Текст книги "Звезда сапфировых вершин (СИ)"
Автор книги: Светлана Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Я невольно поморщилась при слове «отель» – вспомнила облупленные стены и скрипучие двери Альдиного пристанища. И господин Марген уловил это и уверенно продолжил:
– Другой вариант – отправиться сразу в Малый королевский дворец, именуемый Хрустальным. В том дворце никто не живет, здание подготовлено к реконструкции. Но там находится Ирена – экономка, которая выбрала для вас хорошую комнату, и повар, готовый в любое время суток вкусно вас накормить. Так что же? Отель? Дворец?
– Разумеется, дворец! – ни секунды не сомневаясь, ответила я.
Глава 17. Вот мы и на месте
Во дворец мы отправились в голубой карете, запряженной четверкой белых лошадей, и всю дорогу молчали. Раздвинув шелковистые занавески, я смотрела в окно на удивительно красивый белый город. Но иногда ловила оценивающий взгляд господина Маргена, который поглядывал на меня из-под надвинутой на глаза черной широкополой шляпы, и мне становилось не по себе.
Карета проезжала мимо украшенных высокими скульптурами и цветами площадей, мимо белокаменных домов с синими крышами и строгих одиночных башен василькового цвета. По нарядным зеленым аллеям неспешно прогуливались дамы и кавалеры в ярких одеждах. Но главным украшением города Сапфира были, несомненно, светлые скалы с сияющими синими вершинами – их было видно отовсюду. Казалось, что они защищают столицу, словно мощные великаны.
– Вот мы и на месте, уважаемая гостья, – сказал господин Марген, когда кучер, въехав между двумя невзрачными башенками в распахнутые ворота, остановил карету. Господин Марген галантно подал мне руку и сжал ее значительно крепче, чем следовало. Я сделала вид, что не заметила этого, и помогла выбраться розовому кругляшу Тише. Та благодарно похлопала длиннющими загнутыми ресницами.
Вечерело, становилось прохладно, и я плотнее запахнула серое пальто. Мы оказались в небольшом, полукруглом, выложенном щербатой плиткой дворике. Я подняла глаза и с интересом посмотрела на дворец, который мне предстояло преобразить.
Я опытный магический архитектор, в числе моих проектов есть здания, выстроенные от замысла до воплощения. Здесь же я должна оставить целыми только старинные стены. Но все остальное – лестницы, перегородки, перекрытия и внешний облик – предстоит поменять. После переделки я займусь интерьером – постараюсь сделать его уютным и удобным.
На дворец, который я до этого видела только в набросках, да еще, как это ни странно звучит, на дне Альдиного медного таза, я смотрела с профессиональным интересом. Наверное, так ученый-энтомолог с любопытством разглядывает какого-нибудь необычного жука.
Этот дворец был ансамблем из главного здания с колоннами и двух полукруглых флигелей. Сооружение, возведенное из серого камня, выглядело довольно уныло. Другие дома в Сапфире напоминали облака – такие они были легкие и светлые. А эта мощная каменная постройка с крошечными окошками больше походила на тюрьму или на крепость с бойницами. Мне казалось, что сами подслеповатые темные окна глядят на меня, как господин Марген, – оценивающе и немного насмешливо.
– Скажите, а почему дворец называют Хрустальным? – поинтересовалась я у господина Маргена. – Ведь никаких стеклянных украшений здесь и в помине нет.
– Так уж повелось, – отозвался мой спутник. – Может быть, потому что он расположен у озера, которое блестит, как хрусталь. А может, и по другой причине… Ну, давайте зайдем, дорогая Злата. Кучер занесет вещи.
«Дорогая» вместо «госпожа» – это мне вовсе не понравилось. Но я только нахмурилась, поправила шляпку и молча направилась за ним.
– Во дворце никто не живет, поэтому нет штата прислуги, только экономка и повар, он же помощник по хозяйству, – напомнил мне господин Марген. – Работники, которые будут с вами восстанавливать дворец, появятся здесь утром. Не беспокойтесь, мы набрали хорошую команду.
Он потянул тяжелую дверь, и она нехотя, с протяжным скрипом, отворилась. Мы оказались в том же зале с колоннами, который я видела в Альдином поцарапанном тазике. Просторный холл освещала хрустальная люстра с газовыми рожками. По стенам были расставлены диванчики, обитые синей и золотой тканью. Возле них белели довольно безвкусные скульптуры – мраморные девы в нелепых платьях и в жеманных позах. Наверх вела широкая лестница, и возле нее тоже стояла высокая скульптура, изображающая женщину в белом длинном платье и замысловато повязанном платке.
Медный таз не обманул – помещение выглядело прилично. Да, я сразу заметила и потрескавшийся в некоторых местах потолок, и потертый паркет, и сбитую кое-где краску. Но для того меня и пригласили, чтобы всё это исправить! Почему же теплым летним вечером в этом богатом, хорошо освещенном холле меня пронизывает неприятный холод? Даже в нелепом Альдином отеле на приграничной Драконьей поляне, временами напоминающем сумасшедший дом, мне не было так тревожно.
Но я справилась с собой и постаралась выкинуть из головы пустые страхи.
– Можем ли мы сегодня осмотреть хотя бы основные помещения дворца? – обернулась я к господину Маргену. – Хотелось бы увидеть своими глазами то, чем мне придется заниматься.
– Ну что вы, сегодняшний вечер – только для отдыха! – возразил господин Марген. – Зачем вы строите из себя железную леди, госпожа Злата?
Да уж, два перелета на драконе и день, проведенный, в отеле Альды, – серьезные испытания! Я присела на один из синих диванчиков (рядом тут же расположилась, болтая ногами, розовая Тиша) и вздохнула. И правда, работа подождет. «Наверное, скоро подадут ужин», – подумала я.
И едва не вскрикнула, потому что статуя, неподвижно стоявшая возле лестницы, оказалась вовсе не статуей, а очень высокой, очень бледной, будто с ног до головы обсыпанной пудрой женщиной средних лет в белом платье и таком же белом платке, скрывавшем волосы. Она шагнула к нам, вежливо поклонилась и произнесла:
– Добро пожаловать. Я Ирена, домоправительница. Вас ждет ужин.
Я поднялась, оглянулась, полагая, что нас пригласят в столовую, но господин Марген жестом предложил мне сесть. В тот же миг сбоку отворилась неприметная, обитая бежевой тканью, дверь. Худощавый рыжеусый мужчина в ливрее дворецкого вкатил в зал серебристый стол на колесах. Он остановился возле меня, почтительно поклонился и встал поодаль, придерживая накрахмаленную салфетку.
– Наш повар Тони, он же дворецкий. Нем, как рыба, – сухо отрекомендовала Ирена. И бросила неприязненный взгляд на розовую Тишу, которая с любопытством приподнимала блестящую крышку над белым блюдом. – Вершики должны принимать пищу отдельно, – отчеканила она. Тиша растерянно положила крышку обратно и смущенно захлопала длинными ресницами.
– Это моя помощница, и она будет питаться со мной, – возразила я. Ирена недоуменно пожала плечами. Ее вытянутое лицо выразило крайнее неодобрение
Господин Марген, скрывая усмешку, покровительственно произнес:
– Оставьте, Ирена. Нашей гостье необязательно досконально соблюдать местные правила.
Мне не понравилось, что Ирена, как и повар, замерла возле стола. У меня кусок не лез в горло, когда я сталкивалась с ее холодным взглядом, – видно было, что эта странная дама мне вовсе не рада. Шумная, голосистая Альда мне пришлась больше по нраву, чем эта женщина, похожая на странную статую. Мне захотелось сказать ей: «Прошу, не стойте над душой!», но я решила не портить отношения в первый же вечер. Даже мысленно осадила себя: «Орут – тебе не нравится, молчат – тебе не нравится! Что же ты такая привередливая?»
Еда, которую нам подали, оказалась сносной, но пресной: картофельная запеканка без соуса, несколько тонких ломтиков сыра, порезанные кружочками огурцы, некрепкий желтоватый чай с галетами. У меня не было аппетита – снова навалилась серая усталость, и я подумала, что мне сейчас ничего не нужно – только бы оказаться в кровати и хорошенько выспаться.
За ужином никто не проронил ни слова. Когда повар увез серебристый стол обратно, господин Марген надел шляпу и резко обернулся ко мне:
– Вы проводите меня до кареты, госпожа Злата? Я должен сказать вам нечто очень важное.
Я удивилась, но кивнула.
Глава 18. Разговор в ротонде
Мы с господином Маргеном вышли на улицу – протяжно скрипнула тяжелая дверь с чеканными узорами. Смеркалось, темнело тяжелое небо, где-то отчаянно стрекотали цикады. С озера, на берегу которого расположился дворец, тянуло зябкой ветреной прохладой.
Я поправила серую, украшенную скромным цветком, шляпку и подумала, что напрасно не взяла с собой накидку или шаль.
Подходил к концу бесконечно долгий день. В душе копошилась темная тревога. Еще вчера я была на родном Побережье, занималась любимым делом и жила в красивом доме на берегу океана. А теперь хожу по чужой земле, общаюсь с посторонними людьми – и это только мой выбор. Моя ответственность. Мое решение.
Меня вдруг накрыла такая тоска, что захотелось закричать в голос. Где ты, мой прекрасный крошечный золотистый дворец с видом на океан? Где дорогой моему сердцу светлый, залитый солнцем кабинет со строгими стеллажами, грифельной доской и чертежным кульманом? Где вы, мои прекрасные девочки-чертежницы, с которыми так приятно было выпить по чашечке кофе в перерывах между работой? Где старичок-профессор, которого я бесконечно уважаю?
И… где же мой муж, Марис? Что он делает сейчас? Как отреагировал на записку, которую я набросала впопыхах и оставила в прихожей, на полке под большим овальным зеркалом? Я тогда застыла на мгновение, думала, какие подобрать слова. И, в конце концов, написала самое банальное, но правдивое: «Не хочу и не могу жить в бесконечном обмане. Можно простить многое, но не измены. Я уехала навсегда. Не ищи меня, не пытайся вернуть. Это невозможно».
Скорее всего, Марис взбесился, в сердцах разорвал записку в клочья, возможно, побежал меня искать… А может быть, он обрадовался и поспешил к своей очередной пассии с чудесной новостью: «Она ушла! Никаких проблем! Я теперь свободен, как ветер!» Я своими глазами видела, когда пришла с работы пораньше, как жарко он обнимался со стройной брюнеткой на берегу океана, как страстно прикасался к ее декольте, как как пылко целовал в губы и шею, а та выгибалась, точно молодая кошка… Я убежала куда глаза глядят и долго не хотела возвращаться домой. А когда пришла, с порога получила ушат помоев: «Где ты вечно шляешься? Почему я должен тебя ждать?! Ты совсем обо мне не думаешь! Вот и сиди дома одна! Видеть тебя не могу, уж лучше пройтись по набережной, чем смотреть, как ты глупо моргаешь!» Пока я размышляла, как заговорить с мужем о роскошной брюнетке, он уже с оскорбленным видом накинул плащ и хлопнул дверью.
Ну вот, я опять думаю о Марисе… Но как же не вспоминать о человеке, с которым провела под одной крышей целых семь лет? И почему после расставания вместе с тысячами отвратительных, горьких, ужасных моментов не к месту вспоминаются светлые и хорошие мгновения, которые всё затмевают?
Вот сейчас дует с озера, а я вспоминаю океанский бриз. Мы с Марисом очень любили плавать – уходили в самое безлюдное место и заплывали так далеко, что полоска берега оставалась позади тонкой светлой чертой. Нас обволакивала ласковая синева, мы плыли, поглядывали друг на друга – и глупо улыбались. А однажды рядом бултыхнулась стайка черных дельфинов. Это только со стороны кажется, что появление дельфинов – удивительно романтичная история. Но когда ты плывешь на глубине, а возле тебя оказывается крупная зубастая физиономия, хочется завизжать от страха. Я охнула, Марис крикнул: «Давай к берегу наперегонки!» Мы поплыли вразмашку, он приплыл первым и ждал меня, картинно раскрывая объятия. А потом мы, смеясь, упали на теплый песок и долго обнимались на пустынном безлюдном берегу…
Нет, пусть ветер унесет воспоминания! Всё в прошлом и пути назад нет.
Мы с господином Маргеном подошли к голубой карете. Мой спутник, мрачноватый, невысокий (пониже меня), крепко сбитый, остановился, пристально посмотрел мне в глаза, коснулся шляпы и негромко произнес:
– Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться по аллеям парка, госпожа Злата? Нам нужно кое-что обсудить.
– Хорошо, – согласилась я.
Старый парк, окружавший дворец, оказался неухоженным, неприглядным, заросшим. В беспорядке покачивались низенькие рябины с уже наливающимися красными ягодами, рядом с ними невпопад тянулись к небу высокие тополя и разлапистые темные сосны. Пахло травой, сыростью, приближающейся осенью.
Когда-то здесь были клумбы, но цветы давно завяли, и земля покрылась болезненными трещинами. Расставленные в беспорядке белые скульптуры выглядели пугающе, как привидения. У полуобнаженной мраморной девы, стыдливо прикрывающейся платком, был отбит нос. У мускулистого белого мужчины, изображающего атлета, не хватало руки. С удивлением я увидела и статуи вершиков – три больших белых клубка на тонких ножках держались за руки, будто секретничали. Но даже они в синеватых сумерках выглядели не мило, а страшновато, будто всех их заколдовал безжалостный чародей. Некоторые скульптуры и вовсе были сброшены с постаментов – они валялись в траве и глядели вверх пустыми белыми глазами. А дворец с темными окнами походил на присевшего на корточки подслеповатого великана.
Мы шли по щербатой, с выбоинами, дорожке, и я думала, почему же в нарядном городе существует такое мрачное здание. Оно так резко контрастировало с главным королевским дворцом, светлым и сияющим!
– Скажите, а почему этот дворец забросили? – поинтересовалась я у господина Маргена. – Я вижу такое печальное запустение…
– Он принадлежал королеве Гаринде, матери короля Ария, – помедлив, ответил мой спутник. – У королевы Гаринды были очень напряженные отношения с невесткой. Она не приняла выбор сына и не хотела считать его жену принцессой. Конечно, та была обижена. Когда королева Гаринда скончалась, а это было больше десяти лет назад, новая королева – Ее Величество Мара – наотрез отказалась оставаться во дворце, который принадлежал царственной свекрови. Король Арий, королева Мара, их дочь Инна в тот же год перебрались в Белый дворец в центре Сапфира. Король вскоре трагически погиб (несчастный случай на охоте). Страной стала править королева Мара, а она и слышать не хотела о дворце, где в молодости натерпелась обид.
– Но почему же сейчас его решено восстановить?
– Потому что юная принцесса Инна планирует в течение года закончить обучение за границей и поселиться в Хрустальном дворце. У принцессы были хорошие отношения с бабушкой Гариндой, и она в память о ней желает поселиться именно здесь. Королева скрепя сердце пошла дочери навстречу и наняла вас, чтобы вы восстановили и здание, и парк.
– Жаль, у меня нет возможности лично пообщаться с принцессой, чтобы узнать ее предпочтения, – вздохнула я.
– Ну, пока принцесса Инна молода, все решения остаются за королевой, – усмехнулся господин Марген. – В конце концов, это королева выделяет из казны средства на реконструкцию. Ее Величество предложенный вами проект вполне устроил. Так что завтра смело приступайте к работе.
– Хорошо, – кивнула я.
Стало еще темнее и холоднее, громче затрещали цикады. У меня озябли руки, отяжелели ноги от усталости и бессонной ночи. Порывистый ветер пробирал насквозь. Я подумала, что пора бы уже услышать то важное сообщение, ради которого господин Марген пригласил меня на прогулку, и наконец отправиться отдыхать. Но он не торопился – не спеша мерил шагами тропинку.
Мы остановились возле полуразрушенной ротонды в центре парка. Ротонда, увенчанное куполом сооружение с пятью колоннами, когда-то была белой, но посерела от дождей и снега, кусками осыпалась краска. Ротонду окружали сосны и лиственницы, остро пахло теплой хвоей, и мне на миг показалось, что я не в городском парке возле дворца, а в опасном дремучем лесу.
Господин Марген шагнул в ротонду, облокотился об одну из колонн, я вошла следом и встала напротив. Я никак не могла понять странный взгляд моего спутника. Будто бы он что-то хотел сказать мне, но тщательно подбирал слова. Наконец он произнес:
– Госпожа Злата, сейчас я скажу вам то, что вас, вероятно, крайне удивит. Не отвечайте сразу, хорошо подумайте, а уже потом… потом, полагаю, вы скажете «Да», – я уловила его едва заметную ухмылку, хотя господин Марген тут же ее спрятал.
– О чем вы? – пробормотала я, чувствуя, как задрожали пальцы. – О работе?
– Да, в том числе о работе, – кивнул господин Марген. Он почти полностью совладал с собой и заговорил по-прежнему ровно и несколько свысока. То, что он напряжен, можно было понять только по тому, как он чаще стал поправлять черную шляпу. – Я предлагаю вам вот что, дорогая Злата. Вы становитесь моей женщиной. А я открываю для вас кошелек королевской казны.
– Не поняла вас… – севшим голосом отозвалась я. – Я, вероятно, ослышалась... и что значит «кошелек казны»?
– Все предельно просто, дорогая. Все деньги королевства проходят через меня. Только я могу ими распоряжаться. И распоряжаюсь, как видите, достойно – страна процветает. Ее Величество и слышать не хочет о доходах, расходах и счетах, ее устраивает, что жизнь в государстве течет своим чередом. Я же вполне могу выделить часть этого денежного потока вам, дорогая Злата. Не зря же вы носите такое золотое имя! У вас будет всё: деньги, наряды, экипажи и даже, если захотите, собственный дракон. Условие только одно – вы будете моей.
Глава 19. Нет выхода
Мне показалось, что темные сосны приблизились к белой ротонде, встали в круг, как ведьмы, сплели длинные игольчатые ветви – не сбежать, не спрятаться, не выбраться.
«Делай что хочешь, а не оставайся с ним с глазу на глаз. Пристанет – не отвяжешься…» – зазвучал в ушах громкий наставительный шепот толстушки Альды. Права была хозяйка гостиницы! Зачем я только согласилась прогуляться поздним вечером с этим ужасным человеком? Какая я неосторожная, вечно во что-то вляпываюсь!
Но зачем я господину Маргену? Просто очередной трофей? Ведь я слышала, что он ни одной юбки не пропускает. Или, может быть, это такое испытание нравственности? Слишком уж часто появляется насмешка в его черных глазах.
Я прислонилась к поцарапанной, облупленной колонне. Уже стемнело, небо налилось густой фиолетовой краской. Отсюда, из глубины сада, невозможно было разглядеть плоскую крышу дворца. Мы ушли далеко, никаких фонарей возле щербатых дорожек не было и в помине. Я поняла, что в темноте вряд ли сразу отыщу дорогу к своему пристанищу.
Ледяной, вовсе не летний ветер пробрался под пальто, и я ощутила, что меня колотит мелкая дрожь.
– Господин Марген, вы говорите какие-то невозможные вещи, – я постаралась сделать мой голос твердым и строгим, но получилось плохо, я и сама это почувствовала. – Я вела с вами долгую серьезную переписку и прилетела сюда, чтобы выполнить порученную мне работу. Ни о чем другом речи не шло. Так что давайте сделаем вид, что вы не говорили таких слов, а я их не слышала. И продолжим общаться в деловом ключе.
Марген ухмыльнулся, опустился на узкую скамейку, опоясывающую ротонду, вальяжно расправил полы дорожного кафтана. Если и в нем и было волнение, то оно уже совершенно испарилось. Наверное, ему сложновато было выговорить то, что он задумал. Но теперь, когда слова уже сказаны, он смотрел на меня с откровенным превосходством. Да что там! Глядел, как удав на кролика.
– Дорогая Злата, примите к сведению, я не разбрасываюсь словами, – внятно проговорил он. – Я произнес то, что должен был произнести. Я предложил вам то, от чего не отказалась бы никакая женщина в нашем королевстве. И раз вы прилетели сюда на драконе, бросив в своей стране и семью, и работу, значит, вы тоже готовы на всё. Вот такая женщина мне и нужна: молодая, умная, решительная, опытная, красивая, да к тому же уникальный профессионал в своем деле. Всё сошлось. Злата – это вы.
«Очень решительная, конечно! – волнуясь, подумала я. – Если б я была такой уж решительной, от души залепила бы господину Маргену пощечину и убежала бы во дворец! А потом… а завтра…» – мне совершенно не приходило в голову, что в таком случае я бы сделала завтра, ведь у меня нет здесь ни дома, ни друзей. Кроме… господина Эдвина. Но что – Эдвин? Я знакома с ним всего-то несколько часов и совершенно его не знаю. Может, и не увижу его больше никогда.
Господин Марген принял мое молчание за сомнения – ему показалось, что я колеблюсь. Он поднялся, взял меня за руки и, приблизившись, ласково, вкрадчиво произнес:
– Злата, милая, вы подумаете и поймете, что для вас это лучший вариант. Я не тороплю вас. Поразмышляйте… немного. Но потом... Я уверен, что мы будем вместе.
Мне стало противно от липких прикосновений, горько затошнило от теплого несвежего дыхания. От возмущения потемнело в глазах. У Маргена были крепкие руки, но злость придала мне сил. Я выдернула ладони, вцепилась в мраморную окантовку ротонды и с ненавистью посмотрела на человека в черной шляпе. Снова вспомнила слова Альды: «Это капкан, девочка! Капкан!»
Я подумала, что белая ротонда в темном парке похожа на крошечный кораблик в бушующем океане. И на этом кораблике я сейчас утону.
– Прекратим немедленно этот пустой разговор, – кашлянув, проговорила я. – Попрошу не затевать его снова. Отныне говорим только о деле – это реконструкция дворца и обновление парка. И… мне пора идти. Я очень устала и хотела бы отдохнуть.
– Так почему бы не отдохнуть в моих теплых объятьях? – господин Марген перестал соблюдать всякие правила приличия. В синей темноте коварно заблестели его черные глаза, и я поняла, что совсем беззащитна. – Почему ты думаешь, что тебе не понравится? С виду я, конечно, немолод, но ты же еще не знаешь, на что я способен. Ты никогда не испытывала такого блаженства, я уверен. Все женщины сначала отнекиваются и ломаются, а потом бегают за мной, подкарауливают в самых неожиданных местах и пытаются снова заманить на пышную перинку.
– Вы говорите какие-то совершенно гадкие вещи, я никак такого не ожидала, – плотнее запахивая пальто, пробормотала я, чувствуя, как полыхают щеки. – Прошу освободить проход, я ухожу!
Но господин Марген, вальяжно облокотившись о колонну ротонды, перекрыл мне дорогу и похотливо усмехнулся.
– Я ожидал именно такой реакции. Все дамы считают, что обязаны показать чистоту и неприступность, это совершенно нормально. Но ты, Злата, умная женщина и скоро поймешь, что у тебя просто нет другого варианта. Нет выхода, понимаешь?
– Как это – нет? – я прикидывала, а не выпрыгнуть ли из ротонды через скамейку, но понимала, что попросту зацеплюсь подолом платья об острые выступы и камнем рухну в траву. – Выход есть всегда!
– Ну, какой у тебя выход? – покровительственно возразил Марген. – Чужая страна, чужие нравы. Ни квартиры, ни работы, ни денег – ничего. И обратно не улетишь – там ведь, как я понимаю, тебя тоже никто не ждет. А я – правая рука королевы, казначей, второй человек в государстве. Так что решайся. Я тебе – деньги и славу, а ты мне – всего лишь себя. Очень, очень выгодная для тебя сделка!
– Перестаньте! Как вы можете?! Ведь вы наверняка женатый, семейный человек!
– Нет, я не женат и не собираюсь, – противно хохотнул Марген. – Зачем мне жена, когда вокруг так много прекрасных дам? Я и тебе, как ты видишь, не предлагаю руку и сердце. Будем вместе, пока нам обоим это будет по душе. А потом мирно расстанемся. Или не расстанемся. Как пойдет. Но быть протеже господина Маргена – это у нас очень почетно!
– Я не понимаю… Если женщины так за вами бегают, зачем вам какая-то незнакомая чужестранка? Выберите кого-нибудь из них! – проговорила я, незаметно поглядывая по сторонам. А не валяется ли где-нибудь приличный камень или крепкий кусок дерева, которым я могла бы треснуть Маргена, если он все-таки ко мне полезет? Сумерки становились все гуще, и я чувствовала себя совершенно беззащитной.
– О, местных дам у меня было без счета! – самодовольно усмехнулся Марген. – Но, когда я увидел твою картонную фотокарточку, которую ты прислала вместе с другими бумагами, сразу понял, что хочу заполучить именно тебя. Тоненькая синеглазая блондинка, красивая, белокожая, с нежным цветом лица… Просто цветочек! Да к тому же умная, с редкой профессией – магический архитектор! Подарок судьбы. Можно убить двух зайцев: выполнить пожелание королевы и восстановить дворец – и выполнить мое личное желание… И неизвестно, что из этого важнее!
– Я не останусь в Сапфировой стране ни на день! – собрав остатки решимости, резко заявила я. – Отойдите от меня! Я завтра же отправлюсь домой!
– К мужу? – сладко поинтересовался господин Марген. – Как я понимаю, у вас с ним тоже не всё гладко…
– На Побережье можно жить не только в доме мужа! – в отчаянии отрезала я, понимая, что это легче сказать, чем сделать. Мосты сожжены – возвращаться некуда.
– Хорошо, уезжай, – к моему удивлению, не стал спорить Марген. – Как только выполнишь все условия договора, так и вперед! Ты ведь подписала бумаги, помнишь? Договор не имеет обратной силы. Я уже сделал копии, подшил и оставил их в королевском архиве. Невыполнение условий влечет за собой арест и тюрьму. Ну как? Где хочешь спать? Со мной, в мягкой кроватке, или на железной полке в каменном мешке?
– Отстаньте от меня! – сдавленно вскрикнула я, когда Марген двинулся ко мне, точно бурый медведь. Мерзко, масляно засверкали в темноте его глаза. Обожгло несвежее дыхание. – Я сказала, отстаньте! Буду кричать! – я с силой оттолкнула его руки, но потные ладони уже коснулись моей шеи. Шишковатые пальцы принялись живо расстегивать пуговицы пальто.
– Зачем ты носишь такую закрытую одежду? У нас в моде глубокое декольте… – чужим, утробным голосом упрекнул меня Марген, одной рукой хватая за трепыхающееся плечо, а второй крепко зажимая рот, чтобы я не кричала. Я почувствовала, что задыхаюсь, и меня окатил животный страх. Марген, одну за другой, оторвал деревянные пуговки скромного бежевого платья, и его большая влажная ладонь легла на мою грудь. – Ну что же ты так трясешься? Зачем сопротивляешься? Ты ведь не невинная невеста, а опытная замужняя дама. Это тоже меня привлекает. Не люблю писклявых девственниц. Молодые красивые женщины, уже познавшие любовь, гораздо аппетитнее…
Отвратительный человек в черной шляпе с силой прижал меня к колонне, придавил мощным телом, впился в шею губами, точно вампир. Неужели меня уже ничто не спасет?!
Глава 20. Одну секунду!
– Ты дрожишь? Тебе холодно? Согрею… Я тебя согрею…– повторял Марген, прижимаясь ко мне все теснее.
Я сопротивлялась, что было сил, вырывалась, пытаясь стряхнуть с себя его настойчивые руки, и даже смогла крепко ударить локтем в бок. Но ведь не зря муж называл меня то милой пушинкой, то тощей щепкой! Как мне с моим хрупким сложением бороться с таким мощным, плотным, нахрапистым человеком?
«Если Марген сделает это, я убью и его, и себя. Не знаю, как, но…» – мелькнула воспаленная мысль.
В парке раздались шорохи, зашелестели кусты, заворошились листья. Я услышала неспешную размашистую поступь и быстрые топотливые шажочки. Среди деревьев замелькал огонек, брызнул блуждающий золотистый луч и раздался тоненький звонкий голос, будто запела струна у скрипки:
– Госпожа Злата, госпожа Злата! Вы здесь? Вы не заблудились, госпожа Злата?
Тиша! Вершик! Розовое солнышко! У меня сердце подскочило от внезапной радости и вспыхнувшей надежды. И тут же я захлебнулась новой волной страха – подумала, что распаленный Марген может мощно ударить ее тяжелым сапогом и даже убить.
Но ведь она, кажется, не одна? С кем она идет? А вдруг это новый враг? Или… господин Эдвин?
Последним отчаянным усилием я вцепилась ногтями в потную ладонь Маргена, стряхнула ее со своего рта и сдавленно выкрикнула:
– Тиша! Я здесь! Здесь!
Шажочки затопотали быстрее, тяжелые шаги тоже ускорились, чаще замелькал в ветвях живой огонек. Марген, тяжело дыша, отступил. Он шепнул мне в ухо: «Скажешь кому-то – будешь мертва!» – и отодвинулся, опустился на скамейку ротонды, успокаивая дыхание.
Вытирая ладонью слезы и на ходу наглухо, до подбородка, застегивая летнее пальто, перепачканное белилами ротонды, я рванулась навстречу голосу:
– Где ты? Тиша, где ты?
Далеко бежать не пришлось – к ротонде уже подскочила розовая Тиша в лимонных перчатках и желтых сапожках с пряжками. Рядом с ней я увидела долговязого усатого господина средних лет в темной одежде. Нет, это был не господин Эдвин. От волнения я не сразу поняла, что это Тони, – немой повар и дворецкий, который подавал нам ужин на серебристом столике. Тони крепко держал за медное кольцо подрагивающий вытянутый фонарь – он покачивался и рассеивал по парку приятный золотистый свет. Распахнув затуманенные слезами глаза, я увидела, что и Тиша в темноте немного светится – неярко, будто луна на небе.
– Вас так долго не было! Я волновалась! Решила искать! И позвала господина Тони! – тараторила, всплескивая ручками, Тиша. – Он согласился! Господин Тони всё слышит! Только не говорит!
Тони серьезно кивнул, неуверенно переступил с ноги на ногу. Он озадаченно смотрел то на меня, то за мою спину, где маячила темная тень господина Маргена.
– Спасибо вам, что пришли… – пролепетала я, вытирая слезы ладонью. – Проводите меня поскорее во дворец. Поскорее, пожалуйста.
– Я тоже полагаю, что время для прогулок вышло, – раздался за моей спиной низкий голос Маргена. Он уже был прежним – уверенным, самодовольным, насмешливым. Куда только девалась его похотливая хрипота! – Мне пора домой – кучер в карете наверняка заждался. Так что пойдемте вместе. Кстати, госпожа Злата, вы уронили свою очаровательную шляпку.
Я заметила, как сдвинулись брови Тони, как качнулся его фонарь – видно, он многое понял, а если не понял, то домыслил. Но, не глядя в мою сторону, он вежливо кивнул и махнул рукой: «Следуйте за мной».
Марген с показной вежливостью протянул мне шляпу и я, надев ее, вновь ощутила резкий прилив соленой ненависти. Стараясь держаться подальше от отвратительного человека, я поспешила за Тони и Тишей, пытаясь хоть немного унять накатывающую волнами истерику. Мне хотелось кричать на весь парк от пережитого ужаса, от беспомощности и безнадежности, от глухой тоски. Кричать и стучать кулаками по крепким стволам старых деревьев. Я мучительно сдерживалась, давилась гневом, чтобы не навлечь на себя и на розового вершика Тишу новых бед.
Мы шли мимо белых, как привидения, скульптур и великанов-деревьев, перешагивали через сучья и наступали на трескучие шишки. Мне казалось, что конца не будет этой темной дороге, которую освещал острый луч фонаря.
Грудь сдавливала тяжелая боль, руки мелко дрожали. Да что там руки, я сама вся дрожала, будто меня окатили грязной водой с осколками льда. Подкашивались колени, кожа горела от липких прикосновений. Я вся была – оголенный нерв. Хорошо, что Тиша не задавала вопросов – просто радовалась, что меня нашла.
