Текст книги "Падение "ангелов" (СИ)"

Автор книги: Степан Кирнос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– ВДД-1? – спросил «Судья».

– Воин дистанционного действия, модель первая.

– Да, сможем. У вас же есть возможность?

– Да. Я думаю, мой организм выдержит это подключение, – Андронник обратился ко всем присутствующим и уверенно сказал. – Обеспечьте оборону в доме, пока я не очнусь. – И после этих слов он нажал на пару кнопок.

Всё в глазах киберария помутнело, он потерял чувствительность и ощутил, что сполз по стене… или ему так показалось. Сетка движений, вшитая в тело киборга считывает нервные сенсоры каждого возможного движения и передаёт их на расстоянии прямо в конечности механизма. Спустя секунду искра его сознания загорелась в механическом существе в нескольких километрах вдали. Тело не ощутило ничего, только сознание и кажется, что он сущее бесчувственное бревно. К глазам тут же была подведена металлическая рука и воплем шестерней, и потоком энергии пальцы демонстративно согнулись.

– Добро пожаловать к нам, Андронник, – бодро сказал «Гвардеец» в угольно чёрной броне и дёрнул существо за плечо, вручая ему оружие и пояс с боеприпасами – какой-то длинный автомат, с широким дулом. – У нас проблема.

Андронник хотел бы что-то сказать, но его сознание, которые мыслью приводит в движение металл, не может произнести ничего, поскольку нет голосовоспроизвоителя и ему остаётся только смотреть немой статуй на всё, что происходит.

Выбравшись из кого-то подвала, они вышли на улицу и там их встретил высокий мужчина, чёрная броня которого имеет отметены в виде креста. Он стоит без шлема, и Андронник видит его лицо, на нём буквально «выбита» страшная картина войны – на месте правого окровавленного глаза повязка, на носу отметина в виде пореза, щека разодрана едва ли не до кости. Киберарий позволил себе оглянуться и понял, что они находятся во внутреннем дворе какой-то школы, построенной в форме буквы «П». Всюду лежат мёртвые под навесами, на пару с ящиками и оружием, изувеченные пехотинцы, с повязками, и одетые в одежду, пропитанную потом, сажей и кровью, шныряют туда-сюда.

– Что встал, как оловянный солдатик? А, да ты им и являешься, – у тяжелораненного бойца ещё хватил сил на шутку. – Что так уставился на меня? – Андронник, пропуская его речь через обработку получает уже нормальный вариант, и он может только представить, как звучат искорёженные от ранения слова. – Если вы ждёте команды, то я разрешаю.

– Хорошо, – «Гвардеец» помог раненному присесть на какой-то стул и вновь заговорил. – Это наш Консул, он неудачно сошёлся в рукопашной с одним из Крыльев Ветра, когда вёл отряд на помощь окружившим наших. Но тебе не это интересно ведь? У нас есть боевая задача – пробиться к плацдарму, который организовали пришедшие из Иллирии передовые силы Рейха и поддержать их продвижение к нам, – боец схватился за плечо Андронника. – Нам тут без них никак, без тебя никак. Ты единственный, кто может подключиться к этой дряни, единственный у кого хватит опыта повести двадцать моих ребят. Все офицеры заняты, и мы бы тебя не позвали, если бы Консул был бы в порядке. Всё, пошёл. Двадцатка самых отборных ждёт тебя изнутри.

Андронник получил планшет с картой и прицепив его к поясу, быстро двинулся вперёд, а за ним двадцать чёрных «воронов» битвы, вооружённым по-разному. Они быстро прошли по улицам, зажатым между низкими зданиями, но на этот раз киберарий не узнаёт их. За последние часы всё так изменилось – множество построек выгорело или превратились в руины, над которыми витает дым и скорбный плачь ветра, всё завалено обезображенными мертвецами, тихо полыхающими металлическими кучами уничтоженной техники.

Андронник взглянул на карту и бегом повёл отряд на восемьсот метров, где сейчас блистает огонь и трясётся земля. Машины войны – огромные, не менее четырёх этажей шагоходы на двух ногах прорезают себе путь. Они, все выкрашенные в чёрный цвет, похожие чем-то на древних рыцарей, с боковыми устройствами, где на правой конечности несколько спаренных гаубиц, а на левой множество пулемётов и энерго-турелей, вступили в неравную битву.

Со стороны Греции им противостоит множество техники, которая с Балканами не имеет ничего общего – это массивные бежевые танки с прижатыми башнями. Передняя часть «боевых колесниц» настолько сильно укреплена, что броня больше похожа на металлически наросты.

– Ультрамеркавы, – отметил один из бойцов, когда они подбежали к одной из групповых позиций танков. – Союзнички врагов.

«Рыцари» пытаются чем-то ответить, но противодействием становится дождь стомиллиметровых снарядов. Грозные машины Рейха старается подавить точки залпами своей артиллерии и то и дело между линиями со страшным грохотом зданиями вздымается асфальт, огонь и покорёженные куски танков, но этого мало.

Только сейчас Анндронник понял, что Фемистокл поступил довольно мудро, позволив им выйти из порта к первым воротам горда – Свободного Духа, где их взяли в окружение. Даже отсюда, из укрытия в виде сдобренной части дороги он слышит, как «рыцари» стонут. Их системы отказали и будто б лишённые зрения, истерзанные чудовища, они рыдали и стонали под натиском инфернального огня, брели, спотыкаясь об шквалы и циклоны артиллерийского танкового пламени; их могучая броня окуталась плащом трещин и выбоин, обернулась в мантию угольной сажи, а их двигательные механизмы сыпались, не выдерживая жесткого и вероломного натиска.

Один за другим эти машины вспыхивали от напора и крушились. Голени не выдерживали такого адского и напора, падали и в сиянии взрывов быстро умирали. Через системы наблюдения киберарий смог увидеть, как великолепно известный, покрытый неугасаемой славой «Чёрный Паладин», что выше «собратьев» на пять этажей, каратель тысячи еретиков, собранный в Риме, смог доползти до границ Великого Коринфа, ступая у берега и превратился в крепость, «сев» на какую-то маленькую площадь и прекратив передвижения, зная, что дальше его только ждёт смерть.

– И что нам теперь делать? – раздосадовался один из лоялистов. – Они меньше чем за десять минут прикончили всех.

Андронник передал свой приказ на планшете, используя его для написания текста:

– Отходите к «Паладину». По мере сил, уничтожайте технику. У меня свои дела. Оставьте взрывчатку – один взрывпакет.

Киберарий решил решить одну проблему, связанную с указом недоцаря и одновременно вознамерился оборвать индустрию утех. Он предполагал, что подобное заведение могли развернуть на месте старого борделя, переделанного при правлении императора в один из офисов Управления по духовной чистоте Министерства Идеологической Чистоты и видимо они решили то место осквернить. Став тенью, киберарий двинулся через разрушенный дымящийся град.

Чтобы выйти на позицию, ему стоило десяти минут и сейчас он смотрит на вход в нетронутое пятиэтажное здание, вход в которое украшен двумя розовыми баннерами и статуями обнажённой бетонной женщины. В роли охраны – два ополченца в обычной гражданской одежде и бронежилетами. Усилив аудиосенсоры, Андронник смог настроится на разговор внутри, так как двери были открыты и заглушил все звуки, которые не были похожи на слова

– Ну позволь, чего тебе стоит. Значится, мы тут воюем за свободу, а нам развлечься не дают.

– Нет. Сказано же, утехи начнутся, когда Фемистокл постановит, что бои в городе прекращены. А сейчас проваливайте. Ишь, повадились.

– Ой да ладно, возьмём пару девчонок на минут десять-пятнадцать. Поверь, никто и не заметит.

Андронник посчитал, что трата пуль на этих людей – слишком щедро для таких как они. Закрепив автомат и у поясницы, он выдернул два прута чугунной арматуры из куска стены, лежащей возле него и в открытую пошёл вперёд, не думая, что рядом может быть кто-то серьёзнее обычных ополченцев, но отголоски гнева затуманили холодную логику. Только конфедераты подняли автоматы, как сила металлоёмких техно-мышц отправила в полёт два куска чугуна, первый из которых острием пробил горло, а второй сокрушил висок. Киберарий подхватил у падающего бойца нож на ремне и обнажил клинок, ворвавшись тут же вовнутрь. У полукруглой стройки, похожую на рабочее место с ресепшена два воина в недоумении, они верят своим глазам и только мысль, что нужно отстреливаться появилась в сознании, как их жизни забрал Андронник размахивая ножом, словно кистью – стравляя широкие кровавые мазки на картине насилия, обагрив всё вокруг. Третий боец попытался дать дёру, но ему в голову прилетела хрустальная пепельница со стойки. Воин упал на лицо, разбив нос, и Андроннику нет дела – умер он или потерял сознание.

Прислушавшись к окружению он определил, что за первой же дверью кто-то сопит, переговаривается и плачет. Выбив её одним ударом он оказался в помещении, которое видимо уже пытались обустроить для утех – всюду есть кровати, матрацы, тумбы с различными срамными вещами.

– Кто вы? – спросили несколько девушек; Андронник тут видит не менее двадцати дам, в различной одежде и по всему видимому только приготовленных к утехам; ещё не тронуты, не переодеты в безумные костюмы работниц подобной индустрии. В их глазах киберарий видит испуг, по щекам некоторых размазана туш, губы дрожат, главы опущены в ожидании кары.

По планшету застучали пальцы на которых специальные сенсоры, позволяющие контактировать с экраном, и высветились слова:

– Я – представитель Рейха. Спрячьтесь в старом маяке господина Джека. Старик поддержал Конфедерацию, но принимает бывших пленников её. Только если вас встретят, скажите, что поддерживаете конфедератов. Уходите через чёрный вход. – Прежде чем выйти, Андронник снял с себя автомат, дёрнул какую-то рыжеволосую даму, в джинсах, белой рубашке и кожаной куртке, остановив её и протянув автомат с боеприпасами.

Девушка поняла всё без слов и дрожащими руками взяла оружие, помотав его в руках. А киборг вспомнил немного о старике Джеке, который раньше работал на корабле имперского флота. Мужчина был не совсем обычный бывший моряк, хоть и курил трубку, жил в здании, которое раньше было маяком, занимался строительством деревянных лодок на продажу. Служба в Элитном корабельном отряде давала о себе знать тем, что он обустроил своё жилище, как крепость. Андронник был знаком с ним, ибо как-то раз его позвали оценить в здешних местах перспективы для установки электростанции и Джек пояснил, что это будет нецелесообразно, только используя далеко не научные обороты. И запомнил он его как надёжного, добродушного, верного Империи, но готового на маскировку и ложь ради сохранения жизней людей. И киберарий доверяет ему, отправляя к нему беженцев, которых он может укрыть, а конфедератам сказать, что это партийная ячейка сепаратного движения, укрывшаяся от боёв в городе.

– А как из него стрелять? – спросила девушка, выдернув Андронника из его размышлений.

– Затвор передёрнут, жми на крючок, – написал киберарий и убрал планшет, прикрепив к бедру и отойдя ко входу, смотря за тем, чтобы сюда никто не пришёл.

В городе он услышал грохот взрывов и стрекотание очередей, так же ветер доносил крики людей, стоны и вой. Хоть у него сердце стало механизмом, душа обращена в осколки, но всё равно его что-то терзает изнутри, что-то доставляет боль от всего происходящего.

В здании, когда его покинули девушки, снова воцарилась прерывистая тишина. Воин осмотрел тела в поисках информации, рабочий стол, но ничего не нашёл и только собрался покинуть это проклятое место, как во входе показалась высокая фигура. Это мужчина, на котором увесистая «околомонгольская» техно-броня – Хатангу-Дегель, только всё выполнено из листов металла, от неё раздаётся звучание и шум приводов, а на спине источник энергии. Суровое лицо не покрыто – узкие карие очи смотрят на Андронника, на щеках шрамы, а восточные усы опускаются едва ли до конца подбородка.

Таймураз Эшбек – один из немногих выходцев с востока в Империи, который стал Консулом ордена Крылья Ветра, и тот, кто поддержал мятеж Фемистокла. Был вторым человеком после Конвунгара Чжоу в личной армии Первоначального Крестоносца.

– Ах ты шайтан проклятый, я пришёл посмотреть на славных дев, опробовать нескольких, а тут ты – сын шакала, – недовольно заговорил военачальник. – Что ж, Фемистокл предупреждал, что враг коварен и позарится на объекты нашего великого культа. Сначала вы разрушили храмы богов, затем установили свои порядки в славной Греции. Это было преступлением, хоть я тогда не понимал… но затем великий меня просветил.

В ответ лишь холодное молчание.

– Что? Осуждаешь нас? Да что тебе до этого, ты всего лишь жалкий прихлебатель режима, убогое порождение Рейха. Что мне перед тобою распинаться?

Андроннику нечего сказать, нет устройства которое бы это позволило и поэтому Таймураз продолжает монолог:

– Вот что ты заткнулся? Точно осуждаешь, а за что!? За то, что мы выбрали свободу? Да, ты так и думаешь – «променяли свободу на прогресс», а на фига нам ваш прогресс если он убивает меня? Я как баран скакал по полям битвы, сотнями пожинал во имя Императора и единственное чего я добился от него – холодное одобрение. Ты понимаешь! Ни одного похвального жеста… только новые задания и молитвы, новые походы и проповеди.

В ответ Андронник только может одарить холодным взором.

– А Фемистокл? Я не мог пару лет выпросить у Канцлера возможности жениться, а Фемистокл наделил меня таким женским вниманием, дал стольких девушек…

На тонких губах Таймураза появилась кривая улыбка:

– Но больше всего меня бесит, что Канцлер решил поиграться в отца для нас, хотя таковым не являлся. Щепотки его внимания… а на кой они мне? Я достоин большего! Я достоин истинной власти!

Но опять молчание покрыло слова врага.

– Да что я с тобой тут говорю, – резко сказал Таймураз и обнажил клинок – длинную саблю, с которой ринулся на киберария.

Андронник отступил назад, давая клинку впиться в пол, а затем одарил врага парой ударов в корпус, металлом проминая металл. Таймураз отпрыгнул назад, проводя одновременно восходящий удар и лезвие его клинка порезало слегка подбородок киберария. В глазах зарябило, и сторонник Рейха стал медленно пятиться, чем и воспользовался Консул – резким прыжком вперёд, он ударил Андронника в грудь и заставил его упасть. С грохотом киберарий оказался на земле и стал ползти, как понял, что в левое плечо ему угодила сабля. Таймураз провернул клинок и сочленение разорвалось, а вместе с ним и отсеклась конечность.

– Ты слишком слаб! – возопил Консул.

Андронник поднялся и потянул рукой за пазуху. Там он нашёл взрывчатку и активировал её нажатием пары кнопок, пустившись в бег. С прыжка он оказался на груди противника и за спину, в пространство между батареей и костюмом, активировав заряд.

Прежде чем всё поглотил огонь и было уничтожено взрывом, Андронник успел отключиться и вернуться сознанием к себе. Секунды хватило бы ему, чтобы предаться мимолётному эфемерному ощущения сладости от победы, но подобие радости над ещё одним военачальником врагов была прервана передачей, и ослабевшей рукой Андронник потянулся к рации:

– Андронник! – раздался женский вопль из рации киберария. – Нас окружают!

– Вы где сейчас? – тяжко спросил киборг. – Отвечай!

Девушка-санитарка лежа на холодном обагрённом асфальте, закрылась чем-то, когда над головой прозвенели трассёры. Тем временем на широком перекрёстке, немного южнее чем Площадь Пустоши, идёт полным ходом тяжёлое боестолкновение:

– Мы умираем за демократию и республику! – прокричал ополченец посреди дороги и направил автомат, на отряд Гвардейцев Рейха, идущих под прикрытием БТРов.

Противник в количестве двадцати бойцов ударного отряда открыл огонь по лоялистам. Быстро сориентировавшись гвардейцы рассыпались и весь огонь угодил в корпус гремящего бронетранспортёра, который ответил огнём спаренной энерго-пушки, превратив наступающую двадцатку в опалённые тела.

– Наступаем! – кричит человек, по имени Тит Флоенций, лейтенант ордена «Чёрных Судей». – БТРы, уничтожьте рубеж.

Титу Флоренцию в первый раз приходится сражаться против предателей. Он только последний год служит «Судьям» и от его руки пало немало приспешников разврата и бесчеловечной коммунистичной бытности, деспотов старого мира и еретиков. Но это первый раз, когда он обратил оружие против братьев по оружию.

Подняв пистолет он открыл беспорядочный огонь по мятежникам, и каждая пуля пробивала горло или голову, укладывая на землю каждого, кто выполз на его линию огня, но сепаратистов меньше не становится. Однако эти изменники, только исполняют его душу священной яростью, ибо невозможно даже в грёзах вообразить, чтобы мужчины и женщины Рейха, давшие клятвенные обещания служить Империи, могут быть совращены еретическими «песнями», сахарной фальшью и нечестивыми обещаниями.

Тит перезарядил крупнокалиберный пистолет, по калибру похожий на ружьё и обвивший руку системами амортизации, и снова открыл огонь. Тяжёлые пули угодили в укрытие и прошили его насквозь, и вместе с ними бойцов греческой армии.

У Тита не родилось жалости к мятежникам. Конфедераты, несущие хулу на Рейх и Канцлера, только своими нечестивыми речами способны совратить добрых людей Империи, не заслуживают в глазах Тита сожаления. Их предательство и ложь должны быть выжжены до самого конца.

Когда у Тита всё вскипело в сердце, он прорычал команду о наступлении и двадцать человек из ополчения, собранного из бывших полицейских, вместе с десятком гвардейцев Дворца пошли в наступление, расчищая себе путь визгом пуль, жужжанием лучей и грохотом дробовиков.

Тит Флоренций знал, что передовой блокпост у них на этом перекрёстке, откуда они должны были начать давление на площадь, но он не ожидал встретить такое огромное количество бывших гражданских, которые свалили мешки с песком, куски мусора и укрепились тут.

Девушка, с повязкой на куртке стала отбегать в сторону союзников, как её за плечо схватил Тит и стал отходить назад, продолжая неустанно стрелять по мятежникам.

– Как ты тут оказалась? И как тебя зовут?

– Я была с передовым отрядом сержанта… единственная выжившая. Я – Сериль.

– Засада?

– Да.

В тот момент, когда Тит искал цель, его схватили и затянули за БТР, в тот момент, когда место, где он стоял было растерзано визжащими стрелами энергии. Он посмотрел, кто это и увидел перед собой измаранное в саже прекрасное лицо девушки с волосом, подстриженным под каре. В её глубоких очах дух Тита оцепенел от печали и огня.

– Не высовывайся! – сказал Флоренций и протянул пистолет.

С оглушительным стучанием ног бронекостюмов об асфальт на поле боя вышли три массивных фигуры, заключённых в серебристую броню, пройдя через баррикаду на перекрёсток. Плавным движением рук они подняли тяжёлые пушки и из их дула вырвался лучевой поток сверхраскалённой энергии, обращая лоб БТР в чёрные лоскуты расплавленной стали. Десяти секунд хватило, чтобы бронетраспортёр взорвался и затих навсегда.

– Открыть огонь по ним! – указал Тит на новую угрозу и ответом стал плотный оружейный огонь, спаренный с лазерным заслоном шести энерго-карабинов.

Плотности напора хватило, чтобы найти слабые места в броне, а огонь из подствольных гранатомётов заставил упасть их одного за другим – гранаты забиралась в выбоины и сочленения, разрывая их, превращая защиту в мусор.

– Господин! Господин! – забасил радист, дёрнув за руку Тита. – Командование из штаба докладывает о группе объектов. Они стремительно к нам приближаются. Господи, спаси и сохрани, они сейчас ударят!

Тит поднял голову и увидел монолитное серое небо, поглотившее багрянец заката. Он увидел, как к ним очень быстро приближается полдюжины жгучих огоньков, оставляющих хвост недоброй энергии и шлейф дыма. В тот момент, когда объект стал клониться к ним было понятно, что это.

– В укрытие! – прокричал Тит, и мощный взрыв, чреда взрывов, затмивших солнце, и уподобившимся падению звёзд, разбросала всё. – Сериль! – прохрипел Тит, когда одна из ракет упала рядом с ними и всё сожрало жаркое пламя, накрыл страшный гул, сопровождаемый вихрем обломков асфальта и кусков металла и мусора. Казалось, что под одеялом пыли и дыма никто не мог выжить, но наводчики врага, решившие пробиться через оборону ракетным ударом драгоценных ракет, не так опытны, как имперские артеллеристыю

Девушка очнулась от резкой боли по всему телу, перед глазами всё плыло и плясало, руки и ноги не слушались, звуки доходили до сознания через звон и казались далёкими. В ней зажигается искра сожаления от того, что она оставила дочь, боится приближающейся погибели и не может смириться с тем, что ей придётся оставить мужа. Но она хоть что-то сделала для Рейха – в памяти всплывают лица трёх спасённых ребят и пятеро раненных, которым она оказала помощь.

«Хоть это», – печально подумала Сериль.

Рухнув на грудь от бессилия и боли она стал ползти, как возле неё собралась группа людей, среди которых выступил высокий мужчина в алой мантии, слабо развивающейся под напорами ветра.

– Я полковой жрец Ареса и могу тебя спасти, – он провёл рукой и обвёл посохом троих пленных. – И ещё их спасти своим мудрым словом. Тебе всего-то нужно отречься от Христа Бога и признать наших богов.

– Не-нет.

Сериль понимает, от чего она не может отказаться. Дарованная вера ей намного приятней, чем следовать путём неоязычников, которые опустились до устройства борделей, притонов и массовых убийств.

– Я задам ещё раз, отка…

– Нет, – рявкнула девушка из последних сил.

– Ах ты тварь! Ладно, можешь продолжать верить в своего Христа, но только стань служительницей дома Эроса, ублажи наших мужей и жен.

– Нет…

Жрец приставил ей к голове эпохальный револьвер «.44 Ремингтон Магнум» и приготовился сжать курок.

– Ох, дочь моя, я пытался направить тебя к истинному пути, но ты сама выбрала забвение.

Щёки девушки покрылись солёной влагой. Как же она не хочет расставаться с жизнью, как же ей не охота терять Данте и оставлять Марту одну и у сердца всё дрожит от чувства скорого соприкосновения с вечностью. Муж и дочь наверняка будут гордиться ею, но что для неё этот почёт… она бы с удовольствием поменяла бы его на то, чтобы быть спасённой. Чтобы снова увидеть Данте и Марту, чтобы с ними провести время. Но уже поздно и она слышит как с той стороны мироздания доносится спокойное пение… это конец.

Внезапно на поле боя вырвалось нечто – в красном балахоне, с коротким клинком в одной руке и коротким автоматом в другой. Металлической ногой он сокрушил грудь отступника, а второму, в лицо он выпустил пятую часть обоймы. Клинком он насадил сепаратиста, выкрасив в алое белую рубашку врага. Жрец испугался и его палец дрогнул. Револьвер гаркнул и дал выстрел, Сериль упала и тело её не подало признака жизни, присоединившись к груде тел.

Когда Андронник узрел смерть беззащитной женщины, матери ребёнка не поднявшей оружия против жестокого врага, что-то в нём замкнуло. Был ли это провод или ярость в душе, но киберарий превратился в жестокую машину войны. Его меч тут же нисходящим ударом рассёк ключицу мятежнику, автомат превратил двух сепаратистов огненным шквалом в жителей горнего мира. Резко перекатившись он опустошил обойму, напичкав ещё двух противников свинцом. В один прыжок, как хищник, он настиг пытающегося удрать и пустым оружием, орудуя как дубиной, обратил его в неузнаваемое олицетворение жестокости битвы.

Жрец попытался закрыться посохом, но меч его рассёк, а затем опустевший автомат одним сокрушительным ударом по голове помог служителю культа узнать все истины загробного мира.

Андронник только хотел броситься к Сериль через поле мертвецов и попаханного асфальта, как по нему заработали орудия «Поборников справедливости» – множество стрел света. Киберарий резко к ним обернулся и по его щеке пронесся луч, оставив жжёную рану, и ещё пара попаданий угодили в мантию.

– Уходим, – стал оттаскивать его, выбравшийся Тит. – Мы уходим. Сейчас из тебя решето сделают. – Флоренций ещё сильнее стал тянуть киберария за истрёпанный, рваный и грязный балахон. – Наша оборона прорвана во многих местах, уходим!

Через пару минут на этих позициях уже хозяйничали сепаратисты, обыскивающие тела и ищущие выживших, но все поиски тщетны. Один из них приблизился к девушке и склонился. Аккуратным прикосновением он перевернул её и засмотрелся. Секунды четыре прошло прежде чем из шлема появились слова:

– Хм, это же Сериль, жена некого… эм-м-м, Данте Валерона.

– И что?

– Да, это точно она, – держа перед собой архаично сделанное на бумаге фото говорит боец. – А то, что сам Фемистокл приказал найти её, живую или мертвую.

– Это значит…

– Да, нам придётся её доставить ему, – воин поднялся во весь рост и активировал устройство, нажав на кнопку под шлемом. – Санитары, нужна ваша помощь!

Слова «Поборника» утонули в сопении немногих громкоговорителей, которые стали возвещать слова далёкого проповедника:

– На связи кардинал южнобалканской епархии Бенедикт Джаско! – говорящий словно уставший запыхавшийся человек – молвит медленно, на фоне, но слов нет ни музыки, ни разговора, только далёкий свист пуль и гром работы артиллерии. – Ради мира, ради любви прошу вас не слушать той лжи и фальши, которую распространяют Алэксандэр и Круг Жрецов. Мы не призываем к уничтожении греков, не желаем, чтобы целый народ был уничтожен. Согласно указу Канцлера № 12 «О должностях в Балканской Автономии» посты руководителей могут занимать выходцы греческого происхождения. Не слушайте эту ложь! Я вас умоляю, положите оружие и давайте придём к миру. Я обращаюсь ко всем – помогите раненным, пусть они и ваши враги, исцелите раны страдающих, накормите голодающих. Все мы – люди. Оставьте ваши жертвенники, ибо они требуют крови и только крови, опустите оружие и давайте поговорим, ибо столько людей отдало уже жизни на алтарь ненужного конфликта. Я призываю вас к миру, братья и сестры!

Слова далёкого пастыря смолкли, оставляя город только в распоряжении звуков битвы и сепаратной пропаганды. Снова пули и разрывы снарядов сольются со словами Алэксандэра в единую симфонию войны, где первые направлены против врага, а вторые на разжигание гнева в сердцах людей, дабы они пополняли ряды бойцов. Из-за клубов дыма не видно солнца, оно скрыло золотое сияние за хмурыми небесными завесами. Город готовится опуститься в руки ночного мрака, где хоть на какое-то время бои остынут, давая сторонам небольшую передышку.