Текст книги "Огненный зверь"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Арбалеты?!

Малон Тахо показывал настоящие чудеса вождения, выжимая максимум из своего вездехода и ловко лавируя между деревьями. Шелкопряд сидел рядом и смотрел назад, направив на втиснувшихся туда четверых пленников пистолет. В заднем окне виднелось поднятое монстром зарево. Огненный зверь неотступно преследовал их, превращая в головешки все деревья, что попадались на пути.

– Оно не отстает? – спросил Тахо.

– Нет! – ответил Шон.

– Черт! Да какая же у него скорость?!

– Оно движется заметно быстрее, чем поначалу! И ни хрена не тает, как прежние звери, о которых ты говорил! Оно все больше и сильнее!

– Это из-за щита Фарадея, – всхлипнул на заднем сиденье Смиглы.

– Что?! – крикнул Шелкопряд. – Что это за хрень еще?!

– Его телепортировали… Это был человек… Весь в кольчуге. Это клетка Фарадея…

– Человек?! – Тахо был потрясен. – Они провели эксперимент над человеком?

– Да! И когда он срывал с себя кольчугу, я его узнал… Это был глава нашего разведдепартамента! Юзеф Складковский!

– О черт?! – Малон зажмурился.

– Ты его знаешь, Мэл? – спросил Шелкопряд.

– Да, это тот самый поляк, которого Хелена завербовала год назад под Калининградом. Так вот почему он выкрикивает ее имя!

– И что теперь?! – Шелкопряд снова смотрел на Смиглы. – При чем тут Фарадей?!

– Телепортируемый объект, проходя через места силы, получает концентрированный заряд энергии! Но при материализации эта энергия возвращается в земные недра. А здесь произошла материализация в клетке Фарадея. Возможно, клетка не дала энергии уйти и это наделило существо такими новыми свойствами! К примеру, если вашу бомбу поместить в клетку Фарадея, то после телепортации бомба теоретически будет на порядки мощнее, сопоставима с атомной!

– О, мать твою!

– Но это теоретически! Мы не знаем наверняка!

– Я ни хрена не понял! – воскликнул Шелкопряд. – Зачем шеф разведдепартамента телепортировался?!

Б о льшая честь деревни была охвачена огнем. Иван Булава появился из дыма и рухнул в снег, сплевывая кровь и осматривая всех, кто спрятался за цистерной с водой. Кожа у него на лбу была рассечена осколком, кровь, залившая лицо, уже запеклась.

– Бродяга, ты ранен! – воскликнул Артем, перевязывающий ногу Химеры.

– Да херня, братка. А вот то, что я язык прикусил при взрыве, это реально неприятно… А вы, я смотрю, все живы? Прямо чудеса, – фыркал Булава, тяжело дыша. – Егорка, извини, но ты мудак.

– С чего вдруг?

– Что ж ты нам про пулемет ничего не сказал?

– Запамятовал я…

– А как напился, вспомнил? Я же говорю – мудак.

– Не ругайся, – поморщилась девушка не то от его слов, не то от боли.

– Я что-то не втыкаю вообще. – Павел спрыгнул с цистерны и убрал бинокль в чехол. – Они на нас болт забили, а пальба где-то в стороне.

– Там бой. – Иван кивнул и снова харкнул кровью в почерневший от пожара снег.

Как ни странно, под обстрелом меньше всего досталось дому Ветрова. Он устоял и не загорелся.

– Бой?

– Ага. Кто-то на них напал из леса.

– Может, Тахо и Шелкопряд вернулись? – предположил Засоль.

– Эти идиоты явно не с парой человек там воюют. Ты послушай, какая пальба.

– Может, они привели кого-то нам в помощь?

– Может. Не знаю я.

– Слушайте! – Егор вдруг поднял покрытую ожогами руку. – Вы слышите?

– Это не я шептуна пустил, это все Засоль, – хмыкнул Ходокири.

– Очень смешно, Павлин, – буркнул Мустафа, следящий за подступами к их укрытию.

– Да нет же. Вы вслушайтесь!

Сквозь шум боя, переместившегося из деревни в лес, доносился нарастающий рев.

– Это зверь, – прошептал Ветров, вспоминая, как огненная ярость ворвалась в братнин дом, мгновенно превратив его в горящие обломки. – Зверь вернулся…

* * *

– Мать их, да что тут творится?! – воскликнул Шелкопряд.

Машина мчалась к деревне, которая еще утром была просто образцом умиротворения. Сейчас кругом бушевал огонь, слышалась стрельба, и все заволакивал дым.

– Если хоть один волос хоть с одного из моих людей упал! – закричал Тахо. – Я вас расстреляю!

– А мы тут при чем?! – крикнул с заднего сиденья Казимеж.

– Для профилактики!

– Мэл, на черта мы сюда зверя этого привели? – обратился к Малону Шелкопряд.

– Во-первых, он все равно не отстает. Во-вторых, это единственный способ обратить коммандос в бегство. И наконец, только Химера способна его остановить, я думаю!

– Ты сдурел?! Рискнешь девчонкой?! Своей сестрой!

– Я не вижу других вариантов, Шон!

– Бегут! Там все бегут! – закричал Ходокири, который снова взобрался на цистерну и вооружился биноклем. – Все вперемешку! И головорезы, и какие-то… странные… Черт возьми! Артем!

– Что?!

– Это же норды!

– Норды?!

– Ну да, помнишь постоялый двор?! Это норды напали на коммандос из леса! И теперь все бегут… Мать твою! А это что такое!

Пятнадцатиметровый костер, имеющий явное сходство с человеком, двигался по лесу с запада и хлестал длинными протуберанцами по деревьям, снося их, как коса сносит зрелую пшеницу.

Павел свалился с цистерны:

– Это оно! Тот самый зверь?!

– Нет! – крикнул Егор, в ужасе глядя на приближающийся ад. – Тот был не больше лошади! Ну, может, чуть больше! А этот…

– Смотрите!

Все взглянули, куда указывал Булава. К ним приближался вездеход «Ухтыш», несущийся между пожарищ и разгоняющий дым.

– Стой! – Мустафа встал и замахал рукой.

Тахо вырулил, едва не опрокинув машину, и резко затормозил.

– Все целы? – крикнул он, выскакивая из вездехода.

– Не то чтобы целы, – проворчал Иван, – но живы все. Во всяком случае, пока. – И он оглянулся на приближающегося пламенного дьявола.

– Хелена! – Малон бросился к сестре и схватил ее за плечи. – Нет времени объяснять! Ты должна его остановить!

– Что? Как? – изумилась она.

– Ты же умеешь контролировать аномалии.

– Но это не аномалия!

– Это аномалия, сестра! Именно аномалия! И…

– Никуда она не пойдет, дурак! – воскликнул Павел, и они с Артемом дружно оттолкнули Тахо от сестры.

– Хелена, это Юзеф! – настаивал Малон.

– Что? – удивилась она.

– Это Юзеф Складковский. Его телепортировали… может, в наказание, я не знаю. Но он растет! Я представить не могу, что будет, если его не остановить! И не знаю, получится ли у тебя, но не вижу других вариантов!

– Хорошо, – вздохнула девушка и, поднявшись, заковыляла навстречу зверю.

– Лена, нет! – закричал Артем, бросаясь следом, но его тут же схватил могучими руками Шелкопряд:

– Не мешай ей, парень!

Бушевавший огненный зверь был уже на окраине деревни, когда в поле его… зрения? Или какого-то другого способа восприятия окружающего мира попала одиноко бредущая девушка.

Существо остановилось, его плети вновь стали руками, пусть сотканными из пламени. Голова перестала меняться и издавать жуткие вопли. Она обрела человеческие очертания, в которых узнавался лик Юзефа Складковского. Огненный человек стоял на окраине Толоково. Вокруг шипел снег и клубился пар. Существо открыло пламенный рот.

– Хе-ле-на… – разнеслось над миром его громоподобное урчание.

– Да, это я, – тихо произнесла девушка, остановившись метрах в сорока. – Хелена…

Огненный человек вдруг опустился на колени, и снег зашипел еще пуще.

– Хелена… – повторил сотканный из огня Юзеф уже тише.

Девушка протянула руки и медленно сомкнула их в замок. То же движение сделал и огненный человек.

– Чего это они? – прошептал Павел.

– Они… кажется, обнимаются… – выдохнул Артем.

Химера, прикрыв глаз, медленно терлась лицом о свои сплетенные пальцы. То же самое делал монстр, высекая при этом искры пламенным лбом. Воцарилась гнетущая тишина, только потрескивал огонь, пожирая избы.

– Прости, – прошептала девушка и резко развела руки в стороны.

Существо взревело, но его крик тут же оборвался, а тело разлетелось на тысячи языков пламени. Через мгновение все было кончено. Огненного зверя не стало. Химера обессиленно упала на колени и, закрыв лицо ладонями, заплакала. Артем бросился к ней:

– Лена, все кончено. Лена, слышишь? – Он крепко ее обнял. – Любимая, успокойся. Все кончено. Его нет.

– Ты не понимаешь, Артем, – прошептала девушка. – Я погубила его. И мне его жаль…

ЭПИЛОГ

Едкий дым щипал нос и раздражал гортань. Голова жутко гудела, и ныло все тело – сплошь ссадины и ушибы. В дыму и пыли сновали пожарные и представители прочих экстренных служб. Повсюду вооруженные люди – как-никак происшествие затронуло весьма секретный объект. Слышалось потрескивание дозиметров. Видимо, взрыв в аномалии вызвал скачок радиационного фона.

– Дэвис, – обессиленно прохрипел Элдридж, обращаясь к руинам. – Эван…

– Пан, вы ранены, вам нужна помощь? – донесся незнакомый голос из пылевой взвеси.

– Проваливай, – отмахнулся контуженый эмиссар.

Вся его одежда превратилась в лохмотья.

– Дэвис… ты где?

Кто-то схватил его за запястье, да так крепко, будто ужалила оса. Малколм одернул руку и уставился на большую крепкую кисть. Чертов серебряный перстень на среднем пальце. Это Оливер Уилсон.

– Босс, вы в порядке? – взволнованно спросил Оливер.

– Не видишь, что ли? – буркнул Элдридж.

– Пойдемте в машину, я отвезу вас в госпиталь.

Малколм наконец высвободил, хоть и не без труда, руку.

– Отстань, я должен найти Эвана Дэвиса. Эти ублюдки подбросили нам бомбу…

– Я знаю, полковник. Идемте. Здесь уйма спасателей, они найдут Дэвиса.

– Что с комплексом?

– Комплекс перед вами, сэр. Он разрушен. Аномалия очень активна. Уже двое пожарных погибли.

Из центра руин вырвалась и хлестнула вверх синяя молния.

– Видите, сэр? Поехали в госпиталь, – настаивал Уилсон.

– Хорошо… Я кофе… не успел допить…

Оливер усадил шефа в свою машину. Сам сел за руль, и они поехали подальше от места катастрофы, озаряемого проблесковыми маячками спецмашин и молниями взбесившейся аномалии.

– Ты нашел пилота? – вздохнул Элдридж, прикрыв глаза.

– Вспомните еще раз, сэр, вы говорили кому-нибудь, что он подлежит аресту? – вопросом на вопрос ответил Уилсон.

– Нет же… Почему ты спрашиваешь?

– Это хорошо, полковник. Я должен быть уверен, что ему ничто не угрожает и этот секрет вы унесете с собой в могилу.

Глаза эмиссара широко раскрылись.

– Что? – Он попытался поднять руку и потянуться к бардачку, в котором у Оливера всегда лежал пистолет.

Но вдруг с ужасом понял, что не может пошевелиться. Ни руки, ни ноги не слушались его, превратившись в безжизненные плети. Все, что он мог, – это слушать, видеть и едва-едва говорить… И теперь он уставился на проклятый серебряный перстень Уилсона. Оливер заметил этот взгляд.

– Да, сэр, в перстне микроинъектор. И в вас самая малая из летальных доз яда «Джи-двенадцать». Сначала паралич. Смерть наступит минут через двадцать. Извините, пришлось. Я надеялся, что вас убило взрывом, но…

– Зачем? – выдохнул потрясенный Малколм.

– Ну как зачем? Во-первых, чтобы обезопасить себя. Вы ведь знаете, что это за яд. Во-вторых, чтобы не навредить врачу, который сделает вскрытие вашего тела. Врач не касается наших делишек, для чего ему умирать? Все, что он найдет у вас, – это инфаркт…

– Зачем… Оливер… – Весь мир буквально перевернулся в рассудке Малколма Элдриджа.

– Да все очень просто, мистер Элдридж. Тот агент, из-за которого весь сыр-бор… это я. Ваш шовинизм по отношению к полякам сыграл с вами злую шутку. Вы так упорно искали среди них предателя, что даже мысли не допустили, будто британец способен отказаться от ваших порочных идеалов и целей. Даже тот парикмахер, который, к слову, едва не спутал мне все карты своим визитом к вам, не смог убедить вас в обратном. А пилот – мой товарищ и помощник. Он хорошо сыграл. Ну а пан Складковский… Что тут скажешь, каждому агенту нужно прикрытие. Он таковым и являлся. И ничего, бедолага, не знал. Да, он передавал данные, но они лишь дублировали то, что отправлял я либо Войцеховский. Юзеф был разменной пешкой на случай провала, который чуть не случился из-за этого вашего расследования. Да и информация из двух источников полезна тем, что легче выявить ложные данные, не так ли? – Машина повернула налево. – Конечно, еще полезен был свой человек на таком посту, как глава разведдепартамента Сопотского Оазиса. Но мы его потеряли, и – какая неожиданность! – я стал исполнять его обязанности. О такой удаче даже мечтать не приходилось. Благодарю за оказанное доверие, полковник.

– Тварь… Уилсон… ты тварь…

– Субъективно как-то, не находите? – невозмутимо парировал Оливер.

– Но почему?..

– Почему? Да потому, что я вас ненавижу. Я ненавижу вашу компанию. Я все эти корпорации и их устремления ненавижу. И тех, кто им верен. Помните Паркера? Я не должен был говорить с ним, перед тем как ликвидировать. – Оливер усмехнулся. – Иначе – сомнения. Однако нет, все я сделал правильно, и глаза мои открылись. Но даже не ликвидация Паркера вызвала во мне ненависть к компании. Все дело в Лондондерри. И в восьмидесяти девяти тысячах жизней, что там оборвались в один день.

– Мы не имеем отношения… к той трагедии… болван… – прохрипел Элдридж.

– Не вы, так другие. Вы все суть одно. Вы боретесь, перекраиваете мир, делите сферы влияния, строите интриги друг против друга, но служите вы одним и тем же идеалам. И одному дьяволу. Вы глупы и омерзительны. Быть может, не вы убили ирландцев в Лондондерри, но разгромленные резервации, что давали часть урожая, как вы выражаетесь, бошам… У вас в голове никак не укладывается, что не важно, кто перед вами: немец, поляк, ирландец, англичанин, русский, француз… Они все хотят жить. И самое неожиданное для вас откровение… они все имеют право жить! – Машина повернула направо.

– Я… я тоже, Оливер… я тоже хочу жить… и имею право…

– О нет, босс, простите, но данная аксиома на вас не распространяется. Вы уже труп, и о чем тут говорить.

– Предатель…

– Ну что ж, я предал дьявола ради людей. Стыдиться тут нечего. И знаете, что еще? Паркер. Я не убил его. Он жив. – И Оливер Уилсон улыбнулся.

– Я знаю… – прошептал Элдридж. – Я слышал его голос…

Эмиссар Ост-Европейской компании закрыл глаза. Навсегда.

– Мы потом долго судачили да спорили, после встречи с вами, – говорил Валун, огромный норд, тот самый, что цеплялся к рейтарам в харчевне постоялого двора. – Очень уж сильные слова тогда девчонка ваша сказала. А потом повстречали беженцев из этого селения. Ну и решили отправиться следом за вами. Совестно стало как-то.

– Долговато вы ехали, не находишь? – засмеялся Артем.

– Да мы это, – Валун почесал свою косматую гриву, – по дороге караван виноторговцев встретили… Что ты смотришь так на меня? Не грабили мы их! Они сами с перепугу бочонок вина отдали! Ну, мы того… двое суток…

– Ясно, общались с богами.

– Ну, типа того. Были вне пространства и времени… Да не смотри ты на меня так, парень! Не грабили мы торговцев этих! Истинный крест!

– Вы же язычники, нет?

– У нас каждый верит в того бога, в какого хочет. А я крещеный… Да не грабили мы их!

– Ну все! – Артем расхохотался. – Я верю! И спасибо, друг, что на выручку пришли!

Полукров протянул ему руку, но Валун нахмурился.

– Ах да. – Артем смутился, вспомнив, что нордов принято пожимать руку у локтя.

Хромая и морщась от боли, Химера нашла силы подойти к Павлу Ходокири и обнять его, одарив лучезарной улыбкой.

– Ты меня ни с кем не путаешь, Хламидия? – поморщился Павел.

– Ты мне жизнь спас, Паша. И я благодарна тебе. Ты небезнадежен все-таки. – Девушка приподнялась и поцеловала Ходокири в лоб.

– В лоб покойников целуют, дура, ты уста мне подсласти.

Химера тихо засмеялась и легонько коснулась губами уголка его рта.

– Тю, и это все, на что ты способна? – Ходокири пренебрежительно оттолкнул ее. – Вали к своему Артему, Ленка, не порть мне настроение.

– И все же спасибо. – Она похромала в сторону Валуна и Артема.

Иван Булава взял ее под руку и помог идти. Ходокири смотрел ей вслед, и вдруг ему стало холодно и грустно. Он тяжело вздохнул.

– И ты туда же? – Рядом шмыгнул носом Мустафа. – От тебя не ожидал, однако.

– Отвали… и без тебя тошно на душе…

Все, что осталось от группы «Портал» и отряда коммандос, стояло под охраной вооруженных нордов. Восемнадцать пленных. Все они смотрели на человека в зеленом берете, сидящего на капоте гусеничного вездехода.

Монтгомери Стюарт стоял впереди всех. Теперь, после гибели в бою Стоуна, он главный.

Рука Монти висела на перевязи, пробитая пулей навылет. Нога тоже забинтована, в нее угодила стрела из арбалета норда. Полковник опирался на сучковатую палку здоровой рукой.

– Боже правый! – проговорил он. – Я не верю своим глазам. Шон… Шон Паркер. Живой…

Стюарт оглянулся на остальных пленных. Он говорил так, чтобы те не слышали.

– Поверь, старый друг, это я, – ответил Шелкопряд. – И я жив.

– Друг? Это после того, что было? С кем ты спутался? – тихо прорычал Монтгомери.

– Как же ты еще слеп, Монти. – Шон покачал головой. – И это огорчает меня.

– Что теперь с нами будет?

– Да ничего. Все в ваших руках, Монти. Я набросал карту. Пойдете на запад и отыщете место, где я оставлю для вас оружие и еду. Еще медикаменты – у вас раненые.

– Какой ты, однако, внимательный, – зло усмехнулся Стюарт, дернув раненой рукой.

– Оружие не на всех, а то лютовать начнете в резервациях. И боеприпасов немного. Хватит отбиться от бандитов и поохотиться. Оставлю и рацию, но связаться вы еще долго не сможете, расстояние не позволит. Так что не мучьте аккумуляторы, зарядить их будет негде. Вот в прусских землях, в Прибалтике, уже сможете слать сигналы о помощи. Пусть Сопот за вами вертолеты вышлет. Но, перед тем как уйти, вам придется похоронить всех погибших.

– Раньше ты не был столь великодушен.

– Раньше я был человеком компании, дружище. А теперь я свободен и более не слеп.

– Ты хоть понимаешь, как поступит руководство, если узнает, что ты жив? Да еще утаиваешь девчонку, за которой оно почему-то охотится?

– Какова судьба охотников за этой девочкой, ты сегодня увидел своими глазами. А что касается меня… От кого же узнать обо мне руководству, если не от тебя?

Монтгомери покачал головой:

– Ну что ж, услуга за услугу. Ты даешь нам жизнь и свободу и даже шанс вернуться домой. Я даю тебе слово, что от меня никто твою тайну не узнает… Старый друг… тебе этого будет достаточно?

– Я всегда знал цену твоему слову, Стюарт. Точнее, я знал, что оно бесценно. Пусть ты и человек компании.

– Я человек долга и присяги.

– Позволь дать тебе дружеский совет, полковник. – Шелкопряд спрыгнул с капота и подошел к старому сослуживцу. – Никогда никому и ничему не присягай, кроме собственной совести. И тогда ты поймешь меня, быть может…

Егор Ветров бродил среди догорающих пепелищ и мрачно озирался.

– Черт возьми, как я это объясню своим односельчанам, когда они вернутся?! Не поверят же ни единому слову!

– Мы сейчас поедем в лагерь и заберем всю документацию по экспериментам. Там и видеозаписи имеются, даже того существа, что сегодня сюда наведалось. – Тахо положил ему руку на плечо. – Заодно оставим все необходимое для пленных в том месте, что Шелкопряд отметил на карте.

– Так вы их все-таки отпускаете? – недовольно проворчал подошедший Ходокири.

– Ну конечно. Не убивать же.

– А почему бы и нет?

– Да потому, что, быть может, со временем кто-то из них одумается и станет таким, как я. Или как Шелкопряд.

– Таким, как ты или Шелкопряд? – Ходокири покачал головой и взглянул на пленников. – В таком случае их действительно лучше перестрелять.

Он вздохнул и посмотрел на Артема и Химеру. Они стояли бок о бок, обнимаясь и беседуя с Валуном. Затем норд направился к своим, что-то зычно вопя.

– Лена, скажи честно, это ты наколдовала, чтобы они пришли к нам на выручку? – шепнул Полукров девушке.

– Артем, когда люди вдруг поступают благородно, не стоит думать, что в этом замешаны сверхъестественные силы. Просто верь в людей. Иногда они оправдывают эту веру.

Ходокири было невыносимо смотреть на Полукрова и девчонку. На то, как они шепчутся и воркуют в обнимочку. И Шелкопряд даже не кидает в них за это гранаты. Павел сплюнул и, резко развернувшись, направился в дом Егора Ветрова. Вроде там еще оставался самогон.