Текст книги "Правила"

Автор книги: Стэйси Кейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4 (Зейн)

Вы когда-нибудь замечали, что первые лучи солнца гораздо ярче и чище любых других порождений света, будь то электрический отблеск или лунная дорожка поздней темной ночью?

Я прищурился от пробравшихся в мою спальню лучей и, не выдержав, натянул одеяло на голову. Яркие проблески и играющие на предметах солнечные зайчики никак не увязывались с моим внутренним состоянием.

Ариана Такер. Сегодня я должен был позвать ее на Неделю Костра.

Пожалуй, это была самая худшая идея, которая когда-либо меня посещала. Во-первых, Неделя Костра никогда не привлекала моего внимания и являлась скорее мучением, чем праздником. А ведь она, как предполагалось изначально, должна была служить для поддержания школьного духа. А никак не превращаться в недельное празднование в честь только "достойного" спорта – футбола. Откровенно говоря, этого дерьма мне хватало и дома. Во-вторых, Рейчел наверняка уже имела планы на Такер, даже если меня в них не посветили. И, в-третьих, я едва знал эту девушку. Основываясь на ее взгляде, направленном на меня и полном ненависти, и вчерашнем фиаско Дженны, я не был уверен, что мне удастся уговорить ее хоть на что-нибудь.

Может быть, мне следовало оставить все Джонасу. Ариана бы в любом случае не запала на него. А даже если бы запала, почему это должно волновать меня?

Ответ на этот вопрос я не знал. Но одно было предельно ясно – я влип.

Застонав, я заставил себя все-таки встать с постели и пойти в душ. Голова нещадно раскалывалась. Выпить пять банок пива перед сном было, определенно, не лучшей идеей. И расплата не заставила себя ждать, настигнув меня тяжелым утренним похмельем.

Не менее опрометчивым было и слишком низко наклониться над раковиной, в попытке просушить волосы. Преодолеть рвотный рефлекс помогла лишь необходимость спускаться к завтраку.

– Второй раз опаздываешь. Хорошее начало, – заметил отец, даже не поднимая глаз от газеты.

Свежее издание интересовало его куда больше, чем собственный младший сын. Мнение окружающих, добропорядочный образ – всегда стояли на первом месте. Мой отец был одним из тех людей, которые с готовностью ныряли в модное течение, если оно, разумеется, успело засветиться в газете и соответствовало идеалу благополучия. Вот и сейчас, он наверняка искал упоминания о себе и своей «команде».

Проигнорировав реплику родителя, я, не растрачиваясь в пустую на приветствие, принялся за завтрак. Обычно мой утренний рацион состоял из тостов. Но когда я поднял крышку хлебницы, то обнаружил лишь пустой сине – белый пакет. На этой неделе мне определенно придется сходить в магазин.

Желудок забурчал, вынуждая без особого желания обратить внимание на последний высохший кусочек хлеба. Гадость. Но я всё равно бросил его в тостер. Мне необходимо было что-то съесть, а после событий прошлой ночи, я не был уверен, что смогу попросить Трея остановиться у забегаловки на завтрак. На самом деле были и другие опасения, более существенные. Подбросит ли меня сегодня Трей? Если он не приедет, я должен буду просить отца, а это было сопряжено с рядом других непреодолимых трудностей.

Я упёрся руками в шкаф напротив и закрыл глаза, борясь с желанием прислониться лбом к прохладным деревянным панелям. Комната вращалась, если я двигался слишком быстро.

Отец, наконец, поднял глаза от газеты и, не скрываясь, пренебрежительно хмыкнул.

– Зейн. Если ты все еще планируешь бегать с «большими собаками», тебе необходимо поддерживать себя на высоком уровне.

Как Куин. Он не продолжил, но я знал, что именно подразумевалось. Высокопоставленная позиция моего старшего брата среди элиты Эша была предрешена. То, что они приняли меня (хотя с намного меньшим количеством фанфар) оказалось огромным сюрпризом для отца. А заодно и привилегией, которой, по его мнению, меня могли лишить в любой момент, если я не докажу, что достоин. Что в свою очередь превратилось бы в темное пятно на фамилии Брэдшоу.

Куину, конечно, никогда не приходилось беспокоиться обо всём этом. Он был совершенен во всём, так же как мой отец. Он бы запросто после ночной тусовки проснулся на рассвете для пробежки на пять миль. Закончил эссе о своём летнем чтение и проглотил бы какой-нибудь отвратительный и здоровый коктейль из сырых яиц и ростков пшеницы. В отличие от меня.

При одной мысли о яйцах мой желудок скрутила болезненная судорога.

Чтобы отвлечься, я, молча, вернулся к тостеру, умоляя его пошевеливаться. Мне хотелось, как можно быстрее разделаться со своим скудным завтраком и поскорее выйти на крыльцо, где – я все еще продолжал верить – должен появиться Трей.

Могу сказать однозначно, это утро было одним из тех немногих, когда отец никак не желал от меня отставать. Такие дни случались редко. Чаще всего диалог с родителем заканчивался так же быстро, как и начинался. Сегодня все было, как назло напротив – отвратительно продолжительно.

– Ты одевался в темноте? – спросил он в следующую секунду.

Видите? Хотя в данном случае его предположение и оказалось отчасти верным, мои глаза были полузакрытыми из-за слишком яркого солнца.

– …в Армии Спасения ⁴?

Сукин сын. Этим утром отец пребывал явно в хорошем настроении. Я был одет… во что-то. Мне казалось, что вещи даже сочетаются. У меня были смутные воспоминания о синей футболке и еще о чем-то с воротником, может это один из вытянутых блейзеров Куина, которые после того, как он из них вырос, перекочевали ко мне в шкаф. Я не знаю, как он мог двигаться, когда что-то так сжимало его шею. И я был уверен, что схватил с пола свои любимые джинсы с рваными дырами, которые сводили отца с ума. Видимо именно они стали причиной комментариев об Армии Спасения.

Но, черт возьми! Моя одежда – это моя одежда, ну ладно частично с плеча Куина. И то, как я выгляжу никого не должно касаться.

Я знал, что лучше не затевать спор, но моя голова болела, тостер отвратительно вонял сожженными крошками и горячим металлом, не отдавая мне тост, а отец раздражал все сильнее.

Я осторожно повернул голову в его сторону и приоткрыл глаза.

– А ты, отец? Где-то будет проходить парад?

Мужчина был одет в официальную парадную форму. Белая Оксфордская рубашка. Тёмно-синий галстук под цвет куртки с золотыми нашивками на рукавах, заплатками на плечах и прочими блестящими штуками (сегодня они особенно сверкали). Латунный воротник, значки и нашивка. Шляпа с золотым шитьем и ещё один значок лежали на столе рядом с его бумагами.

Подождите, сегодня среда? Мне потребовалась секунда на раздумья. Да, так и есть. Это все объясняло и настроение, и нелепый наряд. Каждую третью среду месяца у отца проходили встречи в "GTX". В теории это были встречи с отделом по работе с населением. На них обсуждались очередные антинаркотические программы для начальной школы, решались вопросы о потребностях в бронежилетах или о новых компьютерах и прочей технике.

Мне всегда казалось маловероятной причастность отца ко всему этому. Он посещал эти встречи в течение нескольких лет, и насколько я знаю, ни разу так и не стал официальным участником.

Стоило об этом подумать, как отец, словно прочитав мои мысли, впился в меня взглядом.

– Ты думаешь, что самый умный, – со стуком опуская чашку на стол, подозрительно поинтересовался он.

Звон фарфора о дерево незамедлительно ударил по моим вискам, заставив непроизвольно поморщиться.

– Но люди судят о тебе, как правило, по внешнему облику, нравится тебе это или нет. И, если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез, то должен одеваться соответственно.

Я закатил глаза, на мгновенье даже забыв о головной боли.

Отец всегда стремился наладить контакты с "GTX", еще с тех пор, как они впервые пришли к власти в городе, став единственным ключевым игроком из местных и подобрав под себя деньги и влияние. Последнее, его без конца раздражало. "GTX" имели свою хорошо обученную службу безопасности и всячески избегали взаимодействия с парнями со стороны, за исключением тех случаев, когда это было абсолютно необходимо.

Отец считал это открытым пренебрежением и прямым вызовом ему и его ребятам.

В полиции Уингейта конечно были офицеры, едва справляющиеся с коровами, подожженными почтовыми ящиками и старой Миссис Маккарти, регулярно ворующий конфеты из

Местных супермаркетов. Но мой отец к ним не относился. Джей Брэдшоу был любимцем города, героем, футбольной легендой, человеком, который поднял бы трейлер в парке, чтобы отстоять честь города. Когда-то в Уингейте устроили в его честь целый парад, перед его отъездом в колледж, а затем еще раз, когда тот вернулся на работу в полицию. И это, увы, чистая правда.

Все поклонялись ему, кроме людей из «GTX».

Ни первый год я слышал от отца об их руководителе безопасности – Марке Такере. Всякий раз, когда у «GTX» были проблемы – украденный научно-исследовательский проект, десять лет назад или демонстранты перед воротами – Мистер Такер всегда отказывал отцу, предпочитая справляться со всем самостоятельно. И это служило своеобразной красной тряпкой. Каждый день отец методично ждал либо звонка от «GTX», либо их роковой ошибки.

Иногда я думал, что его единственная цель в жизни – победа над Такером.

Ха. Такер. Мой затуманенный алкоголем мозг медленно проводил связи. Я думал о том, что Марк Такер имеет отношение к Ариане, не помню где и от кого, но уверен, что слышал это. Но сейчас думать об этом не стоило, не рядом с отцом, который был готов впасть в бешенства из-за пренебрежения с моей стороны.

Краем глаза я отметил, как он скомкал газету и бросил её на пол. По лицу было видно, что отец с трудом преодолел желание бросить ее в меня.

– Ты думаешь, что можешь делать всё, и это не отразится на мне, на нашей семье?

От отца пахло кофе, и я еле сдержался, чтобы не поморщится.

– Вот именно Зейн. Ты мой младший сын. Пришло время прекратить заниматься ерундой и, наконец, стать серьезным.

За последние три месяца подобные речи я слышал тысячу раз. Но этот, тысяча первый, был, определенно, лишим.

– Конечно, пап, – покорно пробормотал я в надежде, что от меня все-таки отстанут.

– Ты высокомерный маленький кусок дерьма, – вместо отпущения, выплюнул в ответ отец.

– Из-за того, что на мне надето? – уточнил я недоверчиво. Сколько, по его мнению, вреда репутации можно нанести одеждой? Да, она не новая и совсем не похожа на начищенный китель с золотыми бляхами, но, черт возьми, откуда столько снобизма?!

– У тебя наплевательское отношение ко всему в этой жизни, и тебе за это обязательно рано или поздно воздастся.

Словно подтверждая свои слова, отец ткнул толстым пальцем в мою сторону.

– Клянусь Богом, твой брат никогда не был таким. Почему ты не можешь быть похожим на него?

И вот оно. Вопрос на миллион долларов для генетики, окружающей среды и неоправданных родительских ожиданий: Зейн, почему ты не Куин, только младше?

– Куин многого добьется, – не без гордости произнес отец, глядя на меня. Словно эта реплика должна была стать мне упреком. – Он знает, что значит семья.

– Кто бы спорил, – пробормотал в ответ я. Это было правдой. Он был таким же, как мой отец, королем маленького холма, и об этом все знали.

Я не винил Куина в том, что он купается в лучах одобрение моего отца и всё делает для этого. Этому мужчине нелегко было угодить. Я потратил годы для того, чтобы получить хоть лучик света в свою сторону. Было бы не плохо, если бы Куин хотя бы признал, пусть и между нами, что мы изначально были не в равных условиях. Но брат этого делать не спешил.

Справедливости ради стоит заметить, что Куин, как возможно другие старшие братья, не спешил использовать свое преимущество для того, чтобы мучить меня. Он никогда надо мной открыто не издевался, предпочитая в основном игнорировать мое существование. Словно боясь подцепить мою неадекватность. Иногда я задумывался, какой из двух вариантов хуже.

Стоило мне упомянуть вслух брата, как глаза отца моментально выкатились, жила на шее вздулась, а дыхание участилось.

– Что ты сказал о Куине?

– Ничего, – этот разговор, если его можно так назвать, определенно достиг своего предела.

Я протянул руку и дернул рычаг на тостере, в это же время машина Трея за сигналила у дома, громко и протяжно. Пожалуй, стоило бы возблагодарить Бога, если бы он существовал.

Я вытащил свой на половину подгоревший, черствый хлеб из тостера.

– Мне пора, – не глядя на отца, бросил я, направляясь к задней двери.

Неимоверно хотелось еще что-нибудь добавить, но я знал, что это сможет подтолкнуть его к новым моралям и жажде "воспитать" меня. Мой отец был из тех, кто руководствовался по жизни принципом – жёстким урокам, жесткие учителя. У нас в гостиной еще сохранилась парочка отпечатков в гипсокартонне от моей головы. Наглядная демонстрация, пример и мораль в одном флаконе. Я был выше отца, и думаю, он всегда это ненавидел. С другой стороны, родитель превосходил меня по ширине, при этом всегда находясь в хорошей форме. У них с Куином даже был свой график для ежедневных тренировок.

Отец был не тем человеком, который позволяет оставлять последнее слово за кем-то другим.

Именно поэтому, когда я толкнул стеклянную дверь, он сделал свой последний выстрел. Я ожидал этого, большинство наших боев именно так и заканчивались.

– Ты прямо, как твоя мать, – выплюнул он, едва сдерживая отвращение.

Я был больше Макдонах, чем Брэдшоу, о чем всегда прекрасно знал. Я унаследовал семейные черты матери: темные волосы, голубые глаза, и отсутствие гена, вызывающего потребность быть «задницей».

Согласно моему отцу, Макдонах были мусором трейлерного парка. Все из них были преступниками или бездельниками, не имеющими амбиций и здравого смысла. Конечно же, это не помешало моему отцу вернуться в родной город героем, закрутив с моей матерью, даже когда он "официально" встречался с дочерью мэра.

Когда мать забеременела, они должны были пожениться. Выбора не было. Не в Уингейте. Город может закрыть глаза на трущобы, но оставить маму в «положении»? Плохая идея, особенно для человека с репутацией и амбициями моего отца.

Так, по крайней мере, рассказывал Куин. Он хотел лишний раз указать на то, что я был далеко не желанным ребенком. И именно он больше всех остальных мечтал о том, чтобы я никогда не родился. Все это было до отвращения очевидно и понятно, и ни разу не озвучено вслух, ведь благопристойной семье не полагается даже думать о подобных вещах.

Я так и сказал своей матери однажды, когда мне было одиннадцать лет. Тогда я пришел домой весь в крови и слезах после грубой игры – «контактного» футбола – со своим отцом и Куином.

Она молчала и была сосредоточена на обрабатывание моих царапин на руках и коленках.

– Твой отец вырос в трейлере, который стоял рядом по соседству с моим. Ты знал об этом?

В тот момент я в первый раз посмотрел на мать с недоверием. Бабушка и дедушка Брэдшоу жили в нескольких кварталах от нас, в небольшом и аккуратном доме, где мебель, несмотря на отличное состояние, осталось с конца девяностых. Были и другие моменты, подтверждающие мамины слова. Старики никогда не ухаживали за своим газоном, отказываясь платить садовникам, занимающимся его стрижкой. Соседи не раз видели пожилую чету Брэдшоу за поиском пустых банок. Я слышал, что их сдают ради денег. Но почему-то никогда не думал, что подобным могут заниматься мои старики.

– Он не плохой человек, – сказала мама тем же спокойным голосом. – Он просто не знает, как быть хорошим с теми, кто так на него похож. И иногда мы напоминаем ему о том, что он пытается забыть, – ее губы сжались в жесткую линию, и она начала плакать.

В тот раз мать быстро успокоилась, вытерла глаза и вернулась к моим ранам, как будто ничего не произошло.

– Но мы есть друг у друга. Поэтому у нас все хорошо, верно? – спросила она меня решительным веселым голосом.

Я быстро кивнул и повторно поймал мимолетный взгляд своего испуганного отражения в зеркале ванной комнаты. Нет ничего хуже, чем увидеть, как твоя мать разваливается на части. Она всегда казалась невосприимчивой ко всему, что вытворял мой отец. Молчала, когда тот выплевывал ей в лицо очередное оскорбление. Продолжала улыбаться, даже если было больно. И смеялась, когда слабый человек давно бы давился рыданиями.

Ты как твоя мать.

Стоя у задней двери, в футе от выхода, я представлял слова отца в виде стрел, поражающих мишень на моей спине. Точно в цель, каждая из них.

Я невольно содрогнулся от воображаемого ощущения.

– Нет, – коротко пробормотал я, преодолевая спасительный шаг и позволяя двери захлопнуться за мной.

Стоило мне запрыгнуть на пассажирское сидение, как Трей поднял свою голову от руля и с подозрением прищурился в мою сторону.

– Чувак, ты выглядишь прямо как избитое дерьмо.

Жонглируя моим несчастным тостом, я бросил рюкзак на заднее сидение и пристегнул ремень безопасности.

– Всегда забываю, избитое дерьмо лучше или хуже, чем не избитое дерьмо? – попытался отшутиться я.

– Забавно, – сквозь зевок ответил парень

– Это ты начал, – я нахмурился.

Трей выглядел помятым и сонным, а ведь он даже не пил прошлой ночью.

– Не удалось выспаться, – похрустывая челюстью в очередном зевке, выдал он.

Мелькнула мысль, не моя ли это вина. Но я быстро ее отбросил. В любом случае Трей приехал за мной. Это было главное, особенно после сцены с отцом. Лучше уж вырваться и отправиться куда-нибудь еще, вместо необходимости ползти назад в унижении.

Трей выпрямился и резко покачал головой, как будто энергичное движение могло помочь проснуться.

– Твой отец опять устраивал сцену? – небрежно поинтересовался он, кивнув в сторону дома.

Я невольно проследил за взглядом, как раз вовремя, чтобы увидеть своего отца, свирепо смотрящего на меня из дверного проема, прежде чем захлопнуть дверь с такой силой, что стекла в машине задребезжали.

Дружба с одними и теми же людьми в течение двенадцати лет, дает определенные преимущества. Они знают обо всем твоем дерьме, избавляя от необходимости что-либо объяснять.

– Да, – вынужденно согласился я, наконец, кусая тост.

На вкус он был отвратителен, черствый, на грани заплесневения. С другой стороны – лучше, чем ничего.

– Отстой, – немногословно согласился Трей, глядя через плечо на дорогу и давая задний ход.

– Чуваку пора уже забыть об этом и жить дальше.

– Да. Точно.

Я терпеливо ждал, пока Трей не вырулит на улицу, прежде чем снова заговорить. Как правило, мы не разговаривали в машине. Ни один из нас не был жаворонком, и ранний подъем давался с трудом для обоих. Но интересующий меня вопрос пожирал изнутри, и я должен был получить ответ.

– Я не был уверен, что ты приедешь сегодня утром. Думал, ты все еще злишься.

Вчера мне потребовалось немало времени, чтобы убедить парня, что тот поцелуй ничего не значит. Рейчел играла со мной, это был всего лишь ее способ развлечь себя.

Но Трей тогда только отмахнулся от меня и остался дуться на мелководье в конце бассейна. Это значило, что мне придется ехать домой с Ками и Кэсси, что уже было своеобразной пыткой. Я никогда не оставался наедине с ними двумя до этого и думал, что они генетически идентичны. Но вы никогда не увидите двух людей, так много спорящих друг с другом. Не важно, на какую тему: отстой эта песня или нет, жарко тут или холодно, чей парфюм пахнет лучше, розовый против красного. Откровенно говоря, я вообще не понимал большую часть всей этой чуши. А они хотели узнать мое мнение, чтобы урегулировать каждую ссору. Я всегда думал, что Рейчел тусуется с ними потому, что они говорят ей то, что она хочет услышать. Сейчас мне казалось иначе, они нуждались в ней в качестве судьи, намного больше, чем она нуждалась в них.

Трей пожал плечами.

– Все нормально.

Я удивленно уставился на парня, пытаясь понять, что могло произойти за одну ночь. Но чувствуя, что голова, ни в какую не желает соображать в нужном русле, расслабился на сидении и принял благородный примирительный порыв, как данность. По большему счету причины были не важны. Главное – на одну проблему стало меньше.

– Рейчел все объяснила, – заметив мою неоднозначную реакцию, добавил Трей.

А вот эти слова уже заставляли напрячься. Могу только представить, что именно и в каких выражениях, она ему поведала.

Черт возьми, Рейчел.

– Все было не так, – посчитал нужным предупредить я, стараясь не показывать своего напряжения.

Бедный Зейн скучает по своей мамочке– наверняка так звучала официальная версия Рейчел.

Дело же было совсем в другом. Но люди видят лишь то, что им понятно и доступно, то, что находится на поверхности.

– В любом случае, мужик, – сказал Трей. – Я просто имел в виду, что я тут, если ты хочешь поговорить об этом.

О чем тут можно говорить?

Если моя жизнь отстой, какой смысл в том, чтобы перетирать это со всеми, просить их пожалеть меня? Это ничего не изменит.

– Никто не знает, что с тобой происходит, – тем временем добавил парень. – И ты изменился, с тех пор, как твоя мама…

– Замолчи, – излишне спокойно произнес я, открыто глядя на Трея. Стоило это сделать, как парень тут же замолчал, совершив один из немногих разумных поступков в своей жизни.

Я не мог поверить, что он начал этот разговор. Или скорее Рейчел подтолкнула его к этому. Я мог представить ее глаза полные одновременно лжи и искренности, говорящие о бедном Зейне:

«Ты знаешь, мама бросила его. Она заботилась о Куине, а не о нем…»

Твою мать, я мог почувствовать горящую смесь унижения и ярости, растущую внутри меня. Люди говорят обо мне за моей спиной под предлогом того, что заботятся или хотят помочь. И этому не было конца.

– Я просто стараюсь присматривать за тобой, парень, – с неподдельной виной пробормотал Трей.

Хорошо, верю. Но он был одним из немногих. Остальные же демонстрировали свое напускное участие с целью развлечь себя, добавить что-то интересное в очень скучный день. И я не хотел говорить об этом, даже с Треем.

Рейчел ждала на парковке рядом со своей машиной, когда мы остановились. Она мило улыбалась, махая Трею, как будто и не причинила ему боль прошлой ночью. Парень выскочил из машины, едва припарковавшись.

– Детка, – проворковала она, обнимая его.

Чувак. Он должен вырвать свое сердце из груди и закопать его в земле. Избавив его от траты времени и усилий.

Я схватил свой рюкзак, вышел и захлопнул дверь.

Рейчел оторвалась от Трея.

– Зейн, – поприветствовала она.

– Я надеюсь, Трей все объяснил тебе о прошлой ночи.

Девушка улыбнулась, но я безошибочно видел четкий расчет в глубине ее глаз, и, быть может, немного гнева. Она была недовольна тем, что ей пришлось приложить усилия, чтобы вернуть Трея на свою сторону. Возможно, кто-то другой мог бы и не заметить всю гамму чужих потаенных эмоций, но только не я.

– Итак, ты все еще участвуешь в осуществлении нашего небольшого плана? – выдержав паузу и убедившись, что я не собираюсь возражать, беззаботно поинтересовалась Рейчел.

– Пригласить Ариану Такер на Неделю Костра и что потом? Налить свиную кровь в ее шкафчик? – все-таки не сдержавшись, скептически уточнил я.

Стоило мне сказать это, как лицо Рейчел мгновенно исказилось. Джейкобс с отвращением уставилось на меня. Вероятно одна мысль, что она может дважды использовать трюк, который вчера провернула с Дженной, вызывала у девушки внутреннее неприятие.

– Нет, все как договаривались. Возьми ее на Неделю Костра, – усмиряя собственные эмоции, с легкой улыбкой поправила Рейчел.

– Кроме вечеринки у тебя дома? – решил уточнить я.

Не было и шанса, что Ариане Такер с ее социальным положением будет позволено посетить это мероприятие.

Но стоило мне озвучить свои мысли, как глаза Рейчел победно сверкнули.

– Нет, особенно на вечеринку у меня дома.

– И что потом? – мысленно выругавшись, потребовал я.

Она пожала плечами и послала мне очередную улыбку, на этот раз не сулящую ничего хорошего.

– Ничего. Не наша вина, что она попадет под твое очарование и ты неожиданно, публично изменишь свое мнение и бросишь ее…при всех.

Я вздохнул. Каждая вечеринка Рейчел славилась запланированным «шоу». Унижение было излюбленной тематикой. Я однажды участвовал в этом. Чувствовал себя победителем, заставляя других страдать. Но после жизни с моим отцом в течение последнего года, я потерял вкус к подобным развлечениям.

Но если сейчас я откажусь, она, скорее всего, пошлет Джонаса, которого ничего не смутит. И потом все внимание опять вернется ко мне. Бедный Зейн. Что случилось с ним в прошлом году? Все шепотки и взгляды поддельной заботы, которые я так ненавижу.

С другой стороны, ответ «да» будет означать, что Рейчел получит контроль надо мной, как над Треем. Отец уже пытается разрушить мою жизнь. Мне был совершенно не нужен еще один говорящий, что я должен делать.

Свирепая волна белой обжигающей ярости затопила грудь. Я оказался в ловушке. Твою мать. Я был просто загнан в угол.

– Эй? Зейн? Ты тут? – Рейчел помахала рукой перед моим лицом. Не дождавшись реакции, обменялась лжеобеспокоенным взглядом с Треем, идеально играя свою роль.

Если только….

Мозг, несмотря на все еще медленную работу, в быстрой вспышке выстроил знакомые части схемы: Рейчел, жертва, Ариана Такер, унижение. Стоило совершить небольшое усилие, как куски плана легли вместе в совершенно другом порядке, в таком, о котором, я мог поспорить, Джейкобс даже никогда не задумывалась.

Рейчел стоит попробовать взглянуть на мир своих интриг с другого угла. Ничего слишком драматичного – я не такой идиот. Просто что-то, что заставит ее подумать дважды. Может быть, мне никогда и не удастся сбросить со своей спины отца, но Рейчел – другая история.

Мрачная улыбка растянула мои губы.

– Конечно, я в игре.

Трей кивнул в знак одобрения. Рейчел завизжала и бросилась в объятия парня, затем довольно подмигнула мне.

Я с трудом подавил желание закатить глаза.

Если Рейчел хочет игру, она ее получит. Всё, что я должен был сделать, это убедить Ариану Такер сыграть вместе со мной.