Текст книги "Минотавр вышел покурить"
Автор книги: Стивен Шеррил
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Минотавр и Суини заключили следующее соглашение. Минотавр будет ремонтировать автомобили, которые старик намеревался перепродать. За это он будет жить бесплатно в похожем на катер прицепе, а Суини будет оплачивать покупку съестного и всего необходимого. Если же Минотавр найдет себе работу, он станет выполнять меньше ремонтных операций и платить за жилье сумму, о которой оба договорятся.
Минотавр хотел подумать, прежде чем принять условия. Поспешные решения доставляют ему неприятности, а многовековой давности образцы поведения делали любой выбор, любое решение затруднительными. Минотавр способен убедиться в допущенной им ошибке лишь после того, как становится понятной отрицательная сторона того или иного неудачного решения.
Он уехал от Суини на своей «веге», набитой пожитками, и почти полдня ездил туда и сюда, ворча себе под нос, пока не уверился в своем решении. Когда наступил вечер, он вновь поднялся на холм. В десять часов уже лежал на узкой кровати в тесной спальне, забитой коробками с пожитками.
За полтора года в кемпинге «Счастливая подкова» мало что изменилось. Минотавр работает в придорожном ресторане «Ребрышко Граба», что напротив заброшенной гостиницы, и по-прежнему ремонтирует автомобили Суини. Один из них он собирается себе купить.
После удара зубилом по катушке зажигания «вега» заводится. Отъезжая, Минотавр кивает Суини.
День проходит как было задумано. На свалке Минотавр быстро находит старую «вегу». Отмахиваясь от ос, устроивших в машине гнездо, он без труда вынимает из двери замок. С бобиной тоже все уладилось. Под бдительным взглядом пестрого бульдога Минотавр возится со своей «вегой», у которой зияют открытый капот, задняя и обе передние двери и которая стоит под мимозой с ее ароматными розовыми цветами рядом с прицепом. Нашлось даже время принять перед работой душ.
Глава 3
Минотавр встречает «хозяйку» Дэвида, который входит в ресторан через вестибюль. Еще только шесть часов вечера, а Дэвид уже выглядит уставшим и расстроенным. Два мойщика посуды заболели. Когда-то Дэвид преподавал историю – сперва в начальной, затем в средней школе – и до сих пор сохранил привычку вставлять в разговор непонятные для непосвященных и совершенно бесполезные сведения. Время от времени возникают слухи – вариации на одну и ту же тему – о том, почему он оставил учительскую карьеру. Минотавру нет до этого дела; Дэвид добрый человек и относится к нему с уважением. В руке у Дэвида круглый поднос, уставленный грязными стаканами, на их стенках следы помады и жира. Минотавру не по душе, когда посетители бросают окурки в тающий лед. Через руку у Дэвида перекинута влажная тряпка. Запах аммиака разъедает Минотавру глаза.
Два официанта – Майк и Шейн – стоят возле автомата для изготовления льда и режут лимоны. Минотавр никак не может запомнить, кто из них кто.
– Чую, пахнет историей, – произносит один из них многозначительно, и оба хихикают.
Дэвид не обращает на них внимания, но во рту у Минотавра остается горький осадок.
– «Ролэ»? – спрашивает он у Дэвида, налегая на букву «р». Они оба страдают желудком, поэтому Минотавр знает, что у Дэвида в кабинете есть несколько флаконов с таблетками.
– О чем речь, сладкий мой. Сию минуту принесу.
– Аннн, – произносит Минотавр, наблюдая, как Дэвид, открыв двери на роликах, уходит в обеденный зал.
– «Фаг, фаг, фаг-а-ла», – распевает один из официантов. Минотавр успевает услышать их смех, прежде чем дверь на кухню закрывается.
Отношения между работниками ресторана довольно запутанны. Как и в других коллективах, они определяются всевозможными иерархическими связями. Разумеется, выше всех в иерархии – руководство, которое с подчиненными почти не соприкасается. Официанты считаются выше тех, кто работает на кухне. Внутри каждой группы имеются подгруппы. Среди официантов и официанток, представляющих собой своеобразную касту, существуют категории: явные карьеристы, зачастую худые и подобострастные; смирившиеся, которые, многие годы принимая неверные решения, а то и вовсе не принимая никаких решений, на все махнули рукой; самую большую группу, в которую входят наглые, постоянно меняющиеся кадры, составляют студенты. Пидмонтский коммунальный колледж ежегодно поставляет ресторану Граба новых работников. Большинство выпускников относятся к своей работе с насмешкой и презрением. Минотавр часто думает: «Не хотел бы я оказаться на их месте». Но бывает и так, что ему приходит в голову: «Если бы не мой неповоротливый язык, речь, напоминающая мычание, и не моя внешность, я мог бы оказаться одним из них».
Джо-Джо чистит в раковине устриц и аккуратно укладывает их в бадейку с колотым льдом. На левой руке у него перчатка из стальной сетки, защищающая от случайных порезов. Почти у каждого кухонного работника на той или другой ладони шрам.
– Эй, М, как насчет покурить? – спрашивает Джо-Джо.
Минотавр мотает головой в сторону крыльца. Всю подготовительную работу он выполнил, все заказы готовы. Джо-Джо снимает перчатку и выходит за ним следом. Достает из кармана штанов пластиковую зажигалку, поднимает ее к солнцу и щурится. Энергично встряхивает, затем быстро проводит указательным пальцем по колесику с насечкой… раз, два, три, четыре, пять, десять, пятнадцать раз, а может, и больше, прежде чем появляется бледный огонек, от которого он прикуривает сигарету. Защищая огонек ладонью, Джо-Джо подносит зажигалку к сигарете Минотавра. Запах кремня внезапно наполняет сердце Минотавра необъяснимым чувством ностальгии. Он готов заплакать. Джо-Джо прячет зажигалку в карман.
– Что скажешь насчет новенькой? Ее зовут Келли? – спрашивает Джо-Джо и выставляет перед собой руки, как бы обозначая груди.
– Мммм, – беспечно отвечает Минотавр.
– Сам-то я гомик, – заявляет Джо-Джо. – Убежденный. Но ей есть чем гордиться.
– Ммм.
Джо-Джо Минотавру по душе: живой, как ртуть, жилистый юноша, который словно бы танцует даже тогда, когда моет посуду. Минотавру нравится его молодость. Нравится откровенность, с которой он делает признания. Когда-то поступки и реакции Минотавра определялись основным инстинктом, и люди боялись его за это. Но укатали сивку крутые горки… Теперь в окружении задиристых юношей и самонадеянных мужчин он сдержан и неуверен в себе. Он и впрямь обратил внимание на новую официантку, но вовсе не на ее груди. Джо-Джо с Минотавром курят и беседуют о Келли, о других официантках. Появляется Дэвид с тремя белыми как мел желудочными таблетками «ролэ» в руке.
– Ты нужен Эрнандо, – говорит метрдотель. – Потом загляни ко мне.
– Мнн, – отвечает Минотавр и идет следом за ним на кухню.
Сеси склонилась над пятигаллоновой банкой с майонезом и тщетно пытается ее откупорить. Клетчатая ткань тесной юбки обтягивает ее тощие бедра. Она чересчур худая, но тем не менее аппетитная. Делая вид, что ему нужно достать что-то, находящееся над головой Сеси, Минотавр подходит к ней сзади и прикасается ляжками к худым бедрам. Она готовит приправу для салата из рокфора. Рекламные щиты вдоль шоссе гласят: «Оригинальный салат-бар. 50 наименований блюд». После первоклассного бифштекса с косточкой, который так и тает во рту, это самое знаменитое блюдо ресторана Граба. Говорят, салат-бар был самым первым в округе – полсотни видов. Минотавр не слишком силен в арифметике, путается даже в простых операциях, но уверен, что пятьдесят – это преувеличение.
– А ну отвали! – произносит Сеси, ударяя его задом. – Не начинай, если кончить не можешь.
– Ммммнн.
– Послушай-ка, жеребчик, открой мне эту банку.
Минотавр помогает Сеси открыть банку, потом наклоняет ее, чтобы она могла черпать оттуда майонез и класть в кастрюлю.
Сеси размешивает миксером соус до нужной кондиции. Опускает средний палец в соус и подносит его ко рту Минотавра. Захватив палец черными мягкими губами, Минотавр осторожно прижимает его к широким, стертым зубам и пробует языком чуть-чуть заплесневелый вкус рокфора.
– Аннн, – произносит он.
– Соли достаточно? – спрашивает Сеси.
– Блюдо на раздачу, – говорит Келли.
Келли. Она наблюдала весь эпизод. Минотавр видит это по выражению ее лица.
– Ан, – произносит Минотавр, не выпуская изо рта палец Сеси.
– Жареная курица, – говорит Келли, глядя в сторону. – И разные закуски.
Минотавр чувствует, как кровь приливает к лицу. Он рад тому, что у него толстая черная шкура.
Вечерняя работа такова, что спешка на одном участке сменяется затишьем на другом. Когда работы много, все действуют по давно заведенному порядку, используя лишь самые необходимые слова.
– Быстро заказ на тридцать первый столик.
– Нельзя ли набор для салата с креветками?
– Мне нужны тосты с персиками, пирог и сдобная ватрушка.
Нынче, как это бывает во время выпускных вечеров и в выходные, когда дел невпроворот, Граб сам пришел на помощь. Округлый господин – глаза с поволокой, заметный двойной подбородок, явно любитель поесть, – он превосходно справляется со своей ролью. Принимает заказы у официантов, вызывает их в точно установленной последовательности, приготавливает тяжело нагруженные подносы. Он следит за тем, как подаются холодные блюда, и вызывает на ковер злосчастного официанта, если тот замешкался с доставкой посетителю готового заказа. Когда Граб на кухне, у всех ушки на макушке.
Минотавр знает, что, несмотря на свой грозный вид и придирчивость, шеф – человек сердечный. Когда год тому назад Минотавр остановил машину возле ресторана Граба, руководствуясь лишь рекламными щитами на шоссе, на нем была спецодежда – перешитый белый поварской китель, клетчатые брюки цвета соли с перцем, туфли на толстой подошве со стальными носами. Он позвонил в звонок, которым пользуются посыльные, держа в руках брезентовую сумку с ножами, точильным стержнем, инструментом для чистки овощей, ножом для чистки дынь и прочими кухонными инструментами. Дверь открыл сам хозяин заведения.
– Работа? – спросил Минотавр, стараясь четче произнести это слово.
Произошло это накануне Дня благодарения. Граб, открывший дверь, был в фартуке, забрызганном кровью, и держал в руке нож для разделки мяса. Он оглядел Минотавра. Не говоря ни слова, открыл пошире забранную сеткой дверь и впустил гостя. Недалеко от входа стоял длинный рабочий стол и ящик с непотрошеными индейками, упакованными в полиэтиленовые пакеты. На одной стороне большого противня лежало несколько выпотрошенных и очищенных от костей птиц, которые подсыхали в теплом воздухе кухни. Разделочная доска, стол и пол, где стояло еще три ящика с индейками, были усеяны кусками жира и внутренностей. Указав на птиц, Граб поднял на Минотавра густые брови. Тот достал свои инструменты, выбрал нож с гибким узким лезвием, быстрым движением взад и вперед провел по мусату – точильному стержню и принялся за разделку одной из птиц.
Минотавр ловко управляется со своими инструментами, несмотря на недостаточную гибкость пальцев и наличие тонкой, почти незаметной пленки между первыми фалангами указательного и среднего пальцев и безымянного и мизинца, несмотря на слишком толстые, с черными краями ногти. Работать с ножами он мастер – вот одна из причин, по которой он давно уже занялся поварским ремеслом и прекрасно с ним справляется.
Под внимательным взглядом Граба Минотавр мастерски отделил мясо от костей. Поставив тушку птицы вертикально, он с силой полоснул ножом по обе стороны от спинного хребта, провел им вдоль берцовых костей, спустился к костям плюсны и молниеносными движениями лезвия удалил сухожилия. Затем отрезал толстый слой мяса на груди от ребер, пальцем осторожно отделил от мяса длинный, стрелообразный хрящ у основания грудины. Совершенно освобожденная от костей, не считая крыльев, кончики которых были удалены, так как им свойственно подгорать, индейка лежала мягкой грудой на разделочной доске. Теперь ее можно было фаршировать и, связав ноги и крылья, обжаривать.
– Шестидневка, вторая смена. Выходные по понедельникам. Устраивает?
– Анн, – с признательностью ответил Минотавр.
Граб выдал Минотавру фартук и показал раздевалку размером с чулан, которая соединялась с туалетной комнатой для обслуживающего персонала, где Минотавр задел рогом забрызганный краской динамик, висевший на стене. Хозяин согласился платить ему наличными по выходным. Произошло это год назад, и Граб довольно часто повышал ему жалованье, несмотря на то что Минотавр оказался виновником нескольких бедствий, например пролил целую банку очищенного масла. Два-три из них были предметом разговора с глазу на глаз в конторе заведения.
– Подумай об этом, М, – говорил обычно Граб. – Найди время и пораскинь мозгами о случившемся.
– Как дела, М? – спрашивает нынче шеф с противоположного конца горячей линии. Подняв голову, Минотавр выглядывает из-под стопок тарелок и горшочков, выстроившихся под сушильными лампами.
– Аннн, – отвечает Минотавр.
– Отлично, – отзывается хозяин. – Отлично.
Когда шеф рядом, контакты между кухонной командой и официантами почти прерываются – все заказы идут через Граба. Официанты молча приходят за блюдами и молча их уносят в довольно нервозной обстановке. Дэвид более или менее справляется со всеми проблемами в обеденных залах. Эрнандо, Минотавр, Сеси и Джо-Джо работают – нет, не работают, а играют, как нравится думать Минотавру, – как дружная команда-победительница. Минотавр чувствует себя ее составной частью.
Часам к девяти темп работы начинает замедляться. Граб покидает кухню и уходит в бар. Прежде чем Дэвид составит отчет о работе смены, Граб успеет пропустить два-три стаканчика. Заказы поступают через пятнадцать-двадцать минут, поэтому Эрнандо, по своей привычке, привлекает кухонную команду к уборке.
Помогая Джо-Джо, Минотавр складывает в ведерко лед, ставит стаканы в пластмассовые стеллажи, замачивает серебро. В это время входит Дэвид.
– Послушай, М, можно тебя на минутку?
– Ммм, – отвечает Минотавр, вытирая руки о полотенце, висящее у него на поясе. Он садится на низенький холодильник рядом с кофеваркой, а Дэвид в это время наливает остатки кофе в персональную кружку Граба.
– Что ты завтра делаешь? – спрашивает Дэвид.
– Анн анн.
Завтра понедельник. У Минотавра нет никаких планов на выходной.
– Не поможешь ли мне с переездом? Ко вторнику мне нужно перебраться. Почти все, что входит в мою машину, я перевез. Я подумал, что если мы загрузим твой хэтчбек, то увезем и все остальное.
Минотавр соглашается встретиться с Дэвидом у него дома в обеденное время. Дэвид начинает рисовать ему план, хотя Минотавр уже несколько раз бывал там, подвозя его домой. Черной пастой Дэвид рисует три креста и собирается указать на них названия улиц, но тут раздается звон стекла и серебряной посуды. Распахивается дверь из обеденного зала. Вместо шума и говора посетителей там царит мертвая тишина. Один из официантов, Тимоти, влетает на кухню взволнованный, с широко раскрытыми глазами.
– С Келли беда! – чуть ли не кричит он.
– Что с ней? – спрашивает Дэвид.
– Похоже, припадок.
Дэвид бросается в притихший обеденный зал. Минотавру страсть как хочется узнать, что происходит, но он не может войти туда, поэтому прижимается черным диском глаза к круглому окошку в двери.
Келли лежит в широком проходе между салат-баром и занятыми посетителями четырехместными столиками, выстроившимися вдоль зеркальной стены, и дергается в судорогах. Кто-то из клиентов – старый негр, сидевший у самой двери за столиком на двоих, – поворачивает девушку на бок и подкладывает ей под голову свой пиджак. Минотавр видит, что он что-то говорит. Дэвид выбегает из ресторана. Остальные посетители, похоже, сами не знают, что им делать – то ли продолжать трапезу, то ли наблюдать за происходящим. Многие вытягивают шеи, чтобы увидеть в зеркалах в позолоченных рамах любопытное зрелище.
Зачастую несчастный случай объединяет людей, хотя бы до некоторой степени. К тому времени, как прибывает машина «скорой помощи», Келли приходит в себя. Смущенная и бледная, сидит она в кабинете начальства и очень неохотно соглашается ехать с врачами. В этот вечер посетители покидают ресторан раньше, чем обычно. Официанты и официантки делают свое дело, распределив обязанности Келли между собой. Дэвид выключает трансляцию. Даже уборка на кухне заканчивается раньше обычного. Когда Минотавр в половине одиннадцатого выходит из кухни в обеденный зал, в ресторане уже пустынно и тихо. Граб проводил Келли до станции «скорой помощи» и намерен отвезти ее попозже домой. Обслуга сидит за стойкой бара, подсчитывая чаевые, и вполголоса обсуждает случившееся. Минотавр наливает себе кока-колу; он стоит к бару ближе, чем обычно, и прислушивается к разговору.
– Господи, стыд-то какой, – изрекает Адриенна. – Я бы сдохла, если бы со мной такое случилось.
– У моей мамаши тоже бывают припадки, – заявляет высокий, с птичьим лицом официант по имени Роберт.
– Я решил, что Дэвид того и гляди в штаны наложит.
– Она грохнулась прямо в моей секции. Накрылись мои чаевые.
Это говорят Майк и Шейн – официанты, которые прежде передразнивали Дэвида.
– Аннн, – негромко, лишь бы его услышали, произносит Минотавр.
Он хочет принять участие в беседе. Но когда все официанты и официантки замолкают и смотрят на него, он и сам не знает, что ему теперь делать. Больше всего ему хочется объяснить им, что он видел то же, что и они, и почувствовал то же, что они.
– В чем дело, М? – спрашивает Роберт. – Ты что-то сказал?
Минотавр слышит, как на кухне жужжит вентилятор. На раздаче громко тикают часы, неумолимо подгоняя время. Минотавр слышит, как у него в стакане тают кубики льда. Официанты и официантки выжидающе смотрят на него, и это ожидание для него мучительно.
– Келли, – произносит он. Звук «л» дается ему с трудом, и, заметив это, кто-то смеется. – Келли, – повторяет он, качая из стороны в сторону своей огромной головой в надежде, что этого жеста вполне достаточно и больше ничего говорить не придется.
Кто-то делает глубокую затяжку, и каждая крошка табака ревет, сгорая. Выдох с ураганной силой бьет его по барабанным перепонкам. Кто-то, то ли из равнодушия, то ли желая прийти на помощь, решительно нажимает на кнопки калькулятора, громко стучит кончиками ногтей по пластмассе. Минотавр слышит, как по цепи калькулятора течет электрический ток.
– Черт меня побери, М, о чем ты толкуешь? – спрашивает Адриенна, которой, честно говоря, никакого ответа и не нужно. Но ответить Минотавр не может. Он и сам не знает, что хочет сказать. Знает только одно: он боится каким-то образом навредить Келли. Тишина выплескивается из бара, где обслуга сидит, а Минотавр стоит. Она поднимается по его тощим ляжкам, по спине, по груди, проникает ему в рот и легкие, наполняет весь ресторан. Все, на что Минотавр способен, это переместить свое тело через эту тишину, выйти в дверь и погрузиться в ночь.
Глава 4
Из Хаоса, из Эроса, из обильного и неразборчивого чрева Земли возникли они.
Минотавру грезятся ветви генеалогического древа:
Глава 5
По утрам, прежде чем приготовить кофе, принять холодный душ и посыпать себя тальком, даже прежде чем встать с постели, Минотавр любит полежать под окном, если день солнечный, и погреться в солнечных лучах, падающих на него, когда шторы то вздымаются, то опускаются на ветру. Если пасмурно, он нежится, овеваемый влажным неподвижным воздухом. В любую погоду Минотавру нравится поваляться по утрам и почесаться. Спит он без рубашки. За многие годы он убедился в том, что, как бы он ни перешивал ворот и плечи пижамы, одежда всегда мешает. Сон у него и без того беспокойный, и потому Минотавр спит без ночной сорочки.
Обеими руками Минотавр соскребает с лица туман минувшей ночи, скоблит ногтями свою широкую физиономию и ширококостный нос. Кончиками пальцев массирует основания рогов. Скребет под подбородком и невольно мычит, а когда поглаживает массивную шею с ее переплетающимися мышцами и похожими на тросы сухожилиями, мычит еще громче. Минотавр скребет себя до тех пор, пока не начинает гореть кожа под его темно-серой шкурой, обтягивающей мясистые плечи. Тогда он начинает чесать другие части тела. Бережными движениями скребет серую, шелушащуюся кожу – там, где происходит переход от быка к человеку или от человека к быку, в зависимости от того, где начинать отсчет. Нечто вроде шрама на груди – багровая полоса, уходящая под грудину и подчеркивающая грудные мышцы, на фоне которых выделяются черные, точно резиновые, бычьи соски. На спине переход не столь резок: цвет шкуры постепенно меняется от черного к серому и молочно-белому цвету человеческой коней. Иногда этот шрам пульсирует, набухает, углубляется, превращается в расселину, через которую Минотавру никогда не удастся перебросить мост, даже если он всю вечность будет это делать, и которая является границей двух его частей. Но иногда ему удается забыть об этом и на мгновение поверить, что он единое и цельное существо.
Минотавр продолжает скрестись, он скребет свой человеческий живот, тонкую, почти женскую талию, жилистые ляжки. На первый взгляд его тело непропорционально: крупная бычья голова, шея и плечи посажены на хорошо сложенный торс и ноги. Возникает впечатление, что он вот-вот опрокинется. Но, наблюдая за тем, как Минотавр передвигается в течение дня, можно обнаружить с трудом обретенную гармонию: твердая стойка, широко расставленные ноги, точно рассчитанное равновесие, четкая механика мускулов, связок и костей, работающих согласованно для того, чтобы поддерживать в вертикальном положении это неправдоподобное существо.
После душа и двух чашек крепкого кофе он относит горячую кофейную гущу на грядку возле дверей, где у него растут помидоры – три длинных тонких куста, подвязанных бечевками к ручкам метл. Ухватив зеленые плоды кончиками пальцев, он прикидывает их вес. Рассыпает кофейную гущу и смешивает ее с почвой, и тут слышит позади себя Суини.
– Читал сегодняшнюю газету, М?
– Аннн.
Суини знает, что Минотавр не очень-то интересуется текущими событиями. Минотавр знает, что Суини любит пересказывать старые анекдоты.
– Говорят, что одну из жительниц нашего славного города в конце прошлой недели арестовали на пляже.
– Аннн.
– За нарушение общественного порядка.
– Мнн.
– Именно так. За нарушение общественного порядка. Она мочилась в океан. Когда ее спросили, зачем она это делает, старуха объяснила полицейским, что ее пьянчужка-муж только что упал с борта судна в воду и тонет. Она решила, что лишнее количество жидкости не помешает. – Суини не успел дойти до линии, отгораживающей кемпинг от его участка, и разразился диким хохотом.
– Мммм, – произносит Минотавр, направляясь к себе в прицеп.
Он закрывает за собой дверь. Через тонкие стенки доносится смех Суини. Минотавр слышит стук калитки из анодированного металла: старик открывает псу дорожку и зовет его. Потом калитка захлопывается.
Сегодня день зарплаты. Минотавр вспоминает, что ему нужно заглянуть в ресторан, прежде чем встретиться с Дэвидом. Через один понедельник, когда остальные кухонные работники и ресторанная обслуга забирают свои чеки, Граб вручает Минотавру конверт с наличными. Всегда запечатанный. Купюры мелкие, чтобы Минотавру не пришлось идти в банк.
Минотавр думает, что бы ему надеть. Важно то, что сегодня у него дело. Если у Суини нет для него работы по ремонту или каких-то поручений, он обычно отправляется в свой выходной на работу и тогда надевает спецовку. Эрнандо по понедельникам печет торты «Шварцвальд» на всю неделю, и Минотавр, не получая за это вознаграждения, помогает ему замораживать стопки темного шоколада. Если повезет, удается сварить луковый суп. На двадцать галлонов – соответствующее количество говядины, пол бутылки дешевого хереса, пятьдесят фунтов очищенного и порезанного лука. Минотавр любит лук, он ест его как яблоки, и едкий луковый сок не режет ему глаза.
Минотавр решает надеть рабочие штаны в черную с белым клетку и одну из трех своих перешитых рубашек, застегивающихся на пуговицы. Он вспоминает, что ему нужно купить шнурки для башмаков и еще кое-что. На поиски ручки уходит какое-то время, наконец он находит почти высохшую шариковую ручку и нагревает ее кончик на пламени плиты, чтобы она писала. Склонив набок голову, чтобы лучше видеть бумагу, Минотавр старательно составляет на обратной стороне конверта небольшой список:
После утреннего туалета у Минотавра часто появляются кровоточащие ранки. Минотавр очень заботится о том, чтобы изо рта у него не пахло. Он не очень доволен своим почерком. Читать он со временем научился, и даже освоил медленный и трудный переход от одного языка к другому по мере исчезновения и смены культур при перемещении с места на место. Но подняться выше элементарного уровня так и не смог. Большинство книг кажутся ему до смешного маленькими, и физическое усилие отыскать удобную точку зрения плохо ему дается: мешает массивный нос. Тем не менее Минотавра не оставляет мысль, что чтение книг сделает более сносными те продолжительные периоды времени, которые ему предстоит прожить.
Когда «вега» выруливает на дорожку, Бадди принимается лаять. Минотавр слышит, как пес мчится по дорожке и царапает когтями бетон. Перед домом, сунув руку в задний карман штанов, стоит Суини. Второй рукой он показывает на «форд-маверик» ржавого цвета. За рулем сидит, разинув рот, худой небритый молодой мужчина. Опираясь об автомобиль, качает плачущего ребенка в грязном белом пуловере и в пеленке молодая женщина в резиновых шлепанцах на последних месяцах беременности. Как раз на прошлой неделе Минотавр раскладывал на покрывале под мимозой детали трансмиссии «маверика», менял корзину сцепления. Проезжая мимо, Минотавр машет кончиками пальцев Суини и молодой паре.
Когда Минотавр добирается до ресторана, Граб разговаривает по телефону. Дверь его кабинета открыта. Сидя за столом, заваленным бумагами, Граб, который громко спорит о цене ящика красного вина, подмигивает и улыбается Минотавру. На кухне играет музыка, до Минотавра доносятся приглушенные звуки и запах тортов, пропитавший ресторан.
«Que pasa, М? Как дела?» – спрашивает Эрнандо, наливая черпаком белую массу из напольного миксера Говарда. – Помогаешь Дэвиду переехать?
– Аннн.
Эрнандо выложил торты на противни – по шесть штук в ряд. Вокруг основания каждого торта он завязывает декоративную ленточку. Минотавр приносит ему пустые подносы.
Большие белые часы, висящие на стене над посудомоечной машиной, показывают 9.53, а Граб начинает раздачу чеков и наличных в 10.00. Из обеденного зала доносится смех – это официанты и официантки дожидаются там своих жалких грошей. Минотавр проводит пальцем по внутренней поверхности миксера и облизывает его своим толстым языком.
– Мннн, – произносит он.
– До завтра, М.
Проходя по обеденным залам к кабинету директора, Минотавр чувствует, как у него на загривке ощетинились волосы. Он сталкивается с Шейном и Майком, пришедшими за жалованьем. Они в шортах и футболках с рекламой двух разных сортов пива.
– Эй, дикий человек, – необычно дружелюбно произносит Майк. – Как твое ничего?
– Аннн, – отвечает Минотавр.
– Босс по телефону разговаривает. Просит подождать несколько минут.
Оба официанта отправляются в бар, чтобы выпить там коки. Поколебавшись, Минотавр следует за ними. Они почти мальчишки, он это знает. Но мальчишки, которые отличаются завидной развязностью и бравадой, глупостью, которая одновременно забавна и зловредна, несомненным умением очаровывать. Все эти качества смущают Минотавра. Он понимает, но не может выразить словами, что эти юноши олицетворяют те мужские качества, которых он навсегда лишен, на которые не вправе даже претендовать. Эти юноши напоминают ему о том, кем он когда-то был и кем никогда уже не станет; о том, что даже животное начало в нем ослабло.
Шейн сидит опершись спиной о стену, в которую вмонтировано декоративное окно с матовыми опаловыми стеклами. Положив обутые в сандалии ноги на мягкий диван, он принимается грызть кончик соломинки. Майк берет в баре банку оливок и усаживается напротив. Они непринужденно и беспечно беседуют. Как и накануне вечером, Минотавр встает у стойки бара. Он думает о том, что лучше всего было бы пойти на кухню и поговорить с Эрнандо, пока Граб не позовет его за деньгами, а потом поехать к Дэвиду – самому доброму, пожалуй, из тех, с кем он сейчас знаком, – помочь ему съехать с прежней квартиры. Вместо этого он делает шаг в их сторону, в надежде, что сумеет принять участие в разговоре.
– Интересно, как там Келли, – говорит Шейн.
– Думаю, в порядке, – отзывается Майк. – У нее и раньше случались припадки. Если они повторятся, надеюсь, это произойдет в твоей секции.
Достав из стакана кусочек льда, Шейн швыряет его в голову приятеля. Тот увертывается и запускает в Шейна оливку, которую тот ловит ртом. «Шумные ребята», – думает Минотавр и хочет что-то сказать. В верхнем обеденном зале разговаривают. Кажется, это кто-то из официанток.
– Когда она грохнулась, то уронила целый поднос с десертными блюдами, – говорит Майк. – Облила кофеем штанину старому пердуну, сидевшему за столиком, который я обслуживал. Как будто он обоссался.
– Я этого не заметил. Зато заметил, как черная юбка задралась у нее до самой «чернильницы».
– Ну и говнюк же ты, Шейн.
Минотавр силится что-то сказать, как-то защитить Келли, хотя и не знает, как именно и зачем. Не в меньшей степени ему хочется принять участие в болтовне Майка и Шейна.
– Аннн, – произносит он. Майк и Шейн смотрят на него.
– Хочешь что-то сказать, дикий человек?
Как и накануне, Минотавру ничего не приходит в голову. Смущенный, он принимает поспешное решение.
– Келли, – наконец-то выдавливает он. Не в силах сдержаться, он поднимает ладони, как бы поддерживающие тяжелые груди.
Шейн сосет кусочек льда, пытаясь побороть смех.
– Что Келли? – с деланно-серьезным видом спрашивает Майк, передразнивая мимику Минотавра.
Минотавр как бы роет копытом ковер. Он качает из стороны в сторону своей тяжелой головой, уставившись при этом в пол. Что Келли? Что сказать, чтобы спасти положение?
– Я любитель грудей, – произносит он наконец. Единственная фраза, которую ему удалось произнести членораздельно.
Шейн ложится на диван и хохочет.
– Что ты имеешь в виду, М? – спрашивает он, напустив на себя серьезный вид. – Почему ты любитель грудей?
Разумеется, Минотавр не в состоянии это объяснить. Да он и сам не знает, что значит – любитель грудей. По правде говоря, когда Минотавр мечтает о любви, ему, как и любому мужчине, гораздо чаще грезятся полные, податливые бедра, мягкий живот, мясистые ляжки, поросшее волосами срамное место, а вовсе не груди – большие или маленькие.
