Текст книги "Попаданец не туда (СИ)"

Автор книги: Степан Терехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Глава 39. Камуфлет

Мы долго молча отступали. Хмурые дни сменялись пасмурным днями, а в голове была одна мысль – «Идти». Лошади падали и мы заменяли их на новых, покупая у немногих оставшихся трактирщиков за бесценок или ловя беглых лошадей. Новости о Зиме, идущей с Севера, разлетелись быстро и люди старались укрыться где только можно. Чаще всего вместе с припасами и снаряжением прятались в погреб.

Мы проходили днём несколько десятков вёрст форсированным маршем, а затем останавливались на ночлег и через пару часов, ещё до восхода солнца, поднимались и вновь отправлялись в путь. Едва держась в сёдлах, мы продолжали отступать на юг, стремясь достигнуть столицы. Никто не обещал, что будет весело.

Иные и их армия шли по пятам за нами и наступали нам на пятки. Им не требовался ночлег, но двигались они медленнее нас, потому что представляли собой бесформенную массу и смешанное войско, в то время как наша армия была преимущественно конной.

Нам удалось добраться до Королевской Гавани и не быть истреблёнными ордой мертвецов. Мы опережали их на несколько дней и у нас сейчас была фора, которую нужно было по максимуму использовать.

Большим плюсом являлся тот факт, что сами Иные не останавливались и не распыляли силы на захват территории. Они упрямо преследовали нас и были одержимы этой целью, не отвлекаясь ни на что. Благодаря этому, мои земли остались практически не тронутыми, ведь армия мёртвых прошлась по Королевскому тракту, не сходя с него. Зомби тоже движутся по дороге быстрее, чем по лесам или трудной местности, поэтому они и шли по тракту.

В столице мы даже не стали укрепляться. Какой смысл? Нас возьмут в осаду и будут постоянно восполнять свою численность, уничтожив ближайшие поселения и подняв трупы. Поэтому закрепиться в Королевской Гавани – глупое решение. Поставлять провиант и людей морем – тоже, ведь Иные могут спокойно заморозить Черноводный залив, сковав его льдом.

Мы начали тотальную эвакуацию города. Был задействован весь королевский флот, все рыбацкие суда, а также флот Пентосса и Браавоса. В течение последующих нескольких дней нам удалось эвакуировать из города почти пятьсот тысяч человек. Судна забивались битком, переплывали Узкое море, где высаживали людей в Пентоссе и плыли обратно в столицу.

В окрестностях Пентосса на скорую руку был построен огромный палаточный лагерь, куда всем не удалось вместиться. Половина столичных беженцев ночевала под открытым небом. Люди побогаче за плату нашли комфортное съёмное жильё у местных жителей.

Все обязанности по приёму людей и их размещению и кормёжке ложились на вольный город Пентосс. Они были, разумеется, не рады такому подарочку. Не все были рады из своего кошелька обеспечивать беженцев, но, во-первых, я заверил, что они останутся тут на очень короткий срок, во-вторых, в Пентоссе стояла часть армии во главе с Рендиллом Тарли, который остужал горячие головы, которые заподозрили, что в присоединении к Семи Королевствам помимо преимуществ есть и недостатки. Но основная часть населения Пентосса была представлена бывшими рабами, освобожденными моим указом, поэтому особого недовольства не было. Они, напротив, были рады помочь нам в качестве благодарности за свободу.

События на Стене вновь повторялись. Снова мы отступаем. Эвакуация заканчивалась как раз тогда, когда поднялся сильный ветер и с неба посыпались снежные хлопья. Иные были уже совсем близко.

Мы закончили последние приготовления. Мне, моей семье и моему ближайшему окружению предстояло плыть на флагмане, который назывался «Пекод». На него было погружено всё королевское имущество и важные бумаги. Например, королевская сокровищница и черепа драконов.

Тяжело было покидать столицу, отдавая её врагу. Это было бегство с континента. Мы отступали за Узкое море, где оставалась значительная часть нашей армии, стоявшая гарнизоном в Пентоссе и Браавосе. Мои генералы уже разработали приблизительный план, который заключался в том, что мы отступим в Эссос, где перегрупируемся, мобилизуем лояльное нам население и дальше будем думать.

У меня вопрос «Что делать дальше?» не вызывал раздумий.

Что делать? Хватать монатки, друзей, отряд вернейших бойцов и под покровом ночи сбежать на Летние Острова. Там нет Иных, нет феодалов и, самое главное, там нет достойной силы, способной бросить нам вызов. Покорю весь континент и буду до конца жизни загорать на жарком пляже, лениво потягивая летнеостровское вино, с чернокожей наложницей под боком.

В принципе, ничего не мешает это сделать прямо сейчас. Приказать капитану флагмана сменить курс. На флагмане есть всё необходимое, включая отряд Серой Гвардии и оружие. А остальные пускай хоть Брана Старка коронуют и думают, как жить дальше.

Так что помешало мне приказать капитану взять курс на Летние Острова? Наверное, остатки чести и чувство ответственности за людей, которых я собираюсь обречь.

Мы погрузились на корабль. В последний раз я взглянул на Королевскую Гавань и Красный Замок, что виднелся вдали и возвышался над всем городом. Тяжело вздохнул и поднялся на борт корабля. Мы были последними людьми, оставшимися в городе. А вот нелюди сейчас приближаются к главным воротам по Королевскому тракту.

– Отчаливай! – крикнул Пёс, в числе последних поднимаясь по трапу. Он столкнул его ногой в воду и корабль медленно поплыл, покачиваясь на волнах.

С каждой минутой всё дальше и дальше город отдалялся от нас.

Когда мы находились на расстоянии, на котором было видно лишь смутные очертания домов и замка, я приказал бросить якорь.

***

Иные приблизились к массивным воротам, обитым железом. Ничтожная преграда перед их силой. Они приложились руками к ним и ворота начали покрываться инеем ледяной корочки. Один мощный удар по заледеневшим вратам и они рассыпались в пыль.

Армия мёртвых входила в безлюдный и покинутый город, а впереди всех шагали Иные. Люди сдали город без боя, трусливо поджали хвост и бежали.

Улицы и дома Королевской Гавани медленно стало заметать снегом.

Белые Ходоки шли по главной улице к Красному Замку и от них в стороны расползалось влияние Зимы, превращая в лёд воду в колодцах и уничтожая всякую зелёную растительность.

Король Ночи торжественно вошёл в Тронный зал, желанная цель. Его морозная свита оставила его в одиночестве, остановившись перед входом в замок. Это не их час триумфа.

Он медленно шёл по мраморным плитам и звуки его шагов эхом отзывались от высоких сводов замка.

Массивные колонны с причудливыми узорами в форме цветов, покрывались инеем и трескались.

Если бы человек был здесь, то он бы закоченел от холода в считанные секунды. Но людей здесь не было, они сбежали.

Король Ночи подошёл к подножью Железного Трона. Медленно поднявшись по ступеням на середину лестницы, он обернулся и, словно обращаясь к невидимым слушателям, торжественно возгласил:

– Век людей закончился! Наше время снова настало!

Зима пришла.

И он поднялся к самому трону. Седалище сплавненное из мечей поверженных врагов Эйгона Завоевателя не покрылась морозной коркой. Эта сталь надолго сохранила в себе силу и жар драконьего огня.

Король Ночи торжественно сел на трон.

Настала новая Долгая Ночь.

Щёлк!

Это под предводителем Иных щёлкнула нажимная пластина, замаскированная под сиденье трона.

Он не успел осознать происходящее, прежде чем жгучее зелёное пламя объяло всё вокруг.

Несколько тонн дикого огня, находившиеся под городом, взорвались, приведённые в действие хитроумным механизмом за авторством Квиберна.

Взрыв невообразимой мощности расплавил, как сосульки, Короля Ночи и Иных, стёр в пыль армию мёртвых и полностью дотла испепелил Королевскую Гавань.

Звуковая волна дважды обогнула Планетос, и её эхо, по свидетельствам некоторых, дошло даже до Асшая, где местные колдуны знатно переполошились и посчитали это каким-то знаком.

Ударная волна от взрыва чуть не перевернула одинокий корабль, чьи пассажиры собрались на борту и в безмолвном шоке наблюдали за растущим вдали зелёным грибом из дыма и пепла.

– Надо же, – в полной тишине раздался удивлённый голос короля. – Уж такого я не ожидал. Около тринадцати килотонн в тротиловом эквиваленте. Почти что Хиросима.

– Что? – спросил шокированный Давос, не отрывая взгляда от остатков столицы, видневшихся далеко вдали.

– Ничего, – отмахнулся король Джоффри и ушел к себе в каюту.

Глава 40. Так закалялась сталь. Интерлюдия

Несколько лет назад в глубоких недрах Миэринских угольных шахт, среди рабов, трудящихся и умирающих там, зародилась идея. Идея, которая в будущем будет сотрясать устоявшиеся порядки множеств государств, появилась в голове одного раба. Его имени никто не знал, как и того, сколько ему лет на самом деле. Поговаривали, что ему всего двадцать пять лет. Все звали его по фамилии – просто Стоун, он носил эту бастардовскую фамилию, потому что родился в Долине. Его настоящее имя знали лишь несколько человек, и звучало оно как Роджер, но он старался никому не называть своё имя, так как оно напоминало ему об отце, который и дал ему его. Роджер был родом из Вестероса и рос бастардом в семье мелкого чиновника, промышлявшего казнокрадством. Когда того взяли с поличным, он продал всё своё имущество, чтобы накопить на взятку, в том числе он продал в рабство своего незаконнорожденного сына. Рабство в Вестеросе было запрещено, но если сильно постараться, то можно было выйти на связь с торговцами из Вольных Городов, которые могли купить раба. Именно так поступил, например, Джорах Мормонт.

Когда Роджера продали в рабство, ему было пятнадцать лет и, в силу взрослого возраста и крепкого здоровья, его сразу выкупил работорговец из Миэрина и отправил работать в каменные шахты. Немало людей сгинуло в этих глубоких норах от истощения и голода. Была какая-то ирония в том, что человек по фамилии Стоун добывает камень. Оказавшись в совершенно чуждых условиях, он, выросший до сознательного возраста в Вестеросе, глубоко не понимал рабовладение, которое в Эссосе являлось основным институтом. Все окружающие его рабы покорно принимали свою рабскую участь, для них это был обычных ход вещей, но не для Роджера. Он не получил такое хорошее образование как его законнорожденные братья, но азам чтения и счёта он был обучен. Поэтому, бунтуя против своего положения, он начал оставлять на стенах шахты короткие послания и призывы к восстанию. Довольно быстро освоив местный язык, он умело пользовался тем, что каменные шахты Миэрина представляли собой гигантскую сеть туннелей и пещер, где трудились и умирали целые поколения. Надзиратели были в ярости, когда узнали о лозунгах, и они прикладывали все усилия, чтобы найти бунтовщика. Но это не представлялось возможным: Роджер обходными туннелями и малоизвестными узкими проходами пробирался в пустую пещеру, царапал там на стене «Освобождайтесь от оков» и окольными путями уходил оттуда. Потом, в эту пещеру пригоняли партию рабов (если бы рабы трудились по всей территории шахт, то потребовался бы миллион человек), а те воочию видели эти надписи. Читать мало кто умел среди рабов, но те, кто хоть немного умел, шепотом распространяли смысл написанного среди других. Надзиратели стали ставить больше дозоров в отдаленные пещеры, но у них не было нужного числа людей и они стали распылять силы, этого и добивался Роджер. Раньше за трудящимися рабами следило три вооруженных человека, теперь один, потому что остальные два сторожили безлюдные тоннели и пещеры. Вскоре, Роджер смог подбить людей на первый бунт. Он был очень харизматичным человеком и искусно манипулировал людьми, но, помимо того, он был безоговорочно предан своей идее. Бунт начался из-за того, что пошёл слушок, что рабам начнут скармливать человеческое мясо убитых в бойцовых ямах гладиаторов. Из искры недовольства и шепотков разгорелось полноценное восстание, на которое рабовладельцам пришлось бросить армию Миэрина, запрошенную у Великих Господ. Роджеру удалось скрыться в последний момент, он уже больше не мог оставаться инкогнито. Его объявили подстрекателем и начали натуральную охоту на него. Вместе с ним в подполье ушли его ближайшие соратники. Они тоже были родом из Вестероса и давно успели сдружиться. Их компания выделялась на фоне большинства рабов своим белым цветом кожи. Они ушли в самую безлюдную и покинутую часть шахт, куда несколько десятилетний не ступала нога человека. Найти горстку повстанцев на такой огромной территории не представлялось возможным. Миэринские рудники были построены несколько веков назад и ныне более чем половина шахт являлась заброшенной и малоизученной территорией.

Недовольство среди рабов росло, и уже нельзя было держать их в безропотном повиновении. К повстанцам медленно потек ручеек желающих присоединиться к ним.

Когда все спали, они организовывали вылазки за продовольствием и снаряжением. Понятий день и ночь здесь, под землей, не было. Кроме надзирателей, которые иногда бывали на поверхности, никто не знал, когда день, а когда ночь. Рабы определяли ночь по времени, когда все ложились спать, но на самом деле надзиратели объявляли отбой не ближе к ночи, а когда на небе виднелся рассвет. Большинство тружеников никогда не видели солнца и неба. Они особенно приставали с расспросами к тем, кто попал в шахты, успев пожить на поверхности.

Роджер в вылазках не участвовал. Когда его организация разрослась до численности в пятьдесят человек, он перестал лично заниматься «черной работой», потому что считал, что лидеру такое не к лицу. Целыми днями он лежал в своей личной выдолбине в стене и отвлекался только на еду и сон. Некоторые начали опасаться, что их предводитель сдулся и впал в апатию, но они ошибались. Мыслительный процесс человека особенно ускоряется в моменты беззаботности и комфорта. Откормленное и зажравшееся общество начинает заниматься чепухой и впадать в различные дегенеративные идеи, которые скатывают общество в безумие и вырождение. Слабые люди порождают тяжелые времена – тяжелые времена порождают сильных людей – сильные люди порождают хорошие времена – хорошие времена порождают слабых людей. Замкнутый круг.

Именно в эти моменты раздумий в голове Роджера Стоуна рождалась идея. Идея народовластия. Власти народа. Она очень сильно отличалась от современных идей демократии и либерализма.

Во многих вещах Стоун запутался или не знал, что думать по этому поводу. Его можно понять, ведь придуманная им идея являлась совершенно новой. Во всем известном мире существовала лишь одна идея, идея феодализма. В Вестеросе она выражалась в классической форме, в Эсосе к ней добавлялись местные особенности, но везде она сохраняла свою принципиальную суть. На Железных Островах в далеком прошлом существовала система выборов, но она была насквозь феодальная: победивший кандидат становился лордом в классическом смысле этого слова, и Вече распространялось только на место верховного лорда, все остальные лорды правили в лучших традициях Вестероса, передавая титул по наследству.

В чем же заключалась суть народовластия?

Во-первых, абсолютно все имели право голоса. Но! Здесь были нюансы. Голос землевладельцев, дворян и грамотных людей весил в два раза больше. Таким образом, сохранялось сословное разделение (землевладелец мог быть неграмотным, но его голос всё равно весил больше), но также появлялась возможность перехода. Неграмотный мог освоить грамоту. Во-вторых, сохранялась сословность и система наследования земель, за исключением титулов лордов. Сын дворянина по праву рождения являлся дворянином, а сын купца – купцом. Роджер не стал разрушать сословное разделение общества и привилегии сословий, он просто упростил переход из одного в другое. Голосование и система выборов не распространялась на простых землевладельцев, не имеющих титула, которые могли передавать землю по наследству, но любой лорд, верховный лорд и король избирались путем голосования. Лорда избирало население его земель, а, например, верховного лорда Простора избирало население всего Простора. Президента Вестероса избирало всё население Семи Королевств. Лорда избирали на срок в десять лет, верховного лорда на срок в семь лет, а президента на срок в пять лет. По истечению срока проводились новые выборы. Ограничений по количеству сроков не было, один и тот же человек мог править до самой смерти, если бы смог постоянно переизбираться.

Когда Роджер придумывал идею, он переносил её в первую очередь на Вестерос, что немудрено, ведь там он родился и вырос, он знал местные порядки и устои. Порядки Эссоса и Миэрина он не знал, поэтому не предусмотрел того, что особенности местных народов и государств не позволят его идее воплотиться по-настоящему. Он не подумал об этом и решил, что его концепция народовластия, построенная с оглядкой на Семь Королевств, одинаково подойдет ко всем. Более того, Стоун выработал новую концепцию, согласно которой, первое восстание народа должно произойти в Миэрине, при их непосредственном участии, а затем уже перекинуться на другие государства, словно огонь на соседние дома, и в итоге прийти в Вестерос. Семь Королевств за годы, проведенные на чужбине, казались ему желанным родным домом. Таким родным и таким далёким. Большая часть его мыслей сводилась к возвращению на Родину, по которой он безумно тосковал. Именно тоску по дому он сублимировал в свои идеи.

Несмотря на то, что идея являлась новаторской, можно было сказать, что Стоун позаимствовал немало традиций управления из разных культур и объединил их в одно. Идея выборности – от железнорожденных; идея того, что голос крупных землевладельцев весит больше – от Волантиса, где олигархат избирал трёх триархов; идея сословности, строгой централизации власти, наследования земли и имущества – от вестероссцев; радикальное неприятие любой формы рабства – от Браавоса, но в первую очередь от собственных взглядов и опыта.

По большому счету, можно сказать, что идея, родившаяся в голове Стоуна, являлась воплощением его личных переживаний и взглядов. Он гордился своей грамотностью, поэтому так превозносил её. Он скучал по Вестеросу, поэтому его идея сводилась к необходимости распространения в Вестеросе (всё остальное являлось лишь плацдармом).

Но Роджера нельзя было назвать наивным юнцом. Когда Миэрин захватила Дейнерис Таргариен, и рабы получили свободу, он не поддался всеобщему воодушевлению, которое охватило сердца бывших рабов. Он осадил своих подчинённых и продолжил скрываться в рудниках, которые были окончательно заброшены, ведь освобождённые рабы не хотели задерживаться в таком ненавистном месте.

Реакция Стоуна оправдала себя. Очень скоро стало ясно, что Таргариен никакая не освободительница, и при ней начался экономический кризис, голод и эпидемия. Она втянула Миэрин в войны с соседними городами. Участь освобождённых рабов была не так хороша, ведь многие не имели средств к существованию, и им приходилось устраиваться работать к прошлым хозяевам уже на правах оплачиваемого работника. После череды ошибок, авторитет Дейнерис сильно упал среди рабов. Последние надежды на перемены были похоронены в битве при Королевской Гавани, куда Безумная Дракониха, как её звали в последнее время, на эмоциях отправилась. Наплевав на Миэрин и подданных, она рванула куда-то на край света, где и потерпела поражение.

Сейчас в Миэрине правил её временный наместник – наёмник Даарио Нахарис. В его подчинении было лишь пятьсот Безупречных. Большую часть войска Дейнерис забрала с собой. Она положилась на двоих оставшихся драконов, считая, что страх перед ними удержит людей от бунтов. Так и было, пока драконы, не почувствовав гибель хозяйки, не вырвались на свободу и не улетели, по слухам, в руины Древней Валирии. Теперь ничто не удерживало от захвата власти.

Любой дурак понимал, включая самого Даарио, что его власть очень скоро рухнет. Роджер понимал, что знать уже готовит переворот и нужно действовать на опережение.

– Важно лишь то, кто посмеет наклониться и взять власть. Она сейчас лежит на земле. Бери – не хочу. Время действовать, – произносил он на всеобщем собрании.

Как только рассвело, в районе выхода из Миэринских шахт показались люди. Они выходили на поверхность впервые за многие годы и, щурясь, пытались привыкнуть к солнечному свету. Несколько людей пораженно упали и зарыдали, увидев бескрайнее голубое небо и жёлтый солнечный диск, который никогда ранее не видели.

Они были хорошо вооружены. Оружие и доспехи они раздобыли в покинутом арсенале надзирателей. Мало кто из них умел пользоваться копьём или мечом, но постоянный физический труд сделал их очень сильными людьми, а постоянные удары киркой сверху вниз закрепили в них основной боевой приём на уровне автоматизма.

У них было множество осведомителей среди рабов, которые всю жизнь провели на поверхности и разбирались во всех нюансах и симпатизировали их движению. Они и дали нужную информацию.

В кратчайшие сроки были взяты штурмом бойцовые ямы, где находилось множество гладиаторов из числа бывших рабов, которые указом Дейнерис имели право «добровольно» стать рабами. Очевидно, что многие шли сюда, потому что им нечего больше терять и потому что они имели надежду на победу и денежное вознаграждение.

Вооруженные гладиаторы присоединились к мятежу, многие из них знали о Стоуне.

Затем стремительно была совершена атака на пирамиды великих господ, а Безупречные были заблокированы в своих казармах.

Главную пирамиду Миэрина не пришлось брать штурмом. Даарио Нахарис сбежал, как только услышал о восстании, прихватив с собой внушительную часть казны.

В главном зале пирамиды, перед своими соратниками Стоун был официально объявлен президентом с бессрочным сроком. То есть, пока он собственноручно не подпишет указ о начале выборов и пока ситуация не уляжется – он будет бессрочным президентом. Общество Миэрина справедливо восприняло нового правителя как очередного нового короля, не особо вникая в идею народовластия. Для них слово «президент» было просто очередным синонимом слова «король».

Всё произошло стремительно, горстка вооруженных людей оперативно взяла власть в свои руки.

Далее шло разоружение Безупречных, речь перед собравшимся народом и арест всех надзирателей, которых Стоун помнил поименно. Довольно скучные вещи. От коронации и ношения короны Стоун отказался, аргументируя это тем, что должность президента отличается от титула короля.

В кратчайшие сроки были наведены суровые порядки в Миэрине и завоёвана поддержка широких слоёв населения. В глазах местных Стоун был своим человеком, бывшим рабом, прошедшим через изнурительный труд. Ту же Дейнерис воспринимали исключительно как чужака, который припёрся к ним и, не зная их традиций, начал всё ломать.

Стоун, на самом деле и по большому счету, являлся таким же чужаком и сильно выделялся на фоне остальных. Он был вестероссцем, белого цвета кожи, верил в Семерых, знал грамоту, на гискарском (искажённой версии валирийского языка, диалект которого существовал в каждом из вольных городов, бывших некогда колониями Валирии) он говорил с ошибками и предпочитал свой родной Общий язык. Но воодушевленные жители Миэрина постарались закрыть на это глаза, убедив себя в том, что Стоун свой в доску.

– Юнкайцы грозятся объявить нам эмбарго. У них после переворота к власти пришёл бывший раб-мясник, – докладывал на совещании один из советников по имени Адриан. Роджер назначил своих вестеросских земляков ближайшими советниками и раздал им титулы. Например, Адриан раньше был сыном кожевника из Королевской Гавани. В рабство его продал отец, когда разорился и нужно было чем-то платить долги. Взрослого парня сразу отправили на рудники. Конечно, среди их компании не было знатных, которые что-то понимали в политике, но крестьянская смекалка помогала Стоуну и его друзьям, плюс многие из них когда-то вели свое хозяйство и имели представление о том, что такое управление.

– Значит, нападём на них первыми, – произнёс внимательно слушавший Роджер. Его имя знал только ближайший круг, остальной народ прозвал его «Стоун из Андалов». Для местных любой белокожий человек из Закатных Королевств, так здесь называли Вестерос, являлся андалом. – Если драка неизбежна, бить надо первым.

– Разумно ли это? – засомневалась Хелена, ближайшая соратница Роджера и по совместительству любовница. – У нас нет осадных орудий, чтобы взять город.

Тут Стоун очень гадко ухмыльнулся, чем вызвал обеспокоенные переглядывания за столом.

– Нам не нужны осадные орудия, они несовершенны и малоэффективны. Есть кое-что получше.

– Дикий огонь? – деловито поинтересовался Адриан.

Роджер покачал головой.

– Насколько мне известно, каждая капля этой зелёной мочи документируется и находится под тщательной охраной. Проще убить короля Джоффри, чем выкрасть сосуд.

– Но что ещё сможет разрушить стены Юнкая и позволить нам взять город? – обеспокоенно спросил Адриан.

– Мои друзья из И-Ти прислали кое-что. – Пауза. – Секретное оружие, способное перевернуть ход истории.

Воцарилось молчание. Все прекрасно знали, что у Роджера с самого начала его пути были некие влиятельные союзники из загадочной империи И-Ти, которая находилась на востоке. Но по-настоящему они начали помогать ему, когда он захватил власть в Миэрине. В город беспрерывно прибывали всё новые и новые повозки из И-Ти. Благодаря их поддержке Стоуну удалось закрепиться в Миэрине и избежать весьма вероятного голодного бунта. Амбары Миэрина были разорены войной и переменами Дейнерис, поэтому Стоун организовал бесплатную раздачу хлеба, который тоннами прибывал из И-Тийской империи. Также была проведена раздача семян и зёрен крестьянам, чтобы те как можно скорее начали посев.

– И что это за оружие? – голос Адриана нарушил тишину.

Роджер ничего не сказал, а лишь жестом подозвал к себе стражника. Тот вручил ему в руки диковинную железную трубку. Один конец трубы представлял собой деревянную конструкцию, а другой конец имел отверстие.

Стоун поднял устройство, упёр его в плечо и, направив трубку в сторону столика с вазой, поднёс свисающий фитиль к факелу. Сначала ничего не происходило, но как только фитиль догорел, раздался оглушительный грохот, Хелен взвизгнула, Адриан и остальные вскочили от испуга, а фигуру Роджера заволокло белым дымом.

Когда дым рассеялся, они увидели широко улыбающегося Стоуна. Проследив за направлением его пальца, они смогли наблюдать осколки вазы и отверстие в стене, где застрял железный шарик.

– С этим супероружием мы можем хоть сейчас плыть захватывать Вестерос! – пылко произнёс впечатлённый до глубины души Адриан, стукнув себя кулаком в грудь для достоверности.

– Обязательно захватим, – уголками губ улыбнулся вождь народовластнической революции. – Но не сейчас. Самое вкусное на десерт.

***

Ближе к ночи в трактире «Гарцующий пони» было людно по двум причинам.

Во-первых, трактир располагался в самом центре Миэрина и после переворота новая власть объявила эту неделю праздничной и поручила бесплатно наливать бывшим рабам по чарке пива. Официально, конечно, событие, произошедшее четыре дня назад, называлось не переворотом, а Великой Революции Народовластия. Соответственно, в честь данного события новая власть ввела праздничную неделю, которая будет отмечаться каждый год. Все трактиры Миэрина в этот период были полны пьяных бывших рабов, которые постоянно дрались между собой или с криком «Да здравствует Революция Народовластия!» падали в грязь и засыпали. Пить они совершенно не умели, ведь какой хозяин будет давать своему рабу выпивку?

Во-вторых, не одними рабами были наполнены таверны и трактиры. Здесь собралось большое количество наёмников со всех концов света. Жадные до войны и золота, они прибывали в Миэрин. Слухи о случившемся перевороте дошли до многих и даже самые глупые понимали, что новая миэринская власть решительно настроена на экспансию. А значит, наёмники без работы не останутся, и есть большой шанс урвать жирный кусок добычи. Поэтому они слетались в Миэрин как мухи на мёд. Они находили дешевые трактиры в городе и ждали момента, когда поступит знак от властей: «нам нужны солдаты». Тогда-то они предложат свои мечи за хорошую плату. Денег у новой власти хватало. Ходили слухи, что в Миэрин из И-Ти беспрерывно тянутся колонны повозок с деньгами, оружием и продовольствием.

Одиноко сидящий в углу трактира человек в длинном сером плаще, скрывающим его лицо, как раз размышлял о настоящем положении вещей. В отличие от того сброда, что находился здесь, он был умён и получил прекрасное образование, поэтому отлично понимал, что ничего просто так не делается. И-тийцы никогда не упустят своей выгоды и не будут просто так помогать невесть откуда возникшему безумцу, который заявил о создании принципиально нового строя.

Наёмник выпил свой напиток и, взяв кружку, подошёл к стойке, за которой возился трактирщик. Не то чтобы ему нравилась та бурда, которую здесь выдают за пиво, но особо выбора не было.

Стоило ему подойти, как от деревянной подпорки, стоявшей неподалеку, отклеилось пьяное полуголое тело, которое тут же приблизилось к наёмнику в плаще.

Пьяный раб толкнул его в плечо.

– Слышь, – вытаращился полуголый раб с смуглой кожей и следом от рабского ошейника на шее. – Ты мне чё-то сказал?

Наёмник лишь мазнул по нему взглядом и повернулся к бармену.

– Мне ещё пива, – сказал он, но пьяница не думал отставать.

– Слышь, урод, я к тебе обращаюсь. – Он покачнулся.

Бармен обеспокоено бросил взгляд на наёмника. Тот еле слышно вздохнул и незаметно положил ладонь на рукоять меча, который скрывался под плащом.

Но обнажить оружие ему не пришлось. Раздался грохот двери за его спиной и кто-то, тяжело ступая, вошёл в трактир. Вошедший направился к стойке. Наёмник, продолжал стоять лицом к бармену и слышал, как тяжёлая поступь за его спиной звучит всё ближе. Весь шум сразу стих, а пьяный раб с испуганным писком резко рванулся в сторону.

Шаги прекратились, вошедший стоял в двух метрах от наёмника, повернувшегося к нему спиной.

– Прочь с дороги или я расплющу тебе башку, – раздался хриплый бас.

Наёмник посмотрел в испуганные до ужаса глаза бармена и медленно развернулся.

Перед ним стоял почти двухметровый однорукий гигант, облаченный в кольчугу. Грубая щетина покрывала злое лицо.

Наёмник опешил.

– Ты оглох? – рявкнул гигант.

– Как долго я ждал этого момента… – прошептал наёмник. – Раз за разом я убивал тебя в своих снах.

– Что ты там бормочешь? – разозлился великан и собирался оттолкнуть человека в плаще как надоедливую букашку с дороги, но тот сбросил капюшон со своей головы.

Бледные, как лунный свет, волосы до шеи открылись взору всех присутствующих.