Текст книги "Звезда сапфировых вершин (СИ)"
Автор книги: Светлана Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Вчера днем накануне полета, когда я еще была дома, у меня кусок не лез в горло. Я приготовила рис с курицей в густом белом соусе, но даже не прикоснулась к еде. Увидев мою пустую тарелку с листиком зеленого салата, Марис одобрительно хмыкнул: «Что, жуешь траву, как коза? Хочешь быть стройнее? Одобряю! Ты, кстати, прилично раздалась в бедрах. Следи за собой! Разжиревшая жена мне не нужна». «Скоро у тебя никакой жены не будет…» – подумала я, но промолчала, в очередной раз проглотив горькую обиду.
Марис говорил неправду – нисколько я не раздалась, я много лет в одном весе, даже школьные платья сидят на мне очень хорошо. Но он привык походя, между делом, задевать меня, критиковать, наставлять… А я, по его мнению, должна только покорно кивать и слушать.
Вечером поужинать я не успела – да и не до того мне было. Около шести часов, пока муж работал в художественной мастерской (он уже третий год писал маслом какую-то замысловатую картину с размытыми фигурами), я накинула серое летнее пальто, надела шляпку и тайно выбралась из любимого дома. Непросто было расставаться с дорогим сердцу золотистым особняком с башенками, который когда-то сама с большим вдохновением проектировала! Посмотрев в последний раз на синий спокойный океан, на галдящих чаек, на еще теплый желтый песок, я вдохнула полной грудью свежий соленый воздух и со всего духу помчалась на перекресток Океанской и Лилейной улиц. Чуть ногу не подвернула, хотя боты выбрала удобные, на маленьком каблуке. На перекрестке под круглыми липами меня уже ждал заказанный экипаж. Вознице я заплатила вдвое, и он быстро докатил меня до Загородной поляны – там, в багажном домике у старика-смотрителя, я заранее оставила собранный саквояж.
Я старательно готовила свой побег, но все равно очень переживала, что Марис хватится, бросится искать, найдет, вернет – и кто знает, что он потом со мной сделает. Нервничала так, что леденели руки, хотя на улице стоял приятный август. Да еще дракон запаздывал – не прилетел в назначенный в письме срок. Конечно, переписку я вела из своей оформительской конторы – ни в коем случае не из дома! Разве я могла допустить, чтобы бумаги попали в руки мужа?
Полтора часа я бродила по Загородной поляне, глядя в равнодушное белесое небо: то снимала, то надевала шляпку, то застегивала, то расстегивала пальто, без конца смотрела на наручные часы и трясла запястьем – казалось, что время остановилось. Погода стояла пасмурная и на душе было так же. Меня бросало в жар и холод, сердце колотилось, глаза туманились от слез. Пару раз охватывало такое отчаяние, что я мысленно кричала себе: «Сумасшедшая, что ты творишь?! Куда собралась?! Что там тебя ждет – ты подумала?! Еще есть шанс всё вернуть! Давай, лови экипаж и отправляйся назад: к мужу, к работе, к друзьям, к любимой галерее! Скажешь Марису, что просто выехала на прогулку по вечернему городу, а сумку заберешь в другой день… Ты хоть представляешь, что такое – лететь на драконе, да еще в чужие земли?! Ты совсем свихнулась?!»
Может быть, если бы дракон задержался еще на час, я бы так и сделала, решив, что полететь в Сапфировую страну уже не судьба. Наверное, я бы малодушно бежала, вернулась к мужу и, получив в душу заряд дроби из обидных слов (а может, и ощутимый толчок в плечо), продолжила как-то жить… как-то существовать…
Но дракон все-таки прилетел. Правда, от волнения я никак не могла на него забраться – возница и не думал мне помогать. Мне показалось, что даже сам дракон глядел на меня более дружелюбно и сочувственно, чем насмешливый тролль в нелепом колпаке, подвязанным шнурком под острым подбородком. Лиловый дракон качал овальной головой, двигал острыми ушами и аккуратно разворачивал перепончатое крыло, всем видом объясняя, чтобы я смелее на него наступила. Но крыло было очень скользким, оно подрагивало, качалось. Стоило мне наступить, как подкашивались ноги; я то и дело падала на колени и наконец порвала чулок. Тролль наблюдал за мной с нескрываемой ехидцей, и мне снова захотелось вернуться домой.
Хорошо, что смотритель Загородной поляны обратил внимание на мои мучения! Озадаченно крякнув, он притащил из своего маленького домика с черепичной крышей складную металлическую лесенку и деловито приставил ее к фиолетовому драконьему боку. Добрый седенький старичок помог мне забраться на дракона, накрепко пристегнул ремнем, да еще и саквояж старательно и прочно привязал к драконьему шипу. Он не приставал с расспросами, не интересовался, куда и зачем я лечу, ничего не советовал. Только сказал: «Счастливой дороги, девочка!» и помахал мне на прощание большой серой кепкой. Я с благодарностью помахала в ответ. Когда дракон поднялся ввысь, у меня захватило дух от ужаса грядущих перемен, и я поняла, что путь назад отрезан.
…Вот с такими мыслями я шагала вслед за Альдой в столовую. Рядом со мной семенила шарик Тиша, к которой я уже даже немного привязалась.
Мы прошли сквозь большую квадратную комнату с побеленными стенами – там по обеим сторонам длинного, покрытого зеленой клетчатой скатертью стола, недружно стучали ложками об одинаковые синие тарелки немногочисленные люди и тролли. На нас они не обратили ровно никакого внимания – молча продолжили уплетать еду. «Простые постояльцы», – коротко объяснила Альда и направилась дальше. Я с Тишей двинулась за ней, мельком подумав, что я, стало быть, все-таки непростая гостья.
В какой-то момент Тиша пробормотала: «Я к своим!» – и, увидев, что Альда одобрительно кивнула, свернула в полутемный переход, прикрытый занавеской с оборками. А мы подошли к двустворчатой полупрозрачной двери, которую Альда живо толкнула пухлой ладонью.
Двери послушно распахнулись. Мы попали в захламленный гостиничный двор, заставленный корытами, колесами, досками – когда я приехала, я не видела его, потому что входила с другой стороны. Но когда Альда вывела меня через ворота, я не поверила своим глазам – такой роскошный вид мне открылся.
Круглую поляну с сочно-зеленой, аккуратно постриженной травой украшали клумбы с крупными розами: кремовыми, белыми, розовыми и совершенно необычными: ярко-лиловыми и серебристыми. Посреди поляны весело брызгал фонтан с голубой чашей в виде цветка, в центре белела скульптура задумчивой полуобнаженной девушки. Неподалеку был красиво накрыт овальный стол: на розоватой скатерти по всем правилам были расставлены приборы. Фарфоровая супница, хрустальная салатница, накрахмаленные салфетки, белоснежные тарелки с блестящими вилками – все это так не вязалось с убогой обстановкой гостиницы, что я ахнула.
На фоне ослепительных Сапфировых вершин поляна выглядела сказочным местом, оазисом, островком чудесного мира. Главное – не оборачиваться, чтобы не видеть покосившиеся, облупленные доски побитого жизнью отеля.
– Ну как, хорошо я постаралась? – дружески подтолкнула меня Альда, кивнув в сторону накрытого стола. Она не подумала о наших разных весовых категориях, и я от неожиданности чуть не упала на траву. – Скажи, красота? Да для наших дорогих гостей я в лепешку расшибусь! Было бы для кого трудиться!
– Красота! – искренне проговорила я, с изумлением глядя на богатый стол, на стриженную траву, на ухоженные клумбы с розами. – А кто ухаживает за клумбами? Сама успеваешь? – я уже приспособилась обращаться к Альде на ты.
– Когда сама, когда вершики помогают, – призналась Альда. – Особенно Тиша – она у нас любительница красоту наводить. …О, вот и этот пришел! Зрасьте пожалуйста! – недружелюбно проговорила она, и я поразилась, думая, что она обращается так к господину Эдвину. Но оказалось, что рядом с хозяйкой отеля, словно унылая тень, встал Человек номер Четыре.
– Явился не запылился! – мрачно проговорила Альда.
– Хочу есть. Время полдень. Где обед? – сумрачно поинтересовался Четвертый.
– Да будет тебе обед! Подожди. Посиди вон на лавочке!
Недовольный Четвертый послушался – присел на скамейку возле роз, словно сложившись вдвое, и печально подпер голову руками. Похоже, роскошный вид на синие горы его нисколько не радовал.
– Значит, он тоже необычный постоялец? – покосилась я в сторону Четвертого.
– Да какой он постоялец! – махнула рукой Альда. – Он мой супруг! Муж – объелся груш. Вышла за него замуж на свою голову…
Я поразилась – так не подходил этот унылый, тощий, бледный тип к розовощекой, громкой, пышущей здоровьем Альде. А она уже взмахнула руками:
– Ох, к нам идет господин Эдвин! Да не из гостиницы, не туда глядишь, что ты! Вон оттуда он идет – со стороны гор! – и завопила во всю мощь крепкого горла. – Капитан Эдвин! Дорогой капитан Эдвин! Прошу к столу! Прошу вас!!
Глава 10. Семейные узы
Господин Эдвин услышал Альду. Он ускорил шаг, подошел к голубому фонтану и улыбнулся. Я вновь отметила, как хороша его улыбка: в выразительном и несколько суховатом лице появлялось что-то задорное, живое, мальчишеское.
– Великолепный стол, Альда! – искренне сказал господин Эдвин, и та расцвела, прижала пухлые ладони к могучей груди. Торопливо проговорила:
– А ваш помощник господин Тинк уже отобедал. Я угостила его чечевичным супом и овсяными оладьями, которые он так любит. И заварила чай с мятой!
– Да, я знаю, он вам благодарен. Тинк кормит нашего дракона, ведь скоро нам предстоит вернуться в Сапфир. В этот раз мы решили сэкономить время, поэтому поехали на драконе, а не на лошадях, – объяснил господин Эдвин и вдруг обернулся ко мне.
Что-то мелькнуло в его голубых глазах. Он замер, выпрямился, поправил волнистую каштановую прядь, упавшую на лоб, и я почувствовала, как у меня потеплели щеки.
– Госпожа Злата, – наконец проговорил он. – Вы выглядите великолепно. Я бы сказал больше, но… – он покосился на Альду, на уныло маячившего за ее спиной Человека номер Четыре и вежливо завершил. – Но у меня нет слов, чтобы выразить восхищение.
Я увидела, как Альда незаметно показала мне большой палец – мол, молодец, девочка, отлично, это успех! А я смутилась и мысленно вновь поблагодарила розового вершика Тишу, которая своими серебристыми кубиками-тюбиками и золотыми ручками в лимонных перчатках превратила меня из бледной моли в красавицу. Непростая у нее была работа, если учесть какой отпечаток оставили на моем лице слезы, нервы и бессонные ночи! И потекшая тушь.
– Ну, дорогие, к столу, к столу! – воскликнула Альда – достаточно громко, но все-таки потише, чем обычно. – Лучшие блюда сегодня только для вас!
– Почему же – только для нас? – проговорил господин Эдвин. – Когда я приезжаю, всегда обедаю вместе с вами, Альда. Давайте не отступать от традиций.
– Давно пора бы оставить разговоры, заняться питанием и не выбиваться из графика, – вдруг подал голос Человек номер Четыре. Альда сердито фыркнула.
Лосось с овощами был очень хорош. Как и салат с огурцом, как и золотистый сливочно-сырный суп с сухариками, украшенный листиком мяты, как лодочки из слоеного теста, как и кисло-сладкий малиновый морс. На десерт тролль-помощница принесла мороженое – розовые, политые карамельным сиропом шарики в молочно-белых фарфоровых креманках. И я поняла, что в поварском деле Альда понимает куда больше, чем в гостиничном.
Жеманиться и отказываться от угощений я не стала и с удовольствием попробовала всё, что мне предложили.
Напротив меня обедал Человек номер Четыре – тролль-помощница в белом фартуке и высоком колпаке, подвязанным под подбородком, то и дело подкладывала еду на его тарелку. Четвертый с кислым выражением лица попробовал все изысканные блюда и презрительно морщился. А потом – вот уж я удивилась! – троллиха притащила ему синюю, с белыми ромашками, слегка закопченную кастрюлю. Она большим черпаком стала подкладывать Четвертому густую серую кашу, довольно неаппетитную на вид. Но тот, по-моему, даже немного повеселел, по крайней мере, бледные губы перестали кривиться.
Около Четвертого пристроилась Альда – она, наоборот, почти не прикасалась еде, заявив: «Да я на кухне от души напробовалась!» Альда с умилением смотрела на господина Эдвина, сидевшего рядом со мной, и широко улыбалась.
Я была довольна, что мы расположились не лицом к лицу с ним, – это бы меня смущало.
– Как поживаете, господин Эдвин? Как двор, как ее Величество? Как очаровательная Принцесса? – интересовалась Альда.
– Всё замечательно, – вежливо отвечал он. – Жизнь в городе кипит. В целом, всё благополучно. Принцесса, насколько мне известно, увлеклась конным спортом и уже достигла больших успехов.
– Вот уж беспокойная девочка! – непонятно воскликнула Альда. Она посмотрела на Четвертого, уплетающего, кажется, четвертую порцию густой каши, и печально вздохнула. – Когда-то и я была такой же беспокойной. А теперь – вот! Живу себе тихо-тихо! Как мышка в норке! Хозяйничаю!
Я подумала, что к Альде слова «тихо-тихо» никак не относятся, да и на мышку она совсем не похожа. Но, конечно, промолчала.
После обеда господин Эдвин, тепло поблагодарив Альду, проговорил:
– Пока мой помощник Тинк готовит дракона к возвращению в Сапфир, я, пожалуй, пройдусь по Голубой долине. Здесь свежий воздух и такие живописные места... – и обернулся ко мне. – Понимаю, что вы устали с дороги, госпожа Злата. Но, может быть, вы составите мне компанию?
Я увидела, как за его спиной закивала Альда, как выразительно захлопали ее ресницы, – мол, не будь дурехой, соглашайся, соглашайся, конечно! Но я бы не отказалась от прогулки даже без ее настойчивого совета.
– С удовольствием, господин Эдвин.
Мы направились по ярко-зеленой лужайке в сторону великолепных Сапфировых гор. Тучи рассеялись, весело светило солнце, и вершины блестели восхитительными синими огнями. Я смотрела на них завороженно – никогда не видела такой красоты.
– Вижу, вам понравились наши горы, – поймал мой взгляд господин Эдвин.
– Они великолепны!
– Да, в каждом краю есть что-то удивительное. Гордость Побережья – океан, а у нас – Сапфировые скалы.
– У них такой богатый цвет – голубой, фиалковый, индиго… И как ярко они сияют!
– Но ваши синие глаза сияют еще ярче, – неожиданно проговорил господин Эдвин. И негромко добавил, увидев мое смущение. – Вы редкостно красивы, госпожа Злата. Это факт, который я не могу не отметить. Когда мне сказали, что в нашу страну прибудет долгожданный магический архитектор, я никак не ожидал, что он будет таким… такой.
– Благодарю за комплимент, господин Эдвин, – пробормотала я и подумала, что впервые, в кабинете отеля, он увидел меня той еще восхитительной красоткой: помятой, перепачканной и в слезах.
– Вы, как я слышал, замужем? – помолчав, спросил он.
– Да… – я ответила не сразу. Конечно, я не стала говорить господину Эдвину, что мое замужество оказалось очень несчастливым. Там, на Побережье, я даже и помыслить не могла о разводе. И дело даже не в том, что расторжение брака решительно всеми осуждалось, а сама процедура была такой запутанной и затратной, что легче было просто разъехаться. Марис никогда бы на это не согласился. Скорее я получила бы оплеуху, чем развод. Пару раз я пыталась затеять об этом разговор, но муж всегда наливался кровью и кричал: «Заткнись и не думай об этом! Ты моя женщина! Моя женщина!» Тот факт, что я – его женщина, нисколько не мешал ему завести даму на стороне. А может быть, и не одну… Но не вываливать же это всё на господина Эдвина!
– А я не женат, – просто сказал мой спутник. – Но не подумайте, что я буду навязывать вам свое общество. Я ценю семейные узы. Поэтому и не тороплюсь вступить в брак – ведь это такое решение, которое принимается раз и навсегда. Я ведь прекрасно понимаю, что вы сделаете свою работу в Сапфировой стране – и вернетесь на Побережье.
Мое сердце заколотилось невпопад, и я тяжело вздохнула. Господин Эдвин наверняка сочтет меня никчемной дурочкой, ветреной пустышкой, когда узнает, что я-то как раз разбила свою семью. Я сорвалась в другую страну тайно, будто преступница. И возвращаться на Побережье я не планирую. Мне просто некуда теперь возвращаться.
– Но мы можем общаться как друзья, госпожа Злата, – обернулся ко мне господин Эдвин. – Это ведь ни к чему не обязывает, правда? В чужих краях освоиться нелегко. Помните, что вы всегда можете на меня рассчитывать. А я в свободное время буду рад показать вам нашу страну, город Сапфир, горы и водопады. Вы любите путешествовать?
Глава 11. Волшебная кисть
– Я очень люблю путешествовать. Правда, ездила только по Побережью и в ближайшие страны, – призналась я. – Но всегда лишь по работе. Мне никогда не доводилось улетать так далеко.
– Но вы очень решительная! – уважительно отметил господин Эдвин. – Вовсе не каждая девушка может сесть на дракона – все-таки это опасный зверь, даже если прирученный. Знаете, я уже заочно зауважал вас, когда услышал, что вы согласились прилететь. Неужели не испугались?
– Не слишком. Я просто старалась не смотреть вниз, когда мы поднимались очень высоко.
– Да вы смелее меня! Когда я впервые забрался на дракона, просто верещал от страха! – рассмеялся господин Эдвин. – Правда, мне тогда было всего пять лет, так что, думаю, это простительно, – добавил он. – Мой отец, он тоже был капитаном гвардии, сто раз пожалел, что взял меня с собой: не знал, то ли успокаивать меня, то ли управлять драконом. Помню, он и уговаривал меня, и обнимал, и бранился: «Какой же ты мужчина, если так пищишь?!» Но я успокоился, осмотрелся – и закричал уже не от страха, а от восторга: «Папа, как красиво!» Отец тоже обрадовался. Представляете, помню, будто это было вчера…
Господин Эдвин помолчал.
– С тех пор я так полюбил полеты, что готов был подниматься в воздух хоть несколько раз в день, – продолжил он. – Но часто кататься мне не позволяли: драконы в Сапфире наперечет, все они в списке королевского двора и над городом летают редко. Я так привязался к драконам, что как-то раз, лет в двенадцать, впервые взял одного из них без ведома отца и отправился путешествовать над Сапфировыми скалами. Чудом не свалился в ущелье или в озеро! Это было большое приключение. Ведь я ни разу не управлял летучим зверем самостоятельно... К тому же начался сильный дождь, ураган. Меня сдувал мощный ветер, дракон стал скользкий, как рыба. Он тоже нервничал, вздрагивал, когда грохотал гром. А когда сверкала молния, беспорядочно махал крыльями и подныривал то вниз, то вверх. Я изо всех сил цеплялся за его шипы и думал только, как бы не соскользнуть. До сих пор не понимаю, как мне в тот день удалось благополучно вернуться. В такую непогоду, в грозу и ливень, даже опытные наездники стараются не садиться на драконов. Но я-то был неопытный – просто бестолковый мальчишка. Конечно, я совершил ужасную глупость. Счастье, что выжил.
– Представляю, как вам было страшно! – поежилась я.
– Еще страшнее мне было возвращаться домой – знал, что получу от отца на орехи, – господин Эдвин усмехнулся. – Но это ничего. Зато в тот день я понял, как надо действовать в самых сложных условиях. Главное – держаться и не паниковать.
– Ваш отец жив? – поинтересовалась я и подумала, что это бестактный вопрос. Но мой спутник ответил сразу:
– К сожалению, скончался. Новость о его смерти я получил, когда оканчивал военный лицей в Сапфире.
– Мой отец тоже умер… – погрустнела я, вспомнив светлые отцовские глаза за очками в толстой роговой оправе, седые серебристые волосы, негромкий голос, добрую улыбку. Он никогда меня не бранил, всегда поддерживал, а я старалась ничем не печалить его.
Мы помолчали. Я вдруг почувствовала, что меня и господина Эдвина связывает невидимая нить, – так хорошо было с ним шагать по зеленой траве, говорить, смотреть на синие вершины! Даже молчание вовсе не было тягостным.
– Рад, что вы приехали к нам. Мы все очень ждали магического архитектора, – заговорил господин Эдвин. – Реконструкция королевского дворца – государственное дело, а таких специалистов, как вы, в нашей стране нет ни одного. Но вас, насколько я понимаю, пригласили обновить только центральную часть дворца, верно? – вдруг спросил он. – Об этом шел разговор на совещании у королевы.
– Нет, я должна заняться всем дворцом, – возразила я. – Так было написано в документах господина Маргена.
– Как это – всем дворцом? – озадаченно проговорил господин Эдвин. – Но это очень трудное занятие, за которое я бы не советовал вам браться. Во дворце есть такие переходы и закоулки, куда я бы вообще не рекомендовал вам заходить.
– Я не боюсь никакой работы, господин Эдвин, – улыбнулась я.
– Понимаете, дело не только в работе… Надеюсь, вы не подписывали еще никаких документов?
– Все бумаги, что мне дал господин Марген, я подписала.
Мне показалось, что лицо Эдвина потемнело, а голубые глаза стали серыми, будто осенние тучи.
– Напрасно вы это сделали, госпожа Злата, – наконец сказал он серьезно. – Господин Марген – очень авторитетный человек, но я не стал бы ему так безгранично доверять. Но что поделать? К подписанным бумагам у нас относятся очень серьезно. Раз всё уже решено, мне остается только поддержать вас.
– Не беспокойтесь, мне приходилось выполнять сложные проекты. Я вместе с коллегами даже возводила Белый замок на Побережье, а там несколько отдельных башен, сложная система переходов, лестниц, залов и анфилад. Мы справились.
– Я не сомневаюсь в вашем профессионализме. Но Малый дворец не так-то прост…
– Мне помогут магические инструменты, – заметила я. – С ними любое дело ладится.
– Я как раз хотел поинтересоваться у вас – чем вы пользуетесь в работе, госпожа Злата?
– В первую очередь, тем же, что и все архитекторы, – это бумага, карандаши, специальные линейки, циркули и транспортиры. Но еще я привезла с собой волшебную кисть и особый альбом. Я рисую задуманный предмет, и, если все складывается хорошо, он появляется в реальности.
– То есть вы можете воссоздать любую вещь? – удивился господин Эдвин. – Мебель, посуду, одежду и даже сам дом?
– Нет, что вы, не всё так просто! Это касается только некоторых предметов, их список указан в конце альбома. Дело довольно сложное, я долго ему училась. По воссозданию предметов мне приходилось сдавать сложные экзамены в академии. А кисть зарядил волшебной магией мой чудесный профессор. Такой магией владеют лишь избранные, я не вхожу в этот круг. Но постоянно учусь разным магическим направлениям.
– Звучит совершенно сказочно. Хотелось бы мне посмотреть на этот чудесный альбом и волшебную кисть, – улыбнулся господин Эдвин.
– Я вам с удовольствием покажу! – обрадовалась я.
Мы направились обратно, шагая по тропинке вдоль роскошных гор с синими макушками. По обочинам красовались огромные белые и лиловые колокольчики, кружилась голова от аромата полевых цветов и свежего горного воздуха. Но на липах и кленах уже появились первые желтые листья, кое-где пожухла трава, и становилось грустно от предчувствия приближающейся осени.
Вот и зеленая лужайка с клумбами и красивым фонтаном. Овальный стол уже унесли, вместо него поставили скамейку с выгнутой спинкой, на которой возлежал, положив ногу на ногу, унылый Человек номер Четыре. Увидев нас, он и не подумал подняться, только кивнул – видимо, проявил таким образом невероятную вежливость.
– Странный господин, – пробормотала я.
– Да, действительно. Но он муж Альды, а ее я очень уважаю. Она женщина громкая, но зато добродушная и искренняя. Редкие качества в наше время, – заметил господин Эдвин, когда мы входили в ворота.
Пройдя по захламленному гостиничному дворику, заваленному ведрами, колесами, бочками, банками, рамами от картин, сломанными стульями и разными непонятными предметами (я заметила даже громадные, с треснутыми стрелками, круглые часы, будто снятые с уличной башни), мы оказались в отеле. Господин Эдвин шагал уверенно – видно, не раз здесь бывал – и вскоре мы подошли к двери с надписью «Это кабинет!!» На этот раз дверь была заперта.
Я открыла кабинет своим ключом, вошла и склонилась над письменным столом, чтобы достать из-под него тяжелый саквояж. Господин Эдвин, не дожидаясь просьбы, помог мне – он легко вытащил саквояж на середину комнаты и поставил посреди невзрачного серого коврика. Я щелкнула блестящими замочками, откинула ремни – и принялась шарить рукой на самом дне сумки, под платьями, коробками, папками с бумагами. Там, в двух слоях плотной розовой бумаги, я хранила самое ценное… Бесценное! Шкатулку с особым альбомом и волшебной кистью, которую зарядил творческой магией мой дорогой профессор.
Платья были на месте и коробочки – на месте. Даже мягкая игрушка – забавный плюшевый лисенок, когда-то подаренный папой, – был там, куда я его положила.
А вот розового свертка со шкатулкой на дне саквояжа не оказалось.
Глава 12. Это кража!
Совершенно опустошенная, я вновь и вновь растерянно перебирала вещи в коричневом саквояже, пока господин Эдвин сочувственно не проговорил:
– Вы позабыли волшебную кисть дома? Не надо переживать, госпожа Злата. Всякое в жизни случается. Если этот предмет так вам необходим, я пошлю за ним на Побережье тролля-возницу или своего помощника Тинка. Всё можно решить. Не огорчайтесь!
– Лучше бы я забыла! – горестно воскликнула я, перекладывая пакеты и коробочки. – Но нет, кисть и альбом кто-то забрал… Сверток с магическими вещами совершенно точно был в моем багаже. Я проверила перед тем, как пойти в душ. Он лежал вот здесь, в самом низу, на дне. Я завернула лакированную шкатулку с ценными предметами в плотную розовую бумагу. Не понимаю, кто мог это взять?
– Если так, то дело принимает серьезный оборот. Речь идет о похищении, – нахмурился господин Эдвин.
– Но кому это нужно? Ведь этими предметами никто, кроме меня, не сможет воспользоваться! Для всех это обычная кисточка и самый обыкновенный альбом. Ничего примечательного.
– Как бы там ни было, неприемлемо трогать чужие вещи, – серьезно сказал господин Эдвин. – А уж обворовывать нашу долгожданную гостью… Просто нет слов. Это позор для нас. Просто позор.
В голубой кабинет, пару раз стукнув, заглянула веселая румяная Альда:
– Вот вы где, дорогие! – закричала она. – Господин Эдвин, я вам в дорогу пирожков напекла! Лететь-то недалеко, но вдруг проголодаетесь? А сами не съедите, так Тинка угостите! А нет, так в городе перекусите! Во всем Сапфире таких не найти! Одни с маком! Другие с грибами! Третьи с малиной! Ух какие пирожки! Пух,а не пирожки!
Альда шагнула в кабинет и шмякнула на стол круглую, покрытую белой салфеткой, корзинку, источавшую душистый аромат свежей выпечки. Потом она глянула на меня (я едва сдерживалась, чтобы снова не расплакаться), на мрачного, как туча, господина Эдвина, и немного потише спросила:
– А что это такое у вас? Случилось чего? Поссорились?
– Случилось, – хмуро сказал господин Эдвин. – У нашей гостьи украли шкатулку с магическими предметами. И я никуда не поеду, пока не найду волшебную кисть и особый альбом и не положу вот сюда, на стол, перед нашей гостьей. А я найду и положу, уж будьте уверены, – в голосе господина Эдвина мелькнула непривычная жесткость.
– Подождите, как так – украли? – Альда, точно подтаявший снеговик, ухнула на «прекрасный диван». Ее круглые красные щеки побледнели. – У нас в гостинице отродясь такого не бывало! Злата, девочка, а ты хорошо поглядела?
– Очень хорошо, – кивнула я. – Всё есть, а этих вещей нет.
– Ну что ж, – выпрямился господин Эдвин. – Давайте разбираться. Госпожа Злата, вы заметили кого-нибудь, когда выходили из комнаты?
– Да. Человека номер четыре… – тихо пробормотала я, вспомнив его унылое «Неприятно познакомиться».
– Ох! Четвертый! – вскрикнула Альда и прижала к побледневшим щекам ладони.
– А кого вы увидели, когда вернулись?
– Розовую девочку-вершика… Тишу, – пролепетала я.
– Ох! Тиша!! – еще громче закричала Альда.
– А дверь в кабинет была открыта. Ключи у Шаны…
– Ох! Шана!!! – заорала Альда, и мне захотелось заткнуть уши.
– Но я ни в коем случае не хочу никого подозревать! – я вскинулась, вытерла намокшие глаза. – Это неправильно и нечестно.
Ну зачем Человеку номер Четыре мой альбом с кисточкой? Он что – дождливой осенью будет рисовать тоскливые серые картинки? «Натюрморт четвертый. Кувшин и тарелка с кашей», – хмуро подумала я.
А Тиша? Тиша, конечно, любит всякую красоту и ей бы наверняка понравились и альбом, и кисточка, и ярко-желтая, блестящая лакированная шкатулка. Но, во-первых, у нее своего красивого богатства – полная корзинка. А во-вторых, она такая милая, добрая и старательная, что я и подумать не могу, что этот очаровательный розовый клубок может сунуть нос в мой саквояж. Стоп. У нее и носа-то, кажется, нету… А Шана? Шана, как мне показалось, существо сугубо практичное. Ей моя кисточка и вовсе ни к чему.
«Ты просто плохо разбираешься в людях! И в вершиках! – зазвенел во мне внутренний голос. Я услышала в нем интонации Мариса, и у меня задрожали губы.
Сколько раз муж кричал мне: «Да кто ты такая без своей волшебной кисточки? Да никто! Подумаешь, художница от слова «худо»! Да таких рисовальщиц, как ты, половина Побережья! Твой старик-профессор наколдовал тебе что-то, так ты и рада похвальбы получать! Заслуженная, знаменитая, прославленная… Звезда! Как есть – звезда! А вот забери у тебя кисть, так и сядешь в лужу! Кляксу – и ту не сможешь нормально изобразить!» «Это не так, – пыталась я спорить с мужем. – Кисть и альбом только помогают в работе. Если не уметь рисовать и проектировать, от них не будет никакого прока. Ты должен понимать, ты же тоже рисуешь. Вот попробуй сам!» Наивная, я протягивала ему кисть и альбом, но он только в бешенстве скидывал их со стола. «Мне твои колдовские штучки даром не нужны! Я и без них – художник! А ты… Ты просто выскочка! Повезло тебе, родилась в известной семье, у папаши с регалиями – вот и думаешь, что королева!» Я уже потом поняла, почему Марис так ни разу и не попытался ничего изобразить волшебной кистью – он боялся провала, беспокоился, что у него ничего не получится. Он, пожалуй, сломал бы мою кисть и разодрал в клочки особый альбом, если бы не боялся за свою репутацию. Все-таки мы все вертелись в одном маленьком творческом мире и мой профессор, которого Марис, конечно же, прекрасно знал, не одобрил бы такой поступок.
Мне было отчаянно жалко волшебную кисть и особый альбом. Ведь меня пригласили сюда именно как магического архитектора! Но еще больше я огорчалась оттого, что вновь оказалась в самом нелепом положении перед господином Эдвином. Такой прекрасной была наша прогулка, так мы душевно общались, беседовали – и вот я нелепо сижу на корточках возле саквояжа с платьями. Совершенно подавленная, измученная, униженная этой бестолковой кражей.
– Не надо плакать, – господин Эдвин мгновенно уловил мое настроение. Он взял меня за руки, усадил на диван рядом с Альдой и мягко проговорил. – Я уверен, что всё найдется.
