Текст книги "Врата Мертвого Дома"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

В стене рифа открылся просвет. Кальп решил, что это – их единственный шанс. Поднявшись со своего места посреди палубы, он закричал, обращаясь к Геслеру. Капрал мгновенно понял, что имеет в виду маг, и принял – с облегчением отчаяния. Они медленно проигрывали борьбу – усталости, неодолимой подавленности, с которой моряки видели, как защитный полог Кальпа слабеет с каждой волной враждебной магии.

Новый удар настиг корабль в тот самый миг, когда он проходил меж зазубренных скал, – и этот удар сломил сопротивление Кальпа. Пламя охватило штормовой стаксель, лини, парус. Если бы их одежда не промокла насквозь, моряки тоже вспыхнули бы. Но сейчас чары прокатились по ним волной шипящего пара, а затем помчались дальше, хлынули на берег и там угасли.

Кальп был готов поверить, что странный, смягчённый эффект отатарала на этом отрезке берега каким-то образом вызван человеком, которого ему поручили найти, и потому не удивился, увидев, как из сумрака на берегу выступили три фигуры. Несмотря на смертельную усталость, маг встревожился, разглядев, как эти трое держатся друг с другом. Обстоятельства свели их вместе, и узы дружбы ничего не значили с точки зрения практических соображений. Но дело было не только в этом.

От неожиданно неподвижной земли под ногами у Кальпа закружилась голова. Когда взгляд мага остановился на безруком жреце, сердце вздрогнуло от облегчения, поэтому в просьбе о помощи не было ни капли иронии.

Бывший жрец в ответ только хрипло расхохотался.

– Дай им воды, – приказал маг Геслеру.

Капрал с трудом оторвал взгляд от Геборика, затем кивнул и резко развернулся. Истин спрыгнул за борт и начал высматривать повреждения в корпусе «Рипаты», а Ураган неподвижно сидел на носу, не выпуская из рук арбалет. Капрал рявкнул, приказал вытащить один из бочонков с пресной водой. Истин забрался обратно, чтобы достать его.

– Где Дукер? – спросил Геборик.

Кальп нахмурился.

– Не уверен. Мы разошлись в разные стороны у деревеньки к северу от Хиссара. Апокалипсис…

– Мы знаем. Досин-Пали был охвачен пожаром той ночью, когда мы бежали с копей.

– Ага, ну да. – Кальп внимательно осмотрел двух других. Лишившийся одного из ушей здоровяк спокойно ответил взглядом на взгляд. Несмотря на явные признаки пережитых лишений, этот человек сохранял такое самообладание, что Кальпу стало не по себе. Это явно был отнюдь не обычный портовый головорез, за которого маг его принял поначалу.

Юная девушка беспокоила Кальпа ничуть не меньше, хотя он и сам не смог бы объяснить отчего. Маг вздохнул. Об этом будешь волноваться позже. Обо всём будешь волноваться позже.

Подошёл Истин с бочонком, Геслер отстал от него на шаг.

Трое беглецов сгрудились перед молодым морпехом, который откупорил бочонок, затем взял привязанную к нему оловянную кружку и набрал воды.

– Не спешите, – сказал Кальп. – Маленькими глоточками.

Глядя, как они пьют, маг потянулся к своему Пути. Тот казался скользким, неверным, но Кальп сумел ухватиться и вытянуть силы, чтобы обострить свои чувства. Когда он вновь взглянул на Геборика, чуть не вскрикнул от удивления. Татуировки бывшего жреца жили своей собственной жизнью: мерцающие волны силы катились по его телу и сливались в похожей на ладонь проекции на культе, которой оканчивалась левая рука жреца. Этот призрачный кулак, коснувшийся некоего Пути, был крепко сжат, будто вцепился в невидимые оковы.

Совершенно другая сила пульсировала на правой культе, пронизанной жилами – зелёными и отатаралово-красными, словно две змеи сплелись в смертельной схватке. Но лишь от зелёных колец исходило смягчающее воздействие, оно катилось во все стороны с решимостью, за которой, казалось, можно было почувствовать сознательную волю. То, что эта воля достаточно сильна, чтобы отбросить прочь мощь отатарала, было просто поразительно.

Целители Пути Дэнул часто говорили, будто видят болезни как силы, ведущие войну, где плоть служит полем битвы. Кальп подумал, что, возможно, видит нечто подобное. Но это не болезнь. Битва Путей – один от Фэнера, за которого держится призрачная рука, а другой опутан отатаралом, но всё равно прирастает – этот Путь я не могу узнать, это сила, чуждая всякому моему чувству. Чародей моргнул. Геборик смотрел на него с широкой улыбкой.

– Да что же с тобой случилось, Худ разбирай? – выдохнул Кальп.

Бывший жрец пожал плечами.

– Хотел бы я сам знать.

Теперь к Геборику подошли трое морпехов.

– Я – Геслер, – сказал капрал, грубовато, но с почтением. – Мы – всё, что осталось от культа Вепря.

Улыбка старика поблекла.

– Это ровно на трёх человек больше, чем нужно.

Он отвернулся и зашагал прочь по берегу, чтобы забрать два заплечных мешка. Геслер с каменным лицом смотрел ему вслед.

Быстро же старик оправился. Истин ахнул, услышав такие суровые слова от человека, которого считал жрецом своего бога. Кальп увидел, как что-то рассыпается прахом в светло-голубых глазах юноши. Во взгляде Урагана вихрились тёмные тучи, благодаря которым он, вероятно, и получил своё имя, но морпех положил руку на плечо Истина за миг до того, как обернуться к одноухому.

– Ты всё время держишь руки рядом с припрятанными кинжалами. Я скоро начну нервничать, – хрипло прорычал он, перехватывая арбалет.

– Это Бодэн, – заявила девушка. – Он людей убивает. Старух, соперников. Кого ни назови, найдёшь у него на руках их кровь. Верно, Бодэн? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Я – Фелисин, последняя из Дома Паранов. Только не позволяй себе обмануться на сей счёт.

Последнее утверждение она не стала пояснять.

Геборик вернулся, на обоих предплечьях он нёс по мешку. Старик положил их на землю, а затем подошёл ближе к Кальпу.

– У нас не хватит сил, чтобы вам помочь, но после того, как мы перешли эту треклятую пустыню, мысль о смерти в воде кажется удивительно привлекательной. – Геборик отвернулся и посмотрел на бушующие волны. – Что там?

– Вообрази себе ребёнка, который держит поводок, привязанный к ошейнику Пса Тени. Ребёнок – маг, Пёс – его Путь. Я бы предположил, что он слишком долго пробыл в копях, прежде чем сбежать. Нам нужно отдохнуть перед тем, как попытаемся снова преодолеть его шторм.

– Насколько плохи дела на материке?

Кальп пожал плечами.

– Не знаю. Мы видели, как горел Хиссар. Дукер хотел догнать Колтейна и Седьмую – у этого старика такой приступ оптимизма, что впору лечиться. Я бы сказал, что от Седьмой уже осталась только история, как и от Колтейна с его виканцами.

– Ах этот Колтейн. Когда меня приковали на дне расселины за дворцом Ласиин, я почти ожидал, что он окажется моим соседом. Худ свидетель, компания там подобралась более чем достойная. – Он помолчал, а затем покачал головой. – Колтейн жив, маг. Такие люди легко не погибают.

– Если это правда, честь требует, чтобы я его догнал.

Геборик кивнул.

– Его отлучили от храма, – громко заявила Фелисин. Оба обернулись и увидели, что Геслер сверлит взглядом девушку. Та продолжила: – Более того, он проклятье для собственного бога. Вашего бога, как я понимаю. Берегитесь жрецов-расстриг. Придётся вам самим править молитвы Фэнеру, парни, и я вам советую молиться. Часто.

Бывший жрец снова повернулся к Кальпу и вздохнул.

– Ты открыл свой Путь, чтобы взглянуть на меня. Что увидел?

Кальп нахмурился.

– Я увидел, – проговорил он через некоторое время, – ребёнка, который волочёт Пса размером с Худову гору. Одной рукой.

Лицо Геборика напряглось.

– А другой?

– Извини, – ответил Кальп, – тут простого ответа нет.

– Я бы его выпустил…

– Если бы смог.

Геборик кивнул. Очень тихо Кальп добавил:

– Если Геслер поймёт…

– Он сам выпустит…

– Тебе – кишки.

– Вижу, мы друг друга поняли, – сказал с бледной улыбкой Геборик.

– Не совсем, но я пока шум поднимать не буду.

Бывший жрец в ответ только снова кивнул.

– Ты сам выбрал таких спутников, Геборик? – спросил Кальп, косясь на Бодэна и Фелисин.

– О да. Более или менее. Трудно поверить, да?

– Прогуляемся-ка по берегу, – сказал маг и отошёл в сторону. Покрытый татуировками беглец последовал за ним. – Расскажи мне о них, – попросил Кальп, когда оба оказались достаточно далеко.

Геборик пожал плечами.

– Чтобы выжить в копях, приходится идти на сделки, – сказал он. – И то, что один человек будет ценить выше жизни, другой продаст в первую очередь. Дёшево. Этим они стали теперь. Кем были прежде… – Старик снова пожал плечами.

– Ты им веришь?

Широкое лицо Геборика рассекла ухмылка.

– А ты веришь мне, Кальп? Я знаю, ещё рано искать ответ на такой вопрос. Но и твой – не легче. Я верю, что Бодэн будет нам помогать, пока это в его интересах.

– А девушке?

Старик долго молчал, прежде чем ответить.

– Нет.

Такого я не ожидал. И это ещё была лёгкая часть разговора.

– Ясно, – сказал Кальп.

– А твои спутники? Эти дурачки со своим дурацким культом?

– Суровые слова в устах жреца Фэнера…

– Отлучённого и изгнанного жреца. Девочка сказала правду. Моя душа принадлежит мне самому, а не Фэнеру. Я её забрал обратно.

– Не знал, что такое возможно.

– Может, и невозможно. Прошу тебя, маг, мне не по силам идти дальше. Наш путь был… тяжёлым.

И не только ваш, старик.

По дороге обратно они не говорили. Вопреки всем передрягам в море, Кальп ожидал, что эта часть плана будет сравнительно простой. Барка придёт к острову. Они высадятся. Найдут друга Дукера… или не найдут. И он ещё отмахнулся от дурных предчувствий, когда историк впервые явился с просьбой о помощи. Идиот. Что ж, ладно, придётся забрать их с этого треклятого острова, высадить на материк – и дело с концом. Только об этом его и просили.

Поднималось солнце, чародейский шторм отступил от берега, но продолжал бушевать чёрно-лиловым маревом над проливом.

С «Рипаты» принесли еду. Геборик присел рядом со своими спутниками, чтобы разделить безмолвную, напряжённую трапезу. Кальп подошёл к Геслеру, который стоял на страже над двумя своими спящими подчинёнными – все трое расположились под квадратным куском парусины, натянутым между четырьмя жердями.

Изрезанное шрамами лицо капрала скривилось в иронической ухмылке.

– Фэнерова шуточка, – проворчал он.

Кальп присел на корточки рядом с капралом.

– Рад, что тебе нравится.

– Юмор Бога-Вепря – не для смеха, маг. Странно только… я готов поклясться, что Владыка Лета был… здесь. Сидел, будто ворона, на плече у этого жреца.

– Ты уже испытывал касание Фэнера, Геслер?

Солдат покачал головой.

– Меня дарами судьба не балует. И не баловала никогда. Просто чувство такое, вот и всё.

– И ты его всё ещё испытываешь?

– Да вроде нет. Не знаю. Не важно.

– Как Истин?

– Тяжело ему: нашли жреца Фэнера, а тот отвернулся да и отрёкся от всех нас. Но всё будет в порядке, мы за парнем присмотрим – я да Ураган. Теперь твой черёд отвечать. Как мы обратно на материк возвращаться будем? Этот треклятый колдун никуда не делся, верно ведь?

– Жрец нас проведёт.

– Это как же?

– Долго объяснять, капрал, а я сейчас могу думать только о том, как бы скорей уснуть. Я подежурю следующим. – Кальп поднялся и пошёл прочь, чтобы приготовить себе в тени место для сна.

Фелисин лежала, не засыпая, обхватив себя руками, и смотрела, как маг натягивает полог, а затем забирается в тень, чтобы прилечь. Она покосилась на морпехов и испытала приступ насмешливого презрения. «Последователи Фэнера», вот умора. Бог-Вепрь – уши есть, а между ними – пусто. Эй, дурачьё, Фэнер где-то здесь, прячется в мире смертных. Достойная добыча для всякого охотника с острым копьём. Мы видели его копыто. За это можете старика поблагодарить. Поблагодарить так, как считаете нужным.

Бодэн спустился к воде, чтобы помыться. Теперь он вернулся, стряхивая капли с бороды.

– Уже боишься, Бодэн? – спросила Фелисин. – Посмотри на того солдата, который не спит. Он тебе не по зубам. А тот, с арбалетом, в два счёта тебя раскусил, а? Крепкие мужики – покрепче тебя будут…

Бодэн протянул:

– Уже и с ними переспать успела?

– Ты меня использовал…

– Что с того, девочка? Для тебя это образ жизни – отдаваться другим.

– Худ тебя побери, ублюдок!

Стоя над ней, Бодэн по-своему рассмеялся – хмыкнул.

– Ты меня не собьёшь – мы уберёмся с этого острова. Мы выжили. Говори, что хочешь, а настроения мне не испортишь, девочка. Валяй.

– А что означает коготь, Бодэн?

Его лицо вдруг превратилось в лишённую всякого выражения маску.

– Помнишь, тот, что ты припрятал вместе с воровским снаряжением?

Невыразительный взгляд головореза вдруг оторвался от Фелисин. Она повернулась и в нескольких шагах позади увидела Геборика. Бывший жрец не сводил глаз с Бодэна:

– Я правильно расслышал? – спросил он.

Одноухий молчал.

Фелисин заметила, как по лицу Геборика пробежала гримаса понимания, старик перевёл взгляд на неё, затем обратно на Бодэна.

– Отличная работа, – сказал жрец. – Пока что.

– Уверен? – спросил Бодэн и отвернулся.

– В чём дело, Геборик? – требовательно вопросила Фелисин.

– Тебе следовало больше внимания уделять урокам истории, девочка.

– Объясни.

– Худа с два! – Он заковылял прочь.

Фелисин, крепче обхватив себя руками, повернулась лицом к проливу. Мы живы. Я опять смогу быть терпеливой. Выжидать. Материк охвачен огнём восстания против Малазанской империи. Приятная мысль. Может, в нём они все сгорят – и Империя, и сама императрица… и её адъюнкт. А когда не станет Малазанской империи, наконец воцарится мир. Конец притеснениям, конец ограничениям, тогда я примусь за месть. В тот день, когда ты лишишься своих телохранителей, сестрица Тавор, я приду. Клянусь в этом всеми богами и владыками демонов, какие только есть и были. А пока что нужно использовать людей вокруг, перетянуть их на свою сторону. Не Бодэна с Гебориком – тут уже слишком поздно. Остальных. Мага, солдат…

Фелисин поднялась.

Капрал сонным взглядом следил за тем, как она подходит.

– Когда ты последний раз был с женщиной? – спросила Фелисин.

Ответил, впрочем, не Геслер. Из тени под парусиновым навесом прозвучал голос арбалетчика – Урагана:

– Как раз год и один день прошёл с тех пор, как я переоделся канийской шлюхой – целый час Геслеру голову дурил. Учти, он был пьян в стельку. Учти, я тоже.

Капрал хмыкнул.

– Вот такие они, солдафоны. Настолько тупые, что не видят разницы.

– И настолько пьяные, что плевать на это хотели, – добавил арбалетчик.

– Это точно, Ураган. – Тяжёлый взгляд Геслера скользнул к Фелисин. – Игры свои затевай в другом месте, девочка. Без обид, но опыта у нас хватает, чтоб почуять, когда тебе в подарок предлагают сыр из мышеловки. Да и не выйдет у тебя купить то, что не продаётся.

– Я вам сказала про Геборика, – заметила Фелисин. – Могла и смолчать.

– Слышишь, Ураган? Девочка-то нас пожалела.

– Он вас предаст. Уже вас всех презирает.

Мальчик по имени Истин при этих словах сел.

– Уходи, – приказал ей Геслер. – Мои парни тут поспать пытаются.

Фелисин перехватила взгляд ярко-голубых глаз Истина и увидела в них только наивность. Она послала ему воздушный поцелуй и улыбнулась, когда краска залила его лицо.

– Ты осторожней, а то уши сгорят, – добавила она.

– Худов дух! – буркнул Ураган. – Давай, парень. Она ж так хочет, аж подскакивает. Задай ей жару.

– Вот ещё! – фыркнула Фелисин. – Я сплю только с мужчинами.

– С болванами, ты хотела сказать, – поправил Геслер, и в его голосе прозвенела стальная нотка.

Фелисин побрела к берегу, зашла в воду по колено. Осмотрела «Рипату». Пятна гари покрывали корпус широкими, хаотически разбросанными полосами. Фальшборт на полубаке блестел, словно его изрешетило градом из кварца. Канаты измочаленные, распущены там, где их перерезали ножами.

Солнце так ослепительно сверкало на волнах. Фелисин закрыла глаза, отпустила все мысли, пока не осталось только чувство тёплой воды, касавшейся ног. Её одолела уже даже не физическая усталость. Она не могла удержаться и жалила во все стороны, и какую бы маску ни примеряла – ровно такая же глядела на неё извне, словно из зеркала. Должен же быть способ отражать что-то, кроме ненависти и презрения.

Даже не способ.

Причина.

– Я надеюсь, что вплетённый в тебя отатарал сможет отогнать безумного мага, – сказал Кальп. – Иначе нас ждёт очень опасное плавание.

Истин зажёг фонарь и теперь, присев на треугольном полубаке, ждал, когда они двинутся к рифу. Желтоватый свет взблеснул на татуировках Геборика, когда тот поморщился, услышав слова Кальпа.

Геслер сидел, облокотившись на рулевое весло. Как и все остальные, он ждал бывшего жреца. Ждал хотя бы крошечной надежды.

Чародейский шторм ярился за рифом, безумные молнии высвечивали над пенным морем небо, затянутое бурлящими чёрными тучами.

– Ну, если ты так думаешь… – протянул в конце концов Геборик.

– Это не то, что я хочу услышать…

– Ничего другого не дождёшься, – огрызнулся старик. Он поднял культю и ткнул ею в Кальпа. – Ты видишь то, чего я даже не чувствую, маг!

Чародей обернулся к Геслеру.

– Ну что, капрал?

Солдат пожал плечами.

– Есть у нас шанс?

– Всё не так просто, – сказал Кальп, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы сохранять спокойствие. – Теперь Геборик на борту, и я даже не уверен, что смогу открыть свой Путь – на нём есть пятна, которые я бы не хотел распространять. Без Пути я не смогу отражать чары. А значит…

– Поджаримся с корочкой, – закончил, кивнув, Геслер. – Пошевеливайся, Истин! Выходим в море!

– Не в то вы верите, капрал, – сказал Геборик.

– Так и знал, что ты это скажешь. А теперь все – не вертитесь под ногами: нам с Ураганом и этим парнем надо делом заняться.

Хоть Кальп и сидел на расстоянии вытянутой руки от старика, он чувствовал свой Путь. Казалось, тот сам рвётся наружу. Магу было страшно. Меанас – Путь далёкий, и все знакомые Кальпу последователи описывали его одинаково: холодный, бесстрастный, ироничный разум. Игра иллюзий происходила со светом, тьмой, фактурой и тенями, торжествовала победу, когда получалось обмануть глаз, но даже этот триумф казался лишённым эмоций, в нём царило отвлечённое удовлетворение. Всякий раз, обращаясь к Пути, Кальп чувствовал, будто отвлекает силу, занятую другими делами. Будто всплеск этой силы был лишь минутным развлечением, на которое и внимания обращать не сто́ит.

Кальпа тревожила неожиданная готовность Пути. Тот хотел тоже вступить в игру. Маг понимал, что попадает в ловушку, начинает думать о Меанасе, как о сущности, безликом боге, для которого открытие было служением, а успех – наградой за веру. Пути – совершенно не такие. Чародей – не жрец, а магия – не божественное вмешательство. Чародейство может стать лестницей к Восхождению – средством, но нет никакого смысла поклоняться средству.

Ураган поднял небольшой квадратный парус: вполне подходящий, чтобы управлять судном, но не такой большой, чтобы штормовой ветер сломал расшатанную мачту. «Рипата» скользнула вперёд, подчиняясь силе берегового бриза. Истин вытянулся вдоль бушприта, рассматривая буруны впереди. Разрыв в рифе, через который корабль вошёл в залив, оказалось не так легко найти. Геслер рявкнул команду, и морпехи повели барку вдоль рифа.

Кальп покосился на Геборика. Бывший жрец сидел, прислонившись левым плечом к мачте, и щурился, глядя в темноту. Магу отчаянно хотелось открыть свой Путь – посмотреть на призрачную руку, оценить извив отатаралового змея – но он сдержался, даже собственное любопытство уже вызывало подозрения.

– Вон там! – закричал Истин, указывая во тьму.

– Вижу! – взревел Геслер. – Давай, Ураган!

«Рипата» развернулась носом к бурунам… и разрыву, который Кальп еле мог разглядеть. Сильный ветер наполнил парус.

За рифом бешено вертелись тучи, сливаясь в уходившую вверх воронку. Из волн вырвалась молния и подсветила её. «Рипата» проскользнула мимо рифа и устремилась прямо к центру вихря.

Кальп не успел даже закричать. Его Путь открылся, сцепился в схватке с мощью, исполненной демонической ярости. Сверху обрушились копья воды, которые моментально разорвали парус в клочья. Они врезались в палубу, словно арбалетные стрелы, пробивая доски насквозь. Кальп увидел, как одна из струй прошила бедро Урагану, пригвоздив вопящего моряка к палубе. Другие разбились о сгорбленную спину Геборика, который прикрыл собой девочку – Фелисин, чтобы защитить её от водяных копий. Татуировки ярились огнём света тусклого золота.

Бодэн метнулся на полубак, одну руку свесил за борт. Истина нигде не было видно.

Копья исчезли. «Рипата» накренилась, словно катилась с гигантской волны, так что корма задралась вверх. Над головой бешено сверкало небо, изрешеченное и освещённое взрывами силы. Кальп посмотрел наверх, и его глаза беспомощно распахнулись – в сердце шторма он разглядел крохотную фигурку: она беспорядочно размахивала руками, обрывки плаща метались вокруг неё, словно изорванное крыло. Чары швыряли фигурку по небу, словно она была лишь соломенной куколкой. Кровь хлынула во все стороны, едва лишь сверкающая волна накрыла безвольное создание. Когда волна схлынула, фигура завертелась, покатилась вслед за ней, оставляя за собой паутину крови, похожую на широкую рыбацкую сеть. А затем она начала падать.

Мимо Кальпа проскочил Геслер.

– Держи весло! – прокричал он, перекрывая рёв ветра.

Маг с трудом двинулся на корму. Вести судно? А по чему оно плывёт? Кальп был уверен, что барку несёт уже отнюдь не вода. Корабль провалился на Путь безумного чародея. Маг сжал обеими руками рулевое весло и почувствовал, как его собственный Путь просачивается в древесину и закрепляется в ней. Качка ослабла. Кальп закряхтел. Удивляться времени не было – все силы уходили на ужас и смятение.

Геслер добрался до носа и схватил Бодэна за лодыжки, когда тот уже начал переваливаться за борт. Капрал вытащил его, и оказалось, что Бодэн одной рукой крепко держит за пояс Истина. По руке струилась кровь, а лицо Бодэна побелело от боли.

Невидимая волна под судном внезапно спала, и «Рипата» устремилась в зону мёртвого штиля. Наступила тишина.

Геборик придвинулся к Урагану. Морпех неподвижно лежал на палубе, из его пробитого бедра хлестала кровь. Напор на глазах становился всё слабее.

Геборик сделал то единственное, что мог. Во всяком случае, так потом думал Кальп. Однако в тот миг чародей закричал от ужаса – но было уже слишком поздно: Геборик погрузил измазанную глиной призрачную руку прямо в открытую рану.

Ураган судорожно дёрнулся и коротко вскрикнул от боли. Татуировки потекли с запястья Геборика и замерцали сложным узором на бедре солдата.

Когда старик отвёл руку, рана закрылась, линии татуировки стянулись, точно швы. Геборик отшатнулся, его глаза широко распахнулись от потрясения.

Сквозь сжатые, искажённые болезненной гримасой губы Урагана прорвался шипящий выдох. Морпех сел – дрожащий, мертвенно-бледный. Кальп заморгал. Он увидел, как с руки Геборика в тело Урагана скользнуло нечто большее, чем просто сила исцеления. Нечто заразное и отравленное безумием. После будешь об этом беспокоиться – парень-то живой, верно? Кальп перевёл взгляд на нос, где Геслер и Бодэн стояли на коленях рядом с неподвижным телом Истина. Капрал перевернул юношу на живот и ритмично давил обеими руками, чтобы освободить лёгкие от воды. Вскоре Истин закашлялся.

«Рипата» тяжело кренилась набок. Над головой раскинулось низкое, ровное, серое небо, укрытое призрачным сиянием. Вокруг царил мёртвый штиль. Единственным звуком был плеск текущей в трюм воды.

Геслер помог Истину сесть. Бодэн продолжал стоять на коленях и прижимать сжатую в кулак правую руку к животу. Кальп увидел, что все пальцы были выбиты из суставов, кожа потрескалась и кровоточила.

– Геборик, – прошептал маг.

Старик резко повернул голову. Он быстро и заполошно хватал ртом воздух.

– Помоги Бодэну этим целебным касанием, – тихо проговорил Кальп. Не будем думать о том, что приходит вместе с ним. – Если можешь…

– Нет, – прорычал Бодэн, насторожённо глядя на Геборика. – Не хочу, чтоб твой бог меня лапал, старик.

– Нужно вправить вывихи, – сказал Кальп.

– Геслер вправит. По-простому.

Капрал поднял глаза на громилу, затем кивнул и подошёл.

Заговорила Фелисин:

– Где мы?

Кальп пожал плечами.

– Не уверен. Но мы идём ко дну.

– Пробоины, – заметил Ураган. – В четырёх-пяти местах. – Солдат уставился на татуировки, которые теперь покрывали его левое бедро, и нахмурился.

Девушка с трудом поднялась на ноги, вытянула руку, чтобы ухватиться за обугленную мачту. Корабль накренился ещё больше.

– Может перевернуться, – добавил Ураган, продолжая рассматривать татуировки. – В любой момент.

Путь Кальпа отступил. Маг тяжело сгорбился от внезапно нахлынувшего изнеможения. В воде он долго не протянет.

Бодэн приглушённо зарычал, когда Геслер вправил указательный палец на правой руке. Занявшись следующим, капрал велел:

– Набери бочонков, Ураган. Если можешь ходить, конечно. Распредели между ними пресную воду. Фелисин, бери провизию – тот сундук на этой стороне полубака. Весь бери. – Бодэн застонал, когда солдат поставил на место второй палец. – Истин, можешь добыть бинт?

Сухие рвотные позывы, которые сотрясали юношу несколько секунд назад, прекратились, он медленно приподнялся, встал на четвереньки и пополз на корму.

Кальп покосился на Фелисин. В ответ на приказ Геслера она не шелохнулась и, кажется, подбирала подходящие слова.

– Давай-ка, девочка, – проговорил, поднимаясь, Кальп, – я тебе помогу.

Опасения Урагана не подтвердились. Крен заметно уменьшился, когда «Рипата» набрала воды. Та заполнила трюм и теперь просачивалась через люк – густая бледно-голубая жижа.

– Худов дух, – пробормотал Ураган, – тонем в козьем молоке.

– Напополам с рассолом, – добавил Геслер. Он уже закончил возиться с рукой Бодэна. К ним вернулся Истин с лекарской сумкой.

– Далеко идти не придётся, – сказала Фелисин, глядя куда-то в сторону правого борта.

Кальп подошёл к ней и увидел то, на что смотрела девушка. Большой корабль неподвижно стоял в густой воде менее чем в пятидесяти саженях от них. Два ряда вёсел безвольно свисали с бортов. Виднелся одинарный руль. Три мачты: на фок– и грот-мачте обрывки прямых парусов, на бизани – изодранный в клочья косой, треугольный. И никаких признаков жизни.

Сзади подошёл Бодэн, его перебинтованная рука превратилась в неповоротливую культю, капрал отстал от него на шаг. Одноухий хмыкнул.

– Это квонский дромон.[8]8
  Дромон – быстроходное парусно-гребное судно, в разные периоды земной истории имел разный внешний вид и парусное снаряжение.


[Закрыть] Доимперский.

– В кораблях ты разбираешься, – пробормотал Геслер и пристально посмотрел на Бодэна. Тот лишь пожал плечами.

– Я работал в тюремной банде, которая топила республиканский флот в Квонской гавани. Двадцать лет назад – Дассем их использовал, чтобы тренировать своих морпехов…

– Я в курсе, – сказал Геслер, который, судя по тону, знал это из первых рук.

– Молодой слишком, чтобы попасть в тюремную банду, – заметил Ураган, который сидел между бочонками с водой. – Сколько тебе тогда было, десять? Пятнадцать?

– Где-то так, – согласился Бодэн. – А как я там оказался – не твоё дело, солдат.

Последовало долгое молчание, затем Геслер встряхнулся.

– Ты закончил, Ураган?

– Так точно, всё готово.

– Ладно, давайте плыть туда, пока наша красавица не собралась на дно. Что толку, если она нас с собой утащит.

– Нерадостно мне, – проговорил Ураган, разглядывая дромон. – Вышел прямо как из морской байки, которые в полночь рассказывают. Может, «Худов вестник», а может, проклятый, чумной…

– А может, одно-единственное сухое место, какое тут найдёшь, – отрезал Геслер. – Что же до остального – ты подумай, какие истории будешь травить потом по тавернам, Ураган. Все же штаны обмочат да побегут-поскачут в ближайший храм наперегонки, чтобы благословение получить. Сможешь потом с ипостасей процент требовать.

– Ну, у тебя, может, мозгов и не хватает, чтоб хоть чего-нибудь бояться…

Капрал ухмыльнулся.

– Давайте-ка все в воду! Говорят, благородные дамы золотом платят, лишь бы только принять такую ванну. Верно, девочка?

Фелисин не ответила.

Кальп покачал головой.

– Ты просто счастлив, что жив остался, – сказал он Геслеру.

– Вот уж точно!

Вода оказалась холодноватой, слегка маслянистой – плыть было трудно. Позади оседала «Рипата», вода уже заливала палубу. А потом мачта накренилась, замерла на миг и ушла в воду. Несколько секунд спустя барка полностью скрылась из виду.

Через полчаса, задыхаясь от изнеможения, они добрались до дромона. Забраться наверх по рулевому веслу сумел только Истин. Он скрылся за высоким планширем на корме. Вскоре вниз скатилась, разматываясь, лестница из толстой пеньковой верёвки.

Было нелегко, но в конце концов все оказались на борту, последними Геслер и Ураган подняли на корабль сундук с припасами и бочонки с водой.

С высоты юта Кальп окинул взглядом палубу. Корабль покидали в спешке. Всюду валялись кольца каната и завёрнутые в тюленью кожу припасы вперемешку с брошенными доспехами, мечами и поясами. Всё было покрыто густым слоем сероватой, жирной пыли.

Остальные встали рядом и тоже молча осматривали корабль.

– Кто-нибудь заметил название? – поинтересовался наконец Геслер. – Я смотрел, но…

– «Силанда», – ответил Бодэн.

Ураган заворчал:

– Тогговы титьки! Да не было там ничего…

– И не надо, чтобы узнать этот корабль, – отрезал Бодэн. – Груз там внизу – с Плавучего Авали. Только у «Силанды» было разрешение на торговлю с тисте анди. Она как раз шла к острову, когда силы Императора захватили Квон. Так и не вернулась.

За этими словами последовало молчание.

Его нарушил тихий смех Фелисин.

– Бодэн-громила. Что? Твоя тюремная банда и по библиотекам тоже работала?

– Из вас кто-нибудь ещё обратил внимание на ватерлинию? – поинтересовался Геслер. – Это судно уже много лет не двигалось с места. – Он бросил последний буравящий взгляд на Бодэна и спустился на палубу. – Так что мы тут, считай, на твёрдой скале, по колено в птичьем дерьме, – бросил капрал, останавливаясь рядом с одним из свёртков в тюленьей коже. Он присел, развернул его. Затем прошипел проклятье и отпрянул. Кусок кожи упал на палубу так, что стало видно содержимое: отрубленная голова. Она покатилась, как сумасшедшая, и с глухим звуком остановилась, ударившись о край люка, ведущего в трюм.

Кальп прошёл мимо застывшего без движения Геборика, спустился на палубу и двинулся к носу. Открыл свой Путь. И замер.

– Что видишь? – спросил бывший жрец.

– Ничего хорошего, – ответил маг, сделал ещё шаг и присел на корточки. – Тисте анди. – Он бросил через плечо взгляд на Геслера. – Я сейчас предложу кое-что неприятное, но…

Белый, как мел, капрал кивнул.

– Ураган, – позвал он, оборачиваясь к другому свёртку. – Помоги мне.

– Что делать?

– Считать головы.

– Храни меня Фэнер! Геслер…

– В руках себя надо держать, чтобы потом такие истории рассказывать. Приходит с опытом. Спускайся сюда, солдат, и не бойся запачкаться.

На палубе лежали десятки свёртков. В каждом – аккуратно отрезанная голова. Большинство принадлежало тисте анди, но нашлось и несколько человеческих. Геслер начал складывать их в жуткую пирамиду у подножия грот-мачты. Капрал быстро оправился от потрясения – он явно и не таких ужасов навидался на службе Империи. Ураган тоже быстро преодолел отвращение, но оно сменилось суеверным страхом – работал он неимоверно быстро, и вскоре все головы оказались уложены в ужасный курган в центре палубы.