Текст книги "Реверс (СИ)"
Автор книги: Светла Литвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Глава 1
Бойтесь ночных звонков…
В день похорон Антона лил проливной дождь, затихая лишь на несколько минут каждый час-два.
Не хотела брать сына на похороны именно из-за дождя, а не из-за смысла происходящего. Он слишком мал чтоб понять, что хоронят его отца, а гроб был закрытый, фотографии на могильной плите не будет.
Я уже подумала оставить Ваню с соседкой, но на душе было так неспокойно для этого, и я лишь одела сына потеплей. Он был в этот момент единственным лучом света, пробивающимся через непроглядную тьму, и я за него держалась. За него и ради него. Иначе и не знаю, как смогла бы пережить потерю любимого, важного человека, составляющего половину меня.
Присела на корточки перед сынишкой.
– Прячь ручки в кармашки. – не смогла найти перчатки или варежки в своём состоянии, – Вот так. – помогла сыну.
Такой маленький и ещё очень неуклюжий в свои неполных два года.
– В магаин дём! Магаин! – радостно затараторил сын, любитель супермаркетов, а я улыбнулась отчаянно ведь ему нужна моя улыбка.
– Нет малыш. Гулять. В лес. – говорила рвано, вспоминая и с трудом подбирая слова.
Ваня, соглашаясь, кивнул. Я поцеловала сына в щёчку и на свинцом налитых ногах выпрямилась.
Быстро повязала чёрный платок на голову застегнула тёмный плащ на все пуговицы, и мы вышли из некогда полной счастья квартиры. Я проворачивала ключ в замочной скважине закрывая дверь, а внутри торнадо. Всё рвалось в клочья словно острыми зубьями ключа проворачивали нутро. Из этого торнадо вырвал звонкий голосок, как спасительная шлюпка, брошенная утопающему.
– Мама гуять дём?! – сынок несколько раз дёрнул за руку, и я осознала, что ключ и так уже провёрнут до упора, а я давлю ещё, уже до боли в пальцах.
Но там дальше тупик. Упор. Вынула ключ и на автомате сунула в карман.
Сын держал за руку и в принципе держал.
Из-за сына только я и отмечала происходящее вокруг. Что дождь льёт с утра и что нам повезло дойти до машины в те самые несколько минут затишья. Машину вела аккуратно только потому, что там за спиной сын.
Похороны организовывались не мной. Всё устроил Игорь, близкий друг Антона. Он видел, что я не в состоянии этим заниматься, потому что не могу отойти от сына и помог. Всё организовал и встретил у ворот кладбища.
– Здорова бандит. – бодро забрал Ваньку из рук, подкидывая его к небу, детский смех заглушил звенящую тишину и у меня защемило под рёбрами.
Замерла, стараясь не думать ни о чём, медленно делая вдох. Дался с болью. Неужели сердце? Никогда не жаловалась. И снова страх и опять не по себе и не за себя, а за сына. С кем оставить, если что? Мы одни. Нас уже оставил самый близкий и родной тот, кто поддерживал, держал нас. Боль медленно расползалась в стороны по грудной клетке и за спину, теряя свою силу. Каждый следующий вдох давался легче предыдущего. Отпустило.
– Как ты? – Игорь стоял до заданного вопроса напротив, но спросив, встал, рядом неотводя напряжённого взгляда.
Словно мой ответ что-то поменяет.
– Дышу. – голос сочился холодным равнодушием, а изо рта шёл пар, кивнула на сына, экономя слова и силы которых нет на них, а главное тепло, но и так понятно ради кого дышу.
Всем всё понятно. Только одной мне было невдомёк как же дальше? Как?
– Идём, он уже там. – кивнул в сторону ворот.
Я держалась, но от этих слов мелко и до сведённых зубов противно завибрировали губы. Я не могла это унять, а так хотела. Приложила руку придавив дрожащие губы к зубам. Слёзы жгли уголки глаз, рвущийся внутренний крик драл горло. Вместе они, крик и слёзы никак не прорывались из-за выдержки, а я хотела дать им волю. Чтоб хоть чуть-чуть отпустило. На секунду после. Пока Игорь держал Ваньку на руках у меня был шанс отвернуть голову и выпустить несколько слезинок, после и при сыне уже нельзя.
Нельзя. – как приказ самой себе, как запрет своим эмоциям.
Его хоронили в закрытом гробу, потому что отказавшие тормоза в машине не оставили шансов на жизнь и тело было искалечено до неузнаваемости. Даже опознание по стоматологической карте было невозможно и тогда сделали экспертизу ДНК.
Когда у Вани брали мазки он очень испугался и плакал, а я прижимала его к себе и кусала губу до крови, чтоб не зареветь вместе с ним. Тогда я уже знала результат. Антон в ту ночь не вернулся домой. Он не вернулся, и я понимала бессмысленность этой процедуры для нас, но сделать ничего не могла. Так было надо, чтобы забрать тело и предать его земле.
Девяносто девять и девять в периоде подтвердили, что мой муж погиб в автокатастрофе.
Его перемесило в машине словно в мясорубке.
Гроб белый, я попросила Игоря, потому что машина Антона, в которой, из-за которой он погиб была чёрная.
– Уже всё готово, чтоб ты не ждала никого. – говорил Игорь, а я словно под водой, шум в ушах перекрывал звуки, делая чужую речь безликой, булькающей, словно рыбьей немой.
Я кивнула, и мы зашли за черту, которая делила мир живых от мира мёртвых. Мне казалось, что я тут лишняя, я и Ваня. Нас тут быть не должно, это сон. Страшный, леденящий ужасом, но впереди пробуждение, я в это реально верила, шагая по чёрному от дождя асфальту.
Мы подошли, я заняла своё место у гроба, там, где должна была быть голова и всё началось. Антона отпевал батюшка, а я смотрела в яму. Не на гроб, в котором лежало тело мужа и часть меня и моей души, а на эти куски мёртвой для меня земли.
Замерла в звенящем ожидании понимания как дальше без него? Ну как?! И ничего. Пусто. Только сын держит, только элементарное понимание как растить его есть, а дальше пустота. Вакуум за этими пределами. Я уже жила в этом вакууме двадцать дней. От смертельной аварии и того числа, когда в ночном звонке мне сообщили о ней и до сегодняшнего дня. Эта пустота поглощала сразу же как только сын засыпал и отступала, когда он просыпался. Ночи без сна или в полусознательном состоянии, ворохи топящих мыслей, и счастливых воспоминаний кислотой по свежим ранам. И острое, щемящее чувство, что тоска никогда не кончится и даже не притупится. Это всё было там, за чертой. Тут я ощущала лишней себя на этом мероприятии. Этот гроб, эта земля, чёрные ленты, всё это словно нашёптывало.
Не верь Агата…
Это неправда…
Не верь…
Когда гроб опустили мои мысли из могильной ямы вырвал Игорь.
– Агата, надо. – сказал с натиском стоя рядом.
– Что? – меня не было последние минуты с ними и я вовсе не слышала, что он говорил до этого, а он явно что-то говорил мне.
– Землю брось. – шепнул, и тут я, оглядевшись, поняла, что все таращатся на меня и ждут этого странного жеста.
Не хотела, я вообще не хотела его закапывать, а меня толкают к могиле и просят, требуют это сделать равнодушными к моему горю взглядами. Просто традиция требует. Сделай. Надо. Мне до леденящего ужаса посчиталось это несправедливостью и издевательством, пока я не усмехнулась над собственными мыслями.
Какая разница?! Его не вернуть…Рвано выдохнула и шагнула к яме.
Яма.
Земля из ямы.
Она нехолодная, она сырая и не только марает ладонь, она слабо с трудом, но и отрезвляет. Сжала пальцами твёрдые комья разминая, делая мягче, занесла руку над ямой с гробом только разжать пальцы не могу. Не могу. Разжать, словно перейти черту, где его точно уже нет и никогда рядом не будет. Не могу поверить.
Разжала. Когда сделала вынужденный вдох. Слёзы в прямом смысле душили, стискивая горло. Они там в этом горле и встали, чтоб их выпустили нужна ночь. Мягкая земля упала бесшумно словно и не бросала ничего, только рука, покрытая землёй, свидетельствует, что бросала. Отступила на шаг назад, от того что горизонт качнулся в глазах.
Когда всё завершилось и люди, пришедшие на похороны Антона, заложив свежую землю венками разошлись, я забрала у Игоря Ваню, оттерев перед этим руку влажной салфеткой, чтоб не касалось, хотя его и так уже коснулось.
– Я оставлю. Дождусь. – Игорь ушёл, а я спустила сына на землю присев на корточки придерживала рядом с собой.
Только в этот момент осознала, что тут сухо. Дождя нет. Весь город затянули непроглядные тучи, а над кладбищем холодный весенний свет и сухо. И опять к осознанию этого меня подвёл только сын.
Холодной леденяще – белой гравировкой по серому мрамору его имя, прочитала с жжением в глазах.
Алиев Антон Евгеньевич
Даты начала жизни и её конца.
Любим
Помним
Скорбим
Каждое слово как приговор. Лесенкой вниз…
На памятной плите не было фотографии, я не позволила. Мраморная плита перед могилой последнее место, где я хотела бы видеть его фото ведь оно весит над кроваткой нашего сына.
– Цеточки. – пока я топилась в своём горе, Ваня отошёл от меня и потянулся к венкам, я перехватила в последний момент.
Успела за секунду до…
Про себя, давя в себе истерику, прося у Антона прощения и обещая вернуться про себя позже, уходила унося на руках сына.
Плохая, глупая, идиотская идея привозить его сюда.
Когда вышла за ворота все уже разъехались. Во времени я терялась в последнее время часто. Мне казалось, что я меньше минуты пробыла с могилой мужа наедине не считая маленького Вани, а на самом деле дольше. Все успели разъехаться или просто торопились убраться поскорей. Один Игорь ждал, подъехав почти к воротам.
– Садитесь я довезу до ресторана. – он распахнул перед нами заднюю дверь.
– Поминки. – сказала устало, с пониманием, что не выдержу. – Нет. Я не могу. Я домой, Ванька спать скоро захочет. – бессовестно прикрылась ребёнком.
– Уверена? Нехорошо это. Что поду..
– Похер. – произнесла беззвучно, одними губами, потому что Ваня на руках, – Мне всё равно что и кто скажет. Я сама, дома, мне свидетели не нужны.
– Садитесь, отвезу домой. – Игорь кивнул в пригласительном жесте, я сделала шаг и осеклась.
– Мы на своей. – «мы» как огонёк зажигалки, еле теплящийся в этом ледяном форпосте, оглянулась убедиться, что я на машине сама приехала, и не брежу.
– В таком состоянии за руль? Не дури Агата. Садитесь. – Игорь был настойчив, но мои загоны непобедимы.
– Я нормально. Дорога отвлекает. – она действительно отвлекает, за спиной сын, его должна беречь и это понимание как плот среди океана держало от падения в ледяную бездну.
– Мама пути! – неожиданно Ваня сделал финт руками, выпрямился весь так, что скатился с моей руки на асфальт, я не смогла удержать.
Даже курточку одёрнуть не успела, как мой сын побежал обратно. Бежал он с раздирающими мою душу криками.
– Папа! Папа! – звонким, пронзительным голоском.
Как молотом по вискам, по ушам, по сердцу, каждый детский выкрик.
Я не успела себя казнить за то, что привезла сына на кладбище наивно полагая, что он мал и не поймёт ничего. Решить только успела, что он бежит к могиле своего отца. Но это было не так. Он бежал в сторону мужской компании из трёх человек движущихся к воротам ведущим на кладбище.
И облегчение, и напряжение бессознательное, почти безумное.
– Ваня стой! – опоздало я бросилась за сыном, но не успела догнать раньше, чем он врезался в одного из мужчин.
– Девушка! Ребёнка заберите! – один из мужчин одёрнул Ваню от мужчины, стоящего посередине…
Взгляд на лицо Антона и лёгкие с хрипом выбило из груди, а рухнувшая на меня темнота поглотила меньше чем за секунду…
Глава 2
За три года до…
– Такс… – на букве «с» Антон свистнул, – Заберём место у немцев.
– Уверен? Сколько денег потеряем с каждой точки и потом они за этот месяц вперёд проплатили. Как забрать? – вопрос подразумевал иное.
Кому отдать место под солнцем?
– Агата, это исключение из правила. За этот месяц раньше заплатили, зато до этого полгода тянули за яйца несчастного кота. Они у него уже отвалились. Наверное. Какой месяц с них постоянные затыки. Как только не поступит оплата в срок, не ждём, отдаём место ЗАО Электрогорский завод ЭКО что-то там, я тебе скину на почту.
– Бесплатно? – мои брови наверняка уползли на макушку от удивления, что развеселило Антона.
– Благотворительность. – пафосно произнёс Алиев, сделав взмах рукой, и с улыбкой добавил, – Поддержим отечественного производителя в воспитательных целях заграничного буржуя. – и уже серьёзно, – Запускай машину возмездия. – затем пауза на две секунды и вопрос, – Что вечером делаешь? – из выражения его лица невозможно было понять, какова цель интереса.
– Какое-то важное мероприятие планируешь? – моим нервным напряжением в этот момент можно было осветить два квартала, а то и три, если бы оно было способно выдавать ток.
– Агата, ну ё-моё! Кто ж на вопрос вопросом… Хотя да, можно и так сказать. Важное. – отвёл от меня серый взгляд, и начал что-то набирать на ноутбуке.
– В принципе я вечером свободна. Только мне надеть нечего я так в офисном. Соседка-истеричка снизу снова скандал закатила, звонила хозяйке и такого ей насочиняла. В общем, весь мой парадный гардероб теперь в коробках, а я сижу на чемоданах. Квартиру уже нашла, в выходные перееду. – пока объяснялась, на телефон пришло оповещение о входящем на почту.
Антон прислал данные производителя лекарств, которому я должна организовать зелёный свет во всех аптеках сети.
– Хм. Соседи хоть на этот раз адекватные? – усмехнулся Антон.
– Надеюсь. Я в обед ездила смотреть, все на работах. Но подъезд чистый, а это пятьдесят процентов успеха.
– Вообще, я хотел тебя в кино пригласить, – неуверенно произнёс, поднимая вновь на меня свой взгляд, – Пиццу? – спросил он, уже конкретно сверля меня глазами цвета маренго.
– Что? – шесть, теперь моим нервным напряжением можно было освятить сразу шесть кварталов, стало таким, что до боли в мышцах.
– Пиццу любишь? Можно суши ещё, лапша там или что любишь. – он откинулся на спинку кресла и прекратил пытку своим взглядом, устало прикрыв красивые глаза.
– Пицца маргарита и комедия будет идеальным сочетанием. – спокойно сказала, улыбнувшись легко, хотя внутри меня маленький дятел Вуди скакал и хохотал от нервов долбя своим жёлтым клювом мой воспалённый мозг.
– Отлично. Я зайду за тобой в шесть. – Антон вновь взглянул на меня уже с улыбкой.
Кажется, он позвал меня на свидание, что даже ему, уверенному и серьёзному мужчине, далось непросто.
– Я могу идти? – спросила, поднимаясь со стула на совершенно непослушные ноги.
– Иди Агата. – он отпустил, и я зашагала к выходу, не веря в происходящее.
Сам Алиев пригласил меня на свидание!
Наши дни
Темнота рухнула и поглотила мягко, безболезненно, но отпускала неохотно с отвратительным чувством страха перед неизвестным и с резким запахом нашатыря.
Я долго моргала, прежде чем поняла, где я и что вижу перед собой. Кого я вижу. Я лежала на заднем сидении большого внедорожника. Не моя машина и не Игоря. Двери с двух сторон были настежь раскрыты. У моей головы стоял какой-то тип и совал мне вонючую ватку в нос, хотя я уже пришла в себя и несколько раз успела отмахнуться. Но он упрямый, не сдавался, словно решил мне её скормить.
– Илья хватит! – раздалось у моих ног, торчащих с другой стороны.
Больше я эту нашатырную ватку не видела и не нюхала. Там, с другой стороны, стояли остальные. Все, кого я видела перед тем, как рухнуть в темноту, и этот голос… Он был совсем не тот… Но сам человек был похож, очень, настолько, что даже Ваня принял его за папу, но голос другой, и если смотреть прямо в лицо, а не со стороны была видна разница в возрасте и глаза светлей. Неразличимая для Вани разница, он спокойно сидел у него на руках принимая за папу.
– Ты не Антон… – произнесла вслух свои умозаключения, и закашлявшись, я с трудом села.
– Агата, ты как? Я отвезу вас домой! – Игорь попытался забрать Ваню у человека невероятно похожего на Антона.
В голове не укладывалось, как такое, вообще, возможно.
– Спокойно. Вы ребёнка пугаете. – тихо и без нервов произнёс мужчина, пересадив Ивана на другую руку, подальше от Игоря.
– Не нужно нас отвозить Игорь, мы на машине. – я попыталась выбраться с заднего сидения на улицу, но меня остановили рукой.
Рукой, похожей как две капли воды на руку Антона. Тонкие музыкальные пальцы, ухоженные, Антон называл их в шутку аристократическими, отказываясь менять потёкший кран самостоятельно. Уверяя меня что его руки под это не заточены.
– Не стоит вам в таком состоянии за руль, дайте ключи от машины. – он повернул эту руку ладонью вверх, и я, как под гипнозом выдала ему ключ, быстро достав их из кармана плаща.
Обычно брелоком они цеплялись за подкладку, но сейчас я их легко вытащила.
– Агата! – Игорю мои действия не понравились, но возражать он не решался, ожидая, что я изменю решение.
– Шура, принеси детское кресло. – ключ из рук копии Антона перекочевали к молодому, но уже седому мужчине.
Это он требовал забрать ребёнка, одёрнув Ваню. Только за одно это вызвал во мне стойкое недоверие. Шура…
– Двигайтесь. – велел мне мужчина и я послушно сдвинулась к другой двери, что только что захлопнулась.
Он с Ваней на руках сел совсем рядом, сдвинувшись на середину.
– Агата, ты не в себе, ты их даже не знаешь! – взывая к моему разуму Игорь заглядывал в салон джипа с лицом белого цвета и это при том, что он очень смуглый мужчина с прозвищем Негр за эту особенность.
– Евгений. – представился мужчина, сделав паузу, – Отец Антона. Думаю, этого достаточно, чтобы вы не сомневались в безопасности Агаты и Ивана. – он говорил это Игорю, и не видел, как я помертвела от ужаса.
Три года жизни с Антоном и по сей момент я знала от него, что он сирота.
Пока Игорь переваривал сказанное, как и я, позади него встал Шура с Ваниным креслом в руках.
– Разрешите. – оттеснил молчащего Игоря, и стал крепить кресло ремнём безопасности.
Я сама была не в том состоянии, чтобы анализировать ещё и состояние Игоря. Несвойственная ему бледность пугала, конечно, но придавать ей рациональное значение я не стала. Возможно, это было что-то сродни шоковой терапии. Когда ты в таком шоке, что забываешь напрочь о реальной трагедии в своей жизни. Вместо этого всего, как зачарованная, смотрела на сына. Он сидел ко мне спиной, притулившись головой к… деду, получается.
– Всё в порядке. – убедительно сказал Евгений Игорю.
– Позвони мне. Агата, ты слышишь? – друг мужа обратился ко мне перед тем, как отойти.
– Вечером позвоню тебе.
Произнесла с трудом, и Игорь, кивнув, всё же отошёл от машины. Отошёл, но не уехал.
– Вот упорный. – садясь за руль, хмыкнул Илюша.
Тот самый, что тиранил меня нашатырной ваткой.
– Шура, за нами поезжай. – велел Евгений, ловко усаживая Ваню в удерживающее детское кресло.
– В магаин дём! Магаин! – вновь затараторил сын.
Ходить по магазинам с папой он любил ещё больше. Они оба любили компанию друг друга для этого занятия. Для Вани это было весёлой игрой, для Антона совмещение приятного с полезным.
– Что он сказал? – спросил Евгений, мягко повернувшись ко мне.
От его схожести с Антоном вновь захватило дух. Эта линия челюсти и шеи в повороте головы, как у Антона.
– Магазин. Он хочет в магазин. Любит, делать покупки.
– В гостиницу? – тут же уточнил Илья, заводя автомобиль, и плавно тронулся с места под провожающий взгляд Игоря.
– Сначала заедем в магазин. Потом в гостиницу.
– Вы не живёте в Москве?
На мой вопрос он лишь отрицательно повёл головой, взглядом успокаивая мои нервы. Спокойные с тоской глаза вызывали доверие ко владельцу.
– Магазин… Это необязательно, он всё равно уже заснёт пока будем ехать. – отказалась, решив, что в магазин заезжать будем из-за Ваниного желания.
– За сигаретами стоит заехать. Нам с вами Агата предстоит серьёзный разговор. – на полтона тише стал разговаривать.
– Конечно. Особенно если учесть, что Антон считал себя сиротой. – произнесла твёрдо, но без всяких претензий и сомнений в Евгении.
Скорей сомнения теперь были в Антоне. Сама не знаю почему, возможно, потому что он был идеален во всём, а я свято верила, что идеальных людей не бывает.
– У него, – он сделал паузу, достал сигарету, но взглянув на спящего Ваню, не стал прикуривать, даже зажигалку доставать не стал, только покрутил в руках о чём-то думая. – Антон считал, что у него были на это веские причины.
– А они были? – я не представляла, что должно произойти между сыном и отцом, чтобы он посчитал его мёртвым, записав себя в сироты.
– Нет. – без раздумий ответил Евгений.
Больше не разговаривали, в салоне стало тихо, Иван спал, не успели и от кладбища далеко отъехать, как заснул. Дорога в этой машине казалась очень ровной. Настолько, что я прислонила голову к стеклу и не ощущала вибрации от езды. Мы словно плыли бесшумно, а в окнах плавно улетал назад серый город.
Сигареты купили на заправке, подъехав к гостинице, Евгений сам отнёс спящего Ваню до номера. Уложив ребёнка на середину огромной кровати, жестом руки пригласил меня в кабинет. В номере были только мы втроём, Илья остался за дверью, а Шура, не подружившись с моей машиной, отстал по дороге, попав по итогу в пробку.
– Агата, я не просто так увёз вас. Очень удачно получилось, что вы не стали сопротивляться и согласились поехать. – закурил и начал разговор, как только зашли в кабинет.
Не предложил сесть при всей своей галантности, а я не могла стоять и опустилась на банкетку у входа, спиной касаясь прохладной стены.
– Это из-за Вани. Он…не видел папы долгое время и очень соскучился. Я бы всё равно не смогла его оторвать от вас. – только сейчас могла сама осознать, почему так доверчиво поехала с незнакомым мужчиной, не слушая Игоря, взывающего к разуму.
– Понимаю. – кивнув, докурил сигарету. – Конечно. На самом деле у меня не так много времени на разговор, а речь пойдёт о вашей с Иваном безопасности. – закурил тут же следом вторую.
– Что-то не так в смерти Антона? – внутри меня и так было холоднее, чем в морозильнике, а после слов Евгения сплошной жидкий азот образовался, делая твёрдым от леденящего минуса всё нутро.
Всё…
– Хм. – Евгений задержался на мне серым взглядом, сам же прошёл к холодильнику, не глядя, достал оттуда виски.
Антон так же пил этот напиток. Всегда из холодильника, без льда.
– Говорите же. – я уже подумала, что ошиблась, возможно дело в наследстве.
Всё что после смерти Антона перейдёт в мои руки лакомый кусок для стервятников, и они не упустят момента им поживиться. Отхватить куски побольше у убитой горем вдовы. Что может быть проще? Тем более я не во всех делах принимала участие, многие связи Антона были мне недоступны и даже неизвестны, а это обязательно повлечёт за собой последствия. Трата времени чтобы разобраться. Убытки.
Сходство Евгения с Антоном, возможность видеть в нём родные сердцу черты не позволяли мне видеть в нём того самого стервятника. Иррациональное доверие. Обманываться рада.
– Мы можем перейти на ты? – спросил после того как налил и отпил виски.
– Да. – я отвечала быстро, а Евгений медлил, и я знала эту манеру.
Антон так делал, когда надо было подумать. Чётко выверить каждое слово и смысл того, что скажет.
– Почему ты спросила про смерть? Не про угрозу вам из-за наследства, а про гибель Антона?
– Не знаю. – предположения, а ни знания, так что, я не врала, – Не тяните кота за яйца, их у него уже давно нет.
– Наверное. – с грустной полуулыбкой добавил Евгений.
– Да. Так говорил Антон. – от этого воспоминания слёзы вновь дали о себе знать, я не сдерживалась.
Ваня спит и это моё право и время оплакивать того, кого навсегда потеряла. Его нет, но он жив в этих своих фразочках и это давит и отзывается внутри теплом одновременно.
– Так говорила его мама, она в их отсутствии сомневалась всегда. – опрокинул виски в рот, налил полный следом и туда же.
Я подумала, что он сейчас напьётся быстрей, чем мы поговорим, но бутылка опустела и Евгений сел за стол.
– В машине Антона была испорчена тормозная система и пробиты оба колеса одновременно. Заднее левое и переднее правое. При таком положении у него не было шансов справиться с управлением. Это убийство Агата. Твоего мужа, моего сына убили, и пока я не могу понять за что, но вам с Иваном явно грозит опасность. Предлагаю вам свою защиту. Самолёт уже завтра в пять утра, только так я могу гарантировать, что вы будите с Иваном в безопасности.
