Текст книги "Вспоминая о нас (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Воздух стал слегка прохладный, так что я с радостью взяла толстовку Адама, когда он мне ее предложил.

Прислонившись к дереву я застегиваю молнию и любуюсь обстановкой, пока на меня нахлынули воспоминания. Будучи первокурсницами, мы с Келси пробовали попасть в женскую общину. Мне потребовалось два дня, чтобы осознать, что я не хочу иметь ничего общего с этим, но Келси весьма прониклась. Я бросила попытки, а она прошла все их испытания и присоединилась к Гамма Бетта. В первый раз за все время я испугалась за нашу дружбу. Насколько я знаю, все осталось на своих местах, но я помню что нервничала, как только она была приглашена в объятия сорока новых «сестер».

Мое поступление в Денверский университет было очень большой проблемой для моих родителей. Это было не такое пафосное место, в котором они хотели, чтобы я училась. Они, предпочли бы, чтобы я поехала учиться куда-нибудь на запад, Стэнфорд в основном, но я настояла на том, чтобы остаться в Колорадо и выбрала самый престижный, частный колледж в Денвере. Я бы предпочла ходить в обычный колледж штата, но после долгих месяцев споров во время выпускного класса, мы пришли к такому компромиссу.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Адам сев рядом со мной. Он хоть и достаточно близко, но между нами все равно есть некоторое расстояние, отчего ему не по себе. Интересно, потому ли это, что мы не сидим вплотную или потому, что он беспокоится о том, что я думаю.

Я пожимаю плечами и смотрю на двери библиотеки, жмурясь от солнца.

– О своих родителях. Я вспоминаю, сколько мне пришлось с ними спорить, чтобы они, наконец, позволили мне здесь учиться.

Краем глаза я замечаю маленькую улыбку на его лице.

– Чему ты радуешься? – спрашиваю я, повернувшись к нему. Улыбка моментально пропадает, но я вижу, что он хочет что-то сказать. – Тебе не нравятся мои родители, так ведь?

Он проводит руками по волосам и я продолжаю его осматривать. Адам не брился уже несколько дней, его нижняя губа полнее верхней. Я смотрю, как он прикусывает верхнюю губу, обдумывая, что ответить.

– Неважно, нравятся они мне или нет, Эми. Они твои родители, – он откидывается назад, опираясь на руки и скрещивает вытянутые ноги в лодыжках.

– Но они тебе не нравятся, – говорю я, призывая его. – Может я не все знаю, Адам, но если я собираюсь что-то вспомнить, то, я думаю, нам следует быть честными друг с другом.

Он смотрит на меня с минуту, не отводя глаз. Такое ощущение, будто он оценивает меня, видит ту часть меня, которую никто раньше не видел.

– Нет, они мне не нравятся, – я спокойно смотрю на него, ожидая продолжения. – Мне кажется, что независимо от того, что ты сделаешь, они всегда будут разочарованы в тебе, и меня это бесит. Ты умная и красивая, добрая и сострадательная, но единственное, что их волнует, это дотягиваешь ли ты до их стандартов и желаний. Они никогда не думали о том, что ты хочешь и что сделает тебя счастливой; все, что их заботит – это хорошо выглядеть в глазах друзей из загородного клуба и в прессе.

У меня чуть челюсть не отвисла от удивления, насколько проницательно и верно Адам знает ситуацию. Он только что сказал то же самое, что я думаю еще с тех пор, как мне было четырнадцать, и я наотрез отказалась ходить на балет еще год.

Я на минуту зависла, осознавая услышанное. Адам так хорошо знает моих родителей и их отношение ко мне. Замешательство, которое я всегда испытываю, разговаривая с ним, начинает закипать во мне. Все ответы ведут к еще большим вопросам.

Мои брови сведены. Я перевожу взгляд с его лица обратно на библиотеку.

– Зачем ты привел меня сюда?

Адам подсаживается ближе, скрестив ноги точно также как я. Теперь мы сидим рядом. Его колено задевает мое, отчего я дергаюсь, но потом расслабляюсь. Странно осознавать, что до тебя дотрагивается незнакомец, но, возможно, я слишком нервничаю, чтобы отстраниться и увидеть разочарование или гнев на его лице. Адам по-прежнему сидит опираясь на свои руки, его взгляд блуждает между газоном и лестницой в библиотеку.

– Здесь я впервые тебя увидел, – наконец, говорит он. Голос его тихий и встревоженный.

Если Адам и заметил, как ускорилось мое сердцебиение, отыгрывая ритм у меня в ушах, он ничего не сказал.

Он указывает на лестницу библиотеки.

– Ты выходила из библиотеки прямо тут, – начинает он, после чего показывает пальцем на газон слева. – Я был там, играл в футбол с парнями из команды во время перерыва, – мои глаза бегают между двумя этими местами, которые не столь далеки друг от друга. – Как только ты спустилась по лестнице, тут же упала в объятья к какому-то блондину и засмеялась.

Я нахмурилась, прикрыв рот и сведя вместе брови. Тайлер? Не может быть.

– Твой смех был таким громким и счастливым, что отвлек меня. Когда Зандер кинул мне мяч, он ударил меня по голове и отскочил на тротуар, приземлившись как раз к твоим ногам.

У меня перехватило дыхание. Я повернулась к нему.

– Это был ты? – я помню это. Но этого не может быть. Как мне рассказали, мы с Адамом начали встречаться только в октябре моего третьего курса. Я встречалась с Тайлером весь второй курс. Тайлер встретил меня в библиотеке, когда я готовилась к экзамену по финансам. Он только что узнал, что сдал промежуточный экзамен по биохимии. Он очень боялся, что завалит его и испортит свои отличные показатели в учебе. Я была так рада за него, что когда мяч прилетел ко мне, я толкнула его так сильно, как могла, в сторону какого-то парня, стоящего на коленях на траве. Сзади него находились ребята, которые смеялись над ним.

Адам начал улыбаться, смотря, как воспоминания пробуждаются у меня в голове. Спустя два дня, я узнала, что Тайлер изменил мне на вечеринке братства с какой-то девушкой из женской общины Келси. Она, не затягивая, мне все рассказала, после чего я немедленно рассталась с Тайлером. Я не сильно была этому расстроена. Наши семьи вращались в одних социальных кругах, и моя мать подтолкнула меня к общению с ним. Я стала встречаться с ним скорее для того, чтобы мать от меня отстала. Пока мы были вместе, я к нему не испытывала ничего. Для меня это было больше приятельское общение, и поддерживала я его для того, чтобы родители были довольны. На следующих выходных я встретила Тайлера в университете с разбитой губой и, как только мы прошли друг друга, обменявшись простым «Привет», я заулыбалась. Я подумала, что он полез не к той девушке, за что и получил от ее парня.

Адам начал краснеть, пока я, уставившись, смотрела на него, будто он нервничал или стыдился того, о чем я думаю.

– Ты был тем парнем на газоне? – будто в шутку спросила я.

– Ты свела меня с ума в тот день. Я даже не знал кто ты, только лишь что у тебя есть парень. Ты была так красива, когда смеялась. Когда я увидел, как ты обнимаешь Тайлера, я захотел узнать больше о тебе.

– Узнал? – в замешательстве спрашиваю я. Это произошло задолго до того, как мы с Адамом познакомились.

Он пожал плечами.

– Я слышал о тебе от каких-то девчонок из Гамма клуба на нашей вечеринке, но это было уже после... – он стихает, и в его глазах что-то мелькнуло. Я заметила гнев, внезапно появившийся и так же внезапно исчезнувший.

– После того, как Тайлер изменил мне, – закончила я за ним. Его тело напряглось, а руки вцепились в траву. У меня снова перехватило дыхание, и округлились глаза. – Это ты избил его из-за меня? Зачем ты это сделал?

– Потому что он относится к особому типу кретинов, которые думают, что могут изменять своим девушкам и им ничего за это не будет. Я доходчиво объяснил ему, что он из себя ничего не представляет, и мир ничем ему не обязан лишь потому, что он родился.

– То есть, ты просто хотел проучить избалованного мальчика, и это ко мне не имело никакого отношения.

Тайлер ничего не значил для меня изначально, и я не была сильно подавлена нашим разрывом, так что, не будучи со мной даже знакомым, избить его, якобы отстаивая мою честь, по меньшей мере, странно. Кто так поступает?

– Конечно, это имело к тебе отношение, – тихо отвечает он, продолжая смотреть на лестницу библиотеки, словно в уме воссоздавая тот день, когда впервые меня увидел. Его слова заставляют мой пульс ускориться, и я сжв руки, потираю пальцы, чтобы он не видел, как они трясутся.

– Но ты ведь не подошел познакомиться со мной тогда, даже после того, как узнал, что мы расстались.

Краем глаза я вижу, как Адам качает головой.

– Нет, тогда уже начинались летние каникулы, и мне нужно было ехать домой. Я решил, что найду тебя снова осенью, когда начнутся занятия.

– Нашел? – но я уже знаю ответ на этот вопрос. Я не помню ничего, начиная как раз с той осени.

– В первую же неделю, – говорит Адам, почти шепотом, от чего меня пробирает нервозность... или волнение. Я еще не готова выяснить, что именно.

– Но ты сказал, что мы начали встречаться только в октябре.

– Ты заставила меня потрудиться, – ухмыляется он, из-за чего мне хочется спросить о его воспоминаниях. Я могу только представить. Из того, что я вижу, мы абсолютно разные люди. Я выросла в обеспеченной семье, что по нему не скажешь. Меня растили мягкотелой и претенциозной, и хоть я всю жизнь боролась с этим, но я все равно имела черту судить незнакомых людей на первом курсе. Я очень старалась, чтобы изменить это, стать самостоятельным человеком, но когда твои родители платят за все и руководят твоей жизнью, немного сложно отступить от сложившихся устоев.

Что-то мне подсказывает, что именно знакомство с Адамом помогло мне порвать такую прочную связь с родительским домом, что им определенно не понравилось.

– Откуда ты?

Я немного знаю об Адаме. На нашей стене с фотографиями нет ни одного снимка его семьи, а сама я никогда не интересовалась.

– Айова.

И это все, что я получаю. Я поворачиваюсь к нему после долгого затишья и вижу в его глазах холод, который заставит содрогнуться даже самого сильного человека.

***

Мы сидим в библиотеке, на четвертом этаже, запрятавшись в дальний угол, где хранятся уникальные коллекции. Я люблю здесь заниматься, потому что тут абсолютно тихо. И это мое любимое место для учебы, но попытка помочь Адаму с его домашней работой по статистике в такой уединенной обстановке приводит в смятение.

Никогда я не чувствовала ничего подобного к мужчине. Его темные глаза, будто видящие меня насквозь, и его сильные пальцы, которые, скорее всего не так уж случайно гладят мою руку или бедро, пока я объясняю понятие линейной регрессии.

Смеясь над тем, что он только что сказал, я качаю головой и дарю ему разочарованную улыбку.

– Я не собираюсь помогать тебе, только чтобы ты смог уговорить меня на свидание. Слышала у тебя их навалом.

Уголок его губ подергивается.

– Я не встречаюсь, Эми. Мне не нужно.

Точно. Ведь Адам просто лакомство, и большинство девушек кампуса готовы готовы запрыгнуть к нему в кровать, даже если их не просили.

– Тогда ты не расстроишься, если я откажу тебе. Снова.

– Я не переживу этого.

Его глаза темнеют и в моем животе появляется ощущение трепета, которое появляется каждый раз уже на протяжении последних нескольких недель, когда он дотрагивается до меня. Я моргаю, стараясь очистить мысли и придти в себя, но как только у меня это выходит, рука Адама снова принимается за дело. Он убирает прядь с плеч, гладит мою шею и играется с волосами, притягивая меня к себе.

Мое дыхание замирает, так как его губы находятся лишь паре сантиметров от моих. Я застываю и сдавливаю его руку, чтобы предотвратить дальнейшее сближение.

В его глазах проскальзывает недовольство.

– Что ты делаешь?

Адам высовывает язык, слегка посасывая свою верхнюю губу. Он смеется. Я краснею, зная, что он видел, как я разглядывала его рот, практически целовала его глазами.

– Я собираюсь тебя поцеловать, Эймс. Тогда ты, наконец, согласишься на свидание со мной.

– Один поцелуй и я не смогу больше сопротивляться? Таков план?

– Звучит вполне надежно.

Готова поспорить, что его поцелуи ни одну девушку оставили задыхающейся, заставляя забыть про свои моральные принципы так же быстро, как и скинуть с себя всю одежду.

Он тут же стирает ухмылку с моего лица слегка проводя своими губами по моим несколько раз. Я сразу же понимаю, почему все девушки так хотят его заполучить и готовы запрыгнуть к нему в постель по первому зову. Мое тело вспыхивает словно пламя, когда он прижимает свои губы к моим уже сильнее и увереннее, ожидая, что я отвечу взаимностью. Боже, как бы я хотела поддаться, хоть раз в жизни сделать то, что я хочу, а не то, что будет лучше для меня.

И вот я уже готова откинуть все сомнения на его счет. Я вытаскиваю свои руки, которые были будто заморожены, из его рук и кладу ему на бедра. Его мускулистые ноги напрягаются и я чувствую улыбку, появляющуюся на его губах.

– Адам? Ты здесь?

Пронзительный звук громкого и высокого голоса срабатывает, будто ведро холодной воды, вылитое мне на голову, и я отодвигаюсь от него.

Его глаза еще закрыты, и я понимаю, что была права. Я задыхаюсь.

Я сжимаю губы, чтобы он не заметил, как дрожит моя нижняя губа. Как я могла быть такой глупой и поддаться ему? Я для него просто вызов, трофей. И я дала ему то, чего он добивался неделями, причем так просто.

Открыв глаза Адам хмурится, когда за угол заворачивает девушка и видит нас, сидящими в непосредственной близости друг к другу. Кроме того, мы оба тяжело дышим.

Меня охватывает стыд. Не только за поцелуй с Адамом, но и за то, что поддалась на уловки парня, к которому уже поспела его следующая пассия.

– Вот ты где, – девушка улыбается мне так, будто знает, что я ей не соперница. Я откидываюсь на стуле и неуклюже начинаю собирать свои вещи в рюкзак. – Я уже боялась, ты забыл обо мне.

Адам опускает голову, перед тем как повернуться к ней. Я вижу улыбку на его лице, уголком глаза. Он улыбается точно так же, как только что улыбался мне, что доказывает, что он может заполучить все, что он захочет.

– Конечно, я не забыл, Лекси. Я просто припозднился, – его голос звучит абсолютно спокойно, будто его нисколько не затронул поцелуй, который мы только что разделили.

Мне хочется отругать саму себя за глупость. Я заслужила это. Мне нужен кто-то, кто вразумит меня, потому что я забываю обо всем, как только Адам оказывается рядом.

Я встаю, перекидывая сумку через плечо, намереваясь поскорей убраться отсюда. Подальше от него и Лекси, и знания, чем они будут заниматься в этом укромном уголке библиотеки уже минут через пять.

– Ну что же, я.. эм, увидимся на занятиях.

Я не смотрю на него, когда начинаю отходить, но Адам хватает меня за запястье и тянет назад, так что у меня нет выбора, кроме как повернуться к нему и остановиться. Он по-прежнему сидит на стуле, ухмыляясь, будто ему ни до чего нет дела.

– Почему ты убегаешь?

Я смотрю на него и Лекси. Она черлидер в группе поддержки футбольной команды. Она, наверное, тратит часы, вожделея Адама, пока наблюдает как он бегает по футбольному полю. Без майки. И весь потный.

– У тебя, по всей видимости, дела.

Он качает головой и хмурится.

– Она может подождать пару минут. Мы с тобой еще не закончили.

Лекси стоит позади него, скрестив руки, тем самым давая мне понять что не намерена ждать.

– Адам, – он поворачивается к ней, не отпуская мю руку. – Нам пора идти.

Он тянет меня за руку, улыбаясь точно так же, как несколько минут назад. На этот раз на меня это не подействует.

– Мы закончили, – своим тоном я даю ему понять, что имею ввиду не только репетиторство. Я вытягиваю свою руку из его и уже иду по проходу, усыпанному книгами до потолка, когда он зовет меня.

Вопреки своим принципам, которые никогда меня раньше не подводили, я поворачиваюсь к нему. В одной руке он держит книгу, а другой обнимает Лекси за плечи. Она прислоняется к нему, и Адам не убирает ее руку, когда она ею проводит по его груди, при этом хихикая. Она хихикает! С каких это пор, хихикающая девушка за двадцать – это привлекательно?

– Я добьюсь свидания, так или иначе, – он подмигивает и они уходят.

***

В нашей квартире поселилось молчание с тех пор, как я спросила Адама о его родителях, когда мы были в университетском городке. Его взгляд охладел, мышцы напряглись. Когда он заявил что пора уходить, я уже была наготове, так как понимала, что наш вечер воспоминаний подошел к концу. Он молчалив, а его способность быстро отгородиться от любых эмоций, пугает меня, пока мы пытаемся маневрировать друг с другом в маленьком пространстве нашей квартиры.

Я только почувствовала, будто мы продвинулись вперед. Я вспомнила, как увидела его впервые, пусть даже не знала, что это был он. Но когда я тщательно обдумываю воспоминания о том дне у библиотеки, и вспоминаю синяк Тайлера... я знаю, что он был честен. Это заставляет меня верить, что он может быть честен со мной, и я могу ему доверять. Но с другой стороны то, с какой легкостью он закрывается от эмоций, меня сильно тревожит. Почему он не рассказывает о своих родителях? Или что-нибудь о себе? Не считая фотографий на стене, я не знаю о нем ничего, и он не спешит мне в этом помочь.

И каждый раз в моих снах он обнимает другую девушку, пока флиртует со мной. Ничто из этого не имеет никакого смысла для меня.

Всю неделю пока Адам был на работе – он архитектор в строительной компании – я обдумывала своей переезд обратно домой. Но снова жить с родителями? Это единственное место куда я могу переехать, но ведь я потратила восемнадцать лет жизни считая дни, до того момента, как смогу убраться оттуда.

Вне зависимости от моих опасений, каждый раз, когда я достаю из шкафа чемодан и начинаю собирать вещи, пока Адам не пришел домой, я задумываюсь, а затем останавливаюсь.

В глубине души что-то подсказывает мне, что пребывание в этой квартире с Адамом – это единственный способ получить хоть какие-то ответы, независимо от того, насколько это для меня некомфортно.

Глава 4

Доктор Джеймисон вызывает нас к себе на пять минут позже обычного, после чего мы занимаем свои места, напротив ее.

Я начинаю рассказывать ей о задании, которое она нам задавала. Адам суетится все это время рядом со мной, пока я пересказываю, что он мне показал, и что я вспомнила о нашей первой встрече.

– Что ты думаешь о том, что Адам тебе показал? – наконец, спрашивает она, после моего рассказа.

Я пожимаю плечами.

– Было мило. Я не помню, как мы познакомились, и я тогда не знала, что он тот самый парень с площадки, но поняла все, как только он рассказал мне.

– И помогло ли тебе это довериться ему?

Адам нервно водит руками по бедрам, сидя рядом со мной. Мои пальцы теребят растрепанный пучок на голове.

– Помогло, – неуверенно начинаю я, но потом вспоминаю сон с еще одной девушкой и мои руки падают на колени.

– Но?

Я поворачиваюсь к Адаму и, впервые за все время, ненавижу ту неопределенность, что есть между нами.

– Что такое, Эми? – голос доктора Джеймисон выдергивает меня из собственных мыслей.

Я вздыхаю.

– Рядом с ним всегда девушка. Всегда. Всякий раз, когда мне снится сон, с ним присутствует другая девушка, которой он уделяет внимание.

Я поворачиваюсь и смотрю на ту самую площадку из окна, чувствуя себя такой же одинокой и брошенной, как покосившиеся железные качели, которые уже давно никого не привлекают.

– Я не могу исправить прошлое, Эймс.

Когда он вновь произносит мое имя таким образом, я закрываю глаза. Каждый раз, когда Адам это говорит, я съеживаюсь, осозновая, что не помню многих личных деталей наших отношений.

– Но я никогда не изменял тебе.

Уверенность в его голосе привлекает мое внимание и я поворачиваюсь к нему. Его черные волосы уже такие длинные, что свисают на уши, а на его подбородке и щеках как минимум трехдневная щетина. Глаза Адама будто притягивают меня к себе, хоть я изо всех сил стараюсь отвести взгляд от них.

Я пытаюсь справиться с собой, оставить позади чувство потерянности и вспомнить, что он сказал мне в кампусе. Он выглядит точно так же, как тогда, когда рассказал о дне, когда впервые меня увидел, с присущей ему искренностью и правдивостью.

Я улыбаюсь, вспоминая это. Я доверилась ему. Поверила. Может это поможет мне верить ему и в дальнейшем.

– Хорошо, – шепчу я, слегка смягчив напор.

Может я действительно доверяла Адаму и любила его, как все мне говорят. Может мне просто нужно узнать его лучше, и все вернется в привычную колею.

Доктор Джей записывает что-то в тетрадь, давая нам с Адамом возможность насладиться моментом.

***

– Любимый цвет? – Адам бросает в мою сторону косой взгляд выезжая со стоянки. – Мне просто нужны ответы.

Он сводит брови вместе, после чего кивает.

– Синий, как твои глаза.

Я сжимаю губы вместе, надеясь, что не покраснею.

– Любимая музыкальная группа?

Он кивает на стереосистему. Я не узнаю исполнителя, но мне все равно нравится музыка, пусть даже она и не похожа на популярную танцевальную, которую я обычно слушаю. Или слушала, вспомнив все те футболки с изображением популярных бойзбэндов, которые висели в моем шкафу.

– Радиохэд. Мы ходили на их концерт в прошлом году, когда они приезжали в Колорадо Спрингс.

Его глаза затуманиваются, будто он вспоминает что-то, но я не решаюсь спросить об этом. Сегодня я ничего не хочу вспоминать. Я просто пытаюсь найти у нас хоть что-то общее. Причину, по которой мы вместе.

– Куда любишь ходить?

С его лица сходит улыбка, и глаза темнеют, когда он поворачивается ко мне.

– На утес.

Я не спрашиваю, почему упоминание о его любимом месте расстроило его. Я слегка улыбаюсь.

– Это и мое любимое место.

Я обнаружила эти уединенные скалы, когда мне было шестнадцать. Мы с Келси ходили туда постоянно. С другой стороны этих скал находятся водопады, с которых мы с ней всегда хотели спрыгнуть, но так и не набрались смелости.

Адам облизывает верхнюю губу и улыбается.

– Я знаю.

Я покашливаю.

– Любимое воспоминание?

– Это просто, – говорит он и паркует машину у нашего дома. Адам поворачивается ко мне и берет меня за руку. Он нежно гладит мою кисть своим пальцем, наблюдая за моей реакцией, но я ничего не делаю. Как только он прикасается ко мне, по телу будто разносятся искры. Впервые вместо страха я чувствую жгучее желание. Такое притяжение между нами. Оно меня слегка смущает, нервирует, но в хорошем смысле. – День, когда ты согласилась.

– Согласилась на что? – мой голос резковат. Как простое поглаживание по руке заставляет мои колени подкашиваться?

Адам наклоняется и нежно прикасается губами к моей руке. Я пытаюсь вытянуть ее, но он держит сильнее, продолжая смотреть на меня и улыбаться.

– На все.

Затем он выходит из машины и открывает мне дверь. Не знаю, сколько я просидела, уставившись на то место, куда Адам поцеловал мою руку, в попытке успокоиться.

Наконец, я смотрю на него, не выходя из машины. Он хмурится и подает мне руку, но я качаю головой.

– Покажи мне все места, где мы любили бывать.

***

Пиццерия «Мартинез» всего в паре кварталов от университета. Это маленький ресторанчик с возможностью сидеть снаружи, а внутри он яркий и современный; он не похож на стандартные пиццерии с красно-белыми скатертями. Мне тут сразу понравилось. Адам настаивает, чтобы мы заказали фирменную от ЭмДжея и греческую пиццы. Я внимательно и осторожно разглядываю их, как только симпатичная официантка приносит заказ. Ее волосы убраны в густой хвост, который спускается почти до ее талии, а черты ее лица кажутся мне самыми экзотичными из тех, что я когда-либо видела.

– Спасибо, Меган, – мои глаза бегают между Адамом и официанткой. Я хмурюсь.

Она приветливо улыбается.

– Пожалуйста, Адам, – она поворачивается ко мне и кладет руку мне на плечо. Ее голос мягкий и добрый. – Рада тебя видеть, Эми. Мы все переживаем за тебя.

После этого девушка уходит. Я ошеломленная смотрю ей вслед, пока она не уходит в кухню.

– Я ее знаю?

Адам улыбается и откусывает пиццу. Кусочки мяса ягненка, как мне кажется, не совсем то, что должно быть на пицце, но он уверяет, что мне понравится.

– Мы часто бываем здесь. Это ресторан принадлежит ей и ее мужу. Они приятные люди.

– Мясо ягненка? – спрашиваю я снова и беру небольшой кусок с хрустящей тонкой корочкой.

– Просто попробуй.

Я откусываю и тут же охаю. Мой бог – это самое вкусное, что я когда-либо пробовала.

К моменту как я наелась, мы прикончили не только две такие пиццы, а еще одну десертную. Десертная пицца? Я готова есть ее каждый день. Начинкой служат свежие фрукты, так что она еще и полезная.

Когда мы подходим расплатиться, из кухни выходит парень с короткими светлыми волосами, на ходу вытирая руки о свой завязанный вокруг талии фартук. Он подходит к нам и хлопает Адама по плечу одной рукой и пожимает его руку другой.

– Рад встрече, друг. Давно не виделись.

Адам соглашается и указывает рукой на меня.

– Ты помнишь Эми? Эми, это Джо, владелец.

Я протягиваю руку, но вместо этого оказываюсь в объятиях, без возможности пошевелить ею. Другая моя рука прижата к моему телу. Вытаращив глаза я смотрю на Адама.

– Рад видеть, что у тебя все в порядке, Эми, – говорит Джо, отпустив меня.

– Спасибо, – мямлю я, чувствуя себя немного неудобно оттого, что не знаю всех этих людей.

Адам кладет руку мне на нижнюю часть спины. Я все еще слегка вздрагиваю, но уже не отдергиваюсь.

Адам достает кредитку, чтобы расплатиться, но Джо отмахивается.

– Ужин за наш счет. Мы надеемся видеть наших любимых посетителей почаще.

Я осматриваю ресторан, пока Адам с Джо о чем-то разговаривают. Краем глаза я замечаю что-то мерцающее в углу на потолке. Выглядит, как одна из тех поделок, улавливающих ветер, что я мастерила, когда была маленькой. Я тут же направилась туда, сама того не осознавая.

Я подхожу и вижу рой бабочек и их металлические очертания кажутся такими же хрупкими, как и в реальной жизни. Их крылья медленно развиваются, вероятно, улавливая воздух от кондиционера. Не знаю почему, но я не могу оторвать от них глаз.

Но вдруг, в голове возникает картинка, такая же настоящая, как любое другое воспоминание. Четко и ясно.

Мы сидим здесь в углу, Адам обнимает меня. Он круговыми движениями водит пальцем по моему оголенному плечу, а другим большим пальцем вытирает мои слезы. Я качаю головой расстроенная и грустная. Закрыв глаза я откидываю голову на спинку дивана, пока Адам держит меня. Мы молчим. Как только я открываю глаза, я вижу их – бабочек. Полдюжины бабочек, порхающих над потолком. Они выглядят такими настоящими, будто смесь серебра и бриллиантов. Такие живые. Такие свободные.

– Я хочу быть похожа на них, – тихо говорю я, не отрывая от бабочек глаз. – Я хочу быть свободной.

– Эми? – я вздрагиваю от голоса Адама. Он протягивает руку, будто собирается положить ее мне на плечо, но я уворачиваюсь. Воспоминание. Мое первое воспоминание во время бодрствования. Я поднимаю голову на бабочек. Они все еще такие живые. Точно, как я помню.

– Мы сидели здесь.

Адам смотрит на столик, за которым, я видела, как мы сидели и он утешал меня.

Он неуверенно кивает, не зная, что сделать или сказать. Это ведь было по-настоящему? Уверена, что да. Я знаю это, по тому, как Адам смотрит на меня. В его глазах одновременно читается и надежда и страх.

– Да, сидели, – наконец, говорит он, но я не смотрю на него. Я не могу оторвать глаз от этих бабочек. Я хочу быть свободной.

Свободной от чего?

– Я устала, – я чувствую боль в висках, которой не было еще мгновение назад, вместе с пульсацией в районе лодыжки, говорящей о том, что я провела на ногах много времени сегодня. Может, я просто не готова справиться с таким большим количеством информации одновременно.

Я вспомнила что-то. Хорошее или плохое, но начало уже положено. Это вселяет надежду, как только мы возвращаемся домой, и я залезаю под одеяло.

Глава 5

Мы с Келси сидим рядом в приемной загородного клуба Литл Маунтин. Одеты мы так, будто снова собрались на выпускной. На ней платье насыщенно-красного цвета, которое спадает до лодыжек, с разрезом на одной стороне до середины бедра. Когда она кладет одну ногу на другую, можно увидеть подвязку на чулках. Зандер облизывает губы, каждый раз, как видит это. Цвет платья смотрится превосходно на ее фарфоровой коже с длинными черными волосами. Нам часто говорили, что мы похожи на сестер, поскольку мы почти одного роста и волосы одинакового цвета. Мы же всегда были уверены, что на этом сходства заканчиваются. Ее глаза бледно-голубого цвета такие светлые, будто прозрачные, в то время как мои – темные, будто океан во время цунами. Моя оливковая кожа выглядит так, словно я всегда слегка загорелая.

Адам не мог оторвать руки от моего шелкового, темно-серого платья весь вечер. Его длина и разрез на бедре такие же, как на платье Келси, только мое держится на лямках на плечах. Спина обнажена до поясницы, а разрез спереди такой глубокий, что спускается вниз до самых грудей. Это платье – самое непристойное, что я когда-либо решалась надеть. Я так нервничала, пока собиралась, что думала меня стошнит, но как только Адам увидел меня и чуть не столкнулся с кем-то, засмотревшись, я поняла, что сделала правильный выбор.

Он лапал меня весь вечер, что заставляло меня разрываться от желания скорее поехать к нему домой и остаться наедине против сумасшедшей страсти, чуть не заставивший меня запрыгнуть на него прямо в лимузине, в котором помимо нас ехало еще четыре пары на зимнюю вечеринку Братства.

И хотя я благодарна Адаму за то, что он разрешает мне задавать темп в отношениях, я думаю, мое сердце не выдержит больше ожидания. Я люблю его и хочу показать ему насколько.

В голове мелькают мысли, представляя, как это будет. Его тело такое крепкое, но он всегда был нежен со мной. Легкий поцелуй Адама заставляет меня задыхаться, во рту пересыхает, а тело содрогается, моля о продолжении. Я все готова отдать, ведь как только он прикасается ко мне, мой мозг мгновенно отключается, и я не могу думать ни о чем, кроме тепла его тела.

– Что такое, Эймс? – Адам шепчет мне на ухо так, что никто больше за столом не может нас слышать.

– А? – его рука поднимается по моему бедру и сжимает его. Я смотрю вниз, потом ему в глаза и краснею. Мое тело дрожит от одной мысли, какая страсть разожжется, когда он окажется внутри меня.

– Ты весь вечер сама не своя. Что происходит? – я слышу, как Адам скрежещет зубами, сводя брови вместе. Напротив нас за столом сидит брат Адама по братству и его девушка Бритни. Они с Адамом раньше встречались, и она не скрывает, что не прочь заполучить его обратно. Я не виню ее. Его пальцы словно наркотик; а поцелуи – самый сильный героин.

Я трясу головой, стараясь выбросить из головы мысли о Бритни и сконцентрироваться на чувствах к Адаму, с которыми все предельно понятно. Кладу руку ему на шею и играю с волосами на затылке, одним ногтем слегка царапаю щетину около уха. Мне нравится его легкая небритость. Раздражение, остающееся после поцелуев от его шершавых щек и подбородка, напоминает о том, что он был со мной, даже после расставания.