними местности оказалась гористой и полной опасностей и не только от природных явлений, но и от агрессивно настроенных людей.

Но предупредить об опасности они уже не смогли. Мейли рухнула бы на пол, если бы вовремя не подоспел Шелест. Все-таки девочка была еще слишком мала для такого рода занятий.

Энергия Мейли быстро закончилась, и теперь требовалось восстановить её силы. Шелест занялся бесчувственной сестрой. Уложил девочку в кровать, ввел ей внутривенно витамины и снотворное, а затем вернулся к Люму.

– Как она?

– Все будет хорошо. Что там?

– Тоже вроде бы все обошлось. Сейчас они движутся вдоль карьера. Вот сам посмотри…

Дальнейшие события произошли настолько стремительно, что друзья не успели даже переглянуться. Они чуть не потеряли подругу и пережили настоящее потрясение. Ослепляющая вспышка на миг заслонила собой все, а потом, потом они облегченно выдохнули. Анжелика и Александр были живы.

– Ты видел? – спросил Люм не своим голосом друга.

– Да. Видел.

– Что ты думаешь об этом?

– Я думаю, что амулеты…

– Я тоже подумал об этом. Еще тогда, а теперь уже совсем ясно, в чем тут дело. Нам надо поставить в известность Базу. Думаю, они нам окажут содействие в этом вопросе, – проговорил Люм, отрывая взгляд от экрана.

– Ты им расскажешь? – едва сдерживая волнение в голосе, поинтересовался Шелест, – Всё?

– Нет. Только главное.

– Тогда поторопись. Вспышку могли заметить не только мы. Нужно разрешение на вмешательство.

– Это будет слишком долго, я не успею. Запускай сейчас. Разрешение получим чуть позже. Вначале надо предупредить Лику.

Рискуя репутацией, ланевцы* запустили спутник, вмешиваясь в дела чужой планеты. Но сейчас они были уверены, что поступают правильно и на благо не только землянам, но и себе.

*Ланевцы – жители планеты Лань.

Глава 20

– Привет, засоня! Просыпайся, – Александр чмокнул Анжелику в щеку, отрывая от такого приятного сновидения, каких она не видела уже давно. Тепло и нежно укутанная Лешиными объятьями, она смотрела в любимые глаза, и так не хотелось разрывать эту связь.

– Садюга ты, Сашка! Не дал досмотреть…, – буркнула Лика, ворочаясь и просыпаясь.

– Что-то приятное снилось?

– Еще бы, – откликнулась женщина, открывая глаза. Александр выглядел так, словно и не ложился спать. Уже бодрый, одетый и явно собирающийся куда-то идти, причем без неё, – А ты куда?

– Тут недалеко какой-то небольшой поселок. Нам нужно провизией запастись… Ты тут посиди, я мигом.

– Ха-ра-шо, – ответила Лика, зевая. Потом она повернулась на другой бок, и только тут до нее дошло, что Сидоров оставил её совсем одну, – Ой, Сашка, я с тобой!

Анжелика попыталась выскочить из спальника, но замок, как назло, не сразу поддался. Выбравшись из неожиданного плена и выползая из-под ели, женщина поняла, что Александра уже не догнать. Сырое утро встретило прохладой и туманом, а небо, окрашенное в розовый цвет, обещало теплый день. Оглядевшись, Лика убедилась в том, что совершенно не знает, в какой стороне скрылся Шут.

– Ну, вот… ушел, – поежившись, она вернулась под тепло ели и, в ожидании друга, доела оставленный ей завтрак – ломоть сухого хлеба и сардины из предварительно открытой Сашкой банки.

Шута не было уже довольно долго, сверившись с часами, Лика отметила, что друг отсутствует больше часа. За это время женщина успела: и поесть, и умыться, и собрать рюкзак. Теперь же она с ума сходила от беспокойства, нарезая круги возле ели. И вдруг заметила зверика, который с любопытством посматривал на неё с верхних веток дерева. Черные глазенки недоверчиво разглядывали протянутую к ней ладонь, на которой ничего не было.

– Понимаю, дружок. Скажешь, глупая тетка, хоть бы хлебушком угостила. Но, я же не знала, что встречу тебя и все съела, – винилась Лика перед огненной белкой, когда вдруг увидела возвращающегося к ней Александра, – Ой, а вот у того дяди сейчас что-нибудь выпросим. Ты только никуда не убегай, я сейчас.

Анжелика подбежала к Сидорову, со словами:

– Сашка, ты почему так долго?! Кушать принес? – она залезла к нему в пакет, который Александр крепко держал в руке, и, пошуршав, довольная вытащила буханку свежего хлеба.

Шут рассмеялся:

– Ну, и аппетит у вас, сударыня!

Она откинула волосы, взлохмаченные ветром, и резко взглянула на друга:

– Я не себе. Там белка…

– Да ты что?! Правда?

– Ага. Хорошенькая. Я сейчас её покормлю, хорошо?

– Подожди, Лик, – но она уже бежала к ели, торопливо отщипывая от булки и цокая языком, привлекала свою рыжую гостью.

– Эй, ну, где ты? Смотри, что у меня есть! Спряталась куда-то…, – огорченно обернулась женщина к другу.

– Думаешь, она голодна? Это летом-то!

– Ну и что? Мне её разглядеть хочется. Она совсем другая, я таких белок еще не видела.

– Да, ладно тебе. Белка, как белка, – отмахнулся он, – Лучше послушай, какие я новости для нас принес. Лика, ты не представляешь, что я тебе сейчас расскажу, – загадочно подмигнул Александр, – И про белку забудешь, и вообще обо всем, я тебе обещаю…

– Что-то случилось? Ну, говори!

– Я, кажется, нашел Алексея…

– Что?! – Лика побледнела, прижала к груди надломанную булку хлеба. Потом, сделав пару робких шагов к Шуту, вцепилась в рукав его ветровки, произнесла дрожащим голосом, – Живой? Он живой? Ты его видел? Видел?!

– Тише, тише, успокойся, – обнял Александр подругу, понимая, что не стоило её так 'радовать', – Я не видел. Но думаю, что Лешка жив.

– Где он? Идем же к нему! – забеспокоилась она, но Сидоров, почти силой усадил Лику возле рюкзака (который она вытянула из-под ели) и, спустя мгновение, продолжил.

– Не так быстро, подруга. Вначале выслушай, хорошо?

Лика больше не слышала ни пения птиц, ни шороха ветра, ни жужжания пролетающих мимо насекомых. Она впитывала в себя каждое оброненное другом слово. Во время рассказа, женщина поняла, что у неё вновь появилась призрачная надежда на встречу с любимым. И от этого сердце сжималось тревогой.

Александр в поселковом магазинчике купил продукты и уже собирался уходить, как услышал разговор.

Женщина-продавец радостно поприветствовала невзрачного старичка и поинтересовалась здоровьем его жены. На её вопрос тот ответил, что Аллах спас его супругу, благодаря горнему доктору. Когда же Сидоров, задержавшись, подождал уход старика и поинтересовался у продавщицы о докторе, та ему ответила:

– Хороший доктор, всех лечит. Плохо тут без него было, а теперь всем помогает, стариков лечит и даже роды принимает.

– Местный?

– Нет, что ты. У нас местного уже лет пять нет, а старуха одна есть, травами лечит, так это разве лечение, – ответила ему женщина. Теперь он мог рассмотреть её, она вышла к нему из-за витрины. Тетка была чуть полноватая, невысокого роста, но довольно шустрая, лет сорока-сорока пяти, – Нам доктора Аллах прислал, не иначе. А тебе он на что нужен?

– Да, жена болеет, боюсь, помрет.

– А ты бы в город свез её.

– До города далеко… не выдержит она, – врал Александр наобум, строя скорбные гримасы и даже пустил слезу, чтобы разжалобить тетку. Опустив плечи, он уже направился к выходу, шмыгая носом. Как услышал за спиной:

– Эй, постой… ты бы к горнему доктору её свез.

– А далеко?

– Да, нет. Я тебе сейчас расскажу. Только никому про доктора нашего не рассказывай. А то ему продыху от больных не будет, да еще увезут куда. А он нам, ох, как и нужен.

– Не скажу, никому не скажу, только помогите…, – скороговоркой, умоляюще обещал Сидоров сердобольной женщине.

Александр замолчал, и к Лике снова вернулись звуки окружающего мира. Шурша лапками, спустилась на нижнюю ветку ели белка и, заглядывая женщине в глаза, как бы спрашивала у нее, будет ли сегодня угощение.

Анжелика улыбнувшись, протянула шустрому зверьку хлеб. Тот, вытянувшись, принюхался, звонко чихнул и в одно мгновение оказался снова на самом верху дерева.

– Ах, вот ты какая! Хитрюга! Семечек нету… Сашка, нету же? – спросила женщина у друга. Тот только развел руками в стороны, доказывая её правоту. Потом, повернув Анжелику к себе(иначе нельзя было оторвать подругу от общения с белкой), продолжил начатый разговор.

– Лик, что ты думаешь?

– Даже и не знаю, что сказать, – отвела она взгляд и вздохнула, – А почему ты решил, что этот доктор – мой Алешка?

– Так, показалось. Но посуди сама, в этой глухомани и вдруг доктор, который все умеет, всех лечит… Может, стоит с ним познакомиться. Вдобавок ко всему, он живет не далеко от того места, куда мы направляемся с тобой.

– Ты никак картой обзавелся, – прищурилась Лика.

– Ага. Чему очень даже рад, – улыбнулся Шут, – Тетка дала. Ну, что пойдем знакомиться с доктором?

– А почему бы и нет, – пожала она плечами и махнула белке на прощанье рукой, – Пока, подруга!

Сидоров подмигнул Анжелике, и что-то насвистывая, закрепив рюкзак, взял её за руку:

– Идем, жена…

Они прошли уже половину расстояния, когда в горах прогремел выстрел, следом за ним с ближнего к друзьям хребта полетели камни.

***

Егор Кружельников битый час карабкался по склону, выискивая взглядом место, где можно было остановиться на привал. Но пока вокруг одни камни, склоны, ущелья и высокие хребты гор. Солнце нещадно пекло и даже намотанное на голову сырое полотенце почти не спасало от удушливой жары. Он устал, вымотался, но уступать не собирался. Теперь цель его путешествия была почти достигнута. Егор вынул карту, сверился по ней с местностью и, утерев пот, двинулся дальше. Через некоторое время он услышал нарастающий звук. Кружельников остановился, прислушался. Гул усиливался, земля под ногами встрепенулась, и тут сверху на мужчину полетели камни величиной с крупный арбуз или даже больше.

– Вот черт! – ругнулся Егор, уворачиваясь от булыжников. Он соскользнул вниз, но, не удержавшись на крутом выступе, упал вслед за камнями в ущелье.

Теряя сознание от сильного удара по голове, Кружельников подумал только одно: "Как жаль…"

Глава 21

Его качало из стороны в сторону. Мутило, а во рту ощущался привкус собственной крови. Голова, будто налитая свинцом, пульсировала болью. Егор медленно приоткрыл тяжелые веки. Судя по всему, его куда-то везли… Но куда и кто, было не видно. Тьма, окружавшая Кружельникова, говорила о том, что уже глубокая ночь. Повозку качнуло, и Егор застонал, стиснул зубы.

Ни поднять голову, ни пошевелить правой рукой он не мог, плечо отзывалось на движение адской болью. Сделав еще одну попытку осмотреться, Кружельников попробовал приподняться, но почувствовал сильнейшее головокружение и снова провалился в небытие. Сколько он пробыл в безвременье, не знал, но вдруг почувствовал запах спирта, покашливание, грубое прикосновение к себе.

Превозмогая боль или быть может именно благодаря ней, Егор окончательно очнулся. Открыв глаза, он увидел перед собой, будто через пленку, чей-то силуэт. Потом контуры стали четкими. Склонившийся над ним мужчина (судя по голосу) что-то неразборчивое шептал себе под нос. Егор смог рассмотреть только черные космы курчавых волос. От незнакомца пахло спиртом и, чем-то еще медицинским, напоминавшим запах больницы. Кружельников поморщился, а потом резко вскрикнул от сильной боли в предплечье.

– Черт! Какого хрена ты так орешь? – обратился к нему незнакомец.

Длинная курчавая борода прикрывала почти полностью собой его лицо и только глаза – серые, словно осеннее небо, пронзительно взглянули на Егора. В руках у незнакомца был кривой нож и окровавленная ткань. От одного вида этой картины, Кружельникову стало не по себе.

– Ты русский? – успел спросить Егор, но не дождался ответа, новая боль заставила его стиснуть зубы, – М-м-м! Твою мать! С-с-с!

Он стукнул кулаком здоровой руки по столу, на котором лежал, понял это по шершавым голым доскам, дотронулся до них ладонью и схватился за край, успокаиваясь вместе с ноющим плечом.

– Терпи, зараза! – ругнулся эскулап в ответ, снова склонившись над Кружельниковым и прижимая к его руке проспиртованную ткань. Егор терпел.

Потом незнакомец выпрямился, взял что-то, перегнувшись через пациента, со стола и сказал тоном, не терпящим возражений, – Вот, зажми зубами, буду шить по живому. Сейчас узнаем, кто из нас русский, а кто так, погулять вышел.

– Что?!

– Держи, говорю! У тебя рука повреждена сильно. Плечо я вернул на место, было выбито, а вот разрыв нужно сшивать. Давай, зажал? Готов? – доктор смотрел строго, казалось, даже – недоброжелательно, – Кстати, да. Я русский.

Егор, повинуясь, взял деревяшку в зубы. Выбирать не приходилось, и он прикрыл веки, показывая тем самым свою готовность, подчинился незнакомцу, который похоже знал, что делает. Кружельников, не ожидая от себя (все-таки ему доводилось терпеть боль и раньше, не барышня ведь и в армии отслужил), вновь застонал, сжимая, что есть сил деревяшку в зубах. Обливаясь потом, он терпел эту пытку, казалось, вечность. Хотя на самом деле прошло не больше пятнадцати минут. Егор это видел по настенным, громко тикающим часам.

– Ну, вот. Все. Пациент скорее жив, чем мертв, не так ли? – усмехнулся доктор в усы и, вытирая руки о полотенце не первой свежести, прокричал кому-то, – Селима!

Егор с трудом повернул голову и увидел, как, приподнимая серый полог у входа, к ним вошла женщина. По виду ей было около шестидесяти: сгорбленная с крючковатым носом, как у Яги, черными глазами, одетая в цветное платье до пят, она вперевалочку сделала пару шагов к нему. Доктор и женщина перемолвились на местном наречии. Из их разговора Кружельников ничего не понял, только догадался, что старуха получает какие-то указания. Она несколько раз утвердительно качнула головой. Из-под выцветшего платка выбились седые пряди и "Яга" запрятала их обратно. Потом вздохнув, вернулась к пологу, скрылась с глаз.

Доктор освободил Егора от кляпа и тот, наконец, смог поблагодарить своего спасителя.

– Спасибо.

– Не стоит, – ответил тот.

– Это вы меня нашли? В горах?

– Нет. Рашид. Он скоро придет, познакомитесь. Как вы оказались в горах, да еще без сопровождения?

– Так вышло. Ммм! Доктор, что у меня с головой?

– Болит? – без особого сочувствия поинтересовался незнакомец, скорее хотел убедиться в том, что Егор стонет не от боли в руке.

– Да.

– Сотрясение. Через некоторое время все само пройдет. Вы помните, как вас зовут?

Кружельников напрягся, а потом облегченно вздохнул:

– Да, помню.

– Ну, вот и славно. Может, представитесь?

– Егор Вячеславович… Кружельников, – на последнем слове доктор вздрогнул. Егору показалось, что тот не просто так резко отвернулся от него и посмотрел на вернувшуюся (очень вовремя) старуху, – Что-то не так, доктор?

– Нет-нет. Все в порядке. Значит, вы скоро поправитесь, – ответил тот скороговоркой, не оборачиваясь к пациенту, – Селима, она позаботится о вас. А я устал сегодня. Хасан!

Потом доктор что-то сказал женщине, она кивнула, а в двери показался парнишка лет пятнадцати: высокий и широкоплечий, чернявый с обезоруживающей искренней улыбкой. Он встал у двери и с щенячьей преданностью посмотрел на лекаря.

– Звал, доктор?

– Да. Помоги мне.

И только тут Егор заметил необычность своего целителя. Парнишка, обхватив руками врача за пояс, помог тому перекочевать со стула в кресло на колесах. Доктор не мог двигать ногами. Усевшись в свою "карету", тот вытер выступивший пот на лбу, тыльной стороной ладони. Отчего Егор понял, сколько сил потребовалось мужчине, чтобы совершить эту пересадку.

– Доктор!

– Да, – наконец, повернул к нему голову незнакомец.

– Кто вы? Как вас зовут? Мы раньше встречались?

– Не много ли вопросов, Егор Вячеславович? – грустно произнес врач, – Мое имя теперь ничего не значит, здесь меня зовут "горний доктор". Мы никогда с вами не встречались. Выздоравливайте.

С этими словами Горний Доктор оставил Егора на попечении старухи, которая принялась мыть и перевязывать мужчину, что-то напевая на своем языке.

Спустя неделю, Кружельников уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к своим поискам. Небольшой поселок, в котором он проживал все это время, расположился в уютной долине между гор, – зеленой и насколько хватало глаз, уходившей в небо. Мужчине, на какое-то мгновение даже представилось, что все вокруг – волшебство, и он снова попал в детство.

Рашид пришел к нему в вечер того же дня, когда Егор познакомился с Горним Доктором.

– Спасибо, – поблагодарил Егор мужчину-горца, который спас ему жизнь. Тот кивнул в ответ.

– Так бы любой сделал. В горах человеку опасно. Кто ты? Почему один?

– Я ищу друга. Он пропал где-то здесь несколько месяцев назад.

– Хороший друг? Как зовут его?

– Алексей, – ответил Кружельников, припоминая имена друзей, которых разыскивал, – Вешняков.

– Не слышал про такого. Не знаю, – покачал головой горец, а потом взял в руки карабин Егора и рассматривая его, перевел тему разговора в другое русло, – Хорошее ружье у тебя. Ты охотник?

– Да. Немного.

Рашид хитро стрельнул на Егора глазами и, улыбаясь уголками гул, произнес:

– Ты стрелять еще долго не сможешь, у тебя рука повреждена сильно… Продай мне ружье, а?

Кружельников задумался над словами горца. Тот зыркал глазами, выжидая ответ, и перетаптывался на месте. Стрелять Егор, действительно, сможет не скоро. И тащить с собой ненужную ношу, теперь не видел особых причин. Но вот нож ему бы пригодился в пути.

– Рашид, ты прав. Но я не могу остаться безоружным, сам понимаешь. Давай меняться: ты бери мое ружье, а мне подари хороший нож.

– Давай! – просиял горец от радости.

Егор протянул ему несколько медяков и принялся разглядывать нож с красивой резной ручкой и загнутым концом.

– Это зачем? – изумленно поднял Рашид брови, подбрасывая монеты на руке.

– На удачу, – отвел Егор, – Примета у нас такая. За нож – надо плату вносить.

– А…понятно, – кивнул горец, но по его растерянному взгляду, Егор догадался, что тот так ничего и не понял, но решил не показывать вида.

За все время своей болезни, Егор каждый день думал о том, в какую сторону идти. Но интуиция упорно молчала, и он пока не мог понять почему. Надеясь все-таки вернуться к поискам, Кружельников набирался сил. Горный воздух и хорошее питание, на которое были щедры гостеприимные хозяева, со временем делало свое дело.

Доктора он видел еще пару раз мельком. У того, по словам Селимы, слишком много было пациентов. Врач трудился, чуть ли не сутки напролет, а когда отдыхал, никого не желал видеть.

– Видно, тяжело тут вашему "Горнему Доктору" приходится, – заметил Егор, про себя же подумал: " Я бы спился давно на его месте. А он ничего. Молодцом держится".

– Мы заботимся о нем. Он работать любит. А у нас много, кого лечить надо, – вздохнула женщина, – До него у нас некому лечить было.

– А всегда он был таким… не ходячим?

– Наверно, нет…, но я его другим не видела, – разоткровенничалась Селима.

– А давно он вас лечит? – допытывался Егор, размышляя о своем.

– Год почти, – и вдруг женщина спохватилась, поняла, что неспроста вопросы задаются, недобро посмотрела на Кружельникова, – Э-э-э, экий ты, любопытный! Ты мне смотри! Про нашего доктора никому не сказывай! Нужен он нам, понимаешь? И отседа пойдешь, не говори никому, понятно? А то прокляну и тебя, и род твой. Я такая, я могу, – пугала его старуха.

Глядя на нее, можно было бы поверить и в колдовские способности Селимы. Но Егор был искушенным в таких вопросах и видел, что старуха не обладает такого рода способностями. Но чтобы успокоить разгорячившуюся женщину, кивнул:

– Не скажу, не бойтесь.

– То-то же! – почувствовала та свою силу над Егором. И, погрозив ему пальцем, дескать: "Смотри мне, я предупреждала" – ушла по своим делам, имеющихся у Селимы в достатке, так же, как и у остальных женщин поселка. На них тут держалось все хозяйство.

Он же, неспешно прогуливаясь между домами, бегающей под ногами малышней и домашней живностью, направлялся к дому доктора. Уж очень Кружельникову хотелось утолить свое любопытство и задать несколько вопросов этому скрытному человеку.

Горний Доктор оказался на месте, но Егор никак не ожидал увидеть того в компании спящего на руках младенца. Мужчина остолбенел на пороге, не решаясь войти. Доктор и малыш казались дополнением друг друга, не сложно было понять, что это отец и сын. Настолько доверчиво мальчик держался ручонкой за бороду врача, что пропадали все сомнения в том, что ребенок не его. Доктор же смотрел на малыша с нежностью, на которую может быть способен только родной человек. Даже если бы весь мир кричал об обратном, Егор точно знал, что он не ошибся.

Кружельников сделал шаг назад и опустился на землю у двери чужого дома, где жило пресловутое семейное счастье. Как бы ему хотелось хоть на миг снова оказаться в заботе собственного отца, о котором, он думал всегда с тоской, болью и горькой обидой. Одна ошибка на двоих испортила жизнь обоим.

Егор до сих пор не мог простить отцу многолетнюю разлуку, виновником которой отчасти являлся он сам. Гордость не позволяла признаться в этом, и она же не давала шансов на примирение. Во всяком случае пока, пока он не найдет то, что ищет…, то, что по его мнению, сможет вернуть кусочек детского счастья.