Текст книги "Огненный зверь"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Зависит от объема баз, сэр, – сказал Эван. – Но у меня довольно мощный процессор. Я думаю, два часа, максимум три.

– Это не годится. Сверку отпечатков проведешь на моем компьютере. Тем более что эти базы нельзя копировать. Сейчас же отправишься за всем необходимым материалом и работать будешь в моем номере и в моем присутствии. Все надо делать быстро. Если мы и правда идем по ложному следу, то уже потеряли массу драгоценного времени.

– С другой стороны, – заметил Морис Оукли, – нецелевое расходование топлива, которое мы поставляем полякам, тоже преступление. Неплохо бы и здесь выявить нарушителя, даже если это банальный полет чиновника в бордель какой-нибудь резервации.

– Не мне заниматься такой ерундой, – поморщился Элдридж. – Да один анализ ДНК обойдется дороже, чем это гребаное топливо, что они сожгли на этом гребаном вертолете. Не говоря уже об издержках, к которым может привести заминка в поиске источника утечки по «Сопотскому проекту». Так, Морис…

– Да, мистер Элдридж.

– Мне нужно к завтрашнему утру устройство, которое будет искажать все вибрации стекла и сделает любые звуки в этой комнате нераспознаваемыми.

– Сэр, а у вас в окне стекло двойное?

– Стеклопакет.

– Двух– или трехкамерный?

– Я понятия не имею, черт возьми.

– Двух, – ответил за эмиссара Уилсон. – Я неделю жил в этой гостинице, когда началась моя командировка. И все изучил.

– Это хуже, чем трех, – вздохнул Морис. – С трехкамерным проще.

– Да с трехкамерного они и так не смогли бы толком читать, – махнул рукой Оливер.

– Короче, Оукли, твоя задача ясна?

– Да, сэр.

– Выполнима?

– Вполне.

– Вот и хорошо. Мое завтрашнее утро должно начаться с уже защищенным от прослушивания окном. Уилсон.

– Да, полковник.

– Подготовь дополнительный сеанс связи с группой «Портал». Просто контрольный, без особой информации. Проверим бдительность агента. Сеанс должен пройти послезавтра.

– Все понял, босс. – Уилсон кивнул. – Сделаю.

– И еще, завтра после обеда доставь ко мне командира нашего спецназа. Пора им готовиться к отлету.

Отдав все эти распоряжения, Малколм снова смочил ладонь и стал растирать ею лоб, словно вспоминая, не забыл ли он чего важного.

– Слушай, Дэвис, – спросил он тихо, – а ты видел секретаршу Складковского?

– Не знаю, сэр, может, и видел. Не могу сказать точно. А что?

– Да то, что это весьма эффектная баба, вот что. Учитывая, как пан Юзеф охоч до женских прелестей, я больше чем уверен, что он ее трахает.

– И?

– Что – и? Вот тебе вариант добычи его ДНК.

– Простите, сэр, но как я…

– Постойте, а что, если установить в его офисе несколько микрокамер с датчиков идентификационных чипов? – предложил Оукли.

– Здание его департамента защищено, – мотнул головой Уилсон. – Даже если и установим, они не будут передавать данные через блокировку защиты.

– Дорогой Оливер, – ухмыльнулся Морис, – ты забыл, что систему защиты в этом здании устанавливала Ост-Европейская компания. То есть мы. Я обойду эту систему. Или я зря ем свой хлеб. Единственная проблема, как мне туда попасть.

– Могу я установить, если объяснишь как, – сказал Элдридж.

– Отлично, сэр…

– А смысл? – непонимающе спросил Эван. – Ведь камеры не способны передать образец ДНК. Или наши умноголовые очкарики придумали какие-то новые камеры?

– Ты ведь и сам в очках, дружище, – усмехнулся Уилсон.

– Морис правильно мыслит, – рассудил эмиссар. – Секретарша Складковского – замужняя женщина. Складковский – женатый человек. Можно при помощи камер получить материал, компрометирующий обоих, и прижать эту самую секретаршу так, что она его ДНК принесет хоть во рту. Но вот вопрос: сколько времени это займет? Как часто он трахает ее, если трахает? Раз в неделю? В месяц? Идея хороша, но сомнительна в плане сроков. Тем более что мы не знаем, в офисе он это делает или нет.

– А где еще, как не в защищенном от слежки офисе, в котором он находится большую часть времени, как и его секретарша? – возразил Оукли.

– Ладно, попробуем. Завтра я все равно планирую посетить Складковского именно в его офисе. Так что подготовь необходимое.

– Хорошо, сэр.

– А теперь за работу, бездельники чертовы.

И Малколм Элдридж прекратил наконец расточительное расходование воды.

Глава 12
ДОПРОС

– Да что ж ты орешь-то как маленький? – Иван, держа в одной руке скальпель, а в другой похожий на ножницы хирургический зажим, отпрянул от Егора. – Дай мне вытащить эту пулю.

– Не помогает ваше обезболивающее, черт возьми! – зло рявкнул Ветров. – Больно!

– Чего – больно? Я еще не начал даже!

– Все равно больно!

– Да потому что в тебе пуля, которую мне надо достать, балда!

Стоявший рядом Ходокири кивнул в сторону распластавшегося на скамейке пленника, из которого Тахо извлекал осколки гранаты.

– А вон на него обезболивающее подействовало. Смотри, вообще вырубился.

– Да вырубился он оттого, что Мустафа заехал ему прикладом по темени, – хмыкнул Артем, вспомнив, как минут тридцать назад короткобородый едва не выпрыгнул из окна, пытаясь бежать. – Муса, так, может, ты и Егору врежешь, чтобы угомонился? – засмеялся Павел.

Засоль, ассистировавший Малону, лишь отмахнулся.

– Зачем вы вкололи Егору обезболивающее, а потом заставили еще и самогон пить? – Химера хмуро смотрела на тех, кто возился с лежащим на столе Ветровым.

– Для пущего эффекта, – пояснил Ходокири.

– Алкоголь нейтрализовал препарат, дурни.

– Да? – Павел часто заморгал. Затем поднял с пола увесистую бутыль с мутной жидкостью и протянул Егору. – На, дружище. Пей еще.

– Да с какой стати?! – возопил Егор. – Она же сказала, что бухло нейтрализует!

– Вот именно. Поскольку лекарство уже нейтрализовано, тебе надо в дугу ухлопаться, чтобы мы наконец… – Ходокири сделал паузу, вобрал в легкие побольше воздуха и что есть мочи заорал: – ДОСТАЛИ ИЗ ТЕБЯ ЭТУ ГРЕБАНУЮ ПУЛЮ!

– А что орать-то? – Ветров притих и хлебнул из бутылки.

Затем поморщился и закряхтел.

– А то, что ты задолбал уже нытьем своим. В меня во-от такой осколок в прошлом году попал. И ничего.

– Ну конечно! – засмеялся Артем. – Ты тогда такой цирк устроил. И не показывай, что осколок больше самой гранаты. И уж тем более не показывай, что этот осколок крупнее твоей задницы, в которую угодил!

– Тёма, тебя кто за язык тянет, а? Заткнись и помогай Ваньке.

Ходокири взял у Егора бутыль с самогоном и сам отпил жгучей жидкости.

– Блин… ну и дрянь… пфу-у-у… Тахо, эй? Слышь?

– Что нужно? – отозвался Малон, медленно вытягивая девятый по счету осколок из тела пленника.

– Вы, раз уж раздели его, осмотрите шкуру как следует на предмет татуировок всяких. Татухи порой могут сказать о человеке больше, чем он сам, – продолжал раздавать всем советы Павел.

– Правильно мыслите, друг мой. Но я его уже осмотрел. Татуировок нет. Шрам старый на левой икре и в районе ребер. Еще, похоже, лет десять назад ему аппендицит удалили.

– Рубец очень аккуратный, – дополнила Химера. – Значит, оперировали в хорошей клинике, хорошими инструментами.

– И что сие означает? – Павел вновь хлебнул самогона и фыркнул.

– Что он, скорее всего, из Оазиса, – ответил Малон. – А вот эта сыпь на шее и верхней части груди…

– Да от бороды это. Он, скорее всего, обычно бороду не носит, – пояснил Полукров, – а недавно отрастил. Вот и пошло раздражение с непривычки.

Артем и Булава переглянулись.

– Этого нам еще не хватало, – вздохнул Засоль. – Боевик Оазиса.

– Вот-вот, – закивал Ходокири. – Мало нам тебя одного, Малон, пижон ты эдакий.

– Сестра, подай мне сканер. Надо найти его чип и считать, если получится, кто он и откуда.

Химера порылась в своем рюкзаке и достала продолговатый черный прибор. Затем через шнур подключилась к тому самому аппарату, с которым возилась до боя с мародерами.

Избавив пленника от последнего осколка, Тахо принялся неторопливо водить прибором в сантиметре от его кожи.

– А что, разве чипы не в одном и том же месте у чипованных барашков? – спросил Мустафа, внимательно наблюдая за действиями иноземца.

– У разных людей по-разному. У обычных это, как правило, ладонь. Ну, через турникеты тотального контроля проходить. Проще прикладывать ладонь, нежели, скажем, копчик, верно?

– Тебе видней, – усмехнулся Ходокири.

– Но если этот человек из Оазиса, то явно он не простой клерк или рабочий.

Булава резко отдернул руку с зажимом. Из раны хлынула кровь, и на стол упала деформированная пуля.

Ветров засучил ногами по столу, отборно матерясь. Химера поморщилась.

– Не стоит благодарности, – вздохнул Булава, вытирая рукавом лоб и небрежно бросая инструменты в тазик с самогоном. Затем вырвал из рук Павла бутыль и сделал затяжной глоток. – Ох и хлопотные они, подранки эти. На, Егор, хлебни еще.

– Ну ладно, Тахо, ты не договорил. Что там про копчик? Работяга? – сказал Ходокири.

– Так вот, если этот человек из Оазиса, то он из спецслужб. Это значит, что наладонного чипа у него нет. Когда он дома, его гражданский идентификатор просто в часах, например, или в накладном ногте. Когда он на спецзадании, за пределами своего Оазиса, у него этого чипа быть не должно. Но какой-то все равно есть. В другом месте.

– Может, в заднице? – предположил Павел. – Сунь ему эту хреновину в жопу. Авось найдешь.

– Опять он за свое, – вздохнул Мустафа.

– А если его отправят в другой Оазис? – снова спросил Иван. – Ну, там, шпионская миссия.

– Этот человек не является нелегалом от разведки. У нелегалов особые чипы, с переменными параметрами. Я вам, кажется, в прошлый раз рассказывал.

– Что-то такое припоминаю, – кивнул Полукров.

Павел хмыкнул, качая головой и помогая Ветрову слезть со стола.

– А у тебя какой чипец, а, Малец?

– Вам-то к чему это знать?

– Сугубо из любопытства.

– Вынужден вас огорчить и ваше любопытство тоже. Оно не будет удовлетворено.

– Как же до хрена ты болтаешь…

– Есть! – громко сказала Химера. – Второе левое ребро. Где маленький шрам, как от фурункула. Сверху. Задержи сканер.

Малон сделал, как она сказала.

Девушка провела несколько манипуляций с клавиатурой своего прибора, пристально смотря единственным глазом на экран. Тахо, взглянув на сестру, уловил в выражении ее лица внезапную тревогу.

– Что такое?

– Взгляни. – Она повернула к нему экран.

Тот хмуро рассмотрел поступившие со сканера данные и поджал губы.

– Fuck! – воскликнул наконец он, резко поднявшись.

Похоже, нашлось что-то в этом мире, что смогло вывести Малона Тахо из равновесия.

– И что там за факт? – поинтересовался Ходокири, взявшийся за лесные орехи.

– Да не факт, а fuck, – машинально поправил Тахо.

Он задумчиво стоял некоторое время у бесчувственного пленника. Затем присел и оттянул ему большим пальцем веко.

– Дай фонарь. – Он протянул другую руку в сторону сестры.

Та быстро положила ему на ладонь фонарь. Тахо посветил пленному сначала в один зрачок, затем в другой. Снова выпрямился, задумчиво потирая подбородок. Потом достал из кобуры пистолет «глок» и, снова оттянув короткобородому веко, выстрелил в пол рядом с его ухом.

– Сдурел, что ли?! – воскликнул Ходокири.

Он так дернулся, что рассыпал приличную горсть лещины.

Его недовольный возглас подхватил Ветров. Он подскочил к иноземному гостю, превозмогая боль в ранах под бинтами, и уставился на небольшую дыру в половице.

– Ты какого черта вытворяешь, мать твою перемать?!

– Весьма неожиданно, – невозмутимо хмыкнул Иван. – А что не в голову?

– Теперь я уверен, что он действительно без сознания, – ничуть не смущаясь, отозвался Тахо.

– Ты ему еще ножичком в шею раз пятнадцать ткни, для пущей уверенности, – проворчал Засоль. – Ну, разве так можно делать, да? Испугался я от страха, шайтан тебя понюхал!

– В самом деле, мог бы предупредить, – упрекнул Павел.

– А вдруг он в сознании? Тогда бы я и его предупредил, – рассудительно возразил Тахо.

– Ну а соль-то в чем? – наконец заговорил Артем.

– Соль? – Тахо почему-то посмотрел на Мустафу. – Дело в том, что у нас проблемы.

– Да это я понял, еще когда тебя встретил там, на дороге. – Ходокири принялся собирать рассыпавшиеся орешки. – Конкретнее говори.

– В теле этого человека чип класса «Джи-двенадцать-си-эйч», – вздохнул Малон.

– Ах, вот оно что, – закивал с понимающим видом Ходокири. – Ну, это в корне меняет дело. Теперь все понятно. Чип «Джи-двенадцать-си-эйч». Мы в полной жопе. Мы все умрем, и вепри трахнут наши трупы. Черт возьми, Тахо, да тут никто понятия не имеет, что этот набор букв и цифр обозначает! Объясни нормально!

– Во всех Оазисах чипы такого класса запрещены уже семь лет, – сказал Малон.

– Семь с половиной, если точнее, – поправила Химера.

– Ну да. Дело в том, что мы, конечно, можем допрашивать этого человека, когда он придет в себя. Но отвечать он не будет. Это профессионал высокого уровня, и просто так информацию из него не вытянуть. С другой стороны, то, что здесь появился именно такой профессионал, отметает любые сомнения. Мародеры искали нас.

– И кому это надо? – нахмурился Артем.

– Тем же, кто, как и мы, интересуется огненным зверем.

– И как они на вас вышли? – Егор осмотрел гостей.

– Те люди у озера. Должно быть, наткнулись на наши следы, – невесело объяснил Иван.

– Ну, вашу мать! – взмахнул здоровой рукой Ветров. – Вот теперь вы точно беду на мое село накликали!

– Эта беда в виде полутора десятков трупов и целой машины сейчас на улице отдыхает, – отмахнулся Ходокири. – Подумаешь… Но за дом, в который я кинул гранату, извиняй, конечно…

– Да это Сердюкова дом. Мудозвон мне двадцать монет должен. Хрен с ним, хоть спали.

– Кстати, насчет трупов. Что делать-то с ними? – спросил Мустафа.

Павел тихо засмеялся:

– Съешь, если хочешь. Я не буду.

– Ну, не по-людски как-то. Валяются там, – настаивал Засоль, не обращая внимания на шутку друга.

– И хрен с ними. Пусть зверье с ними разбирается. Чего их жалеть, мародеров этих вонючих? – проворчал Ветров.

– Ушло зверье-то. Забыл, хозяин?

– Короче, все ценное соберем, включая машину. Тела свалим в овраг на окраине, – произнес Полукров. – Но мы так и не услышали подробностей. – Он кивнул на пленного, который все еще не пришел в сознание. – Почему чипы эти запрещены и что за проблема с допросом?

– Да какие там проблемы. – Павел зло засмеялся. – Дайте мне полпуда соли, кочергу, оставьте меня с ним на двадцать минут в комнате с печью, и он вспомнит да расскажет все. Даже какого цвета были глаза у акушера, который роды у его мамаши принимал, когда он вылупился.

– Ты его пытать, что ли, собрался? – Бровь Химеры вопросительно поднялась.

– А почему бы и нет? Он же козел. Ты не видела, как он подельника своего на гранату толкнул, чтобы свою шкуру спасти? Ну не свинья ли?

– Проблема в том, друзья, что пытать его как раз нельзя, – вздохнул Тахо.

– Это еще почему? – осклабился Ходокири. – У меня моральных терзаний не будет, а на ваши терзания мне покакать, прошу прощения у милых дам.

– Дело в том, что этот чип содержит микрочастицы особого токсина. В случае пытки токсин впрыснется в кровь и человек умрет в считаные секунды. Понимаете? Токсин этот так и называется – «Джи-двенадцать». Причем среди искусственных и природных ядов ему равных нет. – Тахо снова потер подбородок и взглянул на пленного. – Такие чипы надежно хранят все тайны в голове своих обладателей. Раньше они были распространены среди особых агентов. Причем в те времена агента не ставили в известность о содержащемся там яде. Однажды в Оазисе Виши взяли человека, готовившего диверсию с целью уничтожить трех лидеров разных Оазисов, которые съезжались на переговоры об объединении. Его вычислили, арестовали, стали допрашивать. Он, естественно, все отрицал. Тогда решили прибегнуть к особой процедуре допроса, если вы понимаете, о чем я. И он умер. Причем не от увечий и боли, вызванных пытками. Они толком не успели даже начаться. Просто взял и умер. Тогда стали делать вскрытие. В процессе извлечения внутренних органов патологоанатом потерял сознание. Долго не могли понять, что с ним. Он умер на третьи сутки, не приходя в себя.

– Из-за яда? – спросил Артем.

– Да, из-за яда, что отравил агента. Вскрывавший его врач вдохнул испарения. Дозы «Джи-двенадцать», что содержится в одном таком чипе, хватит для умерщвления сорока человек.

– Ни хера себе, – выдохнул Ходокири и выплюнул орех.

– Кончай сорить, – буркнул Егор. – Этот мне доску в полу прострелил, ты мусоришь. Не у себя дома-то, голуби.

– Да погоди ты, – отмахнулся Павел. – Продолжай, Малой.

– Ну а что продолжать? Потом произошла утечка по этим чипам. Многие узнали, что в них яд. Я имею в виду агентов. Началось бегство этих самых агентов. Хватало желающих избавиться от вшитой под кожу смерти. И конечно, они были озлоблены на свое руководство. Находили людей, что занимаются пиратскими чипами: извлечение, перепрошивка, вживление новых и тому подобное. Однако ни в одном известном случае извлечь без последствий чип не удалось. В лучшем случае умирали носитель и тот, кто пытался ему помочь. Знаю один случай, когда попытка удалить «Джи-двенадцать-си-эйч» кустарным способом привела к гибели девятнадцати человек. Вымерла половина дома, где проходила операция.

– То есть его нельзя достать? – Артем с тревогой взглянул на пленного.

– Вообще-то, можно. Но нужен особый декодер и пароли, чтобы разблокировать программу. Другими словами, извлечь чип может только тот, кто его и вживил.

– И теперь эта хрень у меня в хате. – Ветров потер повязку на предплечье. – Охренительно, мать вашу.

– А кто производит яд? В каком Оазисе применяют такие чипы? – спросил Иван.

Тахо покачал головой:

– Как я уже сказал, они официально запрещены уже семь с лишним лет. После одного инцидента. А до того их применяли практически все спецслужбы крупнейших Оазисов. И по крайней мере в трех Оазисах этот яд производили. В Китае, Северной Америке и Северной Ирландии. Но негласно небольшими партиями яда торговали и те, и другие, и третьи.

– На кой черт? – удивился Ветров. – Если это такая дрянь, то зачем ее продавать в чужие руки?

– Бизнес, дорогой друг, – печально ответил Малон. – Чистый бизнес, и ничего личного. Сто граммов «Джи-двенадцать» – это стоимость танка, например.

– А что за инцидент? – поинтересовался Полукров.

– После которого яд и чипы были запрещены повсеместно?

– Да.

– Авария в лаборатории, производящей этот препарат. В Ирландии. Хотя есть мнение, что это не простая авария была, а диверсия.

– И каковы последствия? Скольким это стоило жизни?

Малон мрачно оглядел всех присутствующих. Затем задержал взор на пленнике.

– Всему Оазису, – ответил он после долгой паузы.

– Что? – Артем выпучил глаза и привстал.

– Восемьдесят девять тысяч человек. Весь Оазис Лондондерри. Все женщины, мужчины, старики, дети. Их кошки, собаки, даже рыбки в аквариумах. Даже мыши и крысы, которых они пытались извести в своих домах. Птицы вокруг. Все погибло. Сам яд нейтрализуется, попадая в воздух, в течение пары суток. Но эти двое суток он безжалостен. Идеальное оружие. Сбрось капсулу на город, и ты получишь этот город со всеми его домами, машинами, бытовой техникой и прочим без боя и совершенно стерильным. Это вам не варварская атомная бомба. Разработан препарат задолго до войны.

В комнате воцарилась гробовая тишина. И только теперь стало слышно тиканье старых ходиков на стене.

Молчали долго. Росло напряжение. Каждый смотрел на пленника и переваривал историю несчастного Оазиса Лондондерри в Северной Ирландии. Пытались представить весь ужас, что успевал охватить людей, на чьих глазах замертво падали их родные и близкие. Буквально за минуты или даже секунды до того, как невидимая смерть настигала их самих.

Первым тишину нарушил Мустафа Засоль:

– Да я того, кто это придумал, мамы рот…

– Тише, братишка, без подробностей. – Иван положил огромную ладонь на плечо другу. – Хотя я с тобой чертовски солидарен.

– Погоди, так ты подпись чипа определил? – спросил Артем. – Откуда этот человек, выяснил?

– Конечно нет. Что это за агент, если все с его чипа можно считать?

– Ладно, тогда другой вопрос. Его нельзя пытать, ты сказал?

– Именно. – Тахо кивнул.

– Но, черт возьми, я не пойму. Если он будет испытывать боль при пытках, то включится какой-то там механизм и впрыснет ему яд. Так?

– Совершенно верно.

– Тогда какого хрена… Его ведь нашпиговало осколками. Мустафа еще прикладом пару раз приложил. А яд не подействовал. Может, и нет там никакого яда?

– Дело в том, дорогой Артем, что чипы реагируют на сигналы, поступающие из головного мозга носителя. Когда человек в бою получает раны и увечья, головной мозг испускает сигналы одного типа. А вот когда человеку причиняют физическую боль, сопровождая этот процесс вопросами… Либо когда мозг уже готов получить эту боль перед самой пыткой, к которой он подготовлен, и думает о вопросах, с этой пыткой связанных, – вот тогда сигналы совсем иные. Они-то и включат потаенный механизм. Понимаете? Здесь очень сложный алгоритм. Вот, к примеру, сейчас человек без сознания. Значит, можно пилить ему ногу, и ничего не произойдет. Но если это делать, когда он будет в сознании, и при этом задавать вопросы, на которые он категорически не хочет отвечать, сработает микрокапсула с ядом.

– А может, все-таки стоит попробовать? Ну, помрет и помрет. Оставим на морозе, а через двое суток сожжем, – проговорил Павел, оставивший орехи в покое.

Аппетит у него, похоже, пропал.

– Видите, сколько у него открытых осколочных ран? – Тахо указал на пленника. – Я, конечно, наложил бинты и пластыри, но они от испарений не защитят. Вы будете его допрашивать, он не согласится отвечать на вопросы. Вы тогда начнете его пытать, и он умрет от яда. Но умрете и вы, находясь рядом с ним. Либо получите отравление, которое отнимет у вас жизнь в ближайшие дни. Вы же не успеете среагировать. Не сразу поймете, умер он или просто голову повесил… или сознание от ран потерял. Но даже если успеете понять, то убежать – едва ли. Пары яда очень летучи. И мгновенно вступают в реакцию с кровью. То есть микрочастицы стремительно распространятся по организму пленника, превращая его лейкоциты в яд. А затем и ваши. Правда, уже не так быстро, но неизбежно…

– А если респиратор?..

– Не поможет. – Малон мотнул головой. – Тот патологоанатом, в Виши, в маске делал вскрытие. Молекулы яда куда меньше, чем те, от которых защищает респиратор. Тут нужны особые костюмы изолирующего типа, с дыхательными аппаратами замкнутого цикла. И никаких, даже крохотных щелей, дающих контакт с внешней средой.

– Как у тех людей возле озера… – задумчиво проговорил Артем. – Изолирующие костюмы… Черт возьми, а что, если они травят этот ареал? А? Потому и зверей вокруг не осталось!

– И зачем им это? – В голосе Тахо прозвучала скептическая нотка.

– Да кто их знает? Территорию захватить.

– Едва ли. Я думаю, те люди изучают явление, которое местные прозвали огненным зверем. Тем более о смертях, вызванных этим ядом, я не слышал. И повального мора зверей не было. Просто исход. Бежали люди, бежали животные. Не травля это – страх перед огненным существом.

– Ладно, какого хрена мы его в плен взяли, если он такой ядовитый? – морщился Ходокири. – Лучше бы кого-нибудь из тех, что уже холодные в снегу валяются.

– Так ведь никто не знал, что у него чип, – напомнил Иван.

– А вдруг снова нагрянут? – с тревогой проговорил Ветров. – Вот мы все тут, а за улицей никто не смотрит.

– Я сигналки расставил, – сказал Тахо. – Если кто-то подойдет к селению, мы услышим.

– Раньше надо было сингалки ставить. Я бы пулю не схлопотал.

– Боя мы все равно не избежали бы.

– Так что делать с пленным? – вмешался в назревающий спор Артем. – Живой он опасен. Оказывается, что и мертвый опасен. Как быть?

Малон ухмыльнулся:

– Допросить его все равно надо.

– Это каким же образом? Денег ему предложим?

– Не сработает. Но способ есть. – Тахо взглянул на Химеру. – Сестра, мне надо с тобой посоветоваться.

Они отошли в дальний угол и заговорили на непонятном для всех остальных языке.

– Мэл, я знаю, что ты хочешь мне сказать, но не проси об этом, – прошептала девушка.

– Очень хорошо, что ты понимаешь. Крайне плохо, что хочешь отказаться. Но это нужно, пойми.

– Я понимаю, это нужно тебе. Но не понимаю зачем. Что он может знать? Наш интерес – плазменное образование, которое все тут называют огненным зверем. Ну, попался нам человек с этим проклятым чипом, но ведь мог бы и не попасться.

– Это не случайный человек, как и те, у озера. Это первое. Второе: ты ведь прекрасно знаешь, кем был тот ликвидатор в Виши.

– А при чем тут та давняя история?

– Логическая цепь, милая сестра. Тот ликвидатор был из Ост-Европейской компании. И ты завербовала человека из Оазиса, который опекается этой самой компанией. И у нас теперь достаточно данных, что странные события, происходящие здесь, в этом резервате, имеют отношение к какому-то сверхсекретному проекту, что ведут они. Более того, мы с тобой оба знаем, что первыми применять чипы «Джи-двенадцать-си-эйч» стала именно Ост-Европейская компания. Поэтому мне очень нужна твоя помощь. И ты знаешь, никто другой не способен помочь.

Химера вздохнула и отвела взгляд:

– Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Ты понимаешь, через что мне придется пройти?

– Я понимаю, Хелена, – произнес вдруг он уже почти забытое ими и неизвестное остальным имя.

– Ничего ты не понимаешь. Это ведь не тебя таким сделали…

– Я не говорю, что могу прочувствовать. Но понять могу вполне. И ты должна понимать, что в том и заключается наша миссия. Наша борьба. Если мы хоть раз отступим, то они, – Тахо кивнул неопределенно куда-то в сторону улицы, – хлынут, как вода в трещину. Только мы способны эффективно противостоять им. Они уже владели этим миром. И ты не хуже меня знаешь, во что его превратили. И нельзя допустить, чтобы они вернули себе этот мир.

– Послушай, я не для того бежала из ада, чтобы применять потом то, во что они меня превратили.

– Прости, что приходится напоминать, но ведь…

– Да черт возьми, Мэл, я помню. И благодарна тебе. И напоминать не следует! – раздраженно бросила Химера.

– Я очень прошу, чтобы ты это сделала, Хелена.

– А если это вызовет реакцию чипа? Он умрет, и яд поразит меня.

– Послушай, ты же прекрасно знаешь, что на всей планете есть два человека, для которых этот яд не токсичнее утренней росы. И один из этих двух людей – ты.

– Но если…

– Хелена, тебя ведь для этого… Ты…

– Все, Мэл, – резко перебила она, устремив на брата пристальный взор. – Больше ни слова. Я сделаю это.

Когда капитана авиаотряда «Сокол» Ежи Войцеховского разбудили и вызвали на службу в выходной день, он было подумал, что снова придется встречать самолет. Что-то зачастили гости из-за пролива, будь они неладны. С другой стороны, есть же дежурная смена, готовая вылететь на вертолетах при необходимости или просто встретить-проводить самолет. Но вышло не так, как он ожидал. Служебная машина доставила капитана в особняк на северной окраине Оазиса.

– Что это за место? – спросил Ежи у водителя.

– Дом одного из британских советников, – невесело отозвался водитель, не питавший к заморским гостям симпатий и не потрудившийся это даже скрыть. – Когда мне позвонят, я заеду за вами и отвезу домой, пан капитан. Не беспокойтесь.

И вот теперь Войцеховский сидел в этом самом здании, в комнате без окон, на жестком стуле. Привел его сюда высокий и короткостриженый британец с неправильным прикусом – Оливер Уилсон, тот самый советник, что курировал силовые ведомства корпорации РПП. Похоже, ему и принадлежал этот особняк. Точнее, здание принадлежало властям Сопотского Оазиса, но предназначалось оно для советников этого ранга.

Пришлось ждать, причем долго. За это время он успел рассмотреть помещение во всех подробностях. Ничего выдающегося: стол, два стула, яркая лампа с отражателем, который почему-то направлял свет так, что был освещен лишь центр комнаты. То есть стол с парой стульев, на одном из которых и сидел Ежи.

Его заставляли ждать. Это было очевидно. Сей факт вкупе с мрачноватой обстановкой говорил о том, что предстоит не очень приятная беседа. Скорее всего, допрос. Войцеховский был достаточно умен, чтобы понять это за то время, что отвели британцы на потерю терпения и нарастание нервозности, которые сделают его более податливым при разговоре.

Дверь наконец открылась, и вошел человек лет сорока с лишним. Высокий, лицо отнюдь не славянское – надменная англосаксонская физиономия, само собой, без малейшего намека на вежливость, не говоря уже о приветливости.

– Капитан Ежи Войцеховский, не так ли? – спросил человек с британским акцентом, обходя стол и садясь напротив пилота.

Перед собой он небрежно бросил коричневую папку из кожзаменителя.

– Очевидно, что так, – неторопливо проговорил капитан.

Надменный британец даже не посмотрел на него. Раскрыл папку и стал медленно перелистывать скрепленные страницы. Ежи понял, что это его личное дело. На внутренней стороне обложки было его фото.

Человек листал, и пилот заметил, что тот вовсе не читает. На разных страницах – разные объемы текста, однако скорость перелистывания не меняется. Капитан едва заметно покачал головой и слегка улыбнулся.

– Вообще-то, у меня сегодня законный отгул, я планировал отоспаться, – с укором и иронией заговорил он. – Вы слышали, что для летчика очень важно быть выспавшимся?

– А вы хороший летчик? – Визави вдруг сцепил пальцы над личным делом Войцеховского, приподнял голову и удостоил его наконец пристальным взглядом.

– Здесь, – Ежи кивнул на папку, – моя служебная характеристика. Если мне не изменяет память, в ней использовано слово «превосходный». С кем имею честь беседовать?

– Я эмиссар по особым делам Ост-Европейской компании полковник Малколм Элдридж.

– Честь имею, пан полковник. – Войцеховский поднялся и исполнил традиционное воинское приветствие, приложив два пальца к форменному берету.

– Прошу садиться. – Элдридж указал на стул, отметив про себя, что этот поляк довольно неплохо держится. И даже козырнул с достоинством, красиво, без намека на излишнее чинопочитание. – Я не полковник регулярной армии, а оперативный сотрудник особого ведомства. Воинский этикет ни к чему.

– Как скажете, пан полковник. Значит, это вас мы не так давно встречали на аэродроме?

– Значит, меня.

– Что ж, Witam serdecznie. [17]17
  Добро пожаловать (пол.).


[Закрыть]

– Это тоже ни к чему, капитан. Все это излишне в нашей беседе.

– И о чем же мы с вами будем беседовать, пан полковник?

– О том, какой вы пилот.

– Больше меня скажет личное дело, что лежит перед вами, пан полковник.

– Да, но там много воды, капитан Войцеховский. Послужной список, моральные качества, автобиография, приказы о поощрениях. Но так мало о машинах, коими вам выпала честь управлять. Вы любите вертолеты?

– С детства, пан полковник, – кивнул пилот. – Когда я был маленьким, мои родители, я и сестренка почти год ютились в разбившемся вертолете, недалеко от Ольштына. Сестра тот год не пережила…