Текст книги "Минотавр вышел покурить"

Автор книги: Стивен Шеррил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6

– Виноват, – с усилием произносит Минотавр, когда Дэвид открывает ему дверь.

К тому времени, как он добирается до жилища друга далеко на востоке города, начинается дождь. Летний жаркий воздух поднимается вверх, превращается во влагу, которая, охладившись всего на несколько градусов, изливается на землю. Парит.

Минотавр стоит на крыльце, по его кривым рогам течет горячий дождь и многочисленными ручейками исчезает в складках кожи на затылке. Утренняя перебранка испортила ему желудок и настроение.

– Опоздал, – произносит он, полагая, что следует признавать свои ошибки.

На Дэвиде теннисные туфли, спортивные брюки и пуловер с короткими рукавами, которые он носит в дневное время вместо костюма метрдотеля. Вид у него неприкаянный, всякий человек и всякое событие появляется для него слишком поздно. Взгляд усталый, но всепрощающий.

– Заходи, М, не мокни под дождем.

Большая часть вещей, оставшихся в квартире, сложена в передней.

– Я увез все, кроме самых громоздких вещей и своих немногочисленных сокровищ, – говорит Дэвид.

Минотавр стоит в дверях и смотрит на голые стены тесной квартиры. Голубой шкаф без книг, напоминающий остов, прислонился к поставленным друг на друга коробкам. Понадобятся две, может, три ездки, думает он. Даже если погрузить вещи на крышу и открыть заднюю дверцу. Дождь сначала усиливается, затем стихает, и в тот же момент высоко в небе среди туч появляется разрыв. В образовавшуюся брешь устремляются солнечные лучи – сверкающие, золотисто-белые, пронзающие серую пелену дождя и тяжело падающие на землю. На мгновение освещенный этим абсурдным мифическим светом Минотавр отбрасывает тень. Оттоманка Дэвида, небольшое кресло-качалка с продавленными пружинами и подлокотниками в виде лебединых шей. В резные головы птиц вставлены глаза из стразов; кофейный столик, потрепанная карта под стеклом, на которой видны стрелы наступления и какие-то пометки; аккуратно составленные коробки с книгами; старый ларец, запертый на замок, – все пожитки Дэвида исчезают в чреве тени Минотавра. На голой стене напротив двери вырисовывается его силуэт с рогами, упирающимися в оба угла.

– Ооо! – произносит Дэвид. – Черт колотит свою жену.

– Аннн? – спрашивает Минотавр.

– Когда одновременно светит солнце и идет дождь, говорят, что черт колотит свою жену.

– Ммм.

Оба решают подождать, пока дождь прекратится. Дэвиду не хочется, чтобы книги промокли.

– Поможешь мне? – просит он Минотавра.

Из тесной прихожей следом за ним Минотавр проходит в спальню. Крохотная кладовая пуста. Кровать одним концом упирается в стену, занимая все свободное пространство, не считая узкого прохода с одной стороны и в ногах. Изголовье кровати – пологая арка, разделенная покрашенными белой эмалью прутьями, – возвышается над горой подушек и исчезает с одной стороны под тяжелой тканью.

Минотавр улыбается, но Дэвид не в состоянии определить, что на его черных губах играет улыбка.

– Аннн.

– Нравятся? – спрашивает Дэвид, зная, что именно заинтересовало гостя.

Простыни на кровати Дэвида украшены изображениями профессиональных борцов: почти в натуральную величину, мускулистые, в чужеземных костюмах, ярко раскрашенные; под каждым крупными буквами выведено его имя. «Верзила», «Костолом», «Коготь» гримасничают, изгибаются, смотрят горящим взглядом с постели хозяина квартиры.

– Человек должен чувствовать себя в безопасности, когда спит, – смущенно улыбаясь, говорит Дэвид.

И снова плата за труд Минотавру – приветливая улыбка. Они снимают постельное белье. Дэвид аккуратно складывает простыни и убирает их в одну из коробок в столовой. Матрац кладут на бок, а вместе с ним – лист фанеры для дополнительной жесткости и пружины. Дэвиду нужно отыскать молоток, чтобы отсоединить боковое ограждение от изголовья.

– Плохая опора, – замечает Дэвид, имея в виду лист фанеры.

– Анн.

К тому времени, как они перенесли разобранную кровать в переднюю, дождь прекратился. Под руководством Дэвида Минотавр принимается складывать коробки в открытую заднюю дверцу машины. Дэвид скотчем приклеивает написанное от руки объявление: «Сдается» к изголовью кровати и прислоняет его к дереву. Матрац и пружины в автомобиль не помещаются. Дэвид ищет веревку, чтобы привязать их на крыше. Через полчаса машина полностью загружена, ее видавшая виды подвеска оседает под тяжестью вещей.

– Остальные коробки я сложу к себе в автомобиль, и ты поедешь следом за мной.

– Анн.

Новая квартира Дэвида – в нескольких милях отсюда, на окраине приличного района. Пятьдесят лет назад здесь возвышались текстильные фабрики и жилища текстильщиков и текли зловонные реки того цвета, в какой окрашивали сегодняшнюю партию пряжи. Поднявшись по узкой лестнице, попадаешь в квартиру – одну из двух, расположенных над торговым центром. В ней три комнаты и ванная. На окне, выходящем на торговую зону, штора из разноцветных бус. В углу вспыхивает старая реклама, сообщающая уйму информации: «Психические сеансы Сестры Обидии: карты, прежние жизни, таро, гадание по руке, толкование снов, предсказания и гороскопы по вопросам бизнеса, брака, любви, здоровья, перемещений в астральном пространстве. Возможно групповое обслуживание».

Прежние жизни. На протяжении нескольких благословенных минут Минотавр мечтает о том, как бы избавиться от своей истории. Что касается предсказаний и гороскопов, то они интересуют его гораздо меньше.

– Это моя соседка, – объясняет Дэвид, заметив, что Минотавр старательно изучает сверхъестественные возможности Сестры Обидии.

– Хнн? – отвечает Минотавр, не желая показаться слишком заинтересованным в этой особе.

– Обидия живет в соседней квартире, по ту сторону коридора. Кроме того, у нее есть отдельная лестница, которая ведет прямо в магазин.

– Ммм.

Они поднимают громоздкий матрац по лестнице – задача не из легких. Главная тяжесть приходится на мощные плечи Минотавра, а Дэвид приставными шагами пятится спиной вперед. Остальные вещи выгружают из машины довольно быстро. Единственная загвоздка в том, что Дэвид не знает, куда их складывать.

– В следующую ездку привезем все остальное, – говорит Дэвид. – Свою машину я оставлю здесь.

Минотавр проголодался. Скоро пять часов. Когда-то он ел всего один раз в семь лет. Объедался, жадно поглощал все, что ему давали, а потом терпеливо и долго ждал следующей кормежки. Времена эти давно миновали, и Минотавр даже не может их припомнить. Теперь, как всякого человека, голод терзает его через каждые четыре-пять часов. Голод поднимается из живота вверх, омрачает мысли и непрерывно колотит по затылку до тех пор, пока Минотавр не соглашается поесть.

– Аммм, – произносит он.

– Давай привезем остальное мое барахло, а потом я покормлю тебя. Идет?

Вернувшись на старую квартиру, они привязывают книжный шкаф на крышу «веги». Оттоманка и качалка едва помещаются сзади, натягивая и без того туго натянутые синтетические веревки. Задняя дверца машины остается открытой. Минотавр достает из кармана ключи и отпирает дверцу со стороны водителя.

– Подожди минутку, – просит Дэвид и торопливо возвращается в квартиру.

Минотавр наблюдает за ним через открытую дверь. Дэвид входит в заднюю комнату и вскоре выносит оттуда большую коробку, на которой лежит что-то, завернутое в пластиковую пленку. Дэвид колеблется, затем оглядывается, ставит коробку на мокрое крыльцо и окончательно запирает дверь. Ключ опускает в почтовый ящик. Осторожно шагая, несет коробку к автомобилю. Минотавр выходит из машины и открывает дверцу.

– Спасибо, М, – говорит Дэвид и ставит коробку на сиденье. В пластиковую пленку завернут мундир серого сукна. На нем незнакомые Минотавру знаки различия. Дэвид кладет мундир на оттоманку, которая стоит в задней части автомобиля.

Крышка скрывает содержимое большой коробки, за исключением острого штыка, угрожающе торчащего из угла. Несмотря на то что коробка прижимается к ручному тормозу и ручке двери, несмотря на все усилия Дэвида направить острый штык назад, он бережно держит коробку на своих коленях.

– Прошу прощения, – говорит Дэвид, уставившись на штык. – Рукоятка довольно непрочная. С нею надо повозиться, а у меня нет еще ножен.

Управляя автомобилем, Минотавр постоянно помнит о штыке, торчащем между сиденьями.

– Это сувениры Гражданской войны, – замечает Дэвид, полагая, что Минотавр понимает, о чем идет речь. – Продолжалась с тысяча восемьсот шестьдесят первого по тысяча восемьсот шестьдесят пятый год. Погибло свыше шестисот тысяч американцев – больше, чем во всех остальных наших войнах.

– Ммм, – произносит Минотавр, искренно заинтересованный услышанным.

– Все эти предметы – подлинные реликвии, найденные на местах сражений. В основном принадлежат конфедератам.

Почувствовав интерес Минотавра, Дэвид охотно рассказывает о том, что находится в коробке, которую они везут. В его голосе слышна ностальгия, словно он сам присутствовал в тех местах сто двадцать пять лет назад. С трепетом, словно посвященный или исследователь, он демонстрирует свои сокровища: медали за доблесть и отвагу; документы, планы сражений, орошенные кровью личные документы; целые и расплющенные при столкновении с костями пули, каждая из них – свидетель человеческой агрессии. Минотавр не знал Дэвида как учителя, да и вообще редко сталкивался с учителями, однако, слушая вдохновенные рассказы о сокровищах, Минотавр убеждается, что роль учителя для Дэвида вполне естественна.

До новой квартиры они доезжают раньше, чем Дэвид успел ему все показать. Чтобы не тащить тяжелое кресло, оттоманку и книжный шкаф с места парковки с обратной стороны здания, Минотавр решает припарковать машину на автобусной стоянке и включить аварийные огни на то время, которое понадобится им, чтобы отнести вещи к парадному подъезду. Минотавр перерезает перочинным ножом веревки, и они снимают с крыши «веги» книжный шкаф. Ставят мебель между подъездом и дверью в магазин Обидии. Усевшись на край кресла-качалки и сжимая в руках коробку с реликвиями, Дэвид ждет, пока Минотавр отгонит машину на стоянку.

– Ты уверен, что справишься? – спрашивает Дэвид у Минотавра, схватившего кресло за подлокотники и поднявшего его на грудь.

– Анн.

– Ну, ты молоток, – поддразнивает его Дэвид. – Я понесу коробку за тобой следом, а потом мы вдвоем отнесем книжный шкаф.

Дэвид придерживает дверь, пока Минотавр вносит в дом кресло, а потом, удерживая ее открытой, наклоняется, чтобы поднять тяжелую коробку. Минотавр шагает медленно, ступенька за ступенькой, стараясь не поцарапать креслом стены. Дэвид идет вплотную за ним, но не подгоняет его. В тот момент, когда Минотавр поднимается на верхнюю площадку лестницы, отворяется дверь соседней квартиры. Это Обидия, не иначе.

– Господьвсемогущий! – восклицает женщина.

Фраза звучит как одно слово, в ее устах это заклинание или брань. Ясное дело, что человек, так страстно желающий заглянуть в будущее, не будет шокирован, увидев прошлое. Но худощавая бледная женщина неопределенного возраста, эта лжецыганка в зеленом платке, повязанном на лоб чуть ли не по самые накрашенные брови, с такими длинными, толстыми и черными ресницами, что их можно принять за усики какого-то насекомого-мутанта, – эта женщина, что стоит в дверях квартиры № 2, откуда доносится запах жареной рыбы, и недоуменно смотрит на глубокие, похожие на каверны ноздри и обсидиановые глаза поднимающегося по лестнице Минотавра, бычья голова которого возвышается над креслом-качалкой, вдруг изумляется!

– Господьвсемогущий! – снова восклицает она и захлопывает дверь.

Минотавр вздрагивает, спотыкается и начинает падать назад. Прежде чем восстановить равновесие, он успевает царапнуть рогом по стене, оставив на ней след в несколько дюймов. Дэвид, опасно приблизившийся к нему, и не думает уступить ему место, которое занимает его драгоценная коробка. Он не желает отойти с пути падающего Минотавра, только бы не уронить свою ношу. Единственное, что спасает Дэвида, это врожденная способность Мцротавра, удерживая тяжесть, сохранять равновесие. Эта способность сохраняется у него даже тогда, когда он поднимается с тяжелым креслом по узкой лестнице. Минотавр падает назад, и в тот момент, когда его рог вонзается в штукатурку, торчащий из коробки штык втыкается ему в лопатку. Минотавр чувствует, как рубашка рвется, как острие штыка вспарывает ему спину. По словам Дэвида, это оружие однажды уже отведало человеческой плоти. Штык нашли при раскопках под Манассосом. Его сжимал в мертвых руках солдат-южанин, а вокруг него лежали останки трех северян. На этот раз штык оказался более милосердным – он лишь слегка поцарапал шкуру Минотавра, сумевшего тут же восстановить равновесие.

На то, чтобы отнести наверх остальные вещи, понадобилось всего несколько минут. Дэвид извиняется за свой промах. Он настаивает на том, чтобы смазать порез мертиолатом – огненно-оранжевой антисептической жидкостью. Минотавр протестует: дескать, это всего лишь царапина, но в конце концов соглашается, чтобы Дэвид не чувствовал себя виноватым. Минотавр сидит на кухне на стуле, расстегнув широкий воротник рубашки и обнажив одно плечо. Он морщится от прикосновения едкой настойки – не столько от боли, сколько от мысли о том, что так положено делать.

Когда Дэвид уходит за сандвичами, Минотавр остается в квартире. Он рассеянно слоняется по комнатам, затем выходит в коридор и останавливается перед соседней дверью. Ни облупленная местами коричневая краска, из-под которой видна синяя, ни крохотный глазок, вставленный не по центру, ни даже табличка «О. Джонсон» – ничто во внешнем виде этой двери не указывает на могущественность хозяйки квартиры. Минотавр раздумывает, не постучаться ли ему в дверь, и прикидывает ее возможную реакцию. Она может проигнорировать его и вообще не открыть дверь. Может злобно ее распахнуть. А может, откроет, вооруженная знанием будущего. Минотавр знавал многих ясновидцев и предсказателей, но, пережив всех на многие столетия, перестал доверять их прорицаниям. Тем не менее он чувствует, как в душе его происходит какая-то перемена. Она уже маячит перед ним – знакомая и неизбежная. От Обидии ему надо, чтобы она подтвердила его ощущение надвигающихся событий, обосновала его страх. В этом случае он будет лучше готов к тому моменту, когда изменения произойдут.

Но вместо того, чтобы постучать в дверь, Минотавр неслышно спускается к машине. Из ящика с инструментом он достает наполовину израсходованную банку шпатлевки и шпатель. Царапину, оставленную рогом на стене, он замазывает, производя чуть больше шума, чем следует, чтобы Обидия не удивилась снова. Он замазывает шпатлевку заподлицо с поверхностью стены и делает умственную зарубку, чтобы в следующий раз ее отшлифовать.

Вернувшись в квартиру Дэвида, Минотавр находит фотографии, о которых тот ему не рассказывал. Не зернистые, с расплывшимися изображениями снимки изувеченных и распухших тел, сделанные во время войны, которые он уже видел. Эти фотографии из пластикового пакета сняты позднее. Солдаты бегут прочь или по направлению к камере, сверкая винтовками. В нижней части пачки фотография солдата в парадной форме, с винтовкой у груди. Он позирует один. Наклонив голову набок, Минотавр присматривается внимательнее и обнаруживает несоответствие. Солдат стоит возле железной ограды перед деревом, лишенным листьев. Однако в углу фотографии, почти за рамкой, виден бампер автомобиля. Это «бьюик-электра» примерно 1980 года выпуска, определяет Минотавр. Лишь после того, как, покопавшись в коробке, он обнаруживает искусственно состаренный список чинов Первого эскадрона штата Северная Каролина, он убеждается, что разглядывает фотографии Дэвида в молодости. Его имя почти в конце списка. Он в чине сержанта. Испугавшись вдруг, что его могут застать врасплох, Минотавр складывает все вещи в коробку и садится на кухне, дожидаясь возвращения хозяина.

Дэвид приносит еду, и Минотавр съедает все подряд.

– Ты сыт? – спрашивает Дэвид.

– Ага, – лжет Минотавр.

– Большое спасибо за помощь. Я твой должник.

– Угу.

Извинившись, Дэвид направляется в ванную. Минотавр собирается уйти, но решает дождаться хозяина. Он рассеянно перелистывает пахнущие плесенью пожелтевшие романы и старые исторические книги. У него даже появляется мысль прихватить одну с собой.

– А я и не знал, что ты книгочей, – замечает Дэвид, входя в комнату.

Минотавр чувствует, что его поймали с поличным. В трубах журчит вода.

– Что-нибудь понравилось? – интересуется Дэвид. – У меня есть несколько классных вещей.

Минотавр не отвечает, лишь слегка качает головой.

– Где-то здесь, – говорит Дэвид и выдвигает две коробки, а потом достает из третьей книгу, которую имел в виду.

– «Конфетка». Так называется книга. Уж если она не поднимет тебе настроение, значит, больше не поможет ничто. – С этими словами Дэвид сует книгу Минотавру. – Только не говори никому, где ты ее взял, – добавляет он.

Когда Минотавр садится в автомобиль, книга проваливается в щель между сиденьем пассажира и потрескавшимся пластмассовым боксом, на котором закреплены пепельница, два липких гнезда для стаканов и ручной тормоз. Проехав с полмили, он забывает об упавшей туда книге.

Глава 7

К тому времени, когда Минотавр возвращается домой, выясняется, что день уже на исходе. Вот-вот опустятся сумерки. «Маверик» исчез с переднего двора Суини, оставив после себя прямоугольник пожелтевшей травы. Над крышами дома и прицепами с бешеной скоростью носятся десятки стрижей. Их черные силуэты резко выделяются на фоне тускнеющих лучей, когда они то резко кидаются к земле, то мчатся прочь от нее. Ночь жаркая, и Суини расхаживает по заднему двору в боксерских трусах. Никто не обращает на это ни малейшего внимания.

– Добрый вечер, М, – говорит Суини и густо рыгает.

Кемпинг «Счастливая подкова» – своего рода убежище. Найти сходство между его обитателями дело непростое, и однако же все они – представители одной диаспоры. Сборище людей, неизвестно откуда появившихся в силу возникших обстоятельств, неудачных решений, приведших к другим неудачным решениям, или жертв своего происхождения. Вот что представляют собой здешние поселенцы.

Поселиться. Оседлый. Поселение. Регулировать, приводить в порядок, улаживать, приходить или приводить к окончательному решению (относительно времени или условий). Привести в желаемое состояние или порядок. Заселять, колонизовать. Успокоить, устроить. Приходить или приводить к решению. Отстаивать, осаждаться, давать осадок. Разрешить чьи-либо сомнения. Усесться, опуститься (о птице). Птица уселась на сук. Поселиться, обосноваться. «Залететь» (о самке), забеременеть, зачать. Устроиться, привыкнуть к окружающей обстановке, обзавестись семьей. Приступить к чему-либо. Договориться, удовлетвориться. Довольствоваться малым.

Все эти оттенки обозначают намерение или решимость, которые в их жизни не проявляются. Мужественное смирение – вот что пронизывает кемпинг «Счастливая подкова» и его обитателей, включая Минотавра.

Из пяти прицепов, которыми владеет Суини, постоянно живут в трех-четырех. В пустующих производится лишь самый необходимый ремонт. Перекати-поле по своей натуре, его клиенты появляются и исчезают, и те из них, кто возвращается, более чем желанны. Суини рад их возвращению; он слишком хорошо знает тропинку фальстартов и ошибочных решений и рассматривает кемпинг как своего рода пересылочный пункт или трамплин к достижению великих целей. Такая точка зрения вселяет надежду.

В настоящее время все прицепы, кроме одного, заселены, и значительная часть этой жизни выплескивается во двор. Суини занимается обменом. Суини крутится как белка в колесе. Он заключает сделки со своими постояльцами и со всеми остальными.

Миссис Смит – пожилая японка, которая семнадцать лет назад поселилась в кемпинге «Счастливая подкова» вместе с мужем, ветераном войны, и осталась здесь, после того как он спустя десять лет ее бросил. Она живет рядом с Минотавром и считается старейшиной. Суини делает ей покупки в бакалейной лавке, и за это раз в неделю получает от нее тарелку жареных клецок, полюбившихся ему во время войны, которую много лет назад он успел чуть-чуть захватить. Она никогда не выходит из дома и, насколько Минотавр может судить, не покидает своей спальни, зато распространяет вокруг свою ауру. Спальня японки находится за окном его кухни. Весь день и значительную часть ночи, когда Минотавр дома, она смотрит по телевизору репортажи о гонках серийных автомобилей или передачи одного из христианских каналов.

Рядом с миссис Смит живут новые обитатели кемпинга, которые большую часть времени проводят вне дома. Молодая чета с двумя сыновьями появилась в начале лета. Родители, на вид немногим старше своих детей, хронические безработные, похоже, больше заняты собственными делами, чем воспитанием своих отпрысков. Их мать, Джози, загорает. Каждый день, при малейших признаках солнца, она отправляется в заросший сорняками задний двор. Прихватив с собой портативный радиоприемник, мазь для загара и литр излюбленной колы, она вытягивается во всю длину в продавленном шезлонге и переворачивается с живота на спину, а затем обратно через строго определенные промежутки времени. Встает она лишь для того, чтобы поправить шезлонг для лучшего загара.

Отец мальчиков, Хенк, солнечные ванны не принимает. Во всяком случае, специально. Целые часы он проводит на тренажере – кособоком сооружении из труб и синтетической кожи, установленном на противоположном от Джози конце с некоторым наклоном в сторону покатого двора, в центре полукруглой площадки утрамбованного краснозема, где когда-то сидела на цепи блохастая собака предыдущего съемщика. Как следствие, все это время он проводит под солнцем и покрыт великолепным загаром. Кроме того, он хорошо сложен, во всяком случае выше пояса. Кажется, Хенк совершенно не тренирует ноги; эта диспропорция бросается Минотавру в глаза.

По вечерам все семейство собирается на переднем дворе. Распахнув ставни на окне, Хенк разворачивает телевизор так, чтобы экран было видно с улицы. Расположившись на треснувшей бетонной плите вокруг стола, то есть поставленной на попа кабельной катушке, которую Хенк стащил на прежней работе, они сидят на складных стульях, освещенные сполохами электронно-лучевой трубки.

Когда Хэнк и Джози вынуждены обратить внимание на своих чад, они считают достаточным прикрикнуть на восьмилетнего Жюля и Марвина, которому через неделю стукнет семь, что они, каждый со своего места, и делают. В результате все обитатели кемпинга знают, когда мальчикам пора купаться, а когда обедать, и что именно Жюль должен прекратить делать с Марвином, и каковы будут последствия его неповиновения. Предоставленные самим себе, дети большую часть летних месяцев проводят за разборкой стиральной машины, выброшенной кем-то на задворки кемпинга. В конце концов Жюлю удается убедить Марвина влезть в снабженный отверстиями барабан и покататься в нем. По сравнению с родителями дети ведут себя довольно тихо и, похоже, разговаривают лишь друг с другом. Раза два они тайком, без спроса, отвязывали Бадди.

Незанятый прицеп напротив жилья Минотавра и рядом с жилищем миссис Смит ремонтируют. Или делают вид, что ремонтируют. Суини решил поднять статус своего кемпинга, вероятно, повысить немного арендную плату и привлечь иного рода постояльцев. Разумеется, ради равновесия. Это единственный жилой прицеп с кондиционером. Примерно в 1975 году Суини раздобыл гигантских размеров оконный блок, на одной стороне которого было выведено: «Собственность Пидмонтского колледжа», – часть платы за фургон, который он продал до этого. Кондиционер оказался слишком велик для окон прицепа, поэтому Суини провозился целое утро, вырезая нишу в задней стенке возле крыши. Остальную часть дня он сколачивал леса из брусьев два на четыре дюйма для того, чтобы установить у них кондиционер. Ему пришлось ждать, когда вернется домой кто-нибудь из съемщиков и поможет поднять кондиционер наверх. Когда он подсоединил установку к электросети и включил рубильник, во всех остальных трейлерах освещение село, а шум компрессора едва всех не оглушил. Это обстоятельство заставило Суини отказаться от всех прочих новшеств и ограничиваться косметическим ремонтом. Он поехал на старом грузовичке, купленном несколько лет назад на блошином рынке, который каждый второй уикенд открыт на парковочной площадке кинотеатра под открытым небом «Лиссс». Он знал одного малого, у которого торговая точка находилась рядом с киоском, сложенным из золобетона, и который продавал вполне приличную мебель. Суини накупил всякой всячины – небольшой диван с откидной спинкой, зеркальный шкаф, фанерованный дубом, бронзовый торшер и прочие причиндалы, заплатив за все про все меньше тысячи долларов. Суини решил отметить границы владений будущего съемщика прицепа. Вывернув наизнанку старые покрышки, он проколол в них по краю зигзагообразный узор и покрасил белой краской. Теперь ломает голову над тем, что бы туда посадить. По обе стороны от входа и во дворе он установил бетонные скульптуры: приземистого будду, целое семейство до абсурда хорошеньких оленей, облаченную в тогу кариатиду, которая, умело обнажив одну грудь, поддерживала большую урну. В боковом дворе уже имелась площадка для игры в подковки. Суини поставил под кизиловым деревом садовую скамью для зрителей и игроков. Он рекламирует свой кемпинг по ночному кабельному телеканалу и отнес несколько рекламных листовок в бакалейную лавку. Помимо рекламы, существует еще и молва. Общежитие. В погожие дни Минотавр это чувствует.

Установить кондиционер помог Д. У. Крюз. Вместе с двумя братьями Д. У. живет в последнем прицепе, расположенном под прямым углом к дому Суини в дальнем конце «подковы». Суини разрешил братьям снять за их прицепом слой почвы, залить выемку бетоном и ставить на бетонной площадке свой грузовик с гидравлической стрелой и клешней, установленной позади кабины вместе с грузовой платформой, на которой они перевозят мини-бульдозер, цепную пилу и прочие агрегаты. На дверцах обоих забрызганных грязью грузовиков выведена надпись: «Комп. бр. Крюз по переработке леса и целлюлозы», написанная от руки Дж. С., старшим из братьев. Других автомобилей у них нет, поэтому, когда приходится выполнять заказы или делать покупки, все трое втискиваются в кабину одного из грузовиков.

Минотавр познакомился с братьями Д. У. – Дж. С. и А. Дж. – вскоре после того, как они приехали в кемпинг. Братья, большие любители игры в подковки, установили два фонаря на гибком подвесе на столбах, к которым прикрепляли бельевую веревку, чтобы можно было играть вечером. Иногда по воскресным дням А. Дж. короткой веревкой привязывает Бадди к бамперу одного из грузовиков, усаживается на землю и принимается извлекать раздутых от крови клещей из шерсти пса, равнодушно лежащего у него между ног. А. Дж. бросает клещей в банку, в которую налито немного бензина, где они тотчас и гибнут. В первое воскресенье после своего приезда в кемпинг Минотавр стал менять в двигателе масло. В это время Д. У. и Дж. К. пили пиво и играли в подковки. Оба брата и Минотавр некоторое время украдкой разглядывали друг друга, делая вид, что заняты делом или игрой, а когда встречались взглядами, обменивались коротким мужским кивком.

Существует очень немного людей, которых не увлекает демонстрация вещей, которые, как правило, преднамеренно или ради соблюдения внешних приличий, от нас скрывают. Для одних это может быть лабиринт схем и увлекательные сочетания разноцветных резисторов в задней части телевизора или компьютера. Для других – суставы, сухожилия, органы живых существ. Третьих увлекает движение ума и чувств, которые нельзя пощупать руками, но в существовании которых вы вольно или невольно признаетесь. А есть и такие, кого увлекает вид поднятого капота автомобиля. Любого автомобиля. Братья Крюз явно относились к этой категории.

– Неполадка? – спросил Д. У. в то воскресное утро, когда Минотавр пытался вставить тонкий ключ для съема масляного фильтра в нижней части двигателя.

– Смена масла, – отозвался Минотавр.

– Гмм, – произнес Дж. С., вытягивая шею, чтобы заглянуть под капот.

Увидев их вблизи, Минотавр первым делом заметил следы комариных укусов. Оба мужчины, возвышавшиеся над ним, были страшно искусаны. На их лицах, лбах, руках виднелись красные вздувшиеся волдыри, окруженные желтизной. Ни тот, ни другой, казалось, не обращали на это внимания и не чесались. Подошел А. Дж., самый младший из братьев, искусанный менее других, и все четверо заговорили о техобслуживании автомобилей, об эксплуатации грузовиков и, наконец, о различных требованиях к двигателям цепных пил. Дж. С. и А. Дж. заспорили о лучших способах заточки металлических зубьев. Минотавр многое тогда узнал о производстве целлюлозы – о том, как братья приобрели права на местные лесные угодья и вместе со своими грузовиками и механизмами отправились пилить все деревья подряд – и старые, и молодые. А. Дж. был искусан меньше своих братьев лишь потому, что доставлял бревна с разных делянок на бумажную фабрику Чероки, расположенную в горах.

Опять же об общежитии. Приехав в эту местность, Минотавр не сразу нашел себе работу. По утрам и вечерам он выполнял авторемонтные работы для Суини и видел или слышал, как грузовики мастеров лесоповала уезжают еще до восхода солнца и возвращаются к ужину. Так продолжалось несколько дней. В воскресное утро Д. У. спросил у Минотавра, не желает ли он взглянуть на лесной бизнес, и тот согласился. Назавтра в половине седьмого он сидел в грязной кабине автокрана рядом с А. Дж., который без умолку болтал о разведении белых мышей. А. Дж. слышал, что колледж покупает белых мышей для лабораторных опытов и что существует постоянный спрос на белых мышей в корм змеям и другим домашним животным.

– Знаешь, как их называют? – спросил А. Дж. у Минотавра, едва они свернули с извилистой горной дороги на грунтовую, опасную на вид дорогу, изрезанную глубокими колеями и поросшую по сторонам высокими соснами, затянутыми кудзу. При неярком утреннем освещении Минотавр не заметил проем в зарослях. – Знаешь, как называют белых мышат?

– Анн?

– Розочками. Этих маленьких лысых стебунчиков называют розочками. Ими кормят змеенышей. – Единственное, что оставалось А. Дж., это убедить братьев разрешить ему смастерить клетки и поставить их вдоль стены в спальне.

Плотный зеленый покров кудзу затянул землю у корней деревьев, карабкался по их стволам, веткам, соединял одну вершину с другой, образуя непроницаемую завесу между дорогой и тем, что находится за деревьями. Минотавру довелось повидать в своей жизни немало из того, что люди способны причинить друг другу и земле, и вряд ли что могло его удивить. Но когда они въехали в проем в густых зарослях навстречу восходящему солнцу, Минотавр растерялся при виде представшего его взору зрелища: многие акры изуродованной земли, один холм краской глины сменяется другим. Все вокруг изрезано колеями и лишено растительности, не считая самых тонких и хилых деревьев. Подлесок истоптан и уничтожен, некоторые пни похожи на сломанные зубы, другие срезаны под корень, их кольчатые срезы напоминают гигантские уродливые монеты.