Текст книги "Вспоминая о нас (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Да, я слышал о случившемся с тобой. Я рад, что ты в порядке. Ну, учитывая...

Да, я в порядке. Я будто на борту тонущего корабля, который может пойти ко дну в любую секунду. Мои сны меня ужасают. И я заблудилась, выйдя прогуляться.

Я смотрю на огонь, наблюдая, как желтые и красные искры танцуют в своей клетке. В любую минуту я могу свихнуться.

– Почему ты заблудилась?

Я вздыхаю и поворачиваюсь к Тайлеру. Рассмотрев его, я понимаю, что он очень привлекателен. Я понимаю, почему мои родители думали, что он будет мне идеальным партнером. Да, моя мать так и говорила. Клянусь, она хотела лабрадора вместо дочери. К счастью для нее, ей досталась та еще сумасшедшая.

– Мы с моим парнем, Адамом, сильно поругались, и я не могла там больше находиться.

– Он сделал тебе больно? – Тайлер наклоняется вперед и серьезно смотрит на меня. Мне хочется засмеяться. Ох уж эта ирония.

– Нет, – я невинно ему улыбаюсь. – Тебе он не нравится?

Тайлер потирает переносицу своего слегка кривого носа, что я могу расценить только как подсознательный жест.

– Он сломал мне нос.

Я приподнимаю бровь.

– Ты изменил мне.

– Боже, я надеялся, ты забыла это, – бормочет он, качая головой и опускает глаза в пол.

У меня перехватывает дыхание, в основном от шока, но потом я смотрю на его испуганное выражение лица и начинаю смеяться. Громко. Будь тут еще посетители, уверена мы бы привлекли внимание всего бара.

– Прости меня, – запинаясь, говорит он, пока его щеки приобретают бурый оттенок от стыда.

– Не переживай об этом. Не считая того, что это было абсолютно неуместно, в целом это самые смешные и честные слова, что я слышала.

Я так дико смеюсь, что слезы катятся у меня по щекам. Мне все равно. Тайлер выглядит так, будто не знает, что со мной делать. Психический срыв? Возможно. В любом случае, я и сама не знаю.

Я пытаюсь сделать глубокий вдох и привести мысли в порядок, когда перед глазами мелькает что-то сиреневое. Прежде чем я успеваю понять, я уже закована в чьи-то объятья и едва могу дышать.

Я замираю, пытаясь вдохнуть. Уставившись на Тайлера, с широко раскрытыми глазами сквозь сиренево-розовое облако, я понимаю, что он тоже не знает, что происходит. Он пожимает плечами, а глаза у него такие же большие, как и мои.

– Ох.

– Мой бог! Эми! Ты вернулась! Я так рада видеть тебя, после... твоего несчастного случая. Я так понимаю, с тобой все в порядке? Готова вернуться?

Я осознаю, что кто-то говорит со мной…быстро. Так быстро, что я не уверена, останавливается ли она чтобы вдохнуть воздуха.

– А... – я снова пытаюсь сказать хоть что-то, но ее локоть давит мне на глотку, что делает мои попытки безуспешными.

Она, наконец, отпускает, и я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. У этой девушки пирсинг. Везде. Я насчитала как минимум четыре на ее лице, а на мочках ушей у нее сверкают куча серебряных и розовых украшений. Больше всего я была поражена розовым и сиреневым цветом в ее волосах. Волосы. Я никогда не видела ничего или никого подобного.

Знаю ли я ее?

Ее лицо морщится; губы сжимаются вместе так, что пирсинг на ее верхней губе странно покачивается.

– Я тебя знаю? – наконец, выдавливаю я. Ее руки все еще обнимают меня за плечи. Она с непониманием смотрит на меня, затем бросает взгляд на Тайлера, прежде чем вернуться снова ко мне.

– Ты не помнишь?

Я качаю головой. Помню что? Ее? Эм, нет. Ее бы я с трудом смогла забыть.

Она прикусывает свой ноготь, на котором изображен череп и две кости крестом.

Эта девушка… странная. Как только она видит мое платье, на ее лице появилось примерно такое же выражение, что и на моем.

– Нет, извини. Не помню.

– Черт. Адам сказал, что ты вернешься к работе, когда все вспомнишь. Я просто подумала, раз уж ты тут...

– Я здесь... работаю? – я оглядываю глазами кофейню, пока она кивает. Это заведение далеко не «Старбакс». Оно единственное в своем роде, это уж точно. Изображения гор на стенах в перемешку с постерами музыкальных групп и караоке-ночи в... Хука Джо?

Я работаю в месте под названием Хука Джо. Я фыркаю.

– Да, и тебе тут очень нравится. Мы с тобой вроде как лучшие друзья. Конечно, не считая Адама и Келси. Мы лучшие друзья на работе. Серьезно.

Мои глаза расширяются с каждым ее словом. Лучшие друзья-коллеги? Такое вообще бывает?

Я смотрю на Тайлера. Он давится своим кофе. Или смеется. Что-то из этого.

– Оу, – это все, что я могу ей сказать. – Как тебя зовут? Извини, я не хочу показаться грубой, просто...

– Не помнишь, – она перебивает меня, на мгновение нахмурившись. Но я и не успеваю моргнуть, как на ее лице уже появляется улыбка. – Адам все мне рассказал. Я Престон. Мы все очень переживали за тебя, но ты пришла!

И снова я зажата в ее смертельных объятиях. Мои руки прижаты по бокам, пока она, взвизгивая, поскольку она оказывается практически всем телом на мне, почти лежа на моих коленях. И сжимая меня. Сильно.

Я кашляю, пытаясь снять ее с себя, и слышу, как Тайлер издает такой странный звук, вроде хихиканья, на заднем плане. Я хлопаю его своей свободной рукой.

– В любом случае, – начинает девушка, отодвигаясь обратно. – Ты пока еще не вспомнила. И черт, это реально отстой. Но если ты хочешь вернуться на работу, мы бы с радостью приняли тебя. Просто дай мне знать.

– А ты менеджер?

Она выпрямляется во весь рост, который примерно полтора метра, и кладет руки на бедра.

– Я владелец. Ты менеджер, во всяком случае, днем. По ночам Бенджамин управляет всем тут, но он сейчас болен.

Мои глаза округляются еще больше. Я даже не знала, что они могут быть такими большими. На ней надета черная кожаная обтягивающая майка с ярко-розовой надписью «Хука герл» на груди. Она выглядит знакомо, и я вспоминаю, где ее видела. В своем шкафу. Я не носила ее еще, потому что думала, что «Хука» это название группы или сокращение от «шлюха». Поэтому мне казалось довольно странным носить такую странную надпись поперек своей груди.

– Позвонишь мне, ладно? – говорит Престон, уходя от нас с широкой улыбкой. – Вернешься в привычный график? Я не давлю на тебя, просто дай мне знать, когда будешь готова.

– Да...

Тайлер запрокидывает голову, все его тело трясется так, будто у него припадок. Я пинаю его по ноге.

– Заткнись.

– Кто, черт возьми, это? – еле выдавливает он сквозь смех.

Я делаю последний глоток кофе, который, к сожалению, закончился. Она была вроде веселая, хоть и немного ошеломляющая.

– Престон. Мой босс, видимо.

После чего мы оба начинаем заливаться смехом.

***

– Тебя подвезти домой? – спрашивает Тайлер как только допивает свой кофе, пока я потягиваю свежую холодную воду. Мы болтали бог знает сколько, наверстывали упущенное. По всей видимости, он купил себе квартиру по соседству, чтобы, наконец, пожить самостоятельно, перед тем как пойти учиться в юридический этой осенью. Я бы подумала, что он поселится в каком-нибудь более престижном районе, но он сказал, что его отец настаивал, чтобы он попробовал пожить как «среднестатистический человек». По его мнению, так он прочувствует, что значит быть «обычным парнем», прежде чем станет защищать преступников. Да. Его отец ему так и сказал. Наши родители – люди, по меньшей мере, своеобразные.

– Да, наверное, я ведь сама не знаю, как отсюда выбраться.

Я выбрасываю стакан с водой в мусорку и беру свою сумочку.

– Нет проблем. Какой у тебя адрес? – спрашивает он, включая навигатор у себя на телефоне.

Черт. Я понятия не имею.

– Погоди минуту.

Я бегу обратно в кофейню, нахожу Престон, вытирающей прилавок.

– Эй, Престон, ты не знаешь мой адрес? – чувствую, как щеки и шея заливаются краской. Мне так стыдно. Если они и замечает мое унижение, то не подает виду.

Престон пишет адрес на визитке и протягивает ее мне.

– Хочешь, чтобы я позвонила Адаму, и он приехал тебя забрать? – спрашивает она и поглядывает на дверь. Тайлер стоит снаружи, как всегда гордый, засунув руки в передние карманы, выпрямив спину в идеально отглаженной одежде. – Кто этот чопорный парень?

Я качаю головой.

– Старый друг.

– Нет проблем. Просто позвони мне по номеру на визитке, когда будешь готова вернуться. —

Я благодарю ее, и как только дохожу до двери, она зовет меня по имени. На ее лице красуется широкая ухмылка, будто она не замечает или ее не волнует то, какой странной была эта ночь для меня. – Я так рада, что ты вернулась.

***

– Ты ведь знаешь, что тот поцелуй с Бритни ничего не значил, так ведь?

Я сейчас ничего не знаю. Адам не может рассчитывать, что я буду мыслить рационально, когда его губы касаются моей шеи, его бедра прижимают меня к стене, а его руки мучительно медленно гладят мои. Мое тело раскалено до предела так, что я могу сейчас взорваться. Я даже не помню, как тут очутилась. Помню лишь то, как Адам оттолкнул от меня Брэндана на парковке и увел к машине Зандера. После этого он вдавил на газ и мчался на всей скорости по трассе, пока мы не подъехали к отелю.

Ни единого слова мы не произнесли вслух, но все сказали глазами.

Я запрокидываю голову назад к стене и начинаю стонать, как только его язык начинает облизывать мою ключицу, гладкую кожу позади нее, а затем переходит к местечку за ухом.

– Адам,– выдыхаю я. Думаю. Я вцепилась руками в его волосы и не понимаю, пытаюсь ли я прижать его ближе или оттолкнуть. В голове неразбериха, а ноги уже не держат меня. Слишком много эмоций. Слишком много всего в комнате.

Он отодвигается назад и кладет свои руки мне на шею так, чтобы я не могла отвернуться.

Его взгляд так пронзителен, холоден и серьезен что я думаю, он мог бы сейчас расколоть кусок льда им. Только сейчас я вспомнила, о чем он спросил меня, что случилось в коридоре на приеме братства, и что я сделала сразу после.

Как у него получается порождать во мне такое безрассудство? Буду ли я всегда такая рядом с ним? Обезумевшая из-за него? Так отчаянно зависеть от него, что одна мысль о другой женщине, положившей на него глаз, заставит меня творить невообразимое? Ведь, бог ты мой, я целовалась с Брэнданом и хотела уехать к нему. Если этот поступок не говорит о том, что я неуравновешенная, то я даже не знаю, что думать.

– Ты ведь знаешь, что я не целовал Бритни? Это она накинулась на меня.

Я закрываю глаза и вижу его в коридоре, прижавшегося всем телом к ней и прислонившись губами к ее губам.

– Ты ответил на поцелуй.

– Я не сразу сообразил, что она делает. И это все. Ты это знаешь, ведь так? Ты должна знать.

Ехидная улыбка Бритни всплывает у меня в мыслях, и впервые за вечер я могу вздохнуть.

– Я знаю.

– Теперь объясни, почему ты убежала из-за стола? Почему мысль о том, чтобы заняться со мной любовью сегодня тебя так испугала?

Ненавижу, когда Адам делает это со мной. Иногда он знает все мои страхи и секреты прежде, чем я сама их осознаю. Я не понимаю, как он умудряется видеть меня насквозь и терпеть постоянную нерешительность?

Я качаю головой, не в силах ответить ему. Сказать ему о том, что одна мысль потерять его заставляет меня терять рассудок. Сказать, что я люблю его так сильно, что это физически причиняет мне боль. В то же время, страх потерять все то, что моя семья дала мне, уравновешивает страх потерять его. Адам и родители одинаково важны для меня, и я не знаю, какой выбор сделать. Особенно, когда он не обещает мне любовь до гроба.

Он даже ни разу не уточнил, состоим ли мы вообще в отношениях, хоть мы и видимся уже четыре месяца. Это были лучшие четыре месяца в моей жизни.

Его щетина царапает мою щеку и я вздрагиваю. Я чувствую, это движение вплоть до кончиков пальцев ног, когда он мягко вжимается в меня своими бедрами, своей твердостью.

– Скажи мне, Эми. Я должен это услышать.

– Ты бросишь меня, – выдавливаю я из себя на выдохе еле слышно. Звучит, будто я завишу от него или разочарована. Я сама не знаю.

Это все, что я смогла произнести, прежде чем его губы прижались к моим, его язык мягко борется с моим. Наши движения так скоординированы, будто мы знаем друг друга всю жизнь. У меня так и не получается понять, как прикосновения или поцелуи этого мужчины оставляют меня абсолютно опустошенной, как только он отодвигается от меня.

Именно это он и делает, из-за чего я откидываю голову обратно на стену. Ни одна часть наших тел больше не соприкасается и все, что мне остается – это его темный взгляд. Его руки перемещаются на стену, рядом с моей головой. Он тяжело дышит и пристально смотрит на меня.

– Ты должна знать всего две вещи, Эми Томпсон, – я краснею от того, что он произносит мое полное имя, но не могу отвести от него глаз. Его взгляд такой пронизывающий, что я все еще чувствую, как он прижимается ко мне. – Ты – единственная хорошая вещь, которая произошла со мной за всю жизнь, и я тебя ни за что не оставлю. Никогда.

Его слова обрушиваются на меня, словно гром среди ясного неба, и я пытаюсь не думать о том, что они значат. Не может быть, чтобы он говорит именно то, что я хочу услышать. Что мне нужно услышать.

Адам приподнимает бровь так, будто наблюдает, как я осознаю услышанное, и ждет когда я буду готова к остальному.

– А другая? – спрашиваю я, хоть и не уверена, что хочу знать. Я все еще под впечатлением от «Никогда».

– Я и не думал, что такому неудачнику как мне когда-нибудь посчастливится влюбиться. Но я влюбился. И теперь, когда я чувствую это, я правда... правда хочу показать тебе, как сильно я тебя люблю.

Злобно усмехнувшись, он не дает мне время подумать о том, что только что сказал. Потому что, черт подери, я не знаю, поверила бы я ему, будь у меня время осмыслить сказанное, и если бы он не тянул снова ко мне руки. Ведь он тянет. Он хватает меня с такой дикостью, которую я еще никогда в жизни не испытывала. Я едва могу вздохнуть, пока мы срываем друг с друга одежду, будто животные.

Это именно то, что мне нужно было услышать, узнать. Теперь, когда он это произнес, я могу, наконец, полностью окунуться в этот омут. Я отдам ему все, что у меня есть, ведь он единственный, кто достоин этого из всех, кого я когда-либо встречала. Не только секс, скорее – всю мою душу, сердце и тело. Я не хочу больше жить своей скучной распланированной жизнью. Я хочу сама управлять ею и принимать решения. И делать это я хочу только с ним.

Наша одежда сброшена, до того, как я успеваю понять. Я даже не знаю, как это произошло. Снял ли ее Адам? Или я ему помогала? В моем сердце сейчас бушует смесь любви и страсти, и только то, что Адам прижимает мои руки к стене, выше моей головы, возвращает меня на землю.

– Адам, – стону я, прижимая свои бедра к его. Я чувствую его эрекцию у своего бедра. Все что я хочу – он во мне. Мне это нужно. Мне нужно прочувствовать каждый его сантиметр, также как и ему нужно знать, что у меня не осталось сомнений в этом. Особенно, после того, что он сказал.

Он прислоняется лбом к моему лбу. Я чувствую, что он слегка вспотел. Я смотрю на него. Его глаза прикрыты, будто он пытается сохранять самообладание.

Кому нужно самообладание? Я потеряла контроль над собой, как только губы Адама коснулись моих в первый раз, несколько месяцев назад.

– Мне нужно знать, что ты уверена, Эми.

Он водит лбом вдоль моего. Я разрываюсь между крепкой хваткой, заключившей мои руки и его мягким голосом.

Я закрываю глаза и делаю то, что Адам всегда говорит мне сделать, когда я начинаю нервничать о будущем. Просто чувствую. Чувствую нас.

И как всегда, это срабатывает. Может, в теории мы и не подходим друг другу, но как только я отпускаю все сомнения и страхи, все встает на свои места. Все ощущается таким правильным. Как сейчас.

Я киваю головой и улыбаюсь.

– Я уверена.

– Слава богу, – прорычал Адам хриплым голосом, после чего мы возвращаемся к поцелую. Он кладет руки на мою талию и начинает опускать их ниже, пока не доходит до моего бедра. Приподнимает его так, что моя нога оказывается вокруг него. – Обхвати меня ногами, сейчас же.

Я слушаюсь, запрыгивая на него еще раньше, чем он успевает договорить. Я чувствую себя будто животное, разгуливающее на свободе, но ничего не могу с этим сделать. Я бы не смогла, даже если бы захотела.

Головкой члена он прижимается ко мне, а рукой держит меня за бедро, опуская ниже. Затем Адам прижимает меня к себе, и наполняет так полно и сильно, как я и не думала, возможно.

– Я люблю тебя, – простонала я, как только он начал двигаться. Он прижимает меня к стене и входит глубже одновременно. Я повторяю слова, целуя его шею. Произнося их вновь и вновь, я тянусь губами и языком везде, где могу дотянуться. Я наслаждаюсь тем, как он охватывает мою талию и руки, лаская мою шею своими губами и повторяя три слова с той же страстью и отдачей, что и я.

– Эми…

– О мой... – я чувствую, как приближаюсь к пику. Все мое тело сжимается, погружая его еще глубже в меня. Я понимаю, что вот-вот случится нечто, что станет самым идеальным и мощным моментом в моей жизни.

– Эми...

Он ускоряется, вдавливая меня в стену еще сильнее. Открыв глаза, Адам снова называет мое имя, отчего я буквально разбиваюсь на тысячу мелких кусочков.

8 глава

– Эми.

Я не могу перестать содрогаться от того, как он называет мое имя, как господствует надо мной, как ощущается внутри меня. Его руки обжигают мою кожу, как расплавленная лава, его прикосновения в один миг уносят прочь все мои переживания. Все мысли.

– Эми.

Имя все тоже, но тон уже другой, нежели секунду назад. Он яснее, но мягче и...о, нет...

– Эми.

О мой бог.

– Проснись, Эми. Скажи, что все в порядке.

Я резко открываю глаза и вижу Адама прямо перед собой. Его рука на моем плече греет и без того потную кожу, а его брови так нахмурены, что между ними видна четкая морщина.

В долю секунды я забиваюсь в дальний угол кровати. Я моментально спряталась от него, обхватив руками колени и прижав их к груди. Я не отвожу глаз от Адама, когда он встает, хмурясь на меня и мою абсолютно неадекватную реакцию.

– Еще один сон? – холодно спрашивает он, затем поворачивается, чтобы уйти, опустив плечи.

Я открываю и закрываю рот, раз пять пока он идет к двери, пытаясь хоть что-то сказать, хоть что-нибудь, что положит конец его боли. Но ничего не выходит. Все, о чем я могу думать – как он поимел меня у стены в номере отеля. Это произошло именно так, как он рассказал мне вчера.

И теперь, когда я смотрю на мускулы на его спине, руках и ногах, которые так идеально очерчены, я задумываюсь, что может быть все еще сплю.

– Подожди! – по-моему, это прозвучало панически, будто мысль о том, что он уйдет – самая страшная на земле. Проснувшись, это кажется какой-то бессмыслицей, хотя, скорее всего, я бы себя так и чувствовала, если вспомнить свой сон. Я знаю это. Мысль о том, что Адам сейчас выйдет за дверь и уйдет от меня, не поняв, что я только что видела, съела бы меня изнутри.

По крайней мере, ту меня, что была во сне.

Но сейчас – этим утром, независимо от того, из-за чего мы ругались вчера, я не хочу, чтобы он уходил.

Адам смотрит на меня с подавленным выражением лица. Он будто знает, что следующие, произнесенные мною слова ранят его, пусть даже ненамеренно.

– Что такое?

Как мне объяснить ему мое замешательство? Я моргаю, желая ответить, но потом вижу его. В первый раз по-настоящему вижу. Он сейчас даже привлекательней, чем в моем сне. Его грудь бугристая и очерченная. На правой стороне ребер у него татуировка, написанная закрученным шрифтом, а все, что на нем надето – это трусы. Обтягивающие боксеры.

Я сглатываю, а щеки наливаются красным цветом. Я отворачиваюсь от него, внезапно занервничав, пока события моего сна проигрываются у меня в голове. Пальцами я подтягиваю на себя одеяло, которое было моим еще, когда мы жили с Келси.

– Эми?

Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, что он идет обратно ко мне. Я слышу, как он ступает по ковру, и буквально чувствую, как он осторожно приближается.

Не имея ни малейшего понятия, что я делаю, моя рука мягко впивается в кровать. Голос у меня такой же дрожащий, как и рука.

– Посидишь со мной? – выпалила я в качестве вопроса, хотя изначально не планировала. Зачем он нужен мне в кровати? Не нужен. Он пугает меня. Я сама должна вылезти из кровати, а не звать его ко мне. Однако сейчас, не успев еще выпить кофе и придти в себя, я задаюсь вопросом – может Адам пугает меня (он всегда пугал меня), но по другой причине, нежели я всегда думала.

Он садится на другом конце кровати. Я не могу заставить себя поднять глаза, уставившись на оборванные края одеяла, пока чувствую, как кровать прогибается под его весом. Интересно, что бы я увидела в его глазах, если бы имела достаточно смелости посмотреть.

Я собираю волю в кулак и поворачиваюсь, после чего смеюсь. Адам сидит, подогнув одну ногу под себя, а другой нервно пристукивая по полу. Он смотрит куда угодно, только не на меня.

Адам резко поворачивается ко мне, и мы встречаемся с ним взглядами. Он прикусывает свою верхнюю губу и откидывает голову налево, что, на мой взгляд, может быть лишь проявлением нервозности.

– Я не кусаюсь, – говорю я ему, пододвигаясь, чтобы освободить для него место.

Адам выдыхает, но на этот раз я точно знаю, что это не из-за растерянности. Скорее похоже на удовлетворенность. Я вижу, как у него это написано на лице, пока он забирается в кровать рядом со мной. Его глаза больше не выглядят такими напряженными.

Я краснею, осознавая, что только что сделала и цепляюсь пальцами за одеяло. Руки Адама сложены на груди, а ноги скрещены в районе лодыжек и напряжены. На этом мужчине нет ни грамма жира, ни единого места на его теле, содержащего хоть что-то лишнее. Я опускаю взгляд на его ноги, пытаясь вспомнить, каково это было, когда они раздвинули мои колени и перенесли на себя вес моего тела, пока он прижимал меня к стене.

Просто, он такой... крепкий. В моем сне он выглядел не во всей красе, если это вообще возможно.

– Так, ты хочешь поговорить? – наконец, спрашивает он.

Своим вопросом он прерывает долгое молчание и заставляет меня оторваться от изучения его тела. Его голова прислонена к изголовью кровати, глаза приоткрыты. Если то, что я чувствовала во сне – правда, то Адам точно заметил, как я оценивала его тело. Он, просто позволил мне это.

Я копирую его взгляд, облокотив голову на изголовье кровати и посмотрев на него. Края изголовья давят на кожу за ухом. Я не шевелюсь, хоть и неудобно.

– Неа, – на вдохе я вздрагиваю. Я знаю, что он это заметил, по его губам, едва удержавшимся, чтобы не улыбнуться. Знакомая усмешка.

Он поворачивается ко мне с выражением любопытства на лице. Я сосредоточена не на его глазах, которые до сих пор будто могут смотреть вглубь меня, а на его небритых щеках и подбородке и на том, как его волосы лежат на лбу.

Он приподнимает бровь. Я могу распознать усмешку в его глазах.

– Ничего плохого ведь.

Я посмеиваюсь, не отрывая взгляд от него, ведь сейчас, вне зависимости от происходящего, я хочу, чтобы он знал. Знал, что мне жаль, что я не помню. Жаль, что я не испытываю тех чувств, что он ждет от меня. Но черт меня подери, если я не стараюсь изо всех сил, чтобы быть той девушкой, которая может чувствовать его.

Не отрывая от Адама глаз, я тяну руку, пока она не оказывается на его бедре. Мы едва соприкасаемся,так что между нами нет никакого напряжения, но я чувствую, как мышцы на его ноге напряглись, и что-то блеснуло в глазах.

– Нет. Ничего плохого.

Его бедро напрягается под моей рукой, но затем расслабляется, когда я ее не убираю. Пальцем я едва касаюсь края его трусов. Я обращаю внимание, насколько противоречивы ощущения от его грубой кожи, покрытой волосами и мягким хлопком его боксеров. Но вместе – они идеально подходят моей коже.

Медленно, будто остерегаясь, что я убегу или столкну его с кровати, он улыбается и кладет свою руку на мою. Адам слегка надавливает, и мои пальцы погружаются в его кожу. Тепло от его прикосновения посылает волну удоволствия в мою руку, а затем и в грудь. Я закрываю глаза, боясь того, что он может в них увидеть, если я продолжу смотреть на него.

– Отлично.

Не могу понять, улыбается он или нет, но голос у него серьезный, более глубокий и хриплый – чем раньше.

Переборов себя, желая прочувствовать момент – я открываю глаза и вижу, как его рука гладит мою. Пальцы прижаты к моей руке, массируя ее. Затем они проскальзывают между моими пальцами.

Кончиками пальцев он нежно гладит мою кожу, опускаясь дальше к моим пальцам. У меня перехватывает дыхание от того, как его рука ласкает мою.

Я не всегда знаю, был ли мой сон реальным воспоминанием или нет. Воспоминания или фантазии, но то, как он своими прикосновениями обжигает мою кожу и освещает мысли – одно я знаю точно.

Этот сон был правдой. На сто процентов.

***

– Прости за вчерашний вечер, – Адам прерывает молчание, стоявшее на протяжении всего завтрака. Я не могла произнести ему ни слова с тех пор, как он вылез из кровати, протянул мне руку и потащил на кухню, где принялся готовить французские тосты.

– Я не хотел давить на тебя, просто я скучаю, – я киваю и мимолетно улыбаюсь. – И я люблю тебя, очень. Просто потерпи немного, хорошо? Прошел всего месяц с тех пор, как ты очнулась. Скоро все наладится.

– А что, если не наладится? Что будет, если я все вспомню и решу, что не хочу здесь больше находиться?

Адам наливает удивительно много сиропа на тосты. Закончив, он вытирает несколько капель с бутылки и облизывает палец.

– Захочешь.

Это было сказано с такой непоколебимой уверенностью и одновременно скрытностью, что я еле удерживаюсь, чтобы не начать вертеться на стуле.

Я проглатываю свой кусок и закрываю глаза, пытаясь сконцентрироваться на вчерашнем вечере, расстроившем меня больше, чем впечатления от его прикосновений и поцелуев.

– Вчера я видела Престон.

Он поднимает голову и смотрит на меня с широко раскрытыми глазами. Я делаю глубокий вдох, приказывая себе успокоиться. Я не хочу снова с ним ругаться. Не сегодня. Не этим утром, когда я чувствую, что мы сделали три шага вперед, вместо привычного одного.

– Почему ты не рассказал, что у меня есть работа, когда я тебя спрашивала?

Почти месяц назад, когдя я все еще была в больнице, я спросила у него, есть ли у меня работа, к которой нужно вернуться. Все, что он ответил, это было «нет». Адам опускает голову. Я вижу, как он глубоко выдыхает, по движению его плеч.

– Мне следовало сказать.

– Как я должна что-либо вспомнить, когда никто не рассказывает мне всей правды? – мой голос тверд, но не агрессивен, хоть и наполнен разочарованием.

Не дожидаясь его ответа, я выбрасываю остатки еды и убираю тарелки в раковину.

– Прости меня.

Он встает и делает шаг вперед, перед тем, как остановиться. У меня по спине бегут мурашки. Не потому, что я боюсь, что он навредит мне, а потому что стою точно там же, где и вчера, когда он прижал меня к стене.

Я обхожу его и направляюсь в гостиную, когда он начинает говорить, оправдывая свои действия:

– Я знаю, что ты зла на меня, и ты имеешь на это полное право. Мы с Келси не хотели давить на тебя. Твой невролог сказал нам, что ты вспомнишь все сама. Взвалив много информации на твои плечи, мы могли затянуть этот процесс, – он надувает щеки, блокотившись на спинку стула, стоящего напротив меня, после чего выдыхает. – Я... ты должна понять, Эми. Когда ты очнулась, ты не имела ни малейшего представления о своей жизни.

Он трясет головой. Я вижу, как ему больно. Чувствую напряженную атмосферу вокруг нас. Я только надеюсь, что он чувствует насколько больно мне. Как я должна что-либо вспомнить, когда никто не рассказывает мне всей правды?

– Я думал, так будет проще. Мы с Келси оба думали и решили послушать врачей, и позволить тебе вспоминать все самостоятельно. Черт, Эми, я готов был позволить тебе переехать обратно к родителям, хоть и знал, что это последнее место, где ты хотела бы быть.

– Тогда почему я здесь?

– Твоя мать подумала, что будет лучше, если ты вернешься к своей реальной жизни.

– Так, моя реальная жизнь – это разливать кофе в Хука-баре где-то на окраине города и жить в этой дыре с парнем, который врет мне. Должна сказать, не очень похоже на хорошую жизнь.

Я вижу, как его задевают мои слова, и тут же жалею о сказанном. Мне не по себе от того, что я веду себя как хладнокровная стерва, адресуя весь свой гнев и разочарование ему.

– Я не хочу показаться стервой, Адам, – вздыхаю я, откидываясь на спинку дивана и нажимая пальцами на глаза.

– Послушай, – наконец говорит он. – Я пытаюсь сделать все, что будет лучше для тебя. Прости, что облажался. Мне, правда, жаль, что я не рассказал тебе о работе. Я хочу, чтобы ты все вспомнила. Хочу, чтобы ты вспомнила, почему любишь эту дыру, которую сама, кстати, и выбрала.

Одна сторона моего носа дергается, как только я оглядываю все сто с небольшим квадратных метров нашей квартиры. Это не дыра, она просто маленькая.

– Да, ты выбрала эту квартиру. И когда-нибудь ты вспомнишь почему, но я не буду тебя ни к чему принуждать. Я просто хочу, чтобы ты вернулась ко мне.

– Что, если я не вернусь?

– Вернешься, – сказал он с той же уверенностью, что и прежде, в дополнение к уже разгоряченному взгляду. От этого я будто вросла в диван, без возможности отвести глаза.

– Ты так уверен в этом.

Он пожимает плечами, но уже не от безразличия, а от переполняющей уверенности. Это почти заставляет меня улыбнуться. Почти.

– Я видел нашу историю, жил ею и знаю, как она закончится.

Не могу ничего с собо поделать и попадаюсь на уловку. Я должна знать. Должна знать, почему он так пугает меня наяву, а теперь и во снах, но все же я не собираю вещи и не ухожу отсюда. Не сбегаю и не начинаю жизнь заново, на своих условиях, а не основываясь на историях, которые даже не помню.

– Это как?

– Вместе.

Я морщу нос, но не могу с ним поспорить. По большей части потому, что до сих пор не знаю прав он или нет.

– В моем сне ты сказал что-то о том, что я не стала работать в фирме отца.

Он облизывает губы и сжимает их. Я знаю, что это значит. Он уклоняется от ответа или обдумывает, сколько правды мне дать.

– Твой отец предложил тебе должность в его старой налоговой фирме после твоего выпуска, и ты отказалась.

– Почему?

План всегда был такой. Предполагалось, что я пойду в колледж на финансы, выпущусь и буду работать вместе с ним. Такой сценарий моей жизни родители утвердили еще до того, как я пошла в старшие классы. Отказ от этой работы был, по меньшей мере, удивлением для моих родителей, которые, наверно, чуть не рехнулись.

Он приподнимает одну бровь и наклоняется вперед, положив локти на колени и уставившись на меня.

– Ты серьезно видишь себя в налоговой фирме, застрявшей в офисе до конца своей жизни? – Адам замолкает, ожидая моей реакции. Как только я открываю рот, он тут же перебивает меня. – Не отвечай, основываясь на прежних планах. Подумай об этом. Подумай о том, кто ты и чего всегда для себя хотела, еще до моего появления в твоей жизни.