Текст книги "Пейзаж с убийцей"

Автор книги: Светлана Чехонадская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

«Что ж, – сказала она себе, – я ведь знаю, каких слов ждет от меня неведомый Евгений Евгеньевич. Я знаю этот пароль… В моей истории осталась только одна загадка: откуда я этот пароль узнала! Ключ, открывающий прошлое – с каким скрипом откроются эти двери? Успели ли они проржаветь за десятилетие? Или эти двери, как и золото, не ржавеют?»

Она снова набрала легкий для запоминания номер.

– Але, – снова сказала женщина.

– Здравствуйте, – произнесла Елена и закашлялась: голос вдруг отказал.

Женщина пережидала, не высказывая никаких признаков раздражения. Не закричала: «Я же вам говорю, вы ошиблись!» или «Какой номер вы набираете?!»

– Меня зовут Елена Дмитриевна Корнеева, – сказала она в трубку.

– Да, – спокойно ответила женщина. – Я вас слушаю.

– Я бы хотела поговорить с Евгением Евгеньевичем об Антипове. О Викторе Семеновиче. У меня есть информация о нем…

– Он мог бы сам позвонить, – возразили на том конце провода.

– Значит, не мог.

– Хорошо, я передам вашу информацию… У меня высветился ваш номер. По нему можно с вами связаться?

– Да.

Елена нажала отбой. Только сейчас она почувствовала, как оглушительно бьется сердце, только сейчас заметила, с каким нескрываемым ужасом смотрит на нее протрезвевший Митя.

– Лена! Что это было? – воскликнул он, и она вдруг вспомнила, что Митя не знает главного: того, что Виктор Семенович Антипов существует на самом деле!

– Ой, Митя! Долго рассказывать! – Она устало махнула рукой и потянулась за рюмкой с водкой. Зазвонил телефон. Номер не определялся.

– Я слушаю, – громко сказала Елена.

– Елена Дмитриевна? – Приятный мужской голос, казалось, звучал из соседнего зала. – Извините, что отвлекаю. У вас, по-моему, корпоративная вечеринка?

– Да. Кстати, могу передать от вас привет. Своему хозяину.

– А кто ваш хозяин?

– Александр Сергеевич Лежаев.

– Нет, этому хозяину не надо… Наши с вами дела его не касаются… Я бы хотел с вами встретиться.

– Да уж. Давно пора… Когда?

– Сегодня, – жестко сказал голос и повторил: – Сегодня.

Глава 20
ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ

Банк, в котором Елена несколько раз бывала, в ночном освещении выглядел совсем другим. Синяя подсветка снизу вытянула его пропорции, на фронтоне обнаружилась красивая лепнина, контуры которой теперь не размывала обычная московская грязь. Люди с конями словно лучились, голубой свет делал рельефы стерильными и холодными. Тонированные окна были похожи на глаза слепого человека.

У двери стоял охранник. Он взялся за латунную начищенную ручку, увидев Еленин «мерседес». Когда она вышла из машины, дверь в банк уже была открыта.

Другой охранник провел ее на второй этаж – в кабинет, отделанный деревом и зеленым шелком.

Она села в кожаное кресло, оглядываясь – интерьеры были впечатляющие. Тотчас же открылась потайная дверь в стенной панели, оттуда вышел полный мужчина среднего роста. У него было круглое и румяное лицо, маленькие блеклые глазки, две залысины по бокам лба. Видимо, когда-то мужчина был голубоглазым блондином. Теперь же его волосы, тронутые сединой и сильно прореженные, казались пегими. Глаза тоже выцвели, края век покраснели. Мужчина внимательно осмотрел ее и нехотя улыбнулся.

– Госпожа Корнеева? – спросил он.

– Господин Комаров? – ответила она вопросом на вопрос.

– Узнали? – Он удобно расположился за огромным столом напротив нее. Вид у него был спокойный, волнение выдавали только руки: он переставил бронзовый прибор, зачем-то щелкнул выключателем лампы под абажуром (в стенах горели не меньше двадцати светильников), постучал пальцами по зеленой ткани стола. – Видели меня на фотографии? Но я изменился за одиннадцать лет…

– Не сомневаюсь… – Елена с любопытством смотрела в лицо сидящего напротив человека. Почему-то она думала, что он уже все понял. Ей стало жаль его.

– Что ж вы одна пришли? – спросил мужчина. – Это ведь риск.

– А с кем я должна была прийти?

– Давайте не будем играть в кошки-мышки… – Он снова щелкнул выключателем. Лампа зажглась и погасла. Его тень скакнула на потолок и упала оттуда, как подкошенная. Елена набрала побольше воздуха.

– Евгений Евгеньевич! – сказала она. – Вы думали, что я приду с Антиповым? Очень жаль, что вы до сих пор не догадались, что этого не может быть. Виктор Семенович Антипов мертв. Уже одиннадцать лет как мертв.

– Да-да, – насмешливо перебил он. – Я читал это в вашей рукописи. Милая версия. Но неправдоподобная…

– Почему же?

– Да вот неправдоподобная и все! Вы уж извините.

– А вам не пришло в голову, что это просто потому, что у меня мало изобразительного таланта?

– Мне много чего пришло в голову. Скажем, и то, что вы догадались воспользоваться оставленным телефончиком!

– «Уничтожение Комаров»? – засмеялась она. – Антипов должен был понять, что это вы? К сожалению, я вас тогда не знала и ничего не поняла. Я ничего не поняла бы и потом, но меня выручило очень забавное совпадение: ваш «телефончик» составлен из даты моего рождения и двух нулей. Я его поневоле запомнила. А когда увидела во второй раз, то тут уж догадалась…

– Бывает же… – равнодушно отозвался он. – Предлагаете поверить?

– Предлагаю, – согласилась она. – И вам также придется поверить, что единственная правда в моей рукописи – это смерть Антипова. Все остальное вымысел.

– Нет, это не так… В вашей рукописи все правда! Конечно, там есть кое-что для маскировки: события перенесены в восьмидесятый год, Антипову придумано чуть ли не военное прошлое, такое же нелепое, как и его якобы смерть. Но все остальное правда!

– Все остальное придумано мною.

– Не лгите! То, что вы перенесли действие в восьмидесятые годы, не делает события менее узнаваемыми. Такое ограбление было один раз за всю историю золотодобывающей промышленности Ленского района! «Захватили пистолет Макарова и карабин „Сайга“» – сердито процитировал он. – Так и было! Количество золота – правда!

– Об этом тогда много писали в газетах. В том числе, и о количестве золота, и о карабине «Сайга»…

– И о том, что золото должен был вывезти Антипов? Не говорите ерунды! Повторяю: в вашей рукописи все – правда! И знаете, что еще правда? То, что начиная с этого момента, вы – медсестра с неясным прошлым – начинаете просто купаться в деньгах! Почему вы скрываете, что жили в это время в Новосибирске?

– Я там не жила.

– Жили! Ваша подруга это подтверждает. И у вас был друг в это время. «Темная личность» – сказала ваша подруга. С вашей стороны было не очень-то порядочно втравливать ее в эту историю. Зачем вы приписали ей то, чего она не делала?

– Это вы убили Нину? – тихо спросила Елена.

– Мы потом поговорим об этом.

– Я не скажу больше ни слова, пока вы не ответите на этот вопрос.

– Нахалка! – сказал Комаров. – Впрочем, узнаю антиповский стиль. Вы ему кто: дочь, жена, любовница?

– Это вы убили Нину?

– Никто ее не убивал! Мы за ней следили, это правда. Все-таки в вашей рукописи она играет слишком важную роль, чтобы просто так отмахнуться. Но она была невменяемая. Человек, который следил за ней, говорит, что она сама бросилась под машину. Не под его машину, прошу заметить! У нее были неприятности, кажется?

– Скажите, вы выполняете заказы на преступления? – спросила Елена. – Можете набить морду человеку, которого я вам укажу? Это один главврач. Я хорошо заплачу.

– Деньгами сорите? – зло улыбнувшись, спросил он. – Можете себе позволить! Мы, кажется, говорили о вашей биографии? Почему вы сменили фамилию, прописку, все документы?

– Фамилию – потому что мне было неприятно вспоминать о фиктивном браке с одним алкоголиком, – Елена зло дернула головой. – Прописки у меня и так не было. Паспорт я получила в Омске, потому что там был блат. А в Новосибирске я была проездом. В Омске был туман…

– Летом! Туман!

– Сидели в Омске? Хорошо знаете его климат?

– Я везде сидел.

– Как же вы теперь возглавляете банк?

– Я не возглавляю, я владею… Через других лиц.

– А зачем вы купили дом Штейнера? Искали золото?

– Мне плевать на золото! – сказал он. – Теперь это мелочь. Меня волнует другое.

– Евгений Евгеньевич, – помолчав, сказала Елена. – А давайте я сейчас реконструирую события? Чтобы доказать вам, что любые события гораздо более предсказуемы, чем нам бы хотелось?

– Попробуйте… Кстати, вы утверждаете, что Антипов мертв. Его убили?

– Разумеется.

– Кто?

– Можно сказать, что Штейнер.

Комаров засмеялся сухо и неприятно.

– Штейнер! Какие глупости!

– Евгений Евгеньевич, вся эта история началась с одного огромного просчета Антипова, о котором вы, скорее всего, не знаете. Он не сказал вам об этом, и не потому что побоялся, а потому что был уверен – это не просчет. Он не обратил на него внимания, и это, я думаю, свидетельствует о том, что Антипов уже был стар для таких дел… Вы его хорошо знали?

– Это был мой друг. Насколько можно было говорить о дружбе в нашем положении… Я ему верил безоговорочно.

– Вы вместе сидели?

– Да… Но были и другие поводы для дружбы… Однажды он спас мне жизнь…

– Он был осторожный человек, кажется?

– Самый осторожный из всех, кого я знаю… Вы хотите продолжать ломать эту комедию? Я имею в виду ваше так называемое реконструирование событий?

– Вы торопитесь?

– Да нет. Целая ночь впереди. А также день…

– Тогда уделите мне полчаса?

– По жанру это будет «Тысяча и одна ночь». Так я отношусь к вашим словам… Можно называть вас Шахерезадой?

– Называйте как угодно.

Он насмешливо кивнул.

– Думаю, вас было четверо – участников ограбления старательской машины, – сказала Елена. – Вы, Антипов, заместитель начальника артели и водитель. Кто был инициатор? Заместитель начальника? Вы? Ну, неважно. При наличии сообщников в самой артели, никакой особой интеллектуальной работы это преступление не требовало – нужны были только дерзость и скорость. Главная сложность заключалась в том, чтобы вывезти золото из Бодайбо. Обеспечить это должны были заместитель начальника артели и Антипов. Правильно? Вы сами в это время жили там?

– За пятьсот километров оттуда. Но, считайте, там. Я всегда интересовался золотом.

– Вы, кажется, теперь имеете отношение к акционированию золотодобывающих предприятий?

– Косвенное.

– Ну еще бы, с такой биографией.

– Вы обещали говорить не обо мне, а об Антипове.

– Да-да, я помню… Итак, трое из вас проживали в этом регионе, а Антипов приехал со стороны. Где он жил тогда?

– Он вам не рассказывал?

– Не успел. Только помахал рукой. Вот так… – И она, прижав руку к телу, помахала кистью.

– Экранизируете собственное произведение?

– Вроде того. Так где жил Антипов тогда?

– В Красноярском крае. По крайней мере, там я с ним встречался для обсуждения.

– Понятно. Он приехал в Кропоткин в конце мая. Все уже было готово. Вы просто ждали, когда наберется достаточное количество золота и его повезут. Вы ждали сигнала от замначальника артели. Причем, вы лично – за пятьсот километров оттуда. Поэтому вы и не узнали, что Антипов внезапно встретил в Кропоткине своего земляка – Штейнера.

– Которому голову отрезали?

– Нет, его дядьку. Пожилого человека, работника одной из старательских артелей. Конечно, Антипов должен был встревожиться, что его узнали на улице, он должен был понимать, что, когда поднимется шум, этот факт может показаться кому-то подозрительным. Как сказала соседка дядьки, Кропоткин – не Ялта, чтобы случайно встречать там друзей детства.

– Это был бы провал.

– Да. Если бы вы, приехав в Кропоткин, узнали о встрече, то, наверное, отменили бы дело? Но вы о ней не узнали. Причем Антипов не рассказал вам о ней не из-за какого-то умысла, а потому, что этот Штейнер был весьма своеобразной личностью. Брат авторитетного в криминальном мире человека, коренной корчаковец, а это значит, человек скрытный, понимающий толк в конфиденциальности. Антипов совершенно не встревожился по его поводу. И, в общем-то, не ошибся. Потом, когда милиция начала копать это дело, Штейнер-старший даже не пикнул, что видел Антипова в Кропоткине.

– Так в чем же был просчет?

– Да в том, Евгений Евгеньевич, что Штейнер-старший никогда не стал бы сотрудничать с властями, но никакой воровской кодекс не запрещал ему рассказать об Антипове своему племяннику! Он позвонил ему в Корчаковку в конце мая, рассказал о необычной встрече. Думаю, этот звонок был случайным – просто дядя соскучился по племяннику. Но когда ограбление произошло, когда вся Сибирь гудела по поводу украденных слитков стоимостью в миллион долларов, он не удержался и снова связался со Штейнером-младшим, чтобы похвастаться: вот, мол, какой он проницательный. Вот и вся вина бедного дядьки – тщеславие. Я думаю, он заплатил за нее достаточно: милиция его теребила больше года… Все-таки, какой стойкий гражданин оказался! Он ведь был под подозрением, но ни разу не попытался свалить вину на того, кого справедливо считал виноватым. А вас разве не допрашивали по его поводу? Не пытались навязать вам этого сообщника?

– Мне кого только не пытались навязать тогда… Может, и про него говорили. Я не помню, прошло много лет.

– Иногда, когда припрет, начинаешь вспоминать и не такое! Мне из-за ваших преследований пришлось вспомнить то, чего я вообще не знала! Историю этого ограбления, например.

Комаров хмыкнул.

– Гладко рассказываете.

– Это потому, что у истории было гладкое начало, – пояснила Елена. – Потом, к сожалению, все пошло не так гладко. Вы с Антиповым, конечно, не собирались брать в долю водителя – вы его убили, как только отошли от машины в глубь тайги. Дальше ваши дороги разделились – нужно было выбираться поодиночке. Вы взяли незначительное количество золота – пятнадцать килограммов. Антипов с замначальника артели должны были вывезти остальное. Потом Антипов должен был убить и его?

Комаров неопределенно покачал головой.

– Не хотите говорить? Тогда я буду продолжать реконструировать. Думаю, Антипов должен был убить замначальника артели после того, как тот поможет пронести или припрятать золото. Думаю также, что он это сделал. Где вы должны были встретиться? В Корчаковке?

Теперь Комаров покачал головой отрицательно.

– В Красноярском крае? Где-то еще? Но что тогда он делал в Корчаковке?

– Я думал, это вы мне расскажете, – сказал Комаров.

– Этого я не знаю, хотя и догадываюсь… Я лучше расскажу про вас. Вы вернулись к себе, в этот самый населенный пункт за пятьсот километров, и решили вывезти свою долю хитроумным способом: в пороге «Нивы». К сожалению, милиция была в то время излишне бдительной, кроме того, этот способ вовсе не являлся таким уж хитроумным. Тогда многие пытались везти золото в контейнерах с вещами, в деталях машин, переправляемых на большую землю. Вас взяли… Вы отсидели пять лет?

– Да.

– Выйдя из тюрьмы, вы отправились на поиски своего друга Антипова. Вы по-прежнему верили ему?

– Абсолютно.

– Но у вас, наверное, был какой-то план на тот случай, если у кого-то что-то сорвется? Что должен был делать другой?

– Ехать в Корчаковку.

– В Корчаковку?! Почему?

– Антипов сказал, что это хорошее место… Кроме того, у него там был дом.

– Вот почему вы поехали туда! Теперь все понятно. Вы приехали в родную деревню вашего друга Антипова и начали искать его. И тут стали обнаруживаться удивительные вещи. Во-первых, никакого Антипова вы не нашли. Даже его дом был продан другим людям. Наверное, это показалось вам подозрительным, ведь Виктор Семенович не расставался с домом и в более тяжелые времена. Это тогда у вас впервые появилось подозрение, что он вас кинул?

– Тогда еще нет. Но все равно, это было странно… Я узнал, что Антипов сидит в тюрьме и именно оттуда продал дом. Мне не составило большого труда узнать, что в тюрьме его нет, что эта доверенность – липа. Зачем же это было сделано? – подумал я. Дом не представлял никакой ценности, зачем Антипову понадобились эти несчастные двести долларов, если он сидел на миллионе? Тем более, что дом был единственным ориентиром для меня… С какой целью был разыгран такой сложный спектакль?

– С целью замести следы! Так вы решили?

– Примерно так… Кроме того, все в деревне тогда намекали, что в Корчаковке находилось золото, украденное под Кропоткиным. Правда, люди приписывали ограбление Штейнеру, но, очевидно, информация исказилась от многочисленных повторов.

– Но вы попытались найти вашего друга?

– Во-первых, я поговорил с участковым. Он сказал, что Антипов приехал в Корчаковку в начале лета, а уехал в конце зимы. Если бы он скрылся раньше, этому еще можно было бы найти объяснение. Скажем, он испугался, когда меня взяли… Но зимой! Расследование моего дела уже было завершено, стало понятно, что активность милиции резко пошла на нет. Главным и единственным подозреваемым остался тогда замначальника артели, его и искали, тем более, что я в своих показаниях так или иначе указывал на него, как на хозяина той «Нивы»… Все, в общем-то, смирились с тем, что золото пропало бесследно… Антипов должен был связаться со мной, пока я сидел. Это было обязательно. Уже одно то, что он этого не сделал, было очень неприятным знаком.

– А почему вы были уверены, что Антипов уехал не летом?

– Участковый показал мне протоколы допроса Антипова в связи с убийством Штейнера. Они были датированы сентябрем.

– Вы их лично видели?

– Да. Я их видел лично. Кроме того, что-то вспомнил Долгушин. Он сказал, что Антипов уехал как-то подозрительно быстро, словно хотел спрятаться. В общем, я оставил Долгушиным телефон одной фирмы… Ею владеет один мой компаньон… Я попросил Долгушиных звонить, если Антипов объявится или если кто-то станет им интересоваться. Но, в общем-то, продажа Антиповым дома сильно меня подкосила… Я искал его больше года, но увидел, что все его так называемые «следы» ведут в никуда. Он был неуловим. Вместо того, чтобы дожидаться меня в Корчаковке или оставить какую-нибудь информацию на случай моего возвращения, он скрылся в неизвестном направлении, замел при этом следы и ничего – ничего! – не сделал, чтобы связаться со мной. Что же я должен был подумать?

– Да, пожалуй, выбор у вас был невелик, – сочувственно произнесла Елена. – Наверное, вы были взбешены?

– Это мягко сказано…

– М-да… Надеюсь, за пять последующих лет ваши чувства немного поостыли? Тем более, что вы и без этого золота стали богатым человеком.

– Я уже сказал вам: дело не в деньгах…

– Да-да, разумеется… Но вас заинтересовал, конечно, звонок той самой Долгушиной в начале осени этого года. Она позвонила вашим людям в новосибирский филиал и сообщила, что какая-то молодая женщина интересуется домом Антипова, вспоминая при этом девяносто второй год.

– Она не сказала: «молодая», – злорадно заметил Комаров. Елена удивленно посмотрела на него: мужчина, видимо, сильно нервничал, если начал хамить.

– Вы решили проверить меня на всякий случай, – насмешливо сказала она. – Вы не возлагали на эту проверку особых надежд. Просто ваши люди нашли по номеру машину, на которой я приезжала в Корчаковку, поговорили с ее водителем, потом залезли в гостиничный номер, просмотрели мои документы… Ваши люди очень наглые, хотела бы я заметить. Они совершенно не церемонились с моими вещами.

– В Новосибирске нравы немного отстают от московских, – ухмыльнулся Комаров.

– Я обратила на это внимание, – спокойно сказала Елена. – Все, кто имел дело с вашими новосибирскими помощниками, характеризовали их как бандитов. Даже омские лжекагэбэшники оказались намного культурнее.

– В Омск летали мои ребята…

– Ах вот в чем дело! Поговорите все-таки с новосибирским компаньоном – сейчас так нельзя.

– У вас удивительно хорошее настроение.

– Значит, не поговорите? Ну и ладно. Ваши новосибирские помощники оказались, по крайней мере, добросовестными. Для меня это их качество сыграло очень важную роль. Что было бы, не найди они рукопись, не возьми ее с собой? Вы потеряли бы ко мне интерес – вот что. Может, последили бы немного, а потом оставили в покое. И я бы оставила прошлое в покое. Но все получилось иначе. Кто-то из них заглянул в рукопись, а затем решил взять ее с собой и переслать в Москву – показать вам. И вот когда вы прочитали ее, то, наверное, ваши глаза вылезли на лоб, не так ли?

– Меня трудно удивить, – сообщил Комаров. Щека его дернулась.

– Но моя рукопись вас удивила?

– Да, удивила.

– Вы прочитали в ней об Антипове, о какой-то медсестре, о вашем собственном ограблении, еще о куче вещей, которые сгоряча сочли правдой. В любом случае, вы поняли, что эта гостья, то есть я, имеет отношение к пропавшему Антипову… Если бы вы посмотрели на свою версию отстраненно, то нашли бы в ней тысячу неувязок!

– В жизни много неувязок…

– К сожалению, у вас уже была версия, вы были уверены, что Антипов сбежал с деньгами! Это очень неудобно: иметь версию, которой придерживаешься во что бы то ни стало. Вы ведь подгоняли под нее все, что попадалось вам под руку!

– Да там и подгонять-то особо не надо было, – он желчно усмехнулся. – Достаточно было поинтересоваться вашей биографией.

– Ну да. Ваши люди поговорили с Ниной, которой я приписала в своей книге убийство Антипова. Она была названа по имени, я указала также ее настоящий адрес. Вы сочли это дополнительным доказательством того, что я слишком много знаю. Вы, наверное, довольно быстро поняли, что Покровская не имела никакого отношения к убийству – уж больно она не подходила ни по внешнему виду, ни по характеру, ни по образу жизни – а значит, решили вы, и убийства не было. Зато моя осведомленность стала казаться вам более чем странной. От Нины вы узнали, что в тот приезд я провела в Новосибирске много времени и при этом имела какого-то дружка… А ведь я обманула ее, Евгений Евгеньевич. Я похвасталась любовником, которого на самом деле не было… Не верите? Ну, ладно… Вы узнали из моих документов, что я сотрудница телекомпании, принадлежащей вашему знакомому Лежаеву. Вы попросили его свести вас с моим другом и начальником Дмитрием. Рассказанное им еще больше сгустило туман, который, хочу заметить, существовал только в вашей голове.

– Я бы на вашем месте выбирал выражения.

– Извините… Вы узнали, что я не только имела в девяносто втором году совершенно неясное прошлое, но еще и разбогатела аккурат после того, как вернулась из Омска… Знаете, там все-таки был значительный промежуток времени…

– Три или четыре месяца? – Он сердито скривился. – Это достаточный промежуток, чтобы отсидеться, но недостаточный, чтобы разбогатеть.

– А вы как быстро разбогатели?

– Во-первых, это вас не касается, а во-вторых, что вы сравниваете? Я жизнью рисковал! Я не останавливался ни перед чем.

– Я останавливалась, – сказала Елена. – Поэтому у меня намного меньше денег. Но зато побольше везения. Загородный дом обошелся мне в пятнадцать тысяч долларов. Это уж точно – повезло… А вы что же, решили, что это дом Антипова? Что он только оформлен на меня? Вы так привыкли все делать через подставных лиц!

Комаров молчал, непрестанно трогая все, что попадалось ему под руку на этом столе. Там было много разных безделушек: дорогих ручек, бронзовых письменных приборов, красивых записных книжек в переплетах из состаренной кожи, хрустальных фигурок, холодно вспыхивающих под его пальцами, сигарных пепельниц, сделанных в виде старинных книг, маленьких серебряных гильотинок и плотно закрытых лакированных коробок для сигар, он все трогал и трогал эти вещи своими полными, но удивительно подвижными пальцами, словно ему нужны были все эти доказательства его богатства, его нынешней красивой и спокойной жизни, словно он цеплялся за них в надежде остаться в ней навсегда.

– Евгений Евгеньевич, – наконец, сказала Елена. – Но почему вы не поверили, что в моей рукописи описана настоящая смерть Антипова?

– Да как же этому поверить? – спросил он. – Все так нелепо, глупо. Какая-то медсестра… Я же был в Корчаковке, видел эту деревню. Откуда там медсестра с каталкой?.. Я смеялся, когда читал ваши бумаги, говорил себе: «Совсем сбрендил старик Антипов! Зачем ему понадобилось заказывать эту галиматью? Перед кем он хочет оправдаться?» Я бы не удивился, если бы вы все это опубликовали… Это похоже на него… Старый дурак! Эта история давным-давно касается только меня и его… Знаете, если он придет и повинится, если он все объяснит, если скажет, что его бес попутал, то я его прощу. Это мое твердое слово… Конечно, он должен вернуть остальное… Ведь истрачено-то немного, как я понял? Антипов никогда не мог мыслить глобально. Ему, строго говоря, и не нужна была такая огромная сумма. Только я мог ее пристроить правильно… Если он придет, я его прощу. В благодарность за спасенную жизнь… Жизнь – за жизнь…

– Он не придет, – сказала Елена. – Вы остались его вечным должником… Антипова убили одиннадцать лет назад. Я могу вам рассказать, как.

Снова стало тихо. Мужчина, сидящий напротив нее, по-бычьи наклонил голову вперед. Было трудно определить его возраст. «Ему пятьдесят? Шестьдесят? – подумала Елена. – Неужели два таких старикана, как он и Антипов, решились на столь дерзкую и опасную кражу! Рисковые дядьки…» Она, впрочем, никогда не сомневалась, что любой нынешний богач – отчаянный человек. Это в Америке уже есть наследники – хилые, слабовольные ростки на некогда мощных стволах, у нас пока имеются только сами стволы, проросшие сквозь намертво смерзшуюся землю, не погибшие там, в глубине, – злые, корявые стволы… «Он ведь, в основном, мошенник… Да, сейчас его время… Не Антипова… Что могло их связывать?»

Комаров устало опустил веки, посидел так несколько секунд, словно теплый приглушенный свет настенных ламп резал ему глаза. Он был не в костюме, а в мягких вельветовых брюках и свитере. Уютный и не очень интеллигентный гражданин, похожий на «крепкого хозяйственника», на крупного газпромовского акционера… Хорошо иметь такого, скажем, дядю или дедушку.

Не дождавшись ответа, она прокашлялась. Повозилась в кожаном кресле, скрипя локтями. Он по-прежнему молчал.

– Узнав от родственника, что Антипов мог участвовать в ограблении прииска, а затем увидев его самого в Корчаковке, Штейнер натурально сошел с ума, – сказала Елена. – Многочисленные свидетели в один голос подтверждают это. Он вдруг понял, что появился огромный шанс – шанс, который бывает только один раз в жизни. Ведь кто был этот Штейнер? Отморозок, бандит, дурак. Он чувствовал в себе невероятную энергию для действий, но поле для этих действий в девяносто втором еще не созрело. Он должен был стать бандитом, братком, тем, кого посылают на «разборки». Ему было тесно в Корчаковке. А поскольку он был еще и дурак – сын умственно неполноценной матери и бандита-отца – то только такие сумасшедшие мечты и могли посещать его голову. С начала июня он начинает намекать на свое скорое обогащение, после которого даже придется прятаться или делать пластическую операцию. Это похвальба и оценка последствий много говорят о его характере, не так ли?.. Штейнер был свято уверен в том, что Антипов привез золото с собой. Идеальным вариантом, конечно, было бы простое воровство, но Антипов был очень осторожным человеком. Подобраться к нему было трудно… Вначале Штейнер решил, что Антипов зарыл золото в саду.

– В саду? – равнодушно переспросил Комаров.

– Да. У Антипова тогда появилась страсть возиться в земле. Он сажал во дворе цветы, все время что-то копал, и дурак-Штейнер решил, что слитки находятся под землей.

– Вы все время называете их слитками, – вдруг сказал Комаров. – Это были не слитки. Золото было в другом виде… Мы же не банк ограбили, правильно?

– Вы так смело об этом говорите! – удивилась Елена. – Не боитесь, что у меня в кармане диктофон?

– Не боюсь… Потом, в этой комнате создаются помехи…

– Это не вредно для здоровья? Я бы не хотела облучаться.

– Не выпендривайтесь. Продолжайте.

– И все-таки?

– Я бы не беспокоился насчет облучения на вашем месте… У вас есть проблемы посерьезнее.

– Евгений Евгеньевич! – Она усмехнулась. – Вы мне уже почти поверили. Так что не пугайте, пожалуйста.

Он вздохнул, но ничего не сказал.

– Целый месяц Штейнер вертелся возле антиповского дома, – продолжила Елена. – Но, разумеется, ничего путного ему в голову не приходило. У Антипова был злющий пес…

– Жека.

– Так его звали?

– Да. Он привез его из Красноярска. Молодая овчарка, поразительно злобная…

– Она так была названа в честь вас?

– Вы дохамитесь!

– Нет, я серьезно спрашиваю! Ведь Жека – это Евгений… Так вот, этот пес никого даже близко не подпускал к дому! Даже с тишайшей соседкой Суботихой Антипов разговаривал только через забор. Он был очень, очень осторожный! Не знаю, чем бы закончилась штейнеровская эпопея, скорее всего, ничем, но в этот момент… – Она помолчала немного, наблюдая за руками Комарова. – В этот момент у него появился умный советчик.

– Кто? – Он задал этот вопрос настолько быстро, что Елена даже вздрогнула.

– Чтобы объяснить, кто, надо дать небольшое предисловие, – сказала она.

– Откуда вы это можете знать?!

– В отличие от вас, эти три месяца я не гонялась за фантомами, а вела самое настоящее расследование.

– Зачем?

– Во-первых, чтобы завершить эту историю, во-вторых, чтобы отвязаться от вас, если хотите.

– Так кто стал советчиком Штейнера?

– Штейнер впервые в жизни влюбился, – сказала она, словно не слышала вопроса. – При этом он очень неудачно выбрал объект для своей страсти. Это была, я думаю, красивая и сильная женщина. Уже одно это делало его любовь безнадежной. Но она, кроме всего, была сотрудником милиции. Она жила в соседней деревне – рядом с матерью Штейнера – а работала в городе. Работала экспертом-криминалистом.

Комаров медленно поднял глаза. Пожалуй, впервые за этот разговор он удивился по-настоящему.

– Любовь Штейнера была безнадежной, – повторила Елена. – Но он этого не понимал, продолжал бороться. Он даже стал намекать своей пассии, что скоро разбогатеет. Объяснил, каким образом… Дурачок! Он не знал, что у этой женщины был любовник. Тоже сотрудник милиции, интересный крупный мужчина, намного старше ее… Его фамилия Волин, он бывший участковый Корчаковки… Это Волин стал советчиком Штейнера…

– Волин? – почти по слогам произнес Комаров. – Участковый?

– Да разве вы не обратили внимания, Евгений Евгеньевич, – сказала Елена, – что вся информация о том, что Антипова видели после августа девяносто второго года, исходила от одного человека? Удивляюсь я вам!.. Вы появились в Корчаковке через пять лет. Конечно, никто уже ничего помнил, тем более, что крупное событие того лета – убийство Штейнера – заслонило все остальные. Люди, жившие в деревне, помнили только то, что Антипов приехал в начале июня, а потом исчез – на их памяти он так исчезал неоднократно. Возможно, первое время кто-то и удивлялся по этому поводу, но когда корчаковский участковый притащил доверенность из омской колонии, все поняли, что Антипов снова сел. Да уже через пару месяцев люди не способны восстановить последовательность событий! Вспомните, с чего вы решили, что Антипов уехал зимой? Видели его показания?