Текст книги "Огненный зверь"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Поляк говорил, не меняясь в лице и не излучая вообще никаких эмоций. Сложно будет с этим парнем. В нем стержень. Малколм нахмурился.

– Соболезную.

– Благодарю. То было давно.

– Где вы учились пилотажному делу?

– В авиакрыле, что осталось от полка, после того как русские применили свои «Искандеры». Оно укрылось в окрестностях Сопота, поскольку тот практически не пострадал. Все указано в моем личном деле.

Элдридж выдержал паузу, пристально глядя на офицера. Войцеховский выбрал четкую линию, которой и держится. Он уже не в первый раз намекнул своему визави, что тот едва ли услышит нечто новое, выходящее за рамки собранной в личном деле информации. И по глупости ли, или из твердой уверенности в себе капитан не выказывал опаски за свою карьеру. Ведь надо быть глупцом, чтобы не понимать: эмиссар Ост-Европейской компании способен перечеркнуть эту карьеру в один миг. А если это уверенность в себе, то либо из-за могущественных покровителей, либо из-за своей кристальной чистоты. Но какие у него могут быть покровители? Элдридж способен попортить кровь любому в этом Оазисе. А руководство Элдриджа знать не знает никакого Ежи Войцеховского. Что до чистоты… так даже младенцы ею не обладают. Они же все-таки срут в свои подгузники.

– Послушайте, а вам совсем не интересно, отчего я вас сюда пригласил? – прищурился Малколм.

– Очень интересно, пан полковник. Но я лишь капитан. Не могу потребовать, чтобы вы перешли к делу. Хотя не скрою, я бы рад сейчас вернуться домой и лечь спать. Мне завтра с утра на суточную смену.

– Вам знакомы русские вертолеты, капитан?

– Так точно, пан полковник. Как я уже упомянул, в детстве мне пришлось жить в разбившемся вертолете. Это был «Ми-восемь». У нас и в эскадрилье есть пара «восьмерок», а также один «Ми – двадцать четыре», но он сейчас неисправен. Мы ищем запчасти для одного из газотурбинных двигателей. Хорошие машины они делали.

– Это все, что есть в эскадрильи из русской техники?

– Из того, что стоит на штате нашей авиачасти, я упомянул все.

«Он знает о Ка-27! – подумал Элдридж. – Хотя, черт возьми, как он может не знать, если там всюду его пальцы. Но ответил на вопрос грамотно. Не упомянул о том вертолете, ибо речь идет только о технике его части. И не он ли ловко повернул так, чтобы разговор шел исключительно о штатной технике? Н-да, руководство Ост-Европейской компании явно проявило неслыханную глупость, сочтя поляков в большинстве своем недалекими людьми».

– Послушайте, мистер Войцеховский, не так давно вашими военными на свалку был отправлен вертолет. Вы знаете о нем?

Итак, момент истины. Если пилот попробует отрицать, то получит в лицо распечатки его потожировых следов. И вот тогда он осознает, что его карьера может сию же секунду оборваться и он отправится на ту же свалку, сортировать мусор в лучшем случае.

– Это «Камов – двадцать семь», пан полковник, – невозмутимо ответил капитан.

Малколм нахмурился еще больше. Такой прямоты он не ожидал. А может, вертолет – действительно ложный след? Частная безделушка какого-то местного чиновника, который просто катается на нем, нанося визиты шлюхам из резерваций? Конечно, расход корпоративного топлива на такие дела – это преступление. Но разоблачение растратчика не принесет Элдриджу славы, поскольку направлен он сюда для поисков агента, сливающего «Сопотский проект» черт знает кому, а не говнюка, наложившего лапу на казенный керосин.

– А почему вдруг его отправили на свалку?

– Он стоял в ангаре рембазы. Сейчас туда доставлен другой вертолет, для извлечения и переборки двигателя. Надо было место освободить. Тем более что «Камов» не штатная техника нашего подразделения.

– Тогда откуда взялся этот вертолет?

– Он давно у нас, пан полковник. С русского фрегата.

– С русского фрегата?

– Так точно. – Войцеховский кивнул.

– Что за фрегат? – Элдриджу стал до того интересен такой поворот, что он даже отвлекся от главной цели беседы.

– Бортовой номер, если мне память не изменяет, семьсот двадцать семь. Он принадлежал их Балтийскому флоту. [18]18
  727 – бортовой номер сторожевого корабля Балтийского флота РФ «Ярослав Мудрый» проекта 11 540 (по натовской классификации – фрегат). Такой корабль действительно существует и базируется в военно-морской базе Балтийск. Некоторое время назад на борту этого корабля произошло летное происшествие с участием вертолета Ка-27. При посадке на палубу вертолет задел лопастями корпус корабля и упал в море. К счастью, обошлось без жертв.


[Закрыть]

– Но как вертолет оказался у вас?

– Еще в войну наши самолеты атаковали этот корабль. Повредили его. Капитан повел фрегат на отмель, видимо, чтобы избежать полного затопления. Посадив корабль на мель, экипаж перешел к обороне. Но вскоре стало ясно, что война вышла из-под контроля и переросла в глобальную, ядерную. Руководство корабля летало на этом вертолете в уцелевший Сопот на переговоры.

– Переговоры? – удивился Элдридж.

– Да. Из-за пробоин в борту они потеряли почти все топливо. Они просили у нас пару небольших судов с топливом для эвакуации экипажа и убытия в свою базу. Взамен предложили Сопоту этот вертолет и гарантию того, что они не взорвут фрегат и не затопят его вооружение.

– И что в итоге?

– Местные власти согласились. Дело в том, что у русских на борту было несколько глубинных бомб с термоядерным зарядом. Они сказали, что если у них не будет выбора, то взорвутся вместе с кораблем. А он всего в двенадцати милях от нас. От берега, точнее. Они убрались восвояси. Хотя, насколько я знаю, над Балтийском был взрыв в пол мегатонны. Что там осталось от их базы, мне ведомо.

– А бомбы эти?

– Русские забрали их с собой, пан полковник. Но все крупное вооружение оставили нам. И вертолет тоже.

– Так корабль все еще там?

– Да, он крепко сел на мель. Но сейчас от него мало что осталось.

– Понятно… А для чего этот вертолет использовался?

– Поначалу для полетов на тот корабль. Наши люди демонтировали там оружие и забрали боеприпасы. Еще много чего, что могло пригодиться. Потом «Камов» сломался и много лет простоял в забвении, пока нашему Оазису не досталась партия металлолома, состоящая из нескольких таких вертолетов. В итоге мы смогли вернуть его к жизни. К тому времени я уже вырос и стал пилотом.

– То есть вы не отрицаете, что летали на нем?

– К чему мне это отрицать, пан полковник? Летал, и не один раз.

– Вот как? – У эмиссара поднялись брови. – С какой целью?

– Пару раз облетели периметр Оазиса. Вертолет-то незнакомый для бойцов, что на блокпостах. Начальство проверяло их действия. Скорость реагирования на появление неизвестного летательного аппарата в непосредственной близости от охраняемой зоны, правильность и своевременность докладов. Летал в море, это было года четыре назад. Ваш транспортный борт, что с коммерческим рейсом сюда прибыл, доложил, что в море видел какую-то тонущую шхуну. Мы отправились на поиски, я пилотировал. Шхуну не нашли…

– А почему не на штатной технике?

– Дело в том, пан полковник, что «Камов» русскими создавался как морской вертолет. Конструктивно в нем заложен определенный запас плавучести на случай падения в море или аварийной посадки на воду. Он не пойдет ко дну сразу, а даст достаточно времени людям, чтобы покинуть его. Наши «Саламандры» таким свойством не обладают.

– Ясно. – Элдридж вздохнул. Похоже, он и вправду из-за этого вертолета ушел далеко по ложному следу. – А кто, кроме вас, управлял «Камовым»?

– Да много кто, пан полковник. – Войцеховский пожал плечами. – Еще пара моих сослуживцев. Наш командир тоже, полковник Руткевич. Все боится навыки пилотирования растерять.

– Скажите, а как так вышло, что отделение для десанта превратилось в какой-то ВИП-салон?

– Что, простите? – Ежи изобразил недоумение.

– Ну, отделение позади пилотской кабины превращено в комфортабельный салон. Даже с мини-баром.

– Пан полковник, вы должны понимать, что я пилот эскадрильи «Сокол» и у меня есть закрепленная за мной штатная техника. Я мало времени проводил с этим «Камовым». Только когда получал распоряжение совершить на нем тот или иной полет. Поэтому я не могу знать, где, когда и при каких обстоятельствах данная машина подверглась переделке. Знаю только, что с некоторых пор вертолет используется высокими чинами для охоты. Но ничего предосудительного в этом не вижу.

– А кем именно используется, не можете сказать?

– Пилсудский, зам по энергетике. Складковский, глава департамента безопасности…

Элдридж, услышав фамилию Юзефа Складковского, постарался не выдать своей реакцией, что этот человек его интересует больше других. После сегодняшнего посещения Юзефа в его офисе хитрая и самодовольная физиономия Складковского прочно поселилась в мыслях эмиссара. Главное, чтобы он не нашел три камеры, которые Элдридж успел там закрепить. Во всяком случае, до того, как они зафиксируют порочную связь шефа безопасности с секретаршей.

Войцеховский назвал еще нескольких чиновников, и эмиссар каждый раз отвечал кивком. Получив в итоге пять фамилий, он спросил:

– А что, они все любители охотиться?

– Да, пан полковник. Я лично это хобби никогда не понимал, но говорят, что подстреленный на охоте кабанчик особенно вкусен для того, кто его добыл с ружьем в руках.

– А где именно они охотятся?

– Не могу этого знать, пан полковник. Диких мест теперь вокруг много.

– Ну да, конечно. – Малколм поднялся со своего стула. – Что ж, капитан Войцеховский, я рад, что мы быстро нашли общий язык и вы четко ответили на интересующие меня вопросы. Более не смею вас задерживать. – И он протянул летчику руку. – Всего вам доброго и успехов по службе.

Берта Мирович вела свой крохотный автомобиль по улицам родного Оазиса, с удовлетворением поглядывая на новый маникюр. Чем хорош ее шеф Юзеф Складковский, так это тем, что он не только превосходно трахается, но еще и всегда идет на уступки в отношениях со своей секретаршей. Надо ей в рабочее время отлучиться на полчаса в соседний салон красоты для обновления маникюра и педикюра, и он без особых колебаний отпустил. Еще бы! Учитывая, в какой форме она выразила свою просьбу. Затылок до сих пор приятно зудел оттого, с какой силой Юзеф сжимал волосы, двигая прелестную головку секретарши, стоявшей перед ним на коленях. Утром у босса состоялся очередной неприятный разговор с ост-европейским эмиссаром, и бедняжке требовалось утешение. Он не просил ни о чем Берту, но она хорошо знала Юзефа и сразу поняла, что ему требуется. И помогла расслабиться. Тем более что ей нужно было в салон. Подходить с такой просьбой к начальнику, который не в духе, – это одно. А вот когда начальник крепко зажат в ее руках, да и губах тоже…

Вспоминая, как хозяин врывался в ее уста, молодая женщина едва не проворонила поворот к зданию департамента безопасности. А когда резко выруливала, упустила из виду, что рядом перестраивается другой автомобиль. Удар последовал незамедлительно…

С неба сыпал мелкий снег с дождем, подвывал между зданий ветер. Два легковых автомобиля стояли, сцепившись искореженным металлом, посреди проезжей части, мешали движению. Шокированная Берта открыла глаза и взглянула на свои дрожащие руки. Два свеженакрашенных ногтя сломаны. В окно кто-то нетерпеливо стучал. Похоже, водитель второй машины.

– Девушка, с вами все в порядке?

Это был человек лет тридцати с лишним. Говорил он с акцентом, так похожим на акцент утреннего визитера.

– Вы кто такой? – простонала Берта. – Это вы в меня врезались?

– Ну, это как посмотреть, пани. Очень похоже, что врезались вы в меня. Но это не имеет сейчас значения. Вы целы? Меня зовут Морис Оукли, я советник Ост-Европейской компании в вашем Оазисе…

Глава 13
ОКО ИСТИНЫ

Он медленно открыл глаза. Все тело болело. Жутко раскалывалась голова, и он помнил, что по ней нанесли удар прикладом. Зудела кожа под бинтами. Звон в ушах от разрыва той гранаты тоже не уходил.

Оказалось, что он в полусидячем положении, зафиксирован ремнями на мягкой кровати, пахнущей свежим постельным бельем. Но пошевелиться практически невозможно. Привязали его крепко.

Он повернул голову. В комнате никого, кроме него и… Рядом на стуле кто-то сидел. Похоже, это женщина. Спортивного телосложения, в черной кожаной одежде и высоких ботинках. Руки сложены на коленях, голова опущена, и лицо скрыто под темными волосами. Она спит?

Плечи женщины вдруг дернулись, и она стала медленно поднимать голову. То, что он увидел, заставило его обомлеть от изумления и содрогнуться от ужаса одновременно. Лицо девушки, открывшееся, когда он подняла голову, было неописуемо красивым, если бы не…

Правый глаз девушки был прикрыт черной повязкой. А там, где должен быть левый… Большой круг из сотен фасеточных ячеек, по которым переливались мрачные оттенки всех цветов радуги.

– Матка боска… – прошептал в ужасе пленник.

И тут же неистовый холод пронзил его, лишив всякой способности шевелиться. Словно каким-то невидимым энергетическим импульсом выстрелило это чудовищное подобие глаза и приковало его волю к перине. За холодом последовало вдруг тепло, волнами расходящееся по телу и расслабляющее донельзя. Погружающее в транс.

– Не бойся и поговори со мной. – Женский шепот завибрировал вокруг, заколыхал воздух и проник в каждую клеточку организма.

Причем… странное дело, губы девушки не шевелились.

– Я не боюсь, – прошептал он.

Этот диковинный голос и пугал, и привораживал одновременно.

– Как тебя зовут?

– Юра… Юрек… Сикорский…

– А откуда ты? Где твой дом, Юрек Сикорский?

Какая-то крохотная частица сознания все же противилась. Он понимал, что не должен отвечать на вопросы тех, кто перебил отряд наемников, а его, кадрового офицера, пленил. Он понимал, что у него есть служебный долг. И это странное существо на стуле рядом с ним словно почувствовало крохотный огонек воли во мраке порабощенного гипнозом разума. И тело снова сковал холод, молниеносно блокирующий все, даже нервные импульсы. Это странное нечто как будто боялось, что разум Юрека, обладающий хотя бы крупицей воли и самостоятельности, способен выдернуть пленника из цепких объятий врагов. Но… ничего его разуму не удалось. Он, кажется, окончательно перешел на сторону загадочной девушки с круглым фасеточным глазом.

– Почему ты не отвечаешь, Юрек Сикорский? Откуда ты? Где твой дом?

– Мой дом… Оазис корпорации РПП. Сопот. Польска. У него красная черепичная крыша. А во дворе две яблони, что посадил мой дед… еще до войны… Яблоки очень сладкие…

– Мне нравятся яблоки, – прошептал голос вокруг. – Особенно сладкие и хрустящие. Кем ты работаешь, Юрек Сикорский?

– Спецназ экспедиционных сил. Поручик разведки.

– А зачем ты здесь? – завибрировал воздух.

– Р… работа… служба…

– Какая?

– Охрана научной экспедиции.

– Научной экспедиции?

– Да.

– Кто твой командир, Юрек Сикорский?

– Монтгомери Стюарт. Полковник.

– Он не твой земляк? Что за имя?

– Нет… он… британец…

– Как ты оказался в селе и что за люди были с тобой?

– Это… наемники. Банда грабителей и мародеров из местных. Мы наняли их за патроны и возможность получить золото…

– Зачем?

– Для зачистки…

– Зачистки чего?

– Вашего села.

– Но почему вы хотели нас перебить?

– Следы… Наш патруль обнаружил следы… Кто-то очень близко подошел к зоне, в которой работает научная экспедиция. И следы вели сюда. Нам не нужны свидетели…

– А почему твой отряд не пришел, а наняли наемников? Сколько у вас бойцов в группе?

– Десять… включая меня… и британца… Эта банда… грабила покинутые селения. Мы хотели избавиться и от них тоже. После зачистки я должен был взорвать машину, в которой мы приехали… Там много пластиковой взрывчатки… Мы не предвидели сильного сопротивления.

– Как обезвредить взрывчатку в машине?

– Провод… Коричневый. Он за баком… Его… надо… перекусить… Детонатор… будет… ней… тра… лизован…

– Чем занимается ваша экспедиция?

Поручик с удивлением понял, что он уже не столько слушает голос, сколько сам задает себе вопросы. И отвечает себе же:

– Мы не посвящены в детали…

– Но ведь что-то ты знаешь. Что-то ты видел.

– Я видел…

– Что же ты видел, Юрек Сикорский?

– Я видел зверя… сотканного из пламени и серы… парящего над землей и сеющего немыслимый жар и искры… А еще… я видел, как в аномалии плясали синие молнии… а после там появилась канистра с водой… из ниоткуда… И наши ученые долго с ней возились… замеряли… что-то… а потом отправили обратно…

– Как это – отправили?

– Я не знаю как… Я слышал это слово… отправили…

– Этот зверь, из пламени и серы… Вы изучаете его? Ваши ученые его исследуют?

– Нет… нет… Они зовут его… Но он не должен быть таким. Они ждут настоящего зверя… собаку или… теленка… или борова… но нормального… А им присылают огненного…

– Кто присылает?

– Те, кто на другом конце провода…

– Провода? Какого провода?

– Места силы… Ученые… они там. Дома… Дом с крышей из красной черепицы… Яблони… Они сладкие такие… – Он чувствовал, как проваливается в небытие.

– Что это за зверь, Юрек?

– Спросите… ученых спросите… они знают… группа «Портал»… Сеанс связи окончен… докладывал… поручик… Мама… отчего я видел два солнца, мама?.. Это не два солнца, сынок… Это ядерный взрыв… мой маленький Юрек…

Пленный потерял сознание, и тотчас жуткие судороги охватили тело девушки. Упав со стула, Химера корчилась на полу, словно кто-то изо всех сил бил ее ногами в живот. Девушка закричала, срывая повязку, которая сейчас прятала ее нормальный, человеческий глаз.

Дверь открылась, в комнату ворвался Малон Тахо.

– Не смейте сюда заходить! – заорал он наружу, закрывая дверь и кидаясь к сестре.

У девушки уже началась рвота.

– Хелена! Милая!

Он быстро оголил ей руку и, крепко сжав локоть, вонзил в пульсирующую синюю нить кровотока иглу шприца. Затем, отбросив шприц, обнял Химеру, удерживая ее голову на весу и массируя спину, облегчая рвотные судороги.

– Все хорошо, родная. Все закончено. Ты сделала это, милая. Все хорошо…

Элдридж шел по коридору, угрюмо бросая взгляд на цифры. Он до сих пор не привык машинально достигать своего номера и поэтому постоянно сверялся с этими чертовыми цифрами. Беседа с летчиком оказалась пустой тратой времени. Хотя было много странностей. Почему нет других отпечатков, кроме пальцев этого Ежи? Ну и Уилсона, конечно. Получается, что Войцеховский последним пилотировал машину. Хотя другие следы могли затереться. Да, есть еще отпечатки, но они практически нечитаемые. В кабине тщательно прибирались.

Пожалуй, не все так чисто с этим капитаном. С другой стороны, держался он холодно и невозмутимо. Отвечал без колебаний. А может, ударить ему в лоб вопросом о шпионаже? Нет, рано. Похоже, что этот «Камов» действительно лишнее звено в цепи расследования. А других фактов, чтобы загнать капитана в угол, нет. Сначала надо найти улики на Складковского, если таковые имеются… Тупик. Чертов тупик. Надо менять стратегию. В корне. Они который день топчутся на месте, а агент знай себе работает и разгуливает на свободе.

Четыреста второй. Четыреста четвертый. Четыреста шестой… А вот и четыреста восьмой номер.

Он вставил ключ-карту в паз на ручке. Моргнул зеленый диод.

Малколм ожидал увидеть Эвана Дэвиса, сидящего за его ноутбуком и кропотливо прогоняющего отпечатки пальцев женщины через дополнительный банк данных. Однако Дэвис нервно ходил по комнате и то и дело прикладывался к виски. Вот ведь наглец!

– Эван, а не потрудишься ли объяснить, какого дьявола ты залез в мой холодильник и хлебаешь мой виски, вместо того чтобы работать?!

– Сэр! – воскликнул Дэвис и, к еще большему возмущению шефа, осушил стакан залпом. – Выслушайте меня!

– В чем дело, будь ты проклят?! – Элдридж решительно зашагал к Эвану.

– Я нашел совпадение, сэр! Стопроцентное совпадение!

– Что? – Эмиссар замер. – О чем ты, алкашня проклятая!

– Отпечаток ее ладони! Есть ее пальчики в базе данных!

– Из какого Оазиса? – Сменив гнев на милость, Малколм схватил бутылку и стакан со столика, налил, отпил. Нет, ну на хрен… безо льда полная моча… Он двинулся к холодильнику. – Говори же, черт возьми!

– Не в базе данных по другим Оазисам, сэр.

– То есть?

– Мистер Элдридж, ее отпечатки оказались в базе данных по расследованиям департамента разведывательных операций.

Кубики льда посыпались в стакан с приятным перестуком, и эмиссар резко опустился в кресло. Прикрыл глаза. Сделал глубокий вдох.

– Ну-ка, излагай четко.

– Расследование под названием «Гибель Икара». Помните такое?

– Смутно. Давай детали, может, и вспомню. У меня этих расследований было…

– Девять лет назад. На атлантическом побережье Франции разбился самолет. Недалеко от Бреста. Наша подлодка тогда караулила пиратский фрегат галлов. Я прочитал, там есть немного информации по расследованию. Они засекли транспортный самолет, летевший со стороны океана, и по дыму было ясно, что у него горят два из четырех двигателей. До берега он дотянул, но разбился. Кстати! Уилсон был тогда на подлодке, в группе боевых пловцов. Он должен помнить. Им было приказано достигнуть места крушения и обследовать его тщательнейшим образом. И добыть самописцы. Ведь самолет из Атлантики – вполне возможно, из самой Северной Америки! Им приказали добраться раньше галлов.

– И?

– Разбился тот борт всмятку. Однако наши ребята нашли на обломках следы поражения ракетой «воздух – воздух». То есть самолет пытались сбить, и он с сильными повреждениями дотянул до континента.

– Что дальше?

– Выживших не было. Тела в основном разорваны в клочья и обожжены. Парням удалось установить, что на борту было двенадцать человек, в том числе несколько женщин. Согласно инструкции, группа сняла отпечатки пальцев там, где это было возможно. Дактилоскопировать трупы оказалось нереально из-за ожогов. Но в останках салона, на подлокотниках и так далее…

– И что?

– Они собрали отпечатки и нашли один из самописцев. Потом явились местные, начался бой. Наша группа почти полностью полегла. Остались двое, Уилсон и этот… как его… он потом бежал…

– Паркер, – выдохнул Элдридж. – Продолжай.

– Они смогли отбиться и добраться до лодки. Самописец оказался пустой. Видимо, его отключили те, кто был на самолете. Но вот среди собранных отпечатков оказался тот самый, что совпал с ладонью из вертолета! Сэр, это отпечаток мертвеца!

– Я ни черта не понял. – Малколм нахмурился и поднялся с кресла. – Она погибла девять лет назад?

– Да! Но в вертолете она была не более полутора лет назад, сэр! Я гарантирую, что ее отпечатку именно столько времени!

Эмиссар посмотрел на окно. На закрепленный у рамы прибор, не позволяющий лазеру из соседнего здания считывать звуки по вибрации стекол.

– Так, Эван, возьми из тумбы небольшой кейс и открой. Это аппарат спецсвязи.

– Да, сэр. – Подчиненный выполнил распоряжение.

– Теперь я в ванную, а ты включи телевизор и смотри какую-нибудь хрень. Да погромче.

– Сэр, но ведь Морис установил…

– Я вижу, что он установил! – рявкнул Элдридж. – Перестраховка нигде и никогда не бывает лишней.

С раскрытым кейсом он вошел в ванную и закрыл дверь. Выдвинул антенну. Произвел несколько манипуляций с кнопками и вставил в ухо наушник.

– Введите код авторизации, – послышался мерзкий электронный голос.

Он ввел.

– Подтвердите авторизацию большим пальцем правой руки.

Он приложил палец к небольшому экрану.

– Подтвердите авторизацию мизинцем левой руки.

Элдридж сделал и это.

– Авторизация голосом.

– Полковник. Малколм Элдридж. Двести сорок четыре. Пятнадцать. Тридцать девять. Две тысячи пятьдесят один.

– Авторизация подтверждена. Пожалуйста, ждите.

Он уставился на часы. Секунды мерцали на экране вроде с той же скоростью, что и обычно, но как же долго, казалось, он ждет…

– «Безумный Георг», – послышался наконец позывной.

– Я «Кромвель».

– Каковы успехи? – произнесли далеко за Ла-Маншем.

– Похвастать пока нечем, сэр. Но у нас появилась новая и весьма странная цепь улик. Мне нужна ваша помощь.

– Говори.

– Требуются данные по расследованию под кодовым названием «Гибель Икара». Точнее, та ее часть, что касалась установления личностей и причин полета того борта.

– Повтори сеанс связи в час «Альфа» минус три часа. Перед этим сделай тройную проверку защиты связи от извлечения данных и прослушивания. Подготовь чистый носитель. После изучения полученный пакет данных уничтожь и размагнить носитель. Затем сожги его.

– Я понял, сэр.

– Все. До связи.

– Я десять раз повторять не буду! – орал Павел, тряся автоматом перед лицом Малона Тахо. – Объясни мне, что там произошло! Почему у меня носом кровь шла и в ушах звенело?! Почему то же самое с Артемом случилось?! Почему у Ваньки и Мусы приступы тошноты начались, а у Егора кровь из раны хлынула и он сознание потерял?! И что, в конце концов, с девчонкой?!

Химера, с трудом выйдя из комнаты, где находился пленник, обессиленно сползла по стене и уселась на пол, уронив голову на сложенные на коленях руки. Полукров, забыв о своем недомогании, подскочил к ней и опустился на корточки.

– Что с тобой? Я могу чем-то помочь? – Он вдруг поймал себя на мысли, что, обращаясь к ней, никак не может произнести слово «Химера». Словно это какое-то мерзкое прозвище.

– Сейчас пройдет… – послышался ее тихий голос. – Только дай мне воды. Холодной воды. Очень холодной.

– Но ты можешь заболеть…

– Прошу тебя, Артем, сделай, как я сказала, – простонала она.

Рейтар кинулся к графину, стоявшему на столе.

– Павел, я прошу успокоиться. – Тахо тем временем пытался вразумить взбесившегося Ходокири. – Нет повода выходить из себя…

– Какого хрена, чертов урод! Что все это значит?! Что это было?! И почему с тобой все в порядке, тогда как другие чуть концы не отдали?!

– Послушайте, вы не в себе… Так бывает, когда активируется… – Иноземец обернулся и бросил взгляд на сестру. – Надо просто успокоиться. Это никоим образом вам не угрожает.

– Да я пристрелю тебя сейчас, падла! – закричал Павел, щелкнул предохранителем и дослал патрон в патронник.

– Ходок, да в самом деле! – рявкнул Артем, наливая воду в стакан. – Угомонись!

– Черта с два, пока он не объяснится!

– Павел прав, – угрюмо проговорил Иван и тоже навел на иноземца оружие. – Мне мои ощущения очень не понравились. Я тоже хотел бы узнать, что тут произошло.

– Это им еще и на психику подействовало, Мэл, – обессиленно проговорила Химера, не поднимая головы. – Я же предупреждала тебя… не стоило…

– Черт бы вас всех побрал! – послышался голос позади Павла и Ивана. Это был Егор; вооружившись топором, он вдруг ринулся в сторону Тахо. – Убью, сука!

– Егор, нет! – Растиравший снегом лицо Мустафа бросился ему наперерез. Вместе они грохнулись на дощатый пол, и топор вонзился в щель между досками в нескольких сантиметрах от головы Засоля. – Умом тронулся?!

– Да так и есть. – Артем, отложив стакан и кряхтя, оттаскивал Ветрова от товарища и от топора заодно.

– Послушайте! – продолжал Тахо еще громче. – Сейчас все симптомы пройдут! Только постарайтесь держать себя в руках!

– От чего эти симптомы, говори, – зло прорычал Булава. – Ну!

– Химера допрашивала пленного. Это ей удалось. У нее… есть особые способности. Но у них побочный эффект. Как для нее, так и для окружающих. На меня он не влияет, потому что… потому что у меня тоже есть способности… Не такие, как у сестры… Но меня наделили возможностью блокировать отрицательное влияние и вывести из строя…

– Кого?!

– Экспериментальное существо… – выдохнул Тахо.

– И что это за существо такое? – У Ходокири расширились глаза.

– Моя сестра…

Берте пришлось согласиться. Конечно, можно было найти массу способов отвергнуть настойчивость британского советника. От самого деликатного до самого грубого. Но проблема в том, что он советник Ост-Европейской компании. А значит, инцидент со столкновением машин на улице может быть резонансным. А уж ее руководство… нет, не Юзеф Складковский, а более высокое руководство, желая выслужиться перед британскими хозяевами, очень сурово ее накажет. Вплоть до увольнения. Даже если британец заявит, что виноват он. Хотя, похоже, виновата все же она. Поскольку оказалась в рабочее время не на рабочем месте. И кто согласится принять во внимание, что ее отпустил шеф? За такое накажут и его тоже. Ведь Берта, оказавшись в рабочее время на улице за рулем автомобиля, нанесла ущерб очень важной персоне, представлявшей интересы покровителей из ОЕК.

Вот почему ей пришлось встретиться с Морисом Оукли вечером в кафе. Шефу она пока ничего не сказала. Впрочем, сам британец просил молчать о случившемся. С дорожным полицейским, прибывшим на место аварии, он все уладил посредством нескольких монет. И тот даже посодействовал с парой эвакуаторов, которые доставили поврежденные машины в ремонтную мастерскую при резиденции британских советников. А вот если будет знать еще кто-то… Вдобавок не хотелось злить и без того напряженного из-за этих британцев Юзефа. Чтобы сменить его гнев на милость, уже никаких оральных ласк ей бы не хватило.

– Вы прекрасно выглядите. – Британец на пару минут позже назначенного им же срока подошел к столику в уютном тихом кафе с приглушенным светом.

– Благодарю, – пресно отозвалась Берта.

– Я прошу прощения за задержку. – Советник сел, улыбаясь, взял со стола бронзовый колокольчик и потряс им, призывая официанта. – Что будет пить прекрасная дама?

– Белое вино.

– А какое блюдо вам заказать?

– Вегетарианский салат.

– Отчего же так скромно?

– Я слежу за фигурой.

Официант подошел, и Оукли перечислил то, на чем остановили свой выбор он и его дама.

– К чему вам это, Берта? У вас и так прекрасная фигура, – елейно пропел британец, когда официант удалился.

– Благодарю. – Мирович едва сдерживалась, чтоб не поморщиться. Ей не нравился этот человек, его нагловатая улыбка, да и ситуация в целом. – Но мне хочется, чтобы моя фигура такой и оставалась.

– Что ж, понимаю. – Собеседник продолжал ухмыляться. – Это ведь так важно в вашей работе.

– Простите?

Появился официант, который принес заказ, расставил его на столике и удалился, пожелав приятного аппетита и вечера.

– Простите, – повторила она, – это вы к чему?

– Ну как же. – Оукли принялся уплетать бефстроганов с шампиньонами. – Вы ведь очень цените свою работу. Очень хорошая работа. Хороший оклад. Ну и все в целом.

Берте очень не понравился тон, который взял этот Морис. Она пригубила вино и задумалась.

– Ну а быть незаменимым работником на вашей должности можно не в последнюю очередь благодаря превосходным внешним данным, которые ценит ваш босс, не так ли?

Берта покраснела и нахмурилась:

– Слушайте, пан Оукли, вы, вообще, о чем толкуете?

– О вашей фигуре, милая Берта. – Он опять улыбнулся и протянул бокал. – Давайте выпьем за вашу красоту.

Она не стала с ним чокаться, продолжая сверлить взглядом.

– Что за странные намеки? Я требую объяснений.

Морис вздохнул:

– Требуете объяснений? Это хорошо, сэкономим время. Я, право же, действительно с пониманием отношусь к тому, что вы следите за своей фигурой. Ужинаете вегетарианским салатом. Завтракаете… Право же, не знаю, чем вы завтракаете. А вот отобедали вы сегодня… скажем так, свежими сливками Юзефа Складковского.

Берта сжала кулачки и зло сверкнула глазами:

– Холера вас забери, о чем вы толкуете?

– Милочка, я о минете, что вы ему сегодня делали.