Текст книги "Попаданец не туда (СИ)"

Автор книги: Степан Терехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава 36. Тени прошлого

Едва стоящий на ногах Тирион, пошатываясь, слонялся по вечерним улочкам Браавоса. Солнце село недавно, но луна уже сияла в небе. Армия его племянника уже захватила город и заставила местные власти подписать мирный договор. Сейчас солдаты наводили порядки и устанавливали свою власть над всем городом.

Тирион напился, ещё когда они находились в плавании, потому что он страдал морской болезнью и не мог долго находиться на борту корабля. Поэтому во время осады, его запрятали подальше, чтобы мало ли чего по пьяни не взорвал. В данный момент Тириону удалось сбежать из своей каюты и отправиться в город, искать шлюх и алкоголь.

На Крабьей улице Тириону улыбнулась удача. Он нашёл, наверное, единственное во всем городе работающее питейное заведение и по совместительству бордель. После захвата города временно было закрыто большинство общественных мест.

Тирион направился к главному входу, откуда шёл свет и доносились разные звуки: в основном хохот.

Вокруг царила атмосфера веселья и похоти. Он уселся на скрипучий стул и взял у трактирщика кружку эля.

К нему тут же подскочил распорядитель.

– Не желаете ли девочку-с? – на общем спросил он.

– Откуда вы узнали, что я вестероссец? – прищурился Тирион.

– Я узнал вас. Молва о ваших похождениях дошла и до нас, милорд Тирион, – улыбнулся распорядитель. – Так что насчёт девочек?

Тирион расхохотался.

– Конечно, я хочу, дурья башка. Ты думаешь, зачем я ещё пришёл сюда?

– Тогда прошу за мной. – Тирион пошёл за ним, но долго идти не пришлось. Свободные проститутки стояли у стены, в то время как занятые находились с клиентами. – Выбирайте на любой вкус. Особенно рекомендую Матросскую Жену. Она часто смеется, хотя и есть в ней что-то грустное. Кстати, прекрасно говорит по-вестеросски, хотя никогда не говорила, что родом из ваших краёв.

Тирион подошёл поближе и почувствовал, словно земля уходит у него из под ног.

– Все здоровые, чистые и проверены мейстером. Я вас уверяю, вы не найдёте… – что-то вещал распорядитель, но Тирион совершенно не слушал его и стоял столбом.

– Тиша? – надломленным голосом с горечью прошептал он.

Проститутка, известная, как Морская Жена, перестала созерцать потолок и резко повернулась в сторону того, кто назвал её настоящее имя.

– Милорд? – ахнула она и, отступив на шаг, упёрлась в стену.

Распорядитель понял, что происходит что-то из ряда вон.

– Я оставлю вас, – тактично произнёс он и словно растворился в воздухе. Другие шлюхи тоже резко разошлись в стороны, лишь одна юная девочка осталась стоять возле Тиши.

– Что…что ты здесь делаешь? – сгорбившись произнес Тирион, теряя дар речи. – Получается, отец был прав, и ты была шлюхой?

– Нет, милорд, – с неподъемной тоской сказала она. – Я не была шлюхой. Я любила вас.

–Что же…что произошло?! – воскликнул Тирион, переходя на крик и заставив нескольких человек недовольно посмотреть на него.

– Ваш отец приказал мне отправиться туда, куда отправляются все шлюхи. Вашего золота мне хватило на корабль до Браавоса, – заламывая руки, рассказывала она, то и дело вытирая начинающие влажнеть глаза.

Карлик схватился руками за голову и начал раскачиваться на месте, ругаясь всеми возможными словами.

– Не горюйте, милорд. – Тиша присела на колено и положила руку ему на плечо. – Сделанного не воротишь.

Тирион поднял глаза, и в них плескалась неизмеримая злоба.

– Тогда ты не была шлюхой, и я женился на тебе, а сейчас ты шлюха, и я, конечно, не собираюсь делать это, – с отвращением выплюнул он. – Я себя не на помойке нашёл.

Тиша не обиделась, а, наоборот, согласно кивнула головой, подтверждая полную правоту Тириона.

– Мама, а это кто? – та самая девочка дернула Тишу за рукав.

– Милорд, раз уж мы встретились вновь, – Тиша замялась. – Позвольте представить вам вашу дочь. Ланна, это твой отец…

Тирион пораженно посмотрел на светловолосую девочку, свою дочь. Та смотрела на него ничуть не менее изумлённо.

– Мой, – Ланна запнулась, – отец? Ты говорила, что он погиб в море.

– Для меня он погиб. – Взгляд Тиши посуровел, а губы сжались в плотную линию. – Когда позволил своему отцу поступить так со мной и не вмешался. Даже если бы у меня была возможность сейчас начать всё сначала – я бы отказалась.

На Тириона словно ушат воды из браавосийского канала вылили. Он сжал зубы до хруста и изо всех сил старался не заплакать от душевной боли, терзающей его сейчас так, как не случалось никогда.

– Милорд. Вы заберёте свою дочь с собой? – спросила Тиша. – Здесь ей не место, а вы сможете обеспечить ей достойное будущее.

– Мама?

– Иди со своим отцом, Ланна. С ним тебе будет гораздо лучше, чем со мной.

– Но я хочу остаться с тобой, – задыхаясь от слёз, ответила Ланна.

– Мы не всегда получаем то, чего хотим. Я, например, хотела всю жизнь прожить в хижине с твоим отцом.

– Лучше бы мы оттуда никогда не выходили, – горько пробормотал Тирион.

– Да, лучше бы, – ответила Тиша, и они замолчали. Некоторые посетители с интересом наблюдали за ними.

– Ну, что? Пора прощаться. – Тиша обняла Ланну, которая рыдала, не переставая, и посмотрела на Тириона. – Прощайте, милорд. Уже навсегда.

Тирион кивнул и, взяв за руку Ланну, быстро направился к выходу. У дверей его перехватил распорядитель.

– Мне очень жаль, – с чувством сказал он и похлопал Тириона по плечу.

– Вы хотите, чтобы я заплатил за Ланну? – огрызнулся Тирион.

– Вы меня обижаете. Если я работаю на такой работе, это не значит, что я подонок, – возмутился распорядитель и быстрым шагом удалился.

Тирион и Ланна вышли на улицу и бездумно прошли несколько кварталов. Ланна ревела, а Тирион бесцельно шёл вперёд, не отдавая себе отчёта.

Вдруг он остановился. Глаза его наполнились гневом, а лицо побагровело. Он рухнул на мостовую, словно из него выпустили весь воздух, и громко зарыдал. Затем в бессильной злобе он начал кататься по мостовой, кусать самого себя и бить кулаком в землю.

– Будь проклят Тайвин Ланнистер! – завыл Тирион, вложив в этот вой все эмоции, что переполняли его сейчас.

Сразу после разговора, Тиша собрала вещи, отдала все свои средства распорядителю и тихо вышла из таверны.

Прохожие рассказывали, что видели той ночью неизвестную женщину, закутанную в вуаль. Она стояла, облокотившись о перила ограды канала, и задумчиво смотрела в синюю воду.

***

– Что удалось обнаружить в штабе Безликих? – спросил я, листая отчёт.

– Целое хранилище лиц, коллекцию ядов, из которых мейстер Пицель смог опознать лишь половину, и различные бумаги, – доложил Борнхольм, приложив руку к козырьку. Недавно ввёл подобие устава и такой тип воинского приветствия. Пора подгонять армию под современный образец.

– Ха! Похоже, даже Безликим не чужда бюрократия. – Я засмеялся.

– Вы не представляете насколько! Там целые тонны различных отчётов, бумажек, карт, характеристик на тех или иных людей.

– Нашли что-нибудь интересное?

– Нет, но нам удалось кое-что узнать от Якена Хгара.

– Он заговорил? – удивился я.

– Даже Безликие чувствуют боль, – жутко ухмыльнулся Джон. – Особенно в руках таких профессионалов, как Илин Пейн и Квиберн. Но им не пришлось действовать по плохому. Он говорил всё, что у него спрашивали.

– Разве они не должны заниматься Мопатисом?

– Он упорно сопротивляется пыткам. Сир Пейн сказал, что восхищается выносливостью этого торговца сыром. Жестами, естественно.

Я погрыз кончик пера. Мопатис – вот на ком нужно сконцентрировать внимание. Он наверняка знает о том, кто мог заказать меня и всю верхушку Вестероса. У кого столько денег, сколько нет в казне всех вольных городов вместе взятых. Да, мы уже узнали о планируемом покушении. Из бумаг и допросов.

С Якеном мы не заключали пакта о ненападении, и ни он, ни я не обещали друг другу неприкосновенность. Он рассказал Квиберну, что собирался грохнуть меня при моем отплытии. Взорвать бочки с диким огнём в трюмах наших кораблей. Хорошо, что я сработал на опережение и арестовал его за многочисленные убийства сразу же, после подписания мира.

Якен воспринял всё философски и спокойно делился всей информацией. Наверное, потому что выбора у него не было. Его стерегли как зеницу ока, и ему не удалось бы сбежать, каким бы крутым ассасином он ни был.

В дверь постучались.

– Войдите, – крикнул я.

В каюту вошёл Тирион в сопровождении девушки лет четырнадцати. Примечательно, что у обоих волосы были одного цвета.

– Неужели нашёл потерянного бастарда? – пошутил Борнхольм, но Тирион так посмотрел на него, что тот заткнулся.

– Ты нашел её? – спросил я.

– Да, – резко ответил Тирион. – Это Ланна, моя дочь. Ты позволишь ей остаться при дворе?

– В чём вопрос? Конечно! – Поднимаюсь из-за стола и подхожу к ним поближе. – Ты и моя родственница, получается. Будешь первое время фрейлиной или служанкой при дворе.

– Благодарю, Ваше Величество. – Ланна сделала какую-то жуткую пародию на реверанс. Да уж, учиться и учиться.

Они ушли, и я обратился к Борнхольму.

– Живо иди в город и найди там женщину.

– Вам вашей жены не хватает? – опять пошутил Борнхольм.

– Она известна под именами Тиша и Матросская Жена. – Я проигнорировал его шутеечки. – Иди и разыщи её, пока она не утопилась или ещё чего.

– А что потом? – на этот раз серьёзно спросил он.

– Посадишь её на корабль, не этот. Отвезешь в столицу и там пристроишь к работе в Красном Замке. Она пригодится. Главное условие, чтобы Тирион и она не пересекались, по крайней мере, первые несколько лет.

– Это будет сложновато, учитывая, что оба будут находиться в Красном Замке. – Потёр подбородок Джон.

– Не будут. Тирион скоро уедет в Утёс Кастерли. Когда вся эта суматоха уляжется, Тирион официально вступит в права лорда Западных Земель. Пока что в качестве регента там управляет Давен Шумный.

Борнхольм кивнул и отправился раздавать поручения.

Пора приступать ко второй части Мерлезонского балета.

Глава 37. На Стене и под Стеной

Галея «Морской бастард» довезла их в Восточный Дозор-у-Моря, самый восточный замок у Стены и единственный порт Ночного Дозора, расположенный на сером, продутом ветрами берегу Тюленьего залива.

Давос наслаждался последними деньками в море. Скоро он сойдет на сушу раз и навсегда и больше не увидит бурлящие соленые воды. Правда, оставался шанс, что Давоса, как опытного моряка, направят в Восточный дозор, но сам Давос сильно сомневался, что ему предоставят такую честь. В Восточном Дозоре сосредотачивались дозорные, имеющие мореходный опыт: командующий замком Коттер Пайк был железнорождённым.

Рядом с Давосом сидел понурый Эдрик. Они с ним успели хорошо сблизиться за несколько дней плаванья, поэтому Луковый Рыцарь знал, что гложет юношу. Одно дело он, Давос Сиворт, пятидесятилетний взрослый мужчина, который повидал заморские страны, был женат, воспитал семерых детей, успел побыть лордом и рыцарем. Ему было немножко жаль терять это всё, но он прожил богатую и насыщенную жизнь, поэтому в своей ссылке в Ночной Дозор он видел логический финал истории. Эдрику же лишь недавно исполнилось четырнадцать лет, и он не видел ничего, кроме серых стен Штормового Предела, где вырос и провёл всё детство. Единственный яркий момент в жизни Эдрика – это его недолгое правление. Он успел несколько недель поносить корону и настроить невыполняемых планов и амбиций, прежде чем на остров заявилась армия Дейнерис Таргариен, которая повязала их как детей. А ведь как узаконенный бастард Роберта, он имел очень весомые права на престол и был одним из основных претендентов. Был шанс довести дело до победного конца. Возможно, если бы Дейнерис миновала Драконий Камень и победила бы в столице, они могли бы, Эдрик мог бы договориться с ней и, преклонив колено, стать лордом Штормового Предела. Вместо этого, он сейчас сидел в пропахшем рыбой трюме и приближался к гавани Восточного Дозора, где собирался провести всю свою жизнь. А Штормовой Предел по слухам отошёл Томмену, брату короля.

– Не волнуйся, Эдрик. – Давос по-отцовски похлопал его по плечу. – В конце концов, на этом жизнь не кончается. И в Ночном Дозоре есть приключения. – видя, что Эдрик с надеждой прислушивается к его словам, Давос продолжил более уверенно. – Я несколько раз бывал здесь, торгуя с одичалыми и дозорными. Они мне рассказывали, как течёт жизнь за Стеной. Разведчики Ночного Дозора совершают рискованные вылазки, рискуют своей жизнью, сражаются с одичалыми, отбивают их рейды. Чем тебе не приключения?

– Да, но меня могут определить в стюарды или строители, и тогда я всю жизнь проведу, убирая дерьмо и рассматривая трещины в Стене. – понуро сообщил Эдрик и отвернулся.

– М, – промычал обескураженный Давос. – Пожалуй, такая вероятность тоже имеется. – Он замолчал, чтобы не усугублять.

Они причалили и сошли на берег. Сиворт прошёлся по земле несколько раз туда-сюда, привыкая к твердой почве под ногами. Затем их повели в замок вместе с парой десятков других новобранцев. Те не отличались знатным происхождением, поэтому темы их разговоров крутились вокруг типичных для простолюдинов вещей.

– Я зырю, бежит на меня сраный медведь метра два роста, не меньше! – размахивая руками, рассказывал окружающим один из них, кажется, Хенри. На вид ему было лет сорок, а его красное лицо было усыпано россыпью мелких прыщей. – Ну, я взял рогатину и выставил перед собой, вот так. – Он продемонстрировал стойку. – А он не остановился и как прыгнет! Ну, думаю, смерть моя пришла, но он на рогатину-то напоролся и сдох. Я потом шкуру с него содрал и мясца нарезал.

Давос усмехнулся глупости истории, но некоторые из новобранцев поверили и восхищенно заохали «Да ладно! Двухметрового медведя?».

– Тогда, как тебя поймали и за что сюда отправили, если ты такой славный воин? – со скептицизмом спросил Эдрик.

– Слышь, пацан, я медведей гонял, когда ты пупок ещё разматывал, усёк? – угрожающе зыркнул Хенри и продолжил вешать лапшу на уши остальным. – Взяли меня по глупости. Двадцать лет бегал, а на такой мелочи обосрался. Принёс я шкуру нашему пахану деревенскому, он берёт и говорит «Хорошая шкурка, за пятнадцать грошей возьму». Я осерчал и кричу ему «Ты чё, сбрендил, старый хрыч? Она на рынке серебряный стоит!». Тут бы ему остановиться, но он посмотрел на меня хитро и говорит «На рынок тебе ходу нет больше, ищут тебя за то, что грабанул хату Эндрю Рыцаря. Я донёс». И гаденько так улыбнулся. Ну, не выдержал я и полоснул его ножичком, да утёк. Но далеко не убежал, всадники по пути в Солеварни перехватили и сказали «Выбирай, либо мы откочерыжим тебе башку, либо ты оденешь чёрное». Я долго не думал.

До Эдрика дошло, что он разговаривает с разбойником, поэтому он отошёл от него подальше.

– И вот с таким отребьем, мне придется провести весь остаток жизни, – угрюмо сказал он Давосу. Тот лишь промолчал, они приближались к внутреннему двору замка.

Сопровождающие дозорные выстроили их в ряд напротив помоста, на котором стоял пожилой мужчина с вечно хмурой физиономией.

– Слушайте, шлак, меня зовут Коттер Пайк, – он обратился к им. – Вы все дерьмо и ваши жалкие жизни не нужны даже мне. Я бы с удовольствием отправил вас всех на плаху, но не могу. В Чёрном Замке творится какая-то херня, ихний лорд-командующий съехал с катушек и впустил одичалых в тыл. Поэтому, я посылаю вас туда. Рано или поздно братья взбрыкнутся против этого безумца, и ваши мечи там пригодятся, чтобы резать одичалые глотки! – последние слова он проревел, размахивая рукой.

– Даааа! – подхватили его рев все остальные. Даже Хенри, выходец из Речных Земель, бил кулаком в грудь. Давос подозревал, что он обрадовался неожиданной перспективе порыскать в карманах трупов одичалых, ведь никто из дозорных не будет против, скорее, лишь поддержат.

И их вновь погнали через покрытые инеем равнины. Они ехали в повозке закрытой на замок, и их стерегли несколько всадников, но в этом не было нужды, никто и не думал сбегать до присяги. В радиусе ста километров вокруг ничего не было, кроме патрулей Ночного Дозора.

Через два дня они добрались до Чёрного Замка. И Давос издалека понял, что там что-то произошло. Им навстречу выехал человек богатырского телосложения.

– Кто такие? Куда направляетесь? – нервно спросил громила.

– Малыш Паул, да это же я, Олло Культяпый! – вперёд выехал один из сопровождающих и помахал правой культей.

Здоровяк заметно расслабился и добродушно рассмеялся.

– Извини, Олло, не признал. А кто это с тобой в повозке?

– Это? – Олло бросил взгляд на новобранцев. – Свежее мясо.

– Свежее мясо – это хорошо, – кивнул Паул. – У нас сейчас дела полное дерьмо, и новые люди нужны Дозору, как солдату шлюха.

Дальше Олло и Паул ехали впереди и вдвоем о чём-то переговаривались. До Чёрного Замка оставалось совсем немного и это расстояние они преодолели быстро. От внимания Давоса не укрылось, что здесь недавно произошло побоище и земля пропиталась кровью.

Их снова выстроили в ряд во внутреннем дворе замка, напротив помоста. Вокруг стали собираться дозорные, между ними и новоприбывшими завязался диалог, в ходе которого выяснилось, что прошлый лорд-командующий был низложен за предательство Дозора, а всех одичалых, находившихся в тылу, перебили. Но другая половина армии одичалых осталась за Стеной и готовилась к её штурму. Сейчас каждый меч на счету, поэтому новобранцев посвятят в Ночной Дозор по ускоренному варианту и сразу выдадут оружие.

Так и произошло. Северяне отправились в древорощу, а южане, в том числе Давос и Эдрик, в септу. Быстренько принесли клятву в присутствии пяти дозорных и затем нацепили на себя толстые чёрные плащи, пошитые мехом норки в районе воротника. Эдрику плащ не понравился, он ему был слишком большой, а вот Давос был вполне доволен. Осталось только где-нибудь раздобыть меховые одежды, а то один лишь плащ от морозов не защитит.

Позднее им объяснили ещё одну причину, по которой их так быстро приняли в ряды Ночного Дозора. Сегодня должны были состояться выборы нового лорда-командующего и лишние несколько голосов не помешали бы, ведь голосовать имел право любой, носящий чёрное. Выборы начались ближе ко второй половине дня. Давос и Эдрик успели лишь обустроить свои койки в казарме, когда всех дозорных созвали в большую столовую.

Кандидатов было несколько. Но не прибыли двое самых влиятельных – Коттер Пайк, командующий Восточным Дозором и Деннис Маллистер, командующий Сумрачной Башней. Они оба не переносили друг друга, но являлись командующими двух единственных замков Дозора, за исключением Чёрного, следовательно, они представляли собой весомую силу. Но они не прибыли на выборы, хотя все ожидали, что они попытаются баллотироваться в лорды-командующие. По обрывкам разговоров Давос понял, что было несколько причин, по которым два основных кандидата не прибыли. Во-первых, на Чёрный Замок готовится нападение одичалых. На Чёрный Замок, но не на Сумрачную Башню или Восточный Дозор. Со стороны командующих этих замков было бы умнее укрыться вместе с гарнизоном в замке и переждать. Одичалые не умеют осаждать замки и не стали бы отвлекаться на них, а просто устремились бы дальше на юг, пока бы их не разбили северяне. Во-вторых, Пайк и Маллистер не могли не знать, что произошло в Дозоре. Они знали, что случилось с Джоном Сноу и опасались, что с ними могут поступить также недовольные чем-то дозорные. Если бы Пайк или Маллистер стал бы лордом-командующим, то ему пришлось бы расправиться с бунтовщиками, ведь крайне неразумно оставлять потенциальных мятежников у себя за спиной. Расправа над участниками заговора, в который было вовлечено немало людей, привела бы к резкому уменьшению числа личного состава и к всплеску недовольства. Поэтому Деннис Маллистер и Коттер Пайк здраво рассудили, что они целее будут, оставаясь в своих уютных норках.

Таким образом произошёл коллапс. Выборы начались, а кандидаты были, мягко говоря, не очень, большая часть из них подала заявку шутки ради. После первого этапа голосования, отсеялись все неизвестные, подавшие заявку шутки ради, кроме оставшихся двух человек: Аллисера Торне, Скорбного Эдда Толлета. Дело было в том, что они были одними из немногих кандидатов имеющих дворянское происхождение, а по традиции лордом-командующим мог становиться только человек знатного имени. И это несмотря на то, что вступая в Дозор, человек отрекался от титула.

Но оставшиеся два кандидата были спорными фигурами.

Аллисер Торне возглавил заговор против Джона Сноу и временно исполнял обязанности лорда-командующего до выборов, что привело к тому, что люди начали роптать. Торне не любил никто, все помнили его язвительные насмешки и «уроки фехтования», когда он просто потешался над новобранцами, но не учил их. А ведь Торне уже двадцать лет являлся Мастером над оружием Чёрного Замка, и через него прошли тысячи новобранцев, которые сейчас занимали неплохие посты в Дозоре и могли припомнить сиру Аллисеру его поведение. Поэтому кандидатура Торне была безнадёжна и он сам прекрасно понимал это, поэтому бросал гневные взгляды в зал.

Скорбный Эдд Толлет был гораздо адекватнее Аллисера Торне, но он сам неоднократно признавался, что из него получился бы самый паршивый лорд-командующий за всю историю Ночного Дозора. Прозвище «Скорбный Эдд» он заслужил благодаря своему характеру – это неисправимый пессимист и брюзга, склонный постоянно жаловаться на жизнь. Сейчас, оказавшись одним из основных кандидатов, он шокировано смотрел на окружающих и пытался втолковать им, что подал свою заявку исключительно, потому что Пип посчитал, что это будет забавно.

Поняв, что выборы грозят затянуться, а единственные кандидаты не подходят, братья Ночного Дозора зашумели и началось громкое обсуждение, чуть не переходящее в драку.

Мейстер Эймон попытался разрешить ситуацию:

– Братья! Есть ли среди вас ещё знатные люди?

Когда он задал вопрос, все притихли и начали оглядываться по сторонам. Мейстера очень уважали.

И тогда в голове Давоса словно щёлкнуло – вот тот самый подходящий момент! Он резко встал и, набрав воздуха в легкие, громко заявил:

– Да. Я знатный.

Народ зашептался. Давоса здесь никто не знал.

– Ты кто вообще такой, мать твою? – спросил кто-то.

– Я Давос Сиворт, известный под прозвищем Луковый Рыцарь. Лорд Дождливого Леса.

– Но, насколько мне известно, твои титулы дарованы тебе мятежником Станнисом, чья власть оспаривается, – ехидно протянул Хенри, державший в одной руке рог с элем.

– В рыцари я был посвящён при Роберте, – не согласился Давос, и тут Эдрик понял: сейчас или никогда.

– Братья, – вскочил Эдрик. – Если я правильно помню, Дозор не участвует в политике, а значит, вы не можете заявлять, что титул, данный Давосу Станнисом, нелигитимен. Я ручаюсь за этого человека и за его честь!

– А это ещё кто такой? – раздалось с последних столов.

– Я Эдрик Баратеон, сын Роберта Баратеона и его единственный узаконенный бастард, – с вызовом бросил Эдрик, высокомерно посмотрев на спросившего.

Наступила тишина. Давос и сир Аллисер обменялись только им понятными взглядами и Торне, кивнув, произнёс:

– Я думаю, сир Давос имеет право выдвинуть свою кандидатуру.

– Если вам есть что сказать, то говорите, сир, – почти шепотом промолвил мейстер Эймон.

Давос кивнул и начал спонтанную речь:

– Братья, я облачился в чёрное лишь несколько часов назад. До этого я успел побывать во многих передрягах и увидеть многие события, о которых будут вспоминать наши потомки. Я надеюсь. – Он взял паузу и убедился, что его никто не собирается перебивать. – Я родился в Блошинном Конце, я такой же простолюдин, как и вы. Поверьте, вкус блошиной похлёбки мне хорошо известен. – Кое-где раздались смешки. – Я долгое время был контрабандистом, пока не попал на службу к королю, – Давос запнулся. – лорду Станнису. Он лишил меня четырех пальцев, – он снял перчатку и показал обрубки, – но пожаловал мне рыцарское звание и взял на службу. Я поддержал его в войне и, когда он был разбит, я поддержал его родственника и преемника Эдрика. Был с ними до конца и поплатился за это.

Он оглядел дозорных и понял, что этого недостаточно.

– Я знаю, что за зло идёт с севера. – Люди вздрогнули. – Именно они, не одичалые, наша главная угроза. И не только наша. Я знаком с многими людьми, уверен, они помогут нам. У меня остались связи с некоторыми контрабандистами, которые помогут нам припасами. Эдрика многие знают, и благодаря ему Дозор тоже может рассчитывать на помощь. Если вы выберете меня, я буду понимать вас, как Давос из Блошинного Конца, человек из низов, я буду справедлив, как Станнис, и буду верен вам, как был верен Баратеонам.

Он замолчал и сел, постаравшись абстрагироваться от происходящего. Когда Мелисандра открыла ему всю картину происходящего на Севере, он ужаснулся, позабыв неприязнь к ней. Она показала ему картины покрытого снегом Вестероса и Королевской Гавани, дома которой были полностью изо льда. А по Королевскому тракту шла бесконечная вереница закованных в кандалы людей, которых сопровождали Иные-погонщики верхом на морозных пауках. Именно тогда Давос понял, что если он не проиграет борьбу и не будет сослан в Ночной Дозор, то он вступит в него добровольно.

Началось голосование. Люди подходили и клали вырезанные из дерева ромбы в один из четырёх котлов, над тремя из которых стояло имя кандидата. Четвёртый котелок служил для голосов воздержавшихся. После того, как все проголосовали, мейстер Эймон принялся считать.

– Триста сорок восемь воздержались, – произнес он, закончив подсчёт крайнего котелка. Да, воздержавшихся было довольно много, ведь большинству из дозорных было непонятно за кого голосовать, когда для них не было достойной кандидатуры.

– За сира Аллисера Торне сорок два голоса. – Послышалось возмущённое ворчание.

– За Эддисона Толлета пятьдесят два голоса. – Скорбный Эдд выглядел потрясенным.

– За сира Давоса десять голосов, – обьявил Эймон, и Сиворт понурно опустил голову. Его план провалился.

Неожиданно поднялся Аллисер Торне. Он всегда недолюбливал Толлета, ведь тот был дружком Джона Сноу, и если бы он стал лордом-командующим, то первым делом отправил на плаху самого Торне.

– Я снимаю свою кадидатуру и передаю голоса сиру Давосу. – И сел обратно.

Давос изумленно поднял голову.

– И за сира Давоса Сиворта… Пятьдесят два голоса, – с удивлением огласил Эймон.

Дозорные зашумели. Повторно голосовать нельзя было и воздержавшиеся не могли повлиять на итог голосования.

– Подождите! – крикнул Эдрик и, подбежав к котелку с надписью «Д. Сиворт», опустил туда деревянный ромбик.

– Пятьдесят три. Сир Давос Сиворт избран девятьсот девяносто девятым лордом-командующим Ночного Дозора!

Незнакомые Давосу люди радостно похлопывали его по плечу, но он не обращал на них внимания и шокировано уставился на Эдрика. Он точно помнил, что Эдрик одним из первых отпустил деревяшку в котелок с его именем.

***

Несколько дней назад мы высадились в Восточном Дозоре и направились вдоль Стены к Чёрному Замку. У небольшого отряда этот путь занял бы пару дней, но моей армии потребовалось несколько дней пути. На Стену я взял немного людей. От первоначальной армии, с которой я отплывал из Королевской Гавани, осталась лишь четверть. Часть находилась в Пентосе, другая часть в Браавосе, а ещё одна часть, нагруженная трофеями и сундуками с пентошийским золотишком, отправилась в столицу. Надо было быть готовым к любым неожиданностям, в том числе к бунтам и восстаниям. Например, я не имел понятия, где сейчас находится лидер воробьев и решится выступить ли он вообще. Война в Вестеросе фактически закончилась, но она обошлась людям очень дорого. Выжженные поля, разоренные города, шайки дерезритров и недобитков. Со всеми этими проблемами предстояло разобраться той части армии, которая под командованием Рендила Тарли направилась в Королевскую Гавань. Уж кто-то, а Красный Охотник спуску супостатам не даст и разберется с разбойниками и бандитами. В экономическом плане Семь Королевств преодолели недавний кризис, и в ближайшее время ожидался резкий рост экономики за счёт присоединенного Пентоса и браавосийских инвестиций. Немаловажную роль сыграло то, что корона наконец-то избавилась от всех душащих её долгов. Долг короны Ланнистерам был списан по моему указу, а долг Железному Банку был полностью аннулирован согласно Браавосийскому миру, по которому вольный город Браавос обязался списать Вестеросу все кредиты, а Безликие обязались внести имена высшего руководства Семи Королевств в белый список. Браавос остался фактически независимым, но лишь фактически – избрание нового Морского владыки Браавоса могло состояться только при «консультации», то есть согласовании с королем Семи Королевств. Также браавосийская знать подписала «договор о защите», согласно которому в Браавосе появлялась военная база, на которой пребывал ограниченный контингент войск Семи Королевств. В договоре было написано, что нахождение армии Вестероса в Браавосе это «необходимое решение для защиты Браавоса от набегов дотракийцев». И это несмотря на то, что последний набег дотракийцев произошёл сто лет назад.

Пентос был присоединен к Семи Королевствам в качестве выморочного владения с особой формой правления. То есть Пентосом правил не лорд и не династия, а назначаемый наместник. В остальном на город распространялись все законы и нормативные акты, что и на Вестеросс. Богатые пентошийцы восприняли произошедшее относительно нейтрально, так как им по большей части было плевать на какую-то абстрактную независимость. Их волновала торговля, а благодаря вхождению Пентоса в состав Семи Королевств пропадали все пошлины, которые ранее существовали между двумя государствами, и открывались новые перспективы.

Если бы я официально и полностью присоединил вольный и бунтарский Браавос, то там неминуемо бы разразилось масштабное восстание, но с Пентосом такого не произошло, ведь в Пентосе больше половины населения являлись фактически рабами, которым всё равно какая у них власть и в составе какой страны они находятся. Огромное значение сыграл тот факт, что после присоединения Пентоса там было отменено рабство (ведь по законам Вестероса оно является тяжелейшим преступлением). Как итог сейчас вовсю шёл передел земли и адаптация бывших рабов к новым условиям. Освобожденные невольники ликовали и были очень благодарны «андальскому королю», который приплыл к ним, наказал злобных рабовладельцев (немало было отправлено в тюрьму или на плаху за свои преступления) и даровал им свободу, поэтому сейчас в Пентосе царили провестеросские настроения и большая часть населения, бывшая ещё вчера рабами и собственностью других, воспринимала нашу интервенцию положительно. Формально в Пентосе не было рабства, но лишь формально. По факту же была очень распространена долговая кабала, которую отрабатывали дети и внуки должника. Все случаи долгового рабства были рассмотрены специальными комиссиями, и должники были освобождены. Это не сильно понравилось бывшим рабовладельцам, но я плевал на их мнение, ведь сейчас они представляли собой разорившихся помещиков, которые никак не смогут пошатнуть мою власть. Но всё равно следовало приглядывать и за пентошийской знатью и за браавосийцами, среди которых могли бы появиться те, кто заявлял бы, что «Браавос марионетка зарубежного государства! Нас предали враги в руководстве!».