Текст книги "Орион (СИ)"

Автор книги: Степан Уранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– Да тут эти фитотерапевты на вес золота, – согласился Брогов. – Женьшеневая настойка в квадрате возвращает здоровье за считанные дни.

– Ещё бы, – усмехнулся скупщик. – Женьшеневая настойка и вне «квадрата» помогает здоровью неплохо. Только здесь дикоросы приобрели чудодейственные лечебные силы, умножив их в несколько тысяч, если не миллионы раз. И не удивительно, что какой-нибудь простреленный во всех местах «орион», встаёт на ноги через месяц после приёма «живой воды». Но всё же быстрее он встанет на ноги с помощью какого-нибудь грамотного фитотерапевта или того целителя из китайской группировки. Ты слышал ведь об их старике долгожителе? Патриарх! Слухи ходят, что ему за сто пятьдесят лет. Знает всё о дикоросах и китайской народной медицине. Возвращает к жизни даже свежие трупы…

– Я слышал о нём! – кивнул лидер орионов. – Патриарха этого они берегут как зеницу ока. Можно даже к нему на приём попасть, только стоит это очень много. Он вроде, как я слышал, и наружу без «черного кремня» выходить умеет. Поит этих азиатов каким-то пойлом целебным. Они от этого настоя выносливыми становятся до одури. Это не живая вода наших дилетантов из самогона и высушенного женьшеня – там вообще целый ансамбль из корней, листьев и сушёных органов мутантов. Собранных когда надо, высушенных когда надо и приготовленных по всем законам и правилам «дао». Вообще этот старикашка, колдун чёртов. Хотя, – скривился брезгливо Брогов, – может быть трёп всё это про него…чёрт знает.

– Он ещё тот, засранец, – усмехнулся Майор. – Китайская медицина, это не наука – это философия, метафизика чёртова, магия. По её принципам, если к примеру у человека, что-то болит, значит в нём неправильно плывёт энергия «Ци». Распределение энергии надо восстановить, устаканить в организме. Акупунктура это ведь вообще что-то и с чем-то…

– Да там у них вообще…конечка. Сам чёрт голову свернёт.

– Согласен, – допив пиво, произнёс торговец. – Помимо этих дикоросов, здесь можно поживиться камушками да золота намыть – единственные продукты квадрата, которые имеют свою силу и вне его. Никуда не исчезают и остаются такими же красивыми, редкими и дорогими. Многие вербовщики с внешней стороны подкупают скитающихся в поисках хорошей работы бедолаг, показывая им эти камни. Бедняги клюют, и в итоге оказываются в рабах у Лихого, добывая ему золото и камни. Далеко ходить не будем – брат мой этой хернёй занимался. Вербовал для мародёров живую силу снаружи.

– Я в курсе, крови он у многих попил, – сжал зубы Брогов. – Как всё произошло, в «Привале» когда там Артём появился? – сухо спросил Брогов. – Я ведь об этой истории вообще ничего не знаю. А Фил, как партизан толком ничего мне не рассказывал после проверки.

– Ему как и многим старателям после оплаты пароль и ориентиры магазина моего брата дали. Иван этим ведь и занимался, сводил новичков с проводниками, да экипировку с оружием продавал, но ценник заламывал. Так вот, в тот день трое каких-то отморозков-гастролёров из Комсомольска к Ивану ворвались. Двоих быков его хлопнули, проводника ранили, брата под нож пустили. В канаву скинули трупы, а сами начали магазин чистить, а тут Артём нарисовался. Эти уроды через чёрный вход экипировку выносят, и тут он какого-то Лорда спрашивает. Один из них: «Ну пойдём, войдём внутрь, сейчас всё будет». Двое бандюг продолжали в машину товар, оружие таскать. Этот гад, Артёма на склад завел, пушку в лоб и карманы его шмонать начал, там бабла немерено у него. Он же налик держал чтобы с Ванькой расплатиться, приодеться там, вооружиться. Конь, когда деньги-то увидел про всё забыл, ну а Фил, убийца ещё тот: он и курсы какие-то у гэбэшника прошёл, перед отъездом каких-то урок хлопнул. Так что сухарь тёртый. Всё красиво сделал: нож в мотор уроду чпок. Пистолет забрал. Второго там же грохнул, третьего ранил.

– Как у Фила, получилось перейти?

– Там вообще комедия, – продолжил Майор. – Проводник этот-Сэм, раненый ему помог, отдал Филу свой «плазон», только предупредил сразу, что выход на минное поле. Сэм бы его лично провёл, но там ранение у него серьёзное было – в итоге без ноги остался. Артём вковался, прихватил с собой налётчика раненого и по карте двинулся к переходу. А чё его искать-то – огромный чёрный кремень нашёл в травке вот тебе и переход. Когда перешёл, первым делом козла этого по минному полю пустил. Повезло говнюку, прошёл чисто. Фил по верёвке, которую к ремню гада привязал минное поле прошёл. Бандюге брюхо там же вспорол.

– Фил молоток. А «плазон» этого проводника Сэма у него до сих пор?

– Чёрт его знает, не интересовался, – улыбнулся Майор.

Неожиданно раздалась настойчивая трель рации.

– Что там у тебя Боря? – раздражённо проговорил в трубку скупщик. – А, вот чё. Сёма пришёл? Пусть поднимается.

Увидев Брогова, Семён радостно улыбнулся.

– Давай выкладывай, где был чё видел, – усмехнулся лидер «Ориона».

– Ходил до Пилорамы, пару жрунов завалил, – снимая рюкзак начал Семён. – Корней «Щитовника душистого» нарыл. Потом у Гардероба завис. В баре сидел, слышу «Щит» по громкой связи всех орионов в штаб зовёт. Кроме меня там никого не было. Попёрся туда, а там Фил. Его там потчевали. Сарнов с Велесом всех своих вояк построил, Фила хвалил. Потом стол у себя в кабинете накрыл, бабки ему за голову Резанного дал. Короче, Фил какие-то копейки взял, сказал, чтобы Майор свою долю забрал, а остальное в котёл. Сам он у Гардероба, останется пока, там работу кто-то предлагает. Потом снова Профессора своего искать пойдёт, – вытряхивая из пакета наличность с флягой, закончил орион.

– Снова он с этим Профессором, – фыркнул Брогов. – Все мозги мне съел. Какую он там работу присмотрел?

– Хер его знает, – дёрнул плечами орион.

– Главное чтобы с этим…Максом не связался, – мотал головой Брогов. – У Фила шило в заднице.

– Это что? – смотря на странную коробку с жидкостью, удивился Майор.

– А, – долбанул себя по лбу Сёма. – Эту хрень, Фил сказал тебе отдать, чтобы ты её своим учёным закатал. Всё, короче, я пошёл спать, – смотря на Брогова, произнёс парень.

– Давай Сема, топай, – махнул рукой Брогов.

После ухода ориона, Майор взял в руку странный предмет, деньги его не интересовали, так же как и лидера «орионов».

– Ну-ка, – скупщик протянул приятелю артефакт, принесённый Сёмой, – посмотри, встречал что-нибудь подобное? Я лично вообще такого ещё не видел.

Брогов взял в свою мозолистую ладонь странную прозрачную ёмкость с голубой жидкостью. Повертев ёмкость в руках, он лишь скривил на лице кислую гримасу, абсолютно не понимая, что у него в руках. Майор присел рядом.

– Не старик, – продолжая осматривать коробку, проговорил Брогов, – я такой приблуды не встречал. Поверхность оргстекло напоминает. Но как туда эту жижу влили? Главное стороны симметричные, корпус идеальный, но ни крышки, ни защёлки… ничего нет. Как открыть-то её?

– Дай-ка, – торговец протянул руку. – Может кнопка какая? – Взяв странную «фляжку», торговец принялся скрупулёзно искать на её поверхности кнопку. – Херня какая-то, – в итоге выпалил он. – Ничего нет. Завтра свяжусь с Тихоновым из «Биогенокса», пусть он себе голову ломает.

– Эта штука наверное из «Белых катакомб», – размышлял Брогов. – Ты смотри форма какая идеальная. Чё за муть?

– А чё за Макс?

– Ты не слышал что ли, байки по всему квадрату о нём ходят? – удивился Брогов. – Ошивается там в баре, Макс такой. Чёрт бы его побрал. В «Бункер» наведывается уже не помню какой месяц. Шлем панорамный никогда не снимает, в «заране» шастает. Никто его морды никогда не видел. Придёт к Гардеробу, корень принесёт и пару тройку охотников одиночек с собой уведёт куда-то. Бывало и щитовцев даже уводил, моим тоже на уши приседал. Но ведутся ведь, балбесы. Чёрт знает чё он им на уши вешает: может гипноз, пси-излучение какое…Никто ничего не знает. Одно только верно, что парни с ним уходят и всё, капут, пропадают к херам. Щитовцы ничего понять не могут. Своих людей на воротах в локацию Гардероба ставят, камеры вывели на операторов штаба – всё в пустую. Они постоянно караулят, в баре засады устраивают. Берут его, а он просто испаряется в итоге и всё. Говорят: «Ну всё, он наш. В наручниках, втроём его держим, а его в какой-то момент бац, и нету! Испарился бес».

– Бред какой-то, – усмехнулся Майор. – Может плазмоид этот Макс?

– Не знаю, что он вообще такое! – буркнул Брогов. – Хрен его знает, может и плазмоид какой! Фантом. Но Гардеробу хабар реальный приносит. Женьшень да золотишко иногда подкидывает. Гардероб уже к чертям его посылает, а тому всё по-барабану, всё равно приходит. Ведь многие знают, что кто с этим Максом уходит, все к чертям пропадают. Как старатели после этих баек и слухов ведутся на его уговоры непонятно. Но, как бы то ни было, всё равно прутся за ним. Когда он в баре показывается, Гардероб тут же клиентов теряет. Остаются только те, кто никогда об этом Максе ничего не слышал. Гардероб сам не свой когда этот ландух в красном комбезе к нему заходит, сразу проблемы с щитовцами начинаются. Этим воякам, он вообще ничего объяснить не может. Полковнику Сарнову и его дознавателям всё по херу что говорит Гардероб – у них своя политика. Думают так: «Раз приходит в Бункер, значит имеет интерес, а если так, то в любом случае Гардероб с ним заодно». А то, что этот Макс, как плазмоид, материализуется прямо на территории их лагеря, они в расчёт не берут. А ведь и камеры над входом в бар установлены, и на них ясно видно, что этот засранец на пустом месте появляется, как чёрт из табакерки. И всё равно, Сарнов на своём стоит: «Гардероб мутит воду с этим учёным».

– А куда этот Макс, охотников уводит? Они следили за ним? – спросил Майор.

– Конечно следили, щитовцы за ним по пятам шли, но этот гад постоянно отрывается. Говорят в сторону «гнилых штолен» к холму какому-то бедолаг уводит. Этот холм рядом с эпицентром расположен, образовался на пустом месте. Это учёные говорят. Весь трупами мутантов завален. Плазмоиды там повсюду. Сотрудники лаборатории Мизерова туда попасть не могут – холм находится в зоне повышенной опасности. Радиация сильная, монстров, плазмоидов много.

– А что сам Мизеров говорит насчёт этого Макса? – размышляя, спросил скупщик.

– Да ничего! Говорит, что такого балбеса у них вообще нет. Тем более Макс один шарахается. Такого вообще быть не может, теоретически и практически, чтобы учёный, да без оружия, без сопровождения, по «квадрату» один шастал…нееее, шляпа. Уже многие уверены, что это фантом, ну или плазмоид какой.

– Дела-а-а, – протянул задумчиво Майор, потирая вспотевший затылок. – Да чему удивляться? Здесь всего навалом. Всё может быть.

– Это точно, – согласился Брогов. – Я пойду, хватит с меня. Кино посмотрел, от тварей избавился, с тобой потрещал.

Проводив приятеля, торговец снова взял в руку найденный Артёмом странный предмет и вновь начал его рассматривать. Выпускать из рук этот артефакт ему совсем не хотелось. Гелеобразная жидкость внутри неё даже не оставляла разводов на прозрачных стенках. Переливаясь оттенками зелёного а потом желтого цвета, эта консистенция будоражила фантазию скупщика. Ему хотелось узнать, что за диковина попала к нему в руки. Что несёт в себе эта жидкость и почему эта прозрачная, идеально ровная ёмкость, на которой нет даже признаков крышки, доставляет ему такое приятное беспокойство. Смотря на её острые грани, он даже не представлял, что эта «фляжка» вскоре разожжет огонь новых событий, которые посеяв смерть и слёзы, изменят судьбы многих людей…

Глава 8. Выход для Сурженко

Анатолий Степанович Сурженко, генеральный директор крупной дальневосточной фармацевтической компании «Фармстар», сидел в своём кабинете за рабочим столом. Его стеклянный, отрешённый от всего земного взгляд, был направлен на чёрную сталь лежащей на столе «Беретты». По раскрасневшемуся от выпитой бутылки виски лицу, пробивая путь через глубокие морщины, сбегали капли липкого пота. Мужчина пытался подумать над своим фатальным решением, но рыхлые и зернистые мысли слипались в пьяный бред, создавая в голове какую-то чёрную вязкую кашу. Всё его дряблое, заплывшее жиром туловище тряслось из стороны в сторону. В глазах троилось – это состояние алкогольного опьянения врачи называют «вертолётом» и Сурженко это хорошо знал, но вспомнить этого он сейчас не мог.

Тяжело вздохнув, Анатолий Степанович потянул вспотевшую руку к пистолету и, не дотянувшись, начал считать пальцы…Которых, на удивление, оказалось аж семь штук на одной руке. В таком ужасном, свинском опьянении он был в первый раз в своей жизнь. И как только он повернул голову, чтобы осмотреть кабинет, всё пространство вдруг поплыло от него по спирали, закручиваясь в адскую воронку. Всё размывалось и разлеталось, не давая ему никакой возможности почувствовать себя в реальности. Краски пространства смешались в психоделический «бэд-трип». Голова Анатолия Степановича ослабла, и потянув всё его тело за собой, жёстко впечаталась в стол. Крепкий сон взял Анатолия Степановича в плен, утопив в бездне абсолютного спокойствия.

Ранним утром, с головой, в которой вот-вот должен был сдетонировать распухший от сивушных масел мозг, директор «Фармстара» открыл свои забитые засохшими выделениями глаза. Точнее, только правый – левая часть лица Анатолия Степановича всё ещё была припечатана к столу. Физиономия затекла до такой степени, что он вообще её левой части не чувствовал. В нос вползал кислый, тошнотворный запах рвотных масс, которыми он залил весь стол. Анатолий собрал все оставшиеся силы и, упершись руками в грязный стол, буквально оторвал от него свою отёкшую физиономию, прилипшую к засохшей жиже, которая несколько часов назад составляла содержимое его желудка. Его все ещё тошнило, алкоголь продолжал держать всё его нутро в своей власти.

Взгляд выхватил циферблат часов, показывающих пять утра. Сурженко помотал головой и чуть не упал в обморок. Схватившись за тарабанящие виски, он вспомнил, что к десяти подойдут служащие, а уборщица чуть раньше.

«Надо убрать за собой всё это дерьмо…»

Лежащими в столе влажными полотенцами он протёр лицо.

Сняв пиджак и рубашку, он, с большим трудом, встал с кресла и доковыляв до шкафа, достал две новые итальянские сорочки. Сорвав с них целлофан, он протёр одной стол. Одев вторую, Анатолий убрал в сейф оружие и открыв окна уничтожил противную вонь освежителем воздуха. Успев скинуть запачканную одежду и полотенца в мусорный мешок, он услышал настойчивый стук в дверь.

– Анатолий Степанович! Анатолий Степанович! – истошно орал в коридоре ночной охранник. – У меня сигналка вопит, Анатолий Степанович!

– Володя, епт твою медь, отключи её нахер! Я окна открыл! – не подходя к двери, проорал в гневе директор.

– Ясно, – растерянным голосом, пробубнил охранник.

Завязав крепким узлом мусорный мешок, Сурженко ещё раз осмотрел кабинет и вышел в коридор. Закрыв дверь, он сдал ключи охране и вышел на улицу. Утренняя прохлада освежила голову. Зайдя в круглосуточный супермаркет, он купил бутылку минеральной воды и осушил её несколькими залпами. Поймав такси, Анатолий отправился домой, решив весь этот день посвятить отдыху.

Слишком много неприятностей навалилось на него в последнее время. Он принялся перемалывать в жерновах начинающей отходить от алкоголя головы неудержимые мысли. Они как паразиты, высасывали из него жизненные силы своими гнетущими задачами. Не хотелось уже ни радоваться ни отдыхать, и вообще, жизнь стала в обузу. Жить, – нет, скорее существовать в страхе и неуверенности под прессом угрозы он больше не мог. Это полный кошмар, и Сурженко уже давно решил с этим безобразием покончить раз и навсегда, пустив себе пулю в лоб. Но, как оказалось, к этому он был не готов. Этой ночью, кроме как напиться в дупель у него ничего не получилось. В свои сорок шесть до такого конченного состояния он наклюкался впервые, пытаясь набраться смелости перед тем, как нажать на спусковой крючок пистолета, направленного в свою голову. Совсем недавно он даже и не мог себе представить, что столкнётся с такими обстоятельствами. Всё началось год назад…

К тому времени, Сурженко уже сделал себе имя в фармацевтическом бизнесе, расширил компанию, вложился в дочерние предприятия, собрал штат специалистов и открыл лабораторию. Но, на фоне всех этих успехов, Анатолий не чувствовал себя удовлетворённым жизнью, хотелось чего-то опасного, острого и в тоже время прибыльного. Хотелось драйва, азарта, короче, хотелось бедолаге влезть по уши в какую-нибудь аферу. Долго ему мучиться не пришлось. Его старый знакомый – главврач скандальной тюрьмы строгого режима, находящейся с недавних пор под шефством сомнительного холдинга, полковник Гук Аркадий Михайлович, предложил провернуть одно дело…

Сурженко, располагая лабораторией, научным центром и штатом специалистов являлся для полковника самым главным подельником в афере. В голове главного врача больницы тюрьмы созрела дерзкая идея, рабочую площадь для воплощения которой Гук имел в полном объёме. Холдинг, учредители-меценаты которого сами «парились» в этой тюрьме, непрерывно вливал финансы в её благоустройство. По плану полковника, от Сурженко требовалось создать штамм инфекционного заболевания и вакцину против него. Аркадий решил заразить всю тюрьму этими бактериями и выйти на благотворительную организацию с заранее подготовленным докладом, целью которого являлось выудить у директоров холдинга весомую сумму на устранение эпидемии. Учредители долго не думали и на следующий день на создание вакцины они перевели миллион евро. Изготовлением спасительного чудо-препарата конечно же занялась фармацевтическая компания Анатолия Степановича. И всё было бы хорошо, если бы не пострадал «Верстак» – шестидесятилетний лидер мощной преступной группировки. К его открытой форме туберкулёза прилепилась ещё созданная лабораторией Сурженко инфекция, которая окончательно подорвала его здоровье. Пахан впал в кому, но умирать не собирался, изо всех сил он держался за жизнь тонкими нитями воли. Учитывая его состояние, комиссия решила освободить его досрочно, чтобы мизерный отрезок своей жизни старый уголовник провёл в своём особняке. Этим же днём, когда все формальности с УДО Верстака вошли в силу, бандиты увезли босса домой.

Полковник Гук прослужил ещё полгода, всеми силами пытаясь держать в узде и скрывать свои запросы и покупки. Зная, что у него закопана в укромном месте весомая сумма, полковник даже и не думал о пенсии, о своих льготах и тем более о том, чтобы служить дальше. Началась настоящая жизнь со всеми прелестями, которых он никогда не имел и мог только о них мечтать.

Где и когда Гук проболтался какому-то проходимцу, а может и очередной проститутке о своей афере Сурженко так и не вспомнил. «Верстаковцы» постучали в дверь решительно. Настолько решительно, что у бывшего полковника не выдержал сфинктер и он от страха обосрался прямо в коридоре. Остаток денег и всю купленную недвижимость Гук отдал «верстаковцам». Бывшего полковника долго пытали самыми зверскими методами «лос зетас» и подарив ему скотскую смерть вышли на Сурженко, принимавшего в авантюре ключевое участие. И вот с этого момента жизнь Анатолия, как снежный ком, покатилась с обрыва в глубокую бездну. Бандиты ему объяснили, что его жизнь будет напрямую зависеть от мерцающего последними бликами здоровья в их пахане. А состояние «Верстака» ухудшалось с каждым днём. Ему уже не помогали ни высококвалифицированные врачи, ни дорогие лекарства.

Анатолия Степановича увезли в какой-то заброшенный дом, где его держали больше суток, лапидарно объясняя ему, что ему надо постараться вернуть их босса. За это время Сурженко обожгли утюгом всю спину, отрезали два пальца и сломали молотком голень. После этой профилактики, бандиты дали ему понять, что вскоре тоже самое, но после жёсткого «субботника», ждёт его жену и совершеннолетнюю дочь. Вот тогда он понял, что есть не просто страх – а страх в кубе, способный довести человека до полного безумия. Напоследок бандиты показали ему отснятый ими ролик, на манер казни людей изуверами мексиканских наркокартелей, в котором главную роль играл полковник Гук, страдающий в ужасных муках от невыносимых пыток. Сурженко не сомневался, что следующий дебют в таком же артхаусном кино закреплён за ним. Он был в этом уверен, зная, что не в его силах спасти безнадёжного Верстака.

Сначала была паника, но потом Анатолий понял, что выход у него один – самоубийство. Жить в постоянном страхе стало невозможно с самого начала выставленного бандитами ультиматума. Их старика поднять на ноги было невозможно. «Верстак» подыхал и летальный исход был неизбежен. Хронический туберкулёз уже сожрал все его лёгкие, а заразившись гриппом уголовник ещё больше приблизился к своей кончине. Сурженко всё же попытался найти в себе самообладание и хоть что-то сделать ради своих близких. Его сотрудники работали над лекарствами, которые смогли бы продлить жизнь уголовнику, но все понимали, и в первую очередь сам Анатолий Степанович, что вся эта возня бесполезна. Но Сурженко вопреки всему всё равно надеялся на лучший исход и продолжал вкладывать деньги в научную деятельность лаборатории.

Вскоре один из его старших сотрудников – Храпцов, узнал о научном центре «Биогенокс». Конечно о «квадрате» Храпцов ничего не знал, но чудодейственную силу добытых в «квадрате» дикоросов, ему наблюдать однажды довелось. Решение было принято в доли секунды, Храпцов твёрдо решил работать с коллегами из «Биогенокса».

Выслушав друга, Сурженко отдал приказ на создание исследовательского кластера от «Фармстар» – на самом деле лаборатория Храпцова стала ещё одним филиалом «Биогенокса» в Бикине. Договор с «Биогеноксом» жёстко определял границы в работе Храпцова и подразумевал все успешные опыты учёных «Фармстара» докладывать представителям НИИ Варламова и особистам «Контроля». С Храпцовым поехали трудиться самые основные сотрудники. Сурженко не понимал, всей этой суеты, но слова и решительные действия приятеля вселяли в него надежду. Очень смутно, со слов Храпцова, который сам толком абсолютно ничего не ведал о «Биогеноксе», Анатолий понял то, что его новый исследовательский объект находиться под патронажем этого исследовательского центра. Храпцов со всем штатом подписали кучу бумаг о неразглашении гостайны и были предупреждены что в случае «слива» любой информации, касающейся всего что приходило из «квадрата», всех ждёт вечное забвение в могилах.

И вот прошло полгода, а результаты деятельности Храпцова всё так же оставляли желать лучшего. Дикоросы и образцы органов мутантов, поставляемые «Биогеноксом», конечно же, своими уникальными лечебными свойствами постоянно шокировали Храпцова, но теряли всю свою силу уже в пятистах метрах от лаборатории. Отдел Храпцова существовал практически автономно от «Фармстара». Сурженко в силу финансовых проблем сильно сократил денежные вливания в лабораторию, но Храпцов со своим штатом преданных науке и в первую очередь ему, как лидеру, учеников и последователей, продолжал работать и уверенно сотрудничал со всеми лабораториям «Биогенокса».

Ничего уже не интересовало Анатолия Степановича, тревожные мысли о будущем его родных и близких постоянно топили его в трясине депрессии и страха. Бандиты не давали покоя, угрожая расправой каждый день. Их босс умирал и жить ему оставалось считанные дни, а лекарство Сурженко так и не нашёл.

Выстрелить себе в голову у Анатолия не получилось, мысли о жене и дочке вырвали его из недр губительной топи и заставили бороться. Страх уходил, но тупик всё еще держал его в ловушке.

Войдя в квартиру, Сурженко первым делом проверил автоответчик. В двенадцать часов ночи был звонок из лаборатории Храпцова.

– Анатолий Степанович, извините за столь поздний час, – это Глушко Роман, новый помощник ведущего специалиста лаборатории. Он вам меня ещё не представил. Анатолий Степанович, у нас для Вас есть замечательная новость!!! Вы будете шокированы от нашего открытия, вам надо срочно приехать в центр! Это не телефонный разговор. Приезжайте!

Голос Глушко был эмоциональным и бодрым, вселяющим оптимизм. Анатолию Степановичу захотелось тут же перезвонить в лабораторию и узнать всё у самого Храпцова – но правила оставались на первом месте. Все телефонные разговоры из филиалов и частных лабораторий «Биогенокса» прослушивал особый аналитический отдел «Контроля». Поэтому не было никакого смысла перезванивать учёному и уточнять все подробности. Дабы не заинтриговать силовиков, вызвав у них кучу вопросов и следственных мероприятий.

Звонок Глушко вселил уверенность в том, что всё будет хорошо и выход есть. Позвонив водителю и сказав, что выезд в Бикин с утра, Анатолий Степанович прошёл на кухню и утонул в бездонных глазах любимой жены.

С мыслями о лаборатории и успешных результатах работы Храпцова дорога до исследовательского центра пронеслась мимо него в мгновение. И уже к обеду, миновав трассу «Уссури», Сурженко вышел из своей машины, вступив на брусчатку стоянки, прилегающей к лаборатории. Нажав кнопку звонка и посмотрев в камеры, глазеющие на него с самого козырька, Анатолий услышал автоматический щелчок дверного замка. Войдя внутрь исследовательского центра, он оказался в широком коридоре, где его встретил незнакомый молодой сотрудник. Этого парня Анатолий никогда не видел. Храпцов сам принимал здесь решения по сокращению или дополнению штата. Для Сурженко было главным, чтобы кипела работа. Анатолий всмотрелся в моложавое лицо помощника Храпцова. На вид этому молодому человеку было лет двадцать пять и Анатолия Степановича удивило решение Храпцова сделать своим замом вчерашнего студента.

– Анатолий Степанович приветствую вас! Это я вам звонил вчера. Глушко Роман, – протянув свою руку начальнику, произнёс молодой человек.

– Очень приятно! – нехотя пожал ему руку Сурженко. – А вы, господин Глушко разве не знакомы с протоколом и правилами этикета? На будущее, даю вам совет: никогда не протягивайте первым начальнику руку. Соблюдайте субординацию, господин Глушко. А сейчас, меня интересует всё, что вам удалось наработать за это время и куда делся Храпцов?

– Виталий Аркадьевич уехал два дня назад к своим родственникам, – ответил покрасневший от стыда Глушко.

Проходя коридор, от входа в помещение лаборатории, молодой заместитель начал рассказывать Анатолию Степановичу о научном открытии:

– Три дня назад, мы купили у нашего постоянного поставщика из «Биогенокса» – Тихонова Виктора, странный предмет, не подходящий по своим признакам, как внешним так и внутренним, ни к одному известному нам продукту аномальных явлений флоры и фауны «квадрата».

– Ну, и что дальше? Почему «Биогенокс» не оставил этот предмет себе? – перебил его Сурженко.

– Как мне объяснил Тихонов, этот предмет имеет искусственное, точнее техногенное происхождение и исследовательский отдел «Биогенокса» даже не стал им заниматься. Я, сейчас вам всё покажу, – произнёс Глушко, подставив глаз к сканеру двери.

Войдя в просторное помещение с несколькими столами, морозильными камерами, учёный направился к шкафу. Подойдя к ближайшему столу, Сурженко не сводил глаз с учёного, что-то берущего с полки. Приблизившись к столу, Глушко поставил на него небольшой бутылёк с ярко-голубой жидкостью и дал в руки Сурженко второй предмет, напоминающий по форме и размеру пачку сигарет, только сделанную из прозрачного полимера.

– Ну? – цинично спросил Сурженко, даже не пытаясь рассмотреть представленные учёным предметы. – Что это такое?

– Это, – Глушко указал на стоящий на столе бутылёк, – содержимое этой странной коробки, которая у вас в руках. – Как вы думаете из чего она сделана?

Повертев прямоугольный предмет в руках, Сурженко заключил:

– Напоминает полимер. Оргстекло, плекс, – заметив небольшое отверстие на артефакте, Анатолий Степанович вдруг спросил. – Это отверстие вы сами просверлили?

От вопроса начальника глаза учёного загорелись, а на лице растянулась довольная улыбка.

– Нет! – радостно ответил Глушко. – Мы его не просверлили, а прожгли лазером! Вы правильно заметили насчёт структуры поверхности этого предмета. Нам сначала тоже показалось, что это высокопрочная пластмасса. Но, как выяснилось позже после ряда исследований – это не продукт полимеризации. Структура поверхности этого артефакта, вообще не известна науке. Внутри этого предмета, этой ёмкости, находилась жидкость, которую мы перелили в данный сосуд, стоящий на столе перед вами.

Сурженко поставил на стол странную коробку и взял колбу с голубой жидкостью.

– Мы целых два дня бились над тем, чтобы открыть артефакт, – продолжил Глушко. – Мы пробовали всё, но ничего не получалось. Единственное что оставалось – это прожиг. И вскоре нам удалось проделать в этой странной ёмкости отверстие и слить жидкость.

– Состав этой субстанции изучали?

– Да, мы изучили состав этого раствора и снова были шокированы, – потирая подбородок произнёс учёный. – Эта жидкость состоит из активных бактерий, природа которых тоже не известна науке.

– Н-да! – недовольно заключил Анатолий Степанович, переходя на раздражённый тон. – Никакого результата от вашей работы я не услышал. И самое главное, не увидел! Вы обещали меня шокировать вашим открытием. Где это открытие? Вот эта коробка и эта жидкость с микробами? Вы, сегодня же покидаете лабораторию. Я вас увольняю за вашу некомпетентность. Что за бардак? Звоните Храпцову!

– Зачем ему звонить, – улыбнулся учёный, выслушав все эмоции начальника. – Я стою перед тобой Толя…Храпцов Виталий Аркадьевич, сорок девятого года рождения…

От услышанного Сурженко зардел как рак – гнев забурлил в нём, как лава созревшего вулкана. На лице вздулись желваки. Анатолий ещё никогда не слышал такого бреда и не встречал такого самоуверенного шизофреника.

– Ты как вообще здесь оказался, имбецил!? – проорал Анатолий.

– Я здесь работаю с начал открытия лаборатории, – спокойно ответил учёный. – Это ведь была моя идея влиться на правах филиала и лояльной частной лаборатории в структуру дочерних узлов «Биогенокса».

Сурженко готов был накинуться на него с кулаками. Контролировать себя он больше не мог.

– Я понимаю твоё негодование Толя. Всё на первый взгляд кажется полным бредом, – вновь спокойно проговорил учёный. – Но, у меня есть доказательства моего эксперимента, который поставит точку в аргументе того, что мы с тобой, стоим перед феноменальным открытием. Пройдём в соседнюю комнату.

Взяв себя в руки, Сурженко вышел за учёным из лаборатории. Войдя в соседнее помещение приёмной комнаты, Храпцов прошёл к висящей напротив двух кресел «плазме» и достав из кармана флэшку, воткнул её в привод.