Текст книги "Только ты (ЛП)"
Автор книги: Stephanie Rous
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Значит, ты меня не любишь, Пейдж. Просто скажи это. Ты меня не любишь.
Я отвернулась, пытаясь выглядеть раздраженной и взволнованной, но отнюдь не опустошенной. Мое разбитое сердце отдавало во все внутренние органы. Эвану нужно было уйти, прежде чем я развалюсь на части.
Но, все что мне хотелось – это удержать его, сказать, что я не это имела ввиду, затянуть его обратно в постель и никогда не отпускать. Но что тогда? Эван застрянет, заботясь о больной женщине, которая, не сможет дать ему ничего, кроме разбитого сердца. Это ужасно, поэтому лучше сейчас чем позже.
– Ладно, – выпалил Эван, его грудь вздымалась. – Наслаждайся своим пространством. Прощай, Пейдж.
Как только за ним закрылась дверь, я осела на пол, позволив себе разрыдаться. Я так сильно плакала, что мне не хватало воздуха. Перебравшись на диван, я посмотрела в окно и увидела, как Эван держится за дверь своего грузовика, чтобы перевести дыхание. Выглядел он именно так, как я себя чувствовала, будто потерял важную часть себя. Он изо всех сил стукнул рукой по крыше своего грузовика, затем забрался в него, и сорвался с места так быстро, что заскрипели шины.
Со временем он поймет. Я сделала это для него.
ГЛАВА 32
Жизнь без Пейдж быстро превратилась в рутину. Я просыпался в три часа утра, шел в спортзал, где доводил себя до такого состояния, когда больше ничего не чувствуешь, после чего шел на работу, а возвращаясь домой пил, чтобы забыться.
Так продолжалось почти неделю, но у меня в голове до сих пор все не укладывалось по полочкам. Я был так зол, что ничего перед собой не видел. Возможно, я слишком опекал Пейдж, чем оттолкнул ее от себя. Я до сих пор переживаю за нее, и все еще чертовски сильно люблю. Мне больно дышать каждый раз, когда даже думаю о ней. Я так много раз просматривал записку, положенную Пейдж в мой бумажник, что буквы начали стираться.
Меня убивало то, что я не могу с ней видеться и, несмотря на то, как сильно я злился, продолжал искать способ остаться в ее жизни. Но возможности быть с ней наполовину не было. Она больше, чем просто моя девушка, точнее, теперь уже бывшая девушка. Она была моим лучшим другом, первым человеком, с которым я хотел общаться каждый день, и тем, кто знал меня лучше, чем я сам. Жизнь без моей Дейзи была невыносимой, бросив меня, она забрала вместе с собой всю красоту.
Стук в дверь вывел меня из размышлений.
– Можно войти? – спросила Элли и закатила коляску с Джеком-младшим в комнату.
Джессика сегодня была выходная, и Элли на мгновение замешкалась, а потом поставила коляску на тормоз и села в старое кресло мужа.
– Я тебе не помешаю. Мне все время кажется, что в какой-то момент он просто войдет через дверь.
– Да, мне тоже.
Я встал, чтобы поцеловать Элли в щеку и посмотреть на своего спящего крестника. Крестника, которого мы крестили вместе с Пейдж.
– Надеюсь, я тебя не очень побеспокоила…
– Элли, прекрати. Ты мне никогда не помешаешь. Мне жаль, что не всегда есть времени навестить вас, ребятки. Стараюсь держать здесь все под контролем. – Я уселся в кресле. Элли кивнула.
– Пейдж сказала, что вы расстались. – Элли нахмурилась и закинула ногу на ногу.
– Оказалось, что я ограничивал ее, а ей нужен был простор. – Я пожал плечами и покачал головой.
Элли тяжело вздохнула.
– Ну, очевидно, ей нужен простор от всех нас. Она избегает меня даже по телефону, а тетя Тесс уже готова выбить ее дверь. Пейдж сказала ей, что будет работать, но я не думаю, что она вообще ездит в офис. Каждый раз, когда я проезжала мимо ее квартиры, машина стояла на месте. Каждый четверг она ездит в город, и я точно знаю, что на прошлой неделе она была дома. Думаю, происходит что-то нехорошее, Эван. – Джек зашевелился в коляске, и Элли начала качать ее. – Последний раз, когда я была в ее квартире, я увидела полную аптечку лекарств. Я искала пластырь, но не успела прочитать, что это за лекарства. Ты не знаешь, что она принимает?
Я покачал головой.
– За исключением лекарств от горла, противозачаточных, и адвила – нет, по крайней мере это те, о которых я знаю. Ты спрашивала ее? Таблетки? Черт, Пейдж ничего не говорила о новых лекарствах.
– Да, но она выставила меня за дверь, прежде чем я успела спросить. Не думаю, что причина в слабой иммунной системе. Она врет всем нам. Думаю, что Пейдж серьезно больна, и то, что она всех нас отталкивает, означает лишь то, что ей все тяжелее становится это скрывать.
Кровь застыла у меня в венах, руки начали трястись. Джек просил меня позаботиться о Пейдж, но не прошло и несколько месяцев после его смерти, а я полностью облажался.
Элли потерла затылок и посмотрела в потолок.
– У меня есть предположение. – Она закусила губу и отвернулась.
– Элли, ну же, о чем ты думаешь?
Она продолжала смотреть в другую сторону, поэтому я вскочил и придвинул ее стул к себе.
– Элли, какое твое предположение?
На мгновение она посмотрела на свои ноги, а когда подняла глаза, они были полны слез.
– Рак пробрался в их семью, Эван.
Мое сердце пропустило удар, комната закружилась перед глазами. Мой самый большой страх всегда заключался в том, что после Джека, я могу потерять Пейдж. Нет, этого не может быть. Паника сковала мне грудь, и не давала дышать. Голова кружилась пока я шел обратно к своему стулу.
Теперь все обрело смысл. Почему Пейдж была настолько страстной в последнюю нашу ночь, и рыдала, когда мы занимались любовью. С того момента она перестала быть сама собой. Я позволил ей оттолкнуть себя, когда она больше всего во мне нуждалась. И сейчас я ее теряю. На самом деле теряю.
– Мне нужно ее увидеть. – Я встал и начал доставать ключи из кармана.
Элли бросилась ко мне и схватила меня за запястье, когда я уже был почти у двери.
– Она не позволит тебе. Мы должны придумать другой способ вывести ее на чистую воду.
Я взял телефон и начал писать в Пейдж.
Я: Мне нужно разработать несколько флаеров. Ты все еще можешь сделать это для меня?
– Пейдж не сможет отказать мне. Я заставлю ее прийти сюда.
Элли кивнула.
– Нет, она не откажет, потому что в определенном смысле это для Джека. Но как ты заставишь ее прийти?
Мой телефон запиликал, когда пришел ответ.
Пейдж: Конечно, могу. Напиши мне, что тебе нужно, я все сделаю и отправлю тебе готовые варианты.
Я: Кроме рекламы мне нужно кое-что еще. Не могла бы ты подойти в офис на этой неделе?
Ну же, Дейзи. Захвати наживку.
Пейдж: Ок. Я приду в пятницу. В полдень будет удобно?
Я: Идеально. Спасибо.
– Она будет здесь в пятницу. Через два чертовых дня.
Я бросил свой телефон на стол и обхватил лицо руками. Как мне сдержать себя, чтобы не начать царапать эти стены до пятницы, и как узнать, что на самом деле с ней происходит?
– Элли, ты можешь звонить ей каждый день? Даже если она и дальше будет отшивать тебя по телефону, мы по крайней мере будем знать, что у нее есть силы разговаривать.
Элли подняла брови.
– Я также переживаю за нее, как ты. Она может сколько хочет игнорировать мои звонки, но, тем не менее, я не перестану ей звонить. – Она улыбнулась и покачала головой. – Единственного человека, который мог привести ее в чувства, уже нет. Мы должны работать очень осторожно. Чтобы не спугнуть ее.
– Я так чертовски зол на нее, но одновременно мне так ее не хватает, Элли. Вся прошлая неделя была пыткой, и все это время она, больная и одинокая, пряталась от нас…
– Это разрывает мне сердце. Я тоже скучаю по ней. – Голос Элли надломился, когда она положила свою руку на мою
– Игра, в которою она играет, скоро закончится. В пятницу я наконец узнаю правду.
Я только молюсь, чтобы правда состояла в том, что я не потеряю ее навсегда.
ГЛАВА 33
За время ожидания я превратился в полную развалину. Придирался к каждому работнику и провел последние два дня переписываясь с Элли по электронной почте, узнавая, не получала ли она сообщений от Пейдж. Меня убивало, что я не мог просто поехать, припарковаться у нее перед домом, и заставить ее поговорить со мной. Она была самым важным человеком в моей жизни и, тем не менее, полностью отдалилась от меня. От меня и от всей своей семьи. Это не Пейдж. Хотя, все Тейлоры были жесткими. Для того, чтобы Пейдж отказалась от всех, должно было произойти что-то реально очень плохое. Мое воображение рисовало самые худшие сценарии. Я не знал первичные признаки или симптомы лейкемии. Я жил в Филадельфии, когда Джек позвонил мне с больничной парковки и рассказал про свой диагноз. После того как он сбросил на меня эту бомбу, единственное, о чем он спросил, сможет ли рассчитывать на меня, и я ответил; «всегда», и на этом звонок закончился.
Мне жаль, Джек. Так чертовски жаль.
– Эв, Пейдж пришла. – Джессика схватила сумку и подошла к моему столу. – Пойду-ка я в банк, займусь депозитом, вам ребята, кажется нужна некоторая конфиденциальность.
Я кивнул ей.
– Спасибо, Джесс. Как… Как она выглядит?
Мой желудок скрутило, когда она сморщилась в ответ.
– Вернусь позже.
Звякнув кольцами, Джессика вышла, сказала что-то Пейдж, а затем покинула офис. Я закинул руки за голову и крепко прижал к себе.
– Привет. – Я поднял голову, чтобы посмотреть на ту женщину, которую любил, и которая теперь одинока.
С тех пор, как я покинул ее квартиру, прошло чуть больше двух недель, но я едва ее узнал.
Лицо Пейдж было бледным и осунулось. Глаза ввалились, а под ними залегли темные круги. Она выглядела так, будто не спала и не ела бог знает сколько времени. Как это могло произойти так быстро? Как я не заметил? Я знал, что она болела, и плохо себя чувствовала, но, честно говоря, думал, что, если это будет что-то серьезное, она скажет мне. Мы были партнерами во всем, почему же в этом случае она бросила меня?
– Спасибо, что пришла.
Пейдж кивнула мне и вытащила свой ноутбук из сумки. Она старалась сосредоточить свой взгляд, на чем угодно, кроме меня. В офисе было настолько тихо, что я явно слышал ее частое и напряженное дыхание.
Она двигалась как-то механически. Выглядело так, будто она боролась за то, чтобы устоять прямо. Ее руки тряслись, когда она стучала по клавиатуре и показывала мне флаер, который разработала.
– Я могу сделать еще, если захочешь. Тебе нужно будет загрузить файлы на флэшку, чтобы потом распечатать их в «Kinko's». Если тебе подходит такой дизайн, я просто изменю его размер и отправлю на печать, – ее голос был тихим, будто мое присутствие убивало.
– Он замечательный, Дей… Пейдж. Спасибо.
Она вздрогнула от моих слов, будто от пощечины. Это была не та женщина, которая говорила, что не любит меня, и которой нужно побыть одной. Тяга между нами была такой же мощной, как и всегда. Я посмотрел на женщину, которую любил больше, чем жизнь, и превратившуюся в больную и нерешительную девушку, что боится слишком близко подойти ко мне. Какой бы ни была причина нашего разрыва, но это уж точно не чрезмерная опека с моей стороны. Она нуждалась во мне, я мог это чувствовать, но держал дистанцию.
– Все, что угодно, просто дай мне знать.
– Значит, ты все еще можешь быть моим дизайнером, но со мной быть ты не хочешь. Почему, Пейдж? Почему ты делаешь это?
Она тяжело вздохнула и провела пальцами по волосам.
– Я сказала тебе, почему. Пожалуйста, давай не будем снова начинать этот разговор.
Я согнул руки и оперся ими о свой стол, сверля ее глазами.
– Думаю, что ты меня обманываешь. Что-то происходит, и ты не хочешь, чтобы я знал об этом. Вот почему ты отстранилась от меня.
Я больше не мог это терпеть, поэтому схватил Пейдж за затылок и впился своими губами в ее. Она напряглась и начала толкать меня в грудь, пытаясь вырваться, но потом обмякла в моих руках. Пейдж обхватила мой затылок и ответила на мой поцелуй, постанывая. Меня всего трясло от желания. Мы оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, но я продолжал держать ее в своих объятиях. Обхватил ее лицо и прижался лбом к ней.
– Вернись ко мне. Что бы то ни было, мы сможем справиться со всем вместе. Пожалуйста, Дейзи. Я тебя люблю. И так чертовски сильно скучаю по тебе. Позволь мне заботиться о тебе.
Слезы стекали по ее лицу, подбородок дрожал. Все, что я чувствовал, отразилось в ее глазах – страдание, разочарование и необходимость. Как, черт возьми, мы оказались в такой ситуации? Когда мы перешли от влюбленных и лучших друзей к незнакомцам, какими сегодня были?
– Мне жаль. Я не могу. Это была ошибка.
Пейдж повернулась, чтобы уйти, но я схватил ее за руку, и развернул лицом к себе. Меня сильно напугало то, насколько худой и слабой она ощущалась под моими пальцами.
– Не можешь что? Я вижу, что ты больна и выглядишь ужасно. Когда ты в последний раз что-то ела? Я знаю, что что-то не так. Я не такой идиот, как ты думаешь.
Пейдж нахмурилась и оттолкнула меня.
– Ужасно… Вау, спасибо. Послушай, я больше не могу здесь оставаться. Напишешь мне, если тебе еще что-то нужно.
– Черт, Пейдж. Я не это имел в виду. Ты сама красивая женщина в мире. Это никогда не изменится. Но я знаю, что что-то не так. Почему ты не можешь просто сказать мне?
Пейдж схватила свой компьютер и бросилась к двери. Я поймал ее запястье, и мы задержали взгляд друг на друге, и в этот «прекрасный» момент Джессика вернулась в офис.
– Простите, я могу уйти и дать вам ребятки, еще…
– Нет я… – Пейдж пыталась подавить кашель, и ей пришлось схватиться за край стола, пока он не прошел.
Она вытерла глаза тыльной стороной руки, и направилась через мой миниатюрный офис в дверь. Ее всегда такая яркая походка замедлилась до прихрамывания. Иисус, она даже не могла убежать от меня, как хотела бы. Ее тело было таким чертовски худым.
– Просто дай мне уйти. До свидания, Эван. – Ее взгляд на минутку задержался на мне, но она быстро отвернулась.
– До свидания, Дейзи.
Она качнулась, повернувшись, и посмотрела на меня. Пейдж могла выкручиваться от меня сколько хочет. Это был мой способ сказать ей, что она все еще была моей. И я не сдамся.
ГЛАВА 34
Только чудом у меня получилось справиться с трясущимися руками и со слезами, которые текли не переставая, и сквозь которые я еле видела дорогу домой. Мне не стоило ходить к нему. Наши чувства были еще слишком сильны. Когда Эван поцеловал меня, я еле смогла устоять. Стоять так близко к нему, когда его тело прижалось к моему и дрожало в моих руках, это было слишком.
Мои губы все еще были опухшими от нашего короткого, но страстного поцелуя. Я почти сказала ему правду, но была счастлива, что смогла сдержаться. Ну, счастлива, это не совсем то слово, которое стоит использовать в моей ситуации. То время, когда мы с Эваном были порознь, было просто жалким. Я так сильно скучала по нему. А сейчас он смотрел на меня, как всегда, пытаясь дать мне все – свою любовь, внимание. Жизнь без него была невыносимой.
Каждый сустав в моем теле ныл от боли, а грудь и ребра от кашля. Тепло летнего солнца обрушилось на меня сквозь окно, и я направилась в кровать. А что еще остается делать?
***
Громкий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть. Мой дверной звонок звонил и звонил. Но я была слишком уставшая, чтобы снова иметь дело с Эваном. Впервые у меня не было сил.
– Пейдж Александрия, или ты откроешь мне, или я позвоню твоему арендодателю и попрошу разрешения выбить эту чертову дверь.
Мои окна также вздрагивали от стука. Мне удавалось избегать маму в течение последних нескольких недель, ссылаясь на то, что я много работаю и слишком устаю, чтобы заехать. На прошлой неделе мне удалось придумать оправдание, почему я не могу пойти на семейный ужин к тете и дяде, но с тех пор мама не останавливается. Она целыми днями звонит. Я пыталась выиграть больше времени. Но она всегда догоняла меня, несмотря ни на что. Она была силой, с которой я не могла бороться, даже когда была здоровой.
– Иду.
Я поплелась к двери, вытирая пот со своего лица. Мне казалось, что я слышу, как Джек насмехается надо мной. Я была самим плохим лжецом в мире. Я никогда не списывала домашнюю работу в школе, никогда не притворялась больной, если действительно ею не была, никогда ничего не крала. Сохранять тайну о волчанке ото всех в моей семье такое долгое время, это можно сказать, личный рекорд.
Я чуть приоткрыла дверь, но мама успела проскользнуть. Элли следовала за ней, сжав губы.
– Чем обязана такому прекрасному визиту, мама? – Я опустилась на диван и сложила руки.
Ноздри мамы раздувались, пока она пристально посмотрела на меня. Даже Элли обижено покачала головой.
– Не умничай. Что, черт возьми, происходит? Ты превратилась в кожу и кости, больше не выходишь из дома, даже на работу, ото всех отдалилась. Эван позвонил Элли после того, как ты покинула его офис. Он превратился в развалину. Этот парень любит тебя, а ты бросила его, как мусор. Ты не виделась со своим крестником уже несколько недель, а я лишь получаю пятиминутный телефонный звонок, который заканчивается тем, что ты бросаешь трубку. Поэтому я пришла, чтобы спросить тебя лично. Ты больна, подсела на наркотики или что?
Я, нахмурив брови, посмотрела на маму.
– Нет, мама. Я не сижу на наркотиках. Как ты даже могла об этом подумать?
– Пейдж, даже мне такое несколько раз приходило в голову. – Моя голова дернулась в направлении Элли, и она пожала плечами. – Ты уже давно не похожа сама на себя. Это было постепенно, но я бы сказала, что за последние пару месяцев ты изменилась на сто восемьдесят градусов. Мы твоя семья. Мы любим тебя. Эван любит тебя. Просто, пожалуйста… Скажи нам. Проблема ведь не в слабой иммунной системе, не так ли?
Я потерла глаза. Я больше не могу бегать. Не хочу волновать свою семью, но и не хочу, чтобы они думали, что я действую целенаправленно.
– У меня волчанка. Я знаю это со времени моей первой встречи с доктором Стивенсом. У меня язвы в горле, которые стали настолько большими, что я не могу есть, не причиняя себе боль. Суставы меня подводят, даже с новым лекарственным средством. В моих легких жидкость, поэтому я на учете у пульмонолога, а теперь доктор Стивенс нашла проблему и в почках. Мне сказали, что я не смогу иметь детей, пока обострение не утихнет, а это может никогда не произойти. А если почки уже пострадали, я вообще никогда не смогу иметь детей. Кроме того, во многих случаях волчанки почки вообще отказывают. Поэтому вопрос детей, уже не будет важен, если я умру.
Впервые в моей жизни моя мать потеряла дар речи.
Элли подхватила ее под грудь и помогла сесть на диван рядом со мной. Она обхватила мою руку своими.
– Почему ты никому из нас не сказала? Почему переживала все это в одиночку?
Я пожала плечами. Почему я это сделала?
– Все началось с того, что я не хотела, чтобы мои родные паниковали. Я ждала, когда смогу взять все под контроль и мне не придется рассказывать правду. Но все становилось гораздо хуже, и тогда уже было слишком поздно, поскольку я слишком долго лгала. Мы все совсем недавно потеряли Джека. И я не могла поставить семью перед фактом еще одной болезни. Думала, что самой мне будет легче справиться.
– Как ты можешь быть такой глупой? – Моя мама покачала головой, поглаживая мое колено. Я улыбнулась сквозь слезы облегчения. Теперь мне была нужна моя жесткая мать, я поняла, как трудно мне было все это время без ее криков и поддержки. – Ты заслуживаешь нашу заботу так же, как и Джек. О, родная… – Ее подбородок задрожал, а голос затих. Моя мама никогда не плакала и увидев ее слезы, мне захотелось присоединиться к ней. Она прочистила горло и придвинулась еще ближе ко мне. – Почему ты покинула Эвана, малышка? Вы же очень любите друг друга. Почему ты оттолкнула его?
– Потому что я люблю его. Он жертвовал своей жизнью для всех, начиная с пятнадцати лет. Он заботится об отце, который относится к нему как к дерьму, он бросил все и вернулся, чтобы помочь Джеку. Все, что он хочет – это собственная семья. Если бы он знал правду, он пожертвовал бы всем этим, чтобы заботиться о больной женщине, время которой уже, возможно, истекает.
– Во-первых… – уверенный голос Элли вызвал у меня недоумение. – Эван хочет тебя. Он никогда не воспринимал это как жертву. И ты никак не можешь знать, сколько времени тебе отведено. У моей тети волчанка, она проходила через взлеты и падения. Увидев ее сегодня, ты бы ни за что не сказала, что ее что-то беспокоит.
Я продолжала ждать, что обострение ослабнет, но все становилось только хуже. Во мне больше не осталось надежды.
– Элли, у меня было так много падений, что я уже забыла, как ощущаются взлеты. Я не могу заставить Эвана проходить через это.
– То, что ты не можешь сделать, так это отобрать у него выбор. Не навязывай ему мысли о том, что ты больше не хочешь быть с ним только потому, что не хочешь быть его бременем.
– Я бы очень хотела быть похожей на Джека, Элли. Он был настолько храбр, что никогда не пропускал ни одного удара, даже если рак забирал у него все силы.
– Ты больше похожа на Джека, чем думаешь. – Элли села на диван и скрестила ноги. – В день его диагностики мы должны были праздновать нашу первую годовщину. Он пришел домой и сказал прямо, что у него агрессивная форма лейкемии, и он поймет, если я захочу развода.
Ого. Я никогда не ожидала, такого от Джека.
– И что ты ему… Ответила?
– Я назвала его придурком. – То, что маленькая Элли назвала кого-то придурком своим нежным голоском, порадовало меня. Я хихикнула, и она улыбнулась. – Тогда я сказала, что мое место рядом с ним. Сказала, что мы вместе будем бороться с раком, так же, как и вместе боролись со всеми трудностями на нашем пути, и мы получим максимальную отдачу от этой жизни, сколько бы она ни продолжалась для каждого из нас. – Элли улыбнулась и отвернулась. – Потом он поцеловал меня и сказал – поздравляю, ты прошла тест.
– Тест? Он тестировал тебя?
Элли махнула рукой и покачала головой.
– Ты же знаешь, какой был Джек, он всегда шутил, когда был напуган. Он сказал, что это тест, какую дверь ты выберешь «В сказках района Бронкс», но я знала, на самом деле он боялся, что я его брошу. Ты заставила Эвана уйти, потому что боялась, что он, в конце концов, сам захочет это сделать. Я бы не пожертвовала ни одной секундой, которую провела рядом с Джеком. Даже когда все стало совсем плохо. Знаю, что фактически Эван будет чувствовать себя так же. Если бы Джек бросил меня тогда, я бы чувствовала себя более обманутой, чем в тот день, когда он умер. Любовь достаточно странная штука. Настоящая любовь, по крайней мере. Когда ее найдешь, то держись за нее до конца своих дней. – Элли обняла меня и поцеловала в щеку.
– Когда у тебя следующая встреча с врачом? – Глаза моей матери были полны слез.
– В понедельник. Она сказала, что к этому времени станет понятно, нужна биопсия почки или нет. Она хороший врач. Хотя удача не на ее стороне, но она старается.
– Я отвезу тебя. На который час тебе назначено?
Я положила свою руку на ее ладонь и сжала.
– На десять утра. Ты уверена?
Она подняла брови и посмотрела на меня.
– Я буду ходить с тобой на каждый твой визит. А если я не смогу, то будет ходить Элли. И, возможно, если ты найдешь в себе силы и поумнеешь, то и Эван тоже будет.
То, что Элли рассказала, о том, как она бы себя чувствовала, если бы Джек ее обманул, постоянно крутилось у меня в голове. Я сделала Эвану больно, сможем ли мы когда-нибудь вернуться к нашим отношениям? То, что я бросила его, почти сломало меня, но найду ли я в себе силы, чтобы вернуть его?
ГЛАВА 35
Я припарковала свой автомобиль напротив офиса Эвана, и не могла решиться выйти из машины, поэтому сидела и прокручивала свой медальончик от Тифани между пальцами. Что мне ему сказать? У меня в голове пронеслись все те ужасные вещи, что я наговорила, когда выгнала из своей квартиры. Я была жестокой и ужасной, как мне просто взять и вернуть все назад?
Эван все еще боролся за меня, поэтому, возможно, где-то внутри он не верил в то, что я сказала, и у меня все еще есть шанс. Несмотря на это, могу ли я быть такой эгоистичной? Элли права. Я не могу отобрать у него право выбора, хотя положила все на кон и бросила его.
Моя голова раскалывалась от боли, лицо пылало. Я дико замерзала в жаркий июльский день, что не было нормально. В течение последних двух дней я чувствовала себя ужасно, но до сих пор температура не повышалась. Мне не стоило управлять автомобилем, чувствуя себя настолько обессиленной. Когда я останавливалась на светофорах, мне казалось, что я не смогу этого сделать. Кашель с хрипом становился все хуже, но сегодня он, казалось, достиг своего пика. Возможно, мое состояние ухудшилось из-за волнения. Кто знает, как поведет себя моя болезнь на этом этапе?
Я на ватных ногах еле шла по тротуару в сторону офиса. Один из сотрудников как раз выходил, поэтому придержал для меня дверь, и я на цыпочках зашла в офис. Место Джессики пустовало. Выглядело это так, будто сегодня у нее выходной. Я стояла в дверях и смотрела на Эвана, улыбаясь про себя. Он сыпал проклятия себе под нос, раскладывая бумаги на столе. Теперь у него была почти полноценная борода, вместо обычной короткой щетины – именно благодаря ей я все еще чувствовала на своих губах отголоски нашего отчаянного поцелуя. Мне хотелось побежать к нему, обсыпать его лицо поцелуями, попросить, чтобы он забрал меня. Хотя мне все еще кажется это довольно эгоистичным поступком, но, по крайней мере, я задолжала ему правду.
– Привет. – Я шагнула в его кабинет. Эван посмотрел на меня с удивлением. – Можно мне присесть? Думаю, что настало время поговорить.
Эван кивнул на кресло перед своим столом.
– Нет, мы должны были поговорить давным-давно. Вопрос в том, готова ли ты сказать то, что скрывала все это время? И уважаешь ли ты меня достаточно, чтобы прекратить врать. – Эван скрестил руки и откинулся назад в кресле.
– Я… У меня не слабая иммунная система. У меня аутоиммунное заболевание, которое называется волчанка. Волчанка и является причиной повышенной температуры, которая держалась все время, боли в суставах, и именно из-за нее я никак не могла оправиться от пневмонии.
Эван оставался спокойным, закусил нижнюю губу и кивнул, не глядя на меня.
– Как долго ты знаешь?
Я почувствовала злость, которую он излучал, когда повернулся в мою сторону.
– С моей первой встречи со специалистом. Она тогда не подтвердила, но сказала, что уверена на девяносто восемь процентов.
Эван кивнул и наклонился вперед, положив локти на стол.
– Итак, когда я пришел в твою квартиру той ночью, ты посмотрела мне прямо в глаза и соврала, соврала мне и своей матери. Почему? – В его голосе слышалась обида. Я чувствовала, что он хотел накричать на меня, но сдержался.
– Я хотела справиться со всем самостоятельно. Если бы я сказала вам двоим…
– Разве это так работает, или правильнее сказать работало, между нами? Я думал, что любовь, означает партнерство. Как тогда, когда ты настаивала на том, чтобы помочь перевести моего отца домой. Я думал, что это означает, что мы зависим друг от друга, доверяем друг другу. Черт возьми, говорим правду. Значит, я не был столь важным для тебя, чтобы ты смогла довериться мне и сообщить, что у тебя на самом деле болезнь, вместо синдрома слабой иммунной системы? – Эван высказал все что думал, глядя на меня.
Он не был готов услышать все это. Я слишком погрязла в своей лжи, чтобы вымаливать прощение прямо сейчас.
– У тебя было чем заниматься. Это была моя проблема…
– Нет. Это. Не так!
В течение всех лет, что мы знакомы с Эваном, он никогда раньше не кричал. Мои ладони, сложенные на коленях, задрожали, когда он поднялся со своего кресла и обошел вокруг стола. Оперся руками на мое кресло, возвышаясь надо мной.
– Я был тем, кто беспокоился о тебе, не думая о себе. Я был тем, кто так сильно тебя любил, и с трудом справлялся с тем, что не мог тебе помочь. Но ты не любила меня достаточно, чтобы сказать правду. И как только все стало хуже, ты просто вышвырнула меня, забрала мой ключ и выгнала из своей жизни. Что мне делать с этим Пейдж? Как я смогу тебе доверять снова?
Я глубоко вздохнула и вздрогнула от боли в груди. Я говорила правду, но было уже слишком поздно. Как и мое сломанное тело, наши отношения были слишком повреждены, чтобы вернуться к тому моменту, где их еще можно было вылечить. Эван никогда не поймет мой поступок, и то насколько сильно я его любила. Мои губы задрожали, и наши взгляды встретились.
– Эй, Эв. – Стук в дверь заставил нас обоих подпрыгнуть. Работник, который меня впустил, стоял в дверях. – Двое не вышли на работу к Фергюсону. Мы уже отстаем от графика, потому что долго ждали плитку. Может, ты сможешь помочь?
– Да, конечно, Энджел. Мне как раз нужно отвлечься, – ответил Эван.
Энджел вышел. Глаза Эвана все еще были прикованы ко мне.
– Позвоню тебе, когда вернусь. Мы еще не закончили.
Я была уверена в обратном, и мне некого было винить, кроме себя. Когда я возвращалась к своей машине, то успокаивала себя тем, что, возможно, теперь Эван будет двигаться дальше. Это же именно то, чего я хотела, не так ли? Он должен иметь шанс на счастливую жизнь, которую я ему не могла дать.
По дороге к машине моя голова загудела, а зрение затуманилось, и к тому времени, когда я добралась до нее, дыхание затруднилось. Я сидела на водительском сиденье и тщетно пыталась вставить ключ в зажигание. Моя рука настолько тряслась, что я каждый раз промахивалась. Я даже не смогла набрать номер на телефоне, поэтому крикнула, чтобы программа Сири набрала Натали.
– Привет, дорогая. Как все прошло?
– Не знаю, как и следовало ожидать. Я сказала ему правду, но он порвал со мной. Я не виню его, так будет лучше.
– Я не верю в это. Эван сердится, и имеет на это полное право, но он любит тебя.
– Давай не будем об этом. Все кончено. Послушай, я не могу добраться домой. Сможешь ли ты приехать за мной?
– Что случилось? Ты себя хорошо чувствуешь?
– Нет, Натали. У меня слишком кружится голова, чтобы ехать, и думаю, что температура опять поднялась. Моя грудная клетка просто убивает меня. Ты сможешь довести меня домой? – Мой голос надломился. Мне едва хватало сил, чтобы произносить слова.
– Нет, давай так, я приеду к тебе, а потом мы отправимся прямо в отделение неотложной помощи. Где ты припарковалась?
Я подняла свою пульсирующую голову, чтобы осмотреться вокруг в поисках ориентиров.
– Я нахожусь на проспекте Колден в центре парковки. Прямо напротив мест, отведенных для пиццерии.
– Я найду тебя, буду там через пятнадцать минут. Все будет хорошо. Просто сохраняй спокойствие, скоро буду.
Я кивнула в никуда и положила трубку.
Опустив голову на руль, я зарыдала. Я была расстроенной и испуганной. И никогда не чувствовала себя настолько плохо, чтобы сделать телефонный звонок. Я чувствовала, что мое лицо пылает. Пятнадцать минут звучали как вечность. Доктор Стивенс сказала, что мне нужно прийти сразу, как только у меня поднимется температура. Моя голова болела, мысли путались. Что делать, если я уже была в точке невозврата? Волчанка будто шла по списку: суставы – есть; легкие – есть; почки – есть. Я будто электронная сетка, в которой все системы поэтапно выключались.
