Текст книги "Правила"

Автор книги: Стэйси Кейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 16 (Зейн)

Я насвистывал по пути вниз по коридору из своей комнаты в кухню. Я спал лучше, чем за прошедшие дни. Да, это была запутанная ситуация, так что было немного неправильно получать так много удовольствия. Но если быть честным, я не был заинтересован разбираться в ней. Я не собирался, упускать своего шанса, раз хорошие вещи происходят так редко.

Ариана не ответила на мое сообщение прошлой ночью, чтобы назначить другое время или чтобы сказать, чтобы я не заезжал за ней, и я уже знал ее достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что она сообщила бы, если бы ее что-то не устроило. Я считал это победой и ждал встречи с ней с предвкушением, которое могло бы меня напугать, присмотрись я к нему поближе.

Но, как я сказал, сегодня я не настроен, думать о будущем?

Я открыл дверь на кухню и приветственно кивнул своему отцу, который снова расположился за столом со своим кофе и бумагами. Он хмуро посмотрел на меня, и последняя немелодичная нота – я насвистывал песню, скорее создавая весело звучащий шума – умерла на моих губах.

– Извини.

Я не собирался связываться с ним этим утром. Вчера вечером мы почти поладили – по нашим меркам. Я не хотел испытывать свою удачу.

Я прошел мимо него, давая ему достаточно пространства, и схватил пакет с хлебом, только чтобы вспомнить, что я с трудом проглотил последний кусок вчера.

Ох, хорошо. Я скомкал пакет и бросил его в мусор. Внедорожник нужно заправить; Я мог перехватить что-нибудь в магазине по пути, чтобы забрать Ариану.

Я направился через кухню, к своему рюкзаку и ключам, которые лежали на стойке возле задней двери.

– Ты определенно доволен собой, этим утром. – Сказал мой отец, будничным тоном, который сообщил об опасности.

Мое сердце упало. Очевидно, временное перемирие, которым мы наслаждались прошлым вечером, закончилось. Я просчитал свои шансы того, чтобы схватить свои вещи и убрать к чертям, прежде чем он взорвется. Шансы были не очень хорошими. И даже, если я сбегу сейчас, мне нужна машина на сегодня и завтра. Для него не проблема отобрать машину у меня, если он решит, что я был неуважителен. И так, как, я должен жить тут…

Я испустил медленный вздох, которого, я надеялся, он не услышит и приготовился к тому, что последует. – Да,– сказал я, вынужденно легко. – Думаю, я хорошо провел время на Ярмарке, вчера вечером.

– Я слышал, что пропустил какую-то шумиху, – сказал он, пока изучал газету, он все еще говорил поддельно мягко.

Ох. Хорошо. Я тихо вздохнул с облегчения. С этим я могу справиться. Он был раздражен, потому что думал, что упустил возможность обезопасить людей.

– Не так уж и много, – сказал я. – Только мерцание освещения. Я думаю, слишком много электроники работало одновременно. – И, возможно, присутствие таинственного ребенка, которому, по мнению моего отца, вручили пропавшие из GTX научные исследования. Кем, возможно, может быть сама Рейчел Джейкобс.

Я подумал о том, чтобы поднять эту тему, в надежде отвлечь его, но я не был уверен, что смогу произнести это, без нотки скептицизма.

– Да, Миссис Вандерхофф, в своем голосовом сообщение, упоминала об этом. – Он поднял взгляд, его губы сжаты.

Ох, чеееерт…

– Очень длинное сообщение от Миссис Вандерхофф на моем телефоне в шесть утра, так же включало в себя то, как рада она была увидеть тебя прошлым вечером, и как разочарована она тем, что мой сын мог так неуважительно разговаривать с ней.

Я поморщился. Вот оно. Ключевое слово: неуважительно. Я не отделаюсь от этого так просто. Это было больным местом моего отца. Уважение, или отсутствие его.

Даже если, технически, не я сказал все это, и Миссис Вандерхофф заслужила отпор, который она получила от Арианы.

Я ждал, что он потребует удостоверение личности моей "спутницы" – это было бы единственной вещью, которая могла ухудшить положение, знание того, что я был на свидание с дочерью его смертельного врага – но, по-видимому, Миссис Вандерхофф "решила" сосредоточить обличительную речь на мне, как на правонарушителе.

– Ты хотя бы понимаешь, как тяжело то, что я делаю? Нет, конечно, нет, – ответил он за меня, захлопнув бумаги и встав, чтобы ткнуть в меня пальцем. – Последнее что нужно мне, чтобы ты все усложнял, оскорбляя важных людей.

Долорес Вандерхофф была органистом в нашей церкви и самой большой сплетницей в городе. Она была важна, главным образом, из-за своего умения замаскировать злонамеренную догадку, под правду.

Моя мама знала бы, как разрядить ситуацию, указав на то, что Долорес "разводит драму на пустом месте", не сделав моего отца еще злее. К сожалению, она не передала мне этот навык.

– Пап, Миссис Вандерхофф, как обычно, бесится на пустом месте, – заспорил я. – Ты же знаешь какая она. Это было просто…

– Зейн, мне все равно, даже если бы она орала, что небо рушится на землю из-за того, что идет дождь. Ты вежливо должен кивнуть и согласиться, если она так говорит.

Я хотел закричать. Я выслушивал разные вариации этой лекции в течение всей своей жизни. Она называется "Все остальные всегда правы, даже когда они ошибаются". Мнение каждого из нас значило больше, чем реальная истина. Квинн усвоил этот урок – лги и слушай ложь с вежливой улыбкой. Это мой брат – политик.

Но такая несправедливость разбередило больное место.

– Моя возможность служить этому городу зависит от людей доверяющих мне, уважающих способность контролировать сложные ситуации. Как ты думаешь, что они решат, если узнают, что я не могу контролировать собственного ребенка. – Сейчас он был прямо передо мной, его кофейное дыхание было неприятным.

– То, что ты говоришь и делаешь, отражается на мне, и я не позволю тебе выставлять мое имя в дурном свете.

Снова. Даже больше. Она на самом деле имел в виду это, даже если и не произнес это вслух.

Мой отец фыркнул. – Ты же знаешь, я единственный, кто остался с тобой. Твоя мать оставила тебя с носом. В этой ситуации я хороший парень.

Я был уверен, если ты доказываешь, что являешься хорошим парнем – ты побил собственный аргумент. Но я держал эти слова за своим плотно закрытым ртом, хотя моя челюсть ныла от того, что я сдерживал их.

– Ты мог хотя бы проявить немного благодарности, – сказал он.

Возмущение пылало глубоко внутри. Благодарить за то, что он остался и был родителем, так неохотно? Благодарить за то, что ненавидел меня и все о чем я напоминал ему?

Он вытянул руку в мою сторону. – Ключи.

Я уставился на него и его ладонь. – Что?

Он щелкнул пальцами. – Ключи. Ты же не думаешь, что после всего этого, получишь привилегию на машину, не правда ли?

Дымка ярости заволокла мое зрение. Он мог забрать ключи прежде, чем я спущусь вниз, но нет, хотел как щенка, ткнуть меня носом в созданный беспорядок.

Я сжал кулаки, и отец отодвинулся, внимательно глядя на меня, словно ожидая – или бросая вызов – что я кинусь на него.

Возникла одна ясная мысль. Стоп. Предостерегающий шепот, звучащий, как голос моей матери: Подумай об этом. Будь осторожен. Играй в игру и делай это правильно.

Я мог бы выиграть, если позволю этому перейти на физический уровень, но я должен проиграть. Моя привилегия на машину пропадет навсегда, и моя жизнь в этом доме станет на десять градусов жарче, чем в аду.

Так что… вопрос был в том, что мой отец ненавидел больше своей несовершенной семьи, выставленной на показ перед другими?

Меня осенило через секунду. Как одна из тех небольших шуточек. Что может быть хуже, чем один пример? Несколько примеров того, что ваша семья действительно несовершенна. Что навело меня на идею.

– Хорошо, – сказал я, еле выговорив слово. Я шагнул в сторону, зацепил ключи со стойки, и протянул их ему. – Тогда, мне нужно позвонить нескольким родителям.

Он схватил ключи и затем замешкался, с вытянутой рукой.

– Что? – с хмурым взглядом потребовал он.

– Во-первых, девушке, которую я подвожу в школу. Я сказал ее родителям, что буду подвозить ее до школы и обратно, в течение этой недели. В противном случае, ее некому будет подвести.

Мой отец открыл рот – то ли, чтобы запротестовать или чтобы, спросить ее имя, я не был уверен, но ждать не стал.

– Отцу Рейчел Джейкобс, – быстро сказал я.

Его рот захлопнулась.

Конечно, это сработает. Я заставил себя сохранить нейтральное выражение лица.

– Я пообещал Рейчел, что на ее вечеринке завтра вечером буду развозить ее гостей. Я думаю, некоторые выпьют во время вечеринки у костра, перед тем как прийти на ее вечеринку. – Как он хорошо знал, на вечеринке Рейчел будут выпивать спиртные напитки, хотя я был достаточно глуп, помахав этим флагом у него перед носом. – Ее отец настоял, чтобы на вечеринке были трезвые люди с машинами наготове, на всякий случай. – На самом деле, он никогда о таком не просил (хотя должен бы). Я сомневаюсь, что он знал о вечеринке.

Мой отец прищурился. – Я должен бы заставить тебя позвонить им и объяснить, почему ты подвел так много людей, из-за своего пренебрежения.

Я почувствовал первые проблески триумфа. Он сказал "должен". По его мнению, единственное, что хуже, необходимости ему звонить с объяснениями, это звонок, который должен буду сделать я, потому что он не мог контролировать мои слова. – Хорошо, – сказал я, стараясь говорить нейтрально.

Он громко разочаровано фыркнул и бросил ключи в меня.

Мне удалось поймать их, прежде чем они ударились о мое лицо.

– В субботу утром. Внедорожник вернется в гараж, и ты наказан. – Он строго указал пальцем на меня.

Я кивнул.

– И не смей совершить ошибку, думая, что выиграл этот раунд, Зейн. – Он вышел из кухни, по-видимому, чтобы подготовиться к работе.

Я не думаю, что выиграл что-то. Это было скорее временной отсрочкой наказания. И все же, это было чем-то большем, чем мои предыдущие попытки. Я не бросил ему вызов, но был близок к этому, чем когда-либо прежде.

Как ни странно, вспоминая разговор с Арианой прошлой ночью, об агрессивном поведение миссис Вандерхофф, я не мог не подумать о том, что Ариана, возможно, будет рада тому, что я сделал этим утром.

Хотя, не прямо сейчас. Сейчас она рассердится, потому, что я опаздывал. Я размышлял, сколько времени у нее уйдет на то, чтобы решить, что я не появлюсь. Наверное, не много. Она все еще не доверяет мне. Странность состояла в том, что я сильно хотел, чтобы она поверила мне.

В предвкушение, что мое хорошее настроение все же вернется, я схватил рюкзак и поспешил на улицу.

Глава 17 (Ариана)

Опаздывает на три минуты. Я ходила по тротуару, по паре бетонных квадратов на пересечение улиц Пайн и Рашмор. Хотя, три минуты не много для так называемого обычного человека, для кого-то вроде меня – это сокрушительный удар (при условии, что существуют похожие на меня). Я узнала это за годы наблюдений. Делая вывод из моих наблюдений, опоздание на три минуты не подразумевает даже извинений.

А лучше сказать, на пять минут…

Следующие несколько минут бежали с томительной медлительностью, но я чувствовала каждую секунду. Стоя здесь, на всеобщем обозрении, доступная для любопытного взгляда любого выглянувшего в свое окно или проезжающего мимо.

И все еще не следа Зейна. При приближении любой машины, я напрягалась, даже если машина ехала с другой стороны. И каждый раз, это не он.

Что-то изменилось? Прошлым вечером, близость между нами казалось естественной и легкой, несмотря на обстоятельства. Но оглядываясь назад, я не могу не задаться вопросом – не приняла ли я желаемое за действительность.

Может быть, мне понравился прошлый вечер больше, чем ему. Может быть, он сделал лучшее из того, что мог и подыграл мне. В теории, мы оба делали это не ради собственного развлечения.

Я не уловила ни одной очевидной лжи в его мыслях прошлым вечером – не то, чтобы я активно вслушивалась. Но люди, пытающиеся что-то скрыть, как правило, довольно громко думают об этом в своих мыслях, подозреваю, из-за того, что они пытались аккуратнее подбирать слова и действия. Кроме случаев, когда они обучены врать или делали это очень умело в течение долгого времени.

Я вздохнула. Все больше и больше, я понимала, что мой отец был прав. Подслушивание чужих мыслей даже близко не было заслугой ученых, которые работали с моим генетическим кодом, думая, что эта способность будет моим преимуществом.

Это приводит тебя к шатким и ненадежным выводам, и заставляет чувствовать, что ты знаешь что-то лучше, хотя это не так.

Хуже всего было не то, что Зейн опаздывал или возможно, даже не появится, а скорее то, что я почувствовала это. Моя грудь сжалась от разочарования, и странное ощущение жжения в моих глазах намекало на слезы.

Они указывали, что эта фальшивая ситуация несла в себе какое-то настоящее значение, достаточное, чтобы повлиять на меня, чего я не хотела или в чем не нуждалась. Особенно сегодня, когда я была сильно обеспокоена о том, что происходит с моим отцом, что он нашел (или не нашел) в GTX.

Я с трудом сглотнула и добавила еще один квадрат тротуара к моей ходьбе. Я не смогу – не могла – позволить этому случаю с Зейном задеть меня.

В 7-36 (и 30 секунд), согласно моему мобильному телефону, я начала идти в сторону школы. Ждать кого-то, кто опаздывал на семь минут (или вообще не собирается появляться) казалось особенной гранью безнадежности, пересекать которую я не хотела.

Я прошла пол квартала, когда внедорожник Зейна притормозил у обочины. И, не смотря, на свои внутренние недовольство на счет подслушивания мыслей и чувств, я почувствовала его раньше, чем увидела. Разочарование и беспокойство, исходившие от него были насыщенными и, казались, настоящими, насколько я могла сказать.

И все же, это не улучшало ситуацию, я пошла дальше.

Он опустил стекло с пассажирской стороны.

– Ариана, прости, – сказала он, запыхавшись, как будто он бежал вместо того, чтобы ехать. – Мой отец вел себя как задница, мне нужно было заправить машину, и я просто… опоздал.

Он беспомощно поднял руки.

Я посмотрела на него. – Ты не мог позвонить или написать смс? – Я махнула телефоном в его сторону.

– Я боялся, что ты все равно уйдешь, – он робко улыбнулся.

– Ты прав, – пробормотала я.

– Ладно, ты садишься? – спросил он.

Прежде чем я успела ответить, он припарковался, выбрался из машины и обошел внедорожник спереди. – Я принес завтрак.

Он поднял пакет с промасленными пятнами со знакомой золотой аркой.

Мой желудок тихо заурчал. Этим утром, я была не в состояние проглотить большую часть своего тоста с арахисовым маслом (четверг всего был днем тостов). Было слишком странно, есть завтрак в одиночестве.

Я подняла брови. – Ты успел купить еды?

Он примирительно поднял руки вверх, одной все еще сжимая пакет.

– Только пока заправлял бак, клянусь. В прошлый раз ты сказала, что забыла позавтракать. Я подумала, может быть, ты часто пропускаешь завтрак…

Я удивленно посмотрела на него. Я солгала, чтобы отвлечь Дженну, но он очевидно услышал. Прежде чем мы согласились на нашу небольшую договоренность.

– Ииииии, я подумал, что это смягчит твой гнев, за мое опоздание. – Он одарил меня кривоватой ухмылкой, которая перевернула все у меня внутри, из-за этого я начала напряжение разглядывать на его губы. У него был отличные губы. Образно говоря.

Несмотря на все мои усилия, я почувствовала, что сменила гнев на милость. Было трудно сопротивляться его искристости. – Это могло бы сработать с другими девушками… – начала я. Затем мой желудок заурчал громче. Я вздохнула. – И это, точно сработает со мной.

Он снова усмехнулся (став причиной того, что мое сердце сделало небольшое сальто, которое было анатомически невозможно для обоих видов, к которым я принадлежала) и открыл для меня дверь.

Я пересекла газон и села в машину, поставив рюкзак на пол. Он закрыл за мной дверь и побежал на другую сторону.

– Мы опоздаем в школу, – сказала я, когда он открыл свою дверь. Я не могла не заметить два бумажных стаканчика апельсинового сока в держателе для напитков, между нами, соломинки в обертке, всунуты между стаканчиками. Он действительно спланировал наш завтрак.

– Нет, нам просто нужно есть на ходу. – Он забрался на сидение и захлопнул дверь. Затем он поставил пакет на подлокотник между нами. – Я не знал, что тебе нравится, поэтому взял всего понемногу. – Он указал на пакет. – Бисквиты, буррито, бутерброды…

Я заглянула в пакет.

– Картофельные оладьи, – сказала я, заметив знакомую обертку, и схватила их. Моя одержимость жареным картофелем не ограничивалась французской картошкой фри. Божественно хрустящая оболочка с прекрасно мякотью внутри – ням. Мне нужно следить за тем, чтобы не перебрать углеводов вместо белков (потому что, я грохнусь в обморок, ох, где-то в районе четырех часов), но они были такими вкусными.

Зейн странно посмотрел на меня, пока заводил внедорожник.

– Очень хорошо, что я не претендую на них. Я мог бы лишиться пальцев

– Заткнись, – весело сказала я, с полным ртом картофельных оладий.

Он рассмеяться. – Ты не хочешь что-нибудь дать и мне?

Я нахмурилась и снова посмотрела внутрь пакета. Он был забит до краев. Он не шутил, говоря о разнообразие.

– Что именно?

– Определенно не картофельные оладьи.

Он одарил меня озорной улыбкой. – Без разницы. Мне все равно. Съем все что угодно.

Я копалась в пакете, пока не нашла буррито. Это казалось подходящей едой для парня.

Я протянула ему буррито.

Он поднял брови. – Может ты могла бы… немного помочь? – он склонил голову в сторону занятых рук на руле, его внимание сосредоточено на дороге.

– Ох. Конечно.

Я отогнула часть обертки, чтобы он мог начать есть, и протянула ему, наши пальцы соприкоснулись в процессе передачи буррито.

Я попыталась проигнорировать странный импульс от прикосновения, прошедший через меня.

– Спасибо, – сказал он.

Я развернула свою соломинку и просунула ее через крышку своего стаканчика. На секунду я замешкалась, и затем сделала тоже самое для Зейна. Почему нет?

Находится здесь с ним, казалось странным и интимным, не слишком близко, как вчера вечером. Чистый свежий аромат его шампуня и вкусный запах соли, жира и сиропа заполнили передние сидения. Низкий гул радио успокаивал, убаюкивал. Было уютно и приятно. Лучше чем есть в ресторане, или где-то еще.

– Как думаешь, на что будет похож сегодняшний день, – спросила я, скорее чтобы заполнить тишину и успокоить нервы, тревожное чувство, обосновавшееся у меня в животе.

Зейн откусил буррито, и кусочек яйца в сыре, дымящегося на прохладном воздухе, упал ему на подбородок. Он поморщился.

Ой. Я рефлекторно сочувственно поморщилась и нырнула в пакет за салфетками.

– Вот. – Не раздумывая, я потянулась, чтобы помочь, намереваясь стереть яйцо, это, в конце концов, было самым целесообразным решение. Но, в момент большого не понимания, Зейн попытался передать мне буррито и взять салфетку, в результате вышла путаница и слишком много рук двигались, не в том направление.

Я сразу отодвинулась. – Ох, прости. – Мое лицо горело. – Хочешь я, эм… – моя рука бесполезно взмахнула салфеткой. Конечно, он не хотел. Кто бы хотел, чтобы тот, кого ты не знаешь, приблизился к твоему лицу?

– Нет, давай, – сказал он. – Я определенно не могу накормить сам себя.

Я наклонилась и вытерла кусочек яйца и сыра, стараясь не закрыть ему линию обзора. Мы стали ближе, чем были прошлой ночью, и дневной свет сделал его более реальным.

Он хорошо пах. Действительно хорошо. Он так приятно пах, что мне захотелось уткнуться ему в шею.

Мое сердце билось слишком быстро, я поспешно вернулась на свое место, прежде чем сделать это и унизить себя. Да что со мной происходит?

Зейн прочистил горло.

– Так… сегодня. Скорее всего, в тысячный раз, как и вчера вечером, люди будут задавать вопросы. Особенно, если они смогу поймают кого-то из нас поодиночке. Ты должна быть готова к этому.

Я кивнула.

– Что я должна говорить?

– Говори… что мы просто вместе.

Я фыркнула.

– Никто не поверит в это.

Он пожал плечами.

– Они скорее будут заинтересованы, чем мы занимаемся сейчас, чем тем, как мы познакомились.

Простое слово "познакомились" заставило меня снова покраснеть.

Он съел последний кусок буррито и скомкал обертку. – Но, наверное, для нашей иллюзии будет лучше, если мы встретимся между уроками и пройдемся вместе, чтобы избежать таких ляпов…

Я нахмурилась. – У нас нет совместных уроков. Нам будет не по пути.

Он наградил меня кривой улыбкой – его зубы были такими белыми по сравнению с его загорелой кожей, и мое сердце-предатель совершило очередной невероятный скачок.

– Ты такой романтик.

Он сунул свою обертку под ноги и затем, быстро выпил сока.

– Давай еще. – Он кивнул в сторону пакета.

Я вытащила бутерброд, бумага стала липкая от сиропа.

Я отогнула обертку и протянула ему, стараясь не коснуться его пальцев. Мне не понравилось чувство замешательства от прикосновения к нему, одновременно желание и страх. Слишком много противоречивых данных для моего мозга, чтобы осмыслить.

– Спасибо, – сказал он.

Мы уже подъезжали к школе, и мне все еще нужно было повысить уровень белка в крови. У меня были с собой крекеры с арахисовым маслом на чрезвычайный случай, но он еще не настал, пока.

Я в последний раз, порылась в пакете и нашла яично-сырный бисквит. Этого вполне достаточно.

В течение нескольких минут мы ели в тишине, и я наблюдала, как здание школы появляется впереди. Оно выглядело не так, как вчера, более заостренно и внушительно.

Подумав о Ярмарке Развлечений, я должна была спросить, – Что насчет Рейчел? Чего мы должны ожидать от нее? Помимо того, что она будет пахнуть дешевым алоэ. – Это было подло, но я не смогла устоять.

Зейн покачал головой с печальной улыбкой. – Ты наслаждаешься этим.

– Может немного, – призналась я.

Он тяжело вздохнул. – Она написала мне смс прошлым вечером. Я сказал ей, что делаю то, о чем она меня просила. Но это не имеет значения. Она найдет способ принять ответные действия, наказать нас за то, что мы были там, когда в нее попал пирог. Она плохо переносит унижение. – Он затих. – Она не всегда была такой плохой.

– Ты уверен, что только она изменилась?

Он резко поднял голову, и мне захотелось взять свои слова назад.

– Я просто говорю, что она была злой, столько, сколько я ее знаю, а ты… ты другой. – Я искала способ объяснить. Я знала, что мама бросила его: все знали. Благодаря Дженне, я знала все детали. Согласно ходившим слухам, его мама ушла в день его рождения, после того, как побывала на выпуском его брата, за ночь до этого.

Добавьте к этому изображения его отца, кричащего на него, которые я получила из его головы, я не могла не задаться вопросом, не все ли это повлияло на теперешнюю версию Зейна. Новую и улучшенную. Ту, которая сейчас казалось, думает о себе, вместо того, чтобы слепо следовать за Рейчел.

– То, что я пытаюсь сказать, – аккуратно сказала я, – пару лет назад, ты бы подумал дважды, прежде чем сделать то, о чем она просит?

– Не знаю, – сказал он, сдержанным голосом, поворачивая на стоянку школы.

Что, как мы оба знали, означало, нет.

Он смял обертку от еды с чрезмерным усилием. – Они мои друзья, – сказал он.

– Я знаю. – Но я начала думать, что он заслуживал большего. Я не могла сказать этого, не без того, чтобы ткнуть в его защиту слишком острой палкой. По каким-то причинам, Рейчел и ее шайка представляли для него что-то важное, и он не собирался отпускать их.

Я пыталась придумать, как закончить этот разговоров или сменить тему, которую я не хотела начинать с самого начала, когда его лицо потемнело.

– И, возможно, некоторые люди меняются в худшую сторону, – сказал он, его губы плотно сжались.

Я проследила за его взглядом, не поняв, что он имел в виду. Мы стояли в линии машин, направляющихся в сторону парковки, где Зейн и его "друзья" собирались перед началом уроков.

Я первой заметила Рейчел, она прислонилась к своей машине, руки Трея обвили ее плечи. Близняшки были рядом, споря о шарфе, судя по тому, как одна выбивала его из рук другой, и затем другая пыталась вернуть его себе назад.

Но одна девушка стояла перед ними, спиной к нам, ее светлые волосы идеально завитые в локоны, подпрыгивали от ее восторженных движений руками, когда она говорила.

Я узнала эту деталь сразу же, хотя я даже не видела ее лица.

Дженна. Я вздохнула.

Дженна стала еще напряжение и держала дистанцию от Рейчел, как будто не была уверена, насколько близко она хочет подойти. Но все же она была там. На святой земле, среди круга друзей Рейчел.

Именно там, где Рейчел хотела видеть ее этим утром.

Не сложно было понять, что задумала Рейчел. Зная об (очевидной) влюбленности Дженны, она хотела, чтобы Дженна увидела меня рядом с Зейном. Но в этот раз мишенью была не Дженна. Мишенью была я. Рейчел знала, что это уничтожит нашу дружбу с Дженной. Или, чем бы ни было то, что осталось от этого, в любом случаи. Я поняла, что Рейчел добьется успеха, сведя нас таким образом.

– Черт побери. – Мои руки сжались в кулаки, ярость наполнила мою грудь. Зейн сказал, что Рейчел накажет нас за крем для бритья. Я просто никогда не думала, что она зайдет так далеко. Она не была такой жесткой; она была коварной. Это только доказывало, что было ошибкой переоценивать ее способности действовать, как нормальный, чувствующий человек, вместо привычек социопата.

– Я так понимаю, у тебя не было возможности рассказать обо всем Дженне, – устало сказал Зейн

Я сухо покачала головой. – Я пыталась. Она не разговаривает со мной. После вчерашнего, она думает, что если ее увидят со мной, это уменьшит ее шансы подружиться с Рейчел. И "Ох, эй, кстати, я понарошку встречаюсь с твоей давнишней влюбленностью" не очень подходящий материал для текста смски. – Я гадала, что Рейчел сказала Дженне, чтобы убедить Дженну, что для ее безопасно находиться в ее обществе, после вчерашнего инцидента в столовой. Дженна поверит в любую небылицу. Может быть, Рейчел убедила ее, что это было шуткой, которая вышла из-под контроля, дедовщина пошла наперекосяк. Или, может быть, она просто извинилась, что сложно было представить, но я могла поспорить, что Рейчел не позволит одному поддельному "Прости меня" встать на ее пути к большей и лучшей возможности сделать больно.

– Что будем делать? – спросил Зейн, удивив меня. Означает ли это, что он отменит все прямо сейчас, если я так скажу? Мы были в линии из трех машин, достаточно времени, чтобы перестроиться в другой ряд, и, ну…убежать.

Но нет, было поздно отступать. Даже если Дженна сама еще не видела нас вместе, она скоро обнаружит, что мы были на Ярмарке Развлечений прошлым вечером. Мы давно пересекли точку возврата.

– Мы должны пройти через это, – мрачно сказала я. Я не позволю Рейчел выиграть этот раунд.

– Ты уверена?

Мой взгляд встретился с взглядом Рейчел через лобовое стекло, и она одарила меня самодовольной улыбкой.

Да, давай посмотрим, как тебе понравится это. Никто не смеет играть со мной, поняла?

Как обычно, мысли Рейчел просачиваются через остальную часть белого шума и мое сопротивление децибелам, что могло стать причиной кровотечения в ушах.

Я вздрогнула.

Она думает, я глупая, пытается повернуть это против меня. Я покажу ей. Я не могу поверить, что Зейн не видит, что она замышляет отомстить мне. Разве что, он знает и ему все равно. Или же она ему очень сильно нравится. Улыбка Рейчел дрогнула, неуверенность прокатилась по ней.

О, боже мой. Теперь я поняла. Слухи были правдой. Рейчел была во власти нежных чувств, когда дело доходило до Зейна Брэдшоу.

Но я не могла останавливаться на этом, или даже взять время, чтобы это обдумать.

– Ариана? – привлек внимание Зейн, его голос звучал напряженно.

– Рейчел, в этот раз, не просто пытается учинить хаос. Она хочет проверить, блефуем ли мы, и для этого она использует Дженну, – сказала я. – Если мы сейчас отступим, с нами будет покончено. – Ненависть к ней кипела внутри меня. Я не могла сейчас отступить. Если я позволю Рейчел выиграть, это не принесет ничего хорошего, кроме того, что сделает наши жизни невыносимее. Не тогда, когда я была так близка к тому, чтобы восстановить контроль над своими силами.

Зейн неловко поерзал на своем сидение. – Ты же знаешь, я никогда не хотел… я хотел сказать, я пытался не делать ничего, чтобы дало Дженне…

– Не твоя вина, что ты, по всей видимости, неотразим, – сказала я, услышав лед в своих словах.

– Это не звучит, как комплимент, когда ты говоришь это вот так, – пробормотал он.

Он припарковался на противоположной стороне от переулка, подальше от Дженны, Рейчел и остальных, оставляя нам немного пространства. В дальнем конце нашего ряда, черный фургон с ярко красным логотипом GTX, возвышался над другими автомобилями. От его вида у меня перехватило дыхание. Вероятно, очередной техник заканчивал установку камер, но фургон послужил явным напоминанием того, что было поставлено на карту. Мы должны продолжить игру.

– Готова? – спросил Зейн, хватая свой рюкзак.

– Нет, – призналась я, но все равно открыла дверь.

Он встретил меня сзади внедорожника и протянул руку. Через секунду, я взяла ее, ощущая себя удивительно комфортно из-за прикосновения. Его хватка была теплой, твердой и знакомой. Я почувствовала себя более приземленный, касаясь его. Из-за этого люди держались за руки? Чтобы чувствовать себя менее одинокими?

Его большой палец проскользнул по тыльной стороне моей руки, одно обнадеживающие касание, и напряжение внутри меня растаяло. Да, это было ужасно, но я была здесь не одна.

Зейн молча повел нас вперед, что было небольшим облегчением. Было трудно просто сделать это, не говоря уже о том, чтобы взять на себя инициативу.

– Привет ребята, – сказал он. – Рейч. – Он кивнул Рейчел, которая даже не потрудилась скрыть свою триумфальную усмешку. Насколько глупой она меня считает?

– Зейн! – Дженна обернулась, кудри подпрыгнули, ее лицо немедленно засветилось. Смотря только на Зейн, поначалу она не заметила меня. Я наблюдала, как ее взгляд путешествует вниз по его руке, где наши руки были переплетены, и затем, резко посмотрела мне в лицо.

– Ариана? – смущенно спросила она.

Я смотрела, как она выпускает воздух, волнение и желание вытекает из нее, заменяясь неверием и болью.

Ох, Дженна. Я закусила губу.

– Что это? – она перевела взгляд с меня на Зейна и обратно. – Я не понимаю.

– Ух-ох. – Рейчел проскользила ближе, насколько можно проскользить по гравию на шпильках. – У нас тут любовный треугольник? – спросила она, ее голос наполнился подлым желанием развлечься.

– Я думаю, ты забываешь о еще одной стороне, – отрезала я, глядя на нее сверху вниз. Может быть, не мой лучший ответ, но я хотела, чтобы она знала, что я знаю о ее чувствах к Зейну.

Трей нахмурился. – Что это значит?

Краем глаза, я могла видеть такое же смущенное выражение на лице Зейна.

Но Рейчел поняла. Ее губы побелели по краям, ее совершенно нанесенной губной помады. Она двинулась в сторону своей машины с Треем, следовавшим за ней.