Текст книги "Реверс (СИ)"
Автор книги: Светла Литвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 5
За три года до…
– Ты проходи туда, я сейчас.
Я прошла вперёд по чудному коридорчику наливные полы которого были изображены в виде морского дна. Песчаное дно, ракушки, осьминог.
Комната куда меня Антон отправил, оказалась спальней в серых тонах. Я, конечно, не ханжа и далеко не синий чулок, но это мне показалось чересчур, особенно если учесть, что мы даже не целовались. Антон до этого дня вовсе не проявлял интереса ко мне, как к женщине, если не нужно было сопровождать его на каком-то мероприятии. Развернувшись на пятках словно одеревеневшая, я прошла обратным путём в прихожую. Антон шумел на кухне, а я принялась обуваться, стараясь не привлекать к себе раньше времени внимания. В голове судорожно генерировались причины. Соврать, что меня затопили соседи сверху было бы чу́дно, но я жила на последнем и затопить меня могли только голуби, о том, что я могу затопить соседку-истеричку я не подумала.
Не успела.
Антон вышел из кухни с подносом в руках, пицца ещё даже дымилась, а в двух высоких пивных стаканах лопались пузырьки газировки.
– Уходишь? – застал врасплох, другого оправдания своему побегу я не придумала, поэтому сказала как есть.
– Ты знаешь, я, пожалуй, пойду, а то это как-то слишком всё. – уже схватилась за ручку двери и даже опустила её готовая вот-вот выйти в подъезд.
Не все мечты должны сбываться, я и так везунчик.
– Что слишком? Пицца и комедия? Ты же сама хотела. Идеальный вариант сказала. – растерянно произнёс Антон.
Такое у него было лицо сейчас, что я почувствовала себя конченой сукой хотя это было в корне не так.
– Идеальный, но не в спальне же. – промямлила, отпуская дверную ручку.
Нет. Не смогу уйти, когда он так смотрит.
– Оу. У меня просто в спальне дюймов больше, но раз ты смущаешься пошли на диван. – лицо Алиева озарилось радостью, а я одновременно засмеялась и вновь разулась.
Мы смотрели мультик Холодное сердце объедались пиццей пили вредную газировку и до слёз смеялись над забавным снеговиком. И я бы никогда не подумала, что Антон способен устроить такое свидание. Разомлев под конец мультфильма, я почти засыпа́ла несмотря на волнение.
– Что ты мучаешься? Ложись. – Антон притянул к себе и рухнул вместе со мной, вытянувшись на диване, – Вот так. И спи себе спокойно, там ещё сериал забавный на шесть серий, хочу посмотреть в твоей компании.
Конечно, от такого паса мой сон как рукой сняло, но я долго лежала на груди Антона и слушала, как быстро бьётся его сердце. Моё билось на той же скорости и дышала я часто для спящей, поэтому скоро Алиев меня потревожил, понимая, что я вовсе не сплю.
– На подухе полежи пока. – сунул мне взамен своей груди диванную подушку, так что я опустилась ниже сантиметров на десять. – Мне в одно место интересное сходить надо. – пояснил и поднялся с дивана.
Вот чёрт, счёт времени я вовсе потеряла.
– Я домой. – села на диван, пряча глаза от Антона, – Уже поздно. – потёрла своё помятое лицо, смутно представляя, как доберусь до дома в таком раздрае.
Макияж наверняка потерял весь вид, а пролежать ещё кучу серий на Антоне, боясь дышать, да ещё в таком виде… Бред и совсем нескладно как-то.
– Нет-нет Мерзлякова, никуда ты не поедешь, разве что за своими вещами и то завтра. – Антон встал коленями на диван и навис надо мной лишь на несколько секунд, заставляя запрокинуть голову назад так, что губы наши вышли на одну линию.
Сначала медленно и мягко он коснулся губ губами, потом я ответила. Это был самый лучший поцелуй в моей жизни. Идеальный в пропорциях нежности страсти и напористости. Потеряла контроль в мгновение даже не понимала, что творю я и что делает Антон, забыла про то, что он сказал за секунды до поцелуя.
В себя пришла от его отрывистого голоса.
– Говорил же, что в спальне лучше. – со сбившимся дыханием сказал Антон мне в губы и только тогда поняла, чем мы оба занимались во время поцелуя на диване.
На мне уже не было блузки, а я расстегнула рубашку Антона, что было несложно ведь вместо пуговиц на ней были кнопки. Хорошо, что до брюк не добралась, а то подумал бы что я совершенно дикая.
– Да. В спальне… определённо лучше… – задыхаясь, сказала и сама уже потянулась к губам Антона, чтобы поцеловать перед побегом, – Я… мне нужно привести себя в порядок. – с трудом подобрала слова, чтобы слинять в ванную.
– Прямо по коридору, серая дверь. – с истомой в голосе произнёс Антон, взглядом в глаза потом по лицу, шее и ниже, и я по инерции приложила ладонь к грудной клетке, пряча малозаметный, но необычный шрам.
– Я быстро. – нагло соврала и сбежала из гостиной.
Антон слишком мне нравился, я безумно хотела, чтобы наши неделовые отношения развивались и дальше, но с тем же я и адекватно смотрела на этот мир. Мир, в котором простые девочки из херовых семей не сходятся с такими мужиками, как Антон.
Выбор в итоге был невелик. Либо продолжить начатое, получить удовольствие и потом делать вид, что всё окей, работая как прежде, либо уйти сейчас, не получив ничего. Обдумывая всё это, я разделась и зашла за толстое стекло душевой. Чтобы уж наверняка первым делом включив воду, я намочила волосы. С мокрой головой я точно на улицу не пойду. Я просто смыла с себя ворох мыслей и усталость насыщенного дня, а просушив волосы полотенцем замоталась в него же и вышла босиком из ванной комнаты.
Не сдержать было улыбки, когда Антон выглянул из гостиной в таком же полотенце только по пояс обмотался.
– У меня там ещё одна ванная есть, если что. – подмигнув мне, шагнул навстречу чуть раньше, чем это сделала я.
– Наверное, теперь ты меня считаешь чёрт знает кем? – угу, корчила тут недотрогу в прихожей несколько часов назад, и теперь стою в полотенце на голое тело готовая на всё.
Алиев подхватил на руки так, что я взвизгнула от неожиданности.
– Считаю тебя своей женщиной, вообще-то.
От таких слов эмоции захлестнули, всё так стремительно и неожиданно, и сладко, что не веря во всё происходящее, я просто плюнула на все «но». Есть только я и Антон, а дальше хоть трава не расти. Плевать.
До спальни Антон донёс быстро, и мы рухнули на кровать как два кулька с картошкой, отчего та подозрительно крякнула. Стало смешно от этого, и я рассмеялась, так легко было смеяться с Антоном, и все тревоги и сомнения отступили, исчезли, словно их не было.
Антон лёг на спину и притянул меня к себе так, что одна моя нога легла между его ног. Снова поцелуй. Дразнящий с причудливой игрой языка по коже губ. Антон ещё и издеваться успевал, не позволяя себя поцеловать. Сам целовал, а мне не давал, отстраняясь в момент моих попыток доминировать. Отвлекал руками, вездесущие пальцы проникали, казалось, всюду, но надолго нигде не задерживались. Я млела от такого Антона и хотела большего.
Он чувствовал меня, даже говорить и намекать не пришлось, плавно переместил меня на спину, нависая надо мной. Целовал в губы, шею, кончиком языка вёл по коже, спускаясь ниже, рукой убирая полотенце. Он шумно выдохнул, освободив мою грудь от махровой ткани и захватывая губами стал прикусывать соски́. По телу волной вместе с кровью в венах текло чувство слабости. Я закрывала постоянно глаза и плавилась в этих изящных мужских руках, напоминая себе, что стоит ещё и дышать иногда. Вела руками по его плечам, шее, топила пальцы в волосах пока Антон не поднялся на руках выше. Всё случилось в момент поцелуя, прикусил мне губу, помножив ощущения. Они лишь острей стали…
– Моя. – подушечками пальцев провёл по губам, указывая на молчание, а у меня от этого мурашки и ощущения теперь все не на десять, а на сотни.
Чтобы прийти в себя понадобилось много времени и мне и Антону. Мы лежали, плечом к плечу молча пялясь в потолок, касаясь кончиками пальцев друг друга. Невероятно приятно, словно не просто так, а прорастали и так пока Алиеву не надоело, а я бы лежала ещё вечность касаясь.
Он лёг набок. Я смотрела в потолок словно пришибленная, а он изучал меня, словно впервые видит.
– Что за шрам? – спросил Антон, указательным пальцем проверяя на ощупь точку на груди. – На звёздочку похож.
– От гвоздя. – сказала, глядя в потолок без всяких мыслей скрыть от Антона эту историю.
– Обычно гвоздём ноги протыкают, а ты что? Упала на гвоздь? – он шутил с улыбкой и лёгким смехом.
Я оставила изучение серого потолка на потом и опёрлась на локтях, чтобы посмотреть на свой шрам. Маленькая никчёмная точка в виде фиолетовой звёздочки, всегда напоминающая о боли и страхе и только тут на кровати с Антоном, я поняла, что не боюсь её. Мне всё равно, я вспоминаю, а мне не страшно. Я улыбнулась даже, выглядя наверняка со стороны как психическая.
– Нет. Это отчим забил в меня этот гвоздь.
Удивительно, но Антон не засмеялся и не решил, что это шутка. Сел резко и потянулся к тумбочке, там пачка с сигаретами и пепельница. Он заставил меня бросить курить, но редко я курила вместе с ним. Пассивный курильщик. Обожала этот дым, что он создавал на пару с сигаретой. Курил Антон, когда злился.
– За что? – после двух затяжек спросил Антон, сидя спиной ко мне.
– Самое смешное в этой истории, что я не помню. Может быть, хлеб не купила, а может тарелку не помыла за собой. Ему не нужны были веские причины для причинения тяжкого вреда здоровью.
– Пиздец. – заключил Антон, давя остатки сигареты в пепельнице.
Глава 6
Наши дни…
После разговора с Алиной, я, судорожно сжимая телефон, пыталась подключиться к вайфаю. Дрожащие пальцы не попадали по нужной иконке на экране, а когда попали долго не могла задать поиску нужный вопрос. За что дают такие сроки в восемнадцать лет?
Кода получилось, понеслось. Я читала быстро. Насилие, убийства, групповое, и прочие ужасы, от которых голова и так разрывалась на части. Но я ещё начинала допускать мысль, что Антон на это способен и в груди вновь у меня защемило под рёбрами, как на кладбище.
Только теперь способ замереть и не дышать не сработал, боль не отступала, ещё и жжение добавилось между рёбрами, словно перцем чили натёрли. Приступ боли был чётким, резко пришёл и в отличие от предыдущего раза так же резко прекратился. Я вдохнула полной грудью и легла на пол осторожно. Лишь бы не спровоцировать новый укол боли, не позволяющий дышать.
Несколько вдохов и выдохов чтобы успокоиться, возрождая в воображении воспоминание о том, как Антон впервые брал на руки сына, чтобы перестать думать о нём плохое. Я не хотела верить и не верила, но вновь продолжила читать. Статьи, подходящие по срокам, пугали, за ерунду на восемнадцать лет не сажают. Насилие, убийства точно нет, но подделка лекарств, наркотики… Аптечный бизнес Антона наводил на такие мысли, но я не верила, что он на такое способен. Только не Антон, хотя на самом деле он Роман… Так сказала Алина, только вот верить ей причин у меня не было. Не за её же серые глаза?! Нет.
Прочитав всё что можно и нельзя, я могла бы вернуться к сыну, но меня страшно скрутило на каменном полу ванной комнаты. Организм не выдержал всего того, что на него свалилось разом. Снова физическая боль под рёбрами и в грудной клетке, а ещё моральная в мозгах, всюду, в каждой клеточке, и я пыталась замереть, чтобы унять боль хоть где-то, но меня так трясло, что зубы стучали. Замереть не получалось, а физическая боль уже не перекрывала всё остальное. Сквозь этот вакуум со страхом, я слышала, как за дверью плакал Ваня. Он проснулся один в незнакомом ему месте и плакал, а я не могла даже глаза открыть не то, что встать и подойти к сыну. Это убивало пока успокаивающая темнота не накрыла вновь. В ней было так уютно и хорошо, что хотелось остаться там навсегда.
Очнулась резко в полной темноте. Подняла голову от подушки и тут же с хрипом вернула её на место. Ломота в затылке была по силе сравнимой с ломкой во время гриппа. Но в памяти отложился плач Вани, и я снова попыталась подняться. Я нужна ему, а он необходим мне, чтобы выбраться из этого кошмара.
Внезапно чьи-то руки уложили меня обратно.
– Ваня! Он плакал я должна идти к нему! – со слезами выкрикнула, чувствуя боль в горле и в глазах от совсем тусклого света ночника, который и не сразу распознала, приняв за темноту.
– С Ваней Аля, у него всё хорошо. А ты спи. Ты должна поспать. – это был Евгений и его мягкий голос окутывал знакомой мне заботой.
Очередное напоминание об Антоне и понимание, что он не мог сделать кому-то плохо, это какая-то ошибка. Желание получить хоть каплю знакомого тепла. Да обмануться, но мне это было жизненно необходимо, казалось, после этого хоть чуть-чуть отпустит.
– Ляг со мной. – произнесла практически одними губами, голос совсем сел и даже шёпотом это назвать было нельзя, но он услышал.
– Нет. – без запинки даже в долю секунды, лицо ровное.
Чёткое.
Казалось, смертельное для меня нет.
– Пожалуйста. – хрипло со скрежетом в голосе попросила во второй раз, напрягая связки.
– Нет Агата. Ты должна спать. – стоял он на своём, а сам даже не шевельнулся.
Так и сидел, подавшись чуть вперёд с опорой руки на колено.
– Ляг со мной, обними и я быстро засну. – каждое слово давалось с болью, я просила, хотела согреться, забыть, хоть на несколько десятков минут потерять это ощущение пробирающего до костей холода, думать, представлять хоть минутку что рядом Антон.
– Нет. – всё так же мягко и без запинки, без времени, чтобы принять иное от принятого решения.
После этого он поднялся с места и вышел, погасив свет ночника.
На осознание отказа понадобилось много времени. Он уже давно вышел, а я ждала его словно Антона с работы. Как раньше было. Он поздно вернётся, ляжет за спиной, накроет тяжёлой рукой в объятие, и я сладко усну. Но ничего кроме холода в темноте, разве что по щекам потекли обжигающие слёзы. Я лежала на кровати под одеялом, но не ощущала этого, находясь всё ещё там, на ледяном полу ванной комнаты.
Потерявшись во времени, я не понимала сколько минут и часов провела в этом аду и не выдержав поднялась вместе с одеялом. Не знала, куда идти в темноте, но хотела найти Ваню, и этот путь дался мне с огромным трудом. Света не было, вообще, нигде, а окна если и были, то их закрывали плотные римские шторы, не пропускающие никаких лучей. Я не разбирала ничего, три метра от двери до двери прошла по стенке на ощупь. Стоило лишь приоткрыть дверь полоса тусклого света мягко пересекла темноту надвое. Ночник в комнате горел всю ночь, и, конечно, именно тут спал Иван. Единственный источник света на весь дом. Единственный источник для моего желания жить и верить в Антона.
Ваня крепко и безмятежно спал в обнимку со скомканным одеялом. Такой тёплый, родной, любимый мальчик, а я сомневалась, стоит ли мне ложиться рядом с ним. Стояла, сгорбившись под весом накинутого на плечи, такого тяжёлого для меня сейчас одеяла и не решалась просто лечь рядом. Мне хотелось согреться, но я была не уверенна, что имею на это право.
Не имею.
Но сил на обратный путь не было, и я буквально доползла до дивана. С него я видела сына, тут горел свет и не без страхов, конечно, но я смогла заснуть, а утром меня ожидало очередное испытание.
Евгений, встретив нас с Ваней в столовой, куда я явилась лишь одной силой воли и желанием жить, сразу заявил;
– Мне не нравится твоё состояние Агата, ты должна лечь в клинику. – он посмотрел на меня так добродушно, что я села на стул с Ваней на руках в полном ощущении триллера.
Ну вот и доверилась. Меня в психушку, а с Ваней неизвестно что.
– И вам доброе утро. – сипло выдавила, словно голос прокурила.
– Угу. – буркнула Аля, жуя булку, – Ты бы ещё её с санитарами встретил. – упрекнула отца, но всё это мне сейчас напоминало лишь игру.
Они кошки, а я мышка. Сама пришла в их лапы.
– Папа. – тихонько, как-то неуверенно произнёс Ваня, и я понимала почему.
Это утро и поведение Евгения было далеко от наших семейных завтраков с Антоном. Он бы уже десять раз подкинул сына к потолку и покатал на шее, следя за молочной кашей. Такое утро было для нас редким, чаще Антон уезжал по рабочим делам до того, как мы просыпались. Но если он был с нами, всё внимание было сыну и мне чуть-чуть доставалось.
Евгений же никак не отреагировал на Ваню, он медленно отпил что-то из чашки и посмотрел на меня спокойно. Каждое движение плавное, ворующее секунды для раздумий. Видно было по нему, что он готовится к фразе, словно репетирует сейчас в уме её. Эта подготовка, эти паузы очень волновали меня и уже ни схожестью с поведением Антона, а тем, что за эти секунды можно удачно выкрутиться. Подобрать такие слова, которые успокоят и заставят меня поверить в его миролюбивые намерения.
И действительно, дальше он сказал то, что должно́ было бы меня успокоить.
– Хм. Можно не ложиться в клинику. Но обследование стоит пройти, ведь я нашёл тебя на полу ванной. Ваня плакал, а ты была без сознания, и после этого проспала долгое время. У тебя истощение. Ты ничего не ешь. – он обратился тут же к дочери, – Аля ты видела, чтобы она ела? – естественно, Алина отрицательно качнула головой и Евгений вновь вернул взгляд на меня. – Вот и я этого не видел. Со сном как я понимаю тоже проблемы. Поверь Агата, мы не собираемся заталкивать тебя в психушку, но если ты будешь так относиться к своему здоровью, я не смогу тебя защитить, а итогом всё равно окажется больница. Ты сейчас сама себе как враг. Приди в себя Агата и поешь. Приятного аппетита. – отчитав меня как девочку школьницу, Евгений встал из-за стола и вышел из столовой, пройдя мимо нас, чтобы потрепать Ваню по волосам.
За Евгением из столовой вышел ещё и Илюша, которого я до этого момента не заметила. В светлой одежде при его блондинистой голове, он слился с интерьером, как хамелеон. Жуть.
Пока я хлопала ресницами, переваривая слова Евгения и забирала у Вани столовый нож, Алина прожевала булку и тоже постаралась успокоить. К слову, у неё это получалось лучше, чем у Евгения. Несмотря на вчерашний разговор и всю её ненависть к Антону, я ей доверяла. Это, возможно, парадоксально, но открытому и молниеносному цинизму Алины верилось куда проще, чем выверенным словам Евгения.
– Не обращай внимания. Как насчёт съездить после завтрака по магазинам? Шопинг лучшее лекарство, а Ванюше нужна детская кроватка и коляска. – непринуждённо защебетала она, выскабливая ложкой мёд из пиалы.
Вела Аля себя так, словно не было вчера, между нами, разговора о её брате. Словно его вообще не было. А я тут по какой-то праздной причине нахожусь. Приехала к родне погостить от нечего делать.
– Магаин! – радостно выкрикнул Ваня, услышав знакомое и любимое слово, захлопал при этом в ладошки.
– Ваня не ездит на коляске. Любит гулять ножками или на руках. – усадила сына на соседний стул и потянулась за тарелкой с кашей.
– Всё равно поедем. – угрожающе заявила Аля.
– Да. – согласилась, даже улыбнулась.
Я рассудила так, что худой мир мне сейчас куда важней, чем добрая и открытая война. В любом случае на данный момент нам с Иваном деваться некуда, и в Москве, кажется, опаснее, чем тут.
Я покормила сына и исполнила просьбу Евгения, поела сама. Впервые за долгое время после голодовки было сложно запихать в себя больше, чем половину круассана и тарелку овсяной каши. Даже кофе допить я не смогла. После завтрака вернулись с Ваней в детскую, потому что наши вещи были именно тут. Пяти минут мне хватило, чтобы понять, собиралась я очень хреново. Лёгких вещей у сына практически не было. Какие-то кофты с начёсом и тёплые трико, а те немногие футболки и лёгкие штанишки что были давно в стирке. Даже пижама, в которой выходи́ли к завтраку пришла в негодность.
– Действительно, придётся ехать за покупками, иначе тебя совершенно не в чём вывести к заливу. – глядя на ворохи бесполезных в таком климате вещей.
– Магаин! Дём! – Ваня, сидевший до этой фразы с машинкой, всё бросил и вскочил с ковра, готовый нестись сейчас хоть куда.
Засиделся в четырёх стенах за эти ужасные дни и ведь последней нормальной прогулкой был поход в зоопарк с Антоном. Наш последний счастливый день вместе всей семьёй, а вечером он уехал по делам и не вернулся…
– Сейчас пойдём, сначала нужно переодеться. – остановила сына, отмахнувшись от воспоминаний, вгоняющих в тоску тем, что это всего лишь воспоминания и они не повторятся.
Когда мы уже собрались с Ваней, к нам заглянула Алина. Она была одета в лёгкое белое платье и с солнцезащитными очками на половину лица, что вовсе не смутило сына, он даже ей улыбнулся.
– Готовы? Вот, возьми. – Аля, дружелюбно протянула и мне солнцезащитные очки.
– Спасибо, я куплю себе, а эти верну. – сразу же надела их и как же это прекрасно, скрыться за зеркальным стеклом.
Оно дарило невероятное чувство защищённости и закрытости, словно душа теперь за щитом, а не нараспашку. Такая мелочь, а словно гора с плеча свалилась и я выдохнула спокойно.
– Ерунда, – махнула рукой и поманила к себе Ваню, – Нас Шура уже ждёт. Пойдём малышочек! – Аля повела Ваню за собой, а я пошла за ними.
Признаться честно, Илья, пытавший меня нашатырным спиртом возле кладбища, вызывал больше доверия, и я расстроилась, узнав, что с нами будет Шурик. Но всё расстройство по этому поводу сожрала жара, и я немедля усадила Ваню в детское кресло, сев в машину за этим Шуриком. Наверное, если бы ни шикарный автомобиль с хорошим климат-контролем мы бы не смогли находиться с сыном на такой жаре. Она меня убивала даже за минуту пути от дома до машины, а вот кому-то развязывала язык.
– Не обращай внимания на Женю, он просто любит всё контролировать, ты плохого не жди от нас. А то я смотрю ты на завтраке поднапряглась так с больницей. – с милой улыбкой произнесла Алина с переднего, даже не глядя в мою сторону.
– Гхм. – Шура кашлянул и вот он-то на неё пристально посмотрел, отвлекаясь от идеальной дороги.
Очень любопытный жест и вообще… Женя…
– Почему ты называешь отца по имени? – уровень моей настороженности был максимальным словно у берлоги с медведем стою и готова стрелять.
Но я могла бы не спрашивать, не подавать вида, притвориться, что не заметила такую оговорку, но тогда мою скрытность заметила бы Алина.
– Для тебя ведь он Женя. – весело парировала Аля.
– Ну да. Конечно. Мы можем заехать куда-то, где есть детская одежда? В Москве холодно, а я была не в себе, набирая тёплые вещи.
– Понимаю. Мы в торговый центр едем, там всё и сразу купим, есть детский игровой центр, Ванюшу туда определим, а сами кофейку выпьем и посплетничаем. – Алина была довольна и не заметила моего притворного согласия.
В торговом центре так же было прохладно, я хотела быстро купить всё необходимое и вернуться на виллу, чувствуя всё ещё слабость. Но Алина первым делом потащила нас с Ваней в отдел с золотом.
– Выбирай что хочешь, я оплачу! – задорно заявила она, а я поймала себя на мысли, что не могу считать её сестрой Антона.
Я даже Ромой Антона считать не могу. Всё равно что соль сахаром называть, два разных вкуса и люди разные.
– Спасибо. – не стала отказываться, с Ваней на руках любовались украшениями как произведением искусства не более, но и выбирать ничего не стала по итогу, сославшись на то, что мне ничего не понравилось.
– Тебе тоже нужна одежда легче. На втором этаже есть классный бутик, там такие платья, ммм, закачаешься. – схватив меня за руку, Аля потащила к лифтам.
– Нам бы в детский? Тут есть? – при всей Ваниной любви к походам по магазинам я знала, что он скоро заскучает без детских игрушек и вкусностей вроде мармелада и сока в коробочках.
Собственно, именно за этим он и любит ходить в магазин.
– Конечно. Ну давай тогда в детский, потом за шмотками. – согласилась Аля, нажав кнопку нужного нам этажа.
– А у тебя, точней у вас, есть ещё родственники? – интересовалась вроде мимолётно, следя за руками сына, чтобы не заляпал зеркальный лифт.
– Да можно сказать, что и нет. По маминой линии два алкаша каких-то, так, седьмая вода на киселе, а родители отца умерли я ещё малая была. Какая-то есть родня, но неблизкая, мы не общаемся. А у тебя?
– Только Ваня. И мать ещё, но у нас сложные отношения из-за отчима. – промямлила зачем-то, хотя можно было смело говорить, что только сын у меня.
– Не общаетесь? – нахмурившись, уточнила Аля.
– Редко. А чем ваша семья занимается? Вы тут же не просто так живёте? Какое-то дело есть?
– Есть. – ответила Аля, сменяя тон голоса на недружелюбный.
– Какой? – я, напротив, ещё и мило улыбнулась.
Наше общение было пропитано любезной фальшью, от которой тошнило, а мне ещё и стыдно было перед сыном, что он при всём этом присутствует, хотя и не замечает корча рожицы своему отражению.
– А какой бизнес был у Ромы? – она специально надавила на больное и наблюдала за моей реакцией.
– Аптечный. Сеть аптек. Я работала на него, так и познакомились… – и эти воспоминания бередили то, что даже не начинало затягиваться.
– Это семейный бизнес его ещё дед начинал, – мы вышли из лифта и Алина взяла меня под руку, делая вид, что между нами всё окей, хотя обе понимали, что это даже не худой мир, – Рома, переродившись в Антона, не стал ничего менять, как я посмотрю. – процедила сквозь зубы и на этом наша беседа о семье была закончена.
Ваня увидел яркие игрушки и отпустив мою руку понёсся в сторону детского магазина, занимавшего практически весь этаж. Следующий час мы с Алиной только и делали, что следили за ним, а я, ещё глядя одним глазом, успевала накидать в тележку необходимой одежды, питания и прочих мелочей для сына.
После такого детского марш-броска мы решили перевести дух в ресторанчике на этом же этаже с детской комнатой. Ваня, только съев несколько ложек супа, убежал покорять горки и качели.
– Не переживай, за ним хорошо присмотрят. – попыталась меня успокоить Алина и вернуть к общению с ней, а не выглядыванием Вани. – Это тебе. – она поставила передо мной пакет.
– Что это?
– Подарок. Я знала, что сама ты ничего не выберешь. Открой. – взглядом Аля указала на пакет, ей само́й явно хотелось, чтобы я поскорей узнала, что там.
В серебристой коробочке на кожаной подушке чёрного цвета лежал золотой верблюд. Он был уже нанизан на кордовую цепь, глазами у него были два крошечных сапфира.
– Тяжёлый! – первое, что подумала, взяв в руку сие ювелирное творенье, так это то, что им убить можно.
Кулон был не полый, а цельной, даже ни кулоном, а статуэткой. Можно вполне поставить на полку, шею под такую тяжесть было жаль.
– Верблюд приносит удачу в этой стране и вообще. Пусть он оберегает тебя и Ваню заодно. – Аля радостно улыбнулась и подскочила ко мне, с явной целью напялить на меня килограмм этого драгоценного металла.
– Спасибо. – душа рухнула в пятки, но, не выдав беспокойства, я изобразила смущение.
– Носи его и не снимай. Тогда все проблемы обойдут стороной. С тебя уже хватит. – Аля, застегнув замочек цепочки, уселась на место.
– Спасибо, очень красиво. – я покрутила для вида верблюда, любуясь его глазами, – Теперь чувствую себя неловко, у меня нет для тебя подарка.
– Да как нет?! – с улыбкой и весельем возмутилась Аля, глядя за заборчик игровой, – Вон носиться, самый лучший подарок, какой я получала за последние семь лет. Чудный племянничек. – самое странное во всём этом было то, что отношение к Вани у неё было искреннее и сын это чувствовал, спокойно идя на контакт с, по сути, чужим человеком.
