Текст книги "Вспоминая о нас (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Адам откидывает голову и смеется.

– Ты это только что вспомнила? – спрашивает он, когда видит серебряную монету в моих руках.

Я ухмыляюсь им, смотря как Келси с Зандером напротив меня застонали.

– Не попадаешь – выпиваешь, – я бросаю четвертак на стол, и, прямо как в моем видении, он ударяется о дерево и отскакивает прямо в рюмку, стоящую посередине стола.

Я взволнованно хлопаю руками. Я продолжаю смеяться над тем, как каждый из них промахивается. Адам обхватывает мои плечи рукой после второй неудачной попытки, и прижимает к себе. Его рука еще теплее, чем обычно.

Он мягко целует меня в висок и шепчет на ухо:

– Я ненавижу эту дурацкую игру.

Я поднимаю подбородок, смотрю ему в глаза и вижу то же разгоряченное выражение лица, что и в моем воспоминании.

– Потому что ты всегда проигрываешь.

Келси широко улыбается, радуясь, что я вспомнила что-то хорошее.

12 глава

– Давай я помогу, – говорит Адам глубоким голосом, которого я еще не слышала. Он держит меня обеими руками за плечи, пытаясь усадить на край кровати.

– Я в порядке, – невнятно произношу я, раскачиваясь вперед-назад. Адам хихикает и становится на колени передо мной. Он опускает голову и принимается расстегивать мои туфли. Лодыжки и ступни ноют от боли после прогулки пешком от «Библиотеки», где мы оставили Зандера с Келси, до дома. Мы оба были слишком пьяны, чтобы садиться за руль, да и живем недалеко. Я прижималась к Адаму всю дорогу.

Он все время держал меня за талию, прижимая к себе, отчего я чувствовала его одеколон. Запах пикантный и весьма мужественный, что только усиливало мое влечение к нему.

Не важно, что я пьяна. Я хочу воссоздать нашу связь, что была в моих воспоминаниях.

– Сегодня было весело.

Я смотрю на него, когда он поднимает голову, будучи на коленях. Адам сидит прямо у меня между ног, массируя мои лодыжки.

На его лице появляется улыбка. Он делает глубокий вздох. Я вижу, как он борется с желанием дать мне время и личное пространство. Но я не хочу этого.

Не сегодня.

Я поднимаю руку, и он застывает на месте. Адам наблюдает, как я осторожно поправляю волосы, упавшие на его лоб. Моя рука слегка трясется. Я дышу медленно и вкрадчиво, а он быстро. Его волосы скользят сквозь мои пальцы. Они мягче и толще, чем я себе представляла.

Он тянет руку и хватает мое запястье. Адам целует внутреннюю сторону руки в месте, где бьется пульс, прижимаясь губами дольше, чем нужно.

Я застываю. Единственное, что слышно в комнате – это наше частое дыхание. Я прикусываю щеку изнутри, думая, надеясь, что он продолжит целовать мою руку выше и дойдет до шеи. Где уже знаю, каково ощущать его легкую небритость на моей нежной кожи.

Но он не продолжает.

Вместо этого, Адам кладет руку мне на колени. Его глаза наполнены сожалением, когда он качает головой.

– Я не могу так, Эми. Не тогда, когда ты пьяна.

Он откидывается назад так, что оказывается сидящим на пятках, его взгляд устремляется на меня, ожидая одобрения.

Но я не согласна с этим.

– Это не изпользование, если ты сам позволяешь, – шепчу ему в ответ слова, что вспомнила всего пару часов назад.

Я вижу, как он борется с сомнениями, после чего встает и наклоняется ко мне. Подняв голову я смотрю ему прямо в глаза, когда он кладет руку на мой подбородок. Его крепкие руки нежно держат меня. Он заглядывает мне в глаза, пытаясь решить, что делать дальше.

– Я слишком сильно люблю тебя, чтобы навредить... – его голос утихает, а глаза медленно закрываются. Пальцы слегка дергаются, прижимаясь к моей коже. Я уже собиралась спросить, что он еще хотел сказать, но тут он открывает глаза и смотрит на меня с решительностью во взгляде. – Я не могу тебе навредить.

– Пожалуйста, – говорю я, протягивая руку и пытаясь взять его за запястье. Я чувствую его пульс сквозь кожу, он быстрее, чем должен быть. – Позволь мне почувствовать тебя. Ты говорил, что это у нас получается лучше всего. Мне это нужно сегодня.

Я встаю и делаю шаг вперед. Моя грудь слегка касается его груди, и я слышу, как он скрежещет зубами.

– Эймс.

– Пожалуйста, Адам, – я убираю его руки с моих щек, затем медленно снимаю с себя изношенную майку с надписью «Eagles» и бросаю ее на пол.

Адам, видя брошенную майку, пробегается глазами по моему телу и груди, удивляясь, что на мне нет лифчика.

Он хватает меня за бедра и тянет к себе. Моя грудь трется об его голубую футболку.

Я хочу сорвать ее с Адама и прислониться к его груди своей, но боюсь оттолкнуть его слишком сильно и тем самым спугнуть. Ведь сейчас я не хочу, чтобы он уходил.

Только не сейчас.

Он высовывает язык и облизывает губы, затем хмурится, все еще терзаясь сомнениями.

– Не вини меня за это утром.

Я не отвечаю. В основном, потому что не могу.

Скорее всего, это будет самая большая ошибка в моей жизни, но я уже не могу остановиться.

Я чувствую сейчас то же, что и во всех моих воспоминаниях. Когда он рядом – я сама не своя, но только сейчас меня это совершенно не пугает.

Я владею ситуацией. Будто все, что он мне рассказывал – правда, и с ним я могу быть собой.

– Поцелуй меня, – мягко говорю я, видя его нерешительность.

Он прижимает меня сильнее к себе так, что каждый кусочек моего тела соприкасается с его. Я чувствую все. Его футболку своей грудью, потертые джинсы, прижатые к моим ногам. Он убирает одну руку с моего бедра и кладет ее на мою шею сзади.

Наши губы встречаются с такой страстью, с которой не сравнится ничего, что я когда-либо испытывала. Я ожидала, что он будет робок, но вместо этого я чувствую уверенность вперемешку с отчаянием, передающиеся мне, пока я открываю рот и охотно нахожу своим языком его.

Руками я обхватываю его голову, притягивая еще ближе и говоря ему, что я хочу этого, и наслаждаюсь стоном, который ускользает с его губ.

Адам обрывает поцелуй. Я продолжаю держать его, боясь, что он передумает. Не знаю почему, но я не могу позволить этому случиться.

Не сегодня.

Не сейчас. Впервые с момента моего пробуждения от комы я чувствую, что я нахожусь на своем месте.

Рядом с ним.

– На кровать.

Мои глазаподнимаются к его. Они почти полностью черные. Приказной тон застает меня врасплох, и я замираю, вдруг занервничав.

Адам не улыбается. Он отпускает меня и больше ничего не делает. Меня пробирает дрожь, как только тепло его рук покидает мое тело.

– Что? – я нервно покачиваюсь взад-вперед на ступнях. Или шатаюсь из-за алкоголя. Не уверена.

Он не произносит ни слова, пока стягивает с себя майку, взявшись позади шеи за воротник. Затем он бросает ее на пол рядом с моей.

– Ложись, Эми.

Мои губы начинают дергаться, чтобы возразить, но что-то меня останавливает.

Впервые, внутренний голос говорит мне верить ему. Уверяет, что он обо мне позаботиться и никогда не обидит.

Я расстегиваю свою юбку и делаю, что велено. Медленно, отходя назад к кровати, я ложусь в центре.

Адам сжимает кисти в кулаки, затем разжимает и вытягивает пальцы. Он стоит у кровати и тяжело дышит, рассматривая мою кожу, которая вся покрыта мурашками с головы до ног.

– Я не могу воспользоваться тобой сегодня, – говорит он с глубоким сомнением в голосе, пока медленно залезает на кровать.

Он ложится между моими ногами, раздвигая их коленями в стороны и опираясь на руки. На нем все еще надеты джинсы. Грубая ткать трется о мою нежную кожу на ногах, заставляя меня дрожать.

– Но я могу доставить тебе удовольствие.

Я издаю звук похожий на вой. Рот слегка приоткрыт, а дыхание обрывистое, пока я смотрю на него.

– Боже, как ты красива, – шепчет он, прислонившись к моим губам и аккуратно гладя их своими. Я пытаюсь дотянуться, чтобы прижать губы к нему сильнее, но он не дает, насмехаясь. Он качает головой. – Позволь мне сделать это для тебя.

Я собираюсь спросить, о чем он говорит, но тут он убирает руку с кровати рядом с моей головой и переносит ее мне на живот.

Мое дыхание перехватывает, и я тянусь, чтобы вновь его поцеловать. Я хочу распробовать его, вкус его губ, хоть и не понимаю почему.

Не до конца.

Но он не позволяет.

Его голова наклонена. Он наблюдает за своей рукой, гладящей мой живот. Его пальцы водят по моему заживающему большому шраму на правой стороне туловища, после чего он кладет голову мне на грудь.

Его ладонь все еще на мне, только уже без движения. Я поднимаю свою руку и начинаю гладить его волосы.

– Все хорошо, – шепчу я ему.

Это не так и мы оба это знаем.

Адам качает головой, не отрываясь от моей груди. Я чувствую его горячее дыхание, пока он медленно и громко выдыхает.

Я пытаюсь пошевелиться. Мое тело горит под ним, и я стараюсь свести ноги вместе, чтобы облегчить некое давление там, но не могу, так как его ноги мне мешают.

Все, что я делаю, это шевелюсь под его твердостью, после чего Адам издает тяжелый стон.

Думаю, это потому что он завелся также, как и я, но потом он поднимает голову и смотрит мне в глаза.

Он буквально в сантиметре от меня, гладит рукой мой шрам.

– Я не могу так с тобой поступить, – Адам быстро целует меня в губы, но его глаза к тому времени уже охладели. – Доброй ночи, Эми.

Я задыхаюсь, широко раскрыв глаза.

– Адам.

Мои руки крепко вцепились в его шею. Я пытаюсь притянуть его обратно ко мне, но он слишком силен.

Он выбирается из моих объятий и слезает с кровати, останавливаясь лишь на секунду, чтобы схватить майку с пола. Прежде чем я успеваю понять – дверь в мою спальню захлопывается.

Все произошло слишком быстро. Я не понимаю, почему его так отвратил мой шрам, как только он стал меня ласкать, или почему он внезапно разозлился и расстроился.

Я засыпаю со слезами на щеках, не думая о том, что утром растекшаяся тушь будет размазана по подушке.

Он бросил меня, голую и возбужденную впервые за долгое время, без какого-либо объяснения. Чувство, что я сделала что-то неправильно или разочаровала его ожидания, грызет меня изнутри.

***

Проснувшись утром, я едва смогла продрать глаза. Они были слишком опухшими и сухими. После этого я перевернулась на кровати и уставилась на дверь моего шкафа.

Она была открыта еще со вчерашнего вечера, когда я собиралась в бар. Я корчу лицо от беспорядка, который навела. Все платья, что я купила вместе с Келси, висят посередине. Яркие цвета диссонируют с окружающей их одеждой, которую я, по всей видимости, приобрела за последние два года.

Такое чувство, будто «старая одежда» посмеивается надо мной за то, что я позволила себе думать, что она все еще будет на мне хорошо смотреться. Как раньше, когда я пыталась притворяться той, которой меня хотели видеть родители.

Если я что-то и поняла за последние несколько недель – это то, что нынешняя жизнь еще никогда так не была мне близка, как прежде.

Все, что мне осталось сделать – понять, кем я стала, обретя свободу.

Для этого мне нужно выяснить не только то, что произошло с Адамом вчера, но и получить ответы на все вопросы. То, как он меня вчера бросил было настолько унизительно, что голова готова взорваться от одной мысли об этом.

Кто он? Кто я? Что случилось со мной?

Я должна выяснить это до того, как нас что-то в очередной раз разлучит.

Я надеваю шорты для йоги и мешковатую футболку в поисках ответов и таблеток от головной боли из-за похмелья.

Я игнорирую валяющуюся на полу майку, которую вчера бросила, чтобы затащить Адама в постель.

Может быть, это было слишком рано.

А может, мысль о том, чтобы смотреть и трогать мой изуродованный шрамами живот его отвратила.

Эта мысль заставляет меня остановиться перед дверью. Я прислоняю голову к холодному дереву и делаю глубокий вдох. В этом все дело?

Мои шрамы отвращают его настолько, что он больше не хочет ко мне прикасаться?

Ноги трясутся от нервозности вперемешку с обезвоживанием. Я делаю еще один глубокий вдох и слышу голоса, доносящиеся из кухни.

Один голос точно Адама.

Второй – женский. Девушка?

Посмотрев на часы, я понимаю, что уже почти десять. Я не только проспала дольше обычного, но в моей квартире другая девушка, именно в ту ночь, когда я была отвергнута.

Медленно открываю дверь, стараясь не прервать беседу и не расстраиваться до того, как пойму, что там происходит.

Боже. Когда я успела превратиться в такую нервозную, эмоциональную девушку, которая помешана на мысли, что ее парень ей изменяет? Почему именно это – первое, что приходит мне на ум, когда дело доходит до Адама?

Я разочарованно выдыхаю, после чего смеюсь, из-за того, что девушка тоже разочарованно ворчит.

Так ворчать может только Келси.

Я спускаюсь вниз, не намереваясь подслушивать, но удивляясь, что она делает тут так рано в день, когда мы ничего не планировали вместе.

Ее мягкий и одновременно строгий голос заставляет меня замереть в коридоре. Я прислоняюсь спиной к стене и слышу четкие слова, верный знак того, что она зла, но старается не шуметь.

– Ты должен рассказать ей, – говорит она Адаму. – Все. Она заслужила это.

Адам печально выдыхает.

– Ты же знаешь, почему я не могу этого сделать, Келс. Доктор сказал, что любая новость может ее шокировать, затянув тем самым процесс восстановления.

– Он уже и так затянут. Она имеет право знать.

– Слишком рано.

Я слышу, как он злится на нее.

Хоть я и не могу его видеть, но готова поспорить, что его руки сжаты в кулаки или лежат на задней стороне шеи.

– Скажи ей, – ворчит она, – или это сделаю я.

– Не лезь не в свое дело, Келси. Мы сами разберемся.

Эти слова я воспринимаю как сигнал для моего выхода, потому что мне надоело слушать их разговор и не понимать о чем идет речь, так как в голове сразу рождается миллион мыслей и ни одна из них не хорошая.

– Скажешь мне что?

Я обхожу стол и, скрестив руки на груди, пристально смотрю на мою лучшую подругу и парня.

Они оба говорят, что любят меня, но очевидно скрывают от меня всю правду.

Их рты раскрываются от удивления, когда они поворачиваются ко мне.

Они оба молчат, пока я топчусь вокруг них, наливая себе кофе. Я делаю первый глоток и закрываю глаза, начиная уставать от установившегося молчания.

Игнорируя их, я залезаю в наш кухонный шкафчик и, найдя пузырек с болеутоляющими, принимаю две таблетки.

– Что такое? – срываюсь я, смотря то на одного, то на второго.

Они ничего не говорят, но Келси выглядит смущенной и опускает глаза в пол. Адам тоже не хочет или не может смотреть на меня. На его щеках виднеется слабый розовый оттенок, будто ему стыдно, что его застукали за чем-то, что он не должен был делать.

Возможно, он смущен тем, что оставил меня одну ночью голой и неудовлетворенной.

Неважно.

Я не собираюсь больше терпеть эту чушь. Не смотря на них, я ухожу из кухни.

Спустя двадцать минут я уже приняла душ и приготовилась для работы в Хука Джо, надев фирменную майку и короткую джинсовую юбку. Сегодня мне не нужно было работать, но я не хочу оставаться в квартире, задыхаясь от давления ситуации.

Спустившись на кухню, я обнаруживаю Адама за столом, пялящимся на свои руки. Келси ушла.

– Это не то, что ты подумала.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. Он не поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

Я издаю ворчливый звук и сжимаю ключи в руке. Металл давит на мою ладонь, но мне все равно.

– Ты не знаешь, что я подумала.

Он фыркает. Я закатываю глаза. Мы вернулись к прежнему стилю общения. Замечательно.

– Я не сплю с девушкой моего лучшего друга, по совместительству – твоей лучшей подругой.

Мои глаза округляются. Он действительно думает, что я настолько ему не доверяю?

– Это не то, Адам. Я не знаю, что и думать. Расскажи мне, о чем вы двое говорили.

Он качает головой, по-прежнему не смотря на меня.

– Я не могу тебе сказать.

Я свожу губы вместе.

– Точно. Конечно, нет. Не дай Бог, кто-то расскажет мне, что здесь на самом деле происходит. Мы всего-то говорим о моей жизни, ничего серьезного.

Он хлопает руками по столу. Его полная кружка пошатывается и кофе проливается через край.

– Ты хоть представляешь как мне тяжело? Я люблю тебя и готов за тебя умереть. Я видел, как ты почти умерла.

Адам делает глубокий вдох и проводит обеими руками по лицу, будто пытается стереть воспоминание.

Мое воспоминание... единственное, что я хочу знать.

– Я сидел с тобой, ждал и даже не был уверен, выкарабкаешься ли ты вообще. Я не отходил от тебя ни на минуту, пока твои родители поехали в круиз, а ты не помнишь ничего хорошего о наших отношениях. Ты сидишь напротив каждый день, проклиная меня за мои ошибки... – он останавливается и делает глубокий вдох. Я не могу пошевелиться, лишь сижу, замерев, в кресле с отвиснувшей челюстью.

– Хорошего было куда больше, чем плохого, Эймс.

Я подпрыгиваю от звука его кружки, упавшей в фарфоровую раковину. Удивительно еще, как она не разлетелась на миллион кусочков, учитывая силу его броска.

– Боже! Это просто отстой! Ты не думаешь, что я сама хочу почувствовать, как сильно ты меня любишь? Вспомнить, как сильно я люблю тебя?

– Знаешь, как сильно я напуган... каждый новый день, когда ты не вспоминаешь? Боже, Эймс, мы сняли эту квартиру, чтобы начать совместную жизнь... – он машет руками между нами, останавливаясь ради нового вздоха. – Наша совместная жизнь. Ты хотела этого не меньше меня, а теперь, просыпаясь каждый день, я боюсь сказать что-то не то, боюсь что ты внезапно соберешь вещи и уйдешь, боюсь, что ты никогда не вспомнишь, как я заставлял тебя улыбаться и смеяться. Не вспомнишь, как мы занимались здесь любовью в первый раз, еще до того как обзавелись мебель. Я так боюсь, что ты не вспомнишь ничего из этого! – его грудь вздымается вверх и вниз, натягивая его майку. На голове абсолютный беспорядок из-за того, что он без конца проводил руками по волосами.

– Я люблю тебя, Эми.

Его голос звучит тише, спокойней. Я не могу ему ничего ответить и вижу как ему больно от этого. У меня в голове лишь звучат его слова: «Я сидел с тобой, ждал и даже не был уверен, выкарабкаешься ли ты вообще».

– Я люблю тебя больше всего на свете еще с того дня, как притворился, что ты умнее меня на уроке статистики, чтобы был повод остаться с тобой наедине.

Наконец-то, я нахожу в себе силы заговорить.

– Что ты имел ввиду под «ты сидел со мной и ждал»?

Замешательство проскальзывает в его глазах, и он хмурится.

–Ты слышала что-нибудь из того, что я только что сказал? Я люблю тебя, Эми. Пожалуйста, – Адам просит, умоляет меня, – не заставляй меня снова переживать тот день. Я не могу.

Протянувю руку я прикасаюсь к нему.

– Но я должна знать, что произошло. Просто скажи мне. Я не могу справиться со всей этой информацией, она меня пугает. Мне нужно, чтобы ты мне рассказал.

Адам качает головой, одной рукой проводя по волосам, а второй обхватывая мою руку еще сильнее. Напряжение между нами весьма ощутимо. Я чувствую его в воздухе вокруг нас, пока стараюсь взглядом уговорить его, рассказать мне.

Мне нужна правда.

– Ты упала, – начинает он, но потом опускает голову, качая ею в разные стороны. Он отпускает мою руку и отворачивается от меня. – Я не могу, Эми. Ты вспомнишь когда-нибудь, я знаю. Но не проси меня переживать это снова.

Мне нечего сказать.

Мы оба молчим в течение минут или даже часов. Может прошло всего пару секунд, но все что я слышу – это тиканье часов на стене, которое звучит будто огромный гонг.

Наконец я спрашиваю:

– Поэтому ты не хотел ко мне прикасаться прошлой ночью? Дело в случившемся и в моем шраме?

Адам поворачивается ко мне. Его руки на бедрах, а лоб сморщен от возмущения.

– Что? Боже, нет. Думаешь, я этого не хотел? – спрашивает он, махнув рукой в сторону моей спальни. – Конечно, хотел. Просто я не мог прошлой ночью. Только не когда ты пьяна и не...

– Я тебе не верю.

Он прикусывает нижнюю губу. Смотря на фотографии на стене, Адам закрывает глаза и тяжело дышит.

– Ты первый человек, доверившийся мне. Разглядела настоящего меня сквозь все дерьмо, что я творю.

– Я не понимаю, что это значит, Адам.

Он опускает голову и садится на диван. Его ноги разведены, локти упираются в колени, а руками он проводит по задней части шеи.

Я сажусь на другой диван, наблюдая за ним, забыв про вчерашнюю ночь и свой кофе, что уже остыл.

Это важно. Это по-настоящему.

То, с чем он сейчас борется – ответит на все мои вопросы.

Наконец Адам смотрит на меня.

– Я знаю, что когда я только начинал за тобой ухаживать, ты думала обо мне также, как и все остальные. Ты видела во мне игрока, человека, которого не интересует в жизни ничего, кроме вечеринок, секса со случайными девушками и поддержания учебы на удовлетворительном уровне, необходимом для того, чтобы меня не выгнали из футбольной команды, – он трет шею одной рукой и сморит в окно. – Ты не была неправа; никто не был. Но ты стала первой, кто разглядел настоящего человека за этой маской и захотел узнать меня.

– Кто... что? – медленно спрашиваю я, стараясь не оттолкнуть его.

Так откровенен Адам со мной еще никогда не был, так что я не хочу упустить ни мгновения.

– Я самый обычный парень, Эймс. Я просто парень из плохой семьи, который приехал в Колорадо и согласился на первую же предложенную мне стипендию, чтобы сбежать из ада, в котором жил, – он пожимает плечами. – В тот день, когда я увидел тебя у библиотеки, смеющуюся с Тайлером? Это был первый раз, когда я не чувствовал, будто тону во тьме.

Адам поворачивается, чтобы посмотреть на меня и один уголок его губ приподнимается.

– Знаю, звучит глупо. Я всегда так чувствую себя, когда ты рядом. Просто ты... уничтожаешь всю тьму во мне.

Вау. Выдохнув, я прикусываю внутреннюю сторону моей нижней губы, ошарашенная услышанным.

– Из какого ада ты сбежал?

Он закрывает глаза и качает головой.

– Твои родители?

Его ноздри расширяются, и пальцы впиваются в колени. Я знаю, что близка к чему-то. К пониманию его.

– Я не могу о них сейчас говорить.

– Ты когда-нибудь мне рассказывал?

Он кивает и смотрит в окно с пустым взглядом. Хотела бы я спросить, о чем он думает. О том, как рассказывал мне, или о жизни, от которой сбежал?

– Расскажешь ли ты мне когда-нибудь снова? – спрашиваю я так тихо, что не уверенна, что он меня слышит.

– Да, – медленно говорит Адам так же тихо, как я с ним. – Я никогда не заботился о том, чтобы быть хорошим парнем, пока не встретил тебя, Эми. Знаю, глупо говорить, что ты изменила меня. Скорее ты не столько изменила меня, сколько я понял, что хочу быть лучше ради кого-то. Впервые в моей жизни, я хотел сделать что-то правильно. Я хотел, чтобы ты мною гордилась.

Он оглядывает всё, находящееся в комнате, медленно и спокойно все обдумывая. Я не мешаю ему, хотя в моя голова разрывается от тысячи вопросов требующих ответов.

– Я знаю, что это место не похоже на то, в котором ты выросла. Знаю, что квартира маленькая, а мебель паршивая.

Я смеюсь и вижу, как он улыбается, смотря на фотографии на дальней стене. Наш мираж. Воспоминания нашей жизни, которую я не помню.

Он кусает внутреннюю сторону щек и сжимает губы вместе.

– Но это место... это лучший дом, что у меня когда-либо был.

Слезы медленно текут по моим щекам. Я не понимаю, почему плачу, почему так тронута его словами, но мое сердце разрывается на части из-за человека, который всегда казался таким уверенным, почти высокомерным.

Он сидит в кресле, боясь на меня посмотреть, а все, что мне хочется – это подойти и утешить его.

Так я и делаю.

Я медленно встаю с дивана, который должен был быть починен или брошен в огонь еще лет десять назад и подхожу к нему. Он откидывается на спинку дивана, как только я встаю перед ним, а затем, сама того не понимая, падаю ему на колени.

Адам тут же обхватывает меня руками, двигая мои ноги к себе, так, что я полностью оказываюсь в его объятиях. Он сильно прижимает меня к себе и зарывается лицом в мою шею. Крепко вцепившись в его руками, я чувствую более глубокую близость между нами после его признания, нежели два месяца назад, когда я, очнувшись, обнаружила незнакомца у своей постели.

13 глава

– Вы с Адамом во всем разобрались?

Я смотрю на Келси по ту сторону бара в Хука. Я пришла на работу пару часов назад, после того как мы с Адамом молча просидели на диване какое-то время. Мне нужно было личное пространство. Ему как я поняла тоже, потому что, уходя в кофейню, я видела как он собрался в тренажерный зал, прихватив боксерские перчатки.

Он выглядел так, будто пробежал марафон и я осознала, что хотя мы с ним и встречались два года, то как Адам открылся мне сегодня утром, было редким явлением.

Его это очень вымотало.

И меня тоже, поэтому я решила остаток дня посвятить приготовлению кофе небольшой группе художников, которые были еще с большего похмелья, чем я.

Я пожимаю плечами в ответ на ее вопрос. Мне все еще столько предстоит выяснить – например, зачем она приходила к нам утром. Но каким-то образом, после всего, чем он поделился со мной этим утром, я чувствую, что будет предательством узнать все у Келси.

И наблюдая за моей лучшей подругой, я понимаю, что хочу ему доверять. Пусть даже я не понимаю или не знаю всего – что-то всегда притягивает меня обратно к Адаму. Желание узнать, что у него на уме, ценность его мнения больше, чем чьего-либо, даже мнения Келси.

– Все в порядке, – слегка улыбаюсь я.

Она шаркает по полу ногами, пока рассматривает кексы на прилавке.

– Я хотела объясниться насчет сегодняшнего утра.

Я поднимаю руку.

– Не нужно.

Подруга прищуривает глаза.

– Но он не рассказал тебе, так ведь?

– Я не знаю, о чем вы говорили утром, Келси, но если только это не относится к тебе напрямую, то я не хочу знать.

– Я чувствую, что мы отдаляемся друг от друга.

Она прикусывает губу в то время, как ее глаза наливаются слезами. Я обхожу бар и обнимаю мою самую лучшую на всем белом свете подругу. Хотела бы я сказать ей, что все наладится и будет хорошо, но я не могу ей лгать.

Наши отношения действительно изменились. Может, когда ко мне вернется память я пойму, почему. Но пока между нами образовалась пропасть, которую невозможно игнорировать.

– Ты не виновата, Келс, – говорю я ей, обнимая, пока мы обе тихо плачем. – Я чувствую, что я уже не та. Я знаю, что изменилась и не помню этого. Не стоило ожидать, что проходя через все трудности вместе со мной, на тебя это никак не повлияет.

Она кивает, прижавшись к моему плечу и всхлипывая.

– Я люблю тебя.

Отодвинувшись от нее, я вытираю глаза.

– Я знаю. И я люблю тебя. Я рада, что ты вместе с Зандером. Думаю, как только ко мне вернется моя память, все наладится между нами. Просто я не могу обещать сейчас.

– Я знаю. Просто я скучаю по тебе, – Келси усмехается, вроде как. Что-то между ухмылкой и прищуром. – Кстати, хотела тебе сказать. Помнишь девушку, с которой говорил Адам прошлой ночью?

– Да.

– Зандер говорил с ней после того, как ты ушла. Ее зовут Мелани, и она работает вместе с Адамом. Думала, тебе будет интересно это узнать.

Не думаю, что это важно, но все равно ее благодарю.

Она уходит, чтобы встретиться с Зандером и вместе отправиться на горячие источники.

Мои щеки краснеют от мысли о нашей с Адамом поездке туда. На лице Келси сияет улыбка, когда она отходит от меня, а то, как она пошевелила бровями, заставляет меня рассмеяться и представить, что они будут там делать.

***

– Какой долгий день, – говорит Престон, падая рядом со мной на стул в кофейне.

Уже почти десять вечера, и мне не верится, что я пробыла тут почти десять часов подряд. День пролетел незаметно. Может это потому, что я боялась пойти домой и столкнуться с Адамом, ведь я еще не уверена, как дальше будут складываться наши с ним отношения.

Я заканчиваю пересчитывать наличные в кассе, пока Престон запирает двери и моет пол.

– Я вымотана, – сдерживаясь, чтобы не зевнуть, я продолжаю считать чеки по кредиткам.

– Сегодня будет концерт одной группы в небольшом клубе совсем недалеко от Денвера. Не хочешь вместе с Адамом составить нам с Бенджамином компанию?

Я посылаю ей странный взгляд.

– Ты и Бенджамин?

Она смеется.

– Да, мы вместе уже миллион лет. С тех пор как были детьми почти что.

Я не могу скрыть свое удивление и, судя по ее лицу, она уже привыкла к этому.

– Но он, он... такой обычный.

– Эй! – она хлопает меня полотенцем и смеется. – Я не просто фрик с пирсингом и розовыми волосами.

Я это знаю. Она просто дразнит меня. Но Бенджамин?

Он создает впечатление весьма чопорного молодого человека. Будто он скорее предпочел бы оперу или концерт классической музыки. Престон, в свою очередь, место как раз в толпе на рок-концерте. Он тихий, почти застенчивый. А Престон... совсем наоборот. К слову о том, что противоположности притягиваются.

Как бы вымотана я не была, но я обязана увидеть их вместе на публике в угоду собственному дикому любопытству.

– Хорошо, – говорю я ей и достаю телефон. Я отправляю Адаму сообщение с предложением пойти с Престон и Бенджамином на концерт.

– Ты идешь только чтобы посмотреть на нас вместе?

Я краснею.

– Может быть.

Она закатывает глаза.

– Боже, ты неисправима. Ты так же удивлялась, когда только начала тут работать. Пялилась и нервничала, находясь рядом со мной или другими неформалами. Ты сильно изменилась, знаешь.

Я смотрю на телефон, чтобы увидеть, ответил ли Адам. К тому же, от этого разговора я чувствую себя неловко.

Престон никогда не говорит обо мне до несчастного случая.

– Как так? – наконец, спрашиваю я.

Она смотрит на потолок в раздумьях и играет со своим розово-фиолетовым хвостом. Черепа на пальцах она уже заменила на розовые маргаритки.

– Ты была... печальна в первый день, когда пришла. Но, тем не менее, не знаю даже... было в тебе что-то, что заставило меня тебя нанять. Будто ты искала новых впечатлений от жизни или пыталась чего-то рьяно достигнуть.

– Глубокая мысль, – я ухмыляюсь, но мои руки трясутся.

Все и всегда видели меня насквозь? Девушка, которая потерялась в себе и течет по жизни без желания, не зная, что изменить.

– Отстань. Хотя это правда. Ты хоть что-нибудь вспомнила?

Я пожимаю плечами.

– Немного. Во всяком случае, не об этом. Знаю, что я больше не близка со своими родителями. Точнее сказать – мы еще больше отдалились. Еще я знаю, что отказалась от работы, которую отец мне предложил.

Она кивает, будто уже знает об этом.

Видимо так и есть, мы же с ней лучшие подружки на работе.

– После того, как я посмотрела твое резюме в тот день, когда ты пришла сюда впервые, ты положила руки на бар, взглянула мне прямо в глаза и сказала: «Слушай, я знаю, что не особо подхожу под описание девушки, работающей в кофейне, но я буду лучшим менеджером, которого ты когда-либо могла нанять. Мне нужна эта работа. Мне нужно заняться чем-то независимым и доказать всем, кто от меня что-либо хочет, что я могу добиться успеха самостоятельно.

Мое тело дрожит. Не могу поверить, что я была такой смелой. Престон улыбается, как будто это был лучший день в ее жизни.

– И что ты ответила?

– Добро пожаловать в клуб.