Текст книги "Падение "ангелов" (СИ)"

Автор книги: Степан Кирнос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

– На территории военной базы противник! – раздались вопли из двух граммофонов. – Всем приготовиться! Действуйте согласно плану № 1, найти и уничтожить врага.

– Мрамор-1, лишите нас этой музыки, по ушам бьёт.

– Ребята, – Комаров подозвал своих к двум окнам, из которых открывается хороший обзор на площадку. – Ликвидируйте бронетехнику.

Четверо русских сняли со спин гранатомёты – недлинные трубы, увенчанные ромбовидным снарядом. Один за другим ракетою вырвались с ревущим огнём, размалевав воздух шлейфом дыма.

Четыре боевых машины одномоментно вспыхнули и разлетелись кусками металла, накрыв пламенем и взрывом вблизи стоящих людей. Из окон раздалась стрельба – автоматы без глушителей грохочущими очередями выплеснули рой пуль, ударивший по бойцам Конфедерации и уложивший их на месте.

Комаров навёл автомат на одно из зенитных орудий у зданий и спаренной очередью лишил его расчёта, сделав серый металл красным. Посмотрев влево он увидел, как кто-то в них целиться из гранатомёта, но выстрел из сдвоенного автомата ранил его и визжащий снаряд взмыл в воздух.

Штурмовики, закрепившиеся на лесистом склоне ведут тихую стрельбу из снайперских винтовок, сея всюду смерть, и бойцы врага стали падать один за другим.

Зазвенели вражеские пулемёты из полицейского участка, а закрепившиеся в укрытиях бойцы врага смогли ответить ураганной стрельбой из всех видов оружия. Полуразрушенный дом вздрогнул, его стены стали разлетаться по кускам, а бойцы прижились к земле, чтобы шальные очереди не скосили их.

– База, мы попали в переполох! – стал докладывать капитан. – Противник окапался в сером здании на севере в ста метрах от наших позиций, напротив. У него зенитные орудия и пулемёты. Так же у противника в расположении дети из Коринфа.

– Капитан О’Прайс, мы через пять минут накроем всю зону градом снарядов, уносите ноги оттуда, скорее. Выполняйте приказ по ликвидации ядерной ракеты. Немедленно!

– Мы не оставим их тут, – капитан отключил рацию и зацепился за рукав второго капитана. – Комаров, нужно прикрытие! Отправь кого-нибудь из своих, чтобы вывели детей! А я отвлеку их на себя!

– Хорошо, – ответил капитан русских и снял с плеча свой гранатомёт. – Дима, Иван, на изготовку.

– Делайте, что нужно, – послышался голос снисхождения из рации. – У вас пять минут.

– Мрамор-1, сейчас двое русских будут угонять грузовик. Прикройте их!

– Да.

Одно из укреплений разлетелось фонтаном осколков, кусков дерева и опалённой мешковиной, когда Комаров выстрелил из гранатомёта. О’Прайс активировал устройство на груди и его обволокло светло-голубое поле, заключившее офицера в защитный кокон, не проницаемый для пуль.

Он выбежал наружу и открыл огонь, отходя дальше в селение. Смотря в прицел штурмового карабина он методично выкашивает одно за другим, пользуясь укрытиями. Враг ответил интенсивным огнём пулемётов, зениток и автоматов – шторм снарядов разнёс один из разрушенных домов, и капитан короткой перебежкой оказался за вторым домом.

Перед ним, из глубины селения вышли пятеро солдат и открыли огонь. Часть пуль пролетели мимо, ещё часть с искрами отразились от энерго-щита и О’Прайс ответил по ним неприцельной сплошной очередью. Тут же он развернулся и накрыл одно из окон короткими чередами выстрелов, после чего, пустил в ход подствольный гранатомёт. Небольшая мортира с глухим залпом выдала разрывную гранату, раскидав солдат за самодельным укреплением возле здания. Потом ещё одна граната взорвалась в окне здания и пулемёт заглохнул. Третей гранатой он заставил затихнуть зенитку, её расчёт пропал в вихре взрыва, а само орудие стало куском металла.

Все три оставшихся зенитных орудия полностью сосредоточены на капитане и ведут беспрестанную стрельбу по нему – руины, за которым он прятался, превратились в пыль под напором разрывного огня.

– Мы вывезли их, О’Прайс! Вывезли! – раздались крики в ухе капитана, который лёжа пытается отстреливаться.

Внезапно поле вокруг него замерцало и пропало – он остался без прикрытия, прижатый смертоносными пулями.

– Хорошо, только я…

Слово не успело сорваться с уст капитана, когда первые снаряды упали на площадку. Артиллерийский огонь дождём крупнокалиберных снарядов накрыл и здание, и площадь перед ним, пожрав всё до чего дотянулась рука гаубиц. Полицейский участок, ставший укреплением и казармами для вражеского гарнизона осколками, кусками и пылью осыпался, сильно урезался, а всё на территории возле сгинуло в один момент.

О’Прайс был отброшен взрывной волной и придавлен доской. Ощутив боль по всему телу он попытался её скинуть, но кусок дерева оказался тяжелее, чем оказалось, но помощь пришла быстро. Комаров с двумя бойцами оттянули панель и подав руку русский помог подняться поляку английского происхождения.

– Ты как, в порядке?

– Да, – поднялся О’Прайс. – Давай покончим с этим.

Отряд одиннадцатью бойцами устремился вперёд, вглубь поселения, как внезапно с дальней стороны всё затопил яркий неответственный свет и под жуткий рёв в воздух стала подниматься ракета.

– Вперёд! – испытав треволнение, О’Прайс направил группу воинов на источник жуткого озарения, тут же доложив. – База, у нас пуск! Как слышно, комплекс «Апокалипсис» №-13 произвёл пуск!

– Хорошо. Капитан О’Прайс, передаём вам коды для самоуничтожения ракеты в воздухе. Она достигнет восточного побережья Италии через двадцать минут.

– Ха, помнишь, как Ибрагим Захаров пытался нанести удар по Москве ядерными ракетами? Мы тогда тоже пробивались в пункт.

– Да, Комаров. Давай поспешим!

Воины втянулись в поселение и бегом по улицам, средь отстроенных и разрушенных домов неумолимой стрелой продвигались к сердцу обороны врага. Автоматы гремят непрекращающимися, гранаты разрываются, а люди воют от ранений. Один из солдат Комарова получил ранение в грудь из винтовки и мгновенно позиция снайпера была накрыта синхронным огнём – окна на втором этаже попросту не стало, вместе него окровавленная амбразура.

Пройдя группу строений посередине селения отряд снова вышел на открытый участок местности, где их встретили танковым огнём и плотными пулемётными очередями.

Капитан О’Прайс мгновенно припал к земле и стал отползать назад. Враг куда не кинь взгляд – справа и слева по танку, доселе скрытые под самодельными сараями, впереди несколько укреплённых позиций, а ещё дальше тот самый заветный комплекс, только между ними и сторонниками Рейха не менее тридцати человек, вылезших сюда из множества строений.

– Стрела-1, докладывает Мрамор-1. К вам с востока приближаются две роты легионеров. Мы не сможем их долго сдерживать, как слышно?

– Вас поняли, Мрамор-1!

Внезапно стрельба полностью сошла на нет, все успокоились и заняли позиции. Три мужчины в военно-серой форме вывели вперёд маленькую девочку, лет семи-восьми, на которой тёмные детские одежды.

– У нас дочь Данте Валерона! – кто-то из них завопил. – Не стрелять!

– Зараза, – притих капитан, выглядывая из-за куска разрушенной стены. – Нужно что-то сделать с этим и поскорее.

Внезапно раздался гул реактивных двигателей и над позициями врага пронёсся канверотоплан, накрыв бомбовыми ударами два сарая. Они всполохнули ярким пламенем, подняв в воздух столп огня и танковых деталей.

О’Прайс меткими выстрелами убрал троих людей, держащих девочку, и она одна осталась на отлично простреливаемом поле, начав истошно похныкивать.

– Спасибо, – поблагодарил Комаров пилота и вернулся к бою.

– Я захожу на второй заход. Прикончу пехоту. Ждите.

Сепаратисты открыли беспорядочный огонь – всё пространство затопили вспышки выстрелов и огненные мерцания пуль. Русские ответили выверенным огнём, но их огневой мощи слишком мало, чтобы справиться с тремя крупнокалиберными пулемётами.

– Проклятье, девчонку нужно вытаскивать! – кричит О’Прайс, отстреливаясь из укрытия и пуская в мешки с песком перед комплексом короткие очереди, не отводя взгляда от девчонки.

– Давай! Мы займём их делом! – Комаров поднялся и указал своим на вопящие пулемёты. – Подавить.

О’Прайс сорвался из укрытия и что было силы в ногах ударился в бег. Его окутал рой огня – пули проходят в сантиметрах от тела, но по какому-то чуду не ранят его. Он чувствует обжигающее тепло разогретых снарядов, чувствует их оглушительный свист и холодное касание костлявой руки смерти. Бег показался для него вечностью, слишком растянутым, но вот он цепляется за шиворот Марты и подтягивает её к себе.

Комаров со своими солдатами поддержал его синхронным беспорядочным огнём, поднявшись из укрытия. Два пулемётчика были убиты, но ещё один успел выпустить смертельную очередь. Русский воин опустил оружие, когда тяжёлый калибр по нему прошёлся и с подкошенными коленями завалился на бок, то ли убитый, то ли потерявший сознание от боли.

О’Прайс несётся обратно, укутанный защитой союзного огня, но несмотря на это прямо по пяткам ему лупят не менее десяти автоматов, но не могут его задеть. Он добегает до укрытия и передаёт плачущего ребёнка одному из солдат, чтобы тот его укрыл в стороне. Удивительное облегчение ощутил капитан, когда выполнил задачу, успокоение, которое рассеялось гулом канвертоплана. На этот раз не бомбы, но энерго-турели ударили по земле – ослепляющий поток света вспахал вражеские позиции и конфедераты, обожжённые и упокоившиеся попадали на землю.

– Мрамор-1, мы подходим к комплексу! – доложил О’Прайс, когда понял, что никого из врагов не выжило. – Спускайтесь к нашим позициям и присоеденяйте6сь к обороне.

– Так точно, Стрела-1.

– Комаров, – О’Прайс остановил капитана. – Мне нужно прикрытие. Сейчас сюда пожалует целая свора легионеров.

– Не пожалует, – капитан указал на приближающиеся вертолёты. – Видимо Рейх выслал.

– Ладно, – бросил О’Прайс и кинулся со всех ног к комплексу, быстро забравшись туда и найдя возле пункт управления запуском.

Вертолёты пронеслись дальше и их орудия зазвенели, когда они отлетели в восточную сторону поселения. «Птицы» быстро выкосили все наступающие подразделения роботов.

– База, ракета уничтожена? – обратился О’Прайс, когда ввёл код. – Как слышно!?

– Слышу вас хорошо, сеньоры, – на этот раз голос стал более «лукавым». – Да, наши спутники зафитксировали уничтожение ракеты, спасибо вам. Вы нашли детей, нашли там девочку по имени Марта Валерон?

– Да.

– Тогда передайте её моим людям, и мы доставим её в Рим. Отбой.

О’Прайс отстранился от комплекса и осмотрелся. Он смотрит на девочку, которую спас, на немногих выживших солдат. Всё вокруг дымиться и пропахло удушливым ароматом гари, а поле битвы «украшено» мертвецами, как зловещем напоминанием того, что за любую безумную идею придётся платить. Как же давно О’Прайс не участвовал в подобного рода конфликтах, и чувствует, как воспоминания скребутся, доставляя неприятное ощущение.

– Комаров, – позвал к себе капитан капитана. – Как девочка? С ней всё в порядке?

– Да, старина, – Комаров встал подле О’Прайса, который сидит у открытой кабины, тяжело дыша. – Всё хорошо.

– Мятежники… сепаратисты. Я уже как-то говорил это, но повторю ещё раз – историю пишет победитель и в истории много лжи. Если Фемистокл выиграет, то его ложь станет правдой, а правда про то, как он похищал детей, как сепаратисты жгли деревни, станет ложью.

– Что-то тебя друг потянуло на благородство, – смутился Комаров. – Раньше я тебя таким не видел. Ладно, мы собираемся в Великий Коринф, ты с нами? – спросил Комаров.

– Да, – уверенно ответил капитан. – Напомню Данте о его должке.

Глава 19. Эгинский перелом

Глава 19. Эгинский перелом

Два часа дня. Военная база к югу от Эгины. Остров к югу-западу от Афин.

Бункер сотряс ещё один выстрел – корабельные пушки лупят по острову, но не подходят к нему. Всё внутри, под землёй представлено стенами из бетона и дерева, у которых сидят люди, работающие за компьютерами. По полу ложатся провода, по углам кушетки с раненными и ящики с боеприпасами.

Девушка встала с небольшой кровати и медленно пошла второй. Она на копну рыжих волос надела боевой шлем и подхватила штурмовую винтовку. Её страшно колотило бы от пережитого, если бы не доза транквилизаторов, которая её успокаивает. В памяти её пронеслось жуткими картинами, как они вступили в бой с группой лоялистов, как всю ночь гонялись за подразделениями армии Рейха и как под утро столкнулись с ротой из ордена, который не согласился встать на сторону Фемистокла. Для них это оказался самый настоящий ад – они в составе полка, вместе с отцом, пытались выбить из Агиос Теодорис выбить сотню человек, но все они наткнулись на изощрённую систему обороны, мины и растяжки, самострелы и волчьи ямы во дворах, доходило всё вплоть до того, что минировались целые дома. Они встретились с лазерами, сетками энергии, которые на раз резали солдат. Там были задеты практически все, но больше всего раненных от хитростей войны, но вот её отцу не повезло – он пал храбро сражаясь за Конфедерацию, ведя свой отряд на штурм передовых позиций. Только она, да ещё полсотни сепаратистов выжили в этой бойне, за что её наградили командованием целым взводом.

Девушка сделала пару шагов, и вторая порция воспоминаний накрыла её разум – это были картины пыток и зверств, которые творила новая власть, издевательства над бессильными и репрессии. Кого-то подвергали грабежу, красивых девушек и мужчин стаскивали в храмы Эроса, чтобы те обслуживали солдат новой власти, кого-то гнали в тюрьмы на усиленные работы. Фемистокл с новым царём легализовали любое преступление в отношении тех, кто не продержал мятеж, но Элизабет понимает, что всё это суровые моменты, необходимые для поддержки правопорядка. Всё это для их свободы, и она надеется, что вскоре всё это закончится, что безумие, устроенное мятежниками слишком наиграно.

– Двигай в зону «Альфа», – стал ей грозно кричать один из воинов, на котором серо-белая форма.

– Да, – обессиленно говорит девушка и пытается шагнуть, но едва не падает от усталости, но под её руку попадается каменное строение – прямоугольник, метр ростом, на котором валяется смердящее животное. Она, проклиная безумие кровавых обрядов жрецов, отталкивается и идёт вперёд.

Вокруг жертвенника множество тел, накрытых простынями – обычные парни и девушки, которые наслушавшись брехни от Алэксандэра пошли в бой за новую страну и погибли. Все они – пламенные, готовые отдаться ради дела победы, стали не более чем жертвенными животными на алтаре победы Фемистокла и его командования, которое никого и ничего не желает. Смотря на мертвых, Элизабет наполняется горьким гневом от ненависти к своей новой родине, она не может стерпеть, что молодые люди, столько юношей и дев, умерли, брошенные в самоубийственные атаки, которые не возымели никого результата.

– Госпожа лейтенант Элизабет, приём? – раздалось в рации. – Говорит генерал. Созон. Все мои группы задействованы в операции по оборону восточного края острова. Принимаю командование вашей частью.

– Есть, господин. Слушаюсь господин.

– Нам Фемистокл подогнал летающую крепость СВ-150. Мы должны её использовать максимально полно.

– Крепость может быть сбита зенитками врага.

– Он знает, что делает. Имперцы режут нашу оборонцу, как горячий нож масло. Если мы их не остановим тут, они подойдут к столице.

– Хорошо, что необходимо?

– Вы должны прикрыть эвакуацию нашего передового командования из Пердики, потом присоединяйтесь к обороне Цитадели «Буря», – дальше голос генерал стал более возбуждённым. – Вы понимаете, что это сердце обороны страны! Ибо на всей батареи держится столица и Саламин! Если они полностью займут цитадель, то прорваться дальше, их корабли пройдут на юг.

– Так точно, полковник, мы выступаем, – устало ответила девушка и пошла вперёд. – Конец связи.

Девушка прошла дальше и подобрала типовую штурмовую винтовку – длинное вытянутое орудие простой конструкции, с голографическим прицелом, длинным стволом, прямым магазином и ручкой.

– Филон, ты как?

– Нам всё врали…, – тихо заговорил парень. – Всё врали. Обещали, что Конфедерация станет страной свободы, страной справедливости, но это не так. Ох, лучше бы я не видел всего этого…

– Я понимаю. Но у нас сейчас другие цели, – девушка швырнула парню автомат. – Нам нужно отстоять независимость Афин. Поднимайся, нас ждёт бой.

– Ты права, – мужчина поднялся, с оружием. – Пойдём. Назад пути нет.

Двое вышли наружу, где их уже ждали десять человек – всё что осталось от взвода, когда он был растащен для подкреплений в другие части. Всё вокруг гремит и разрывается на части, небо заволокло таким количеством дыма, что кажется будто бы наступила кромешная ночь. Они пробежали по траншеям, уложенным досками и фанерами, увидев, как из полуразрушенного здания напротив них ведётся беспрестанная стрельба из всех видов оружия. Длинное двухэтажное здание, посреди которого возвышается куполообразная постройка чёрного цвета – Великий Пантеон, который новый Верховный Жрец устроил на месте бывшего отделения Министерства иеалогической чистоты.

Территория между бункером и ним изрыта окопами и всюду насаждены гряды колючей проволоки, с двух сторон идёт такая стрельба, что пули сталкивают друг с другом или попадают на лучи раскалённой энергии.

– Подавить огнём все окна. Заткните эти пулемёты и гранатомёты! Бросьте людей на правый фланг! – кричит полковник у выхода из бункера и обращается к склонившейся к нему девушке. – Это религиозное сердце нашей страны, лейтенант! У Греции в мышце есть всё ещё сила! Наш доклад о победе будет прекрасен, если мы его дополним освобождением здания пантеона! – тут же полковник озвучил задачу. – Лейтенант, по нашим данным эти гады разворачивают на крыше пантеона системы ракетного подавления. Если сработает, то они накроют нашу батарею прямо отсюда! Берите своих ребят и наступайте справа! Вперёд!

– Отряд, – повернулась Элизабет для разъяснений, – мы должны захватить это здание, и с его крыши прикрыть зону эвакуации. После чего подземными ходами добираемся до западной части цитадели и зачищаем её. Всё понятно?

– Так точно, – все ответили и вступили в бой.

Отряд по фанерным плитам, прикрываясь за нагромождениями мешков с песком и навалов камней, стал продвигаться в бок, чтобы укрыться за какими-нибудь заграждениями.

Элизабет хотела выбежать вперёд, но заботливая рука Филона схватил её за плечо и усилием заставила её присесть. Это оказалось, как раз вовремя, ибо имперские снайпера расстреляли вместо неё одного из бойца.

– Спасибо, – мягко сказала девушка и вернулась в бой.

Слева от их позиций буквально разрывают зону эвакуацию – вертолётам не дают подняться кучным огнём гранатомётов, ракеты закрыли небо. Отступающие машины останавливаются лентами автопушек. Высаженный десант словно дикий разрывает армию великой Греции, кажется, ещё немного, и они прорвутся дальше на север, но пока батарея сдерживает корабли десант без поддержки сильно урезан в возможностях. Огромная линия противокорабельной обороны – от Пердики по побережью и до Портеса держит корабли Империи.

Три танка едут по дороге по левую сторону и на ходу засыпая строение снарядами, но в ответ гранатомёты заставили их заткнуться. Обещанная летающая крепость так и не появилась на поле битвы, видимо сбитая где-то на подлёте.

– Штаб, говорит Звезда-2, нам бы не помешал тут авиаудар!

– Мы не можем ничем вам помочь. Все вертолёты на эвакуации по всему острову или уже век дут бои. Самолёты заняты с авиацией противника. Нас разрывают на части, Звезда-2.

Элизабет пронеслась по окопам уходя вправо и временами падая. В её глазах мелькает целое поле, заваленное телами тех, кто хотел прорваться к зданию – культисты и ополченцы, воины афинского полка – все ковром мертвецов легли у здания. Почерневшие белые стены пантеона то и дело освещаются яркими вспышками и всполохами огня. Истошный свист рвётся в уши, а раскаты грома от взрывов не дают сконцентрироваться на цели. Лейтенанту нет дела до полыхающего города и её взоры устремлены только на цель.

Она, отстреливаясь по пути, пробралась на право, но из входа в пантеон по двадцатью пяти ступеням побежали вражеские солдаты – пять человек прижали их. Упав возле высокой каменной изгороди она увидела, как к ним подъехала бронемашина – бежевая высокая коробка, с вершины которая два ствола накрыли позицию врага. Десантники разлетелись в стороны или раненные попытались отползти в сторону, но были добиты выстрелами автоматов.

Рядом с Элизабет припал воин в бежевой форме и стал что-то говорить, пытаясь перекричать ад битвы.

– Я майор Амос Ха-Коэн, триста первая бригада «Нахаль,» – на ломаном новогреческом объяснился воин в бежевой форме и офицерских погонах. – Что вам нужно?

– Подавите сопротивление. Пусть наши бойцы подойдут к зданию. И прикройте нас!

– Хорошо.

Элизабет продолжила бежать, зная, что теперь её прикрывает не только Филон, но и отделения союзников. Он пробежала по лестнице и оказалась внутри помещения, только вперёд неё зашла светозвуковая граната. Автомат выдал пару коротких очередей по десантникам в чёрной экипировке, укладывая их на землю. Элизабет ворвалась внутрь и тут же легла на сине-белую плитку, укрывшись за какой-то грудой гранита, раньше бывшей статуей некого бога.

Длинный коридор полон множеством солдат, которые обернулись на солдат Греции и попытались открыть огонь, освещая всё всполохами пламени. В рации девушки раздались вопли с другого канала:

– Нам нужно подкрепление. Нас прижали. Пришлите хоть кого-нибудь для прикрытия! Мы потеряли девяносто процентов бойцов, мы отступаем! Мы валим ко всем гадам!

Остальные воины Коринфа вступили в бой с десантниками, но не смогли совладать с их автоматами и лазкарабинами. Рядом с Элизабет упал единственный кто смог спрятаться – Филон. Девушка на мгновение посмотрела на измаранное пеплом, грязью и кровью лицо парня. Он единственный, кто с ней был всё это время, единственный кто поддержал после смерти отца и не дал впасть в уныние. Её муж всё время этой войны её сопровождал, прикрывал и оберегал.

Мёртвые воины Конфедерации попадали на пол один за другим, пока кто-то из них не забежал с пулемётами и не закрепился. Очередь устремилась вдаль, ранив не менее пяти десантников и прижав к земле остальных.

– Филон, ты как? – спросила Элизабет, срывая гранаты.

– Нормально, – ответил парень, тоже готовясь закидать врага. – Лестница в двадцати метрах. Мы должны попасть на крышу, оттуда же ведётся обстрел по зоне высадке?

– Да, давай!

Гранаты посыпались на головы противников и рванули одномоментно, скрыв за вспышками первые ряды солдат, но им на смену подбегают новые. Неожиданно в коридоре со стороны конфедератов оказывается воин в чёрной техноброне, с мантией и тяжёлым дробовиком в руках. Дробью и картечью щедро засеял коридор, методично выкашивая десантников.

– Вперёд паршивцы, – он резко взял за шиворот Филона и дёрнул вперёд; Элизабет пыталась воспротивиться и цапнула его за руку, но тут же получила хорошую пощёчину и упала на пол, а «Судья» словно демон зарычал. – Ты на кого руку подняла, потаскуха!? Вот отродья, слабаки поганые! А ну поднялись сволочи и вперёд!

Элизабет и Филон проглотили обиду и последовали за «Судьёй», которого поливали смертельным огнём, но его дробовик отвечал на каждый выпад, оставляя на стенах кровь и выбоины от выстрелов.

Добежав до лестницы, «Судья» ногой вынес дверь и в упор расстрелял двух десантников. Двое воинов последовали за ним, прикрываясь словно щитом воином из ордена. У двери, ведущей на второй этаж, «Судья» поставил на стене мину, реагирующую на движение и бегом поднялся до конца лестницы.

Закрепив на двери небольшой заряд он прижался к стене и активировал его. Кусок металла, за которым крыша, вылетел погнутый прочь, зашибив одного из десантников. «Судья» словно одержимый вылетел под пули, впечатав подошву в покрытие из мелких камешков, которыми засыпана вся крыша.

Элизабет и Филон последовали за ним, но тут же прижались к земле. Не менее двадцати солдат Рейха ведут огонь спереди и по бокам, но доспех «Судьи» только отражает выстрели, но не лопается. Его дробовик выпускает по снопу дроби, которая десятком свинцовых шариков впивались в плоть. Десантники открыли плотный огонь, но воин ордена активировал устройство на груди и его грудной доспех окутала светло-голубая пелена, задержавшись на ограничителях предплечья.

Камень под ногами стал багровым. Прерывистые крики и вопли наполнили крышу, когда «Судья» вставил новый магазин и открыл огонь из дробовика.

Посередине здания выставлено не менее пяти ракетных комплексов, на которых по три больших ракеты. Они прибыли сюда на самолёте, сброшенные для того, чтобы их тут сконструировали и приготовили, чтобы обрушить шторм ракет на какую-то часть батареи. Поле пропало, но десантников слишком мало, чтобы пробить его броню, практически все лежат на земле, корчатся орт боли или уже заснули вечным сном. Но воина ордена это не останавливает, и он подбегает к большой перегородке, за которой расположилась целая часть, слабо отвечающая огнём. Солдаты оттуда их всех орудий – гранатомётов и ПЗРК лупят по зоне высадке и это их цель. Элизабет и Филон прижимается к изгороди и открывают огонь. Десантники обратили внимание на них и ответили слабой пальбой, а Судья нажав пару кнопок на каком-то устройстве, подготовил его и швырнул в стан врага. Зона, которую удерживали имперцы сгинула в оглушительном взрыве, вся пальба моментально смолкла и прекратилась, солдаты оказались разбросаны по сторонам.

– Хах-хах! – разразился диким смехом «Судья». – Не зря всё же полковник нас вызвал, – воин приставил на руке устройство связи к шлему. – Братья, вы видели это? Я накрыл их! Вот это был фейерверк! – парень и девушка не услышали этих слов, лишь ощутили писк в ушах, давление на голову, когда раздался взрыв. Они попятились назад, зажимая уши и держась за каски. Когда они смогли хоть немного прийти в себя, то узрели большую воронку и множество опалённых тел, но большая часть десантников были сметены с крыши ударной волной.

– Зона эвакуации свободна от давления! Спасибо вам! – раздалось из рации Элизабет, и она позволила себе расслабиться; на неё посмотрел Филон и слегка коснулся лица, проведя шершавой перчаткой по огрубевшей от застывшей грязи щеке. Оба их лица черны, покрыты кровью и сажей, а в глазах печаль, смешанная с радостью от вида друг друга. Мышцы стонут от боли и усталости, а живот изводит голод, но радость от присутствия родного… любимого человека нивелирует все эти ощущения.

– Я, наверное, жутко выгляжу, – смутилась девушка и опустила глаза. – Как же всё так получилось?

– Ты всегда прекрасна, Элизи. Я надеюсь, когда всё кончится, мы сможем…

Внезапно сзади раздались всхлипывания и плачь, на которые отозвался подобно стервятнику «Судья». Он будто бы учуял отчаяние и медленным шагом направился к девушке в военной чёрной форме, предплечье у которой повязка с алым крестом. Он зловеще над ней согнулся и стал искажённым голосом твердить:

– Вот девочка, – «Судья» вынул длинный нож. – Сейчас я тебе покажу, что плохо водиться с чужими дядями. Я позабавлюсь с твоим личиком девочка, – холодный клинок коснулся заплаканного лица.

– Оставь её! Это простая санитарка! – закричал Филон и бросился на «Судью».

– Я тут элита Конфедерации! – сепаратист молниеносным движением вынул пистолет и выпустил две пули в грудь мужчине; парень схватился за бронежилет, на который хлынула кровь. Колени подкосились, силы вышли из тела, и он повалился на камень, захлёбываясь кровью, истошно кряхтя и прокашливаясь.

– Не-е-ет!!! – взревела девушка и бросилась к любимому, размазывая кровь по жилету, пытаясь зажать рану, но Филон протянул ей гранату. – Не смей умирать! – продолжает вопить Элизабет, преодолевая странное ощущение в груди, которое готово выдавить сердце через горло.

– Девочка, я твой ужас! – зарычал «Судья» и приготовился вогнать нож итальянке в грудь. – Сейчас мы позабавимся!

– Элиз-за-бет! – прохрипел Филон, на его окровавленных губах оказалась странная улыбка. – Не-е т-ту ст-сторо-рону м-мы выб-рали. – Его рука ослабла и опала, а душа, будто птица выпархнула из тела.

Огонь в груди Элизабет вспыхнул с неистовой силой, её всю затрясло от злобы, пожравшей её волю. Все иллюзорные печати верности Греции ослабли, когда её отец был брошен в окружении, а сейчас они просто разлетелись на осколки.

Она подняла гранату с ослабшей ладони любимого и поднялась. Элизабет оттянула за шиворот «Судью» и прямо в грудь выдала ему очередь из пистолета в голову; лицевая пластина помялась, но воин всё ещё на ногах – защитные возможности распределили энергию и шея бойца в порядке, холят и дикое головокружение его дезориентировало, чем и воспользовалась дама. Он взяла его двумя руками и повела к краю здания, попутно срывая чеку. Воин ордена отправился в полёт, а за ним и граната.

Элизабет нет дело до судьбы «Судьи», она, усталая отстранилась от войны, посмотрев на Филона. Человек, который её неистово любил, был убит «патриотом» – эта мысль выдавила слезу, которая расчертила израненную щеку. Она подходит к краю и видит, что весь город пропал в огне, его пожрало разрушительное пламя, а вражеский десант продолжает занимать позицию за позицией. Неисчислимое множество людей стали жертвами на алтаре гордыни Фемистокла и его идей. Но что он сам и его окружившие? Консулы лютуют, их люди убивают, кого хотят и не знают жалости, за пару дней сотни тысяч человек ранены, а десятки убиты и всё ради чего? Элизабет только сейчас посетило жуткое осознание – она действительно выбрала не ту сторону.

– Феррус 5–1, немедленно активируйте ракеты! Отвечайте! – раздалось из оброненной кем-то рации. – Вы же уже навели орудия на батареи, почему нет выстрела!?

Элизабет видит единственный пульт управления, к которому подключены все установки. В ней больше нет сомнений – Конфедерация выродилось в жуткого монстра, хоть она всё ещё и считает свободу Греции главной идеей. Но не о таком освобождении она мечтала, не о зверствах, не о безумии жрецов и не о упоении Фемистоклом властью, которая укрыта пеленой искр и пепла. Она, бросая усталый и озлобленный взгляд, видит алую кнопку и ковыляет к ней, чтобы решить судьбу региона.

– Отец, прости, – прошептала девушка и с крыши пантеона в воздух взметнулись десятки ракет в свете реактивного огня, которые предрешили исход битвы.