Текст книги "Холодный гранит (Пабы, церкви, дождь)"

Автор книги: Стюарт Макбрайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

30

Направляясь в комнату для совещаний утром во вторник, Логан старался ни с кем не встречаться глазами. Никто не сказал ему ни слова, но он чувствовал спиной взгляды, слышал, как сплетни крадутся за ним, пока он шел по зданию. Спал он плохо, снились какие-то многоэтажки, горящие небеса и блестящие лезвия ножей. И искаженная гримасой, оскаленная рожа Энгуса Робертсона, вспарывающего ему живот.

Инспектор Инш, как всегда, занимал любимую позицию, пристроив одну круглую ягодицу на краю стола и отражая свет лысой головой. Он не обратил внимания на Логана, занятый пережевыванием очередной конфетки. Ел Инш тщательно и аккуратно, пытаясь не просыпать оранжево-красную сахарную пудру на черный костюм.

Чувствуя, что краснеет, Логан сел на свое привычное место за рабочим столом.

Инспектор Инш ни словом не упомянул о статье в утреннем номере «Пресс энд Джорнал». Той, что занимала всю первую полосу. Вместо этого он рассказал всем присутствующим о нападении на Труповоза. И о том, что результатом работы поисковых команд стали только насморк и простуда у большинства участников. Затем он распределил обязанности на день и закрыл совещание.

Логан первым поднялся, намереваясь уйти, но Инш не позволил ему так легко отделаться.

– Сержант, – сказал он слащавым голосом. – Позвольте задержать вас на одну минуту.

Логан стоял как идиот, пока все проходили мимо него, отводя глаза. Даже констебль Ватсон не посмотрела в его сторону. Он на нее тоже не посмотрел – уже начинал чувствовать себя совершенно отвратительно.

Когда последний полицейский вышел и дверь закрылась, Инш вытащил из внутреннего кармана пиджака ту самую утреннюю газету и шлепнул ей об стол.

– Лазарь восстал из мертвых, да? – сказал инспектор. – Я не религиозный человек, сержант, но ваша карьера совершила такое же чудесное превращение.

Он ткнул пальцем в заголовок, и Логан прочитал: УБИЙЦА СТАРИК ПЕНСИОНЕР АРЕСТОВАН: МЕСТНЫЙ ГЕРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ БОРЕТСЯ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ! Ниже была помещена фотография Отчаянного Дага: его отправляют в тюрьму за нанесение увечий строительному подрядчику с помощью отвертки. С бельмом на глазу, зловещей ухмылкой и заметной татуировкой на шее он уже не выглядел как чей-то добрый дедушка.

Миллер использовал все свое влияние в газете, чтобы доказать, что его тема более достойна освещения в печати, чем то, как «инвестиционная компания „Тиллидрон“ выходит на старт».

– Инспектор Напье кипятком писает. – Инш хитро улыбнулся. – И поскольку вас уже никто не собирается увольнять, детектив-инспектор Стил советует вам побыстрее смотаться в больницу и взять показания у Отчаянного Дага.

– Я? – удивился Логан. Обычно сержантов не отправляли брать показания у тех, кого подозревали в убийстве, а если такое случалось, при этом обязательно присутствовал инспектор и присматривал за подчиненным. – Она хочет, чтобы я это сделал?

– Нет, она не хочет. Это по принципу «зачем делать самому, когда есть кто-то, кто может сделать это вместо тебя». Так что вперед.

Логан который раз расписался за ржавый «воксол», стоявший в длинной шеренге разъездных автомобилей, и вызвал констебля Ватсон. Она ничего не сказала ему, пока не вывела машину из гаража. Подождала, пока отъедет на приличное расстояние от штаб-квартиры, и рассмеялась.

– Совсем не смешно, – сказал Логан.

Смех стих, на лице осталась глупая улыбка.

– Простите, сэр, – сказала Джеки Ватсон.

Молчание.

Ватсон вела машину по Роузмаунт. Погода сделала передышку, и над блестящим серым гранитом раскинулось великолепное голубое небо.

– Сэр, – сказала Джеки Ватсон и замялась. Откашлявшись, начала снова: – Сэр, насчет сообщения, которое я вам оставила на телефоне вчера вечером…

Пульс Логана участился.

– Ну я совсем недавно об этом подумала, – продолжила Ватсон, вставая за автобусом в поток машин. – Вы знаете, как все может быть превратно истолковано. В смысле, когда вы не отзвонили, я подумала, что, может, чем-то вас обидела. Типа того.

Улыбка застыла у Логана на лице. Джеки от этого отказывалась. Притворяется, что он ее не так понял.

– Я был в больнице, – сказал Логан. – Там запрещено пользоваться мобильными телефонами. Ваше сообщение я прочитал около полуночи. Я позвонил, но ваш телефон был выключен…

– О, – произнесла она.

– Да, – произнес он.

Снова молчание.

Солнце било в лобовое стекло, нагревало машину изнутри и превращало ее в микроволновку на четырех колесах. На следующем перекрестке автобус поехал налево, Ватсон повернула направо. Дома были украшены к Рождеству: деревца на подоконниках, гирлянды вокруг входных дверей, праздничные рождественские венки на дверях и веселые гномы возле дверей. Логан даже заметил одного пластикового оленя с мигающей красной лампочкой вместо носа. Очень художественно.

Логан наблюдал, как мимо проплывают покрытые снегом дома, рассматривал украшения, думая о своей пустой холостяцкой квартире. Даже ни одной картинки на стене. Может быть, деревце купить? В прошлое Рождество оно ему не понадобилось. Он провел праздник в громадном доме Исобел, там были две настоящие елки, увешанные самыми модными украшениями. Только он и она. Жареный гусь из универсама. Исобел не верила во все эти приметы, кому какой кусок гуся достанется. Все утро занимались любовью.

А на это Рождество, возможно, придется ехать к родителям. Все семейство соберется. Ссоры, обиды, потом все напьются, кислые улыбки, чертова «Монополия»… Мысли прервала появившаяся впереди фигура. Мужчина, опущенная голова, бредет по снегу. Джим Ламли, отчим Питера.

– Притормозите на минутку! – попросил Логан, и Ватсон припарковалась у тротуара.

Логан вышел из машины, догнал медленно идущего человека и похлопал его по плечу:

– Мистер Ламли?

Джим Ламли повернулся. Глаза красные, как и нос, подбородок зарос жесткой щетиной, неухоженные волосы топорщатся. Минуту он, не узнавая, смотрел на Логана, потом внутри у него, наверное, что-то щелкнуло.

– Он умер, – сказал Ламли. – Он умер, и я в этом виноват.

– Мистер Ламли, вы не виноваты… Вы в порядке? – Вопрос был совершенно тупой, но Логан не мог его не задать. Хотя понимал, что с этим человеком не все было в порядке, ведь его сына украл, убил и изнасиловал педофил. Джим Ламли просто умирал внутри себя. – Подвезти вас до дома?

Подобие улыбки появилось на небритом лице мужчины.

– Я люблю ходить пешком. – Он обвел рукой заснеженные тротуары и обледенелую дорогу. – Хожу, ищу Питера. – В его глазах закипели слезы и покатились по красным щекам. – А вы его выпустили!

– Кого выпуст… – Логан запнулся, сообразив, что Джим Ламли говорит о Труповозе. – Мистер Ламли, он…

– Мне надо идти! – резко сказал Ламли, повернулся и побежал прочь, спотыкаясь и поскальзываясь на утоптанном снегу.

Вздохнув, Логан посмотрел ему вслед и вернулся в машину.

– Ваш друг? – спросила Ватсон, снова выезжая на дорогу и вливаясь в поток машин.

– Это отец мальчика, которого мы нашли в туалете.

– Господи Иисусе… Бедный мужик.

Логан ничего не сказал.

Они оставили машину на площадке с табличкой, надпись на которой сообщала: Только для сотрудников больницы, – и пошли к дежурному администратору. Вошли в широкий и просторный, без перегородок, вестибюль, на каменном полу увидели мозаичный герб больницы. В углу сразу бросалась в глаза громадная, из резного дерева, стойка администратора. Логан вежливо поинтересовался, где можно найти мистера Дагласа Макдафа, и через пару минут они уже шли по длинному, выстланному линолеумом коридору.

Отчаянный Даг находился в специально отведенной для него палате, под охраной молоденького полицейского, читавшего книгу. Он вскочил и с виноватым видом убрал Иена Рэнкина за спину.

– Все в порядке, констебль, – сказал Логан. – Я никому не скажу. Принесите нам три кофе, потом можете вернуться к сказкам об отчаянной храбрости полицейских.

Облегченно вздохнув, констебль умчался.

В комнате Отчаянного Дага было жарко, в солнечном свете, вливавшемся внутрь через большое окно, медленно кружили пылинки. Напротив кровати высоко на стене беззвучно мерцал экран телевизора. Пациент лежал на кровати, не шевелясь. Выглядел он ужасно. Вся правая сторона лица представляла собой один сплошной кровоподтек, глаз, пораженный бельмом, закрылся и опух. Несмотря даже на опухоль, Даг выглядел изможденным. Логану трудно было поверить, что этот человек чуть не убил его вчера голыми руками.

– Доброе утро, Даги, – сказал Логан и присел на край кровати.

Старик его решительно не замечал. Он лежал на спине, неотрывно глядя в беззвучно мерцающий экран. Логан посмотрел на констебля Ватсон. Та взяла с тумбочки пульт и выключила телевизор.

– Я смотрю, – глухим, шепелявым голосом произнес Даг, и в этот момент Логан заметил, что в стакане на тумбочке лежит искусственная челюсть.

– Бр-р-р, Даги, ради бога, вставь ее на место! А то ты выглядишь как черепаха!

– Пошел на х… – сказал Даг, но без особой злобы.

Логан улыбнулся:

– Ладно, с любезностями покончено, давай перейдем к делу. Ты убил Джорджа Стефенсона, Джорди.

– Брехня.

– Брось, Даг. У нас куча улик – все, что нам нужно! Зубы твоей собаки соответствуют следам укусов на ногах Джорди. Колени отрублены мачете! Это твой фирменный стиль, Даг. Но ведь ты ослаб. Маклаудам пришлось держать его, пока ты рубил?

Старик фыркнул.

– Только, Даги, не заливай, что ты можешь в одиночку завалить такого кабана. Да еще когда сам мачете работаешь. Тебе сколько сейчас, лет девяносто? – Логан откинулся на спинку кровати, положил ногу на матрас. – Если хочешь, я расскажу, как все было. Поправь меня, если я ошибусь.

Констебль Ватсон стояла в углу и делала пометки в блокноте. Она старалась быть незаметной.

– Джорди Стефенсон приехал из Эдинбурга весь на понтах, проворачивать дела крутые, – начал Логан. – Слегка поднялся, жирку поднабрал и решил немного поиграть. Стал мотаться по букмекерам и делать ставки. Только по проигрышам не разошелся. А ребята из «Терф'н Трэк» не смогли отнестись к этому с пониманием. – Он замолчал. Выдержал паузу и продолжил: – Сколько они тебе отмусолили, Даг? Чтобы с ним разобраться? Пенсию за две недели, а, Даги? Или побольше? За месяц? Надеюсь, Даги, что тебе заплатили прилично, потому что Джорди Стефенсон работал на Молка-Ножа. И когда тот узнает, что ты замочил его парня, он с тебя живого шкуру сдерет.

– Складно брешешь, – сказал Даг и улыбнулся, обнажив десны.

– Ты так думаешь, Даги? Черт, я как-то видел, что остается от тех, с кем разбирался Молки. Руки, ноги, причинные места… У тебя еще найдется, с чем можно поработать. – Логан дружески подмигнул старику. – Вот что я тебе скажу. Ты расскажешь нам все о Саймоне и Колине Маклаудах, о том, как они собирают долги, а мы тебе поможем, запрем так, что Молки тебя не достанет.

И тут Даг рассмеялся.

Логан нахмурился:

– Что?

– Ты не… – Старик резко захрипел и закашлялся. – Не понимаешь… – Снова кашель, еще более глубокий, как будто пробивающий грудь насквозь. – Ни хе… – Кашель. – Не понимаешь ни хера. – На этот раз даже кровать зашаталась. Приступы кашля сотрясали все тело Дага, худой трясущейся рукой он почти полностью закрыл рот. Приступ прошел, он откинулся на подушку и вытер руку о пижаму. На ней остался черно-красный след. – Понял, мистер Кабан?

– Хочешь, доктора позову? – спросил Логан.

Старик грустно рассмеялся, смех тоже перешел в кашель.

– Не нужно, – прохрипел Даг; дыхание его стало резким и прерывистым. – Приходил тут ко мне один лепила местный, сегодня утром. Я же тебе сказал, мистер Кабан: у меня рак. Только осталось не год или два. Этот доктор сказал, что месяц, не больше. – Выпачканной в крови рукой он постучал по груди. – Сплошная раковая опухоль…

В воцарившейся тишине пылинки, плававшие в воздухе, поочередно вспыхивали золотом под лучами яркого солнца.

– А сейчас пошел вон! – выдохнул Даг. – Дай мне умереть спокойно.

У Бернарда Данкана Филипса не было отдельной палаты. Его поместили в палату на двоих в отделении реанимации. Узкая больничная кровать была окружена мониторами, вентиляторами; чего только не натыкали в израненное тело несчастного Труповоза. Логан и Ватсон стояли в дверях, прихлебывая чуть теплый кофе с привкусом пластика, который наконец-то принес дежурный полицейский. Отчаянный Даг выглядел плохо, но Труповоз еще хуже. Белые бинты чередовались с синяками. Обе руки и нога были в гипсе.

Вместо кислородной маски – дыхательная трубка, вставленная в нос. Тонкая пластиковая лента поддерживала трубку, проходила за ушами и скотчем крепилась к щекам.

– Чем могу вам помочь?

Посетителей заметила невысокая женщина в форме медицинской сестры: хлопчатобумажные штаны небесно-голубого цвета, куртка с короткими рукавами и наручные часы, вверх ногами приколотые к левому нагрудному карману.

– Как он? – спросил Логан.

Сестра окинула его профессиональным взглядом:

– Семья?

– Нет. Полиция. Как он?

Она сняла со спинки кровати историю болезни, пробежала глазами и ответила:

– Значительно лучше, чем мы ожидали. Операция прошла успешно. Он очнулся утром, около часа был в сознании. – Она улыбнулась. – Мы даже немного удивились. Я ставила на кому. Вот так: кто-то выигрывает, кто-то проигрывает.

Это был последний раз, когда Логан видел Труповоза живым.

Детектив-инспектор Стил не удивилась тому, что из отчаянного Дага ничего не удалось вытянуть. Она сидела в кресле, положив ноги на стол, и пускала в потолок кольца табачного дыма.

– С вашего позволения один вопрос, мэм, – сказал Логан, ерзая на стуле. – Почему вы сами не захотели его допрашивать?

Она вяло улыбнулась сквозь облако дыма:

– Наши отношения с Даги уходят в далекое прошлое. В те времена, когда я только надела полицейскую форму, а Даги был в расцвете сил. – Улыбка сползла с лица. – Можно сказать, что мы сцепились.

– И что нам теперь с ним делать?

Она вздохнула, и сигаретный дым, подобно болотному туману, заструился над ее рабочим столом.

– Мы пойдем к прокурору и предъявим ему все имеющиеся у нас доказательства. Он их рассмотрит, скажет, что да, этого достаточно, чтобы передать дело в суд, и мы скажем, что это здорово. А потом адвокат Даги скажет, что сможет изучить дело только через месяц. Тогда прокурор пошлет всех в жопу. Зачем деньги тратить? – Она поковыряла в зубах обкусанным ногтем. – Старик сдохнет до того, как дело передадут в суд. Не будите спящих Даги, дайте им умереть. Мне так кажется. – Она внезапно замолчала, как будто почувствовала себя плохо. И добавила: – Ты говорил с его лечащим врачом? Он действительно умирает? А не просто тебя за член дергает, дурака изображает?

– Я проверял. Он на самом деле умирает.

Она кивнула:

– Бедный старый Даг.

Большой симпатии к старику у Логана не было, но он предпочел об этом не распространяться.

Вернувшись в свою комнату, Логан взял фотографии Джорди Стефенсона. Одну, которую прислали из Эдинбурга, и другую, сделанную в морге. Сейчас, когда Отчаянный Даг Макдаф умирает, уже никто и никогда не найдет виновного в смерти Джорди. У человека не было ни жены, ни детей, сестер или братьев. Никто не затребует его тело. Никто не будет оплакивать одного из быков Молка-Ножа. А что можно сделать с Даги? Старикан перекинется через месяц самое большее. И смерть его будет болезненной, как сказал доктор. Молки может лишь сократить его мучения, и Даг знал это. Наверное, именно поэтому он и рассмеялся, когда Логан сказал о расплате. С какой стороны ни посмотри, это все уже не важно.

Он сложил в папку все, что относилось к Джорди Стефенсону, включая свой доклад о вчерашних событиях. Кое-что придется доработать, кое-какие бумажки дописать, но дело уже было мертвым, как сам Джорди.

Теперь в маленьком кабинете Логана оставалось только одно неизвестное – неизвестная девочка. Ее мертвое лицо смотрело на Логана пустыми глазами.

Одно ушло, другое пришло.

Логан сел за стол и еще раз просмотрел отчеты. Один из тех, кто жил в зоне прямого доступа к муниципальным мусорным бакам, убил девочку, раздел ее, пытался расчленить, обмотал ее тело коричневой упаковочной лентой и засунул в мусорный мешок. И кто это сделал, если Норман Челмерс ни при чем?

31

Еще нет и пяти вечера, а закат уже раскрасил в фиолетово-оранжевые и огненно-красные цвета небо над Роузмаунт. Его узкая яркая полоса была видна констеблю Ватсон и Логану, когда они проезжали по улице, между длинными рядами серых жилых трехэтажных домов. В морозном декабрьском воздухе гудели и мигали уличные фонари, придавая зданиям желтушный оттенок.

Вопреки неприятным предчувствиям, констебль Ватсон смогла найти свободное место и припарковаться напротив дома, где жил Норман Челмерс. Общественная мусорка находилась как раз у входной двери – громадный черный ящик, высотой почти с человеческий рост, слегка придавленный с боков и прикованный цепью к столбу. Сюда девочку выбросили. Мусорщики забрали ее и отвезли на городскую свалку, вместе со всем остальным мусором.

Криминалисты облизали помойку сверху донизу и установили, что в доме кто-то увлекается порнографией в стиле садо-мазо, с кожаной атрибутикой.

– Сколько домов надо обойти? – спросила Ватсон, пытаясь разложить пачку отчетов на руле.

– Начнем с середины и пойдем к краям, – ответил Логан. – Семь зданий, в каждом по шесть квартир…

– Сорок две квартиры? О господи, мы тут на целую вечность застрянем!

– И еще с другой стороны дороги, – прибавил Логан.

Ватсон посмотрела на ближайшие дома, потом перевела взгляд на Логана:

– А мы можем затребовать несколько полицейских себе в помощь?

– Не забывайте, что вы одна из них.

– Да, конечно, но я еще кое-что делаю, вожу вас, и все такое. Здесь работы на сто лет!

– Чем дольше мы будем здесь сидеть, тем больше времени это у нас займет.

Начали с дома, в котором жил Челмерс.

Первый этаж, налево: старая леди с бегающими глазками, волосы цвета мочи и стойкий запах шерри. Отказывалась открывать дверь до тех пор, пока Логан не показал ей свое удостоверение в щель почтового ящика, потом перезвонила в полицейский участок и долго выясняла, не является ли он тем самым педофилом, о котором она так много слышала. Логан хотел сказать, что уже лет девяносто она могла об этом не беспокоиться.

Первый этаж, направо: четверо студентов, двое еще спят. Никто ничего не слышал. И не видел. Очень трудно учиться.

– Уроды, – сказал Логан.

– Фашист, – сказал студент.

Второй этаж, налево: застенчивая одинокая женщина, большие очки, зубы еще больше. Нет, она никого не видела и ничего не слышала – правда, это просто ужасно?

Второй этаж, направо: никто не открыл.

Последний этаж, налево: незамужняя женщина с ребенком. Еще один случай из разряда «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Логан был уверен, что, если бы в ее ванной комнате совершили цареубийство, а она при этом принимала ванну, женщина поклялась бы, что ничего не видела.

Последний этаж направо: Норман Челмерс. Его история не изменилась. Они не имеют права врываться к нему подобным образом. Он позвонит своему адвокату.

И опять на улицу.

– Ну что, – сказал Логан, засовывая руки в карманы, чтобы немного согреться, – минус шесть, осталось еще семьдесят восемь.

Ватсон застонала.

– Ничего, ничего. – Логан улыбнулся. – Если будете стараться, угощу вас доброй пинтой темного, когда закончим.

Это немного ее ободрило, и Логан уже собрался добавить приглашение на ужин, как вдруг на глаза ему попалось собственное отражение в лобовом стекле машины. Было слишком темно, чтобы разглядеть какие-нибудь детали дома за его спиной, но все окна горели, как кошачьи глаза в темноте. Все до одного.

Он резко повернулся и внимательно посмотрел на дом. Во всех окнах, выходящих на дорогу, горел свет. Даже в окнах той квартиры на первом этаже, направо, где никто на звонок не отозвался. Он заметил, что в окне появилось лицо и человек внимательно посмотрел на улицу. На мгновение их взгляды встретились, лицо исчезло вместе с появившимся на нем выражением ужаса. Очень знакомое лицо.

Логан, взяв констебля Ватсон за руку, проговорил:

– У меня такое чувство, что один претендент у нас уже есть.

Ватсон вошла в подъезд и кулаком забарабанила в дверь квартиры:

– Эй, там, мы знаем, что вы дома! Мы вас видели!

Логан прислонился к перилам и смотрел, как она молотит в крашенную черной краской дверь. У него с собой была пачка отчетов, он быстро их пролистал и нашел нужный. Второй этаж, направо, номер семнадцать… Некий мистер Кэмерон Андерсон. Из Эдинбурга, работает в области производства механизмов с дистанционным управлением.

Констебль Ватсон еще раз нажала на кнопку звонка, другой рукой продолжая колотить по двери.

– Если вы не откроете дверь, я ее вышибу, мать вашу! – закричала она.

Грохот на лестничной площадке стоял невообразимый, но ни один из соседей не открыл дверь и не поинтересовался, что происходит. Хотя бы просто из любопытства.

Прошло еще несколько минут, дверь так и не открылась. Логан начал нервничать.

– Вышибайте! – сказал он приказным тоном.

– Что? – Ватсон обернулась. – У нас ордера нет! Мы не можем просто так сломать эту гребаную дверь! Это я так сказала…

– Вышибайте! Быстро!

Констебль Ватсон отступила на шаг и ударила ногой в тяжелом ботинке по двери чуть ниже замка. С грохотом, как от взрыва, дверь распахнулась, ударилась о стену прихожей, так что посыпались на пол фотографии в рамках, и отскочила назад. Они вбежали в квартиру, Ватсон метнулась в гостиную, Логан захватил спальню. Никого.

Как и в квартире у Челмерса, этажом выше, двери на кухню не было, но там все равно было пусто. Оставалась ванная, дверь в которую была заперта.

Логан забарабанил в дверь кулаком, сотрясая всю квартиру, от стен до деревянного пола.

– Мистер Андерсон? – крикнул он.

Изнутри послышались рыдания и звук льющейся воды.

– Черт! – Он еще пару раз ударил по двери, потом попросил Ватсон повторить представление.

Она чуть не снесла дверь с петель. В маленький коридор из ванной вырвались облака пара. Комната была отделана деревом, под сауну. В ней ютилась крошечная ванна мерзкого темно-зеленого цвета. Она размещалась вдоль противоположной от входа стены, у другой стены размещались унитаз и небольшой самодельный душ. Занавеска перед ванной была задернута.

Логан рванул ее, и они увидели одетого человека, стоявшего на коленях в наполнявшейся водой ванной. Куском бритвы он ожесточенно кромсал свое запястье.

Не вызывая «скорую помощь», они сами доставили мистера Андерсона в отделение неотложной помощи. До больницы было минут пять езды. Обмотали ему запястья махровыми банными полотенцами, а сверху натянули пластиковые пакеты, чтобы не запачкал сиденья в машине.

Кэмерон Андерсон совершил не самую удачную попытку самоубийства. Раны были неглубокие, поэтому вены открылись не полностью. И резал он поперек, а не вдоль. Несколько швов, успокоительное и присмотр ночью – вот и все, что ему требовалось. Услышав это, Логан радостно улыбнулся и пообещал медицинской сестре, что за мистером Андерсоном самым замечательным образом присмотрят в камере предварительного заключения, в штаб-квартире полиции.

– Что, черт возьми, с вами происходит? – сказала она, всматриваясь в Логана. – Несчастный совсем недавно пытался покончить с собой!

– Он подозревается в убийстве…

– Я вас узнала! – прервала его медсестра. – Вы уже были здесь сегодня!.. Вы избили того старика! – прибавила она с презрением.

– Да что вы! У меня на это просто не было времени! Итак, где он?

Она молча скрестила руки на груди и, отведя глаза, заявила:

– Если вы не уйдете отсюда, я позову охрану.

– Очень рад за вас. Потом посмотрим, что вы будете делать, когда я предъявлю вам обвинение в создании препятствий действиям сотрудников полиции.

Логан прошел мимо нее в отделение, состоявшее из ряда занавешенных отсеков. Он сразу нашел тот, который был нужен, – по доносившемуся из-за занавески причитанию с эдинбургским акцентом.

Плачущий мужчина сидел на краю кушетки, раскачиваясь вперед и назад, сквозь рыдания были слышны обрывки фраз. Логан отодвинул штору, прошел в отсек и сел на черный пластмассовый стул напротив кушетки. Ватсон прошла вслед за ним, встала в углу и приготовила блокнот.

– Снова здравствуйте, мистер Андерсон, – сказал Логан самым дружественным голосом. – Или я могу называть вас Кэмерон?

Мужчина не поднял глаз. Сквозь повязку на его левом запястье проступило немного крови. Он, не отрываясь, смотрел на пятно.

– Кэмерон, я вот что подумал, – сказал Логан. – Тот громила, который приехал из Эдинбурга и закончил свои дни в гавани… Мы напечатали его фотографию во всех газетах и развесили листовки во всех магазинах. Никто не откликнулся. Наверное, всем очень не понравилось, как ему коленные чашечки мачете отхватили.

При слове «мачете» Кэмерон Андерсон вздрогнул. Слово «отхватили» вызвало у него болезненный стон.

– И сейчас одна вещь очень меня смущает, мистер Андерсон, – продолжал Логан. – То, что вы нам ни разу не позвонили. Вы ведь должны были видеть фотографию. Ее в новостях показывали, вообще повсюду. – Логан достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и взглянул на фотографию Джорди Стефенсона, еще живого. Она лежала в его кармане с тех пор, как они с констеблем Ватсон совершали турне по сомнительным букмекерским конторам Абердина. Он поднес фотографию к лицу рыдающего мужчины: – Вы ведь его знаете, правда?

Андерсон искоса бросил взгляд на фотографию и снова уставился на пятно на повязке. И по этому быстрому движению глаз Логан понял, что был прав. Кэмерон Андерсон и Джорди Стефенсон. Фамилии у них были разные, а вот черты лица – одинаково грубые, и у обоих были пышные волосы. Разве что усики, как у порнозвезды, носил только один.

Андерсон что-то сказал, но так невнятно, что понять его было невозможно.

Логан опустил фотографию на пол, постаравшись положить ее так, чтобы мертвые глаза Джорди смотрели в глаза человека, сидевшего на кровати, и спросил:

– Почему вы хотели убить себя, Кэмерон?

– Я подумал, что вы – это он, – проговорил он тихо, но, по крайней мере, разборчиво.

–  Он– это кто?

Андерсон вздрогнул:

– Он. Этот старик.

– Опишите его.

– Старый. Седой. – Он провел рукой по шее. – Татуировки. А один глаз весь белый. Как яичный белок.

Логан откинулся на спинку стула:

– А почему именно он, Кэмерон? Что ему было нужно от вас?

– Джорди был моим братом. Этот старик… – Он поднес руку ко рту и начал методично обкусывать ногти на пальцах. – Этот старик пришел в квартиру. Сказал, что у него есть послание для Джорди. От мистера Макленнана.

–  Мистера Макленнана? – Логан подскочил на стуле. – От Молка-Ножа? И что это было за послание?

– Я впустил его, и он чем-то ударил Джорди. А когда Джорди упал, начал его пинать. – Воспаленные красные глаза испуганно смотрели на Логана. По обвисшим щекам катились слезы. – Я пытался остановить его, но он меня ударил… – Это объясняло, почему в тот вечер, когда он впустил их в подъезд, у него на щеке был синяк.

– Что это было за послание, Кэмерон? – с нетерпением спросил Логан, подозревая, что это то таинственное послание, о котором, как сказал Саймон Маклауд, знает весь Абердин. Все знают, кроме полиции.

– Он плюнул в меня… – Рыдания прекратились, и из носа потекли сопли. – Вытащил Джорди из квартиры. Сказал, что вернется за мной! Я думал, что вы – это он!

Логан посмотрел на человека, сидящего перед ним на кушетке. Тот качался вперед и назад, из глаз и носа у него текло. Человек врал. Это он выглядывал в окно, выходящее на улицу, когда они с констеблем Ватсон стояли у дома. И очень хорошо видел, что никакой Отчаянный Даг не пришел, чтобы с ним расправиться.

– Так что же это было за послание?

Кэмерон беспорядочно замахал руками, делая какие-то непонятные вращательные движения. Красное пятно на левой руке расплылось еще больше.

– Я не знаю, – наконец произнес он. – Старик сказал, что еще вернется!

– А как насчет маленькой девочки? – спросил Логан.

Андерсон вздрогнул, как будто Логан ударил его по лицу. Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем он смог прийти в себя и спросить:

– Девочки? Какой девочки?

– Девочка, Кэмерон. Та самая, чья жизнь закончилась в мусорном мешке вашего соседа сверху. Помните ее? К вам еще приходил человек из полиции, задавал разные вопросы, записал ваши показания.

Андерсон закусил губу и постарался не встречаться с Логаном взглядом. Больше они ничего не смогли из него вытянуть, просто сидели молча, пока не пришли два констебля и не увели его.

Полицейский, охранявший палату Отчаянного Дага Макдафа, прочел уже половину своей книги, когда к двери подошли Логан и констебль Ватсон. День у полицейского выдался очень скучным, разве что пофлиртовал слегка с медицинскими сестрами. Логан снова послал его за кофе.

Комната Дага была наполовину погружена в темноту. Мигающий экран телевизора мерцал серо-зеленым светом, заставляя тени на стенах кривляться и прыгать. Логану показалось, что они опять зашли в «Терф'н Трэк». Только на этот раз никто не собирался отправить их на тот свет. Тишину нарушали звуки кондиционера, гудение медицинской техники и хриплое дыхание мертвенно-бледного старика, который лежал на больничной кровати, тупо уставившись в беззвучный телевизор. Логан опять присел на край кровати.

– Добрый вечер, Даги, – сказал он с улыбкой. – Мы принесли тебе виноград.

И поставил бумажный пакет на одеяло в ноги старику.

Даг шмыгнул носом и продолжил смотреть в молчащий телевизор.

– У меня сейчас был интересный разговор с одним человеком, Даги. О тебе говорили. – Логан нагнулся и взял из пакета виноградинку. В свете телевизионного экрана виноградины выглядели как гангренозные геморроидальные узлы. – Он указал на тебя как на человека, похитившего и убившего Джорди Стефенсона. Он своими глазами видел, как ты это сделал! Как тебе это, а, Даги? Для начала у нас имелись вещественные доказательства, теперь у нас есть свидетель.

Никакой реакции.

Логан достал еще одну виноградину:

– Свидетель сказал еще, что ты убил ту маленькую девочку. – Это была ложь, но никогда не знаешь, как это сработает. – Ту самую, которую мы нашли в мусорном мешке.

Это отвлекло внимание Дага от телевизионного экрана. Он сел, опираясь на несколько подушек, и уставился на Логана здоровым глазом. Потом отвел взгляд и снова начал смотреть в телевизор.

В сумрачной палате наступило долгое молчание. Освещаемый призрачным светом телевизионного экрана, Отчаянный Даг, со своими впалыми щеками и глубоко запавшими глазами, выглядел как скелет. Его зубы все еще лежали в стакане с водой.

– Зачем ты убил ее, Даги?

– Знаешь, – сказал старик, – в молодости я был тот еще жеребец. – Его голос был низким и скрипучим. Как шепот, проходящий через битое стекло. – Те, которые были помоложе, они не возражали. А женщины прямо из трусов выскакивали, так им хотелось с Даги перепихнуться. Им это нравилось. Женщинам. Но эти больные уроды…