Текст книги "Неделя колдовства (СИ)"
Автор книги: Светлана Догаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
Милку поразило ещё и то, что некоторые детали современной одежды у стариков не изменились и теперь каким-то диким образом сочетались со старинными вещами. Степанида Федосеевна, например, напялила свой драный тулуп поверх чёрной молодёжной майки с портретом зловещего Дарта Вейдера в жуткой чёрной маске. Выглядело это и страшновато, и, в то же время, как-то смешно и нелепо.
Лысые, беззубые, скрюченные и скорченные, хромающие, подпирающиеся громадными лесными корягами... Кто – вдвое выше обычного человеческого роста, кто – похожий на маленький лесной пенёк-обрубок... Кто – одет в звериные шкуры мехом наружу, украшенные бисером и ленточками, как зловещие фигуры в музее, кто – просто в густой шерсти до самых бровей, как какой-нибудь медведь... а с поясов свисают современные мобильные телефоны в разноцветных чехольчиках! Более несуразные фигуры и вообразить себе было невозможно.
– Шпашла ты, жначить, Вася, швою внучку! – шепеляво зашипела на них Степанида Федосеевна, когда бабушка вместе с Милкой поднялись на сцену. – Шперва в город её увежла, от наш шпрятала, а сейчас и шпашла?
– А ты как думала, Стёпа? – сухо спросила бабушка, пододвигая Милке стул и усаживая её на виду у всех посреди сцены. – Тебе, старая, не стыдно, между прочим, за все эти делишки? Хорошо, что твой сын в город работать переехал, обо всём мне доложил, так что не позволили мы с ним вашим Ваське с Настькой безобразия творить!
Милка в очередной раз за этот длинный волшебный день открыла рот. Это что же такое получается?! Что эта нелепая старуха... эта старая ведьма... Бабка-Ёжка с костяной ногой – родная бабушка младших Матюшкиных?! Если так – значит, недаром она утром к Милке и Светке подсела за щедро накрытым столом, уставленным заговоренными яствами!
– А што я шкажу? – злобно зыркнула на Милку Степанида Федосеевна. – Ты шама, Вася, все наши правила нарушила! Иж ведьм ушла, дочку свою нам на вошпитание не отдала, внучку от нас утаила! Отдала бы швою силу общщщществу – никто твою Милку и пальцем не тронул бы! А ты... и шама силой не польжовалашь, и нам от неё никакой польжы. Эгоижм это, вот што я шкажу! – и Стёпа воздела к потолку корявый палец.
Ведьмы и лешаки, рассевшиеся в зале пред сценой, глухо загудели, хрипло заворчали, заспорили на разные голоса:
– Верно Степанида говорит, верно...
– Да ерунду Стёпа говорит, сколько можно так жить – по старым отжившим правилам!..
– Люди нам давно уже зла не причиняют, и мы им тоже больше вредить не должны...
– А Милка-то Милованова и должна была стать СтаршОй, вот давайте её саму и спросим...
Милка невольно сглотнула комок в горле и крепко стиснула бабушкину руку.
– Ну, всё? – насмешливо спросила бабушка, когда лешаки и ведьмы немного успокоились и затихли. – Все высказались?
Степанида Федосеевна громко высморкалась в какую-то тряпку, но промолчала, лишь продолжала сверлить Милку пристальным недобрым взглядом.
– Когда я выбрала для себя человеческую жизнь и перед переездом в город передала старшИнство нашему заслуженному лешему, старику Коловратову... где он, кстати? – прервала себя бабушка.
Милка перевела дух: значит, до Коловратова её бабуля была СтаршОй?! Сегодня просто день сюрпризов! Хотя... бабушка же упоминала о том, что она – самая могущественная ведьма в деревне. Так что – ничего удивительного, что она и была когда-то СтаршОй.
– Здеся я, Василиса! – послышался старческий, тоненький, дрожащий голосок, и в третьем ряду поднялся с места сгорбленный старик. Он выглядел таким старым, словно ствол трухлявого дерева, грозившего вот-вот рассыпаться на мелкие щепочки и древесную труху. – Ты уж прости меня, Василисочка, что всё так обернулось, – покаянным тоном проскрипел он, свесив голову на грудь. – Старый я стал, весь свой ум, видать, растерял... Прибежал тогда ко мне твой троюродный братец, Семён Косой, и как стал уговаривать – передай да передай мне старшИнство! А я, говорит, мол, потом тебе часть силы возверну, ты, говорит, Коловратов, молодым опять станешь, сильным... Я ему, охламону, и поверил, эх-ма! – и Коловратов горестно махнул рукой. – Уболтал он меня совсем...
– Понятно, – кивнула бабушка. – А потом Семён отдал старшИнство Ваське Матюшкину, и тот...
– И што, и што, што отдал?! – зашипела старуха Степанида. – И правильно жделал, што отдал! Молодым вежде у наш дорога, как в пешне поётшя! Я б и шама ето штаршИншство вжяла, на себя бы приняла, ежели б была чуток помоложе!
– Молодым, конечно, везде у нас дорога, Стёпа, да только не таким резвым да шустрым, как твои внуки Василий и Настасья, – строго вымолвила бабушка. – На них были возложены совершенно другие обязанности, о чём они в горячности своей, в погоне за силой нашего рода Миловановых, совершенно позабыли!
– Вер-рно, вер-рно, – рыкнул кто-то в зале, совсем как если бы медведь вдруг заговорил по-человечески.
– Васька – солнце красное – должен был за погодой следить, тучи-облака над нашей деревней разгонять, чтобы у нас всегда урожай хороший родился, – гневно продолжила бабушка. – И то, что он вместе с отцом переехал в город и пошёл учиться в обычную школу, ничуть ему в этом не мешало! Да и в городе Вася мог бы за погодой присматривать, людям больше солнышка осенью и зимой дарить, мальчик он уже большой, в свой срок вошёл, вполне справился бы с этим!
– Правильно, правильно... – вновь откликнулся кто-то в зале.
– А Настя, наша ночка тёмная? – продолжила бабушка. – Её долгом было – следить, чтобы по ночам разбои никто не учинял, чтобы все – и мы, и люди! – спокойно спали в своих домах и квартирах, чтобы никто их не грабил и не обижал! А они что устроили? Что они, с вашей поддержкой – или из-за вашего равнодушия – затеяли, я вас спрашиваю?!
Бабушка махнула рукой – и вдруг выросла в одно мгновение, как недавно Вася Матюшкин, почти достав головой до высокого потолка актового зала! Милка даже дёрнулась было на стуле от неожиданности, но тут же успокоилась: уж ей-то бабуля никакого вреда не причинит, это точно.
А преобразившаяся бабушка уперла руки в бока и грозно спросила у притихших ведьм и лешаков:
– Так что же, мои хорошие, мы теперь делать будем? Васю, Настю и моего брата Семёна я в НАШЕМ лесу пока что заперла. Выйти оттуда они без моего позволения не смогут, и ты, Стёпа, им ничем не поможешь, нет у тебя такой силы, – бабушка хмыкнула, услышав, как бессильно зашипела Степанида Матюшкина. – Давайте решать – кто будет теперь над всеми нами СтаршИм... если это старшИнство нам вообще ещё нужно!
В зале раздались нестройные возгласы:
– Как же не нужно?! Нужно! От начала времён у нас СтаршИе были! Порядок такой у нас!..
– Да не нужно оно нам больше, это старшИнство! Живём, как триста лет назад, как пни замшелые, а надо по-новому жизнь свою строить!..
– Зачем нам СтарШой? Нам нужен просто председатель деревенского кооператива!..
– Точно! Надо выбрать председателя!..
– Председателя! Долой старшИнство!..
– Так, ясно с вами всё, – оборвала поток этих восклицаний бабушка. – Проведём голосование. Кто за то, чтобы отказаться от старых, изживших себя правил, начать жить по-современному и выбрать председателя правления деревенского кооператива – поднимите руки... или что там у вас есть, – бабушка усмехнулась.
Медленно, почёсывая заросшие седыми и сивыми волосами головы, ведьмы и лешаки подняли вверх – кто костяную руку, кто звериную лапу, кто иную верхнюю конечность, более или менее похожую на человеческую. Бабушка моментально подсчитала:
– За отказ от прежних правил – пятьдесят два... пятьдесят две персоны, – дипломатично объявила она. – Кто против?
Вверх поднялись только три руки – ведьмы Степаниды Матюшкиной, лапа какого-то мелкого лешачка, сплошь заросшего рыжим волосом, и серого, как сухое полено, ведьмака лет четырёхсот на вид, того, кто кричал о том, что надо жить, как они всегда жили, «от начала времён».
– Ну вот, всё и решилось, – кивнула бабушка и приняла свой обычный вид. – Значит, через неделю назначаем выборы председателя правления кооператива. Вы за это время посоветуйтесь и найдите достойного кандидата, а я сама в следующие выходные явлюсь и всё проконтролирую, чтобы вы выбрали того, кого надо!
– Пожжи, Вася! – вскочила с места вредная ведьма Степанида. – Обожжи-ка малость! А как же ш Милкой будет? Она ж должна шилу швою нам покажать! А уж потом от неё принародно откажатшя! А то, может, и нет в ней никакой ошобой шилы-то, а?!
– Не беспокойся, Стёпа, силы у моей Милы достаточно, – сурово поджала губы бабушка.
– Василисонька, и а правда... – закряхтел старик Коловратов. – Нельзя ж так вот сразу, с кондачка, все порядки нашенские старые ломать... Председателя мы выберем, и жизня наша потечёт по-новому, может, и веселее она станет, жизня эта, и лучше... Но, раз уж ты внученьку свою к нам сама привела, показала её нам... пусть Мила и силу свою нам всем предъявит!
– Ну, хорошо, – согласилась бабушка и повернулась к Милке. – Мила, – тихо сказала она, – слушай меня очень внимательно. Ты можешь один – ОДИН! – раз топнуть ногой. Но: сперва как следует, хорошенько подумай, чего именно ты хочешь. Сформулируй своё желание предельно чётко... и не задумывай ничего плохого, ты меня поняла?
– Поняла... – шёпотом ответила Милка и даже зажмурилась, чтобы как можно яснее представить себе, чего же она хочет.
Наказать вредную старуху, ведьму Степаниду Матюшкину? Да нет, зачем... она и так ничего не добилась... Отомстить Васе и Насте Матюшкиным за эту их страшную затею, за то, что они чуть было Димку Шестопёрова в жертву не принесли? Да они и так наказаны – сидят в домике у Семёна Косого и не могут из НАСТОЯЩЕГО леса выбраться... Всё это чепуха какая-то! А вот... вот это, пожалуй, дельная мысль, правильная!
Милка открыла глаза, встала со стула, подошла к краю сцены. Смело окинула взглядом обращённые к ней лица ведьм и лешаков – ожидающие, напряжённые, насмешливые... И, набрав в грудь воздуха, громко и отчётливо проговорила:
– Я желаю... я ХОЧУ... и я колдую на то, чтобы ведьмы, лешие, кикиморы... и все-все сказочные жители деревни Шушарино... НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ВРЕДИЛИ НИКОМУ ИЗ ЛЮДЕЙ! – и Милка с силой топнула ногой.
Свежий, пахнувший лесными ароматами ветер пронёсся над головами всех собравшихся в зале. Распахнулись разом все окна, взметнулись портьеры, в зал тучей влетели птицы и, рассевшись под потолком, дружно запели, зачирикали, засвистели – удивительно ладно и музыкально! Сверху, из-под потолка, посыпались цветы – и розы, и полевые васильки, и ландыши, словно перепутались все сезоны... На столах, стоявших позади ряда стульев, появилось угощение: чистый мёд – чистый, не заколдованный, румяные яблоки, огромные пироги с разнообразными начинками, конфеты, бутерброды, графины с разноцветными соками и лимонадом. Цветы охапками слетели в зал, ровно встали в большие красивые вазы – и сами собою расположились прекрасными букетами. И тихо заиграла простая, но очень приятная музыка, добрая и лёгкая, какая-то солнечная...
Ведьмы и лешаки дружно вздохнули, расправили плечи... И превратились из лесных сказочных страшилищ в драных тулупах в прежних статных стариков и старух в красивых одеждах.
– Молодец, Мила, – тихо похвалила внучку Василиса Гордеевна.
– И ещё я хочу сказать, – Милка облизнула пересохшие от волнения губы, – что я, как я моя бабушка когда-то сделала... отказываюсь от... от ведьмачества... или как это?.. Бабуль, как правильно сказать?
– От использования своей силы во вред людям, – подсказала ей бабушка.
– От использования своей силы во вред людям, – повторила Милка. – Я не хочу быть Бабой-Ягой! – тут Милка вспомнила одну из своих любимых книжек и звонко, на весь зал, произнесла волшебные слова Юры Баранкина: – «Я хочу навеки быть человеком!»
Птицы запели ещё громче, музыка полилась плавной волной, смешиваясь с птичьим хором и дополняя его.
– Вот, – закончила Милка свою коротенькую речь и повернулась к бабушке. – Ба, а теперь что будет?
– А теперь будет торжественный обед – совершенно безопасный – в честь приехавших к нам из города одноклассников моей внучки Милы Миловановой! – торжественным тоном объявила бабушка. – Вон и Макарыч явился, твоих друзей привёл, – и бабушка приветственно вскинула руку.
Милка увидела, что в актовый зал входят ребята во главе с Кларой. Рядом семенил старичок Макарыч, улыбаясь до ушей.
– К столу, дорогие гости! – пригласила всех бабушка и торжественно – как какая-нибудь знаменитая американская актриса на церемонии вручения премии «Оскар» – сошла со сцены в актовый зал. – Мила, ступай к своим друзьям, – и Василиса Гордеевна ласково погладила внучку по голове. – А ты, Коловратов, иди сюда. Потолкуем о том, как тебе часть силы вернуть, чтобы ты и чувствовал себя получше, и выглядел помоложе...
Бабушка и старый леший Коловратов тихонько отошли в уголок, а Милка, сев рядом со Светкой, на сей раз полностью воздала должное великолепному угощению, которое появилось на столах благодаря её – вот забавно-то! – волшебству, благодаря её силе, перешедшей к ней от их ведьминского рода Миловановых.
Но о том, что именно она, а не её бабушка, наколдовала все эти чудесные пироги, мёд, фрукты и всё прочее, Милка никогда потом не проболталась никому. Даже своей лучшей подружке Светке.
***
Эпилог.
Конец субботы. Воскресенье... и вся дальнейшая жизнь!
***
Всё было чудесно! Класс провёл в деревне Шушарино замечательный день. Старики и старухи разыграли перед ребятами сценку из старых времён – без малейшего намёка на какие-то колдовские штучки. Получился настоящий спектакль, всем очень понравилось. Все власть находились по лесу, собирали грибы и последние ягоды, удили рыбу в чистой синей речке Шушаринке, вечером пели песни у костра...
Никто словно и не замечал, что Васи и Насти Матюшкиных с ними не было, будто и не появились в их классе первого сентября никакие новички.
– Интересно, Васька и Настька придут в школу в понедельник, когда мы вернёмся в город? – шёпотом спросила Светка у Милки, когда вечером в субботу, после костра, они укладывались спать на удобные раскладушки, поставленные для гостей из города в актовом зале Дома культуры.
– Понятия не имею, – ответила Милка. – Мы с бабулей это не обсуждали. Пока они в ТОМ лесу так и сидят, запертые. В их НАСТОЯЩЕМ лесу. Вместе с Лысым.
– И на вашем этом... собрании тоже ничего про них не говорили? – удивилась Светка.
Милка взбила кулаком пухлую подушку и улеглась, укрывшись тёплым одеялом и блаженно вытянувшись.
– На собрании... – сонно протянула она, – на собрании много всего было... потом расскажу... – Милка зевнула. – Давай спать, Свет!
Но Светка никак не могла угомониться.
– А бабушка твоя на собрании колдовала? – с жадным любопытством спросила она, перегибаясь на своей раскладушке к Милке. – Милка! Эй, Милка! Ты спишь, что ли?
Да: Милка уже спала крепким сном. Она уснула мгновенно, и ничего страшного ей не снилось. Только синяя речка, солнечные поляны в лесу и множество цветов...
Рано утром в воскресенье ребята начали собираться в обратный путь, чтобы к вечеру успеть вернуться в город. Жители Шушарино надавали им с собой столько всяких вкусностей, что укладка вещей едва не превратилась в серьёзную проблему, но в итоге всё как-то разместилось по сумкам и пакетам.
На вокзале, куда ребят отправились провожать чуть не все жители Шушарино, неожиданно для Милки объявились младшие Матюшкины. Вялые какие-то, притихшие, словно немного... прибитые. Ребята и Клара восприняли их появление с таким видом, будто ничего и не случилось. – точно так же, как и их недавнее отсутствие. Милка и Светка, само собой, нисколечко такой реакции своих одноклассников и классной руководительницы не удивились – видимо, Милкина бабушка специально на них такой лёгкий, безопасный мОрок навела, чтобы у них не возникло никаких лишних вопросов.
Светка всё время косилась в сторону этих «мелких нарушителей», как стала называть эту парочку младших Матюшкиных со слов Милкиной бабушки.
– Милка, – шепнула она подружке, сев в вагон и убрав сумку с вещами под спальную полку, – как ты думаешь, они больше никому вредить не станут?
– Уверена, что нет, – ответила Милка, отворачиваясь от Васи Матюшкина, который попытался было к ней подойти с какими-то невнятными извинениями. Вася потоптался на месте, повесил голову, отошёл в сторону и забился в самый уголок вагона. – Бабуля моя на страже, да и отец их за ними присмотрит, – Милка чуть повысила голос, чтобы её услышала Настя, выглядевшая уже не просто «застенчивой», а откровенно угрюмой. – Да и я тоже... – тут Милка прикусила язычок.
– Что – ты? – азартно спросила Светка, и глаза её заблестели. – Ты... ты ТОЖЕ? Что – ТОЖЕ?! Наколдуешь на них, да?! То есть, заколдуешь этих нарушителей мелких?!
– И я тоже буду за ними следить, и всё бабушке расскажу, если что-то такое замечу, – выкрутилась Милка.
«Может, зря я отговорила бабулю на Светку колдовать? – подумала она, досадуя на свой промах. – Может, лучше было бы, если бы Светка всё-всё забыла, как все наши ребята и Клара?.. Нет! Всё же – нет, – решила она. – Пусть Светка всё помнит и понимает. Пусть! А я просто должна быть осторожнее и не болтать что попало, даже разговаривая со Светкой».
– Нет, ты мне скажи... – никак не могла угомониться Светка. – Ты... отказалась или?.. Ну, ты понимаешь, о чём я!
– Отказалась, разумеется! – возмущённым шёпотом ответила Милка. – И, знаешь... давай об этом поговорим, когда приедем домой.
– И ты мне всё-всё расскажешь?! – Светка заёрзала на полке от нетерпения. – Всё, что на этом самом собрании было?
– Я расскажу тебе то, о чём мне бабушка разрешит говорить, – решительно заявила Милка. – Тем более, что ты и так почти всё видела и знаешь.
– Вот именно – «почти»! – Светка обиженно надула губы. – Или теперь у тебя от меня тайны всякие будут, да, Милованова?
– Не будет у меня от тебя тайн. Просто это же не только моё дело, – объяснила ей Милка. – Может, бабушка меня саму, – она понизила голос, – заколдует... чтобы я не всё помнила, что на собрании было... и даже не скажет мне об этом, о том, что мОрок на меня навела! Понятно?
– Ни фига себе! Родную внучку заморочит?! – изумилась Светка.
– А ты думала! У них с этим, знаешь, как строго? – Милка вздохнула, радуясь тому, как удачно она подобрала нужные слова, чтобы, во-первых, не обидеть подружку, а во-вторых, не натрепать лишнего.
«Буду отныне валить всё на бабушкину волю! – решила она. – Думаю, бабуля меня поймёт, когда я ей об этом скажу».
– Да уж вижу, что строго, – и Светка покосилась на тихих, скромных, незаметных Матюшкиных-младших, которые явно боялись лишнее слово вымолвить и всё время озирались через плечо, словно ожидали новых неприятностей – неизвестно откуда и в любой момент.
– То-то, – многозначительно кивнула Милка. – У них там всё это.... Как в фильме «Дивергент», помнишь? «Фракция выше крови!» – с пафосом процитировала она фразу из фильма.
Светка уважительно присвистнула:
– Круто! Ладно... Расскажешь, что сможешь... Эх, завтра уже опять в школу!
– Ага, – Милка обрадовалась, что Светка наконец-то «съехала» со скользкой темы обсуждения собрания ведьм и лешаков и мысли её обратились к более реальным проблемам, а именно – к школьным занятиям. – Но, знаешь, лично я буду учиться с большим удовольствием, – почти не удивившись своим словам, сказала Милка.
– Да и я, пожалуй, тоже, – засмеялась Светка. – Это я так ворчу, по привычке!
– Помнишь, в прошлом году Клара говорила, что организует в нашем классе самодеятельный театр? Возьмут тех, кто будет без троек учиться, – сказала Милка.
– Придётся подналечь на литературу и русский, – вздохнула Светка. – Поможешь мне?
– О чём речь, само собой, помогу. А ты мне – по математике, – засмеялась Милка.
Стучали колёса, поезд бодро катил в город, Клара и ребята были довольны путешествием в деревню Шушарино, и вообще, решила Милка, всё в жизни – и не только в её жизни – складывалось просто замечательно!
***
Вечером, лёжа в своей мягкой кровати, прижимая к себе толстенького плюшевого Кузю – Милка решила, что незачем медвежонку сидеть на шкафу, теперь он всегда будет лежать в постели рядом с ней, и пусть над ней смеётся кто угодно, – она тихонько мысленно позвала бабушку. Просто зажмурилась на минуту и мысленно произнесла: «Бабуль, зайди ко мне!»
Через минуту дверь Милкиной комнаты скрипнула, бабушка просунула голову в проём:
– Чего тебе, Мила?
– Ба, – уже вслух, шёпотом позвала её Милка, – бабуль, посиди со мной...
Бабушка вытерла руки о свой неизменный фартук с петухами и присела на постель внучки.
– Ну что, Милушка? – ласково спросила она. – Тебя всё ещё что-то тревожит?
– Нет, всё в порядке. Просто остались некоторые... ну... загадки, – сказала Милка. – Например, что за ключ был в «секретке» Матюшкина-старшего? От чего он? И зачем там был мышиный или крысиный хвост? И что это за письмена на старой бумажке, которые Светка сфотографировала своим телефоном – о чём в них говорится? И эти... наследственные волшебные палочки? Это в них сидит, то есть, таится эта самая СИЛА?..
– Со временем узнаешь. И об этом, и о многих других вещах. Хоть ты и отказалась становиться ведьмой или, по-старинному, Бабой Ягой, знать обо всём этом тебе обязательно. Со временем узнаешь, – повторила бабушка.
– Ну бабуль! Ну хотя бы об этих палочках расскажи! – взмолилась Милка. – Интересно же! Я не хотела, чтобы мне Семён Косой обо всём рассказывал, потому что он вёл себя, как подлый тип и вообще, как враг, но ты-то... Ну бабулечка! – и Милка, сев в постели, крепко обняла бабушку.
– Ну ладно, – улыбнулась Василиса Гордеевна, – о палочках немного расскажу. Ложись-ка поудобнее... – она помогла внучке лечь, поправила одеяло. – И даже покажу тебе нашу палочку! – и бабушка вытащила из кармана фартука с петухами коротенькую палочку с закруглёнными концами.
Милка тихо ахнула.
Палочка казалась гладкой, как шёлк, от неё исходил чистый свежий аромат еловой или сосновой смолы, и ещё – она светилась в темноте! Да, да – палочка светилась, и свет этот становился всё ярче, вот уже и мелкие-премелкие буковки проступили на гладкой древесине! Милка осторожно вытянула руку и кончиком пальца дотронулась до их НАСЛЕДСТВЕННОЙ ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКИ. И тут же почувствовала, что в неё буквально хлынул поток энергии – доброй, ласковой, тёплой энергии. Или – СИЛЫ.
– О-о... – только и могла прошептать она восторженно.
– Да, в ней заключена большая сила, – бабушка бережно убрала палочку в карман, при этом смолистый аромат в комнате не рассеялся. – Кстати, именно благодаря этой силе твой папа, женившись на твоей маме, взял нашу фамилию – Милованов, хотя обычно женщина берёт фамилию мужа, – и она подмигнула Милке.
– Я почувствовала СИЛУ, – тихо сказала Милка. – Ба... А скажи, как так вышло, что Светка свой сон про Лысого, ну, про твоего брата, увидела ДО ТОГО, как ты ему позвонила? Это уже просто какие-то штучки с пространством-временем, или как там это называется?
– Что же тут удивительного? Это же я сама твоей подружке этот сон ЗАРАНЕЕ и послала, – спокойно объяснила бабушка. – Я знала, что Света тебе о нём расскажет, и вы будете действовать ещё более активно. Что в итоге и получилось. Я вас, дорогая моя, немножко... как бы это сказать... подталкивала в нужном направлении, потому что сама не могла выйти на первый план и открыто управлять событиями.
– Ну ничего себе! Ты, бабуля, прямо как этот... как Эйнштейн! – восхитилась Милка.
– Вот это вряд ли, – засмеялась бабушка. – Не знаю уж, как Энштейн объяснил бы такой феномен! У меня же объяснение и простое, и сложное одновременно. Для меня – простое, для обычных людей – сложное: это было самое обыкновенное, самое нормальное... ВОЛШЕБСТВО, и всё.
– Ба, а расскажи ещё... – не унималась Милка.
– О чём? О том, как мы младших Матюшкиных уму-разуму учили, пока вы в лесу грибы собирали? – засмеялась бабушка.
– Не, не об этом, это неинтересно, – помотала головой Милка. – По их понурому виду уже всё понятно было, когда мы их на вокзале увидели. Ты мне о нас, о Миловановых... о нашем РОДЕ расскажи!
– Сейчас, на ночь глядя? Тебе спать пора, а то придёшь в школу невыспавшаяся, – возразила бабушка.
– Сейчас! И я буду выспавшейся, ко мне СИЛА из палочки перешла, я прямо... летать могу, я же чувствую!
– А вот этого не вздумай – летать, – забеспокоилась бабушка. – Ещё не хватало, чтобы тебя кто-нибудь случайно увидел за этим занятием!
– Не волнуйся, я не буду... хотя, конечно, мне бы очень хотелось... попробовать, – вздохнула Милка.
– Понимаю, – тихо отозвалась бабушка. – Ладно, этот вопрос, о полётах и прочем таком, мы тоже немного позже обсудим... Что ещё?
– Ну, бабуля! Расскажи мне про наш род! Ты самое главное расскажи, а остальное и потом можно. Ты хотя бы коротко, бабуль!
– Ну, ладно. Слушай. – Бабушка села поудобнее, почесала медвежонка Кузю за ушком, как котёнка, прислонилась спиной к стене, и тихим голосом, глядя прямо перед собой, начала: – В некотором царстве, в нашем государстве жил-был старинный род, да не простой людской род, а – род ведьм и леших лесных! И фамилия у всех нас с начала времён была – Миловановы...
КОНЕЦ
