Текст книги "Призраки"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Это неверно, Господи, надо убить его, пока он не поубивал всех нас, убить его, УБИТЬ ЕГО!..

– Не стрелять! – из последних сил закричала она. Кровь заливала рот. Из раны в плече виднелась верхушка правого легкого.

Аллисон застонал. Дуган вторично поднял пистолет, но тут сзади на него напали Ньют и Джо Саммерфильд и выбили оружие из рук. Дуган огляделся. С четырех сторон на него были нацелены ружья.

Они все равно убьют тебя. Все они сумасшедшие.

– Нет, – сказала Бобби. Кровь изо рта все еще текла. Вся рубашка промокла. – Мы не сумасшедше. Мы не собираемся убивать тебя. Поверь мне.

Дуган попытался проникнуть в мысли Бобби и увидел, что она имеет в виду... но это ловушка, в которую он не может попасться. Эти ребята любители, и у него еще есть шанс на спасение. И если...

Внезапно Эдли Мак-Кин сорвал с него респиратор. Батч тут же начал задыхаться.

– Так ты мне больше нравишься, – сказал Эдли. – Скоро ты задохнешься – вот будет славно!

Батч почти терял сознание. Он с надеждой оглянулся на Бобби. Мне кажется, она умирает.

Думай что хочешь.

Удивленный, он на мгновение забыл об отсутствии респиратора и пристально посмотрел на нее.

– Как насчет старика? – осторожно спросил он.

– Нет... – прошептала Бобби, теряя еще больше крови. Киль и Ньют остановились позади нее. Бобби жестом попросила их отойти. – Это не твое дело. Мы с тобой сядем в "джип". Ты поведешь его. Сзади будут сидеть три человека с ружьями на случай, если ты замыслишь что-нибудь не то.

– Я хочу знать, что произойдет со стариком, – повторил Батч.

Бобби с усилием подняла ружье. Левой рукой она пригладила волосы. Жестом она предложила Батчу помочь ей подняться. В глазах ее он прочитал непреклонность.

– Я не хочу убивать тебя, – повторила она. – И ты это знаешь. Но если ты произнесешь еще хоть слово, эти люди расстреляют тебя прямо здесь. И мы похороним тебя рядом с Бичем.

Беспомощность сковала Батча, и в голову к нему пришла мысль: Это сон. Все это – сон.

Бобби улыбнулась без тени юмора.

– Можешь думать и так, если хочешь, – сказала она. – А теперь пойдем в машину.

Батч сел за руль. Бобби взобралась на переднее сидение. Она продолжала истекать кровью. Двое мужчин помогли ей усесться.

Неважно, что она думает. Я знаю, что она скоро умрет.

Бобби повернула к нему голову и посмотрела на него. Этот отчетливый голос

(думай что хочешь)

вновь прозвучал в его голове.

Арчинбург, Саммерфильд и Мак-Кин уселись на заднее сидение, держа пальцы на спусковых крючках.

– Езжай, – приказала Бобби. – И помедленнее.

Батч завел машину. Напоследок он еще раз увидел Иверетта Хиллмена. Старик стоял в лучах солнца, отражавшегося в металлической поверхности корабля. Вокруг него стояли вооруженные люди, а на земле лежало нечто похожее на бревно.

Ты все хорошо сделал, старина. Ты великий борец... и ты не сумасшедший.

Хиллмен оглянулся на него и поднял руку, как бы говоря: Что ж, мы сделали попытку.

– Я не уверен, что смогу вести, – обратился Дуган к Бобби. – Эта штука... из-за нее мне плохо.

– Отдай ему респиратор, Эдли, – попросила Бобби. И прошептала: Радуйся, пока можешь.

– Пепел к пеплу... пылинка к пылинке. Мы предаем тело нашего друга Руфи Мак-Косленд земле, а ее душу вверяем Господу.

Могильщики вырыли на краю склона большую яму и, сгрудившись, стояли вокруг нее. Молча стояли хейвенцы и приезжие, которые были до этого в церкви. Лежали венки и букеты, ласковый ветерок шевелил головки цветов. Преподобный Гухрингер поднял голову и увидел ярко-желтую розу, которая скатывалась вниз по поросшему травой холму. Из-за ограды кладбища ему была видна башня с часами. Она отчетливо выделялась на фоне ясного неба. Что ж, – подумал преподобный Гухрингер, – чертовски хорошая получилась иллюзия. Эти дураки приезжие и не подозревают, что видят самый лучший в мире слайд, созданный с помощью колдовства.

Его взгляд встретился со взглядом стоящего поодаль Френка Спруса, и он прочитал в глазах Френка сочувствие: Френк видел башню с часами так же отчетливо, как и он сам. Теперь все эти люди, приехавшие из разных концов штата на похороны Руфи Мак-Косленд, вернутся домой и расскажут друзьям и знакомым о том, что видели. Ни никто из них не знает и никогда не узнает, что все они подверглись воздействию затерянного космического корабля, а начавшиеся с ними изменения необратимы. Да и здесь дела скоро пойдут совсем худо. Пока ситуация под контролем, но Бобби Андерсон может умереть, если ее не доставят вовремя в сарай, и тогда будет очень плохо.

Но пока все идет свои чередом. "Превращение" продолжается. И это самой главное.

Гухрингер держал в руке открытую Библию. Ветер перелистывал ее страницы. Вторую руку он поднял вверх, собираясь подать сигнал могильщикам, стоявшим по краям могилы со склоненными головами.

– Бог примет тебя и позаботится о тебе, он обратит к тебе лицо свое, и ты обретешь покой. Аминь.

Могильщики подняли головы. Гухрингер улыбнулся:

– Мы все будем помнить тебя, Руфь, и все, что ты для нас сделала.

Закончилось действие II.

Киль осторожно залез в карман куртки Бобби и нашел там ключи. Из целой связки он выбрал один, который подходил к замку на двери сарая. Он вставил ключ в замок, но не поворачивал его.

Эдли и Джо Саммерфильд охраняли стоящего позади "джипа" Дугана. Фильтры в его респираторе забивались все сильнее, и Батч начал задыхаться.

– Хорошо притворяется, – сказал Киль Джо Саммерфильду. – Кажется, что вот-вот отдаст концы, но я ему не верю.

Джо подошел к гамаку, в котором лежал Гарднер, и заглянул вовнутрь. Гард спал. Рядом с ним валялась выпитая бутылка джина. Сомнений не было: он был пьян.

Двое других ждали, когда Джо вернется. Киль сказал:

– Бобби может умереть. Если это случится, то первое, что я сделаю, убью этого алкаша.

Вернулся Джо.

– Он спит, – сообщил он.

Киль кивнул и повернул ключ в замочной скважине. Дверь наполовину открылась, и из сарая выплеснулся ярко-зеленый свет, который, казалось, был ярче солнечного. Одновременно до их ушей донесся звук мотора.

Киль с выражением священного ужаса, смешанного с благоговением, сделал шаг внутрь. Запах, стоящий там и имевший явно органическое происхождение, мог бы сбить с ног любого. Киль понял, и все поняли, что два растущих двусердечных организма слились воедино.

Шуршащие звуки, этот запах... и еще какой-то звук. Что-то похожее на захлебывающийся и срывающийся на визг лай испуганной собаки.

Киль до этого дня побывал в сарае дважды, но помнил очень немногое. Он, конечно, знал, что это очень важное место, хорошее место и что здесь его "превращение" ускоряется. Но какая-то частица его все еще инстинктивно боялась заходить туда.

Он вернулся к Эдли и Джо.

– Мы не можем ждать, пока приедут остальные. Мы должны немедленно внести туда Бобби, если хотим сохранить хоть один шанс для спасения ее жизни.

Он увидел, что полицейский снимает с лица маску, а затем кладет ее позади себя на сидение. Это было хорошо. Как сказал в лесу Эдли, так он действительно выглядел лучше.

– Нацель свое оружие на копа, – сказал Киль. – Джо, помоги мне поднять Бобби.

– Помочь тебе внести ее в сарай?

– Нет, помочь доставить ее в зоопарк, чтобы там она посмотрела на льва в клетке! – раздраженно воскликнул Киль. – Конечно, в сарай!

– Я не... Я не уверен, что смогу войти туда. Сейчас – нет. – Джо переводил взгляд с зеленого света на Киля, на лице его играла смущенная улыбка.

– Я помогу тебе, – тихо сказал Эдли. – Бобби – отличный друг. Будет стыдно, если она умрет до того, как мы полностью закончим все это.

– Ладно, – сказал Киль. – Стереги копа, Джо. И если он улизнет, клянусь небом, я убью тебя.

– Не улизнет, Киль. – Джо не смог скрыть облегчения. – Я не упущу его.

– Смотри, что делаешь, – сказала вдруг Бобби.

Это застало всех их врасплох.

Киль взглянул на нее, потом на Эдли, потом на Джо. Джо попытался не встречаться взглядом с Килем... и он не хотел смотреть на сарай, на этот зеленый свет, не хотел слышать странные звуки, доносящиеся оттуда.

– Пошли, Эдли, – позвал Киль. – Давай занесем Бобби туда. Раньше начнем – раньше закончим.

Пятидесятилетний Эдли Мак-Кин на мгновение заколебался.

– Там... – его губы дрожали. – Киль, там плохо? Там, в сарае...

– Я точно не знаю, – начал уверять его Киль, – но точно помню, как прекрасно чувствовал себя, когда вышел оттуда. Как будто узнал что-то очень важное. Как будто могу сделать что-то важное.

– Ох, – еле слышно простонал Эдли.

– Ты станешь одним из нас, Эдли, – безжизненным голосом сказала Бобби.

Лицо Эдли немного прояснилось.

– Ладно.

– Постарайся не слишком трясти ее, – предупредил Киль.

Они внесли Бобби в сарай. Джо Саммерфильд на мгновение отвлекся от порученного ему Дугана: ему показалось, что они исчезли в лучах зеленого света. Казалось, они исчезли раньше, чем вошли вовнутрь.

Он отвлекся только на мгновение, но Батчу Дугану больше и не было нужно. Даже сейчас он увидел шанс, просто он не мог им воспользоваться. Ноги ослабели и не слушались его. Живот ныл и урчал. Болела голова.

Я не хочу входить туда.

Он ничем не мог помешать их намерениям. Он беспомощен, как младенец.

Он плыл по течению.

Спустя некоторое время он услышал голоса и поднял голову. Это далось нелегко, потому что его голова, казалось, была забита цементом, который кто-то засыпал в нее через уши. Подходила остальная компания. За собой они тащили Ива Хиллмена, и ноги старика волочились по земле. Один из них Таркингтон – ударил его по ногам, и Батч прочитал в его мыслях, что это месть за смерть Бича.

Хиллмена подтащили к "джипу". Затем открылась дверь сарая. Оттуда вышли Киль Арчинбург и Эдли Мак-Кин. Мак-Кин больше не выглядел испуганным: его глаза сияли, а губы растянулись в радостной улыбке. Но это было не все.

Что-то еще...

Потом Батч понял.

За те несколько минут, что двое мужчин провели в сарае, большая часть волос Эдли исчезла.

– Теперь я пойду туда в любое время, Киль, – говорил Эдли. – Нет проблем.

Батч вслушался в доносившиеся из сарая звуки, и зеленый свет резанул его по глазам.

Действие III.

Они сидели в городской библиотеке, название которой теперь было Мемориальная Библиотека Руфи Мак-Косленд, сидели все вместе. Они пили кофе и чай, некоторые – пиво. Никаких крепких алкогольных напитков. На столе стояли тарелки с крошечными сэндвичами с колбасой, рыбой, сыром и оливками. Они ели сэндвичи и салат из моркови.

Они вполголоса разговаривали, в небольшом помещении царила тишина. Там были все те же лица, которые были в церкви и на кладбище. А Бобби была в сарае.

Они ели, пили, разговаривали. И никто не сказал ни слова о том, что произошло в городе. Приезжие постепенно разъезжались, так ничего и не поняв. Говорили только мысли.

(теперь все будет хорошо)

(да, если они не поймут насчет Дугана)

(вы уверены?)

(да, если они не поймут, но они могут понять)

Звук улетающего самолета.

Ни единой птицы вокруг.

А вдруг кому-то это покажется странным?

Они ели и пили, и когда около половины второго Дугана эскортировали из сарая Бобби, они знали. Тогда они поднялись со своих мест и заговорили, заговорили вслух, все одновременно. Улыбаясь и напевая, они вышли из здания и направились по домам.

Действие III было закончено.

Гарднер проснулся с чувством, что у него раскалывается голова и что произошло что-то важное, чего он не помнит.

Сны. Боже, ему все еще снятся сны. Люди, машины, далласская полиция...

(полиция, далласская полиция была здесь сегодня утром, а ты напился так, что ничего не увидел, болван).

Сон. Кошмарный сон все это.

– Мистер Гарднер, с вами все в порядке?

– Ой! – вырвалось у него, а сердце учащенно забилось от испуга.

Рядом стоял Бобби Тремейн, удивленно глядя на него... но нисколько не раскаиваясь, что напугал Гарднера.

– Гыыы, я не собирался пугать вас, мистер...

Именно это ты и собирался, и мне это отлично известно.

Парнишка Тремейн несколько раз моргнул. Он что-то услышал, – понял Гарднер и вспомнил, что забыл поставить защиту против подслушивания своих мыслей.

– Где Бобби? – спросил он.

– Я...

– Я знаю, кто ты. Я знаю, где ты находишься, – прямо передо мной. Где Бобби?

– Ладно, я скажу вам, – нехотя произнес Бобби. Его лицо почему-то приобрело очень гордое выражение, и Гарду вспомнились времена, когда он только начинал преподавать в университете. Он ходил тогда именно с таким выражением лица.

– Конечно, расскажешь, – кивнул Гарднер. Через плечо он видел приоткрытый сарай. Окна были открыты.

Он вспомнил, что в его сне тоже был сарай.

Во сне? Или все это происходило на самом деле?

Мальчик ошарашенно смотрел на циничное выражение лица Гарда.

– Мисс Андерсон получила солнечный удар. Несколько человек нашли ее возле корабля и отвезли в больницу. Вы спали.

Гарднер торопливо спросил:

– С ней все в порядке?

– Не знаю. Они все еще с ней. Оттуда никто не звонил. Никто не звонил с трех часов. А в три я отправился сюда.

Гарднер обошел дом кругом. Он был уверен, что мальчик лжет и что лжет он о причинах того, что случилось с Бобби. Но в его словах чувствовалась также правда: Бобби была больна. Он начал вспоминать, что ему снилось. Наверное, Бобби мысленно звала его. Звала...

– Куда это вы собираетесь? – раздался внезапно голос Тремейна.

– В Дерри, в больницу, – Гарднер мотнул головой в сторону лужайки, где был припаркован пикап Бобби. Рядом стоял "додж" паренька. Потом он оглянулся на мальчика. Солнце отбрасывало на его лицо красно-белые отблески, и Тремейн напоминал индейца. Гарднер вдруг понял, что уже никуда не собирается. Этот мальчик прибыл сюда именно для того, чтобы сообщить Гарду плохие новости, и ему нет необходимости ехать: кто-нибудь еще сообщит и все остальное.

– Я думаю, мисс Андерсон предпочла бы, чтобы вы оставались здесь и продолжали работу, – мягко сказал Тремейн.

– Ты думаешь?

– То есть, мы думаем. – Он гордо выпрямился. Бобби Тремейн, хейвенец. Бобби Тремейн – Вся Америка. Они так думают. Вот они и теряют зубы, а Гард – нет.

Ладно, так для чего он здесь?

Чтобы стеречь меня. Чтобы они были уверены, что я на месте. Неважно зачем.

– Что ж, ладно, – спокойно сказал он. – Если вы все так думаете.

Тремейн немного расслабился:

– Это действительно так.

– Тогда пойдем выпьем по чашке кофе. Я как раз собирался это сделать. У меня болит голова. А рано утром нужно вставать... – Он остановился и глянул на Тремейна:

– Ведь ты собираешься мне помочь, верно?

– Да... сэр.

Гарднер кивнул. Секунду он смотрел на сарай, освещенный зелеными лучами. Тремейн посмотрел в ту же сторону и с трудом отвел в сторону глаза.

В голове у Гарда зазвучала старая песня о зеленой двери.

И еще был звук. Четкий... ритмичный... чем-то знакомый... и чем-то неприятный.

– Ладно, – повторил Гард, – мне пригодится помощь. Бобби считает, что мы должны через две недели полностью закончить работу... тогда мы сможем попасть внутрь.

– Да, я знаю, – безучастно кивнул Тремейн.

– Но это будет только с нами двоими.

– Да, но с вами всегда есть кто-то третий, – сказал Тремейн и открыто улыбнулся. По спине Гарда пробежал холодок.

– Что?

– Да, именно так.

– Что ж, будем работать, пока Бобби не вернется.

– Пока не вернется, – согласился Тремейн.

Только он думает, что Бобби уже не вернется сюда никогда.

– Пойдем, – позвал он. – Кофе и пирожные.

– Звучит очень заманчиво.

Они вошли в дом, а сарай так и остался полуоткрытым. Когда исчезло солнце, зеленый свет из сарая начал становиться все ярче и ярче, приобретая люминесцентный характер. Лучи этого света попали на пробегающую мимо мышку, и зверушка умерла.

10. ДНЕВНИК СОБЫТИЙ. ГОРОД И ИТОГИ СОБЫТИЙ

28 июля, четверг.

Около трех часов дня Батч Дуган проснулся в Дерри в собственной постели. Он сел на кровати и спустил ноги на пол. Он чувствовал себя крайне невыспавшимся. Одежда, в которой он накануне ездил в Хейвен, лежала на стуле. Из нагрудного кармана рубашки торчала авторучка. Ему была нужна эта авторучка. Это единственное, что он сейчас понимал.

Он подошел к стулу, взял авторучку, уронив при этом рубашку на пол, сел на стул и несколько минут невидящим взглядом смотрел в потолок.

Батча затащили в сарай Бобби Андерсон, и только незначительная часть его вышла оттуда наружу. Он потерял память и частично рассудок. Он не мог бы сказать, как звучит его второе имя, и не помнил, как доехал домой на арендованном Хиллменом автомобиле. И еще ему в голову стали приходить разные идеи.

Он подтянул к себе лист бумаги и начал писать:

"Во вторник вечером я говорил людям, что не могу поехать на ее похороны, потому что болен. Это было правдой. Но причина болезни не желудок. Я хотел предложить ей выйти за меня замуж, но боялся, что она мне откажет. Если бы я решился тогда, она, возможно, была бы жива. С ее смертью жизнь для меня теряет всякий смысл.

Прошу простить меня за мою слабость."

Он перечитал написанное и поставил подпись: "Энтони Ф.Дуган." Затем он отложил ручку и записку и некоторое время сидел, глядя в окно. К нему приходила идея.

Его последняя идея.

Он встал и направился в туалет. Там на полочке хранилось его табельное оружие – "магнум". Он взял его, вернулся к столу и снова сел. Подумав мгновение, он проверил, заряжен ли пистолет, потом взвел курок, приставил дуло к виску и выстрелил.

Первая полоса, Бангор, "Дейли Ньюс", пятница, 29 июля.

ВНЕЗАПНОЕ САМОУБИЙСТВО ПОЛИЦЕЙСКОГО В ДЕРРИ

автор Джон Леандро

Офицер Энтони "Батч" Дуган из полиции Дерри в четверг утром застелился из служебного револьвера. Его смерть потрясла Дерри, где на прошлой неделе уже исчезли двое полицейских...

30 июля, суббота.

Гарднер сидел в лесу на пеньке, с жадностью поедая сэндвич. На другом бревне сидел Джон Эндерс, учитель местной начальной школы. Эндерс был не приспособлен к тяжелой работе, поэтому, хотя был еще только полдень, он выглядел взмыленным и уставшим, почти обессилевшим.

Эндерса прислали на смену Бобби Тремейну. Никто из жителей Хейвена не мог долго находиться возле корабля. Вот и у Тремейна через два дня выпали оставшиеся зубы, а сам он начал напоминать ходячий скелет.

Тем не менее работа двигалась. Корабль был выкопан настолько, что в тени его мог спрятаться весь дом Бобби.

Несколько недель назад они с Бобби дошли до места, где корабль вклинился в скалистый участок. Выкопать скалу не удалось, и Гарду пришел в голову план взорвать почву. Сейчас он как раз собирался привести этот план в действие.

Доев, он вытер рукавом губы и медленно направился к скале. Он обвязал ее бикфордовым шнуром, а у подножья сложил горкой динамит. К концу шнура он прикрепил радиоприемник, и, конечно, батарейки.

В душу его понемногу закрадывался страх. Но в нем также жила надежда, которая помогала ему действовать, дышать, жить.

В карман рубашки он положил радиопередатчик и жестом предложил Эндерсу следовать за ним.

Конечно, они давно поняли, что без него, Гарда, у них ничего не получится. Тремейн был сильным, здоровым парнем, но продержался всего два дня. Эндерс здесь сегодня последний день, и на смену ему обязательно пришлют кого-нибудь еще. Чтобы помогал и одновременно следил за Гардом.

С Бобби все в порядке.

Черт знает, где она находится, но если бы она умерла, его тоже давно убили бы.

Внезапно ему в голову пришла одна мысль: Бобби ходила в сарай вместе с остальными. Тремейн и Эндерс никогда там не были... и во всяком случае, ты этого не видел. Возможно, в этом их отличие.

Интересно, что же там такое? Десять тысяч ангелов, пляшущих на булавочной головке? Тень отца Гамлета? Оле-Лукойе? Что?

Он не знал.

Тем временем они с Эндерсом подошли к краю выкопанной ямы; Гард дал Эндерсу в руки один конец веревки, а другим обвязался вокруг талии и начал осторожно спускаться вниз.

Его ноги коснулись дна ямы.

– Я уже внизу, – крикнул он.

На краю ямы показалось маленькое сморщенное лицо Эндерса. Еще Гарднер видел краешек голубого неба. Как бы с ним не начался приступ клаустрофобии, – подумал он. В ушах тихонечко звучала музыка.

Под ногами что-то хлюпало. Вода.

– Спускай шланг!

– ...что? – раздалось сверху.

Ни одна из ваших прекрасных идей не стоит и половины того, что знаю, умею и могу предложить я. Почему все эти болваны думают о пришельцах, как только немного научились читать мысли?

– Шланг! – заорал он. – Опускай шланг, болван!

– ...лад...но...

Гарднер ждал, пока опустится шланг, а сам рассматривал корабль. О, если бы все это, включая корабль, могло оказаться сном!

Где Бобби, Гард? Она умерла?

Нет, он так не думал. Он понимал, что она сильно, тяжело, возможно безнадежно больна. В среду с ней что-то случилось. Она была ранена... больна... что-то в этом роде.

Но они не говорят об этом.

Бобби Тремейн: Бобби? С ней не случилось ничего плохого, мистер Гарднер. Она вернется в свое время. Ей нужен отдых. Вы знаете это лучше, чем кто-либо другой.

Звучит это просто здорово. Так здорово, что парнишка Тремейн, кажется, и сам поверил в то, что говорит.

Он вспомнил свой визит к тем, кого в уме называл Людьми из Сарая, к которым он пришел, чтобы понять, что случилось с Бобби.

Ньют Беррингер: Скажу тебе попросту: не твоего ума это дело, парень. Ты еще скажи, что мы – это далласская полиция.

И все они после его слов рассмеялись Гарду в лицо. Они – далласская полиция. Ха-ха-ха!

Наконец спустился шланг, взятый в пожарном управлении, длиной не менее семидесяти футов. Он на самом деле был предназначен подавать воду, а не откачивать ее, но его функция была изменена с помощью вакуумного насоса.

Эндерс опускал его слишком торопливо. Конец болтался из стороны в сторону, периодически цепляясь за корабль. Гарднеру это совсем не нравилось.

Боже, лучше бы я не просил его делать это.

Почему он не может делать это нормально?

А ведь я мог бы поступить иначе. Тогда в Аркадия-Бич я ведь мог прыгнуть в океан! Разве нет?

Мог. Ты и сейчас можешь убить себя и доставишь этим огромную радость хейвенским проходимцам. Думаешь, ты им здесь нужен? Если бы не Бобби, тебя бы давно здесь не было... Если бы она не стояла между тобой и ими...

Наконец шланг достиг уровня земли. Гард ухватился за него, опустил конец в воду и крикнул:

– Включай насос!

– ...что?..

Боже правый, – подумал Гард.

– Начинай откачивать воду! – что есть сил крикнул он и в этот момент почувствовал, что голова его как бы раскалывается на две части. Он закрыл глаза.

– ...ла...дно...

Когда он открыл глаза, Эндерс исчез.

Гарднер дернул за конец шланга. Вода медленно, почти незаметно стала втягиваться в него. Вода. Много воды. Какое-то подземное озеро. Уровень воды постепенно понижался. Наконец в шланге прозвучал звук, который бывает, когда в стакане воды размешиваешь соду. Пусто. Шланг откачал всю воду.

– Выключай!

Эндерс выглянул сверху и снова исчез. Через несколько секунд шланг прекратил вибрировать и стал подниматься вверх.

Теперь пришла очередь скалы. Гард достал из кармана радио и аккуратно положил его на дно ямы. Он был уверен, что взрыв не повредит обшивку корабля. С чертовым кораблем ничего не случится.

Он встал на ноги, дернул за веревку и крикнул:

– Поднимай меня!

Никакой реакции.

– ПОДНИМАЙ МЕНЯ, ДЖОННИ! – заорал он.

Опять никакой реакции.

Вот он, способ избавиться от тебя, Гард.

– ЭНДЕРС! ЭЙ, ДЖОННИ!

Никого.

Гард взглянул на часы. Прошло три минуты.

Вот так. Все ушли. Остались только ты и корабль. Ты и призрак.

– ...еще не собрался?

Он так быстро запрокинул голову, что чуть не вывихнул шею:

– Я собрался еще пять минут назад, болван! Вытаскивай меня, пока все здесь не взлетело на воздух!

Губы Эндерса комично вытянулись в трубочку, он вновь исчез, и Гард почувствовал, что веревка, привязанная к его поясу, натянулась. Тогда он принялся карабкаться наверх.

Добравшись до края ямы, он подтянулся на руках и быстрым шагом подошел к Эндерсу.

– Прости, – смущенно улыбнулся Эндерс. – Я почему-то решил, что без твоей команды...

Гарднер ударил его. Эндерс отлетел в сторону и упал на землю. И хотя Гарднер не умел читать мысли, он почувствовал, что каждый житель Хейвена сейчас прислушивается к происходящему возле корабля.

– Ты собирался оставить меня внизу, мерзавец, – сказал он. – Если ты или кто-нибудь другой в этом городишке еще раз повторит это, то лучше никогда больше не пытайтесь приблизиться к этому месту. Все слышат меня?

Эндерс нашарил рукой слетевшие очки, нацепил их на переносицу и встал на ноги.

– Мне кажется, ты не знаешь, о чем говоришь, – сказал он.

– Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Слушай, Джонни. И ты, и все остальные, которые сейчас слушают нас, а я думаю, что так оно и есть. Я намерен первым попасть туда. У меня есть некоторые соображения на этот счет. Пальма первенства будет принадлежать мне хотя бы потому, что я единственный в этом городе, кто еще не свихнулся окончательно. У меня есть свои соображения. Вы меня хорошо поняли?

Эндерс смотрел на него, но Гард знал, что он сейчас прислушивается к тому, что говорят другие голоса. Гард ждал их решения. Но он был слишком зол, чтобы нервничать.

– Хорошо, – сказал наконец Эндерс. – Возможно, ты прав. Мы считаем, что ты имеешь право попасть туда первым и что у тебя могут быть свои... как это ты назвал?..

– Это называется "соображения". Постарайся запомнить это слово. – Он сделал шаг назад. – Соображения, Джонни. Запомни. Все вы – запомните. Если не из-за меня, то хотя бы ради Бобби.

Они стояли друг против друга, глядя друг другу в глаза.

Если Бобби умрет, то никакие твои соображения не будут стоить и выеденного яйца.

– Пойдем, Джонни, – сказал он. – Пора заняться делом, или, как сказано в писании, пришло время разбрасывать камни. Если даже Сталин и Рузвельт сумели объединиться, чтобы победить Гитлера, то мы уж наверняка сумеем все вместе выкопать эту штуку из земли. Что ты сказал?

Эндерс не сказал ничего, но, помедлив секунду, он взял руку Гарднера и пожал ее.

Они отбежали на достаточно большое расстояние, откуда их не могло задеть взрывной волной, и Гарднер, взглянув на Эндерса, еще раз внушительно повторил:

– Помни, Джонни. Соображения. Сегодня это – ключевое слово.

Не говоря ничего, Джон Эндерс кивнул.

Воскресенье, 31 июля.

Генри Бак, известный свои друзьям под прозвищем Хэнк, присоединился к завершающей фазе всеобщего сумасшествия в Хейвене в четверть двенадцатого утра в воскресенье.

Люди в Хейвене стали не просто безмозглыми – скорее они могли бы называться сумасшедшими.

Живя по законам "превращения", весь город стал напоминать газовую камеру, ждущую, чтобы кто-нибудь поднес к ней зажженную спичку. Такой спичкой и стал Хэнк Бак.

Хэнк был на протяжении многих лет карточным партнером Джо Паульсона. Он и Питс Барфильд каждый четверг собирались у Джо дома. Это их визиты так не любила Бекки Паульсон.

Хэнк давно затаил злобу на Питса и, чем больше он думал об этом, тем яростнее желал возмездия. Дело в том, что Барфильду все годы поразительно везло. Если бы они не были так давно знакомы, можно было подумать, что тут не обошлось без шулерства.

А может быть, он все же подтасовывал карты? Чем больше Хэнк думал, тем больше склонялся к тому, что по-другому и быть не могло. А с тех пор как в городе начались массовые "превращения", мысль о шулерстве партнера переросла в навязчивую идею.

В воскресенье Хэнк достиг пиковой точки. Утром люди увидели, что он направляется к дому Питса, и, прочитав его мысли, обнаружили, что в кармане у него лежит пистолет.

Он застал Питса врасплох. Тот как раз выпил кофе и приготовился почитать газеты. От неожиданности он слетел со стула:

– Эй, Хэнк! Что...

Хэнк прицелился в него из пистолета. Это был сувенир на память о службе в армии, когда он служил в Корее.

– Я собираюсь пристрелить тебя, болван. Как тебе это понравится?

И он уже почти нажал на курок, когда вдруг его осенила "идея". Он сунул руку в карман и достал пару маленьких наушников. Подойдя к радиоприемнику, он что-то сделал внутри него и присоединил к нему наушники. Питс испуганно озирался по сторонам. Как на грех, рядом не было никого, кого можно было бы позвать на помощь.

Хэнк протянул наушники Питу:

– Надевай! Считаю до пяти!

– Хэнк, я не...

– Раз... два... три...

– Хорошо! Хорошо! Я делаю это! Я надеваю!

Он надел наушники. Все еще целясь в него, Хэнк начал крутить ручку настройки, включив при этом громкость на полную мощность.

Питс начал стонать. Его губы задрожали, лицо побелело. Он почувствовал, что сходит с ума. Казалось, звуки сотрясают все его тело. Потом он почувствовал, что перед ним открывается какой-то воздушный туннель, из которого доносится слабый детский голосок. Несмотря на боль в голове, он поднял изумленный взгляд на Хэнка.

Голосок прозвучал вновь:

– ...хилли...

Хэнк замер. Он тоже услышал. Голос был чем-то знаком ему. Что-то...

– ...до сих пор? Я хочу домо-о-ой!..

В душе Хэнка волной поднялось какое-то странное чувство, как будто он нашел...

– ...пожалуйста, здесь тяжело дышать...

Черт бы тебя побрал, – подумал Хэнк.

– Хилли-и-и-и-и-и-и...

Хэнк нащупал кнопку "Стоп". Внезапно все прекратилось. Только почему-то расколовшийся надвое стул, на котором перед этим сидел Питс, лежал на асфальте. Точнее, лежала только его половина. А вторая... Ее нигде не было видно. Где-то неподалеку звякнуло разбитое окно...

Так заканчивался в Хейвене июль.

Понедельник, 1 августа.

Джон Леандро из газеты "Дейли Ньюс" разговаривал со свои коллегой Давидом Брайтом.

Если бы хейвенский внутренний круг – те, кто предпринимал походы в сарай Бобби Андерсон, – могли слышать, что сейчас говорит Леандро, его дни, а возможно и часы, были бы сочтены.

– Я собираюсь исследовать Хейвен, – говорил он. – Все интересное, что происходит в последнее время, начинается там. В Хейвене исчезает ребенок, в Хейвене погибает женщина; Роудс и Габбонс не возвращаются из Хейвена. Дуган кончает жизнь самоубийством. Почему? Потому что он любил женщину по имени Мак-Косленд, которая жила в Хейвене.

– Не забудь также старика, который рассказывал тебе про исчезновение внука. Кажется, теперь я начинаю ему верить...

– Так что же это такое? – драматично спросил Леандро. – Что происходит в Хейвене?

– Есть один интересный доктор, – лениво потягиваясь, сказал Брайт, думая в это время о старом Иве, – доктор Фу Манчу. Что-то я помню о нем с детства. О нем и о зеленых человечках из космоса... Может быть, в Хейвене заключен альянс доктора и человечков?! Ладно, шучу, – добавил он, увидев вытянутое лицо собеседника. – Что-то плоховато у тебя стало с чувством юмора.

Леандро встал:

– В пятницу у меня начинается отпуск, и я собираюсь прокатиться в Хейвен. Если хочешь, присоединяйся.

– Посмотрим. Но ты, если поедешь сам, не забудь надеть эти твои специальные часы.

– Какие часы? – сердито спросил Леандро.

– О, ты отлично знаешь. Те, которые посылают ультразвуковой сигнал, который может зафиксировать здесь один человечек, – Брайт продемонстрировал при этом свои собственные часы. – Они делают так: зиииииииии.