Текст книги "Призраки"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Дуган кивнул:

– Да, я собираюсь поехать. Руфь была моим близким другом.

– А собирается ехать еще кто-нибудь из Дерри?

Дуган покраснел.

– Да. Еще несколько человек. Я просто хочу выехать немного раньше. А почему вы...

– Думаю, вы обо мне знаете.

– Мистер Хиллмен...

– Возможно, то, что я сейчас расскажу вам, покажется бредом выжившего из ума старика, но постарайтесь дослушать до конца и понять, прежде чем выносить суждение.

В голосе Ива было столько нажима, что Дуган только кивнул, не сказав при этом ни слова.

Страшила слушал старика и думал. А может быть, Хиллмен в чем-то прав? Исчезновение двух его подчиненных – громил не хуже его самого – было, по меньшей мере, странным. Смерть Руфи... И ее слова, когда накануне он звонил ей...

Скажи старику, чтобы он ушел.

Нет, лучше пусть останется.

Как можно поверить в то, что он говорит?

Можно или нельзя... но мне уже совершенно не хочется ехать в Хейвен.

Скажи, пусть он уходит.

Нет, пусть останется.

Я могу исчезнуть, как Давид Браун.

Пусть останется.

Или со мной произойдет несчастный случай, как с Руфью Мак-Косленд.

Прочь.

– Я верю вам, мистер Хиллмен, – наконец сказал он.

Они дошли до стоянки перед зданием полицейского участка.

– Я заеду за вами завтра утром.

Глаза Ива расширились:

– Но вы даже не спросили меня, что я собираюсь делать.

– Это неважно. Я в любом случае буду с вами. А собираетесь вы, как я понял, в лес. Вы хотите посмотреть, что же скрывается там, под землей.

Ив посмотрел на него долгим взглядом и покачал головой:

– Когда со мной есть кто-нибудь еще, я чувствую себя лучше, особенно если этот кто-нибудь – сам Страшила Дуган. Но помните: они там, в Хейвене, вовсе не глупы. Они ожидают, что вы приедете на ее похороны. Если они не дождутся вас там, они начнут выяснять почему.

Двое мужчин стояли и смотрели друг на друга; на горизонте садилось солнце, а на земле лежали длинные тени.

Обоим было страшно. Иву было страшно возвращаться, а Дугану после всего услышанного...

– Ладно, – сказал внезапно Ив. – Слушайте внимательно, Страшила Дуган. Позвоните тем, с кем собирались завтра ехать на похороны и найдите любую причину, по которой не поедете. Звоните вечером как можно большему количеству людей и всем рассказывайте, что ужасно больны.

– Но почему я должен... – И Дуган побагровел: он понял. Они могут прочесть мысли его подчиненных и узнать причину его отсутствия.

– Послушайте моего совета, – продолжал Ив. – Ради спасения души Руфи... воспользуйтесь им. И еще: завтра с вами могут начать происходить разные странные вещи.

– Они происходят уже сегодня, – вставил Дуган. – Ладно, я все понял. Дайте мне ваш адрес здесь, в Дерри, и утром я заеду за вами на своей личной машине. Мы полетим в Хейвен, как космический корабль к звездам.

– Машина – это моя проблема, – сказал Ив. – Этой пользоваться нельзя: ее знают в Хейвене. Я возьму в аренду другую. А вы должны появиться у меня не позже восьми. Нам придется довольно далеко объезжать.

– Зачем?

– Нам не стоит появляться со стороны Альбиона.

– А почему машину нужно арендовать?

– Приятель, вы задаете слишком много вопросов! – И Ив так комично закатил глаза, что Дуган рассмеялся.

– Это моя работа, – сказал Страшила, отсмеявшись. – И потом, ведь никто в Хейвене не знает, как выглядит моя личная машина.

– И все же сделаем так, как я сказал. Некоторая осторожность не помешает.

– Ладно, – кивнул Батч. – Я согласен. В восемь часов. Ваша машина, ваш план. Кажется, я таки схожу с ума.

– Если завтра мы доживем до этого времени суток, тогда и поговорим о сумасшествии, – с горечью пошутил Хиллмен.

Отъехав от полицейского участка, Ив сперва побывал в больнице, но задержался там недолго, отправившись оттуда в контору по найму машин. На автозаправке он попутно выяснил все интересовавшие его вопросы по поводу дороги, по которой они завтра поедут.

Медсестра у постели Хилли читала записку.

Хилли!

Мы с тобой можем никогда больше не увидеться, и я хочу сказать тебе, что если ты поднимешься с постели и в этом будет доля моей помощи, я стану самым счастливым дедушкой в мире. Я верю, что Давид все еще жив, и знаю, что ты не виновен в его исчезновении. Я люблю тебя, малыш, и надеюсь, что мы вскоре увидимся вновь.

Дедушка.

Но он никогда больше не увидит Хилли Брауна.

9. ПОХОРОНЫ

Начиная с девяти часов утра в город начали стягиваться те, кто знал и любил Руфь Мак-Косленд. На центральной улице с трудом можно было найти место для парковки. Машины заняли и прилегающие к ней улочки и переулки.

Стоял ясный и светлый денек, скорее сентябрьский, чем июльский. Небо было ярко-синим, температура не превышала 22 градусов Цельсия, дул легкий ветерок. Как будто Хейвен встречал приехавших на похороны особенно доброжелательно.

Звонили колокола. Их звон особенно красиво разносился по окрестностям вокруг города. Все приехавшие и пришедшие ощущали величие момента. Весь Хейвен, и стар и млад, был здесь. Высоко в небо устремлялась башня, украшенная часами, и те из приезжих, кто слышал, что она взорвалась и взлетела в воздух, удивленно поглядывали на башню, но тут же забывали об этом.

Звонили колокола. Народ стал заходить в помещение старой, но просторной методистской церкви, где у входа их с улыбкой встречал преподобный отец Гухрингер.

Подъехала на автомобиле Бобби Андерсон. На ней было новое голубое платье. Она не хотела прерывать работу, но Гарднер вызвался ее подменить, и вот она здесь. Сам же Гарднер посетить похороны отказался. Он крепко спал после выпитого накануне. Андерсон тоже была уставшей, но сегодня ею владело какое-то странное чувство. Возможно, из-за Руфи, возможно, из-за Давида, возможно, из-за всего города. "Превращение" продолжалось, это происходило со всеми жителями города, за исключением Гарда. И это было хорошо. Скоро, уже совсем скоро...

Колокола, колокола, колокола.

Хейвен как будто отвечал им. Все они – Тремейны и Дженнингсы, Аппельгейты и Голдменсы, Дюплесси и Арчинбурги – добропорядочные граждане штата Мэн. Все они теперь были заодно: их мысли... их чувства... они были вместе, они слушали, и звон колоколов пульсировал в их жилах.

Ив Хиллмен и Батч Дуган ехали на арендованном Ивом "джипе" по лесной дороге. Странно, – думал Дуган. Никогда еще он не видел такого тихого леса, где не слышно ни единой птицы.

Внезапно тишину прорезал странный звук.

– Что за чертовщина?..

– Колокола, что же еще? – отозвался Дуган. – Они звучат очень красиво. Наверное, сейчас начнутся похороны.

Они похоронят Руфь на горе... Какого черта я здесь делаю с этим ненормальным старикашкой?

Но он понимал, что менять что-либо уже слишком поздно.

– Колокола в методистской церкви, сколько я себя помню, звонили совершенно иначе, – сказал Ив. – Кто-то подменил их.

– Ну и что?

– Ну и ничего! Ладно, Страшила Дуган, нам надо думать о другом.

Дуган оглянулся. На заднем сидении "джипа" лежала старая потертая сумка.

– Хотел спросить тебя, что в этой сумке.

– Разные старые вещи. Тебя это не касается.

Они проехали указатель, говорящий о том, что машина въезжает в черту города.

– Скажи, – после долгого молчания вновь обратился к нему Дуган, – что же мы все-таки будем искать?

– Не знаю. Но пойму, что это оно, если увижу.

Дуган промолчал, выругавшись про себя, и поднес ко лбу руку. Именно здесь была сосредоточена головная боль, начавшаяся как только они пересекли пограничную черту.

Все присутствующие в церкви ждали, когда преподобный Гухрингер начнет свою проповедь. Он слыл мастером на эти вещи.

И вот он начал:

– Мы провожаем в последний путь Руфь Мак-Косленд...

Большинство жителей Хейвена сидели, держа у рта носовые платки. Возможно, некоторых приезжих это удивило, но это была вынужденная мера. Как звезды падают с неба в августе, так выпадали зубы у хейвенцев. Но не только с ними происходила эта беда. Некоторые приезжие тоже потеряли по зубу на следующий день.

У некоторых смертельно болела голова, и эту боль невозможно было снять таблетками.

И у большинства из них во время проповеди и после нее, и в особенности на следующий день, стали появляться разные идеи. Они приходили внезапно, и многим хотелось закричать: "Эврика!", но они не смели нарушить тишину, царившую на похоронном богослужении.

Жители Хейвена хорошо видели эти перемены и радовались от души. Они понимали, что чем больше людей побывало здесь сегодня, тем больше "превратившихся" и "превращающихся" будет на свете, и таким образом они выполнят требования Великой Идеи.

Дуган и Хиллмен ехали по трассе. Дуган чувствовал себя несколько угнетенно, но не смог бы объяснить почему. Конечно, старик сумасшедший, мысль о том, что Хейвен стал змеиным гнездом, – паранойя. К этому прибавилось нервное напряжение, растущее где-то в глубине души Страшилы. Нервы ни к черту, – подумал он.

– Почему ты держишься за голову? – спросил Ив.

– Потому что она болит.

– Если ветер подует, станет немного легче.

Боже, что он здесь делает? И почему ему так нехорошо?

– Я чувствую себя так, будто кто-то бросил таракана в мой кофе.

– Угу.

Дуган посмотрел на него:

– Но ведь ты себя так не чувствуешь, верно? У тебя все хорошо?

– Я устал, но голова у меня действительно не болит, и я спокоен.

– А почему она должна у тебя болеть? – торопливо спросил Дуган. Разговор напоминал ситуацию из "Алисы в стране чудес". – Головная боль, мне кажется, не передается на расстоянии.

– Если тебя и еще шестерых ребят запереть в тесной комнате, то через десять минут у всех вас будет болеть голова, верно?

– Ну, наверное, так. Но то...

– Конечно, нет. Да и с погодой нам повезло. Именно поэтому я думаю, что то, что мы ищем, обладает огромной мощностью, потому что ты это уже ощутил. Я вижу, что ощутил. – Хиллмен помолчал, потом вдруг загадочно проронил:

– У тебя уже есть какие-нибудь идеи, Страшила?

– Что ты имеешь в виду?

– Ладно, – Хиллмен облегченно вздохнул. – Если появятся идеи, скажи об этом мне.

– Это безумие, – Дуган, казалось, по-настоящему рассердился. – Все, что ты говоришь, – бред. Давай-ка, разворачивайся и поехали назад. Я хочу вернуться, Хиллмен.

Ив внезапно сосредоточился на одной фразе, звучащей в его мозгу. В последние три дня, проведенные в Хейвене, он узнал, что Брайен, Мэри, Хилли и Давид могли читать мысли друг друга, он же мог их только чувствовать. Но его мысли они прочесть не смогли ни разу. Его заинтересовало, не являются ли причиной этому осколки в его голове.

– Что это? – внезапно спросил он Дугана.

– О чем вы го...

Ив свернул на обочину, поднимая клубы пыли. Они уже на милю с небольшим отъехали от городской черты; до фермы старого Гаррика оставалось около трех-четырех миль.

– Ничего не думайте, ничего не говорите, просто скажите мне, что думаю я.

– Вы думаете про какой-то осколок... Но это безумие! Люди не могут читать мысли других людей!

Дуган замолчал. Он повернул голову и уставился на Ива. Ив слышал его хриплое дыхание. Глаза Дугана расширились.

– О каком-то осколке, – повторил он. – Вот о чем вы думаете, и еще о том, что...

– Что они не могли читать мои мысли, – сказал смеясь Ив. Голову его украшала кепка, которая нередко встречается на шоферах дальних рейсов. Вот в чем причина?! Так просто! Он решил еще немного проверить Дугана. А что если представить себе... трактор?

– А что сейчас?

– Трактор. Но вы неправильно представляете себе щиток управления. Мой отец фермер. Я вырос на ферме. Эти тракторы, они...

Внезапно он замолчал, потом резко рванул на себя ручку двери и выскочил из машины.

– Когда-то давно Руфь спросила, прочитаю ли я молитву на ее похоронах, если ей не суждено пережить меня, – говорил тем временем преподобный Гухрингер, – и я рад, что могу выполнить ее желание.

Дик Аллисон скосил глаза влево и увидел лицо стоящего рядом Ньюта. Ньют выглядел усталым. За его спиной Джон Харли неприкрыто зевал; его голубые глаза не выражали ничего, кроме скуки.

Да, здесь был весь Хейвен. Как по команде, встали горожане, образуя единую семью, единое целое, которое никто не сможет разорвать.

Бобби Тремейн взял за руку Стефани Кольсон и сжал ее. Она слегка вздрогнула, глядя на него широко раскрытыми коричневыми глазами, глазами лани, встревоженной выстрелом из охотничьего ружья.

(на шоссе)

(слишком близко к кораблю)

(один из них – коп)

(коп, да, но особенный коп – коп Руфи, он любил ее)

Руфь сразу же узнала бы эти голоса. Да и некоторые из приезжих вдруг услышали их и встревоженно заозирались по сторонам, не понимая, что происходит, не зная, что уже заражены инфекцией Хейвена.

– Где можно еще найти такую храбрую и самоотверженную женщину? вещал тем временем преподобный Гухрингер. – Она одна стоила многих. В ней жило сердце ее мужа, а жизнь ее проходила только по божьим законам. Она пряла пряжу...

Новый всплеск внутренних голосов заполнил церковь:

(жаль, что я не смог)

(....)

(что?)

(....)

(чушь собачья – пряла пряжу! Как...)

(....)

Странно, как будто разговаривают два голоса, но мы слышим только один, – возникла коллективная мысль, и все глаза обратились к Бобби. Только один человек в Хейвене имел теперь авторитет, и этим человеком была она, Бобби Андерсон. Два голоса, второй, наверное, принадлежит твоему вечно пьяному другу?

Внезапно Бобби поднялась с места и решительно начала прокладывать себе дорогу к выходу. На нее оглядывались, а преподобный Гухрингер даже прервал свою речь.

– Простите, – бормотала Бобби, – простите меня... простите меня...

Наконец она выскочила в вестибюль, а оттуда – на улицу. Другие Бобби Тремейн, Ньют, Дик и Брайен Браун – последовали ее примеру. Но этого никто, кроме жителей Хейвена, не заметил. Все приезжие, казалось, находились в полусне, полутрансе.

– Прости меня, – сказал Батч Дуган. Он сел в машину, захлопнул дверцу и вытер рот носовым платком. – Мне уже лучше.

Ив кивнул.

– Не нужно ничего объяснять. Для этого нет времени. Но я хочу, чтобы ты кое-что послушал.

– Что?

Ив на всю громкость включил радиоприемник. Затем снял с головы кепку:

– А теперь послушай, что творится у меня в голове.

– Какого черта...

– Не спорь со мной. Просто послушай. Не говори ничего. Я и так знаю, что ты ничего не слышишь. Дело в том, что в голове у меня два осколка. Военные сувениры. Тот, который побольше – здесь.

– Да, но...

– Говорю тебе, не спорь. Приложи ухо к шраму вот здесь, под волосами, и слушай.

Батч глупо хихикнул. По приемнику надрывался Френк Синатра. Он приложил ухо к указанному месту – и отшатнулся. Там, в голове, тихонечко играла музыка. Он ошарашенно взглянул на Ива, потирая щеку.

– Началось это за полторы недели до того, как я уехал из города. Теперь моя голова вполне может работать как радиоприемник. Эй, с тобой все в порядке?

Рука Дугана оставила на щеке красное пятно. Очень мило. Голова радиоприемник. Отлично сказано. Старик решил совсем свести его с ума.

– Все отлично, – вслух сказал он.

– Теперь ты веришь, что здесь что-то происходит? Что в Хейвене что-то меняется?

– Да. Я... – Он вздохнул. – Да.

– Хорошо. – Ив притормозил и затем вновь выехал на дорогу.

– Эта... штука... она изменила в городе всех, Страшила Дуган. Всех, кроме меня. Я могу принимать головой разные станции, как приемник, но это и все. Я не могу читать мысли... и у меня не возникают идеи.

– Что ты подразумеваешь под "идеями"? Какие идеи?

– Любые. – Спидометр остановился на отметке 60 миль, потом начал сдвигаться вправо. – Никакие конкретно – и любые.

Дуган почувствовал себя совсем худо. К головной боли прибавилась резь в животе.

– В этом лесу есть что-то такое, что я должен найти, и это должно помочь мне спасти моего внука Давида, хотя, возможно, когда мы доберемся до места, будет уже слишком поздно.

На спидометре – семьдесят.

– Еще далеко? – спросил Дуган сквозь зубы. Он боялся, что его стошнит прямо в машине.

– Меньше мили, – ответил Ив.

Слава Богу, – подумал Дуган.

– Это не Гард, – сказала Бобби. – Гард спит в гамаке возле дома.

– Откуда ты знаешь? – спросил Эдли Мак-Кин. – Ты не можешь читать его мысли.

– Могу, почему же, – возразила Бобби. – С каждым днем все лучше. Говорю тебе, он все еще в гамаке. Он спит, и ему снится, что он катается на лыжах.

Они посмотрели на Бобби, и в головах у них пронесся один и тот же вопрос.

– Тогда кто же это? – спросил наконец Джо Саммерфильд.

– Не знаю, – сказала Бобби. – Только это не Гард.

Они переминались с ноги на ногу, а из церкви до них доносился мощный хор: "Боже, Боже, мы славим тебя!"

– Я знаю, кто это, – сказал вдруг Дик Аллисон, и его глаза сверкнули ненавистью. – Это может быть только один человек, потому что только у одного человека в городе есть металл в голове.

– Ив Хиллмен! – воскликнул Ньют. – Боже!

– Нам надо отправляться в путь, – предложил Джад Таркингтон. Мерзавцы подобрались слишком близко к кораблю. Эдли, сходи и принеси несколько ружей. Мы остановим их.

– О'кей.

– Принеси, но никто не должен ими пользоваться, – сказала Бобби. Ее глаза, ее взгляд смутили мужчин. – Не стрелять ни в Хиллмена, если это он, ни в полицейского. Особенно осторожно с полицейским. Хватит с нас несчастных случаев. Во всяком случае,

(до "превращения")

пока все не закончится.

Она вновь посмотрела на них, потом на Дика Аллисона, который согласно кивнул.

– Хиллмен должен исчезнуть, – сказал он. – Тут нет выбора. Но здесь проблем не будет. Все знают, что Ив сумасшедший, а сумасшедшему ничего не стоит сесть за руль и уехать в Юту, Айдахо или еще куда-нибудь. Но с полицейским ничего не должно случиться. Иначе нас ожидают крупные неприятности. Готовьте ружья, ребята, и да поможет нам Бог!

И они тронулись в путь.

Гарднер проснулся от вкуса крови во рту. Во сне у него опять, уже в который раз, было носовое кровотечение. Он изучал пятна на давно не стиранной рубашке, когда вдруг неподалеку проехал "джип". Сидящий на переднем сидении мужчина обернулся и посмотрел на Гарда. Он был бледен, как привидение из сказки. На нем были солнцезащитные очки с зеркальными стеклами, и Гард не был уверен, встретились ли они взглядами. Вероятно, да, – подумал он.

Кто же это такие? Возможно, наконец прибыла даллаская полиция. Этот, во всяком случае, – точно полицейский. Но что он делает в "джипе"? Боже... его лицо... и сам он, большой, как дом! Наверное, это сон. Скорее всего, сон.

"Джип" пронесся мимо, не остановившись. Он скрылся за холмом, и сейчас Гард слышал только удаляющийся гул мотора.

Едет в лес. Отлично, им все известно. Если это правительственные службы...

ЭЙ, БОББИ, СЮДА ИДУТ НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ! – мысленно позвал он.

А какая, собственно, разница? Ну и пусть себе находят. Пусть забирают. Это дьявольская штука, и ты это отлично знаешь. Пусть с ней повозится полиция. Тогда Бобби и остальная ее компания тоже попадут в полицию. Ее компания, которая является сюда по ночам, думая, что я сплю. Ее компания, с которой она запирается в сарае.

Так случалось по меньшей мере три раза, когда Бобби была уверена, что после тяжелой работы, виски и валиума он спит непробудным сном. Но однажды он проснулся и застал их всех. О, он, конечно, постарался, чтобы они ни о чем не догадались, но хорошо рассмотрел, что там были Дик Аллисон, Киль Арчинбург, еще два незнакомых мужчины и Хейзел Мак-Гриди.

– Этот парень заметил нас, – сказал Батч, когда "джип" проехал мимо дома Андерсон и начал взбираться на откос.

– Не страшно, – ответил Ив. – Если они до сих пор не знают, что мы в городе, то я полный идиот... Смотри! Что я говорил!

Они увидели широкую наезженную дорогу, ведущую в глубь леса. Ив свернул на нее.

– На его лице была кровь, – задумчиво пробормотал Дуган. – И его рубашка. Как будто не стиралась с момента...

– Хватит болтать.

Ив заглушил мотор. Дуган открыл дверцу и вышел, цепляясь рукой за стволы деревьев. В глазах у него потемнело. В голове звучали голоса. Очень много голосов.

(Гард заметил их и зовет на помощь)

(как много)

(двое, их только двое)

– Мне плохо, – простонал Батч. – Я болен, Хиллмен. Серьезно болен.

– Это вполне может быть, – голос Хиллмена донесся до него как бы издалека... Батч почувствовал себя вдруг маленьким и ничтожным, как новорожденный котенок.

– Нельзя расслабляться. Держи себя в руках. Мы должны быть сильными, Батч. Сейчас я придумаю, как сделать, чтобы тебе стало лучше. Потерпи минуту!

Иву совершенно не нравилось, как выглядит Дуган. Его лицо напоминало свежевыкопанную известь, в глазах стояла пустота. Рот Батча был приоткрыт, и полицейский часто дышал. Что же делать? Ив ничего не мог придумать.

– Мне плохо! – простонал Дуган, и сплюнул на землю. Изо рта его выскочили и покатились по траве три зуба.

Больше медлить было нельзя. Ив оторвал от сумки металлическую полоску и быстро обмотал ею голову Дугана. Затем схватил респиратор, сорвал заглушку и прислонил его к лицу Батча, закрыв им рот и нос. Если это не подействует, то Дуган задохнется, и тогда в Хейвене станет одной жертвой больше.

Двадцать секунд. Тридцать. Сорок...

Наконец Дуган открыл глаза. Цвет его лица начал приобретать нормальный вид. Щеки порозовели.

– Какого черта... – начал он.

– Не снимай, – Ив удержал респиратор у его лица. – Здешний воздух яд для тебя. Ты хочешь получить еще небольшую дозу?

Батч прекратил свои попытки. Он спросил:

– Как долго все это будет продолжаться?

– Минут двадцать пять – тридцать. Когда почувствуешь себя лучше, убери респиратор, а станет хуже – опять приложи его к лицу. Я думаю, что то, что мы ищем, недалеко, и мне кажется... словом, я знаю, где это.

Батч Дуган кивнул.

Они прислушались. Тишина. Ни единого звука. Ни птиц. Ни зверей. Ничего. Это было неправильно. Неправильно и очень плохо.

В голове Батча звучал какой-то приглушенный звук, напоминающий шепот. Он оглянулся на Ива:

– Что здесь произошло?

– Нужно искать, – не поднимая глаз, ответил Ив. Он заряжал ружье. Батч тоже достал из кармана свой "магнум" сорок пятого калибра.

– Возможно, все это нам сегодня понадобится, – заметил Ив, разогнув спину.

– Что...

– Будь осторожен.

Внезапно солнце осветило место, где они стояли, и из-за деревьев выглянул – да нет, не выглянул, он был там все время, но они этого не замечали – металлический предмет.

– Что за дьявольщина? – прошептал Дуган.

Ив открыл дверцу и вышел из машины. Как только его ноги коснулись земли, он ощутил весьма заметную вибрацию. В следующую секунду в его голове зазвучала музыка, очень громкая и неприятная. Так продолжалось секунд тридцать, а потом пришла боль. Болели все мышцы, каждая клеточка. Еще мгновение – и все прекратилось.

Он поймал вопросительный взгляд Дугана и выдавил из себя:

– Не беспокойся. Со мной все в порядке.

– Да? У тебя носом идет кровь. Как у парня на ферме, мимо которого мы проезжали.

Ив ощупал нос и с удивлением принялся разглядывать испачканные в крови пальцы. Потом повернулся к Дугану:

– Не забудь сразу же, как только станет плохо, надеть маску.

– Не забуду.

Ив вернулся к машине и принялся что-то разыскивать в сумке. Он достал оттуда фотокамеру "Кодак" и нечто напоминающее одновременно пистолет и пылесос.

– Твой огнемет? – с улыбкой поинтересовался Дуган.

– Да. Подыши в респиратор, Страшила. Ты опять побледнел.

И двое мужчин направились к отражающему солнечные лучи предмету. Отойдя на пятьдесят футов от машины, Ив остановился. Предмет был не просто большой. Он был гигантский, по размерам он превышал океанский лайнер.

– Дай мне пожать твою руку, – внезапно сказал он Дугану.

Тот выполнил его просьбу, но поинтересовался, зачем Иву это понадобилось.

– От страха, – признался Ив. Его сведенные артритом суставы нестерпимо болели, но он не собирался сворачивать с намеченного пути. Через секунду двое мужчин вновь двинулись вперед.

Бобби и Джад уложили винтовки в багажник "пикапа" и тронулись с места. За машиной тянулась длинная тень.

Внезапно Бобби спросила:

– Ты слышишь их?

– Что-то слышу, – ответил Джад. – Это был твой друг, верно?

Бобби кивнула:

– Гард увидел их. Он зовет на помощь.

– Сколько их?

– Двое. В "джипе". Они направляются к кораблю.

– Мерзавцы! Подлые мерзавцы! – Джад в сердцах стукнул кулаком по колену.

– Мы поймаем их, – сказала Бобби. – Не беспокойся.

Спустя пятнадцать минут они доехали до фермы. Там уже стояли "кадиллак" Арчинбурга и "нова" Аллисона. Возле машин толпилась кучка людей.

– Возьмите ружья, – приказала она. – Джад, помоги. Помните: не стрелять без необходимости и ни в коем случае не стрелять в полицейского.

Она оглянулась в поисках Гарда и увидела, что он по-прежнему лежит в гамаке. Его рот был приоткрыт, и он равномерно и глубоко дышал. Взгляд Бобби стал жестким. Здесь было достаточно людей готовых на все, но как смеет он спать, когда происходит такое?! Не зря ее друзья из Хейвена не любят Гарда. Им достаточно уже того, что они не могут читать его мысли. Гард – ее крест. И она все еще любила его. Она еще оставалась человеком, если была способна любить.

И они должны знать, хотят они этого или не хотят, что трезвый или пьяный Гард всегда приходит на помощь.

Джад и Джо Саммерфильд вернулись с оружием. Здесь были всевозможные калибры. Всего ружей было шесть, и Бобби раздала их тем, кого считала наиболее надежными.

Занятые этим, они не заметили, что Гард из-под полуопущенных век наблюдает за ними. Никто из них не слышал его мысли: он отлично научился скрывать их.

– Пошли, – наконец сказала Бобби. – Запомните: мне нужен полицейский.

И группа тронулась с места.

Ив и Батч стояли у края того, что выступало сейчас из земли не менее чем на триста ярдов во все стороны. Неподалеку валялись бревна, стоял небольшой трактор. Под деревом были составлены цистерны с газолином и дизельное топливо. Ив подумал, что ему не случайно казалось, что звуки из леса не напоминают рубку деревьев. Скорее это было раскапывание.

Это блюдо. Это ужасное блюдо сверкало на солнце.

Гарднер и Бобби немного сровняли склон. Из земли теперь торчали вверх девяносто футов серебристо-серого металла, а если бы они заглянули в яму, то увидели бы еще сорок футов.

Ни никто из них не подошел так близко.

– Боже правый! – сказал ошеломленный Дуган. – Боже правый, это же космический корабль. Или наш, или русский, как ты думаешь? Боже правый, он большой, как "Королева Мэри"; он не может быть русским, не может быть... нет...

Он вновь умолк. Головная боль возвращалась к нему.

Ив навел резкость и сделал восемь снимков. Потом он отошел на двадцать футов влево и сделал еще пять снимков, стоя на холмике.

– Перейди вправо, – крикнул он Дугану.

– Так?

– Да. Я хочу, чтобы на трех последних снимках был и ты.

– Брось это! – даже через респиратор Ив услыхал в голосе Дугана истерические нотки.

– Сделай всего четыре шага.

Дуган сделал четыре крошечных шажка вправо. Ив вновь навел резкость на камере – подарке Брайена и Мэри к Родительскому дню – и сделал три последних снимка. Дуган был очень большим мужчиной, но рядом с кораблем смотрелся пигмеем.

– Хорошо, – сказал он наконец, и Дуган тут же вернулся на прежнее место. Делая каждый шаг, он внимательно смотрел себе под ноги.

Ив не был уверен, что снимки получатся. У него слишком дрожали руки. А корабль – он не сомневался, что это космический корабль – может излучать радиацию, и тогда это повредит пленку.

А даже если снимки получатся, кто поверит тебе? Кто поверит тебе те, кто смотрит "Звездные войны"?

– Я хочу уйти отсюда, – сказал Дуган.

Ив все еще смотрел на корабль, думая, там ли находится Давид, представляя, как ребенок бежит по запутанным коридорам этого негуманоидного корабля, натыкаясь в темноте на стены. Нет... если бы он был там, он уже давно бы задохнулся. Задохнулся или умер от жажды.

Потом он спрятал маленькую камеру в карман, подошел в Дугану и взял автомат.

– Что же, я думаю...

Он не договорил. Возле их машины выстроились в линию трое мужчин и одна женщина, и они были вооружены. Ив узнал их всех... и не узнал никого из них.

Бобби медленно направилась к двоим мужчинам. Другие следовали за ней.

– Привет, Ив, – достаточно доброжелательно поздоровалась она.

Дуган достал свою "сорокапятку".

– Стой, – сказал он. Ему не нравилось разговаривать через респиратор, и он отшвырнул его на землю. – Все вы – стоять! Положить оружие на землю! Вы арестованы.

– А ты безоружен, Батч! – сказал ему Ньют Беррингер.

– Болван, – поддержал его Бич. Дик Аллисон покраснел за него.

– Ты лучше подними респиратор, Батч, – с ленивой усмешкой посоветовал Эдли Мак-Кин. – Как бы тебе не потерять его.

Батч начинал задыхаться. Способность принимать их мысли оказалась вредной для его могучего организма. Он поднял респиратор, думая, сколько времени продержатся фильтры.

– Положи его, – сказала Бобби. – А ты убери свой огнемет, Ив. Никто не хочет убивать вас.

– Где Давид? – резко спросил Ив. – Он нужен мне, сука.

– Он на Альтаире-4 с роботом Робби и доктором Мебиусом, – насмешливо сказал Киль Арчинбург. – У них там небольшой пикничок.

– Заткнись, – оборвала его Бобби. Ей внезапно стало стыдно и неуютно. Сука? Почему он так назвал ее? Она поймала себя на желании доказать ему, что она не сука. Сука – ее сестра Анна.

Она на мгновение растерялась, и Ив Хиллмен воспользовался этим. Он быстро вскинул ружье и выстрелил. Если бы это сделал Дуган, они успели бы прочитать его мысли и остановить. Но старик – другое дело.

Раздался выстрел, и Бич Джериган выронил автомат. Его глаза дико завращались, затем вылезли из орбит и засветились странным фосфоресцирующим светом. Его скулы задвигались. Он начал раздирать себе кожу на груди, пытаясь дать доступ воздуха к легким. Все это произошло в доли секунды.

Собравшиеся слышали все, что происходило в его голове. Они понимали, что он умирает. Стройный ряд мужчин распался. Теперь они беспорядочно метались по поляне.

– Пошли! – крикнул Ив Дугану, и они бросились к машине. Джад Таркингтон сделал движение, чтобы их остановить, но Ив на бегу ударил его прикладом, и Джад упал.

Бич, умирая, корчился на земле. Он стонал, с каждым разом все слабее, и наконец совсем затих.

Дуган почти догнал старика, который уже сидел за рулем машины.

Бобби, наблюдающая перед этим за кончиной Бича, оглянулась, и в ее глазах промелькнул ужас.

– Остановить их, болваны, нельзя дать им уйти!

Мужчины вышли из шокового состояния, но Бобби успела первая. Она догнала Ива и вырвала из его рук автомат. Ив ударился лицом о дверь "джипа". Из его носа потекла кровь, и он со стоном упал на колени. Бобби прицелилась в него, но тут Дуган, подбежавший к автомобилю с другой стороны, через стекло выстрелил в нее из пистолета.

Бобби почувствовала резкую боль в плече. Ее правая рука безжизненно повисла, и она уронила автомат. Затем покачнулась и плашмя упала на спину.

Левой рукой она пыталась нащупать оружие, а из правой хлестала кровь. Она увидела Дика Аллисона, его побелевшее лицо, выражавшее панику.